Глава 10. На следующий день, 12 января, в 12.50 дня, в северной части третьего этажа второго корпуса школы

На следующий день, 12 января, в 12.50 дня, в северной части третьего этажа второго корпуса школы.

Асуна, держа спину прямо, сидела на стуле в компьютерной комнате. Шум большой перемены сюда еле доносился.

На правом плече пиджака ее школьной формы приютилась машинка в виде полусферы диаметром сантиметров семь; на месте ее удерживал ремешок.

Основание устройства было выполнено из алюминия, сама полусфера – из прозрачного пластика. Внутри можно было разглядеть объективы. К разъемам в нижней части устройства были подсоединены два кабеля. Другие их концы уходили – один к мобильнику в кармане пиджака, другой к компьютеру на столе по соседству.

Кадзуто и еще два ученика, вместе с ним посещающие курсы мехатроники, разговаривали, стоя перед компьютером; звучало это так, будто они какими-то заклинаниями перекидывались.

– Я же говорил, что гироскоп слишком чувствительный. Если хочешь, чтобы визуалка лучше трассировалась, надо подкрутить параметры здесь и здесь.

– Но тогда будут лаги при резких движениях?

– Нам остается только ждать, пока программа оптимизации обучится, Кадзу.

– Кирито-кун, вы закончили уже? Перемена уже почти кончилась! – встревоженно спросила Асуна, которой приходилось сидеть в одной позе уже полчаса. Кадзуто промычал что-то и поднял голову.

– Начальные настройки вроде в порядке. Эээ, Юки-сан, ты меня слышишь?

Кадзуто обращался не к Асуне, а к полусферической машинке. Из установленного в ней динамика тут же раздался энергичный голос Абсолютного Меча, то есть Юки.

«Так точно, слышу громко и отчетливо!»

– Отлично, я сейчас буду подкручивать начальные настройки видеосистемы, посмотрим, все ли там хорошо. Когда будешь видеть все четко, дай знать.

«Да, поняла».

Полусферический приборчик на плече у Асуны назывался «Зонд двухсторонней передачи аудиовизуальных сообщений»; класс Кадзуто недавно начал экспериментировать над улучшением этого устройства.

Если по-простому – это устройство можно подключить к Интернету и к Амусфере, создав тем самым прямую видео- и аудиосвязь между людьми в виртуальном и реальном мирах. Система объективов и микрофонов в зонде собирает информацию, передает через мобильник Асуны в Интернет, потом в Медикубоид в Северной клинической больнице Иокогамы и наконец в мозг Юки, находящейся в специальном виртуальном пространстве. Объективы внутри полусферы могут свободно вращаться, показывая Юки все, что она хочет увидеть. Прямо сейчас у Юки должно быть ощущение, как будто она в десять раз меньше своего обычного роста и сидит у Асуны на плече.

Поскольку Асуна часто слышала, как Кадзуто бурчит по поводу этого проекта, она, едва узнав, что Юки хочет посетить школу, сразу подумала, что этот аппарат может пригодиться.

Уииин. Приборчик заворчал, подстраивая объективы. Наконец Юки произнесла «вижу», и звук прекратился.

– Отлично. Пока сойдет. Асуна, мы туда добавили стабилизатор, но все равно постарайся не делать резких движений. И не издавай слишком громких звуков. Она будет слышать, если громкость на уровне обычной речи.

– Поняаатно.

Асуна потянулась, отвечая Кадзуто; тот, прежде чем встать, еще и еще бурчал о вещах, которые обязательно надо запомнить. Она увидела, как Кадзуто вытащил кабель, подключенный к компьютеру, и прошептала, обращаясь к зонду у себя на плече:

– Прости, Юки. Я хотела поводить тебя по школе, но уже перемена закончилась.

Голос Юки из динамика сразу ответил:

«Все нормально. Послушать твой урок будет еще интереснее!»

– Ладно, пойдем поздороваемся с учителем перед уроком.

Помахав рукой Кадзуто и двум его приятелям, которые за такое короткое время все настроили и теперь сидели с усталым видом, Асуна вышла из компьютерной комнаты.

Пройдя по коридору, она спустилась по лестнице и по мосту, соединяющему школьные корпуса, перешла в первый корпус. Юки бурно восторгалась всему, что видела, но замолчала, едва Асуна очутилась перед дверью с табличкой «Учительская».

– …Что такое?

«Эээ… это… мне раньше не очень нравилось заходить в учительскую…»

– Хи-хи-хи, не волнуйся. В нашей школе учителя не такие, – с улыбкой прошептала Асуна и быстро отворила дверь.

 

– Прошу прощения!

«Ээ, прошу прощения!»

Два голоса – один звонкий, другой мягкий – прозвучали одновременно. Потом Асуна быстрым шагом прошла вдоль ряда письменных столов.

Пятым уроком был Родной язык; преподавал его человек, бывший когда-то директором частной школы. Он ушел на пенсию, но добровольно вернулся сюда, в это неожиданно возникшее образовательное учреждение. Ему было уже под семьдесят, но с онлайновыми устройствами здесь, в школе, он управлялся успешно; и Асуна любила его манеры, за которыми чувствовалась мудрость.

Зная характер учителя, Асуна считала, что он не будет возражать против того, чтобы Юки присутствовала на уроке; но все равно, объясняя ситуацию, она нервничала. Учитель с густыми седыми волосами и бородой внимательно слушал объяснение Асуны, держа в руках большую чашку. Когда девушка закончила, он кивнул и сказал:

– Мм, хорошо. Да, кстати, как вас зовут?

«Аа, я, меня зовут… Юки, Юки Конно».

Услышав из зонда мгновенный ответ, учитель был слегка удивлен, но тут же улыбнулся и произнес:

– Конно-сан, если хотите, пожалуйста, посещайте наши уроки. Мы как раз начнем проходить «Вагонетку» Акутагавы[13]. Это будет интересно, только если вы будете с нами до конца.

«Да… да, огромное вам спасибо!»

Когда Асуна и Юки закончили благодарить учителя, как раз прозвенел предварительный звонок. Асуна поспешно поклонилась и вышла из учительской. Оказавшись снаружи, обе девушки одновременно вздохнули.

Переглянувшись с Юки, Асуна улыбнулась и быстро направилась в класс.

Едва она села на свое место, ее тут же окружили одноклассники и принялись расспрашивать, что это за устройство у нее на плече. Асуна объяснила, что Юки лежит в больнице, и, как только Юки заговорила, вопросы сразу отпали. Одноклассники принялись представляться Юки. Как раз когда церемония представления завершилась, раздался звонок, и в дверях появился учитель.

После того как дежурный призвал класс встать и поприветствовать учителя – объективы на зонде тоже поднялись и опустились, – учитель прошел на кафедру, погладил бороду и, как обычно, начал урок.

– Ээ… а сейчас откройте, пожалуйста, девяносто восьмую страницу учебника, рассказ Рюноскэ Акутагавы «Вагонетка». Акутагава написал это произведение в возрасте тридцати лет…

Пока учитель рассказывал, Асуна достала свой тонкий планшетник и поместила его перед Юки, чтобы та тоже могла видеть. Однако, услышав следующую фразу учителя, она едва не выронила компьютер.

– …Теперь пусть кто-нибудь из учеников начнет читать с первого абзаца. Юки Конно-сан, будьте так любезны, первый абзац.

– Хааа?

«Чт, что?»

Асуна и Юки воскликнули одновременно, и класс немедленно зашумел.

– Что-то не так?

Прежде чем Асуна ответила учителю, Юки громко произнесла:

«Ладно, понятно!»

Похоже, громкость динамика внутри зонда регулировалась – голос Юки достиг самого дальнего уголка класса. Асуна поспешно встала, поднесла планшетник к объективам и, склонив голову вправо, прошептала:

– Юки… ты, ты можешь это прочесть?

«Конечно. Обожаю читать книжки!»

Ответив Асуне, Юки сделала короткую паузу, а потом начала читать своим энергичным голосом.

«Работы по проведению узкоколейки Одавара – Атами начались, когда…»

Асуна, держа компьютер, закрыла глаза, словно сосредоточиваясь на ритмичном чтении Юки.

На экране в своем сердце она ясно видела, как Юки в такой же форме, что и сама Асуна, стоит рядом с ней. Асуна была убеждена, что обязательно настанет день, когда эта мечта станет явью. Медицина прогрессирует с каждым годом. В самом ближайшем будущем ученые непременно создадут лекарство, которое сможет прогнать ВИЧ полностью, и Юки вернется в реальный мир. И вот тогда Асуна обязательно возьмет ее за руку и познакомит со школой и с соседними улицами. А после школы они отправятся в ресторан фаст-фуда, будут там есть гамбургеры и болтать о том о сем.

Асуна тайком, чтобы Юки не заметила, утерла слезы. Юки продолжала читать классический текст прошлого века, и учитель ее не останавливал. В послеполуденной школе установилась какая-то аномальная тишина, точно все здесь слушали, как Юки читает.

Следом за пятым уроком Юки посетила и шестой, и Асуна, как обещала, провела ее по школе. Как ни странно, с ней пошли и несколько одноклассников; все они хотели поговорить с Юки.

Наконец девушки остались одни; когда Асуна села на скамейку в школьном дворе, небо уже стало оранжевым.

«Асуна… огромное тебе спасибо за сегодня. Я так счастлива… я ни за что не забуду этот день», – неожиданно серьезным тоном произнесла Юки, и Асуна инстинктивно ответила бодро:

– О чем ты говоришь? Разве учителя не сказали, что ты можешь приходить каждый день? Завтра у нас японский третьим уроком. Не вздумай опоздать! Да, и кстати… это… может, ты еще где-нибудь хочешь побывать? Можем зайти куда угодно, кроме кабинета директора.

Юки хихикнула и замолчала. Помолчав немного, она робким голосом произнесла:

«Вообще-то… есть место, куда я хотела бы сходить…»

– Куда?

«А за пределами школы можно?»

– Ээ…

Асуна невольно замолчала. Немного поразмыслив, она решила наконец, что аккумулятор зонда выдержит, и Юки увидит все, что захочет, пока мобильник останется подключен к Интернету.

– Мм, вполне. Везде можно, если только антенна моего мобильника достанет сеть.

«Правда? Только это… немножко далековато… Отвези меня в Ходогая-ку, это в Иокогаме… в квартал Цукимидаи».

 

Прямо от школы в Ниситокё Асуна и Юки сели на поезд Центральной линии и отправились в Иокогаму, в район Ходогая-ку.

В поезде они не перешептывались, но, когда они очутились вновь на улице, Асуна, не обращая внимания на взгляды прохожих, безостановочно говорила с примостившимся у нее на плече зондом. Юки не ожидала, что улицы так сильно изменятся за три года, что она провела в больнице, так что Асуне приходилось то и дело останавливаться, чтобы объяснить то, что было Юки интересно.

Так они и продолжали то идти, то стоять; большие часы на здании вокзала показывали 5.30, когда они дошли наконец до места назначения, станции Хосикава.

Они посмотрели на небо, сменившее к тому времени цвет с багрового на темно-фиолетовый, и Асуна сделала глубокий вдох. Может, это из-за лесов вокруг, но, так или иначе, холодный воздух здесь казался совсем не таким, как в Токио.

– Какая красивая улица, Юки. И небо такое большое.

Юки ответила энергичным, но в то же время смущенным тоном:

«Это… прости, Асуна. Из-за моей эгоистичной просьбы тебе приходится так долго оставаться вне дома… ничего?»

– Все нормально! Я часто задерживаюсь допоздна!

Эти слова Асуна произнесла машинально, но вообще-то она почти всегда возвращалась домой к ужину. Потому что, когда она опаздывала, ее мать всегда бывала недовольна. Однако сейчас она чувствовала, что пусть даже она опоздает и ее отчитают – это не имеет значения. До тех пор, пока Юки не теряет надежды и пока аккумулятор мобильника держится, – неважно, как далеко она зайдет.

– Я пошлю мэйл, – беззаботным тоном добавила Асуна и достала мобильник. Несмотря на то, что телефон был подключен к зонду, она отправила домой сообщение, что вернется поздно. Мать в подобных случаях посылала ответные сообщения, что сердится за задержку, а иногда даже звонила; однако, если телефон подсоединен к Интернету, ее звонок, скорее всего, будет переведен на голосовую почту.

– Ну вот, порядок. Ну, куда ты хочешь пойти, Юки?

«Эээ… встань перед станцией и иди налево, потом на втором светофоре направо…»

– Мм, ясно.

Асуна кивнула и зашагала вперед. Направляемая Юки, она шла маленькой торговой улочкой, ведущей от станции.

Юки произносила несколько слов, будто вспоминая что-то, когда они проходили мимо булочной, мимо рыбного магазина, мимо почты перед храмом. Вскоре они очутились в жилом районе. Увидев дом с большой собачьей будкой и высокими камфорными лаврами, Юки вздохнула.

Ей даже говорить ничего не потребовалось – Асуна сама поняла, что на этой улице Юки когда-то жила. А прямо перед ними –

«…Сейчас сверни направо и остановись перед белым домом…»

Асуна заметила: голос Юки дрожал, когда она говорила эти слова. Она прошла мимо парка с рядами облетевших тополей, свернула направо и тут же увидела по левую руку белое бунгало.

Сделав еще несколько шагов вперед, Асуна остановилась перед бронзовыми воротами.

«…»

Юки у нее на плече вздохнула и надолго замолчала. Невольно Асуна погладила пальцем левой руки алюминиевое основание зонда и прошептала:

– Это… Юки, это твой дом, да?

«Ага… не думала, что когда-нибудь смогу снова его увидеть…»

Домик с белыми стенами и зеленой крышей был явно меньше окружающих строений, зато с большим двором. На траве стоял стол, рядом белая деревянная скамья; в глубине двора виднелась большая клумба с бордюром из красного кирпича.

Сейчас, однако, краска на столе потускнела от долгого нахождения на ветру, в клумбе остались лишь черная земля да пожухлая трава. В домах по обе стороны от этого окна светились уютным оранжевым светом семейного счастья, а окна белого дома были закрыты ставнями. Похоже, здесь никто не жил.

Как и следовало ожидать. Когда-то здесь жили родители и две девочки; но из них всех осталась лишь одна. И сейчас она лежит в герметичной комнате на окруженной машинами кровати и не может оттуда выйти.

В последних лучах солнца дом окрасился в глубокий фиолетовый цвет. Асуна и Юки просто молча смотрели. Наконец Юки прошептала:

«Спасибо тебе, Асуна. Спасибо, что отвела меня в такую даль…»

– Внутрь не хочешь заглянуть?

Если это увидят прохожие, будет нехорошо, но Асуна все равно спросила. Юки лишь покачала объективами влево-вправо.

«Нет, этого достаточно. Ладно… нам пора возвращаться, а то будет совсем поздно, Асуна».

– Еще рано… мы можем еще тут побыть, – на автомате ответила Асуна и обернулась назад. С другой стороны длинной и узкой улочки был парк, вокруг которого стеной возвышались деревья, и рядом с ними была каменная стеночка по колено высотой.

Асуна перешла через дорогу и села на стенку. Зонд смотрел передней частью на спящий домик. Отсюда Юки должна видеть и дом, и весь двор.

Какое-то время девушки молчали, потом Юки спокойно произнесла:

«Мы жили здесь меньше года… но те дни – я помню их все. Раньше мы жили в квартире, и я была так рада, что у нас есть двор. Мама боялась, что мы чем-нибудь заразимся, и у нас будут осложнения, но мы с сестричкой все равно часто здесь бегали. Жарили мясо перед той скамейкой, часто делали книжные полки вместе с папой. Тогда мы были так счастливы…»

– Здорово. У меня никогда такого не было.

Возле дома Асуны тоже был двор, и даже, можно сказать, очень большой, но она не припоминала, чтобы когда-либо играла там с родителями или с братом. Она всегда играла дома одна или рисовала. Именно поэтому семейные воспоминания Юки так сильно отозвались в ее сердце.

«Тогда в следующий раз устроим вечеринку с барбекю возле твоего дома на двадцать втором».

– Точно!.. Смотри, ты обещала. Я приглашу моих друзей, и Сиуне, и остальных…

«Уаа, мне придется заготовить тонну мяса. Дзюн и Тэтч есть умеют».

– Правда? А на вид и не скажешь!

Девушки рассмеялись, потом разом посмотрели снова на дом Юки.

«Сейчас… мои родственники спорят насчет этого дома», – пробормотала Юки; голос ее звучал немного одиноко.

– В каком смысле спорят?..

«Спорят, то ли им его снести и построить здесь магазин, то ли просто снести, а землю продать, то ли сдавать в таком виде, как есть… у всех свои предложения. Однажды папина старшая сестра даже нырнула, чтобы поговорить со мной. Она знала, что я больна, и в реальном мире меня избегала… но пришла ко мне сюда… и сказала, чтобы я написала завещание…»

– …

Асуна невольно ахнула.

«Ох, прости. Не надо было ворчать тут о таких вещах».

– Не… ничего – просто выговорись, пока тебе не станет легче, – наконец-то удалось выдавить Асуне спокойным голосом. Услышав эти слова, Юки кивнула объективами зонда.

«Я тогда еще скажу. В конце концов… я ей так сказала. В реальном мире я не могу держать ни ручку, ни печать, так что как я смогу написать завещание? Тетушка была просто в шоке, не знала, что сказать».

При этих словах Юки захихикала. Асуна улыбнулась в ответ.

«И тогда я потребовала от нее, чтобы она сохранила этот дом. Платить за него – папиного наследства хватит лет на десять. Но… думаю, этого будет недостаточно. Скорее всего, его снесут. И поэтому я очень хотела взглянуть на него, пока он еще стоит…»

Возле правого уха Асуны раздалось тихое жужжание сервомоторчиков – по-видимому, Юки подстраивала объективы, чтобы с увеличением рассмотреть разные части дома. После этих воспоминаний Юки Асуна, в голове которой метался целый клубок чувств, сказала наконец то, что собиралась.

– Тогда… сделай вот что.

«Э?..»

– Тебе ведь пятнадцать лет, да, Юки? Когда тебе исполнится шестнадцать, выйди замуж за кого-то, кто тебе нравится. Этот человек сможет оберегать этот дом для тебя…

Едва произнеся эти слова, Асуна тут же поняла, что сморозила глупость. Если Юки действительно нравится какой-то парень, то это наверняка один из «Спящих рыцарей». А они сами сражались с трудноизлечимыми болезнями, и кому-то из них даже известно, что ему осталось жить лишь несколько месяцев. Раз так, даже если Юки выйдет замуж, ситуация не сильно улучшится, а, может, и еще более запутается. Вдобавок, когда речь идет о замужестве, надо ведь не забывать и о чувствах другого человека.

Однако после секундного молчания Юки рассмеялась.

«А-ха-ха-ха, А, Асуна, ты просто супер! Ясно. Никогда об этом не думала. Мм-да, это, пожалуй, хорошая идея. Свидетельство о браке я могу попробовать подписать – но у меня же нет подходящего партнеооора…»

Асуна поежилась и спросила все еще смеющуюся Юки:

– П-правда?.. Я заметила, у тебя с Дзюном отличные отношения.

«О, нет-нет. Дзюн еще совсем ребенок! Ах, да… эээ…»

Вдруг Юки спросила лукавым голосом:

«Асуна… а давай мы с тобой поженимся?»

– Ээ…

«А, но только тогда тебе придется взять мою фамилию, Асуна, иначе я стану Юки Юки. Хи-хи-хи…»

Юки смеялась; Асуна могла лишь закатить глаза. В СМИ каждый год мелькала информация, что в Японии вот-вот разрешат однополые браки, как в США, но никаких законопроектов так и не появлялось; услышав слова Юки, Асуна вздрогнула, и Юки хихикнула вновь.

«Прости, прости. Я просто пошутила. У тебя ведь есть парень, который тебе нравится, да? Тот, который помогал настраивать объективы…»

– Ээ… это… ну, в общем…

«Будь осторожней».

– Что?..

«Он, по-моему, тоже живет в другом, не реальном мире, хотя и не в том смысле, что я».

– …

Асуна попыталась как следует обдумать сказанное Юки, но в ее голове царило смятение и никак не желало уходить. Она потерла покрасневшее лицо; Юки скосила объективы, чтобы посмотреть сбоку на лицо своей подруги, и твердым голосом произнесла:

«Огромное тебе спасибо, Асуна. Я уже счастлива, что смогла снова увидеть этот дом. Даже если он перестанет существовать, мои воспоминания останутся здесь. Папа, мама, сестричка, все наши радостные воспоминания – они всегда будут здесь…»

Асуна поняла, что «здесь», о котором говорила Юки, – это не земля, на которой стоит ее дом, а ее собственное сердце.

Мирный, тихий облик дома подействовал наконец на Асуну. Она решительно кивнула, и Юки продолжила:

«…Когда мы с сестричкой плакали, потому что нам больно было принимать лекарства, мама рассказывала нам про Иисуса Христа. Она говорила, что Иисус не будет давать нам боль, которую мы не сможем вытерпеть. И потом мы с мамой и сестричкой молились. Я тогда немножко злилась, потому что не хотела слушать про Библию, но мамины слова…»

За это короткое время небо стало уже черно-синим, и в нем загорелось несколько звездочек.

«Но когда я снова увидела этот дом, я поняла. На самом деле мама говорила со мной все это время. Говорила не словами… говорила сердцем. Она продолжала молиться за меня, и это позволяло мне идти вперед… до конца… сейчас я это понимаю».

Глаза Асуны словно видели эту картину – мать и две дочери стоят на коленях у окошка белого домика, смотрят в небо и молятся. И, точно голос Юки вел ее, она вытолкнула из себя слова, зажатые глубоко внутри.

– Я… я… никогда не слышала голоса моей матери. Даже когда мы совсем рядом, я не слышу ее сердце. Она никогда даже не пытается понять, что я ей говорю. Юки, ты говорила, что некоторые вопросы приходится решать силой, иначе противник просто не поймет, да? Что мне делать, чтобы стать такой, как ты, Юки?.. Что мне делать, чтобы стать такой же сильной, как ты?..

Должно быть, для Юки, родители которой умерли, эти слова были как соль на рану. В обычных обстоятельствах Асуна бы трижды подумала и в итоге, скорее всего, не сказала бы такого. Но сейчас от Юки через зонд на плече Асуны исходила такая сила духа и одновременно нежность, что психические барьеры Асуны просто рассыпались.

На вопрос Асуны Юки ответила с запинкой, словно была в затруднении:

«Но я… вовсе не сильная».

– Да нет же. Ты не боишься того, как на тебя смотрят другие, ты не пятишься назад. Ты всегда… всегда так естественно держишься.

«Да, но… когда я была в реальном мире, я часто чувствовала, что веду себя не как я. Я знаю, папа и мама очень сожалели, что родили нас с сестричкой… и поэтому я думала, что должна выглядеть веселой и делать вид, что меня ничего не беспокоит, даже если болею. Может, именно из-за этого теперь, когда я вошла в Медикубоид, я только так и могу себя вести. Может, на самом деле я ненавидела всех, кто был вокруг, и хотела вопить и кричать целыми днями».

– …Юки…

«Но потом я подумала. Ничего, даже если это все игра… даже если я только притворяюсь, что я сильная, – это ничего. Если я смогу дольше продолжать улыбаться – этого вполне достаточно. Ты знаешь, что у меня осталось мало времени… Поэтому я подумала: когда я общаюсь с другими, если я буду все время пытаться угадать их чувства, это же просто потеря времени? С таким же успехом я могу просто показать всем себя с самой реалистичной стороны. Неважно, если даже меня будут ненавидеть, – неважно. И все равно я смогла оставить след в сердце Асуны…»

– …Да… это из-за того, что ты такая, Юки, именно поэтому мы так подружились всего за несколько дней…

«Нет, это не из-за меня. А из-за того, что, даже когда я пыталась сбежать, ты продолжала гнаться за мной, Асуна. …Вчера, когда я увидела тебя в комнате наблюдения, когда я услышала твой голос, я полностью поняла, чего ты хочешь. Как только я поняла, что этот человек хочет видеться со мной, даже зная, что я больна… я правда… я правда была так счастлива, что даже расплакалась».

У Юки словно дыхание перехватило, но тут же она продолжила.

«Так что… попытайся с этим же чувством поговорить со своей матерью. Я думаю, если ты будешь достаточно упорна, она обязательно поймет, что ты чувствуешь. Все будет хорошо. Ты намного сильнее меня, Асуна. Правда. Иногда, чтобы двое могли понять чувства друг друга, им надо отбросить все остальное… Именно потому что ты пришла ко мне, Асуна, и показала мне настоящую себя, я поняла: именно тебе я могу все это передать».

– …Спасибо. Огромное тебе спасибо, Юки.

Выдавив наконец эти слова, Асуна подняла голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Оказалось, что в небе этой столицы, так и не потемневшем окончательно, все равно мерцало несколько звездочек, словно изо всех сил стараясь не проиграть искусственному освещению.

 

Когда они вернулись к станции, зонд вдруг запищал, предупреждая о разряжающемся аккумуляторе. Асуна и Юки договорились встретиться завтра на уроках, и Асуна отключила питание.

Когда Асуна добралась на поезде до Сэтагая-ку, был уже десятый час.

Услышав звук открываемой двери, громко разнесшийся в холодном воздухе прихожей, девушка глубоко вздохнула. Ее правое плечо до сих пор ощущало вес сидевшей на нем Юки. Левой рукой Асуна нежно потерла теплый участочек кожи, потом разулась и быстро прошла к себе в комнату.

Переодевшись в домашнее, Асуна сразу же вышла в коридор. Направилась она в комнату брата, Коитиро – она тоже была на втором этаже. Она считала, что Коитиро, который, как и их отец, редко бывал дома, и сейчас вряд ли здесь, но на всякий случай постучала. Как она и ожидала, ей никто не ответил. Тогда она сама открыла дверь – почти как в тот день, когда начал работать сервер SAO, – и вошла.

Просто обставленная комната, почти без мебели, лишь с большим офисным столом посередине. На левом краю стола лежало то, что Асуна искала, – Амусфера, которой Коитиро пользовался, устраивая совещания в виртуальном мире.

Амусфера Коитиро была, пожалуй, куда новее, чем у его сестры. Взяв аппарат, Асуна вернулась к себе в комнату. Вставила в слот сбоку Амусферы карту памяти с инсталлированным ALO и Айнкрадом, легла на кровать, подстроила размеры Амусферы Коитиро, чтобы они ей подошли, и включила ее.

Машина сразу начала процесс подсоединения. Вскоре Асуна очутилась в меню входа в ALO. Однако сейчас, чтобы пройти в знакомое королевство фей, Асуна воспользовалась не основным своим аккаунтом, а вторым, под которым она время от времени заходила, когда хотела побыть кем-нибудь другим.

Она снова была в гостиной домика, стоящего посреди леса на 22 уровне. Однако это тело принадлежало не ундине по имени Асуна, а сильфиде, которую звали Эрика. Проверив свою одежду, она сняла с пояса два кинжала и спрятала в сундук, затем, вызвав меню, нажала кнопку временного выхода.

Еще несколько секунд – и Асуна вновь очнулась в своей комнате в реальном мире. Она сняла Амусферу, однако зеленый индикатор связи с Интернетом продолжал мигать. Это означало, что машина находится в ждущем режиме. Достаточно надеть Амусферу и нажать кнопку включения, и она сразу окажется в игре, минуя процедуру входа.

Держа Амусферу брата в руке, Асуна сразу встала. В доме был мощный роутер и беспроводная сеть большого радиуса действия, так что Амусфера оставалась в сети, в какую бы часть дома Асуна ни пошла.

Открыв дверь, девушка вышла в коридор. На этот раз она спустилась вниз по лестнице, и шаги ей давались тяжело.

Заглянув в гостиную и столовую, она убедилась, что матери нигде нет, а со стола уже убрано. Асуна шла дальше и наконец увидела лучик света из-под двери в конце коридора. Дверь вела в кабинет матери.

Асуна остановилась перед дверью, подняла правую руку, собираясь постучать, – но не могла заставить себя сделать следующий шаг.

С каких пор мне так страшно заходить к матери в кабинет? При этой мысли Асуна закусила губу. Однако причина того, что Асуна такой стала, крылась в основном в ней самой. Поскольку она не старалась как следует передать свои мысли, мать и не могла ее полностью понять. Осознала она это лишь благодаря Юки.

Девушка вдруг ощутила, как маленькая рука подталкивает ее в правое плечо. И одновременно голос сказал:

Все будет хорошо. Ты сможешь, Асуна.

Асуна кивнула, с силой втянула воздух и громко постучала в дверь.

Тут же из-за двери донеслось тихое «войдите». Асуна повернула дверную ручку и боком зашла в комнату.

Кёко сидела за массивным столом тикового дерева и набирала что-то на клавиатуре своего компьютера. Какое-то время она печатала, с силой лупя по клавишам, потом еще сильнее стукнула клавишу «Энтер» и откинулась на спинку кресла. Поправив очки, мать взглянула в глаза дочери, явно готовясь выплеснуть невидимое пока раздражение.

– …Почему ты вернулась так поздно? – спросила Кёко, и Асуна тут же с виноватым видом опустила голову.

– Прости.

– Я уже поужинала. Если хочешь есть, возьми что-нибудь в холодильнике. Документы о переходе в другую школу, о которых я тебе говорила, надо сдать завтра. К завтрашнему утру ты должна все заполнить.

Произнеся эту фразу, Кёко вернула руки к клавиатуре, и тогда Асуна произнесла слова, которые хотела произнести с самого начала.

– Мам, насчет этого… я хочу с тобой поговорить.

– Хорошо, говори.

– Здесь я не смогу объяснить.

– А где тогда?

Вместо ответа Асуна подошла к Кёко и, протянув левую руку, показала то, что с нее свисало, – Амусферу в режиме ожидания.

– Войди в VR-мир… совсем ненадолго. Я хочу, чтобы ты вместе со мной пошла в одно место.

Кёко кинула взгляд на серебряное кольцо и нахмурилась, словно ненавидела то, что было у нее перед глазами. Потом махнула правой рукой, будто не в состоянии подобрать подходящие слова.

– Я не хочу надевать на себя эту штуку. Если мы даже не можем поговорить лицом к лицу, я не буду слушать.

– Пожалуйста, мам. Ну пожалуйста, посмотри, хотя бы пять минут…

В обычной ситуации Асуна бы извинилась и вышла из комнаты. Сейчас, однако, она сделала еще несколько шагов вперед, потом добавила:

– Пожалуйста, ты должна пойти со мной, чтобы я смогла нормально выразить то, что чувствую и думаю. Всего один раз… я хочу, чтобы мама увидела мой мир.

– …

Кёко нахмурилась еще сильнее и, сжав губы, сверлила Асуну взглядом. Прошло несколько секунд; наконец она вздохнула.

– …Только пять минут. И еще: что бы ты ни говорила, я не позволю тебе остаться в той школе. Когда ты закончишь, иди и заполни бумаги.

– Ладно…

Асуна кивнула и протянула руку с Амусферой. Кёко нахмурилась и взглянула с таким видом, будто даже прикасаться к этой штуке не желала, но все же взяла ее в руки и неуклюжим движением надела на голову.

– Как с ней работать?

Асуна быстро подрегулировала ремешки и сказала:

– Когда нажмешь на кнопку «Пуск», она подсоединится автоматически. Когда войдешь туда, пожалуйста, подожди меня.

Кёко чуть кивнула и села на стул. Асуна нажала кнопку «Пуск» на правом боку Амусферы. Индикатор связи с Интернетом сразу замигал хаотично, и тело Кёко обмякло.

Асуна поспешно выскочила из кабинета, пробежала коридором и вернулась к себе в комнату. Бросилась на кровать и надела Амусферу, которой пользовалась обычно.

Нажатие кнопки «Пуск» – и перед Асуной вспыхнул яркий свет; ее сознание покинуло реальный мир.

Асуна очнулась в знакомой деревянной гостиной; она была в своем привычном аватаре ундины. Оглядевшись в поисках Эрики, Асуна увидела ее сразу. Сильфида с короткими волосами светло-травяного цвета стояла перед ростовым зеркалом возле буфета и разглядывала себя.

Асуна подошла ближе, и Эрика/Кёко, слегка повернув голову, нахмурила брови – точно так же, как делала это в реальном мире.

– Так странно видеть чужое лицо, которое делает все по моей воле. И, – она приподнялась на цыпочках и тут же опустилась обратно, – такая легкость во всем теле.

– Ничего удивительного. Этот аватар весит всего сорок кило. Он намного легче, чем твой вес в реале, мама.

С этими словами Асуна улыбнулась; Кёко вновь недовольно нахмурилась.

– Как невежливо. Я не такая уж тяжелая – а кстати… твое лицо здесь очень похоже на настоящее.

– Э… да.

– Но твое тело в реале немного пополнее.

– Теперь ты невежливо себя ведешь, мама. Я здесь абсолютно такая же, как в реале.

Пока они говорили, Асуна думала: когда в последний раз она вот так беседовала с Кёко? Она хотела, чтобы разговор продолжался, но Кёко скрестила руки перед грудью, ясно давая понять, что пустых бесед больше терпеть не намерена.

– У нас мало времени. Что ты хотела мне показать?

– …Подойди вот сюда.

Еле слышно вздохнув, Асуна пересекла гостиную и открыла дверь в маленькую комнатушку, используемую обычно как кладовка. Она подождала, пока Кёко приблизится на своих воображаемых ногах, и повела ее к окошку в глубине комнаты.

Из гостиной, окна которой смотрели на юг, можно было увидеть пейзаж, похожий на картину: лужайка, узкая тропа, пологий холм, за холмом маленькое озерцо. А к северу от дома, куда выходило окно кладовки, был лишь маленький заросший садик и ручеек. И еще хвойный лес совсем рядом. Кроме того, в это время года все было завалено снегом, картина выглядела совершенно одноцветной.

Но именно это Асуна и хотела показать Кёко.

Асуна открыла окно и, глядя на густой лес, спросила:

– Ну как тебе? Нет какого-то знакомого ощущения?

Кёко снова нахмурилась, слегка покачала головой и ответила:

– Какого знакомого? Самый обычный хвойный лес –

Ее следующие слова точно кто-то выхватил у нее прямо изо рта. Стоя с полуоткрытым ртом, Кёко смотрела в окно, но не на то, что перед ней, а словно куда-то далеко. Асуна почти беззвучно прошептала ей:

– Ты вспомнила… дом бабушки с дедушкой, да?

Родители Кёко, бабушка и дедушка Асуны, были фермерами, жили они в горах префектуры Мияги. Дом их стоял в деревне за холмами, а вся земля там была – лишь терраса на склоне. Никаких сельскохозяйственных машин не было. Выращивали они в основном рис, но количества его едва хватало, чтобы семья могла сводить концы с концами.

И в столь суровых условиях они смогли все же обеспечить Кёко высшим образованием; в этом им помог поросший кедрами холм, доставшийся им от предков. Если сесть на крыльцо, можно было увидеть маленький садик, речку, а за ними – лесистый склон.

Асуна с самого детства предпочитала ездить «в Мияги, в гости к бабушке с дедушкой», нежели в главный дом семьи Юки в Киото. И на летних, и на зимних каникулах она умоляла родителей отвезти ее туда; там она спала вместе с бабушкой и дедушкой и слушала, как они рассказывают ей сказки. Летом она сидела на крыльце и ела колотый фруктовый лед, а зимой, спрятав ноги под котацу[14], ела мандарины и смотрела в окно на лес.

Бабушка с дедушкой не понимали, что такого хорошего в лесу, но Асуне, когда она смотрела на черные ветки на снежном фоне, казалось, что ее душа улетает куда-то туда. При виде этого громадного кедрового леса она чувствовала себя маленькой мышкой, которая прячется в норке под снегом и ждет прихода весны, ощущая неописуемую смесь чувств – тепло и капельку страха.

Бабушка с дедушкой умерли, когда Асуна была во втором классе. Холм и террасу продали, дом, в котором никто не жил, снесли.

Вот почему Асуна купила деревянный домик на 22 уровне Айнкрада, хоть он и был совершенно непохож на дом в холмах Мияги (и не только тем, что один был реальный, а другой виртуальный). Глядя через северное окно на лес, укутанный толстым снежным одеялом, она чувствовала такую ностальгию, что плакать хотелось.

Асуна прекрасно понимала, что Кёко вовсе не скучает по жизни бедного фермера. И все же она хотела, чтобы Кёко увидела из окна эту картину. Она хотела, чтобы мать увидела картину, которую могла видеть каждый день, но – старалась забыть.

Обещанные пять минут пролетели незаметно, но Кёко продолжала молча стоять и смотреть на лес. Асуна подошла совсем близко и медленно произнесла:

– Помнишь Обон[15] в тот год, когда я пошла в среднюю школу? Папа, мама и брат – вы все собирались в Киото, я одна настаивала на том, чтобы отправиться в Мияги. И я и правда тогда сбежала туда одна.

– …Помню.

– Я тогда извинилась перед бабушкой с дедушкой, что ты не смогла приехать и что тебе очень жаль.

– В тот раз… было одно юридическое дело, и семья Юки должна была непременно быть там…

– Нет, мам, я тебя совершенно не обвиняю. Потому что… когда я извинилась, дедушка и бабушка сразу принесли толстенный фотоальбом. Я была просто в шоке, когда увидела, чтО там… там все было о тебе, мама, – твоя старая диссертация, статьи, которые ты посылала в разные журналы, твои интервью – и все аккуратно подшито. Даже то, что было только в Интернете, тоже было распечатано и подшито. А ведь они оба не умели пользоваться компьютером…

– …

– Дедушка показал мне альбом, а потом сказал, что ты – самое драгоценное его сокровище. Он даже сказал, что был очень счастлив, что ты оставила их городок, поступила в колледж, стала ученым, написала много статей, которые опубликованы в журналах, и стала еще более известной. Ты так занята со статьями и наукой, что не смогла выкроить время на Обон, и этого следовало ожидать, они понимают и поэтому не сердятся…

Кёко по-прежнему молча смотрела на лес, слушая Асуну. Девушка смотрела сбоку и никаких эмоций на лице Кёко не видела, но продолжала двигать губами.

– И потом дедушка еще вот что добавил. Он сказал: возможно, когда-нибудь ты сильно устанешь и захочешь отдохнуть, а может, просто захочешь обдумать прожитое. Тогда ты сможешь прийти в их дом, а они пока что будут этот дом оберегать… когда тебе нужна будет помощь, они сказали – «ты всегда можешь вернуться». Они будут оберегать этот дом и холм.

Пока Асуна говорила, перед ее мысленным взором вставал не существующий уже дом бабушки с дедушкой. Потом на этот образ наложился белый домик, увиденный ею несколько часов назад. Оба эти дома сменили физическую суть на духовную. Даже если физически их не станет, останутся люди, в чьих сердцах они продолжат существовать. Для Асуны ее виртуальный «дом в лесу» тоже был таким местом.

Когда-нибудь этот дом вполне может исчезнуть, но в определенном смысле он по-настоящему не исчезнет. Потому что так называемый дом – это не просто здание определенной формы, но нечто, что хранит в себе души, чувства, саму жизнь – как дом бабушки с дедушкой.

– …Раньше я не понимала, о чем говорил дедушка, и лишь недавно наконец начала понимать. Речь не только о том, чтобы усердно работать всю жизнь… когда ты счастлив от того, что счастлив другой, – это тоже способ жить.

Перед лицом Асуны промелькнули образы Кирито, Лизбет и друзей, Юки, Сиуне и других «Спящих рыцарей».

– …Я хочу выбрать такой путь в жизни, чтобы люди вокруг меня могли жить улыбаясь. Я хочу жить так, чтобы поддерживать людей, когда они устанут. И поэтому – я хочу выучиться большему, и не только в смысле знаний, в моей любимой школе.

Асуна, обдумывая каждое слово, наконец-то произнесла это.

Кёко, однако, продолжала молчать и смотреть на лес за окном. Ее темно-зеленые глаза сияли тускло, и прочесть ее мысли было трудно.

Еще несколько минут после слов Асуны в маленькой комнатушке царила тишина. По снегу под деревьями весело прыгали два зверька, похожие на кроликов. Взгляд Асуны обратился было на них, но, как только она посмотрела обратно на лицо Кёко, у нее перехватило дыхание.

Слезы скатывались по белому, почти хрустальному лицу и капали на пол. Губы шевелились, но голос звучал так тихо, что разобрать, что она говорит, было невозможно.

Некоторое время спустя Кёко осознала, что плачет, и принялась лихорадочно вытирать лицо рукой.

– Что… что это. Я, я не хотела плакать…

– …Мама, в этом мире невозможно спрятать слезы. Если хочется плакать, ты будешь плакать.

– Это очень неудобно.

Произнеся эти слова, Кёко продолжила тереть глаза; потом, похоже, сдавшись, закрыла лицо руками. Из горла стали вырваться негромкие всхлипы. Поколебавшись немного, Асуна наконец легонько положила руку на дрожащее плечо Кёко.

 

На следующее утро.

Во время завтрака сидящая за столом Кёко была такой же, как раньше. Она сидела и изучала новости на своем планшетнике. Асуна сказала «доброе утро», и они молча приступили к еде. Асуна была морально готова, что мать скажет ей принести документы о переводе. Однако Кёко лишь взглянула на дочь чуть более строгим, чем обычно, взглядом и неожиданно спросила:

– Ты готова поддерживать кого-то до конца своих дней?

Асуна поспешно кивнула.

– Мм… да.

– …Однако, чтобы поддерживать кого-то, ты сама должна стать достаточно сильной. Вот почему тебе нужно закончить университет. В третьем семестре ты должна получить более высокие оценки, чем у тебя сейчас, – только тогда ты сможешь поступить в хороший университет.

– …Мам… а этот перевод…

– Я ведь уже сказала. Я решу в зависимости от твоих оценок. Так что постарайся.

Произнеся эти слова, Кёко встала и поспешно вышла из столовой. Асуна услышала, как хлопнула дверь, и лишь тогда опустила голову и прошептала: «Спасибо, мамочка».

Асуна переоделась в школьную форму, взяла сумку и направилась к входной двери, держась чинно и элегантно. Однако, едва выйдя за порог, она побежала на полной скорости, будто скользя по льду, и лицо ее озарилось широкой улыбкой.

Ей больше всего хотелось сейчас же поделиться с Кадзуто, сказать ему, что она остается в той же школе, что и он. И еще хотелось как можно скорее сказать Юки, что она наладила отношения с матерью.

Пробираясь сквозь толпу, движущуюся к станции, она никак не могла заставить себя перестать улыбаться.

 

Три дня спустя Асуна и Юки, выполняя обещание, устроили грандиозную барбекю-вечеринку перед лесным домом.

Участвовали все ее друзья: Кирито, Лизбет, Кляйн, Лифа, Силика, Юки, Сиуне и остальные «Спящие рыцари». Более того, пришли лидеры рас – Сакуя, Алисия, Юджин – и их ближайшие помощники. В общем, собралось больше тридцати человек – целый охотничий отряд.

Прежде чем сказать первый тост, Асуна представила всем «Спящих рыцарей». Она не стала раскрывать, что они действительно спящие, но с согласия Юки и остальных сообщила, что это элитный отряд, который путешествовал по разным VRMMO и хочет оставить память о себе в ALO, прежде чем распасться.

Слухи, что некая таинственная гильдия всего из семи человек расправилась с боссом 27 уровня, а также что Абсолютный Меч победила в дуэлях более 60 человек, похоже, разошлись по всему Альвхейму, так что Сакуя, Юджин и остальные принялись наперебой приглашать их присоединиться к себе. Юки с улыбкой отказала всем; если бы «Спящие рыцари» действительно стали бы наемниками на стороне какой-либо из рас, баланс сил между девятью расами фей изменился бы невероятно, и это повлияло бы на второй Большой квест игры.

После громких и бурных тостов вечеринка понеслась, как ураган. Асуна и Юки пили, ели и болтали. Потом разговор зашел о том, как одолеть босса 28 уровня. Все вдруг решили направиться в донжон и попробовать прямо сейчас, и в результате большая компания вломилась в самую глубину лабиринта 28 уровня, чтобы бросить вызов здоровенному ракообразному боссу; по пути, впрочем, все по-прежнему болтали о том о сем.

К сожалению, после битвы с боссом лишь имена Кирито (лидера отряда), Юки и еще нескольких игроков появились на Монументе мечников. Однако все договорились, что босса 29 уровня оставят «Спящим рыцарям», и на том разошлись.

Помимо приключений в Альвхейме, Юки с помощью зонда двухсторонней связи каждый день посещала уроки Асуны в реальном мире. Они вместе даже посетили дом семьи Киригая в Кавагоэ и кафе Эгиля в Окатимати.

Сперва Юки держалась настороженно при встречах со сверхпроницательным Кадзуто. Однако они оба пользовались одноручными мечами, и, как только они наконец начали нормально говорить, Юки сразу же открыла душу и принялась увлеченно обсуждать с Кадзуто навыки мечника в ALO и усовершенствование зонда в реальном мире. То, как они без умолку болтали, даже Асуну иногда заставляло ревновать. Остальные «Спящие рыцари» тоже быстро сдружились с Лизбет и Лифой и принялись составлять разнообразные интересные планы на будущее.

Наступил февраль.

Как и договаривались, Асуна и «Спящие рыцари» одной партией победили босса 29 уровня, и их имена стали известны всему Альвхейму. Потом, в середине месяца, прошел всеобщий дуэльный турнир. Кирито, попавший в восточную половину сетки, и Юки в западной набирали победы, пока не встретились в финале. Финальную битву транслировал вживую канал «ММО Стрим», что еще больше разогрело и без того взбудораженную атмосферу.

Бессчетное множество игроков смотрели затаив дыхание, как Юки и Кирито сражаются на высочайших скоростях, применяя высокоуровневые навыки мечника, в том числе собственные ОНМ; их битва просто ослепляла. Поединок длился более десяти минут, и в конце концов Юки, применив свое божественное одиннадцатиударное комбо, одолела Кирито; от рева и аплодисментов толпы, казалось, сотрясся весь виртуальный мир.

Победив Кирито, который уже стал легендарной личностью, хоть и не использовал навык «два клинка», Юки по прозвищу «Абсолютный Меч» выиграла четвертый дуэльный турнир и стала известна далеко за пределами ALO – во всех мирах на платформе «Семя».

Наступил март.

Асуна хорошо сдала экзамены в конце семестра, выполнив тем самым данное матери обещание, и отправилась в трехдневную поездку в Киото вместе с Рикой (Лиз), Кейко (Силикой), Сугухой (Лифой), Юи в мобильнике и с зондом на плече. Сейчас информацией, собираемой зондом, уже можно было делиться с множеством пользователей сразу, так что в поездке к Асуне и компании могла присоединиться не только Юки, но и Сиуне, Дзюн и остальные. Так что рассказы Асуны о туристических достопримечательностях Киото стали еще более веселыми.

На ночь они останавливались в просторных комнатах дома семьи Юки, а сэкономленные деньги позволили наслаждаться едой в лучших ресторанах Киото. Правда, вкус передать через зонд было невозможно, и «Спящие рыцари» ворчали, что Асуна и остальные слишком коварны. Асуна могла лишь пообещать сготовить в VR-мире блюда с похожим вкусом; в результате несколько дней ей пришлось усердно трудиться на виртуальной кухне.

Все было как во сне. Асуна и Юки вместе отправились в долгое путешествие – одновременно в виртуальном и реальном мирах. Оставалось еще множество мест, куда они хотели сходить вместе, и Асуна верила, что у них еще уйма времени.

В один из последних дней марта холодный ветер с Охотского моря принес в префектуру Канто редкий для этого времени года мощный снегопад.

Толстый снежный покров спрятал от глаз все признаки весны, а потом начал таять под солнцем.

В этот день Асуна получила по телефону сообщение от доктора Курахаси, что Юки стало хуже.

К оглавлению