Том 3. Танец Фей

 

Катон, котон.

 

На крыльце, мягко постукивая, раскачивалось простенькое деревянное кресло-качалка.

 

Ласковое солнышко поздней осени светило сквозь крону кипариса. Тихий ветерок легонько морщинил гладь отдаленного озера.

 

Она ровно дышала во сне, прижавшись к моей груди щекой.

 

Время, наполненное золотым покоем, текло размеренно и неостановимо.

 

Катон, котон.

 

Покачиваясь в кресле, я ласково погладил каштановые волосы девушки. Хотя она уже спала, на лице ее появилась легкая улыбка.

 

Компания огоньков танцевала на лужайке перед домом. Тушеное мясо медленно, звучно кипело на кухне. Я хотел, чтобы этот ласковый мир в нашем маленьком домике в лесной глуши длился вечно. Но знал, что это несбыточное желание.

 

Катон, котон.

 

Кресло продолжало стучать, и с каждым стуком песчинки одна за другой падали на дно песочных часов.

 

Я попытался прижать девушку к груди сильнее, словно сопротивляясь судьбе.

 

Но мои руки обняли лишь воздух.

 

В изумлении я распахнул глаза. От ее тела, лишь секунду назад прижимавшегося к моему, не осталось и следа. Я встал с кресла и огляделся.

 

Подобно занавесу, опускающемуся над сценой, закатное небо становилось все темнее. Наползающая мгла начала красить в непроглядно черный цвет лес.

 

Я стоял, выпрямившись под ледяным зимним ветром, и звал ее по имени.

 

Но никто не откликался. Ни на лужайке перед домом, где плясали огоньки, ни в кухне – нигде не видно было ее силуэта.

 

Не успел я осознать происходящее, как весь дом оказался окружен тьмой. Мебель и стены дома стали распадаться и исчезать, словно сделанные из бумаги. Лишь я да кресло-качалка остались посреди темноты. В кресле никто уже не сидел, но оно по-прежнему продолжало раскачиваться как ни в чем не бывало.

 

Катон, котон.

 

Катон, котон.

 

Я зажмурил глаза, заткнул уши и, собрав все свои силы, позвал ее по имени.

 

 

Мои глаза распахнулись под звонкий, громкий голос. Я уже не знал, кричал ли я только во сне или же на самом деле ее звал.

 

Лежа в постели, я закрыл глаза в надежде вернуться к началу сна. Но вскоре сдался и вновь открыл глаза.

 

Вместо белых панелей больничных стен моему взгляду открылись деревянные щиты. Лежал я на мягком матрасе, застланном простыней, а не на чем-то гелевом.

 

Это моя – Кадзуто Киригаи – комната в реальном мире.

 

Я сел на кровати и огляделся. Комната на 6 татами[1], с деревянным полом. Обстановка комнаты насчитывала всего три предмета: компьютер, стоящий вертикально роутер и мою кровать.

 

На роутере возлежал потрепанного вида шлем.

 

Назывался он «нейрошлем» – аппарат, генерирующий виртуальную реальность с помощью технологии Полного погружения; именно он запер меня в VR на два года. После долгой и трудной битвы я наконец освободился от машины и вернул себе возможность видеть, чувствовать, ощущать настоящий мир.

 

Да, я вернулся.

 

Но девушка, которая рубилась рядом со мной и соединила свое сердце с моим…

 

В мою грудь внезапно вцепилась боль; я отвернулся от нейрошлема и встал. Кинул взгляд на висящее на стене зеркало. На встроенной в стену рядом с зеркалом люминесцентной панели отображались текущие дата и время.

 

Воскресенье, 19 января 2025 года, 7:15 утра.

 

В реальный мир я вернулся уже два месяца назад, но до сих пор не мог привыкнуть к собственной внешности. Теоретически мечник Кирито и нынешний Кадзуто Киригая должны были бы выглядеть идентично, но мне еще предстояло вернуть потерянный вес, так что костлявое тело под футболкой было крайне слабым.

 

Вдруг я заметил в зеркале две дорожки слез на моих щеках и стер их правой рукой.

 

– Я стал таким плаксой… Асуна.

 

Пробормотав эти слова, я подошел к большому окну в южной стене комнаты. Обеими руками распахнул шторы, и зимнее утро окрасило мою комнату бледно-желтым светом.

 

Сугуха Киригая в прекрасном настроении шла через заледеневший двор, все ускоряя шаг.

 

Выпавший два дня назад снег растаял еще не весь, утренний воздух середины января был страшно холодным.

 

Остановившись у края затянутого тонким льдом пруда, она прислонила синай[2], который несла в правой руке, к стволу черной сосны. Чтобы вытряхнуть из тела остатки сонливости, она сделала несколько глубоких вдохов, затем уперлась ладонями в колени и принялась за упражнения на растяжку.

 

Ее мышцы, все еще не проснувшиеся толком, начали постепенно разогреваться. Сперва колени, потом покалывание от разгоняющейся крови появилось в икрах и лодыжках.

 

Сугуха потянулась обеими руками вертикально вниз, постепенно сгибая спину, – пока внезапно не остановилась. Она увидела свое отражение во льду пруда.

 

Короткие иссиня-черного цвета волосы, спереди остриженные на уровне бровей, а сзади доходящие до плеч. Брови – такие же черные и очень густые; и под ними – целеустремленно глядящие глаза. Все вместе создавало довольно-таки мальчишеское впечатление. Традиционное белое доги и длинные черные хакама[3], в которые она была одета, лишь усиливали впечатление.

 

…Я так и думала… я совсем не похожа… на братика…

 

Эта мысль часто посещала ее в последние дни. Собственно – всякий раз, когда она видела собственное лицо в зеркале в ванной. Не то чтобы ей не нравилась ее внешность; эта сторона ее вообще мало волновала. Но с того дня, когда ее брат Кадзуто вернулся домой, ее подсознание принялось само делать сравнения.

 

…Сколько об этом ни думай, толку не будет.

 

Сугуха помотала головой и продолжила растяжку.

 

Размявшись, она подобрала синай, который прислонила к сосне. Взялась за рукоять, ощутила, как она знакомо, привычно лежит в ладонях; затем выпрямилась и приняла среднюю стойку.

 

Удерживаясь в стойке, она сделала глубокий вдох – затем внезапно резким движением выбросила руку с синаем вперед. Ее стремительное движение вспороло утренний воздух и напугало стайку воробьев; те разом снялись с ветки дерева у нее над головой.

 

Семья Киригая жила в старом доме, примостившемся близ древних улочек Сайтамы. Раньше вся большая семья жила здесь – дедушка Сугухи, скончавшийся четыре года назад, был очень строгим и старомодным человеком.

 

Он много лет служил в полиции, а в юности был известным мастером кендо. Он надеялся, что его единственный сын – отец Сугухи – пойдет по его стопам и тоже будет заниматься кендо. Ее отец держал синай до конца старшей школы, но затем бросил кендо ради обучения в Америке и в конечном счете нашел работу в зарубежной фирме, занимающейся финансовой безопасностью. После того как его перевели в японское отделение фирмы, он познакомился и женился на Мидори, но продолжал по ходу своей деятельности постоянно летать через Тихий океан туда-сюда. К тому времени дед Сугухи обратил весь свой энтузиазм на нее и на Кадзуто, который был на год старше.

 

Сугухе и ее брату пришлось вступить в ближайшее додзё, когда они пошли в начальную школу. Но под влиянием матери, работавшей редактором в компьютерном журнале, ее брат полюбил клавиатуру куда больше, чем синай, и через два года покинул додзё. Однако Сугуха была другой. Ей кендо понравилось, и она продолжала держать синай даже после смерти деда.

 

Сейчас Сугухе было пятнадцать. В прошлом году в турнире учеников средних школ она продвинулась весьма далеко и была признана одной из сильнейших в стране. Весной перед ней должны будут открыться двери одной из самых известных старших школ в префектуре.

 

Но…

 

Прежде она никогда не теряла из виду своего пути. Она действительно любила кендо: занимаясь кендо, она не только оправдывала ожидания окружающих, но и сама получала удовольствие.

 

Но два года назад, когда ее брат угодил в происшествие, потрясшее нацию, в ее сердце воцарилась сумятица. Можно сказать, она глубоко раскаивалась. С того самого дня, когда ее брат оставил кендо (ей тогда было семь), между ними пролегла трещина, и Сугуха раскаивалась, что ничего не предприняла, чтобы эту трещину закрыть.

 

Брат, отбросив синай, целыми днями копался в компьютерах, словно пытаясь утолить жажду. Еще в начальной школе он соорудил машину из компьютерного хлама, а потом помогал матери ее программировать. Для Сугухи все, что он говорил, было как на иностранном языке.

 

Конечно, в школе у Сугухи были уроки компьютерной грамотности, и в ее комнате стоял маленький компьютер. Однако ее навыки в этой области ограничивались пользованием электронной почтой и Интернетом; мир, в котором жил ее брат, находился за пределами ее понимания. В особенности это касалось онлайновых игр, к которым брат испытывал такое пристрастие; ей они казались чем-то отвратительным. Она пыталась напялить на себя фальшивую личину, но так и не смогла сблизиться с другими людьми, на которых тоже были маски.

 

С самого раннего детства они с братом были друг для друга лучшими друзьями. Но когда брат оставил ее и ушел в абсолютно другой мир, Сугуха погребла свое одиночество, всецело посвятив себя кендо. Расстояние между ними продолжало расти, день за днем они общались все меньше; прежде чем Сугуха это осознала, их отношения стали отношениями просто хороших знакомых.

 

Но если честно – Сугухе всегда было одиноко. Она хотела больше общаться с братом. Она хотела понимать тот мир, в котором жил ее брат, хотела, чтобы он приходил к ней на соревнования.

 

Но как раз тогда, когда она собралась наконец высказать свои чувства, произошло это.

 

Кошмарное происшествие по имени «SWORD ART ONLINE». Десять тысяч молодых людей со всей Японии оказались заточены в электронной клетке, погрузились в долгий сон.

 

Ее брата отправили в главный госпиталь Сайтамы. И тогда, во время первого же посещения его палаты…

 

Едва увидев брата, лежащего в коме, привязанного к кровати множеством проводков, скрытого за этим отвратительным шлемом, Сугуха разрыдалась. Впервые с самого младенчества она плакала. Просто прижималась к брату и рыдала в голос.

 

Возможно, ей уже никогда не представиться возможность поговорить с ним. Почему же она не пыталась приблизиться к нему раньше? Вряд ли это было бы так уж трудно; она наверняка смогла бы.

 

Именно тогда она начала серьезно задумываться, стоит ли ей продолжать заниматься кендо и каковы же ее чувства на самом деле. Но она была в такой растерянности, что так и не смогла найти ответа. За тринадцатый и четырнадцатый год своей жизни, которые она провела без брата, Сугуха сдала экзамены в старшую школу, следуя рекомендациям окружающих; но следует ли ей продолжать этот путь? – сомнение в ее сердце так никуда и не исчезло.

 

Если только ее брат вернется, она обязательно будет с ним говорить и говорить. Она выметет все свое замешательство, все беспокойство и прямо скажет ему все, что думает. И тут, два месяца назад, уже после того, как Сугуха приняла решение, – произошло чудо. Ее брат собственными усилиями разорвал проклятие и вернулся.

 

…Но к тому времени ее отношения с братом уже изменились разительно. Сугуха узнала от собственной матери, что Кадзуто был ей не родным братом, а двоюродным.

 

Ее отец Минетака был единственным ребенком в семье, но у Мидори, ее матери, была старшая сестра, которая рано ушла из жизни; Сугуха об этом ничего не знала. Поэтому, узнав, что Кадзуто был сыном сестры ее матери, она была в полной растерянности и совершенно не понимала, какими теперь должны стать их отношения. Следует ли им отдалиться чуть сильней? Или остаться на таком же расстоянии? Она понятия не имела, как самой себе объяснить эти новые отношения.

 

…Эээ. Но оставалось кое-что неизменное…

 

Прокрутив в голове все это, Сугуха резко рубанула синаем сверху вниз, словно отсекая лишние мысли. Продолжать думать в том направлении было слишком страшно, поэтому она принялась упражняться с синаем, чтобы занять свое сознание чем-то другим.

 

Когда она закончила положенный набор упражнений, утреннее солнце уже заметно поднялось. Утерев пот со лба, она опустила руку с синаем и обернулась к дому…

 

– Ах…

 

Едва взглянув в сторону дома, Сугуха застыла на месте.

 

Она и не знала, что Кадзуто, сидя в фуфайке на крыльце, смотрел на нее. Когда их глаза встретились, он улыбнулся и произнес:

 

– Доброе утро.

 

С этими словами он кинул ей бутылочку с минералкой, которую держал в левой руке. Поймав ее правой, Сугуха ответила:

 

– Д-доброе утро… Ну правда, если ты наблюдал за мной, хоть сказал бы что-нибудь.

 

– Но ты, похоже, была очень сосредоточена.

 

– Да не особо, я всегда так.

 

В душе Сугуха была счастлива, что они могут так непринужденно общаться после этих двух месяцев. Она нашла местечко на крыльце справа от Кадзуто на вполне деликатном расстоянии от него и уселась. Отложив синай, она открыла бутылочку и поднесла ко рту; распространившаяся по разгоряченному телу прохлада от воды подарила освежающе-приятное ощущение.

 

– Гляжу, ты этим занималась не переставая…

 

Кадзуто подобрал синай Сугухи и, не вставая с крыльца, лениво крутанул правой рукой. Тут же склонил голову набок и произнес:

 

– Такой легкий…

 

– Э?

 

Сугуха отняла горлышко бутылки ото рта и взглянула на Кадзуто.

 

– Он из натурального бамбука, так что вообще-то он тяжеловат. Он грамм на пятьдесят тяжелее карбоновых.

 

– А, ну да. Это… просто мне почувствовалось… но если сравнить…

 

Внезапно Кадзуто взял бутылочку из рук Сугухи и одним глотком допил оставшуюся там воду.

 

– Ай…

 

Сугуха покраснела, даже не задумавшись, от чего. Надув губы, она недовольным голосом спросила:

 

– Это, а с кем ты сравниваешь?

 

Кадзуто, ничего не ответив, поставил пустую бутылку на крыльцо и встал.

 

– Слушай, а не хочешь со мной поспарринговать?

 

Совершенно обалдев, Сугуха заглянула Кадзуто в лицо.

 

– Как… в поединке?

 

– Да.

 

Кадзуто кивнул, словно это было нечто само собой разумеющееся; а ведь он совсем не интересовался кендо.

 

– А что с протекторами?..

 

– Хммм, наверно, мы вполне сможем без них обойтись, все будет нормально… но если Сугуха получит травму, будет нехорошо. Думаю, протекторы дедушки все еще остались, так что пошли к додзё.

 

– Ооо.

 

Сейчас Сугуха начисто забыла про свою былую нерешительность. Она подивилась, с чего это он внезапно такое сказал. Улыбнувшись, она произнесла:

 

– Не слишком ли ты уверен в себе? Хочешь устроить поединок с национальной четвертьфиналисткой? И потом…

 

Ее выражение лица изменилось.

 

– С твоим телом все нормально?.. Тебе нельзя вести себя безрассудно…

 

– Хе-хе, в спортзале я покажу тебе результаты моих ежедневных тренировок.

 

Кадзуто хихикнул и быстро направился к задней части дома. Сугуха поспешила за ним.

 

Дом семьи Киригая был весьма просторен, и восточнее спальни матери Сугухи располагалось додзё. Следуя завещанию деда, его не снесли, так что Сугуха там каждый день тренировалась, поддерживала его в порядке и хранила там снаряжение.

 

Кадзуто и Сугуха вошли в додзё босиком, поклонились друг другу и начали готовиться. К счастью, фигура деда была почти такой же, как у Кадзуто; найденные ими протекторы был старыми, но как раз подходящего размера. Одновременно закончив завязывать шнурки шлемов, они вышли на середину додзё и снова поклонились друг другу.

 

Сугуха медленно выпрямилась, крепко сжала свой любимый синай и встала в среднюю стойку. Кадзуто же…

 

– Ч-что это, братик? – вырвалось у Сугухи, едва она увидела, в какой позе стоит Кадзуто. «Странная» – единственное слово, которое годилось для ее описания. Его левая нога была на полкорпуса выдвинута вперед, таз приопущен, а синай в правой руке смотрел вниз, чуть не касаясь пола. Левая рука тоже сжимала воображаемую рукоять.

 

– Если бы здесь был рефери, он был бы вне себя от бешенства.

 

– Да плевать, это мой стиль работы с мечом.

 

Сугуха сделала глубокий вдох и вновь приняла стойку. Кадзуто еще больше выдвинул вперед ногу и еще понизил центр тяжести.

 

Сугуха подумывала пойти в быструю прямую атаку, чтобы нанести противнику мощный удар. Но странная стойка Кадзуто вселила в нее неуверенность. Она видела дырку в защите, но как ей воспользоваться, было не совсем понятно. Эта стойка как будто вырабатывалась годами практики…

 

Нет, этого просто не может быть. Кадзуто упражнялся с синаем всего два года, когда ему было семь-восемь лет. Тогда он мог разучить лишь самые основы.

 

Словно заметив замешательство Сугухи, Кадзуто внезапно рванулся вперед каким-то скользящим движением, и его синай из положения справа-снизу метнулся к ней. Не то чтобы атака была такой уж быстрой, но она была внезапной, и Сугуха двинулась чисто рефлекторно. И когда ее правая нога открылась…

 

– Котэ[4]!

 

Она рубанула сверху вниз по левому запястью Кадзуто. Удар был нанесен идеально, только вот разрубил ее меч лишь воздух.

 

Этот уклон был совершенно невероятен. Кадзуто убрал левую руку с рукояти синая и прижал к телу. Как такое вообще возможно? Нацеливаясь на захваченную врасплох Сугуху, синай, который Кадзуто теперь держал одной правой рукой, метнулся вперед. Потрясенная, она с трудом уклонилась.

 

К этому времени они поменялись местами, сделав каждый пол-оборота и оказавшись на том же расстоянии друг от друга, что перед началом поединка. Сознание Сугухи полностью вошло в боевой режим. Приятное напряжение охватило все ее тело; кровь словно кипела в жилах. Теперь была очередь Сугухи атаковать, и она применила свой коронный прием – кистевой удар…

 

Только Кадзуто вновь ушел. Отведя руки назад и изогнув торс, он позволил синаю Сугухи скользнуть совсем рядом, буквально на толщину бумажного листа. Сугуха поневоле ощутила потрясение. В секции ее стремительные удары были общеизвестны, и она не припоминала, чтобы кому-то удавалось полностью уклоняться от всех ее атак.

 

Настроившись уже всерьез, Сугуха внезапно бросилась в яростное нападение. Кончик ее синая мелькал перед Кадзуто беспрерывно, удары шли один за другим, быстрее, чем дыхание. Но Кадзуто все уклонялся и уклонялся. Резкие, точные движения его глаз создавали впечатление, будто он уже полностью ухватил закономерности движений синая Сугухи.

 

Придя в ярость, Сугуха рывком сократила дистанцию, и ее синай сцепился с синаем Кадзуто. Под мощным силовым давлением тренированных ног и тела Сугухи Кадзуто зашатался. Не давая ему выйти из клинча, Сугуха выбрала момент и нанесла финальный удар прямо в лицо.

 

– Мэн[5]!

 

«Ах», – Сугуха вдруг поняла – но поздно, – что совершенно не сдерживалась в последней атаке; ее синай с силой врезался в металлическую решетку защитного шлема Кадзуто. Бзиин! По додзё разнесся громкий лязг.

 

Кадзуто, шатаясь, отступил еще на несколько шагов, пока наконец не остановился.

 

– Т-ты как, братик?! – отчаянным голосом спросила Сугуха. Кадзуто вяло помахал левой рукой, показывая, что все нормально.

 

– …Аа, проиграл. Сугу правда сильная; Хисклифф с тобой ни в какое сравнение не идет.

 

– …У тебя правда все нормально?..

 

– Угу. Поединок окончен.

 

С этим словами Кадзуто отошел еще чуть назад, а потом принялся делать какие-то еще более странные движения. Крутанув влево-вправо синаем, который он держал в правой руке, он затем прижал его к спине и издал клацающий звук. Потом распрямился и левой рукой поскреб в закрытом шлемом затылке (шлем заскрипел). Видя все это, Сугуха начала действительно беспокоиться.

 

– Ой, я тебя по голове ударила, так что…

 

– Д-да нет!! Просто старая привычка…

 

Они поклонились друг другу, затем Кадзуто сел в формальную позу и начал расшнуровывать протекторы.

 

Затем они вдвоем покинули додзё и отправились в ванную – смыть пот с лица. Изначально Сугуха намеревалась просто поиграть чуток; она никак не ожидала, что все получится так серьезно и оставит такое горячее ощущение во всем ее теле.

 

– Однако ты меня очень удивил. Братик, когда ты тренировался?

 

– Ээ, тот мой стиль атаки… похоже, с навыками мечника без поддержки системы не сладить.

 

Опять Кадзуто бормотал какую-то бессмыслицу.

 

– Но было правда здорово. Может, стоит опять кендо заняться…

 

– Правда?! Правда?!

 

Сугуха внезапно ощутила, как ее переполняет энергия; расплывшись в широкой улыбке, она принялась допытываться у брата.

 

– Сугу, будешь меня учить?

 

– К-конечно! Мы обязательно будем вместе заниматься!

 

– Но придется подождать, пока я мышцы наращу.

 

Кадзуто кивнул, и Сугуха от всего сердца улыбнулась. При мысли, что они снова будут заниматься кендо вместе, ее охватило такое счастье, что слезы выступили на глазах.

 

– Слушай… братик… я…

 

Сугуха, хоть и не понимала, почему к Кадзуто вернулся интерес к кендо, была очень счастлива, и ей захотелось, чтобы он узнал о ее новом увлечении. Впрочем, она тут же передумала и проглотила слова, готовые уже сорваться у нее с языка.

 

– Хм?

 

– Эээ, нет, думаю, это пока что пусть будет секретом.

 

– Что за дела!

 

Высушив волосы, они вернулись в дом через заднюю дверь. Их мать Мидори всегда уходила на работу рано утром, так что Сугуха и Кадзуто готовили завтрак по очереди.

 

– Я в душ. Братик, у тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?

 

– Аа… сегодня я… я собираюсь в больницу…

 

– …

 

Едва Сугуха услышала этот тихий ответ, ее бодрое настроение внезапно куда-то испарилось.

 

– Понятно, хочешь навестить ее.

 

– А… просто это единственное, что я сейчас могу.

 

Речь шла о девушке, которая была ему дороже всех в том мире, – это Сугуха услышала от него самого месяц назад. Тогда Сугуха была в комнате Кадзуто; они сидели рядышком, и Кадзуто, баюкая в руках чашку кофе, рассказывал все в подробностях. Та, прежняя Сугуха ни за что бы не поверила, что можно влюбиться в виртуальном мире. Но сейчас она более-менее понимала. Кроме того – всякий раз, когда Кадзуто начинал говорить о ней, на глаза его наворачивались слезы.

 

Кадзуто рассказал, что они были вместе до самого конца. Они просто обязаны были вернуться в реальный мир тоже вместе. Но сознание Кадзуто пробудилось, а она по-прежнему спала. Ничего не произошло – а может, как раз что-то произошло, только об этом никто не знал. С того дня всякий раз, когда у него была возможность, Кадзуто отправлялся в больницу навещать ту девушку; он ездил туда каждые три дня.

 

Сугуха в своем воображении прекрасно видела эту картину. Кадзуто сидит перед этой спящей девушкой, держит ее за руку, совсем как Сугуха держала его, неустанно зовет ее. Когда она представляла себе это, какое-то неописуемое чувство всплывало внутри ее сердца. Ее грудь стягивало, каждый вздох отдавался болью. Она крепко сжимала себя руками и сидела прямо – прямо там, где была.

 

Ей хотелось, чтобы Кадзуто улыбался. С тех пор, как он вернулся из того мира, он стал куда более открытым, чем раньше. Он стал больше общаться с Сугухой. Он даже стал мягче и не капризничал. Они как будто вернулись в детство. Потому-то она и поняла, насколько та девушка дорога ее брату, едва увидела его слезы. И с того времени она начала убеждать сама себя.

 

…Но я, я уже поняла…

 

Когда Кадзуто закрыл глаза, вспоминая ее, в сердце у Сугухи защемило, как если бы она отчаянно пыталась скрыть совсем другое чувство.

 

Глядя, как Кадзуто налил молока в стакан на столе и затем выпил его, Сугуха безмолвно прошептала самой себе:

 

…Братик, я, я уже знаю.

 

Прежние брат и сестра стали кузенами; и все же Сугуха по-прежнему не понимала, как все могло так обернуться.

 

Но кое-что все же поменялось. Хотя она особо не думала об этом до сих пор, маленькая тайна мерцала у нее в сердце.

 

Не исключено, что она любила собственно брата; но если и так, то это вполне нормально.

 

Приняв ванну, я переоделся и сел на велик, который купил месяц назад. До пункта назначения было 15 километров – серьезное расстояние для велосипеда; но для моего восстановления такая нагрузка – как раз то, что надо.

 

Дорога привела меня к недавно построенной больнице на окраине города Токородзава в префектуре Сайтама.

 

В палате на последнем этаже больницы неподвижно лежала она.

 

Два месяца назад на 75 уровне Айнкрада я победил финального босса, «Святого меча» Хисклиффа, пройдя, таким образом, эту смертельную игру. После этого я пробудился в больничной палате. Придя в себя, я понял, что вернулся в реальный мир.

 

Но она, мой партнер, самый дорогой для меня человек, Асуна по прозвищу «Молния» – не вернулась.

 

Все вопросы касательно нее остались без ответов. После того, как я, придя в себя в токийской больнице, какое-то время бесцельно бродил по коридорам, меня нашли медсестры и вернули в палату. Десятью минутами позже передо мной появился мужчина в костюме, который представился сотрудником «Отдела по противодействию чрезвычайному происшествию с SAO при Министерстве внутренних дел».

 

Организация со столь внушительным названием, похоже, была сформирована сразу после начала инцидента с SAO, но в течение двух последующих лет они ничего не могли сделать. Впрочем, это тоже было неизбежно. Если бы они неосмотрительно вмешались в работу сервера, не отключив предварительно защитную программу, созданную Акихико Каябой, главным творцом всего произошедшего, – десять тысяч человек погибли бы от разрушения мозга. Никто не хотел такой ответственности.

 

Они пошли другим путем – приготовились как можно тщательнее изучать состояние потерпевших, лежавших в больницах. Их единственной надеждой – крохотным светлячком, но грудой работы – оставалось изучение информации об игроках на сервере.

 

Так они стали следить и за моим прогрессом на переднем крае игры, учитывая мой уровень и мою важную роль среди «Проходчиков» – тех, кто прилагал усилия для прохождения «Sword Art Online». Именно поэтому, когда игроки в SAO стали пробуждаться по всей стране, чиновники Министерства поспешили ко мне в палату в надежде лучше разобраться, что же только что произошло.

 

Правительственному чиновнику в очках в черной оправе, который объявился передо мной, я поставил свои условия. Я расскажу им все, что знаю. Взамен они расскажут мне все, что я хочу знать.

 

Разумеется, узнать я хотел, где Асуна. Поговорив несколько минут по телефону, очкарик повернулся ко мне и произнес, не скрывая замешательства:

 

– Асуна Юки лежит в другой больнице, в Токородзаве. Но она не пробудилась… и не только она, еще триста человек по всей стране до сих пор спят.

 

Сперва мы думали, что это просто какой-то лаг на сервере. Однако часы превращались в дни, а Асуна и остальные продолжали спать.

 

Вопрос, по-прежнему ли это происки исчезнувшего Акихико Каябы, терзал весь мир; мои же мысли оставались противоречивыми. Я до сих пор помнил гибель Айнкрада, окутанного багровым закатом.

 

Он тогда четко сказал. Он освободит всех выживших игроков. И к тому времени у него уже не было причин лгать. Он, несомненно, позволил себе самому исчезнуть вместе с тем миром – в этом я уверен.

 

Однако, то ли из-за какой-то случайности, то ли по чьей-то воле сервер SAO, который должен был быть полностью отформатирован, продолжал работать. И нейрошлем Асуны по-прежнему удерживал ее душу где-то в недрах этого сервера. Что происходило там внутри, я понятия не имел, но если бы… если бы… если бы мне еще хоть разок удалось вернуться в тот мир…

 

Если бы Сугуха узнала, что я тогда сделал, она была бы в ярости. Оставив записку, я ушел к себе в комнату, надел нейрошлем и запустил клиент SAO. Однако, что вполне логично, перед моими глазами сразу же появилось холодное сообщение: «Ошибка: нет связи с сервером».

 

Как только моя реабилитация была завершена, я получил свободу передвижения; и с того времени я периодически навещал Асуну.

 

Это было безумно тяжело. Чувство, что нечто самое важное у меня без всякого повода отобрали, причиняло большее страдание, чем любая физическая или умственная рана. Тем более, для нынешнего меня, беспомощного, как младенец.

 

40 минут я неспешно крутил педали. Сперва по шоссе, потом съехал с него на вьющуюся по холмам дорогу. Вскоре передо мной появилось колоссальных размеров здание. Ультрасовременное частное медицинское учреждение.

 

Давно знакомый охранник у входа не утрудил себя выяснением цели моего визита. Я припарковал велосипед в уголке огромной стоянки. В холле первого этажа, напоминающем скорее холл шикарной гостиницы, я получил пропуск посетителя. Прицепив его на грудь, я вошел в лифт.

 

Всего за несколько секунд лифт поднялся на последний, 18 этаж, и двери медленно раскрылись. Я пошел безлюдным коридором, ведущим на юг. На этом этаже лежало много долговременных пациентов, но другие люди сюда приходили редко. В самом конце коридора я наконец увидел светло-зеленую дверь. На стене рядом с дверью висела тусклая табличка с именем.

 

«Асуна Юки». Под табличкой располагалась щель – она-то и была мне нужна. Отцепив пропуск от груди, я ввел его нижним краем в щель. Дверь открылась с тихим электрическим звуком.

 

Едва войдя в палату, я ощутил освежающий цветочный аромат. Палата была украшена свежими цветами – так необычно посередине зимы. Часть просторной палаты была отгорожена шторками, туда-то я и направился.

 

«Пожалуйста, пусть она не спит…» – молясь о чуде, я прикоснулся к ткани и раздвинул шторки.

 

Сверхсовременная палата интенсивной терапии была очень похожа на ту, где лежал я, – даже кровать была такая же. Солнечный свет, отражаясь от белых покрывал, мягко освещал лицо Асуны. Если б я не знал, что с ней, то сказал бы, что она просто спит.

 

Когда я пришел сюда впервые, мне подумалось: может, ей не понравится, что я видел ее такой? Но это беспокойство давно осталось в прошлом. Она действительно была прекрасна.

 

Красивые темно-каштановые волосы, растекающиеся по белому матрасу волнами; белая, словно бы полупрозрачная кожа с намеком на розовый оттенок на щеках.

 

Шея, ключицы – все выглядело точь-в-точь как в том мире. Вишневые губы. Длинные ресницы, чуть подрагивающие, словно готовые подняться в любое мгновение. Если бы только не этот шлем.

 

Нейрошлем. Три бледно-зеленых светодиода мерцали, как звезды на небе, сигнализируя о том, что он продолжает функционировать. Даже сейчас ее душа в плену у какого-то мира. Я обхватил ее маленькую правую руку обеими своими, почувствовал ее тепло. Ощущение от ее ладошки было точно таким же, как и раньше. Я задержал дыхание, отчаянно стараясь не выпустить наружу слезы, но все же заплакал…

 

– Асуна…

 

Звонок ее часов вернул меня к реальности. Я и не знал, что просидел здесь до полудня.

 

– Мне пора, Асуна. Но я скоро приду.

 

Тут я услышал звук открывающейся двери и повернулся к двум мужчинам, вошедшим в палату.

 

– О, Киригая-кун. Прошу прощения, что потревожил.

 

Более старший из двух стоял передо мной со спокойным выражением лица, убирая свою карточку в карман. По его лицу и телосложению можно было сказать, что это очень волевой, уверенный в себе человек; но волосы его поседели – результат двух лет тревоги за дочь. Это был отец Асуны, Сёдзо Юки. Я уже знал от Асуны, что ее отец бизнесмен, но это никак не смягчило моего изумления, когда я узнал, что он – генеральный директор компании «РЕКТО», производящей электронику.

 

Я слегка поклонился и сказал:

 

– Здравствуйте. Прошу прощения, что помешал, Юки-сан.

 

– Ничего, ничего. Ты же всегда сюда ходишь, это я должен извиняться. Уверен, это дитя тоже было бы очень довольно.

 

Он подошел к изголовью кровати Асуны и, рассеянно поглаживая ее волосы, устремил печальный взгляд ей в лицо. Секундой позже он представил мне человека, стоявшего позади.

 

– А вот его ты еще не знаешь. Директор нашего исследовательского института, Суго-кун.

 

Первое мое впечатление от него было вполне положительным. Высокий мужчина в темно-сером костюме, на переносице примостились очки в золотистой оправе. Глаза прятались за тонкими линзами, и довершала образ не сходящая с губ улыбка. На глаз ему было немногим больше тридцати.

 

Протянув руку, он сказал:

 

– Рад познакомиться. Я Нобуюки Суго. А ты, должно быть, герой Киригая-кун.

 

– Кадзуто Киригая. Рад познакомиться.

 

Я пожал руку Суго и повернул голову в сторону Сёдзо Юки. Он сидел, приопустив голову и поддерживая ее рукой.

 

– Насчет этого – прости. Серверы SAO уже отключены. Это происшествие – почти что история из кинофильма. Он мой сын, я ему абсолютно доверяю. Но какое-то время он был вне связи с семьей.

 

– Директор, это дело…

 

Суго ослабил рукопожатие и повернулся к Сёдзо.

 

– Через месяц я сообщу всем.

 

– Вот как? Но это вас действительно устраивает? Вы еще очень молоды, жизнь только началась…

 

– Я уже принял решение. Я хочу воспользоваться случаем, пока Асуна еще красива… и хочу увидеть ее в свадебном платье.

 

– Похоже, вы все продумали.

 

– Что ж, я должен откланяться. До встречи, Киригая-кун.

 

Кивнув, он развернулся, вышел из палаты и закрыл за собой дверь. Из мужчин в палате остались лишь мы с Суго.

 

Нобуюки Суго медленно подошел к кровати и встал напротив меня. Левой рукой он принялся гладить каштановые волосы Асуны, издавая шелест. Это наполнило меня чувством отвращения.

 

– Когда ты был в игре, ты жил с Асуной, да? – спросил Нобуюки-сан.

 

– …Эмм…

 

– В таком случае наши отношения несколько осложняются.

 

Суго поднял глаза, и наши взгляды встретились. В это мгновение я понял, что мое первое впечатление об этом человеке просто не могло быть дальше от истины.

 

Глаза-точечки смотрели из-за тонких очков, губы изогнулись в улыбке. Все вместе создавало впечатление холодного бессердечия. Пот выступил у меня на спине.

 

– Насчет того, что я говорил…

 

Суго скучающе улыбался.

 

– …Я имел в виду, что Асуна выйдет за меня замуж.

 

Я был не в силах выдавить ни слова. Что он только что сказал? Реплика Суго обхватила мое тело, словно ледяной взрыв. Несколько секунд холодного молчания, и наконец мне удалось выплюнуть:

 

– Вы думаете, я вам это позволю?

 

– О, несомненно. Получить ее одобрение в сложившейся ситуации было бы невозможно. На бумаге я приемный сын семьи Юки. На самом деле, правда, она меня с какого-то времени ненавидит.

 

Пальцы Суго приблизились к губам Асуны.

 

– Стоять!

 

Я неосознанно схватил руку Суго и отбросил ее от лица Асуны.

 

Теперь я уже кричал:

 

– Ты, ублюдок… как ты посмел воспользоваться состоянием Асуны?!

 

– Воспользоваться? Нет, нет, все в рамочках. Скажи честно, Киригая-кун. Ты знаешь, что стало с фирмой-производителем SAO, «Аргусом»?

 

– Я слышал, они обанкротились.

 

– Верно. Стоимость разработки плюс возмещение ущерба – все вместе загнало их в долги, и в конце концов компания обанкротилась. Так что поддержку серверов SAO теперь осуществляет отдел технологии Полного погружения компании «РЕКТО». Мой отдел.

 

Суго повернулся и взглянул на меня через кровать. Улыбнувшись демонической ухмылкой, он придвинулся чуть ближе к щеке Асуны.

 

– Можно сказать, она до сих пор жива, потому что я это дозволяю. Поэтому не кажется ли тебе, что я должен что-то получить в качестве компенсации? Или я неправ?

 

Эти слова лишь еще сильнее меня убедили.

 

Этот гад собирался воспользоваться состоянием Асуны, воспользоваться ее жизнью ради своих амбиций.

 

Он встал, не сводя с меня презрительного взгляда; улыбка пропала с его лица. Ледяным голосом он произнес:

 

– Не знаю, что произошло между тобой и Асуной в игре, но я хочу, чтобы ты исчез из ее жизни. Надеюсь, ты больше не будешь иметь никаких дел с Юки и ее семьей.

 

Я сжал кулаки, злясь на полную неспособность что-либо сделать. Я чувствовал себя таким никчемным.

 

Прошло несколько секунд молчания. Затем Суго произнес глумливым тоном:

 

– Свадебная церемония состоится на следующей неделе прямо в этой палате. Надеюсь, ты придешь. Насладись этой вашей последней встречей, герой-кун.

 

Если бы у меня был меч. Пронзить ему сердце, разрубить шею. Не знаю, почувствовал ли он, что во мне все кипит, но он похлопал меня по плечу, развернулся и быстро вышел из палаты.

 

Когда я пришел домой, память о нашей встрече все еще пылала у меня в голове. Я бухнулся на кровать и уставился в стену в полном ступоре.

 

Я имел в виду, что Асуна выйдет за меня замуж.

 

Она до сих пор жива, потому что я это дозволяю.

 

Встреча с Суго продолжала крутиться у меня в голове, словно закольцованный кусок фильма. Сердце казалось докрасна раскаленным комком покореженного металла.

 

Но – возможно, это все из-за того, что я понимал.

 

Суго всегда был семье Юки ближе всех. Потому-то он и смог стать женихом Асуны. И Сёдзо Юки ему глубоко доверяет, и он занимает ответственную должность в «РЕКТО». Должно быть, договоренность о том, что Асуна за него выйдет, была достигнута задолго до нашей встречи в Айнкраде. По сравнению с этим то время, что мы провели вместе, было не более чем иллюзией. Мой гнев из-за необходимости отдать Асуну его прихотям (это еще мягко сказано) выглядел просто детским капризом.

 

Для нас парящая крепость Айнкрад была реальным миром. Клятвы, которыми мы там обменивались, наши слова – все это для нас сверкало подобно брильянтам.

 

«Я хочу оставаться рядом с Кирито всегда…»

 

Слова Асуны, ее улыбка медленно растворились.

 

– Прости… прости меня, Асуна… я… ничего не могу сделать…

 

Слезы печали стекали по моему лицу и – кап, кап – капали на сжатый кулак.

 

– Братиик! Ванная свободна! – крикнула Сугуха возле двери комнаты Кадзуто на втором этаже, но ответа не последовало.

 

В тот вечер, вернувшись из больницы, Кадзуто заперся у себя в комнате и не вышел даже к ужину.

 

Сугуха положила руку на дверную ручку, но заколебалась. Если он пойдет спать прямо так, то может подхватить простуду, убедила она себя и нажала на ручку.

 

Качаа. Дверь открылась в затемненную комнату.

 

Он, наверно, уже спит, подумала она и развернулась, чтобы выйти из комнаты; но тут налетел порыв холодного ветра, заставив ее задрожать. Похоже, окно было открыто. Что ж, другого пути нет, решила Сугуха, покачав головой.

 

Тихонько, на цыпочках она прошла к окну… лишь для того, чтобы обнаружить, что ее брат сжался в комок на кровати, но совершенно не спит.

 

– Ой, братик, прости меня. Я подумала, что ты уже спишь, – изумленно проговорила Сугуха.

 

Через несколько секунд молчания раздался голос Кадзуто, начисто лишенный эмоций.

 

– Извини, но не могла бы ты оставить меня одного?

 

– Но, но в комнате такой холод…

 

Сугуха потянулась вперед и взяла руки Кадзуто в свои. Его руки казались ледышками.

 

– Ой, как плохо. Твои руки совсем замерзли; так ты точно простынешь. Давай быстро в душ.

 

Немного света от уличного фонаря проникло сквозь штору и подсветило лицо Кадзуто. Лишь тут Сугуха поняла, что с ее братом что-то произошло.

 

– Что случилось?

 

– Ничего, – ответил он придушенным шепотом.

 

– Но…

 

Не дожидаясь, когда она закончит фразу, он зарылся лицом в руки. Пряча глаза от Сугухи, он произнес с самоуничижительным оттенком:

 

– Я правда ни на что не годен. Не так давно я поклялся никогда не говорить таких пораженческих вещей…

 

Он еще и половины фразы не произнес, а Сугуха уже поняла, что произошло. Тихим, дрожащим голосом она спросила:

 

– Та девушка… Асуна-сан… что с ней?

 

Кадзуто весь напрягся. Еле слышным, полным боли голосом он ответил:

 

– Асуна… ушла далеко… очень далеко. Туда… где мои руки не могут до нее дотянуться…

 

Теперь Сугухе все было понятно. Вид брата, который плакал перед ней, как ребенок, тронул ее сердце.

 

Она закрыла окно, задернула шторы, включила кондиционер и села на кровать рядом с ним. Чуть поколебавшись, она снова взяла его замерзшие руки в свои. Съежившееся тело Кадзуто сразу немного расслабилось.

 

Сугуха прошептала ему в ухо:

 

– Выше нос. Если ты правда ее любишь, то не должен сдаваться так легко.

 

Эти слова ей дались совсем непросто; когда она их произносила, ее сердце словно пронзил меч. Боль родилась от чувства, затаившегося в самой глубине сердца. «Я люблю братика Кадзуто», – такое чувство сейчас всплыло в сердце Сугухи.

 

…И я тоже. Я не могу больше себе лгать.

 

Сугуха обняла брата и осторожно опустила на кровать. Затем взяла его одеяло и нежно накрыла им Кадзуто.

 

Сколько времени она его держала, она не знала, но сдавленные рыдания Кадзуто постепенно сменились мирным, сонным дыханием. Сугуха закрыла глаза, ее сердце тихо шептало:

 

…Мне остается только сдаться. Все, что я могу, – погрести мое чувство глубоко, глубоко внутри себя. Потому что сердце Кадзуто уже занято ей.

 

Слезы медленно стекали по щекам Сугухи, падали на одеяло и исчезали, впитавшись в ткань.

 

Мой сладкий сон был нарушен внезапным притоком тепла.

 

Я еще не вполне проснулся, но надо мной витало странное тепло – словно солнечный свет, заглядывая сквозь ветки деревьев, ласкал мою щеку.

 

Не открывая глаз, я обнял ее. Мы были совсем близко, я ощущал ее дыхание; я чуть-чуть приоткрыл глаза в сто-…

 

– Уаааа?! – вырвалось у меня, и я отскочил на полметра. Мое тело распружинилось в сидячее положение, и я быстро огляделся.

 

Я всегда видел это во сне. Айнкрад, 22 уровень, лесной домик – невозможно. Часть реальности была здесь – моя комната, моя кровать. Но человек рядом со мной – другой.

 

У меня отнялся язык. Полностью проснувшись, я быстро встал и вернул одеяло на место. Черные короткие волосы, густые брови – у меня на подушке спала в своей пижаме Сугуха.

 

– Как… как это…

 

Осторожно пошебуршившись в собственной памяти, я наконец вспомнил, что произошло вчера вечером. Все верно, вчера вечером после моего возвращения из больницы я, кажется, о чем-то говорил с Сугухой. Посреди отчаяния и боли, которые довели меня до слез, она утешала меня, и в конце концов я заснул.

 

– Ей-богу, ну прямо как ребенок.

 

Чувствуя себя немного неловко, я вновь оглядел спящую Сугуху. Не следовало ей этого делать.

 

Внезапно я вспомнил, что нечто подобное случилось однажды в «том» мире. Сугуха очень напоминает ту девочку-Приручительницу, которую я встретил на сороковом уровне[6]. Она тоже залезла ко мне в кровать, что доставило похожие проблемы.

 

Вспомнив, я улыбнулся. Моя вчерашняя встреча с Асуной и с Нобуюки Суго продолжала меня тревожить, но пронзительная боль в сердце за минувшую ночь улеглась.

 

Мои воспоминания о том мире – о парящей крепости Айнкрад – настоящие сокровища для меня. Радостные воспоминания, печальные воспоминания – слишком много, чтобы сосчитать, – но все они настоящие, и так я их и буду воспринимать, включая нашу с Асуной договоренность встретиться в реальном мире. Обязательно должно быть что-то, что я могу сделать.

 

И как раз когда я об этом думал, моих ушей достигли слова Сугухи, которая лежала прямо передо мной и бормотала во сне:

 

– Сдаваться… нельзя…

 

– Ты абсолютно права, – прошептал я в ответ. Затем, усевшись, я легонько потыкал пальцем Сугухе в лоб.

 

– Эй, просыпайся. Уже утро.

 

– Хмммфф, – недовольно простонала она. Я влез рукой под одеяло и ущипнул ее за щеку.

 

– Вставай, уже поздно.

 

Наконец Сугуха открыла глаза.

 

– Аа. Доброе утро, братик, – пробормотала она, сонливо выбираясь из-под одеяла.

 

Затем удивленно взглянула на меня и быстро обежала взглядом комнату. Ее полузакрытые, заспанные глаза внезапно распахнулись во всю ширину, щеки мгновенно запунцовели.

 

– Ах! Это, я…

 

Вслед за щеками заалели уши, все тело напряглось; потом она внезапно подпрыгнула и пулей вылетела из комнаты.

 

– Ей-богу.

 

Покачав головой, я встал, открыл окно и вдохнул полной грудью холодный воздух, чтобы прогнать остатки сонливости.

 

«Новости» пришли, не успел я хватануть смену белья, чтобы направиться в душ.

 

Раздался электронный звук, и замигала иконка, обозначающая новые мэйлы. Я уселся и начал возиться с компом.

 

За два года, что я спал, устройство компьютеров здорово изменилось. Старые добрые жесткие диски исчезли бесследно, уступив место более современным SSD на основе магнитнорезистивной памяти. Никакой задержки при передаче данных, все происходит мгновенно. Список полученной почты обновился; в поле «От» значилось имя «Эгиль».

 

На 50 уровне Айнкрада, в городе Альгедо жил Эгиль, владелец магазина всякой всячины. Мы с ним встретились в Токио в двадцатых числах декабря и обменялись е-мэйлами, но фактически до сих пор друг с другом не связывались. В теме письма значилось: «ГЛЯНЬ СЮДЫ». Когда я его открыл, текста внутри не было, только прикрепленный файл с изображением.

 

Я прокрутил письмо вниз и открыл картинку, затем принялся вглядываться в изображение.

 

Это было нечто невероятное. По специфическим цветам и освещению становилось очевидно, что это не реальный мир, а иллюзорный, сгенерированный компьютером. На переднем плане была золотая клетка, а внутри нее – белый столик и белый стул. И еще в клетке сидела девушка в белом платье. Я присмотрелся сквозь прутья клетки к ее лицу…

 

– Асуна?!

 

Изображение было очень грубым, но эта девушка с длинными каштановыми волосами была, несомненно, Асуной. Она сидела, сложив руки на столе, и в лице ее читалась тоска. Присмотревшись еще, я увидел у нее за спиной полупрозрачные крылышки.

 

Я схватил со стола телефонную трубку и лихорадочно набрал номер, найденный в телефонной книге. Гудки длились, должно быть, всего несколько секунд, но мне они казались часами. Наконец на том конце сняли трубку, и низкий голос произнес:

 

– Алло…

 

– Эй!! Что это за картинка?!

 

– Послушай, Кирито, сперва хотя бы представься.

 

– Нет времени! Давай выкладывай!!

 

– Долгая история. Может, ты ко мне заглянешь?

 

– Сейчас же. Жди, уже еду.

 

Не дожидаясь его ответа, я бросил трубку и схватил одежду. Никогда в жизни я не принимал душ, сушил волосы и шнуровал ботинки с такой скоростью; рраз – и я уже сижу на велике и кручу педали. Дорога тоже никогда еще не казалась такой длинной, хотя я ездил по ней вот уже бог знает сколько раз.

 

Кафе-бар Эгиля располагался в Тайто близ Окатимати[7]. Вскоре я увидел черную вывеску, на ней металлическое изображение двух игральных костей; они-то и дали название заведению: «Кафе-кости».

 

Я открыл дверь; меня тут же поприветствовал звон дверного колокольчика. Лысый человек за стойкой взглянул на меня и рассмеялся. Посетителей видно не было.

 

– О, да ты быстро.

 

– Твой бизнес идет плохо, как всегда. Как он вообще выжил за эти последние два года?

 

– Разумеется, сейчас тут тишина, но к вечеру становится людно.

 

Этот непринужденный треп чуть успокоил меня – я словно вернулся в тот мир.

 

Встретились мы с ним в конце прошлого месяца. Тогда я разузнал в Министерстве внутренних дел реальные имена и адреса нескольких игроков, в том числе Клайна, Нисиды, Силики и Лизбет. Повидаться хотелось с многими, но они все вернулись в реальный мир, и поддерживать связь было непросто. Эта кафешка была первым местом, которое я посетил.

 

– Итак, что ты хочешь, чтобы я тебе рассказал?

 

Вид у владельца кафе был немного несчастный.

 

Его настоящее имя – Эндрю Джилберт Миллз. Я просто обалдел, когда узнал, что в реальном мире у него тоже свой магазин.

 

Этнически он был афро, но его родителям понравилось в Японии, и в 25 лет он открыл кафе здесь, в Окатимати. Более того, среди своих посетителей он нашел себе красивую и добрую жену. А потом он тоже на два года угодил в плен SAO. Вернувшись, он обнаружил, что магазинчик, про который он думал, что он давно закрыт, спасен усилиями его жены. Действительно трогательная история.

 

Сказать по правде – странно, что здесь так мало клиентов. Здесь было очень компактно, всего-то четыре стула и стойка; светлое и яркое заведение, притягательное и одновременно позволяющее расслабиться.

 

Я сел на обитый кожей стул, заказал кофе и начал расспрашивать Эгиля о том изображении.

 

– Итак, что это за картинка?

 

Владелец заведения не стал отвечать сразу. Вместо этого он извлек из-за стойки прямоугольную коробочку и протянул мне.

 

Это явно была коробка от какой-то игры. В первую очередь я обратил внимание на яркую надпись «Амусфера»[8] в правом верхнем углу.

 

– Никогда не слышал об этой штуке.

 

– «Амусфера». Она вышла, когда мы были там. Это новое поколение технологии Полного погружения, потомок нейрошлема.

 

Пока я со смешанными чувствами разглядывал логотип, Эгиль начал объяснять простыми словами.

 

Сразу после инцидента нейрошлем был объявлен «машиной дьявола», и ни один производитель не осмеливался влезать в совершенствование игровых технологий Полного погружения. Однако шесть месяцев спустя возникла новая компания, девиз которой был – «Полная безопасность». Она выпустила новые модели, потомки нейрошлема; а мы, будучи тогда запертыми в Айнкраде, ничего об этом не знали.

 

Теперь я понимал ситуацию чуть лучше, но, поскольку с тех самых пор я не особо следил за играми, я все равно никак не мог врубиться в происходящее.

 

– Так что, это тоже VRMMO?

 

Взяв коробку в руки, я ее внимательно рассмотрел. На картинке была изображена чаща леса, над которой висела полная луна; на переднем плане была девушка в фэнтезийном облачении. Держа в руке меч, она летела в небо с помощью пары прозрачных крыльев. Под картинкой значилось название: «ALfheim Online».

 

– «ALfheim… Online»? Что это значит?

 

– Ровно то, что слышится. «Дом альвов»[9].

 

– Альвов? Я все равно не совсем понимаю. Игра не очень серьезная, так, что ли?

 

– Это, хех, может, и так. Но я слышал, она довольно трудная.

 

Смеясь, Эгиль поставил передо мной дымящуюся чашку кофе. Я поднял чашку и принялся наслаждаться ароматом, не прекращая допрашивать Эгиля.

 

– В каком смысле трудная?

 

– Система навыков весьма экстремальна, игра сосредоточена в основном на навыках самих игроков. Плееркиллерство поощряется.

 

– Экстремальна?..

 

– «Уровни» здесь отсутствуют. Все навыки растут только путем многократного использования. Боевая система основана на атлетических способностях самого игрока, а не на «навыках мечника», как в SAO. Но помимо этих мелких различий, технология та же самая, что и в SAO.

 

– А. Звучит действительно впечатляюще.

 

Оценив услышанное, я присвистнул. Создание парящей крепости Айнкрада потребовало уймы усилий безумного гения Акихико Каябы. В то, что кто-то еще смог создать VR-мир такого же уровня детализации, трудно было поверить.

 

– Плееркиллерство поощряется?

 

– При создании персонажа игроки могут выбрать одну из нескольких рас фей, плееркиллерство возможно только между расами.

 

– Это просто нереально трудно. Безотносительно уровня технологии, похоже, игра была создана для геймеров-фанатов. Не думаю, что она очень популярна, – нахмурившись, произнес я.

 

Выслушав меня, Эгиль стряхнул с себя серьезный вид и улыбнулся.

 

– Раньше я тоже так думал; а теперь я думаю, что она очень популярна и в нее играет полно народу. Главным образом, потому что в этой игре у тебя появляется способность «летать».

 

– Летать?..

 

– На крыльях феи. В отличие от предыдущих игр, здесь движок поддерживает полет, так что игроки могут свободно летать.

 

Я никогда раньше не думал о возможности полета. После создания нейрошлема появилось множество игр-леталок, но в них во всех можно было лишь пользоваться летательными аппаратами. Полет силами самого человека не был реализован по той простой причине, что у игрока нет опыта полета, и потому он не способен контролировать его.

 

В иллюзорных мирах игрок может делать ровно то, что он может делать в реальном мире. И наоборот: то, на что человек неспособен здесь, он не сможет делать и там. Отрастить крылья – задача нетрудная, но вот про мышцы, которые должны двигать эти самые крылья, сказать такого нельзя.

 

В SAO у нас с Асуной были невероятные способности к прыжкам, так что мы даже могли имитировать полет; но это и настоящий полет – все-таки совершенно разные миры.

 

– Концепция полета - это, конечно, круто, но как именно она работает?

 

– Кто знает, но, должно быть, это очень трудно. Для начала ты должен научиться работать со специальным джойстиком.

 

– …

 

Внезапно меня охватило желание бросить вызов этой игре; но тут же покинуло, и я продолжил потягивать кофе.

 

– Ладно. В целом я понял, что это за игра. Возвращаясь к главному вопросу: что за картинка?

 

Эгиль вытащил из-за стойки и положил передо мной лист бумаги. Это была специальная фотобумага.

 

– Что ты здесь видишь?

 

Услышав его вопрос, я какое-то время пристально вглядывался в изображение, потом наконец ответил:

 

– Она так похожа… на Асуну…

 

– Я знал, что ты тоже так решишь. Это скриншот из игры, разрешение очень паршивое.

 

– Давай объясняй уже, не томи.

 

– Скриншот из этой самой игры, «ALfheim Online».

 

Эгиль протянул мне коробку с игрой и картинками на ней. На коробке был тоже скриншот из игры, карта мира и отдельных территорий; в центре мира располагалось гигантское дерево.

 

– Это Древо Мира, или Иггдрасиль[10].

 

Эгиль ткнул пальцем в дерево.

 

– Цель всех игроков – стать первой расой, которая сумеет добраться до города, расположенного над этим деревом.

 

– А просто прилететь туда нельзя?

 

– Как бы ты ни был силен и вынослив, лететь бесконечно ты не сможешь. Даже до самых нижних ветвей дерева уже не добраться. Однако попадаются люди с всякими безумными идеями; например, была группа из пяти человек, которая использовала свой полет по очереди, как многоступенчатая ракета, и это позволило им подняться высоко.

 

– Ха-ха-ха, вот как. Идея, может, и безумная, но довольно креативная.

 

– Ага, похоже, она сработала. Но ветки, до которых они добрались, были слишком слабыми, так что их успех был весьма условным. Чтобы доказать, что им это удалось, они там наснимали скриншотов. На одном из них была клетка, свисающая с толстенной ветки дерева.

 

– Птичья клетка…

 

Эти слова принесли с собой какое-то неописуемое ощущение, заставившее меня нахмурить брови. Угодить в клетку… такая мысль у меня мелькнула в голове.

 

– Этот скрин они сняли, как только долетели туда.

 

– Но почему там Асуна?

 

Я вновь взял коробку с игрой и уставился на нее.

 

На этот раз я прочел то, что было написано на дне коробки. «РЕКТО Прогресс».

 

– Что с тобой, Кирито? Ты малость побледнел.

 

– Ничего… А других скринов нет? Скажем, с еще «людьми из SAO», кроме Асуны, которые тоже не вернулись?

 

На мой вопрос он лишь нахмурил брови и покачал головой.

 

– Нет, хотя я слышал кое-что на этот счет. Но эти картинки из «ALfheim Online» ничего не объясняют. Не поднимай суеты из-за одного этого.

 

– Да знаю, знаю.

 

Я уставился в пол, думая о словах, что сказал мне тот тип – Нобуюки Суго.

 

Серверами SAO теперь заправляет он, это он сказал четко. Кстати о птичках, он вроде говорил, что эти сервера – нечто вроде черных ящиков и не могут управляться извне. И в то время мне это казалось вполне логичным.

 

Однако если Асуна оставалась во сне, это было ему выгодно. Более того, девушка, выглядящая точь-в-точь как Асуна, была в плену VRMMO, созданной дочерней компанией «РЕКТО». В жизни не поверю, что это просто совпадение.

 

Я подумал было, что стоит связаться с Министерством внутренних дел, но тут же отказался от этой идеи. Слишком уж расплывчаты мои сомнения, и никаких четких доказательств.

 

Я поднял глаза на Эгиля.

 

– Эгиль, можно я ее возьму?

 

– Нет проблем… хочешь сам взглянуть?

 

– Да, хочу убедиться собственными глазами.

 

Впервые за все время на лице Эгиля отобразилось сомнение. Мы оба понимали всю опасность VR,

 

Я пожал плечами и рассмеялся.

 

– Наверно, если я собираюсь опробовать эту штуку, мне придется купить новую приставку?

 

– Нейрошлем с ней тоже вполне работает. Амусфера – просто новая версия, более производительная.

 

– Отлично.

 

Эгиль слегка улыбнулся.

 

– Ну, это не первый раз, когда ты выручаешь кого-то, кто заперт в собственном сознании.

 

– Сколько раз она поймана или заточена, и сколько раз мне придется это сделать, – не имеет значения.

 

И это была истина. У меня и Асуны не было иной связи, кроме как через Интернет и нейрошлем. Ни голоса ее, ни письма до меня не доходило.

 

Но дни ожидания подошли к концу. Одним глотком допив кофе, я встал. Стойка Эгиля была в стиле ретро, без всяких электронных кассовых аппаратов и такого прочего. Я выудил несколько монет и положил на стойку.

 

– Ладно, я домой тогда. Спасибо за прием и за информацию.

 

– За информацию можешь заплатить други