Из кёльнской «Библии»
Pиc. 18. Титульный лист Библии-инкунабулы[82], на котором мир представлен в виде внезародышевых плодных оболочек с их содержимым
Воспроизводство человеческого рода зависит от соединения двух репродуктивных элементов — сперматозоида и яйцеклетки, называемых в восточном мистицизме лучом и зародышем. Сперматозоид человека, или семенной филамент[83], имеет в длину около 1/500 дюйма (0,05 мм) и состоит из трех определенных частей, называемых головкой, средней частью и хвостиком. Сперматозоид напоминает микроскопического головастика и способен быстро перемещаться благодаря тому, что Гертвиг[84] называет «характерным змеиным [!] движением, обеспечиваемым сократительной способностью». Яйцеклетка, или человеческое яйцо, значительно крупнее сперматозоида; фактически это самая большая клетка в человеческом организме, имеющая диаметр около 1/100 дюйма (0,254 мм). В протоплазме яйцеклетки пребывают во взвешенном состоянии «дропулы и гранулы», а вся клетка защищена тонкой желточной оболочкой. В отличие от активного сперматозоида яйцеклетка является пассивной клеткой. Исследуя эти репродуктивные элементы, человек с философским складом ума не может не поразиться необыкновенной изобретательности природы, которая находит такой оригинальный способ запуска жизни в объективное су-шествование.
Понимая, что важнейшие моменты процессов созревания и оплодотворения яйцеклетки совершенно не поддаются анализу с точки зрения онтогенеза[85], не стоит удивляться обилию курьезных мнений, выдвинутых для объяснения химии физического происхождения нового организма. Если и существует хоть одна точка столкновения собственно метафизики с физикой — или метафизического с физическим, — то это тот момент, когда сперматозоид, пробив стенку яйцеклетки, исчезает в веществах этой клетки. Вначале были предложены следующие две теории. Анималькулисты[86] считали, что потенциальный человек содержится в головке сперматозоида, а яйцеклетка, так сказать, предоставляет питательную среду для его развития. С другой стороны, овисты[87] утверждали, что яйцеклетка содержит весь будущий эмбрион, а мужская половая клетка просто «запускает» эту потенциальную жизнедеятельность, как бы стимулируя яйцеклетку. Обе эти теории уступили место эпигенезу[88]. Согласно современным представлениям, сперматозоид и яйцеклетка в результате смешения поставляют вещества, из которых формируется будущий человек.
Д-р Уильям Э.Келликотт дает следующее краткое определение эмбриологии, ее целей и достижений: «Таким образом, в сферу эмбриологии входит не только описание построения и развертывания структуры и формы нового организма... но и описание более фундаментальных процессов, участвующих в этом развитии, и, более того, резюмирование всех этих описаний в виде простых общих утверждений и законов». Пока все хорошо. Профессор биологии продолжает: «Эмбриология в своем физиологическом аспекте занимается вопросом о том, как происходит развитие, каким образом и в результате действия каких факторов и механизмов одно состояние приводит к другому». И тут доктор добирается до опасной темы и тем самым дает себе соответствующую оценку! «В некотором смысле это также и вопрос о причине развития, т.е. почему оно происходит — конечно, "почему" не в философском смысле, а в смысле "как же это получается, что" эти вещи начинают развиваться» («Учебник общей эмбриологии»). Исследователи онтогенеза не были авторами интригующей формулы, что в вопросах науки «почему» следует интерпретировать как «каким образом». «Почему» — самое опасное слово в сфере познания. Оно почти наверняка приводит к досадному осознанию невежества и лавине «как». Великие умы сражались с вопросом «почему» ночами напролет, как Иаков сражался с ангелом.
Как сообщает отец Синистрари из Амено, Перерий, говоря от имени врачей своего времени, заявляет, что вся сила и продуктивность мужской половой клетки человека присуща определенным духам, которые в ней содержатся. Считалось, что эти духи унаследованы от жизненно важных органов родительского организма. Источником активности сперматозоида служили через посредство крови жизненная сила, сердце, головной мозг и так далее. Таким образом, про человека говорят, что он «порождает из своих собственных субстанций». Хотя эта теория, как и множество других, была заброшена, возможно, окажется небесполезным рассмотреть ее более внимательно, особенно после того, как сэр Майкл Фостер, выдающийся специалист в области физиологии, признал, что об этой области почти ничего не известно. Нельзя отрицать, что в зародышевой клетке присутствуют определенные силы или факторы, слишком неуловимые, чтобы их можно было увидеть или исследовать даже с помощью самого сильного микроскопа, и если подходить с позиций прагматизма, т.е. что смысл и природу вещей следует выявлять по их последствиям, то первостепенная важность этих неразличимых элементов становится очевидной. «Мысль о жалком происхождении, — писал Плиний, — ущемляет гордость этого самого высокомерного из всех животных». Какими бы жалкими ни казались эти маленькие капельки жизни, сочащиеся из самого существа Бесконечного, их глубины не менее таинственны, чем небеса. Эти семена, пугающие и чудесные, содержат в своих почти прозрачных субстанциях зачатки нового мира и, как ни странно это может показаться, господствуют над этим новым миром до самого конца. Да даже и после конца, потому что клетка составляет основу продолжения расы и все ранее ушедшие заключены в ней, служа предзнаменованием тех, кому еще только предстоит явиться. Физический человек есть продукт дроблений, происходящих в одной-единственной клетке, и его отпечаток имеется на каждом его жизненно важном органе. Хотя сложности устройства организма и его функционирования скрывают этот факт от профанов, человеку никогда не удается ускользнуть из-под власти этого необходимого фактора, пребывающего где-то в зародышевой клетке, из которой он появился.
Древние философы полагали — а наука, по существу, является ответвлением философии, — что тела сами по себе являются относительно неодушевленными и, опять же, служат не источниками жизни, а скорее проводниками или носителями божественных или жизненных начал. Эти начала не всегда различимы в структуре своих физических сред, но об их присутствии свидетельствуют (1) жизнедеятельность, которую они сообщают телам, и (2) потенциальности, которые они высвобождают посредством такого физико-химического процесса, как оплодотворение яйцеклетки. В соответствии с этим мнением Парацельс считал физическую мужскую половую клетку носителем сверхфизической сущности, которую он называл aura seminalis, или аурой семени. Эта aura seminalis, в свою очередь, берет начало в liquor vitae, или эфирном жизненном флюиде. В труде «О происхождении человека» Парацельс описывает liquor vitae как тончайший сверхнервный флюид, в котором содержатся «природа, качество, характер и сущность». Великий Ауреол утверждал, что физическое тело, которое он называл микрокосмом, потенциально содержится в витаплазматическом поле, в котором все аспекты и характерные признаки существуют во флюидном состоянии. Это потенциальное создание, состоящее исключительно из эфирного жизненного флюида, Парацельс называл невидимым, или скрытым, человеком — неосознанной первопричиной функций организма и физических действий тела и источником кажущихся самопроизвольными изменений, происходящих во внешней конституции. Таким образом, liquor vitae — это человек в виде раствора в нервной субстанции. Aura seminalis является эманацией liquor vitae, т.е. 
она выделяется из нее или пропитывается ею. Так как liquor vitae — это человек в психофлюидном состоянии, то каждая капля этого флюида содержит образ и подобие человека в целом. Liquor vitae придает этот целый образ своей эманации, aura seminalis, которая вследствие этого содержит в своих субстанциях качественные аспекты законченного человека.
Половая клетка мужчины служит всего лишь физической средой для жизнедеятельности aura seminalis, которая излучается ею и является сверхфизической причиной ее вирильности[89]. Поэтому Парацельс утверждает, что оплодотворяющее начало находится не в сперме или в семени, а в духе. Распишем составляющие этой процедуры: во-первых, есть тинктура (по терминологии Парацельса), причина, затем liquor vitae, духовный импульс, далее aura seminalis — астральный фактор и, наконец, сперматозоид, физический носитель. Налицо четыре мира «Зогара» — Ацилут, Бриа[90], Иецира[91] и Асиа[92], а также четыре Адама, или человека, снова повторяющиеся в четырех кастах, узаконенных брахманическими «Ведами». В каббалистической литературе первый мир ассоциируется с абстрактными именами или качествами Божества, второй — с зодиакальными иерархиями, третий — с планетарными регентствами и последний, четвертый, — с физическими элементами и адским состоянием, которые в метафизической традиции всегда ассоциируются с нашим существованием в телесной форме. «Мы можем судить о том, какая жизнь уготована нам Природой, — писал Сенека, — по тому предзнаменованию, что мы являемся в этот мир плачущими».
Из «Collectio Operum»
Рис. 20. Схема возникновения и восхода солнца (по Фладду)
На этом рисунке, созданном в 1617 г., удивительным образом предвосхищены современные знания о строении и внешнем виде клетки.
В онтогенезе, по Парацельсу, все органы человека вместе со всеми их силами и свойствами вносят одинаковый вклад в формирование настоящего семени, то есть духовного сперматозоида. «Они, следовательно, содержатся в зародышевом виде в семенной жидкости, — утверждает он, — которая необходима для воспроизведения человеческого организма. Духовное семя представляет собой, так сказать, квинтэссенцию человеческого тела, содержащую в себе все органы последнего в идеальном виде».
Эту мысль заново формулирует один более современный писатель, говоря, что «одна клетка представляет индивидуум в целом» и что характерные черты индивидуума с органами и частями органов запечатлены в ней.
При рассматривании под микроскопом крошечного сперматозоида, мечущегося в семенной жидкости, кажется невероятным, что один маленький организм имеет такое значение. И все же нет ни одного атома, вибрирующего в пространстве, который не имел бы аналогичного свидетельства божественного замысла и порядка.
Из «Учебника обшей эмбриологии»
Рис. 21. Схема типичной клетки (по Келликотту)
Сравнивая эту схему с розенкрейцерским рисунком (20), можно заметить, что центросома (с) над ядром (n) поразительно похожа на использованный Фладдом символ солнца, поднимающегося над хаосом первозданной земли; хотя во времена Фладда нынешние теории развития клетки, по-видимому, были неизвестны, а центросома еще не открыта.
Давайте теперь перейдем от рассмотрения свойств сперматозоида к анализу яйцеклетки, которая также служит превосходным доказательством мудрости Зодчего Вселенной. Парацельс был философом-анималькулистом, то есть он придерживался того мнения, что модель будущего создания постоянно присутствует в мужской половой клетке. Фактически он считал мужское тело главным образом сперматозоидоподобным или сперматозоидным в существе своем. С другой стороны, женское тело не только вырабатывает яйцеклетку, но по своим качествам по существу напоминает яйцо, что Парацельс объясняет следующим образом: «Тело человека в целом потенциально содержится в семени, а тело матери в целом является, так сказать, почвой, в которой будущий человек вынужден созревать». Большинство первых космогонистов считали воду прародителем всех порожденных вещей, объясняя это тем, что вода стала продуктивной посредством оплодотворения солнечным лучом. Вероятно, эти теории и породили такие термины, как Бог-Отец и Природа-Мать. Отец даровал жизнь и стимулировал одушевленных существ, тогда как мать служила инкубатором для этих зародышей, питая и защищая их на протяжении периода внутриутробного развития.
Тень мира спала в пучине Великого Океана, и боги, двигавшиеся по поверхности океана, вызвали эту тень из ее бездны, или, как рассказывается в «Вишну-пуране», Владыка Мира в обличье огромного вепря погрузился в Океан Материи и появился вновь, поднимая на своих клыках спасенный мир. Яйцеклетка содержит в себе Воды Вечности, и именно по ним или в них «движется» бог, которому поклоняются в обличье змея — сперматозоида. «Как Дух Бога в начале творения, — пишет Парацельс, — передвигался по поверхности вод (душе), так и человеческий дух, распространенный по всему организму человека, движется по флюиду, из которого создана человеческая форма». От слияния Эфира и Хаоса — зародыша и яйца — возникает мир, и, обратившись к космогоническим мифам, которые большей частью основаны на эмбриологии, мы можем найти вполне адекватное описание развития «мирового животного».
В таком случае с оккультной точки зрения сперматозоид является носителем прототипа[93]. Именно в этом маленьком ковчеге семена жизни перемешаются по поверхности вод, чтобы в назначенное время доукомплектовать земной мир. В головке мужской половой клетки содержится триада сил — духовной, психической и материальной. Источниками этой триады служили три крупных центра человека, экзотерически соотносимые с сердцем, головой и пупком.
Сперматозоид также заключает в себе Логосы, или порождающих богов — Строителей — тех, кто должен закладывать свои основы в глубине и возводить свои престолы среди вод. Вместе с ними появляются и иерархии небесных сил — звездных духов — богов-пионеров[94], приступающих к строительству новых миров. В яйцеклетке находится пластичный материал, который должны формовать небесные силы. В ней пребывает мир, спящий в ожидании начала манвантарического дня. В ней скрываются Чхайа — формы времени и пространства. Внезапно над темным горизонтом яйцеклетки появляется сияющее сперматозоидное солнце. Его луч пронзает глубину. Материнский океан трепещет. Сперматозоид следует по лучу и исчезает в матери. Зародыш обретает бессмертие, прекратив свое существование и продолжившись в своем потомстве. Материнская яйцеклетка способна к деторождению. Она производит меньшее солнце — Демиурга, или Строителя. Закон установлен. Строитель вызывает к жизни мировую форму. Единый раздваивается; единство растворяется в многообразии; начинается деление; путем дробления Единый выделяет множество. Высвобождаются боги; они группируются вокруг полюсов. Образуются зоны. Каждый бог выделяет из себя сонм малых духов. Возникают зародышевые пласты. Боги собираются вокруг Северного полюса. Форма изгибается внутрь самой себя. Минерал становится растением, растение — животным, а животное — человеком. Строители занимают места в органах и частях, и Клетка-Отец наблюдает за работой из Своего тайника и видит, что она хороша.
Начиная с состояния, аналогичного состоянию минерала, тело будущего человека кратко повторяет весь путь своего происхождения, быстро проходя через несколько царств, с каждым из которых у него устанавливается временное соответствие, по крайней мере внешнее.
«В конце третьей или четвертой недели, — пишет Е.П.Блаватская, — яйцеклетка становится похожей на растение, причем один ее конец принимает шаровидную форму, а другой заостряется наподобие морковки. После разделения она начинает походить на луковицу, состоящую из очень тонких пластинок или оболочек, внутри которых содержится жидкость. В нижнем конце пластинки соприкасаются друг с другом так, что эмбрион свисает с корня пупка почти как плод с ветки дерева. На этой стадии камень посредством метемпсихоза превратился в растение.
Затем эмбриональное существо начинает выпячивать конечности и развивать свои признаки. Глаза приобретают вид двух черных пятен; на месте ушей, носа и рта образуются впадины, похожие на ростовые точки ананаса до того, как они трогаются в рост. Эмбрион развивается в животноподобный плод, имеющий форму головастика, и подобно земноводной рептилии живет в воде и из нее развивается. Однако его монада еще не стала ни человеческой, ни бессмертной, ибо, как утверждают каббалисты, это происходит только на «четвертый час». Этот плод один за другим приобретает признаки человеческого существа, его пронизывает первый трепет бессмертного дыхания: он начинает двигаться, природа открывает перед ним дорогу и вводит его в мир; божественная сущность поселяется в младенческой оправе, в которой она будет пребывать до момента физической смерти, когда человек становится духом» (Е.П.Блаватская. «Разоблаченная Изида»).
Наука располагает средствами, с помощью которых можно изучать и классифицировать поддающиеся чувственному познанию изменения, которые происходят во время оплодотворения, дробления яйцеклетки и т.д. Однако духовные процессы, лежащие в основе физических явлений, гораздо труднее поддаются восприятию и анализу. Можно не сомневаться, что со временем наука «откроет» эти процессы, и вероятнее всего, с помощью специальных приборов механического ясновидения, как в случае с экранами Килнера. Но до того времени мы вынуждены полагаться на свидетельства «исключительных» людей, обладающих сверхфизическим зрением.
Активно действующие причинные силы, которые «осаждают» физического человека, представляют собой блестящие качества и имеют свое бытие в том, что древние называли эфиром, где им присущи такие свойства, как цвет, форма и звук. Эфир — это метафизический аналог гипотетической среды, которой оперирует наука.
Каждому видоизменению физической материи предшествует игра вибраций, что является необходимой, но пока еще не объяснимой причиной такого изменения. Оплодотворение — это прежде всего духовный процесс, причем под духовным здесь следует понимать сверхфизический, а не сверхъестественный процесс.
Новая сущность сначала воплощается через нейтральную зону, которая возникает в результате смешения магнитных полей, или аур, родителей. Во время нормального полового акта эта нейтральная зона образуется как область низкого давления в поле Акаши[95]. Через эту фокальную точку новая жизнь вводится в физическое бытие. Если у одного из родителей имеются какие-то отклонения от нормы, они записаны в ауре и могут помешать образованию того гармонического интервала, а в таких условиях оплодотворение не происходит. В «Зогаре» сказано: «При брачных сношениях на земле Бог, да будет он благословен, ниспосылает человеческую форму, которая несет на себе печать божественности. Эта форма присутствует в момент полового сношения, и если бы нам было позволено ее увидеть, мы различили бы над нашими головами образ, напоминающий человеческое лицо, и именно по этому образу мы и созданы. И пока этот образ не будет послан Богом, пока он не снизойдет и не воспарит над нашими головами, никакое зачатие невозможно... Этот образ вбирает нас в себя, когда мы вступаем в мир, развивает нас, когда мы растем, и сопровождает нас, когда мы уходим из этой жизни».
Этот образ есть не что иное, как изображение Небесного Человека, то есть эго, а его сверхфизическое одеяние — это человек, одетый в свою «адамову» плоть (свое астральное тело). Когда аура воплощающейся сущности отпечатывается в области, образующейся при столкновении родительских аур, выявляется символическая триада, которая лучше всего описывается с помощью 47-й теоремы Евклида. Большое Лицо, о котором упоминается в «Зогаре», отображает Верхнее Лицо Дерева сефиротов, или Макропросопуса в его человеческом аспекте — Небесного Отца. В результате сближения трех аур возникает более или менее полная симпатия между факторами, вовлеченными в таинство воспроизведения потомства, т.е. отцом, матерью и ребенком.
В период внутриутробной жизни эго воздействует на свое новое тело тремя путями:
1) эго прядет нити между собой и развивающимся зародышем и тем самым обеспечивает себе возможность распространять свои качества по всему телу зародыша;
2) оно проникает в новое тело, пропитывая ауры родителей (неверно думать, что участие отца в этом процессе ограничивается спермой);
3) оно, словно атмосфера, окутывает эмбрион, изливая на эту малую форму свои силы подобно тому, как звезды фокусируют свои лучи на земле.
Сознание внедряющегося эго не входит в эмбрион мгновенно, а обживает его постепенно, по мере того как усложнение развития требует наличия интеллектуальной силы. В книге «Pistis-Sophia» описывается, каким образом строители, или мастеровые, которые эманировали из высших начал будущего человека, нисходят в оплодотворенную яйцеклетку: «И тотчас же триста шестьдесят пять мастеровых Правителей входят в нее |мать], чтобы поселиться в ней. Мастеровые двух участников [сперматозоид и яйцеклетка] пребывают там все вместе».
Аурическая сущность, осеняющая эмбрион, неотделима от аурической сущности матери, т.е. она сопровождает ее, частично пронизывая ее магнитные тела. Результатом этого часто бывает своеобразное животворное опьянение, приводящее к тому, что мать становится безразличной к тревожащим обстоятельствам, и в значительной степени устраняющее вероятность эмоционального взрыва. Тело эмбриона фактически строится из ауры воплощающейся сущности, а тело матери используется только как среда, в которой действуют эти силы. В рукописном экземпляре трактата «Scivas» Хильдегард превосходно переданы явления, сопутствующие схождению души в тело при родах. На переднем плане рисунка изображена мать, которая лежит на дне яйцеобразного ореола, в котором стоят десять фигур, подносящие ей фрукты, еду и т.д. Они соответствуют индусским Праджапати, или строителям. Над аурой матери парит разделенное на три равные части бесплотное тело входящей души. Это тело имеет множество глаз — символов духовной силы и просвещенности — и соединено с плодом трубкой, идущей вниз и входящей в голову плода. Хильдегард изображает эго в виде таинственного нечто, бесформенного и светящегося, которое спускается по этой трубке, пропитывает жизнью новую форму и постепенно развивается в сияющий духовный орган. «И я увидела образ женщины, — писала провидица, — чрево которой содержало в себе законченную человеческую форму. А затем, повинуясь тайному распоряжению Высочайшего Мастера, огненная сфера, не имеющая очертаний человеческого тела, завладела сердцем формы, достигла головного мозга и разлилась по всем членам».
Один из древних авторов в области медицины описывает первое шевеление плода как «такое мгновенное и не поддающееся описанию движение жизненного начала, которое в тот момент, когда плод получил достаточное количество животной теплоты и полностью сформировался во всех своих частях, совершается подобно электрическому удару или вспышке молнии, передаваемой кровеносными и нервными флюидами от сердца и головного мозга матери к сердцу и головному мозгу ребенка. В этот момент начинается кровообращение, младенческая ткань полностью приводится в движение и ребенок становится живой душой» («Ключ к физике»). Однако во всем этом заключена гораздо большая тайна, ибо, по словам Джона Хейдона, который опирается на авторитет Эпихарма[96], Пселла[97], Прокла[98] и Кебета[99], «вовсе не материнская душа извне формирует эмбрион». Это anima mundi, или мировая душа, постоянно пронизывает эмбрион, так что с самого начала он полон жизни в том смысле, что все природные тела полны жизни. Наука, по-видимому, никак не разграничивает жизнь и сущность, однако оккультизм, следуя Платону и учителям прошлого, утверждает, что душа в определенный момент устраивает себе жилище, и особенно в крови. В теологической доктрине, согласно которой душа нисходит прямо от Бога, содержится гораздо больше истины, чем в научной теории, что жизнь имеет химическое происхождение. Термином Бог широко пользуются для обозначения вселенной в ее причинном аспекте, и эго наверняка переходит от причины к следствию. После того как душа хорошо подготовит тело под свое обиталище, она загоняется туда той же самой неотвратимой судьбой, которая заставила Нарцисса самозабвенно погрузиться в свое отражение в ручье. Однажды объединившись со своей телесной тканью, душа, испив воды из Леты, теряет память о первоначальном состоянии и далее неизбежно пребывает в сомнении, пока его не разрешит философия или смерть.
Взгляды Парацельса в отношении онтогенеза, изложенные в первой части этой главы, ничуть не противоречат рассмотренным выше доктринам каббалистов игностиков. Кажущееся противоречие обусловлено просто разными подходами к одной и той же проблеме. Так, Парацельс описывал химические процессы, посредством которых появляется само физическое тело, тогда как в «Зогаре» и «Pistis-Sophia» речь идет о сущности, которая одушевляет это тело. Элементы животной структуры действительно заимствованы из liquor vitae, однако эти элементы не станут органами и отделами человека, пока их не одушевит воплощающаяся сущность. Исконные органы и члены, унаследованные от родителей, представляют собой фокальные точки для входящей жизни. Приводя в движение эти первичные вихри с характерной для них частотой вибрации, новая сущность постепенно навязывает себя — то есть свою волю и назначение — форме, появившейся в результате слияния сперматозоида и яйцеклетки.
Парацельс говорит о физических процессах, имеющих отношение исключительно к образованию зародышевых тел, тогда как еврейские и египетские мистики на первый план выдвигают явления внедрения сознательной жизни во вновь подготовленную оболочку-носитель. При сравнении этих двух концепций становится очевидно, что вместе они составляют полное описание процесса воспроизводства человека.
В этом содержится также ключ к тайнам наследственности и антенатального[100] влияния. Так, наследственность объясняется двумя факторами. Во-первых, поскольку нравственные качества, культуру, одаренность и т.д. можно свести к интенсивностям вибраций, характерных для материнской ауры, они также оказывают мощное влияние и на внешнюю сторону жизни.
Итак, во время полового акта возникают нейтральные зоны, в которых, однако, обнаруживаются качественные различия, обусловленные интеллигентностью, моралью и духовностью родителей. Воплощающиеся эго, стремящиеся к повторному рождению, втягиваются в эти нейтральные зоны по закону притяжения — то есть следуя симпатии или антипатии. Если психические вихри, созданные родителями, не соответствуют целям входящей жизни, зачатия не произойдет.
«Если ребенок, — пишет д-р Франц Гартманн, — как это часто бывает, проявляет те же вкусы, таланты и наклонности, что и его отец и другие члены этой семьи, то из этого неизбежно следует, что эти вкусы и т.д. он унаследовал от своих родителей, однако часто случается и наоборот. Сходство вкусов и т.д. ребенка и его родителей, скорее всего, свидетельствует, что монада, в полной мере раскрыв свои склонности в предыдущем воплощении, притянулась к определенной семье вследствие уже существующего сходства ее собственных вкусов со вкусами ее будущих родителей».
Во-вторых, вполне возможно, что в период эмбрионального развития, характеризуемого повышенной чувствительностью зародыша[101], один из родителей — главным образом мать — воздействует на происходящие в теле зародыша химические процессы, которые изменяются под влиянием того, что Парацельс называл волей и воображением.
Согласно Парацельсу, «воображение матери оказывает огромное плодотворное влияние на развитие плода, и именно на этом основано сходство между детьми и родителями».
Далее он заявляет, что воображение отца активизирует созидательную силу, необходимую для воспроизводства человеческого существа, а воображение матери поставляет материал для формирования и развития этого существа. Однако разумное начало ребенка отделено и отличается от разумных начал его родителей и имеет собственное вечное бытие.
Созидательный аспект человеческой мысли ныне признан в такой мере, в какой он является стимулом к физическому действию.
Выходя за рамки этих понятий, оккультизм утверждает, что мысли живут своей собственной жизнью и способны формовать материю из субъективного плана, что отражено в древней максиме: «Мысли — это вещи».
Когда профессор Хаупт в книге «Основы биологии», обращаясь к современной молодежи, высказывает преобладающее в ученой среде мнение о том, что между матерью и эмбрионом нет нервной связи и что «поэтому не существует пути, по которому ментальное состояние матери — ее мысли, желания и страхи — может повлиять на еще не родившегося потомка», он выдает за факт идею, не подтверждаемую ее собственной предпосылкой.
Отсутствие физической нервной связи — если есть возможность однозначно это доказать — нельзя считать убедительным доказательством невозможности симпатической связи, ибо ведь никому не приходит в голову рассматривать отсутствие проводов доказательством prima facie[102], что у радиоприемника нет связи с передающей радиостанцией.
Эфир — вот широкий путь для прохождения тонких вибрационных импульсов, и профессора Хаупта действительно можно поздравить, если он исчерпал все возможности по части огульного отрицания.
Едва ли нужно приводить доказательства в поддержку феномена антенатального влияния, поскольку против него еще никто не выступал с обоснованной критикой. Однако тем, кто хотел бы более тщательно изучить вопросы, связанные с уродствами и пороками развития, можно посоветовать обратиться к трудам великого Жана-Батиста ван Хельмонта. где содержится масса исторических сведений и превосходная классификация оригинальных научных исследований.
И если науке тоже необходимо иметь свои иррациональные предрассудки и выдавать теории за факты, то почему бы и ей не пропагандировать идеи, определенно способствующие благополучию рода человеческого? Над расой навис дамоклов меч узости мышления. И только углубляя и расширяя свой интеллект, человек сумеет избежать несчастливой судьбы всеобщей ограниченности. Что может современная наука предложить достойного по своему величию сравнения с представлениями каббалиста о вселенной? Позволим себе перейти от сферы sub verme[103] материалиста к концепции жизни, достойной человека и хотя бы отчасти совместимой с космическими масштабами. В эмбриологии древние нашли ответ на загадку мира. Так давайте же использовать знание с разумной целью, объединяя все многообразие открытий человечества ради одной священной обязанности — совершенствования человечества. Вы только себе представьте! «Как плод в чреве развивается из liquor amnii[104], так и земли рождаются из вселенского эфира, или астрального флюида, в чреве вселенной. Эти космические дети, подобно их карликовым обитателям, вначале представляют собой ядра, затем превращаются в яйцеклетки, потом постепенно созревают и, в свою очередь став матерями, создают минеральные, растительные, животные и человеческие формы. От центра к периферии, от едва различимых везикул (пузырьков) до самых отдаленных мыслимых пределов космоса каббалисты, эти выдающиеся мыслители, прослеживают бесконечную череду циклов, где один цикл исчезает в другом и каждый содержит в себе другие и сам содержится в них. Эмбрион, развивающийся в утробе, индивидуум в своей семье, семья в государстве, государства в масштабах человечества, земля в нашей системе, эта система в ее центральной вселенной, вселенная в космосе и космос в Первопричине — нет ни границ, ни конца» (Е.П.Блаватская. «Разоблаченная Изида»).
