Входная дверь "офиса" тестеров хлопнула, по ступенькам кубарем скатилась Внучка. Банзай с Мелиссой высунулись из-за бумаг.
- Ну?!
- Дуем в Живодерню, Казимира брать!
- Рассказывай! - уже на бегу велела Мелисса.
- Нашли... Последней патриарха видела некая Мария...
- Монашка?
- Не! Пациентка.
- Буйная?
- Тихая. Ее даже погулять выпускают, регулярно, а она санитарам по больнице помогает.
- И что?
- Говорит, утром Казимир, зараза, встретил ее недалеко от храма и просил передать приглашение патриарху забежать к нему, в Живодерню.
- Нафига?
- Она не знает. Сказали передать - она и передала.
- И что? Патриарх пошел?
- Неизвестно. Если и пошел - не сразу. Но, судя по всему, пошел.
- А палач об этом ни гу-гу... Забавно, - потер руки Банзай.
- Еще как...
У дверей Живодерни компанию уже поджидали Ксенобайт и ходоки.
- Мак, поди-ка сюда, сделай испуганное лицо... Махмуд, прихвати его за шиворот. Хорошо...
Программист вежливо постучал в дверь.
- Кто там?
- Это снова мы. Мы хотели бы задать кое-кому пару вопросов...
Окошечко открылось. Из него на тестеров угрюмо глянула пара черных глаз. Мак-Мэд слабо трепыхнулся в руках Махмуда.
- Угу... Эт вы по адресу... - пробубнил кто-то, открывая дверь.
Как только люк приоткрылся, Махмуд, отшвырнув в сторону Мак-Мэда, сцапал пыхтящего над засовом субъекта.
- А ну к стене! Руки за голову, ноги расставить, мордой в бетон! В бетон, я сказал!
- Младший дознаватель Молх Угрюмый? - ледяным тоном вопросил Ксенобайт.
- В точности так, - булькнул незнакомец.
- Гражданин Угрюмый, вы задержаны до выяснения личности. Как я уже говорил, у нас есть пара вопросов... к вашему шефу. Где он?
- В кабинете оне... Дык это...
- Чего?
- Насчет личности... Дык Молх я, Угрюмый!
- Докажи!
- Дык как это?
- Ежели Угрюмый, значит, знаешь, где кабинет?
- Дык!
- Веди.
Младший палач, что-то бормоча под нос, повел тестеров по коридору. Вскоре они оказались в залитой кровью пыточной камере. Ксенобайт, поморщив длинный нос, проговорил:
- И снова здравствуйте, почтенный Казимир. Грязно тут у вас...
- Так работаем, - нервно проговорил палач, ткнув пальцем в висящего на дыбе мужика.
- Ну ладно. А скажите, Казимир, зачем следствию-то врали?
Палач вопросительно округлил глаза.
- Около получаса назад вы утверждали, что не видели сегодня патриарха Бенедикта. Так?
- Истинно так.
- А у нас есть свидетель, который утверждает, что вы приглашали его к себе по какой-то надобности. Скажете, не так?
- Отчего же... Именно так, - пожал плечами палач.
Ксенобайт коварно сверкнув глазами, открыл рот... и так и остался стоять.
- Прокол, Ксен, - уныло буркнула Мелисса.
- Так он ко мне и не зашел, - развел руками палач. - Видать, не нашел времени-то...
- Почему же вы не упоминали об этом раньше? - хмуро проворчал Ксен, понимая, что раунд, в общем-то, уже проигран.
- Так вы не спрашивали. Заплечное ремесло - оно точности формулировок требует.
- А за какой такой надобностью вам патриарх понадобился?
- А-а, да вот она, надобность, на дыбе висит...
- Кто таков?
- Еретик. Только слаб я в подобных хитростях, вот и позвал патриарха нашего, дабы посоветоваться с ним...
Ксенобайт угрюмо уставился на еретика. Тот уныло замычал.
- Чего мычит?
- Язык я ему прижег. Оченно раскаянию способствует.
- Это точно, - проворчал Ксенобайт. - А что еще?
- Пальцы, значица, тисками плющили, на дыбе катали... Железо каленое прикладывали... Все, кажись.
- И как, сознался?
- Сознался, с превеликой радостью сознался...
- Ну и ладно. Вам, гражданин Казимир, устный выговор без занесения в личное дело за безынициативный подход к жизни. И за антисанитарию на рабочем месте.
- Помилуйте, ваше благородие, каждый вечер моем! - жалобно взвыл палач.
- Моете?!
- Мамой клянусь!
- Ладно, я проверю. И впредь, пожалуйста, сообщайте о важных деталях, относящихся к делу, не дожидаясь бросающих тень на ваше имя сомнений.
