Советская социальная поли­тика в отношении женщин

Социалистическая революция принесла жен­щинам и мужчинам широкие формальные права, включая право на труд, которое устанавливало равные права женщин и мужчин на страхование в случае болезни и признавало право женщин на отпуск по беременности и родам с финансовой поддержкой в полную зарплату на 8 недель до и после родов. При этом минимальная зарплата устанавливалась равной для жен­щин и мужчин, как и право на оплачиваемый отпуск раз в году.

В соответствии с законодательством 1918 г. о гражданской регистрации смертей, рождений и браков, брак рассматривался как

гражданский, а не религиозный союз, который не следовало заключать в отсутствие обоюдного согласия вступающих в него. Легитимная простота развода, очевидно, была реакцией на строгие правила дорево­люционного законодательства и атакой на православную церковь, которой надлежало противопоставить большевистскую идеоло­гию и культуру.

Политические права для женщин стали очевидны из первой конституции 1918 года, которая уравнивала мужчин и женщин в праве голосовать и быть избранными депутатами советов. Декларировались и рав­ные права на образование. Законодательство, легитимирующее тендерное равноправие, было несвободно от противоречий, и успешность советского социального проекта по раскрепощению женщины не может оцениваться однозначно. Например, в первые годы советской власти право на социальное обеспечение, как и равноправие мужчин и женщин, в целом носило классовый характер. Кроме того, с точки зрения принятия всего пакета революционных правовых реформ, отменяющих угнетение женщин, трудность состояла в том, что мужское доминирование по-прежнему поддерживалось женским страхом и неуверенностью в изменениях, привнесенных революцией. Недостаток образования, высокий уровень неграмот­ности среди женщин не позволяли им наниматься на высококвалифицированную работу, тогда как социальные ожидания, традиционные взгляды, страх, нестабиль­ность и безработица делали сложным для женщин получение всех преимуществ от нового законодательства. Понятие женской работы, подчинение женщин мужчинам и зависимость от них были глубоко укоренены в сознании и культурных практиках людей (Buckley). Общественный труд рассматри­вался как основа эмансипаиии женщины. хотя привлечение женщин в общественное производство диктовалось не столько идеа­лами освобождения, сколько потребностями индустриализации. Начиная с 1920-х гг., удельный вес женщин в составе наемной рабочей силы все время повышался, хотя

участие женщин в производстве зависело от приоритетов государственной экономики и политической линии руководства. При этом оплата труда женщин существенно отлича­лась в меньшую сторону от зарплаты мужчин; советская семья оставалась асимме­тричной, функция матери в ней постоянно усложнялась, включая ответственность за рождение и воспитание детей, за быт семьи, весь домашний труд и, помимо этого, материальную поддержку семьи своей зарплатой (Айвазова).

В 1936 г. пресловутая сталинская Конституция провозгласила: "В СССР решена задача огромной исторической важности - впервые в истории на деле обеспечено подлинное равноправие жен­щин". Между государством и женщиной укрепляется сформировавшийся с первых дней советской власти гендерный контракт "работающей матери" (см. Гендерная сис­тема) (Здравомыслова, Темкина), продолжа­ет развиваться система институциональной поддержки сочетания материнства с оплачи­ваемой занятостью женщин на рынке труда. Пропаганда новых бытовых технологий, облегчающих женщине домашний труд, мистифицирует реальное неравенство в распределении домашних обязанностей, а существующий в реальности гендерный дис­баланс (см. Гендерная асимметрия) ретуши­руется риторикой "решенного женского вопроса". С середины 1930-х гг. государство все более ограничивает свободу частной жизни, применяя жесткие методы контроля (законодательство о запрете абортов 1936 г., усложнение процедуры развода в 1944 г.). Идеология антиабортного законодательства подкрепляется пропагандой счастливого со­ветского материнства на фоне доказательств развивающейся системы здравоохранения, образования и социального обеспечения. Материнство понимается как высшая привилегия женщины при социализме и социальное обязательство женщин перед государством (Buckley). Необходимость дальнейшей институционализации советской семьи становится первоочередной в условиях военного времени. В 1944 г. Президиум

Верховного Совета СССР принимает указ, согласно которому лишь зарегистрированный брак теперь считается легитимным и порождает права и обязанности супругов. Фактически этот указ перекладывал всю ответственность за внебрачную близость, всю тяжесть ее последствий целиком и полностью на женщину и рикошетом - на рожденных ею детей. В дополнение к этой мере, государство усложнило процедуру развода, который теперь полагался признаком "моральной неустойчивости" гражданина и влек за собой серьезные административные и партийные взыскания (Айвазова).

С конца 1950-х гг. в риторику социальной политики входит моральное клише "прочной социалистической семьи". В обмен на свободу женщина должна была совмещать работу вне дома с рождением и воспитанием детей, отвечать за домашний очаг, крепкие семейные узы и стабильность бюджета домохозяйства. Задача социальной политики - совместить принцип свободы и равенства граждан того и другого пола с принципом защиты и укрепления социалистической семьи как базовой ячейки общества. В годы "оттепели" реформа образования (1954 г.) восстановила смешанное образование, в 1955 г. был вновь легализован аборт, в 1965 г. -значительно облегчена процедура развода, в 1967 г. - отрегулировано положение с али­ментными обязательствами. В законодатель­стве 1968 г. о браке и семье речь впервые шла не столько о долге и обязанностях женщин, сколько об их "правах", здесь делался акцент на понятиях "счастливое материнство и дет­ство", "поощрение материнства" (Айвазова). Спад рождаемости, уменьшение размеров семьи, постарение населения вследствие урбанизации, индустриализации и людских потерь в 1970-е гг. вызывают к жизни дискуссию о том, как поощрить многодетную семью. При этом роль мужчины как отца семейства, как воспитателя детей не проблематизируется. Именно к 1970-м гг. от­носится зарождение отрицательного отноше­ния к "буржуазному" феминизму (Buckley). Итог законодательных поисков в направ­лении равенства мужчин и женщин -

Конституция 1977 г., одна из тем которой -равномерное распределение семейных обя­занностей между супругами. Советская семья перестала быть чисто патриархатной, хотя еще не стала эгалитарной, партнерской. Официальная идеология по-прежнему не может признать в мужчине полноценного члена семьи, отца, имеющего те же, что и женщина, права, связанные с рождением и воспитанием детей. Она также базируется на классическом советском понятии "женщина-мать", а не на понятии полноценной гражданки, для общественного признания которой не нужны никакие дополнительно обозначенные функции (Айвазова).

Появление в конце 1980-х гг. новой идеологии в отношении женщин связано с политикой М. Горбачева, который внес в общественную дискуссию женского вопроса "идеологический диссонанс" (Buckley), предлагая наряду с продвижением женщин по службе и улучшением их условий труда "вернуть женщине ее истинное призвание" (Горбачев). Утверждение о необходимости реструктурирования рабочей силы за счет возврата женщин домой поддерживалось экономической логикой эффективности рын­ка труда, демографическими аргументами о депопуляции, но вступало в конфронтацию с эмансипирующей риторикой советского марксизма.

Soviet policy towards women, women's issues in soviet policy (англ.)

Литература:

Айвазова С. Г. Русские женщины в лабиринте равноправия. М: ЗАО "Редакционно-издательский комплекс Русанова", 1988. 408 с. Горбачев М. Перестройка и новое политическое мышление. М: Прогресс, 1988. Здравомыслова Е. А., Темкина А. А. Социальное конструирование тендера // Социологический жур­нал. N 3/4. 1998. С. 171-181. Buckley M. Women and Ideology in the Soviet Union. New York, London: Harvester Wheatsheaf, 1989.

О В. Н. Ярская, Е. Р. Ярская-Смирнова

СОВРЕМЕННОЕ ЖЕНСКОЕ ДВИЖЕ­НИЕ, см. Женское движение.

СОЖИТЕЛЬСТВО, см. Конкубинат.

СОЗДАНИЕ ТЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧ­НОСТИ СРЕДСТВАМИ ЯЗЫКА, см.

Мужская и женская речь. Doing gender (англ.)

"СПУТНИКОВЫЕ" НАЦИОНАЛЬ­НЫЕ СЧЕТА, см. Неоплачиваемый труд женщин.

СТАТИСТИЧЕСКАЯ ДИСКРИМИ­НАЦИЯ, см. Женская занятость.

"СТЕКЛЯННЫЙ ПОТОЛОК" - неви­димые и формально не обозначенные барье­ры, которые препятствуют карьерному росту женщин. Обладая одинаковым либо пре­восходящим, по сравнению с коллегами-мужчинами, уровнем профессионализма, женщины, тем не менее, "останавливаются" в карьерном росте чаще всего на уровне исполнителей, или же, в лучшем случае, становятся заместителями руководителя. Эти барьеры обусловлены как глубокими гендерными стереотипами о второстепен-ности роли женщин вообще, об ограни­ченности их способностей, так и так называемым страхом успеха (см. Женское предпринимательство), которому подвер­жены многие работающие женщины.

Glass ceiling (англ.)

Литература:

Чаффинс С, Форбс М, Фукуа-младший Г. Е., Кенджеми Дж. П. Стеклянный потолок: занимают ли женщины в США должное положение в обществе? // Иностранная психология: Институт психологии РАН. М., 1998. N 10. Breaking through the glass ceiling. Women in man­agement. Report for discussion at the tripartite / Mee­ting on breaking through the Glass ceiling: women in management. Geneva: International Labour Office, 1997.97 р.

СТЕПЕНЬ АНДРОЦЕНТРИЗМА ЯЗЫ­КА, см. Гендерная асимметрия в языке.

СТЕРЕОТИП, см. Тендерные стере­отипы в языке.

СТИГМА "ИНВАЛИДНОЙ" СЕКСУ­АЛЬНОСТИ - это политика репрезентации инвалидов как сексуальных субъектов: политика восприятия инвалида как экзо­тически-природного, расово-биологического, бесполого и асексуального - или гендерного и гиперсексуального тела. Сексуальность инвалидов табуируется и замалчивается, а гендерная идентичность предстает как "инвалидная", т. е. проблематичная, недей­ствительная (см. Гендерная идентичность инвалидов). Проблема сексуального образо­вания характерна не только для России и не только для детей с инвалидностью. Однако в случае затрудненной визуальной, слуховой и языковой коммуникации у детей в интернатах, как и в семье, серьезным образом ограничивается доступ к сексуальной информации (Fitz-Gerald D., Fitz-Gerald M). О людях с тяжелой формой инвалидности вообще считается, что поскольку их продолжительность жизни невелика, они не имеют будущего, поэтому нет необходимости обсуждать с ними вопросы школы, карьеры или сексуальности (Blattner).

Антигуманные методы евгеники первой половины XX века включали массовую насильственную стерилизацию "психических и социальных девиантов", современная так называемая негативная евгеника выражается в генетическом консультировании и, в крайнем случае, ограничении брачных связей людей с тяжелыми психическими заболева­ниями наследственного характера. Код сексу­альности инвалидов на Западе появляется и в рамках концепции нормализации в 60-е годы, понимаемой как растущие возможности "обычной, нормальной" жизни, включающей не только дом и работу, но секс и брак. Контроль за сексуальной жизнью по-преж­нему в основном находится в руках профес­сионалов, тендерные различия отрицаются (либо им приписывается биологический характер), сексуальные возможности интер­претируются как ограниченные (Williams, Nind). В 70-е годы обсуждается "позитив­ность" евгеники. В текстах по сексуальному просвещению того времени людей с умственной отсталостью воспринимают как

лишенных тендерной идентичности и сексу­альности. А если тендерные различия появля­ются в дискурсе, то женщинам с умственной инвалидностью приписывается не только неразборчивость в сексе, аморальность и уяз­вимость, но и чрезвычайная плодовитость, приводящая к производству слабоумного потомства. В 1980-е гг. возникает новая идеология нормализации, однако аспекты старой евгеники продолжают существовать, проявляясь в страхе и враждебности. Людям с трудностями в обучении отказывают в способности исполнять "обычные" (в том числе сексуальные) половые роли. В текстах о сексуальном и тендерном поведении речь идет только об отношениях с противопо­ложным полом, т. е. дискурс нормирует инвалидов в рамках гетеросексуалъности.

В российской иконографии патерналис­тских отношений между государством и инвалидами код сексуальности возникает с 1990-х гг., пополняя дискурсивный арсенал идеологии независимой жизни. Параллельно продолжают распространяться такие врачебные практики, как настойчивые советы женщинам отказаться от ребенка, родивше­гося с тем или иным нарушением, а жен­щинам с инвалидностью - отказаться от идеи вынашивания плода. С позиций феми­нистской биоэтики, такие эмансипаторные ценности, как право на аборт, и такие достижения современной медицины, как контрацепция и пренатальные тесты создают возможности выбора для женщин (и мужчин) с инвалидностью, одновременно марги-нализуют их. По сути, практика генети­ческого консультирования входит в систему сексуальных запретов по отношению к инвалидам, помещая инвалидность в медико-биологический, даже расовый дискурс. В отечественном публичном дискурсе в конце XX в. появились и "разоблачения" социаль­ных мифов о тендере и сексуальности инвалидов (Прокопенко). Однако авторы, ста­вя задачу разоблачения мифов, пользуются традиционными медикалистскими термина­ми, не подвергая сомнению их дискримини­рующий эффект (во многих странах мира они давно вышли из употребления).

Гендерная идентичность инвалида созда­ет совершенно разные возможности мужчине и женщине. Сексуальная идентич­ность инвалидов выступает дополнительным способом конструирования идентичности тендерной и оказывается под еще более пристальным контролем общества. Это выражается в медикализации сексуального опыта инвалидов (большей частью речь идет о мужчинах), чья сексуальность рассма­тривается как проблематичная, а также в репрезентациях их сверхмаскулинной сек­суальности. При этом реальная жизненная гетеросексуальность инвалидов дается как опыт иной культуры, тем самым несколько экзотизируется, а гомосексуальная иден­тичность инвалидов практически не обсу­ждается. О женщинах-инвалидах мы можем судить преимущественно по западным источникам, поскольку в российском дискурсе их голоса и проблемы остаются неозвученными. Главное препятствие полно­ценной независимой жизни инвалидов, в том числе и сексуальной - это представления об инвалидах как больных, которые нуждаются в постоянной заботе и помощи, которых следует жалеть и которым нужно со­чувствовать, "которым чего-то не хватает", то есть отождествление их с неполноцен­ными людьми. В средствах массовой информации или кино чрезвычайно редки репрезентации инвалидов, которые просто рассказывают что-то интересное о своей профессии, обучении, политической ак­тивности или о себе в роли родителей (Йориссен). В результате родители, воспита­тели, медики, да и сами инвалиды полагают, что секс и инвалидность не могут сосуще­ствовать. На Западе инвалиды организуют самопомощь, понимая, что они имеют такие же права, как другие граждане, в том числе и на сексуальную жизнь. Так, группа инвали­дов в Нидерландах учредила бюро эротиче­ских услуг, в котором можно заказать эротический массаж или сексуальные услу­ги, причем в некоторых городах инвалидам частично или полностью возмещают сред­ства, которые они затрачивают на получение подобных сервисов (Там же).

Исторические стереотипы об инвалидах как вечных детях (незрелых и асексуальных), требующих постоянной протекции и лечения, сексуально проблематичных (опасных как потенциальные насильники и с точки зрения генетически передаваемой патологии) воспроизводятся в массовом сознании, политическом и академическом дискурсе. Сексуальность инвалидов попадает в фокус властных отношений и превращается в объект политического контроля. Этот контроль проявляется в разных формах: от радикально жестких и явных запретов нега­тивной евгеники и социальной враждебности до более изощренных и тонких подходах "нормализации", независимой жизни, сексу­ального просвещения, эксплуатации образов инвалидности в массовой культуре. Тем самым складываются структурные условия тендерной и сексуальной идентичности инвалидов. Вместе с тем, особенности индивидуальной биографии определяются уникальными возможностями выбора, которые имеются в судьбе каждого человека. Индивидуальный выбор, самоопределение звучат в личных историях инвалидов, расска­занных в интервью или автобиографических эссе (Mairs; Iarskaia-Smirnova). Истории "интимного гражданства", истории тела, тендера и сексуальности, будучи приватными, становятся политическими, т. к. позволяют добиваться признания тех, кто обычно молчит и замалчивается властным большинством.

Stigma of "disabled" sexuality (англ.) Литература:

Йориссен П. Выступление на семинаре "Инвалиды, выходите на улицу!". Киев, 13 сентября 1998 г. Опубликовано в Интернете в 2000 г.: <http://aris-kiev.newmail.ru/materials/niderland5rus. htm>

Прокопенко Ю. Секс и инвалидность. Предрассуд­ки в отношении сексуальной жизни инвалидов и неинвалидов:

<http://www.doktor.ru/sexolog/STA/st45.htm> Blattner В. Twenty-Eight Years Later // Spiegle Jan A., Richard A.van den Pol. Making Changes. Family Voices on Living with Disabilities. Cambridge, Massachusetts: Brooklin Books, 1993. P. 16-19. Fitz-Gerald D. and Fitz-Gerald M. "Deaf People Are Sexual, Too!" // Bloom M. (ed.). Life Span Development.

Bases for Preventive and Interventive Helping. London: Collier Macmillan Publishers, 1985. P. 480-485.

Iarskaia-Smirnova E. Social change and self-empow­erment: stories of disabled people in Russia // Priestley M. (ed.). Disability and the Life Course: global perspectives. Cambridge University Press: Cambridge, 2001. P. 101-112. Mairs N. Waist-High in the World. A Life Among the Nondisabled. Boston: Beacon Press, 1996. Williams L. and Nind M. Insiders and Outsiders: nor­malisation and women with learning difficulties // Disability and Society. Vol.14, N 5. 1999. P. 659-672.

© E. P. Ярская-Смирнова

СТРАХ ЛИДЕРСТВА, см. Женское пред­принимательство.

СТРАХ УСПЕХА, см. Женское предпри­нимательство.

СУФРАЖИЗМ, см. Либеральный феми­низм.

Т

ТЕКСТУАЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ТЕНДЕ­РА В КИНО, см. Феминистская кинокри­тика.

ТЕЛЕСНАЯ МЕТАФОРА {концептуаль­ная метафора) - термин, введенный в научное описание представителями когни­тивного направления в лингвистике М. Джонсоном и Дж. Лакоффом (Jonson, LakofT). Согласно когнитивной теории, изучающей способы хранения и обработки информации в сознании человека, метафора - один из основных способов познания мира, когда мы думаем об одной сфере в терминах другой, осуществляя таким образом классификацию реальности. Поскольку первой сферой человеческого опыта является собственное тело, в психике присутствуют образно-схематические понятия, которые осознаются как некоторые понятные и хорошо знакомые

структуры, исходя из телесного опыта. Затем они применяются к абстрактным понятиям. Называние таких абстрактных сфер и происходит при помощи телесной метафоры, которая играет роль отсылки к знакомому, всем известному: рукой подать (недалеко), не видеть дальше своего носа (не обладать прозорливостью). Поскольку человеческое тело имеет пол, то ряд языковых выражений также играет роль отсылки к известному для называния сущностей, непосредственно с полом не связанных (ср. разг.-сниж.: ото­рвать кому-либо яйца /наказать/). В ряде случаев метафорически употребляются и слова, относящиеся к стереотипным пред­ставлениям о мужских и женских качествах и образцах поведения (Иван, что ты смуща­ешься, как девушка). В этом случае применя­ется гендерная метафора или сексуальная метафора.

Corporal metaphor (англ.)

Литература:

Кирилина А. В. Тендер: лингвистические аспекты. М.: Институт социологии РАН, 1999. 189 с. Кирилина А. В. Еще один аспект значения обсцен-ной лексики // Вестник тамбовского университета. Серия Гуманитарные науки. 1998. N 4. С. 13-16. Лингвистический энциклопедический словарь / Под ред. В. Н. Ярцевой. М: Советская энци­клопедия, 1990. 685 с.

Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. Chicago, 1980.

О А. В. Кирилина

ТЕОРИЯ ПОЛОРОЛЕВОЙ СОЦИА­ЛИЗАЦИИ, см. Гендерная идентичность.

ТЕОРИЯ СОЦИАЛЬНОГО КОН­СТРУИРОВАНИЯ ТЕНДЕРА, см. Тендер.

ТЕРЕМНОЕ ЗАТВОРНИЧЕСТВО -

термин, употреблявшийся в дореволюцион­ной русской историографии (И. Е. Забелин, А. Б. Терещенко, В. Михневич, Н. И. Косто­маров) для характеристики особенностей повседневности знатных русских женщин, типичной для XVI-XVII вв. Терема - высокие каменные хоромы - строились на Руси и раньше, но четкое деление внутренних поме­щений на "мужскую" половину и "женскую",

гинекей, относится к XVI в. Знатным женщинам полагалось все время находиться на своей "половине", редко, лишь с разреше­ния мужа, показываясь на глаза гостям и соседям. Определенную роль в появлении затворничества женщин привилегированного класса сыграла церковь, которая объявляла такой образ жизни делом богоугодным. Неко­торые исследователи за рубежом (С. Мак-Нелли) объясняют появление теремов и "теремной системы" стремлением уберечь жен и дочерей от набегов татар. Однако никаких свидетельств о существовании теремов для великих княжен и княгинь до XVI в. нет, хотя татаро-монгольское иго пало еще в 1480 г. Большинство современных западных (К. Герке, С. Леви и др.) и россий­ских (Н. Л. Пушкарева, М. К. Цатурова) исследователей объясняют существование "теремной системы" как результат взаимо­действия суеверий о "нечистоте женщины"; распространения женоненавистнических представлений византийских церковных авторов о женщине как о "сосуде греха"; бытования религиозных представлений о необходимости самоочищения уединением; развития патриархатных начал и стремления исключить возможность внебрачных интим­ных контактов; особенностей семейно-матримониальной политики (стремления выдать дочерей за "нужных" роду людей, то есть рассмотрения дочек в виде "живого товара"). Несмотря на то, что затворничество затронуло узкий слой социальных верхов и просуществовало всего около столетия, идея теремного уединения, запретов и ограни­чений как формы подавления социальной активности женщин оказалась жизнеспо­собной и повлияла на ментальность значительной части населения Московии. Seclusion in the terem (англ.)

Литература:

Забелин И. Е. Женщина по понятиям старинных книжников // Опыты изучения русских древностей и истории. Ч. 1. М, 1872. С. 129-178. Пушкарева Н. Л. Женщины России и Европы накануне Нового времени. М., 1996.

© Н. Л. Пушкарева

ТЕХНОПОЛИТИКИ ТЕЛА, см. Поли­тики тела.

ТРАНСВЕСТИЗМ, см. Гендерная дис­фория.

ТРАНСГЕНДЕР, см. Транссексуализм. ТРАНССЕКСУАЛ, см. Транссексуализм.

ТРАНССЕКСУАЛИЗМ - стойкое несо­ответствие полового самосознания человека его генетическому и гонадному полу. Термин транссексуализм предложил Г. Бенджамин (Н. Benjamin), который в 1953 году описал это состояние с научной точки зрения и определил его как "патологическое состояние личности, заключающееся в полярном расхождении биологического и гражданского пола с одной стороны, с полом психическим с другой стороны". Первые описания патологического стремления изменить свой пол на противоположный относятся к середине XIX века (Elis, Symonds). Хотя транссексуализм официально включен в "Международную классификацию болезней, травм и причин смерти", в нашей стране данное заболевание практически не изучалось и в профессиональной литературе представлено не было. Это делало его неиз­вестным для подавляющего числа современ­ных практикующих врачей (Бухановский). Попытки толкования патогенеза транссексу­ализма с позиций чисто психиатрических в настоящее время окончательно оставлены. В поисках биологического субстрата, создаю­щего предрасположение к транссексуализму, был выявлен реальный факт существования половой дифференциации мозга. Также стало известно, что к искажению полового самосознания и ощущению принадлежности к другому полу приводят грубые нарушения дифференцировки структур мозга, ответ­ственных за половое поведение (Zhou, Hofman, Gooren and Swaab). Выраженность нарушения половой дифференцировки может варьироваться в широких пределах, что объясняет многообразие клинических вариантов транссексуализма - от ярких

"ядерных" до стертых "краевых" форм. Распространенность транссексуализма в мире, по данным различных авторов, колеблется от 1 на 100000 человек до 1 на 40000 человек. Транссексуализм встречается практически во всех этнических группах, несмотря на значительные культурные различия, что может служить косвенным доказательством наличия его биологической основы.

В связи с высокой опасностью возникно­вения суицида в результате сопутствующей транссексуализму гендерной дисфории единственной возможностью разрешения конфликта является гормональное и хирур­гическое лечение, направленное на смену пола. Использование психотерапевтических методик и попыток лечения транс­сексуализма половыми гормонами соответ­ствующего биологического пола оказались безрезультатными. В нашей стране проблеме хирургической смены пола практически не уделялось внимания, хотя и в России в результате применения традиционных, принятых в мировой практике методов (используемых как при смене анатомически женского пола на мужской, так и при смене анатомически мужского пола на женский), -энтузиастами накоплен определенный опыт. Достижение пациентами скорейшей соци­ально-бытовой адаптации и возвращение их в общество прямо зависит от качества, функциональных и эстетических результатов выполненных операций.

В отличие от России, на Западе транс­сексуализм уже не является маргинальной темой. Рекламируются различные услуги для транссексуалов - от магазинов специализи­рованной одежды, обуви и салонов красоты до клубов досуга для смешанных семей. Цивилизованные сообщества трансгендеров (понятие, включающее транссексуалов как частный случай) наиболее развиты в мегаполисах Англии, Канады и Австралии. Прогрессивный взгляд на транссексуальность в русскоязычной немедицинской литературе на сегодня практически отсутствует. По-прежнему сохраняется и даже увеличивается разрыв между нездоровым интересом

к подобной "экзотике" в желтой прессе и статьями медицинских журналов. Существу­ющая на киевском сайте он-лайновая конференция "TG/TS" является первым шагом к созданию русскоязычной организа­ции, хотя ранее, в 1996 году предпринималась неудачная попытка создания такого сооб­щества "Метаморфоза" в Санкт-Петербурге.

Дженис Реймонд первая подвергла вопрос транссексуальности феминистскому анализу. В работе "Транссексуальная империя" (1979) она пишет, что транссексуальность не является общечеловеческой проблемой, как может показаться, но только проблемой маскулинности. Она верит, что ее перво­причиной является патриархат, при котором произошло разделение половых ролей и идеологически закрепилось то, что образ женщины создается мужчинами. В феми­нистских кругах в целом отношение к транссексуалам и проблемам транссексу­альности разноречиво, хотя исследование опыта транссексуалки Агнесс внесло свой вклад в формирование ключевого понятия гендер.

Transsexualism (англ.)

Литература:

Бухановский А. О. Синдром отвергания пола: клиническая разновидность в тактике лечения и реадаптации // Вопросы клинического лечения и профилактики сексуальных расстройств. М., 1993. С. 103-105.

Миланов Н. О., Адамян Р. Т., Козлов Г. И. Коррек­ция пола при транссексуализме. М., 1999. С. 5-17. Benjamin H. The transsexuals phenomenon. New York: Julian Press, 1966. Ellis H., Symonds J. A. // Das Kantrare Geschleshtsgeruht. Leipzig, 1986. S. 178. Raimond J. G. The transsexuals empire: the making of the she-male. Boston: Beacon Press, 1979. Zhou J.-N., Hofman M. A., Gooren L. J. and Swaab D. F. A sex difference in the human brain and its relation to transsexuality // Gems News. London, 1998, N 31 (reprinted with permission by the authors from "Nature". 1995, N 378. P. 68-70).

© В. В. Котогонова

ТРЕНИНГ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧ­НОСТИ, см. Тренинг полоролевой идентич­ности.

ТРЕНИНГ ПОЛОРОЛЕВОЙ ИДЕН­ТИЧНОСТИ {тренинг гендерной идентич­ности) - формирование полоролевой иден­тичности (гендерной идентичности) и тендерных отношений методами групповой психотерапии. В основе так называемых Т-групп лежит программа психологического сопровождения взросления подростков как мужчин и женщин или психокоррекционная работа с уже взрослыми людьми. Поло-ролевая идентичность играет важную роль в процессах адаптации и саморегуляции. Это одна из базовых структур самосознания. Если в самосознании личности имеется дисгар- мония и несогласованность, то оно может содержать эмоциональные реакции отвер­жения или неприятия своего или другого пола. В основе гендерного конфликта лежит представление о полярности мужественности и женственности, закрепленное в период ранней социализации в семье. Эта "ложная дилемма" влияет на самооценку, самоува­жение, коммуникативную компетентность, удовлетворенность браком. Гендерныероли и стереотипы общества также делают человека менее гибким в его поведении. Ведь общество конструирует гендерные различия таким образом, что мужское автоматически маркируется как приоритетное, а женское -как вторичное и подчиненное.

Практика тренинга полоролевой иден­тичности включает групповую дискуссию, предметом которой являются реальные гендерные отношения участников в создан­ном климате психологической безопас­ности. Тренинг ориентирован на развитие и рост личностных качеств, коммуникаци­онную компетентность участников. Как правило, в тренинге ставятся задачи формирования представлений о сущности своего и иного пола; развития установок, необходимых для успешного взаимо­действия полов; смягчения недоверия между ними; формирования психологичес­ких умений и навыков общения мужчины и женщины, включая глубинные интимные сферы; реабилитации психических травм, полученных в связи с различием полов и сексуальнос тью.

Группа как потенциал для изменений оказывается обществом в миниатюре. Она способствует самоутверждению, преодо­лению страхов и опасений, в ней создается пространство для самореализации и появля­ется возможность получить обратную связь и поддержку.

Sex role identity training, gender identity training (англ.)

Литература:

Воронина О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе // Общественные науки и современность. 2000. N 4. С. 9-20.

Ениколопов С. Н., Дворянчиков Н. В. Концепции и перспективы исследования пола в клинической психологии // Психологический журнал. Т. 22. 2001. N3. С. 100-115.

Подросток на перекрестке эпох: Проблемы и перспективы социально-психологической адап­тации подростков. М, 1997. 288 с. Рудестам К. Групповая психотерапия. СПб., 1998. 384 с.

Смит Г. Тренинг прогнозирования поведения: Тренинг сенситивности. СПб., 2001. 256 с.

© Е. Ю. Красова

ТРЕТЬЯ ВСЕМИРНАЯ КОНФЕРЕН­ЦИЯ ПО ПОЛОЖЕНИЮ ЖЕНЩИН под

названием "Всемирная конференция для обзора и оценки достижений Десятилетия женщин ООН: равенство, развитие и мир" состоялась в Найроби в 1985 году. Парал­лельно проходил Форум НПО, участники которого оценили конференцию как акт "рождения мирового феминизма". Женское движение, еще разделенное политическими и экономическими реалиями во время конфе­ренции в Мехико, теперь стало международ­ной силой, объединенной под лозунгами равенства, развития и мира.

Данные представленных отчетов показа­ли, что реально повышение статуса и усилия по снижению дискриминации затрагивали лишь незначительное меньшинство женщин. Улучшение положения женщин в развива­ющихся странах было, в лучшем случае, незначительным. Таким образом, цели второй половины Десятилетия женщин под эгидой ООН достигнуты не были. Поэтому делегаты

Всемирной конференции по положению женщин в Найроби были уполномочены начать поиск новых путей по преодолению препятствий к достижению целей.

Перспективные стратегии на период до 2000 года, разработанные и единогласно принятые 157 странами-участницами ООН, явились усовершенствованным проектом плана по улучшению положения женщин до конца столетия и новым этапом в борьбе за гендерное равенство (см. Равенство полов). Участие женщин в принятии решений и доступ к управлению всеми сферами человеческой деятельности были признаны не только их законным правом, но и общественно-политической необходимос­тью.

В основе документа - ряд мероприятий, направленных на достижение тендерного равенства на национальных (государствен­ных) уровнях. Правительства должны были определить свои собственные приоритеты, основываясь на национальных стратегиях развития и ресурсных возможностях. Были намечены три основные группы меро­приятий: меры по усовершенствованию конституций и законодательств; равное участие в социальных программах; равное участие в политической жизни и принятии решений.

Рекомендованные принятыми в Найроби перспективными стратегиями меры распро­странялись на широкий спектр областей: от трудоустройства, здравоохранения, образова­ния и социальных услуг до промышленности, науки, коммуникаций и окружающей среды. Кроме того, были предложены основные направления национальных мер по под­держке участия женщин в деятельности по укреплению мира, а также оказанию им помощи в особо трудных ситуациях. В соот­ветствии с вышесказанным, конференцией было настоятельно рекомендовано прави­тельствам всех стран делегировать полномо­чия по решению проблем женщин всем государственным учреждениям и програм­мам. Вслед за конференцией делегаты Генеральной Ассамблеи обратились с прось­бой к ООН об интеграции основных

вопросов по проблемам женщин во все сферы ее деятельности.

В рамках принятого на конференции более широкого подхода к проблеме улуч­шения положения женщин наконец было признано, что равенство женщин не является изолированной проблемой, а непосред­ственно касается всех сфер человеческой деятельности. Поэтому для достижения целей Десятилетия женщин ООН жизненно важными признавались перспективы улуч­шения положения женщин и их активное вовлечение в решение всех проблем обще­ства, а не только тех, которые касаются непосредственно женщин.

Third World Conference on Women (англ.)

Литература:

Четыре всемирные конференции по положению женщин в 1975-1995 годы: историческая ретро­спектива: Департамент общественной информа­ции ООН. Февраль, 2000 / Пер. с англ.: Предста­вительство ООН в Республике Беларусь: <http://www.un.org/russian/documen/gadocs/23spec/ 4conf.htm>

У

УСИЛЕНИЕ ВЛИЯНИЯ ЖЕНЩИН НА ХАРАКТЕР ВЛАСТИ, см. Расширение возможностей женщин.

УСТОЙЧИВОЕ РАЗВИТИЕ - концепция развития человечества, принцип которой -"удовлетворение потребностей настоящего без создания угрозы удовлетворению по­требностей будущих поколений", как это определено в отчете "Наше общее будущее" (1987 г.) Всемирной комиссии по окру­жающей среде и развитию. В рамках концепции утверждается, что глобальный многоаспектный кризис, складывающийся из демографической, продовольственной, энер­гетической, экологической, гуманитарной, социально-экономической и политической составляющих, несет в себе угрозу самому

-«*»

существованию человечества на планете. В связи с этим всеми должна быть принята модель устойчивого развития человечества, в центре которой - люди и их право на здоровую и плодотворную жизнь. При этом человечество должно жить в гармонии' и равновесном взаимодействии с природой, подлежащей заботе и охране. В соответствии с принципами гуманизма и демократии, внутри сообщества людей должны быть обеспечены равное удовлетворение потреб­ностей в развитии и в качестве жизни, включая качество окружающей среды, уровень жизни, культуры и образования, возможности для будущих поколений (Разумовский). Сам термин устойчивое развитие подвергался критике как позволя­ющий различные трактовки: иногда как сино­нимы ошибочно употребляются термины устойчивое развитие, устойчивый рост и устойчивая эксплуатация. Понятие устой­чивое развитие шире защиты окружающей среды. Как неизменные для базового значения устойчивого развития называются три элемента, которые формируют его как иной тип развития (Джейкобе):

* При формировании экономической по­
литики неизменно учитываются экологи­
ческие соображения.

* Устойчивое развитие неизбежно вклю­
чает приверженность идее социального
равенства.

* Устойчивое развитие означает не просто
количественный рост, но и качественное
улучшение.

По определению Международного совета местных экологических инициатив, "устой­чивое развитие - это программа, долженству­ющая изменить процесс экономического развития таким образом, чтобы он гарантиро­вал базовый уровень качества жизни для всех людей и защищал экосистемы и сообщества, которые только и делают жизнь возможной и стоящей того, чтобы ее прожить".

Sustainable development (англ.)

Литература:

Джейкобе М. Зеленая экономика: окружающая среда, устойчивое развитие и политика будущего. Ванкувер, 1993.

Кортен Девид. К. Устойчивое развитие - общепри­нятый стереотип и альтернативный взгляд // Сайт "Байкальская экологическая волна": <http://www.baikalwave.eu.org/sustain2.html> Международный совет местных экологических инициатив, Международный исследовательский центр по развитию и Экологическая программа ООН. Местная повестка дня: Руководство по планированию 21. Торонто, 1996. Разумовский О. С. Три подводных камня концепции устойчивого развития человечества // Гуманитар­ные науки в Сибири / Философия и социология: Сибирское отделение РАН. Новосибирск: Издательство СО РАН, 1997. N 1.

© А. А. Денисова

Ф

ФАЛЛОЛОГОЦЕНТРИЗМ, см. Гендер-ная асимметрия в языке.

ФЕМИНИЗАЦИЯ - возрастание количе­ства женщин в каких-либо социальных, экономических или политических процессах или сферах, а также появление присущих женщинам характеристик. Термин широко применяется в терминологических словосо­четаниях феминизация бедности (см. Бедность), феминизация безработицы, фе­минизация власти, феминизация некоторых видов занятости - феминизация школьного обучения, например.

Feminization (англ.)

Литература:

Большой толковый социологический словарь (Collins). Т. 2. (П-Я): Пер. с англ. М.: Вече, ACT, 1999.528 с.

Феминизация бедности в России. Макроэко­номический анализ феминизации бедности в России: Сборник докладов, подготовленных для Всемирного Банка. Москва, Всемирный Банк: Весь Мир, 2000. 221 с.

ФЕМИНИЗАЦИЯ ЗАНЯТОСТИ пред­полагает два принципиальных изменения ситуации на рынке труда: первое - это

существенное расширение занятости женщин в оплачиваемом секторе экономики; второе -возникновение новых качественных видов занятости, которые считаются женскими, потому что женщины ассоциируются с более низкой оплатой труда, гибкими и нефор­мальными видами трудовой деятельности.

Феминизация занятости сопровождает сокращение постоянной занятости и в целом откат от фордистской модели трудовых отно­шений (см. Фордистская модель занятости). Непостоянство женских трудовых био­графий, связанное с беременностями, рожде­нием и воспитанием детей, совпадает с гиб­кими требованиями рынка труда, поэтому женщины продемонстрировали большую адаптивность к повышению гибкости рынка труда по сравнению с мужчинами.

Феминизация занятости также - это процесс втягивания женщин на рынок труда и немедленного выталкивания в низкооплачи­ваемые и нестабильные сегменты экономики, хотя предполагалось, что благодаря расши­рению участия женщин в экономике они выиграют от процесса глобализации произ­водства, развития торговли и сервиса. Однако женщины интегрируются и маргинализи-руются (см. Маргинальность) одновременно. Дешевая и подвижная женская рабочая сила воспринимается как естественный и расширя­ющийся ресурс.

Feminization of employment (англ.)

Литература:

Crompton R., Sanderson R. Gendered Jobs and Social Change. London: Unwin Hyman. 1990. Hakim С Segregated and integrated occupations: a new framework for analyzing social change // European Sociological Review, 9(3). P. 289-314. Humphries J. and Rubery J. The legacy for women's employment: integration, differentiation, and polar­ization // J. Michie (ed.). The Economic Legacy 1979-1992, London: Academic Press, 1992. P. 236-254. Rubery J., Fagan С "Does Feminization Mean a Flexible Labour Force". London: Dlackwell Publi­shers, 1994.

Wichterich Ch. Work, Gender, Ethnicity and Identity. Paper presented at the International Conference "The Future of Work". US/German Perspectives. Chicago, October 9, 1998.

© M. M. Малышева

ФЕМИНИЗМ - термин образован от латинского спова/emina - женщина. Впервые он использован Элис Росси в 1895 г. В настоящее время существует много опреде­лений феминизма. Нередко феминизм понимается как теория равенства полов, лежащая в основе движения женщин за освобождение. Чаще всего его трактуют шире - как разного рода действия в защиту прав женщин, основанные на представле­ниях о правовом равенстве полов (в этом случае термин может употребляться как синоним женского движения). Феминизм возник из признания того, что есть нечто несправедливое в общественной оценке женщины. Он пытается проанализировать основания и уровни подавления женщин и достичь их освобождения. Последнее понимается далеко не однозначно.

Первая волна феминизма приходится на XIX - первую половину XX вв. Основное ее содержание сводится к борьбе за достижение юридического равноправия полов. С сере­дины XX в. начинается вторая волна феминизма - борьба за фактическое равен­ство женщин с мужчинами. В середине и конце 70-х гг. на Западе, особенно в США, движение приобрело довольно массовый характер, проявилось в многочисленных акциях, в создании ряда организаций и множества небольших групп неформального характера без лидера и теоретической стратегии в ее традиционном понимании. В течение 80-х гг. влияние феминизма несколько падает, исследователи связывают это с утверждением в западных странах нео­консервативной ориентации, а также с острой самокритикой, появившейся внутри самого феминизма. Если до середины 80-х гг. его теоретиками рассматривался в основном опыт белой женщины из среднего класса Западной Европы и Северной Америки, то впослед­ствии была признана необходимость изучения и учета требований других групп с их специфическими интересами. Это сказалось на состоянии не только практики, но и теории движения, которая все более отказывается от категорий и методов, связанных с ориента­цией на внеисторические факторы.

ф

В феминизме рассматривается не опыт пола, а опыт рода (англ. - gender) - не биолого-анатомические, а культурно-психо­логические характеристики, поскольку прак­тически проявления пола и биологическая

«сексуальность существуют только как продукт "очеловеченных взаимодействий". Приписывать родовые представления, прису­щие данной культуре, самой "природе человека", его половым характеристикам,

¹ согласно феминизму - значит некритически принимать ряд скрытых посылок, восходя­щих к патриархатному (см. Патриархат) типу культуры. Сюда можно отнести

' определенные типы разделения труда, иерархические принципы подчинения, аб-стактно-технологическое понимание науки, философии, прогресса и т. д. Эти установки имеют, согласно феминизму, культурно-историческую природу и несводимы ни к собственно экономическим, ни к правовым

' причинам. С учетом этих посылок, отноше­ния между полами понимаются в феминизме как один из типов проявления властных отношений, поскольку под видом "объективности" воспроизводится ситуа­ция, когда одна часть человеческого рода, имея свои собственные интересы, одновременно репрезентирует (представ­ляет) и интересы другой его части. Это соответствует специфическому пониманию "объективности", складывающемуся через научные представления, несущие на себе печать "маскулинистской ориентации". В культурах такого типа, по мнению теоретиков феминизма, женщина представ­лена лишь как "Другой". Представители феминизма считают, что схемы рационального контроля, который общество применяет к мужчинам и женщинам, по сути дела различаются, при этом тип женской духовности остается, в принципе, невостребованным. Поэтому цель феми­низма - выведение женской духовности из "сферы молчания". Признается принципи­альная недостаточность традиционного теоретического анализа и необходимость политических действий. Однако, в отличие от обычного (с точки зрения принуждения)

понимания политической сферы, феминизм трактует ее предельно широко - как "общес­твенные дела вообще". Такое переопреде­ление политики в ненасильственном ключе выражается в лозунге "Личное - это политическое". В этом лозунге феминизм соединяет историко-критический анализ прав личности с идеологией, выступая как "призыв к действию", к изменению культуры и духовному обновлению во всех сферах жизни общества.

Существует множество направлений феминизма, среди которых есть как сравни­тельно малоизвестные (такие, как анархо-феминизм. консервативный феминизм, гуманистический феминизм, так и значи­тельно более широко обсуждаемые его разновидности {буржуазный феминизм, радикальный феминизм, либеральный феми­низм, " черный" феминизм и др.).

Само это деление можно считать пробле­матичным, поскольку оно предполагает, что такое нетрадиционное воззрение, как фе­минизм (с его альтернативными способами теоретизирования и практики), оценивается с традиционных позиций (например, бур­жуазный, или марксистский феминизм и т. д.), однако это деление на направления в настоящее время все еще принимается, несмотря на то, что оно, к тому же, нередко производится по разным основаниям. Кроме того, термин феминизм входит в название новых направлений, вводящих проблематику пола/гендера в определенные отрасли знаний - экофеминизм, кибер-феминизм.

Feminism (англ.)

Литература:

Клименкова Т. А. Феминизм // Современная

западная философия: Словарь / Сост.: Малахов В.

С, Филатов В. П. М: Политиздат, 1991. 414 с.

Millet К. Sexual Politics. N.Y., 1970.

Eisenstein H. Contemporary feminist Thought. Ъ.,

Feminism and Political Theory. L., 1986. Feminism and Methodology. Bloomington, 1987. Feminism as Critique. Essay on the Politics of Gender in Latecapitalist Society. Cambridge, 1987.

© Т. А. Клименкова

ФЕМИНИЗМ ПОСТКОЛОНИАЛЬ­НОЙ ВОЛНЫ (постколониальный феми­низм) - направление феминистской мысли, выработанное теоретиками из стран третьего мира начиная с 1980-х гг. Постколониальный феминизм проблемати-зирует культурную идентичность, язык и национализм в их связи с положением женщин в новых национальных государствах Африки, Азии и Карибского бассейна, женскую (само)репрезентацию в постколо­ниальных культурах и критическое отно­шение к западному ("белому") феминизму.

Феминистские и постколониальные теории соприкасаются, когда рассматривают патриархат и империализм (колониализм) как аналогичные по своему воздействию формы угнетения: опыт женщин в патри­архате и опыт колонизированных субъектов во многом схожи. Поэтому во многих (пост)колониальных обществах актуальна феминистская дискуссия на тему, что явля­лось для женщин более политически значимым: угнетение по признаку пола или колониальное угнетение.

Как феминизм, так и постколониальный дискурс уделяют значительное внимание проблеме языка как символическому ресурсу конструирования идентичности и, вместе с тем, создания инаковости и маргинализаиии угнетенных субъектов. Гайятри Спивак (Gayatri Spivak) в работе "Могут ли угнетен­ные говорить?" ("Can a Subaltern Speak?"), ставшей классикой как постколониальной, так и феминистской теории, показывает, что индийские женщины являются "низшим классом" с экономической и расовой точек зрения, и демонстрирует, что помещение женщин внутрь изобретенной мужчинами "национальной традиции" (основы идеоло­гии национальной независимости и создания независимого государства) означает, по сути дела, лишение их собственного голоса, права (публичной) речи и возможности участия во власти. Если же угнетенная заговорит, каким языком будет она пользоваться? - проблема-тизируют далее вопросы символического феминистские теоретики. Должны ли женщины выработать свой собственный язык

(так как в обычном символически закреплено их подчинение)? Или создание такового само по себе является средством исключения женщин из общего (а по сути, мужского) дискурса? Имеют ли женщины, рассматрива­ющиеся как воспроизводительницы и храни­тельницы национальной культуры, "право собственности" внутри этой культуры?

В начале 1980-х гг. многие феминистские теоретики из стран третьего мира подвергли критике западный феминизм за игно­рирование опыта небелых женщин. По их мнению, идея, что пол (гендер) существует вне рамок культурных различий, т. е. что существует некая универсальная категория женщины, на самом деле исходит из представлений, в основе которых лежит опыт западных женщин среднего класса. Чандра Моханти (Chandra Mohanty) в 1991 г. в эссе "Под западным взглядом" (Under Western Eyes) проанализировала репрезентации (образы) женщин колониальных стран, принятые в западных культурах: в литера­туре, искусстве, медицинских описаниях, этнографических исследованиях цветные женщины определяются почти исключи­тельно в рамках понятий "нищета", "отсталость", "гиперсексуальность", соци­альная и религиозная виктимизация. Этот подход служит дальнейшей маргинализации женщин колониальных стран. Моханти подвергла деконструкции концепцию "ми­рового сестринства" и показала, что цветные женщины сталкиваются с двойной системой дискриминаиии: их одинаково эксплуатируют белые мужчины и женщины (см. Репро­дуктивный труд женщин).

Феминизм постколониальной волны объединяет огромное количество текстов, подходов и взглядов на те политические стратегии, которые послужат освобождению женщин новых национальных государств.

Postcolonialfeminism (англ.)

Литература:

Спивак Гайятри Чакраворти. Могут ли угнетенные

говорить? // Введение в тендерные исследования.

Ч. II: Хрестоматия / Под ред. С. В. Жеребкина.

Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С.

649-670.

■•*»

Mohanty С. Т. Under Western Eyes: feminist scholar­ship and colonial discourse. Boundary 2 (Spring/Fall). 1984.

Mohanty С. Т., Russo A. and Torres L. (eds.). Third World Women and the Politics of Feminism. Bloomington: Indiana University Press, 1991.

© E. И. Гапова

ФЕМИНИЗМ РАВЕНСТВА, см. Неофе­минизм, Женская автобиография.

ФЕМИНИЗМ РАЗЛИЧИЯ, см. Неофе­минизм, Женская автобиография.

ФЕМИНИННАЯ КРИТИКА, см. Жен­ская литература.

ФЕМИНИННАЯ КУЛЬТУРА, см. Ген-дерные роли.

ФЕМИНИННОСТЬ (феминность, жен­ственность) - характеристики, связанные с - женским полом (Большой толковый социоло­гический словарь. С. 208), или характерные формы поведения, ожидаемые от женщины в данном обществе (Гидденс. С. 680), или же "социально определенное выражение того, что рассматривается как позиции, внутренне присущие женщине" (Turtle). Традиционно предполагалось, что фемининнось биологи­чески обусловлена, и ей приписывались такие черты, как пассивность, отзывчивость, мягкость, поглощенность материнством, заботливость, эмоциональность и т. п. Эти представления находились в соответствии с отнесенностью женщин к частной, а не также к публичной сфере.

Но феминистские исследования оспорили обусловленность социокультурных характе­ристик и процессов биологическими разли­чиями: фемининность не столько природна, сколько с детства сконструирована - девочка подвергается осуждению, если она недоста­точно женственна. Согласно французским феминистским теоретикам (Э. Сиксу, Ю. Кри-стевой), фемининность - это произвольная категория, которой женщин наделил патри­архат.

Существует также представление, что фе­мининность - особая "равная-но-различная"

противоположность маскулинности, что также неверно, поскольку маскулинные черты (стойкость, самодостаточность, сме­лость и др.) полагаются ценными для всех людей, включая женщин, а фемининные -желательные только для женщин с точки зрения их привлекательности для мужчин. Радикальные лесбиянки полагают, что, таким образом, сущность фемининности - в уста­новлении для женщин ограничений, которые в конечном итоге именно мужчины находят полезными, приятными и безопасными для себя.

Начиная с 70-х годов феминистки сначала отвергали фемининность как воспроизводя­щую вторичный статус женщин в пользу андрогинии, но затем эта позиция стала подвергаться ими сомнению. Психолог Ж. Миллер предположила, что такие черны фемининности, как эмоциональность, уяз­вимость и интуиция - это не слабость, а особая сила, которая может стать суще­ственной для построения лучшего общества, и что эти черты мужчины могли бы развивать в себе. Современный кризис маскулинности косвенно свидетельствует в пользу этого положения.

Фемининность в рамках андроцентрич-ной (см. Андроцентризм) культуры опреде­ляется как маргинальная по отношению к существующему символическому порядку, в котором маскулинность выступает как норма.

Femininity, feminity (англ.) Литература:

Большой толковый социологический словарь (Collins). Том 1 (А-О): пер. с англ. М.: Вече, ACT, 1999. 544 с.

Гидденс Энтони. Социология. М.: Эдиториал УРСС, 1999.704 с.

Tuttle L. Encyclopedia of feminism. New York, Oxford. 1986.

ФЕМИНИСТСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

объединяет различные исследовательские позиции, теории и методы анализа кросс-культурной вариативности гендерных отношений представлением о культурной сконструированности полового неравенства, поиском его объяснений и помещением женщины в центр культуры и общества.

В традиционной антропологии изучение женских ролей занимало значительное место (что требовало присутствия в полевых исследованиях женщин, и в антропологии исследовательниц всегда было больше, чем в других дисциплинах). Однако, изучая в соответствии с собственными культурными ожиданиями социальные, экономические и религиозные институты, имеющие очевид­ную формальную структуру, т. е. аналогич­ные тем, которые доминируют в западном обществе, исследователи относили женщин и их деятельность в область внеисторической частной (домашней) сферы и, соответ­ственно, рассматривали их как менее значимых информантов, а также трактовали полученные сведения в рамках западного мужского опыта.

Антропологи, которые описывали и изучали концепт пола и представления о половой дифференциации в различных культурах, сталкивались с одним и тем же противоречием (хотя не все осознавали и артикулировали его). С одной стороны, описания деятельности женщин свидетель­ствовали об огромном разнообразии социо-половых ролей. С другой, представление о "естественности" социальных различий между мужчинами и женщинами не было поколеблено даже работами Маргарет Мид, впервые подкрепившей идею о социальной сконструированности отношений пола этнографическим материалом, собранным на Самоа и в Новой Гвинее. Мид считала, что "многие, если не все, черты личности, которые мы считаем мужскими или жен­скими, так же слабо связаны с полом, как та одежда, манеры или головной убор, которые общество в данный период предписывает каждому полу".

Работы Мид стали интеллектуальными предшественниками феминистской антропо­логии, связанной своим возникновением с научными и общественными процессами начала 1970-х гг. на Западе. Формальное начало новой "антропологии женщин" {anthropology of women) было положено выходом двух антологий: "Женщины, культура и общество" ("Women, Culture and

Society") под редакцией Мишель Розалдо (Michelle Rosaldo) и Луиз Ламфер (Louise Lamphere) в 1974 г. и "К антропологии женщин" ("Towards the Anthropology of Women") под редакцией Рейны Рейтер (Reina Reiter) в 1975 г.

Антропология женщин поставила под сомнение ту периферическую позицию, кото­рая приписывалась в культуре женщинам, а также сформулировала в качестве главного на то время вопрос: почему и как женщины, несмотря на многообразие их ролей, ни в одном обществе не обладают властью над мужчинами в публичной сфере (т. е. находятся в положении угнетенных)? Антропологи, работавшие в актуальной в начале 1970-х гг. марксистской перспективе, пытались найти ответ в материальных условиях жизни людей, изучая то, что делали мужчины и женщины для выживания и воспроизводства, и поставив под сомнение две основные фигуры традиционной антропологии - мужчину-охотника как основного производителя пищи и женщину-собирательницу как его "помощницу". Элеанор Ликок (Eleanor Leacock) предпо­ложила, что в первобытных и ранних земле­дельческих обществах женщины и мужчины осуществляли приблизительно равный вклад в обеспечение сообщества пищей, а потому существовали в отношениях сравнительного равноправия (в XIX в. эти идеи были выска­заны Ф. Энгельсом). Мужское доминирование и возникновение социальной стратификации связано с возникновением государства и, при колонизации земель, распространением капи­тализма. Таким образом, угнетение женщин является не "естественным" состоянием, а артефактом. Мишель Розальдо считала, что женская роль в процессе воспроизводства (вынашивание и вскармливание ребенка, т. е. работы, которые мужчины выполнять не могут) является причиной того, что жен­щины удаляются из публичной сферы (где сосредоточена власть) в частную, домаш­нюю.

Шерри Ортнер (Sherry Ortner), работав­шая в то время в структуралистской перспективе, указала, что универсальность

ф

полового неравенства, его существование во всех культурах, примитивных или сложных, служит свидетельством того, что оно явля­ется чем-то глубинным, фундаментальным и чрезвычайно упорным, что нельзя уничто­жить не только изменении отдельных социальных ролей, но и перестройкой всей экономической структуры. Всеобщую де­вальвацию женщин (Ортнер использует этот термин - обесценивание, имея в виду, что жен­щины рассматриваются обществом как менее значимые и что существующая социальная ор­ганизация не допускает женщин к деятельнос­ти, которая предполагает вхождение во власть) следует рассматривать в свете других культур­ных универсалий. Женщина символизирует то, что все культуры трактуют как низшее, т. е. природу, которую человек стремится покорить и контролировать. Природа существует "сама собой", человек - посредством осознанного действия над природой.

Ортнер полагает, что тот факт, что женщина обладает репродуктивными функ­циями, присущими только ей, значим на трех уровнях: 1) женское тело и его функции кажутся близкими к природе (в отличие от мужской физиологии, которая оставляет его свободным для культуры); 2) в связи со своими телесными функциями женщины помещаются в те социальные позиции (роли), которые считаются более низкими, чем мужские; 3) традиционные женские роли, в свою очередь, порождают определенную психологию женщины, которая также рас­сматривается как менее окультуренная. Таким образом, оппозиция женского и мужского становится оппозицией природного и культурного: во всех обществах женщины рассматриваются как часть природы и помещаются вне исторического времени и пространства культуры, а мужчины, как часть культуры, живут в истории и воплощают "человеческое". То, что делают женщины даже за пределами домашней сферы, деваль­вируется, потому что это делают женщины, но это не предопределено природой, а скон­струировано культурно.

Вопросы естественности либо сконстру­ированное™ неравенства волновали в этот

период и биологических антропологов, и приматологов. Общепринятая модель отно­шений в колониях приматов, предполага­ющая доминирование мужских особей (которые добывают основную пищу и защищают самок), была опровергнута исследованиями Тельмы Ровелл (Thelma Rowell), Джин Альтман (Jeanne Altman) и других. Они доказали, что именно самки с детьми составляют социальное и постоянное ядро колонии, в то время как мужские особи перемещаются между колониями.

Феминистские исследования 1970-х гг. позволили интегрировать в антропологию "женскую тему", однако с течением времени подход, получивший название "добавить женщин и размешать" стал все менее удовлетворять исследователей. В 1980-е гг. в социальных науках стала популярной идея, что производство знания социально обусловлено (зависит от того, кто является его производителем или носителем), чт