Указанное зло достигло устрашающих размеров, выросши из некоегоукоренившегося исстари надменного и вредоносного мнения, или суждения. Оносостоит в том, что достоинство человеческого разума будет умалено, если ондолго и много будет обращаться к опыту и частным вещам, подлежащим чувству иопределенным в материи, тем более что вещи этого рода требуют прилежногоискания и они слишком низменны для того, чтобы о них размышлять, слишкомгрубы, чтобы о них говорить, слишком неизящны для того, чтобы имипользоваться, бесконечны по количеству и недостаточны по совершенству. Ивот, дело дошло до того, что истинная дорога не только покинута, но дажезакрыта и заграждена, а опыт находится в совершенном пренебрежении, неговоря уже о том, что он оставлен или дурно управляем.
LXXXIV
Помимо того людей удерживали от движения вперед и как бы околдовывалиблагоговение перед древностью, влияние людей, которые считались великими вфилософии, и обусловленные этим единогласие и согласие. О единогласии ужесказано выше. Что же касается древности, то мнение, которого люди о нейпридерживаются, вовсе не обдуманно и едва ли согласуется с самым словом. Ибодревностью следует почитать престарелость и великий возраст мира, а этодолжно отнести к нашим временам, а не к более молодому возрасту мира,который был у древних. Этот возраст по отношению к нам древен и более велик,а по отношению к самому миру нов и менее велик. И подобно тому как мыожидаем от старого человека большего знания и более зрелого суждения очеловеческих вещах, чем от молодого, по причине опытности и разнообразия иобилия вещей, которые он видел, о которых он слышал и размышлял, так и отнашего времени, если только оно познает свои силы и пожелает испытать инапрячь их, следует ожидать большего, чем от былых времен, ибо это естьстаршее время мира, собравшее в себе бесконечное количество опытов инаблюдений. Не должно считать малозначащим и то, что дальние плавания истранствования (кои в наши века участились) открыли и показали в природемного такого, что может подать новый свет философии. Поэтому было быпостыдным для людей, если бы границы умственного мира оставались в тесныхпределах того, что было открыто древними, тогда как в наши временанеизмеримо расширились и прояснились пределы материального мира, т. е.земель, морей, звезд. А что касается авторов, то высшее малодушие состоит в том, чтобывоздавать им бесконечно много, а у времени -- у этого автора авторов иисточника всякого авторитета -- отнимать его права. Ибо правильно называютистину дочерью времени, а не авторитета. Поэтому неудивительно, что чарыдревности, писателей и единогласия столь связали мужество людей, что они,словно заколдованные, не смогли свыкнуться с самими вещами.
LXXXV
Не только восхищение перед древностью, авторитетом и единогласиемпобудило деятельность людей успокоиться на том, что уже открыто, но ивосхищение перед самими творениями, изобилие которых уже давно созданочеловеческим родом. Ибо если кто-либо обратит взор на разнообразие вещей ипрекраснейшее оборудование, которое механические искусства собрали и ввелидля удобства людей, то он склонится, скорее, к тому, чтобы восхищатьсябогатством человечества, чем почувствовать его нужду, не замечая, чтопервичные наблюдения человека и те дела природы, кои суть как бы душа ипервое движение всего этого разнообразия, не многочисленны и не глубокопочерпнуты, что остальное относится только к терпеливости людей и к тонкомуи правильному движению руки или орудий. Например, часы есть, несомненно,тонкая, тщательно изготовленная вещь, которая подражает небесному кругусвоим вращением и биению сердца животных последовательным и размереннымдвижением. И все же эта вещь зависит от одной или двух аксиом природы. А если кто-либо будет рассматривать тонкость свободных искусств илитакже изощренность в обработке естественных тел посредством механическихискусств и рассмотрит вещи такого рода, как открытие небесных движений вастрономии, гармонии в музыке, алфавита (которым до сих пор не пользуются вгосударстве китайцев) в грамматике, или, возвращаясь к механическимискусствам, дела Вакха и Цереры, т. е. приготовление вина и пива, хлеба илидаже изысканных яств, искусство перегонки жидкостей и тому подобное, топусть он хорошенько подумает, сколько же должно было миновать времени длятого, чтобы привести эти вещи к тому совершенству, какое они теперь имеют(ведь все это -- открытия древние, за исключением перегонкижидкостей)
[33], в сколь малой степени они получены из наблюдений иаксиом природы (как об этом уже сказано по поводу часов) и как легко и какбы случайными совпадениями и удачными наблюдениями все это могло бытьоткрыто; обдумав это, он легко освободится от всякого восхищения и скореепожалеет о человеческом жребии, о том, что так незначительны, бедны были вовсе века вещи и открытия. А кроме того, упомянутые сейчас открытия болеедревни, чем философия и науки. Так что если говорить правду, то вместе сначалом рациональных и догматических наук этого рода прекратилось открытиеполезных дел. Если кто-либо обратится от мастерских к библиотекам и придет ввосхищение от безграничного разнообразия книг, которое мы видим, то,исследовав и прилежнее рассмотрев содержание и предмет самих книг, он,конечно, поразится противоположному. После того как он заметит бесконечныеповторения и то, как люди говорят и толкуют об одном и том же, он перейдетот восхищения перед разнообразием к удивлению перед малочисленностью техвещей, которые до сих пор владели умами людей. Если же кто-либо направит внимание на рассмотрение того, что болеелюбопытно, чем здраво, и глубже рассмотрит работы алхимиков и магов, то он,пожалуй, усомнится, чего эти работы более достойны -- смеха или слез.Алхимик вечно питает надежду, и, когда дело не удается, он это относит ксвоим собственным ошибкам. Он обвиняет себя, что недостаточно понял слованауки или писателей, и поэтому обращается к преданиям и нашептываниям. Илион думает, что ошибка в каких-то мелких подробностях его работы, и поэтомудо бесконечности повторяет опыт. Когда же в течение своих опытов он случайноприходит к чему-либо новому по внешности или заслуживающему внимания посвоей пользе, он питает душу доказательствами этого рода и всяческипревозносит и прославляет их, а в остальном хранит надежду. Не следует всеже отрицать, что алхимики изобрели немало и подарили людям полезныеоткрытия. Однако к ним неплохо подходит известная сказка о старике, которыйзавещал сыновьям золото, зарытое в винограднике, но притворился, будто незнает точного места, где оно зарыто. Поэтому его сыновья прилежно взялись заперекапывание виноградника, и хотя они и не нашли никакого золота, но урожайот этой обработки стал более обильным. Те же, кто занимался естественной магией, те, кто все сводил к симпатиии антипатии в силу праздных и беспочвенных догадок, приписывали вещамудивительные способности и действия. Даже если они чего-нибудь достигли, тоэти дела более поразили своей новизной, чем принесли пользу своими плодами. В суеверной же магии (если о ней надо говорить) следует обратитьвнимание на то, что существуют предметы определенного рода, общие у всехнародов, во все века и даже во всех религиях, на которых играют и на которыхосновываются науки тайные и суеверные. Опустим их рассмотрение, хотя вовсене удивительно, что мнение о богатстве этих наук явилось причиной ихбедности.
LXXXVI
Восхищение людей перед учениями и науками, само по себе уже достаточнонаивное и почти детское, преумножено еще хитростью и уловками тех, ктозанимался науками и преподавал их. Ибо они представляют их с такимтщеславием и напыщенностью и приводят их к взору человека стольпреображенными и как бы замаскированными, как если бы они были совершенны идоведены до полной законченности. Если посмотреть на их метод и разделы, томожет показаться, что они объемлют и заключают в себе все, что может бытьотнесено к их предмету. И хотя их части плохо заполнены и подобны пустымящикам, все же для обычного разумения они представляются как формы иоснования целостной науки. Первые же и древнейшие искатели истины, более добросовестные и болееудачливые, обычно те знания, которые хотели почерпнуть из созерцания вещей исделать пригодными для пользования, заключали в афоризмы, т. е. в короткиеизречения, разрозненные и не связанные методом; они не притворялись, чтовладеют всеобщей наукой, и не обещали этого. А при нынешнем положении неудивительно, если люди ничего не ищут за пределами того, что им былопередано как уже давно вполне законченное по совершенству и охвату.
