Глава 4 5 страница. – Во сколько ты завтра начинаешь работу?

– Во сколько ты завтра начинаешь работу?

– В четыре.

Он жует нижнюю губу, когда мы шагаем на лестничную площадку.

– Есть ли у тебя планы после?

Умнее всего – закончить наше общение прямо сейчас. Мы оба знаем, что у нас никогда не будет долгосрочных отношений, так как он скоро уезжает, но я не могу сдержать себя.

– Я бы хотела увидеться с тобой.

Улыбка Ксавьера увеличивается.

– Отлично. Я приду к «У Ларри» и заберу тебя. Когда твоя смена закончится?

– В одиннадцать.

Это только подобие свидания, и я знаю, что не должна надеяться, но я не могу заглушить чистый восторг, который поднялся во мне при мысли о проведённом с ним времени.

–Я заеду за тобой. – Его взгляд опускается к моим губам.

–Хорошо. – Мой рот предаёт меня и, полностью игнорируя одно из наших правил дружбы, открывается.

Сердце стучит в моей груди. О, мой Бог. Это оно.

Я, наконец, почувствую его поцелуй своим телом.

Я закрываю глаза. Тепло от его кожи обволакивает меня, и моя грудь вздымается. Я хочу этого больше, чем я могу даже выразить, и не могу ждать, чтобы, наконец, перейти на следующий уровень с ним.

В один момент его губы прижимаются к моему лбу. Мои плечи опускаются, когда я понимаю, что сокровенные надежды мгновенно раздавлены.

Ксавьер хихикает, зная, что он дразнит меня. Он отстраняется.

– Кажется, целоваться с закрытым ртом было твоим правилом, а не моим?

Я делаю губы «бантиком» и борюсь с внезапным желанием пнуть себя. Мои глупые правила хорошей девушки аукнулись, чтобы укусить меня в задницу.

– Правильно. – Я вздыхаю.

– Увидимся завтра,- говорит он, снова прижимаясь губами к моему лбу. – Спокойной ночи.

Он отстраняется, не сказав ни слова, от моего обмякшего тела.

Поскольку он поворачивается и направляется к своему мотоциклу, мои глаза немедленно сосредотачиваются на его штанах. Не буду отрицать – у него отличная задница. Я думаю, что любая женщина в мире согласилась бы со мной. Но я не могу позволить себе подобные чувства в начале лёгкого романа. Его слов предупреждения должно быть достаточно, чтобы отпугнуть меня, но этого не происходит. Нет никакой борьбы с этим напряжением, которое я чувствую к нему, независимо от того, что понимаю - это очень глупо.

 

Глава 9

Анна

Последние несколько дней были как в тумане. Моя жизнь состояла из работы и Ксавьера, и это было прекрасно.

Я заканчиваю наносить гель для губ, когда Куинн заходит в нашу комнату. – Господин Секси придёт, чтобы опять забрать тебя сегодня вечером?

Румянец появляется на моих щёках.

– Да.

– Чёрт. Он плохо на тебя влияет. – Она встаёт рядом со мной и проверяет волосы. – Это что – пятая ночь подряд?

– Шестая. - Я хихикаю. – Но кто считает?

Она толкает меня бедром.

– Ты, очевидно. Ты уверена, что ещё не занимаешься сексом с ним? В это довольно трудно поверить, что один из самых сексуальных мужчин на планете забирает тебя с работы каждый день, просто чтобы посидеть в дрянной забегаловке, даже не утолив жажду, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Я пожимаю плечами.

– Мы друзья. Ничего сексуального не происходит между нами.

Куинн наклоняет голову.

– Это всего лишь вопрос времени, Анна. Икс не глуп. Он знает, такая девушка как ты, не будет кидаться ему на шею. Сколько дней осталось до конца его отпуска?

– Два. – Мои плечи опускаются.

Я не могу не думать, что будет, когда однажды Ксавьер оставит меня. Я привыкла, что мы постоянно вместе. Моя новая жизнь состоит из работы «у Ларри» и ночей в закусочной с Ксавьером.

– Ой. – Куинн обнимает меня за плечи. – Не смотри так грустно, Анна-Банана. Когда он уедет, я заставлю тебя выйти на охоту, чтобы отвлечься от него.

Я хмурюсь.

– А что насчёт Брока? Ты не хочешь быть с ним?

Она закатывает глаза.

– Он ведёт себя большую часть времени…как осёл. Я не знаю, почему я ещё вожусь с ним. Если бы его задница не выглядела настолько сексуально в джинсах, я бы смогла перестать прощать его каждый раз, когда он меня бесит.

Я смеюсь.

– Не знаю, пойму ли я когда-нибудь ваши отношения. Вы, ребята, ругаетесь намного чаще, чем бываете вместе. Если бы я не знала, что между вами происходит, я бы поклялась, что вы – заклятые враги.

Куинн фыркает.

– Тонкая грань между любовью и ненавистью, Анна. Помни это!

Несколько часов спустя я полностью погружаюсь в громкую болтовню посетителей кафе, пытаясь не потерять заказы. Толпа на сегодня «У Ларри» безумна. Сегодня «Байк-ночь», и кто мог знать, что в Детройте столько гонщиков? Энди говорит, что сегодняшняя выручка поможет поддержать бизнес в течение месяца, если в остальные дни не будет достаточно посетителей. И у меня даже нет свободной минуты, чтобы пообщаться с Куинн или парнями на кухне.

Я вбиваю свой следующий заказ, и мельком гляжу на часы в компьютере, подзывая Куинн.

– Мы закрываемся через два часа. Это скоро закончится?

Она держит свой поднос у бедра.

– Да, как только мы обслужим этих клиентов, поток начнёт утихать.- Я отодвигаюсь и позволяю ей пробить свой заказ. – Кстати, ты видела, как пьяная Алиса психанула, когда Икс прошёл мимо бара, прямо к твоим столикам? Я думала, что её разорвёт от возмущения. Её лицо было таким же красным, как её волосы. Могла бы догадаться, что он её игнорирует, когда постоянно проходит мимо бара, не задерживаясь.

Я смеюсь.

– Она ненавидит меня.

– Нахер её, – ругается Куинн. – Есть определение для таких девушек, как она, и начинается оно с «С». Эта сука подлая, и я думаю это забавно когда Икс её динамит.

Я качаю головой.

– Ты слишком жестока.

– Поверь мне, она заслуживает немного пытки. Здесь всё было по сценарию Алисы слишком долго.

– Заказы готовы, Куинн! – Брок кричит из кухни. – Твои тоже, Анна.

Она вздыхает.

– Долг зовёт.

Я составляю свои заказы на поднос горкой, чтобы всё уместилось. Это самая страшная часть работы для меня, нести тяжёлый поднос, наполненный едой, но я пытаюсь привыкнуть.

Я тщательно сбалансировала его на своей ладони, молясь про себя. В эту секунду я прохожу мимо бара, и моя нога за что-то цепляется, я теряю равновесие.

Всё как будто происходит в замедленной съёмке. Движение падающего подноса не остановить, вместе с моими неуклюжими шагами. Коллективный вздох наполняет мои уши, и я беспомощно наблюдаю, как содержимое подноса ударяется об пол и посуда бьётся, а я падаю на колени.

Глубоко дышу, чтобы не заплакать. Хотя знаю, что несчастные случаи происходят, я чувствую себя неудачником. Вид разбитых тарелок подтверждает мои догадки, что это не страшный сон, и это действительно произошло.

– Что, чёрт возьми, случилось? – Я смотрю вверх на Энди, который подводит итог беспорядка со сморщенным лбом. – Тебе больно?

– Вы что, шутите? – Алиса хихикает. – Её задница достаточно жирная, чтобы было больно упасть.

– Заткнись, Алиса, – Куинн гавкает, когда помогает мне и спрашивает. – Ты в порядке?

– Вроде в порядке. – Я трогаю колени и замолкаю, когда вижу алую жидкость на кончиках своих пальцев.

Ксавьер отталкивает от меня двоюродную сестру и исследует меня с головы до ног.

–У тебя кровь. – Он хватает меня в свои массивные руки, испепеляя взглядом Энди. – Где твоя аптечка?

– На полке в моём кабинете, через кухню, – Энди отвечает, и Ксавьер несёт меня в этом направлении.

Мои глаза с интересом следят за Ксавьером.

– Ты же понимаешь, что я могу сама идти?

Он качает головой.

– В этом разрезе может быть стекло. Никакой ходьбы, пока я не посмотрю на него.

– Я не знала, что ты ещё и доктор. – Я ещё в состоянии дразниться.

Он ухмыляется.

– Не умничай. Я просто знаю, что нужно делать при таких ранах.

Ксавьер устраивает меня на столе Энди и хватает чемоданчик со стены. Без всякого колебания он штудирует аптечку, выбирая нужные медикаменты для обработки раны. Его последние слова звучат в моих ушах, напоминая мне, о том, как много неизвестного в нём.

Он берёт флакончик перекиси и бинты, и устанавливает открытую аптечку рядом со мной. Наливает в колпачок жидкость и отрывает кусок от одного из стерильных бинтов.

– Это будет не больно. Мне просто нужно очистить рану.

После того как я киваю, он держит бинт ниже небольшого пореза на моём колене и выливает туда перекись. Пузырьки шипят промывая грязь прежде, чем он ещё раз наливает из колпачка жидкость. Его глаза осматривают порез, и я знаю, что логичнее было бы беспокоиться о боли, но я не могу сосредоточиться, пока его большие руки находятся на моём теле. Нежность его прикосновений заставляет мои внутренности свернуться в животе.

– Кажется, там нет никакого стекла, просто порез после неудачного падения.

Он выдавливает некоторое количество мази - антибиотика на чистую марлю и прикладывает к порезу, затем закрепляет повязкой. Он очень умело справляется. Мой отец никогда бы не был в состоянии сделать перевязку. Травмы, всегда обрабатывались моей матерью, и теперь я задаюсь вопросом, почему Ксавьер настолько хорош в этом?

– Где ты научился всему этому?

Он пожимает плечами.

– Просто, узнал со временем. Я всегда должен был сам заботиться о себе, ты же знаешь.

Я немного хмурюсь.

– Разве не твоя мама этому учила? – Я знаю, что любопытствую, и он говорил мне, чтобы я не спрашивала о его семье, но я не перестаю удивляться, что случилось с ним, когда он был маленьким?

Ксавьер набирает воздух через ноздри.

– Моя мама умерла, когда я был ребёнком.

Я задыхаюсь и мгновенно извиняюсь за вопрос.

– Мне очень жаль. Это ужасно. Сколько тебе было лет?

Он сглатывает и бросает разорванные пакеты в мусорное ведро.

– Восемь.

Моё сердце давит в груди. Я не могу себе представить, что можно потерять такого важного как мама, в столь раннем возрасте.

Я дотрагиваюсь до него, пытаясь успокоить, но он отстраняется и качает головой.

– Именно поэтому я не говорю о моей семье. Я ненавижу жалость. Не надо меня жалеть.

Я вздрогнул от внезапного изменения в его тоне.

– Прости, конечно, я просто... Я хочу, чтобы ты знал, что я рядом... если ты хочешь поговорить о ней.

Он закрывает аптечку и убирает её на место.

– Я долго о ней не вспоминал, и я бы предпочёл, что бы так всё и осталось. Она мертва. Вот и всё.

Я могу сказать по его страдальческому выражению на лице, это далеко от истины.

– Ты, должно быть, скучаешь по ней.

– Хватит! – Встаёт он. – Чёрт возьми. Ты всегда такая любопытная?

– Ты всегда такой скрытный? – Я обороняюсь, не в состоянии остановить себя.

Он направляет строгие голубые глаза на меня, чтобы заставить меня отступить, но меня это не пугает. Ни на одну секунду.

– Я просто думаю, что если бы ты поговорил то …

– То что? Я вдруг стану лучше? Экстренное сообщение, красавица, это дерьмо не работает в реальном мире. Воспоминания из прошлого только больше трахают головы людей. Это не может магическим образом исцелить их. Люди не говорят о некоторых вещах не просто так, и, поверь мне, у меня есть причина.

– Это всё-таки неправильно. Если ты просто…

– Почему бы тебе не последовать своему ​​собственному совету, а? Я видел синяки на твой руке, тогда, в день знакомства. Почему бы тебе не сказать, почему ты действительно убежала из дома? Что, было так плохо? Твой парень тебя бил? Или твой отец? Кто? – Из его лёгких резко выходит воздух, и он смотрит на моё паническое выражение лица. – Не так легко говорить, о чём ты не хочешь, не так ли?

Воспоминания того дня наводнили мой разум. Мысли, о том, что мне пришлось пройти, вызывают у меня рыдание. Он заставил меня вспомнить всю адскую жизнь, которую я оставила позади.

– Чёрт побери. – Ксавьер закрывает глаза и делает глубокий вдох перед тем, как открыть их и обнять меня. – Мне очень жаль, Анна. Я не должен был... блядь.

Я качаю головой, поскольку вина нахлынула на меня, наконец я поняла, почему он не хотел говорить о своём прошлом. Боль моего собственного прошлого трудно унять, и я могу только вообразить то, как он должен чувствовать себя, ведь его прошлое намного хуже моего.

– Я тоже сожалею. – Я прячу лицо в его груди и продолжаю тихо плакать.

Мы стоим в течении нескольких минут беззвучно и не шевелимся. На мгновение я чувствую, как стена, что Ксавьер построил вокруг себя, немного исчезает, и это позволяет мне увидеть его внутри, но только на мгновение. Воспоминания, которые преследуют его, не обсуждаются, и я буду уважать его решение, но надеюсь, что в один прекрасный день он будет доверять мне настолько, чтобы всё рассказать.

Куинн прокашливается.

– Здесь всё в порядке?

Ксавьер отодвигается от меня и смотрит в моё заплаканное лицо. Он гримасничает, мой вид причиняет ему физическую боль.

– Я должен идти.

Паника наполняет меня. Я не знаю, увижу ли когда-нибудь его снова, если он выйдет из этой двери прямо сейчас. Без объяснений.

– Ксавьер … подожди. Пожалуйста.

Он качает головой.

– Я не могу.

Я сглотнула, как он выбежал мимо Куинн в дверях и, возможно, из моей жизни, навсегда.

Я прикусываю губу и пытаюсь унять слёзы. Это безумие, чувствовать себя таким образом из-за него, но я не могу с собой ничего поделать. В нём есть намного больше, чем он думает. Ему больно, и я просто хочу знать, как ему помочь.

– Так что всё-таки произошло? – Куинн спрашивает, когда Ксавьер становится вне пределов слышимости. – Ты уверена, что вы двое не спите вместе? Потому что вели себя чертовски напряжённо.

Я вздыхаю и беру бумажный носовой платок со стола Энди.

– Я думаю, что я просто испугала его.

Она наклоняет голову.

– Как ты это сделала?

– Он сказал мне, что не говорит о своей семье, а я не смогла удержаться от вопросов. Он расстроился. Мы оба сказали гадкие вещи... но извинились, и теперь я не уверена, как мы будем дальше общаться. – Я вытираю под глазами размытую тушь носовым платком. – Я не знаю, увижу ли его когда-либо после этого.

Признание вслух, что я могу его больше не увидеть, снова вызывает у меня рыдание. Моя двоюродная сестра мгновенно обнимает меня.

Я обнимаю её, и она вздыхает.

– Вот дерьмо. Это хуже, чем я думала. У тебя уже есть чувства к нему, не так ли?

Всё, что я по её просьбе говорю вслух, делается реальным, и я не уверена, что готова к этому. Но я должна сказать, ведь Куинн не остановится и будет подталкивать меня, если я не скажу этого.

Я закрываю глаза, и слеза скатывается по моей щеке.

– Я не знаю, что происходит между нами. Всё, что я знаю, это то, что боюсь не увидеть его снова... это пугает меня.

Она кивает.

– Я понимаю. Ты не можешь позволить ему оставить Детройт с этим грузом, который возник между вами двумя. Ты должна дать ему понять, что ты создана для него.

– Что, если он не захочет меня видеть?

Куинн улыбается.

– Он захочет. Поверь мне. Ты должна пойти за ним.

– Сейчас? – Я качаю головой. – Я не могу. Что скажет Энди, если я просто уйду посреди своей смены?

Она машет мне.

– Я скажу ему, что у тебя болит нога, и ты должна была пойти домой отдохнуть. Он будет волноваться, что ты получила травму на работе, но обрадуется, узнав, что ты не заявишь претензию на него. – Она роется в кармане. – Бери мою машину.

– Тебе нужно, чтобы я вернулась и забрала тебя?

– Нет. – Она усмехается. – Брок подбросит меня.

Я поднимаю брови.

– Я так понимаю, вы двое снова помирились?

Её улыбка расширяется, и она облизывает губы.

– Можно сказать и так. Мы работаем над этим в последние две ночи, на стоянке после работы, на заднем сидении моего автомобиля.

Я смеюсь и отхожу от стола, чувствую лишь небольшое жжение в коленке.

– Вы, ребята, слишком мутные. Позвони мне, если тебя потребуется забрать, и я вернусь за тобой.

– Будет сделано. Говоря о звонке... – Куинн останавливается на секунду. – Ты ещё не звонила дяде Симону?

– Нет, – я шепчу. – Я всё ещё не готова говорить с ним.

Куинн хмурится.

– Хорошо, но ты должна что-то придумать очень быстро. Мама говорит, что он волновался и говорил, что прилетит сюда, чтобы пообщаться с тобой. Прошла целая неделя, Анна. Я не знаю, как долго Мама сможет задерживать его.

Я вздыхаю.

– Я сделаю это завтра.

Этот ответ, кажется, удовлетворяет её, потому что она кивает.

– Хороший план. Двое чрезмерно эмоциональных людей в одну ночь может быть слишком много для тебя.

Я закатила глаза.

– Доброй ночи тебе.

– Хорошего вечера. Не делай ничего, чтобы бы сделала я. – Она подмигивает.

– Что это значит?

– Не поступай как я. В моём случае, вы бы давно трахнулись, и разбежались. Твоя «лучшие друзья» тактика, похоже, работает, так что не будь похожей на меня, – она дразнит, прежде чем оказывается между двумя поварами, и шлёпает по заднице Брока, когда проходит мимо по пути в столовую.

Брок смотрит ей вслед и говорит мечтательным голосом:

– Я люблю смотреть, когда она проходит мимо.

Рано или поздно я начну понимать этих двоих.

Я сажусь в Хонду, я прокручиваю звонки в моём телефоне, чтобы найти номер Ксавьера. Если он на своём мотоцикле и не собирается отвечать, то бессмысленно его искать. Есть только одно место, которое я знаю, где он любит бывать, поэтому я завожу двигатель и направляюсь к закусочной.

Меня бьёт нервная дрожь пока я еду по городу. Что, чёрт возьми, я, должна сказать ему? Вновь повторить, что мне будет очень жаль, если мы расстанемся, и не будем больше общаться? Что делать, если он увидит меня и уйдёт, недовольный тем, что я не поняла его с первого раза?

Я вздыхаю и продолжаю ехать, потому что должна хотя бы попытаться. Я не хочу, чтобы наша дружба закончилась, потому что я не смогла понять его намёк и отступить от щекотливой темы.

Я заезжаю на автостоянку, где нет никакого признака мотоцикла Ксавьера. Я расстраиваюсь, поскольку мне приходит в голову, что у меня нет подсказки, где он живёт. Мы всегда встречались в общественных местах, таким образом, я даже не знаю, как попытаться его найти. Я вытаскиваю свой телефон и набираю его номер, но он немедленно соединяет с его голосовой почтой.

– Это – Анна. Набери меня, пожалуйста.

Я барабаню пальцами по рулю и обдумываю свои варианты, пока не вижу через окно Нетти, которая обслуживает столики.

Она может знать, где я могу найти его.

Я выпрыгиваю из автомобиля и запихиваю свой телефон в задний карман. Подхожу к двери, когда слышу на расстоянии грохот мотоцикла. Я замираю и обнимаю себя, пока смотрю в направлении звука.

Смотрю внимательно и неуверенно, как только он появился в поле видимости. Его тёмные волосы зачёсаны назад, в то время как чёрные очки скрывают его глаза от меня. Его чёрная футболка облегает мускулистые грудь и руки, и его джинсы обтягивают сильные бёдра. Он выглядит сексуально, и я не могу отвести взгляда.

Он останавливается рядом со мной, но из-за очков не могу прочитать выражение его лица. Ксавьер щёлкает вниз подставкой и перекидывает ногу через мотоцикл.

– Что ты здесь делаешь, Анна?

Я обнимаю себя крепче.

– Мне не понравилось, как мы расстались.

Он встаёт напротив своего мотоцикла и скрещивает руки на груди, всё ещё пряча глаза за тёмным пластиком.

– Не переживай. Тема закрыта. Давай не будем мусолить такую ерунду.

Нет сомнения, что маленькая трещина, через которую я прорвалась, была теперь замурована облицовочным кирпичом, и я теперь знаю, что провокации не всегда заканчиваются так, как я хочу.

Я пожала плечами и кивнула.

– Ты прав. Нет необходимости обсуждать то, что произошло.

Его губы тянутся в тонкую линию.

– Тогда почему ты здесь?

Меня тянет к нему. Я делаю шаг в его направлении.

– Я хотела убедиться, что мы всё ещё в порядке.

– Мы всё ещё друзья. Ничего не изменится. – Неприветливость сквозит в голосе, и это пугает меня. Я не хочу, чтобы он отталкивал меня.

Я делаю ещё один шаг, не в силах удержаться от сближения с ним. Он поднимает брови, потому, что я встаю прямо напротив и обнимаю его за талию.

– Ничего не изменилось?

Ксавьер качает головой.

– Нет.

Подавляющая необходимость вкуса его губ проходит через меня, и я больше не могу бороться с ней.

– Тогда я нарушаю «Правило номер два» из нашего Договора дружбы.

И без подсказки, я склоняюсь к нему и прижимаюсь губами к его губам.

Всё его тело напрягается на мгновение – мышцы сократились от моего прикосновения, а затем расслабились, когда он обнял меня и потянул к своей твёрдой груди. Его язык ласкает мои губы, умоляя, чтобы его впустили. В момент, когда он толкает язык ко мне в рот, он издаёт низкое рычание. Всё внизу меня сжимается, поскольку я чувствую себя как никогда возбуждённой.

Волна чистой, настоящей жажды нахлынула на меня, и я зажимаю пальцами ткань его рубашки, желая удержать его рядом с собой навсегда. Его большие пальцы скользят по ключице к моей шее, прежде чем окончательно прижимаются к моей щеке, фиксируя на месте. Теперь нет пути назад. Я совершенно определённо пересекла линию, но меня это не волнует. Я хочу этого.

Я хочу его.

Он отстраняется и наклоняется лбом к моему.

– Проведёшь ночь со мной?

Я трудно глотаю и молюсь Богу, чтобы быть готовой к этому, и чтобы я могла справиться с результатом того, что всё это будет означать для меня. Что это будет означать для нас.

– Хорошо.

Ксавьер целует меня в последний раз, прежде чем приказывает.

– Ты на машине следуешь за мной.

Мы расцепили объятья. Я дрожу, в то время как моё тело жаждет возвращения его тепла. Я отворачиваюсь, стиснув руки в кулаки, в сторону автомобиля Куинн, и когда я слышу рычание мотоцикла Ксавьера позади, тяжесть, от того на что я согласилась, поражает меня. С одной стороны, я не могу поверить, что я это делаю, но с другой я так взволнована и заведена, что не могу этого вынести. Это случится. Тихий голос в моей голове, который появлялся много раз, сейчас стал довольно громким, моя совесть твердит мне, что этого нельзя делать, но тот голос должен просто замолчать и позволить моему телу воспользоваться моментом. Я уже вся извелась, желая близости с ним.

Я еду за мотоциклом Ксавьера, и в моей голове возникают мысли о том, как это должно произойти. Мы сидим в его гостиной и пьём напитки перед «этим», как это делают в кино, или же мы просто начинаем «этим» заниматься, как только захлопнется дверь?

Я беспокойно постукиваю руль, когда мы останавливаемся на красный свет. Хочу, чтобы Куинн была здесь, прямо сейчас. Она сможет дать мне некоторые довольно полезные советы, потому что это неизведанная территория для меня.

Свет становится зелёным и Ксавьер снова мчится, но быстро замедляет ход и заезжает на автостоянку отеля.

Очевидно, он также не может ждать.

После того, как я паркуюсь и выключаю двигатель, я делаю глубокий вдох. Ксавьер отходит от мотоцикла, а я отцепляю мой ремень безопасности.

Я могу это сделать. Он мне больше не чужой, и я ему доверяю. Но моя зажигательная речь не может урегулировать мои нервы. Это огромный шаг и он всё изменит.

Вдруг открывается дверь, и я задыхаюсь от силы сковавшей мою грудь. Ксавьер кладёт руку на верхнюю часть автомобиля и наклоняется, чтобы увидеть моё лицо.

– Ты в порядке?

– Да-да. Всё хорошо. Я готова это сделать, – говорю я с уверенностью.

Ксавьер ухмыляется.

– Ты говоришь, как будто пытаешься успокоить себя. Неужели оказаться со мной так страшно?

Я сглатываю и смотрю в жёсткое тёмно-синее мерцание его глаз.

– Я не боюсь тебя.

Его глаза бродят по моему лицу, как будто он ищет ответы на некоторые невысказанные вопросы, которые у него на уме.

– Знаешь, только потому, что мы нарушили «правило номер два», это не значит, что мы должны нарушить и «правило номер один».

В моей голове ни одной мысли, темнота.

– Напомнишь мне, что за «правило номер один»?

Пухлые губы Ксавьера тянутся в дьявольскую улыбку.

– Ты голая в моей постели.

Мои глаза расширяются.

– Я, гм...

О, мой Бог. Этот человек меня полностью поражает. Если я не могу даже ответить на его похабные намёки, как я могу поверить, что я готова перейти к следующему уровню с ним? Возможно, он прав. Может быть, я ещё не готова.

Я смотрю на него, не зная, что сказать.

Он улыбается и кивает, понимая моё тяжелое положение.

– Всё хорошо, красавица. Ты не должна объяснять, и у тебя всегда есть право передумать. Как насчёт того, чтобы посмотреть вместе фильм, а?

Облегчение заполняет меня, я благодарна, что он не раздувает проблему из этого, как большинство мужчин.

– Фильм звучит заманчиво.

Ксавьер протягивает руку.

– Пойдём.

Я беру его за руку, и он приводит меня к входу в гостиницу. Я морщу лоб, когда мы идём через дверь и прямо, мимо стойки регистрации.

– Когда ты попросил, чтобы я посмотрела с тобой кино, я подумала, что это будет не в отеле, – говорю я ему честно, всё ещё немного сомневаясь, поскольку он нажимает кнопку лифта.

Мы ступаем внутрь, и Ксавьер нажимает двадцатый этаж. Много вещей появляются у меня в голове. Если этот город – его родное место жительства, почему он остановился в отеле?

Когда мы ступаем на наш этаж, я не могу помешать себе спросить.

– Ты говорил, что местный?

Он ведёт меня по коридору.

– Я отсюда.

– Но ты постоянно не живёшь в Детройте? – Я пытаюсь разъясниться.

– Живу. У меня есть постоянный адрес здесь, – отвечает он.

Я сжимаю губы, поскольку мы останавливаемся у последней двери.

– Тогда, почему ты остановился в отеле, а не у себя дома?

Он вздыхает, и достаёт свой ключ от комнаты из своего бумажника и просовывает его в щель.

– Собственность, которой я владею, является моим семейным домом, но это не то место, где я чувствую себя комфортно, чтобы оставаться там.

Так много вопросов вытекают из его одного простого заявления. Я хочу знать, что заставляет его чувствовать себя таким образом, но я знаю по собственному опыту, что иногда дом не то место, где хочется быть. Я выбираю более простой подход.

– У тебя есть ещё члены семьи, живущие там?

Он держит дверь открытой и показывает движением, чтобы я проходила внутрь.

– Давай не будем говорить о моей семье. Пожалуйста.

Я мгновенно напрягаюсь и искренне хочу забрать свои слова обратно. Мы ссорились из-за моего шпионажа достаточно в течение одной ночи.

Номер-люкс восхитителен! Я никогда не была в номере, который выглядит больше чем квартира. В гостиной есть диван и два классических кресла, которые повёрнуты к плоскому экрану, установленному на стене. Небольшая, современная кухня со шкафами из тёмного дерева и техникой из нержавеющей стали совмещена с гостиной.

– Это действительно классный номер!

Он кивает.

– Я останавливаюсь здесь каждый раз, когда нахожусь в городе.

Я поворачиваюсь к нему.

– Как часто?

– Не часто – раз в пару лет.

Моё сердце мгновенно тонет.

– Кто заботится о твоём доме, если ты бываешь здесь редко?

Он пожимает плечами.

– Я плачу, чтобы заботились о нём.

Я вздыхаю.

– Я не могу поверить, что ты скоро уезжаешь. Когда я увижу тебя снова?

Он прислоняется к стене и смотрит в пол.

– Наверно, для тебя будет лучше больше не встречаться со мной.

– Кто это сказал?

Его голова дёргается вверх, и он встречает мой взгляд.

– Я.

Я качаю головой и ступаю к нему.

– Если мы собираемся продолжить быть друзьями, тебе надо разобраться с отрицанием себя. Ты не плохой человек. Если бы ты им был, то я не была бы здесь прямо сейчас.

Ксавьер хватает меня за талию, с силой прижимая к себе.

– Ты не представляешь, как сильно я хочу, чтобы это было правдой.

Напряжение исходит от него и моё сердце вырывается из рёбер, поскольку он наклоняется, чтобы поцеловать меня. Мои руки прижимаются к его груди, и я закрываю глаза, позволяя рту открыться, поскольку я жду его губы, чтобы они встретились с моими.

– Ну, хорошо... что мы здесь имеем? – Отчетливый женский голос мурлычет позади меня. – Собираешься ли ты наиграться с ней в ближайшее время или она присоединится к нам этим вечером? Я заскучала.

Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть шагающую из спальни Дину, одетую в красные стринги и куски ткани, которые она считает ночнушкой. Я не могу не уставиться на неё. Она практически голая передо мной, и увидев её убийственное тело, я понимаю, почему она не заволновалась, увидев меня в баре в ту ночь. Она как с обложки журнала. Как я могу конкурировать с ней?

Мышцы Ксавьера напрягаются под моими пальцами.

– Что ты здесь делаешь, Дина?

Она пожимает плечами, и медленно проводит пальцами по спинке дивана.

– Я думала, раз было так весело вчера ночью, ты захочешь повторить это снова. Тебе же это нужно, я знаю.

Мой желудок сжимается и слова «прошлой ночью» повторяются в моей голове. Он спал с ней после того как провёл вечер со мной? Вот доказательство, что ничего не получится с ним, в конце концов. Я отодвигаюсь подальше от него и качаю головой.