Лотти
— Итак, прошлой ночью я сотворила несусветную глупость.
Я опоздала на работу, но Клаудия уже орала на другую девочку, поэтому мне удалось прошмыгнуть незамеченной.
Я уже рассказала Триш о последних изменениях в состоянии Лекси, но ни слова об остальном. Мы обе застряли за прилавком, и это было надолго, потому что пришлось приводить в порядок бесчисленные рулоны ткани для стеганых одеял.
— Ты напилась и проснулась в постели с незнакомым парнем?
— Не совсем.
По крайней мере я ничего не пила, а Зан не был незнакомцем. Я его слишком хорошо знала.
— Ну, давай же. Я умираю от любопытства. Я поздно легла спать, потому что почти всю ночь занималась инвентаризацией. Пожалуйста, поделись со мной своей пикантной историей.
— Я поцеловала Зана.
— Ты что?! — ее глаза так округлились, что она стала похожа на маленькую мартышку. Клаудия услышала ее возглас и одарила нас злобным взглядом за то, что мы болтаем, когда должны работать.
— Ну, вообще-то он поцеловал меня, но я ему позволила, а потом вцепилась ему в волосы и поцеловала в ответ. И это не было невинно. Мы зашли на запретную территорию. Потом мы вернулись в его комнату и слушали музыку, после чего я уснула, но мы не занимались сексом, а теперь я просто схожу с ума. Я была расстроена из-за Лекси. Думаю, именно из-за этого все и случилось.
Не знаю, смогу ли повторить это. Я сказала ему, что собираюсь делать вид, будто ничего не было, но мне было просто жизненно необходимо кому-то рассказать. Человеку, который не замешан в этом.
— Ну, ладно, так тебе понравилось? Тот поцелуй, которого не было?
— Это было... — как это было?
— Ты не знаешь, что сказать, и вся покраснела, поэтому я полагаю, что это было классно. Он использовал свой язык?
— Нет, просто открыл рот.
— Как это было, если сравнить с твоим предыдущим опытом по части поцелуев?
Этого опыта вовсе и не было, вот почему все так сложно.
— Твое молчание говорит о многом.
Еще бы.
— Ладно, давай представим чисто гипотетически.
Только не в этом случае.
Она прислонилась к стенду для тканей.
— Предположим, что он просто друг Страйкера, а я пригласила тебя погулять вместе, он тоже был там, и вы познакомились. Допустим, вы разговаривали, гуляя на свежем воздухе, и он поцеловал тебя.
— И? — я продолжала наблюдать за Клаудией.
— Ты бы могла с ним встречаться, не имей он такого прошлого?
Я спрашивала себя о том же много раз, с тех пор как стала лучше к нему относиться.
— Не знаю.
— Нет, знаешь. Ты просто не хочешь признавать это. — (Я сжала губы.) — И ты знаешь, что я права.
Она была права. Как же она была права.
— Эй! Меньше слов, больше дела, — рявкнула Клаудия, вылетев из кабинета с мрачным, как грозовая туча, лицом.
— Он довольно хорош собой, если тебе нравятся высокие темноволосые задумчивые типы, — с улыбкой сказала она во время перерыва.
— Да, это все о нем. — Не будь он таким красивым, все было бы гораздо проще.
— Хоть я сама всего лишь тощая девчонка-рокер, я в состоянии оценить его привлекательность.
Мы закончили перекладывать рулоны, поэтому вернулись к прилавку.
— Ну, и что мне ему сказать?
— Милая, ты должна следовать своей интуиции.
— А если она подведет меня?
Она дернула плечом:
— Тогда ты, по крайней мере, получишь хороший урок. У меня такое чувство, что твоя интуиция редко ошибается, Лот. Но как знать? — она улыбнулась и поспешила на помощь подошедшему покупателю.
Черт, и что же мне делать?
***
После работы я позвонила миссис Дэвис, чтобы узнать новости о Лекси. У меня скрутило живот, когда я осознала, что время, проведенное с Заном, напрочь вытеснило ее из моей головы.
— Привет, милая, — ее голос звучал так, словно она только что проснулась.
— Как она?
— Состояние стабилизировалось, и ее перевели в отдельную палату. Надеемся, что через несколько дней сможем забрать ее домой. Она спрашивала о тебе.
От этих слов мое сердце вспыхнуло колющей болью, словно кто-то вонзил в него нож.
— Я могу ее навестить?
— Сейчас мы ограничили круг ее посетителей, но, возможно, через пару недель она будет чувствовать себя лучше. Хорошо, милая?
Ничего хорошего. Все было более чем плохо. Что подумает Лекси, если я не буду у нее появляться? Я поняла, зачем они это делали, но это вовсе не значило, что я с ними согласна.
— Хорошо, — я произнесла это слово практически по слогам, потому что изо всех сил сдерживалась, чтобы не разрыдаться в трубку.
— Я скажу ей, что ты звонила. Уверена, ей бы очень понравилось, если бы ты прислала ей открытку, которой она могла бы любоваться.
— Я пришлю.
— Спасибо за то, что ты такая хорошая подруга, Лотти.
— Не за что, — я не могла придумать другой ответ.
Едва мы закончили разговор, мои ноги подвели меня, и я сползла на пол. Жуткий звук, как будто кто-то задыхался, достиг моих ушей, и я вдруг осознала, что это мое собственное дыхание.
Как я могла поцеловать Зана? Как вообще могла позволить себе даже в мыслях провести с ним хоть секунду вместе? Как я могла?
У Лекси и раньше случались такие проблемы, но в этот раз я чувствовала, что это была моя вина. Я проводила с ней недостаточно времени. Я не звонила и не навещала ее так часто, как должна была. Я запуталась и невольно предала ее, хотя поклялась себе, что никогда этого не сделаю.
Слез не было. Их почти никогда не было, когда я так плакала. Я рыдала и рыдала, без слез. Была одна лишь боль. Ослепительная боль.
Краем сознания я поняла, что кто-то стучит в дверь, но была слишком поглощена своим горем, чтобы предпринять по данному поводу хоть что-то. Свернувшись в позу эмбриона, я даже не смогла изменить положение своего тела.
Стук превратился в грохот, потом я почувствовала движение воздуха. Послышались еще какие-то звуки.
Пара теплых ладоней сжала мои плечи и попыталась выпрямить мое тело. Я сопротивлялась, но они были очень сильными и не собирались меня отпускать.
— Шарлотта. Шарлотта, — голос был тихим, но настойчивым. И пробился сквозь стену агонии. Каким-то образом ему удалось.
Я подняла голову и встретилась с взглядом невероятных глаз, темных, как ночь, и глубоких, словно океан.
— Привет.
Я еще не успела восстановить контроль над своим голосом.
— Что случилось?
Мне потребовалась пара секунд, чтобы сложить все кусочки мозаики, и, когда все встало на свои места, я рванулась, пытаясь убежать от этих глаз, от этих рук.
— Эй, успокойся.
— Отпусти! Отпусти меня! — он повиновался, и я опрокинулась назад в попытке убраться подальше от него. — Просто уходи!
Он отступил, но не ушел.
— Я уйду, но сначала я хочу узнать, что случилось. Я не брошу тебя в таком состоянии.
Усилием воли я взяла себя в руки, чтобы не расклеиться при нем.
— Я не должна была это делать. Мне не следовало целовать тебя. Это все только моя вина.
Он склонился надо мной, но прикасаться больше не стал.
— В чем дело, Шарлотта?
— Это Лекси.
— Что случилось с Лекси?
— Она в больнице, и виновата в этом я. Меня не было рядом с ней в нужный момент, мало того, я поцеловала тебя и проводила с тобой время, тогда как должна была думать только о ней. Это моя вина.
Он протянул руку, словно собираясь коснуться моего лица, но тут же опустил ее, когда я отшатнулась.
— Нет, красавица. В этом совершенно нет твоей вины.
— Есть. И твоя тоже.
Он открыл рот, словно собирался возразить, но тут же передумал и покачал головой.
— Видимо, ты права.
Я воспользовалась изголовьем своей кровати, чтобы встать, и заползла на матрас, поджав под себя ноги.
— Пожалуйста, просто уйди.
— Ладно.
Он ушел, не закрыв за собой дверь, а я не нашла в себе сил, даже чтобы встать. Спустя несколько минут раздался тихий стук, и в комнату заглянул еще один человек.
Уилл.
— Привет, Лот.
Я перекатилась, поворачиваясь к нему лицом.
— Это он тебя прислал?
— Вроде того. Но я все равно собирался к тебе зайти. Мой радар близнеца выдал красный сигнал тревоги.
Уилл осторожно вошел, сел рядом со мной на кровать и обнял меня, крепко прижимая к своей груди.
От него пахло родным домом и безопасностью.
— Это не твоя вина, Лот. Ты должна прекратить во всем винить себя. Ты ни в чем не виновата. Ни в чем.
Я положила голову напротив его сердца.
— Мне не следовало это делать.
— Что делать?
— Я поцеловала Зана.
— Погоди-ка, что? Так ты из-за этого расстроилась? — он не казался слишком уж шокированным.
— Да. Нет.
Он прижался подбородком к моей макушке и убрал мои волосы назад.
— Если бы существовал приз за гипертрофированное чувство вины, ты бы его выиграла.
— Мне не до шуток, Уилл.
— Прости, Лот, — подняв мой подбородок, чтобы я смотрела ему в глаза, он сказал: — Миру не придет конец только потому, что ты поцеловала Зана.
— Вообще-то, он поцеловал меня.
— Лотти, — скривился он.
— Знаю. Но я все равно не должна была это делать, — я снова спрятала голову у него на груди.
— Если я спрошу тебя кое о чем, обещаешь ответить честно, чтобы я не мог уличить тебя во лжи?
Я знала, что он спросит.
— Тебе же нравится Зан, да? — спросил он.
Я подняла голову и посмотрела ему в глаза. Мне никогда не скрыться от него. Он мое зеркало, моя правда. Я никогда не смогу солгать Уиллу. Ни в таких мелочах, как съеденный украдкой пасхальный кекс, ни в чем-то более важном, как мои чувства к Зану.
— Да.
— Остановись на секундочку, — он вдруг застыл, словно в ожидании чего-то. — Ты это слышишь?
— Что?
— Еще секунду, — он подошел к моему окну и выглянул на улицу. — Если только это не гениальная компьютерная программа, специально разработанная для имитации нашей реальности, то, думаю, можно смело утверждать, что конец света не наступил из-за того, что ты признала существование своей симпатии к Зану.
Я взяла в руки подушку. Мне все еще требовался хоть какой-нибудь предмет, который я могла бы обнять.
— Я это не признавала. Ты сказал, что он мне нравится, а я просто с тобой согласилась.
— Лот. Игра слов тебе здесь не поможет.
Я покрепче обхватила подушку, словно она была моим якорем.
— Он не может нравиться, Уилл. Он последний парень на Земле, который мог бы мне понравиться.
— Кроме Зака.
— Я бы никогда в жизни не запала на Зака.
— Слава богу.
Он снова шлепнулся на мою кровать, и я склонила голову ему на плечо.
— Не волнуйся, я похороню эту тайну в нашем склепе.
Мы с Уиллом придумали особый склеп для своих секретов, о существовании которого было известно только нам двоим. Даже родители не знали о тайном шифре.
Он издал серию звуков, имитируя то, как закрывает этот склеп на замок и прячет ключ.
— Ты не нарушаешь закон, если тебе кто-то нравится. И ничего не можешь с этим поделать. Чувства приходят, даже если так не должно быть. Ты не сможешь этому противостоять, — сказал он.
Я закрыла глаза.
— Как бы мне хотелось, чтобы это было не так.
— Знаю, но я не думаю, что это тот случай, с которым ты сможешь легко разделаться.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что я знаю тебя и знаю, как ты себя ведешь, когда тебе кто-нибудь нравится, а такой я тебя еще никогда не видел, потому что тебе еще никто так сильно не нравился. Я мог бы солгать и сказать, что ты справишься, но тогда ты сразу поймешь, что я лгу.
— С каких это пор ты стал фанатом Зана?
Уилл пожал плечами.
— Когда понял, как сильно он тебе нравится. Не скажу, что я на его стороне, но готов поспорить, что ты на него запала.
— Но почему именно он?
Мы оба задумались на некоторое время.
— А почему Люк Скайвокер путался со своей сестрой? — с Уиллом любой разговор неизбежно приводил к «Звездным войнам».
— Потому что это было частью сюжета?
— Потому что иногда бывает так, что у тебя возникает с кем-то связь, которую сначала ты не можешь объяснить, но когда-нибудь все обретет смысл.
Я вопросительно приподняла брови.
— Ты сейчас намекаешь, что Зан наш давно потерянный брат?
— Я говорю, что сейчас ты не знаешь, почему тебя тянет к нему, но однажды все встанет на свои места, и ты поймешь, что это было предначертано свыше.
— Думаю, ты слишком часто смотришь «Звездные войны».
Он покачал головой и снова обнял меня.
— А я думаю, что ты смотрела их слишком мало.
Зан
Удостоверившись, что брат позаботится о Шарлотте, я переоделся, взял айпод и отправился на пробежку. Я был очень близок к тому, чтобы сорваться и разбить кое-что посущественней моей руки, поэтому решил проветриться.
Каждый раз, когда мои ноги касались земли, я мысленно сопровождал ругательством.
Я так облажался. Все эти попытки не думать о ней привели к противоположному эффекту, и я непреднамеренно причинил ей боль. Снова.
Это надо прекратить. Я должен положить этому конец. Я вел себя как эгоист. Она и так достаточно пережила, а тут еще я заставил ее снова пройти через это.
Я самый конченый мерзавец. Хуже Зака. Он хоть никогда не пытался поцеловать ее. Не то чтобы он никогда об этом не думал. Я много чего узнал из его пьяного лепета.
Я даже не слышал музыку, которая звучала в наушниках. Это вполне могла быть дерьмовая попса, которую никогда не перестанут крутить по радио.
Тот поцелуй все испортил. Та ночь все разрушила. Я больше никогда не буду держать ее за руку, не заставлю ее улыбаться или плакать.
Возможно, мне стоило сменить место учебы. Если бы не Зак, я бы так и поступил. Если бы я не волновался, что когда я уеду, может снова произойти нечто ужасное. В прошлом я предотвратил достаточно катастроф, чтобы понимать, что может случиться, если меня здесь не будет. Не будет рядом, чтобы убрать за ним. Кроме того, я пообещал Шарлотте присмотреть за Кэти и Заком. И теперь не могу нарушить свое обещание.
Воздушные шарики с мыслями на этот раз не помогали. Я должен был задвинуть эти моменты в самые далекие места своей памяти и вытащить их оттуда не ранее, чем спустя несколько лет.
Я не мог ее забыть, но я мог отодвинуть на второй план мысли о ней. Сосредоточиться на учебе или на чем-то другом.
Я бежал, пока не стало так темно, что не видно было земли под ногами. Я много раз падал, но поднимался и продолжал бежать. Мои локти и колени были ободраны до крови.
Так я наказывал себя. Я это осознавал, но не собирался прекращать. Просто теперь я не использовал для этого наркотики и секс.
***
Единственным способом выбросить Шарлотту из моей головы — вытеснить ее оттуда другими занятиями, вроде игры на банджо, бега и чтения.
Я вытащил фотокамеру, подаренную мне мисс Кэрол, которая валялась давно забытая в глубине ящика, и начал делать фотографии во время своих пробежек. Сходил на ферму и сфотографировал лошадей. Я ни разу не столкнулся с женщиной, которая прогнала меня в мой первый визит, но я ходил туда в основном очень рано или очень поздно, когда там было мало людей.
Я максимально заполнил свою жизнь другими занятиями, но все это не смогло вытеснить ее из моей памяти. Я видел ее несколько раз, правда, издалека. Думал послать ей записку или что-то еще, чтобы покончить с этим раз и навсегда, но не смог. Мы случайно встретились взглядами на лекции, но она тут же отвела глаза, словно уже попрощалась со мной. Я поймал на себе взгляд ее брата, но в нем не было ненависти. Вместо этого в его глазах плескалось сожаление, но мне было все равно.
— Ты не должен сдаваться, — сказал Страйкер во время одного из наших сеансов игры на банджо. Он имел привычку заводить со мной неожиданные разговоры, пока мы играли. У него уже было банджо, а я пользовался еще одним, которое тоже купил он. Он заявил, что сделал это не для меня, просто попал на хорошие скидки, но я ему не поверил. Это банджо он приобрел из жалости.
— Я не могу заставить ее снова переживать. Это несправедливо по отношению к ней, — произнес я, воюя с очередной мелодией, которую мы разучивали. Парень был глубоко убежден, что я смогу сыграть "I Will Wait" в исполнении «Мамфорд и сыновья»[9], я же думал, что он просто сошел с ума.
— Тогда ты должен решить, стоит ли секс с ней той боли, которую ты можешь ей причинить.
— Ты же знаешь, что она нужна мне не для этого.
— Знаю. Ты ее любишь. Всем сердцем и на всю жизнь. Твоя первая любовь. И, возможно, единственная.
Я промолчал, потому что он был прав.
— А с тобой когда-нибудь было такое? — спросил я.
Он положил банджо на колено.
— Еще нет. Я ищу особенную девушку. Но пока безуспешно. Что не мешает мне проверять других на предмет совместимости, иными словами, использовать их, — улыбнулся он.
— И как, помогло это тебе?
Он тронул струну.
— До сих пор я их всех бросал. Не нашел еще ту самую. Хотя, сам процесс поиска тоже по-своему приятное занятие.
