Анатомия и физиология слуховой системы 4 страница

Наука о поведении, согласующаяся с новым мировоззрением. Специалисты в области поведенческих наук, к-рые продолжают разделять людей и окружающую их среду на еще более мелкие части в поисках возможности понять и предсказывать поведение (подобный подход наз. редукционизмом), вступают в противоречие с миром, открытым новой физикой. Двумя подходами в науках о поведении, к-рые согласуются с новой физикой, яв-ся индивидуальная психология А. Адлера, создавшего свои теории в начале XX в., и общая теория систем, автор к-рой — Людвиг фон Берталанфи. В том, что касается понимания сложности и взаимосвязанности явлении, эти подходы согласуются с открытиями, сделанными новой физикой. Чел. рассматривается как сознательный, целеустремленный, динамичный субъект, способный принимать решения, взаимодействующий со всем, что его окружает, влияющий на др. людей и события и испытывающий на себе их влияние.

См. также Детерминизм, Теория поля, Общие системы, Философия науки, Физиологическая психология (нередукционистский подход)

Г. X. Олред, Дж. М. Харпер, Р. А. Уодхем

 

Физиогномическая перцепция (physiognomic perception)

 

Под физиогномикой понимается эмоциональное, многозначное восприятие людей, событий и вещей. Красный лоскут одежды не только мал по размеру среди др. физически измеримых и точных признаков, но тж воспринимается как «возбуждающий, горячий и энергичный». Метафорический, образный и символический язык часто фиксирует физиогномические значения. Родственным, но скорее сенсорным феноменом яв-ся синестезия. Стимуляция одного органа чувств (восприятие красного тона) вызывает ощущение др. сенсорной модальности («звучание» высокой ноты).

Качества физиогномики. Физиогномические свойства считаются присущими объекту самому по себе, т. е. яв-ся воспринимаемыми, а не ассоциативными. Дерево яв-ся печальным — оно не просто напоминает нам о чем-то печальном или заставляет нас печалиться. Физиогномические впечатления носят прямой, спонтанный и непосредственный, а не обдуманный характер. Память и рефлексия (обдумывание) предоставляют ярлыки, а соц. обычай руководит реакциями, но обычно не они дают начало физиогномическому опыту.

Теории и подходы. Высказывания о физиогномике можно проследить начиная со времен Гомера, но первой обстоятельной работой, до сих пор важной в этой области, стало исслед. Ч. Дарвина. Он доказывал, что мимические и др. телесные знаки эмоций яв-ся рудиментарными фрагментами первоначальных эмоциональных проявлений наших животных предков. Дарвин добился того, что путешественники в различных уголках мира проверяли его теорию. Они сообщали о межкультурных сходствах в выражении эмоций.

Гештальт-психологи понимали под физиогномикой третичные качества. Перцептивный опыт больше суммы составляющих его физ. и физиолог. частей. Существуют эмерджентные качества, такие как единство или орг-ция, прегнантность и замкнутость, хорошая форма и хорошее продолжение, фигура/фон и «требования» (demands)сил поля.

X. Вернер рассматривал физиогномику как первый и наиболее примитивный вид восприятия. Она характеризуется синкретизмом (сведением несхожих вещей вместе); неотделимостью восприятия от чувствования и движения и, более всего, целостным характером восприятия.

Более эмпирические подходы связаны с измерением индивидуальных различий в физиогномике, напр. среди художников и между полами. Есть тж корреляционные исслед. связей между физиогномикой и индивидуальными особенностями, такими как креативность, богатство/яркость внутренних образов и эстетическая чувствительность. Тем не менее осн. часть исслед. нацелена на доказательство наличия физиогномического восприятия.

Врожденная основа Ф. п. косвенно поддерживается рез-тами кросс-культурных исслед. распознавания эмоций. Обнаружено сходство суждений в отношении фотоизображений лицевых масок счастья, удивления, страха и большинства др. базовых эмоций. Эмоции практически одинаково распознаются как в промышленно развитых, так и в совершенно изолированных от технического прогресса культурах.

Физиогномика отличается от др. тем психологии восприятия: она с трудом поддается интерпретации с т. зр. сенсорных процессов или процессов обработки информ.

Тем не менее, несмотря на эти трудности, физиогномика имеет неск. привлекательных черт. Ее исслед. носят холистический (нередукционистский), феноменологический (опытно-описательный) и междисциплинарный характер. Тренинг в области Ф. п., если это возможно, мог бы помочь снизить непонимание между людьми и культурами.

См. также Когнитивная сложность, Одежда, Экспрессивная мимика, Жесты

М. С. Линдауэр

 

Физиологическая психология (нередукционистский подход) (physiological psychology (nonreductionism))

 

Любое серьезное рассмотрение нередукционистского подхода к Ф. п. требует предварительного и по возможности исчерпывающего определения опорного термина «редукционизм». Степень редукционизма варьирует от простейшего (в физике) до самого сложного (в социологии) (рис. 7). Редукционист убежден в том, что все многообразие форм природы характеризуется непрерывностью и образуется в рез-те различных комбинаций одних и тех же базисных элементов. Редукционисты приходят к выводу о предельной сводимости природы Вселенной к этим фиксированным и неделимым строительным блокам, имеющим атомистический характер. Согласно редукционистам, это единственный путь к пониманию всех аспектов природы.

 

Рис. 7. Иерархия наук в соответствии с уровнем сложности (интеграции)

 

Одно время редукционист мог уверенно опираться на представление о том, что социологические, психол., биолог. и физ. явления когда-нибудь можно будет объяснить на основе фиксированных и неизменно существующих строительных блоков физики. В настоящее время, однако, сторонник абсолютного редукционизма наталкивается на лишающее его уверенности открытие совр. физики, а именно что элементарные частицы сами обладают трудноуловимыми (и труднообъяснимыми) свойствами и потому вряд ли подходят в качестве надежного фундамента для строительства прочного теорет. здания.

Редукционизм в биологии. В качестве своей специфической области исслед. биология выделила живые организмы, растения и животных. Подразделы биологии изучают живое на уровне клеток (цитология), тканей (гистология), анатомии или морфологии, физиол. и эмбриологии. Клетки, ткани, органы и организмы обладают свойствами, выходящими за круг свойств, обнаруживаемых у молекул. К таким свойствам относятся орг-ция, координация, контроль (управление), адапт., рост или размножение и восстановление (заживление). Хотя в живых системах отсутствуют немолекулярные явления, в них нет и таких явлений, к-рые были бы только молекулярными.

Живая клетка обнаруживает такие характерные свойства, как единство, структура, порядок и интеграция, к-рые отсутствуют у ее молекулярных компонент. Организм тж демонстрирует свойства, к-рые невозможно вывести из составляющих его органов. Слово «организм» указывает на орг-цию — отличительный признак живого существа, растения или животного. Живой организм действует как целое, или как система, а не как собрание независимо и неорганизованно функционирующих органов, тканей, клеток или молекул.

Противоположной понятию редукционизма яв-ся концепция целостности и уровней интеграции. Согласно концепции холизма, каждая клетка, ткань, орган или организм есть нечто большее, чем сумма своих частей. Обратное утверждение по существу гласило бы, что при описании клетки только на основе образующих ее молекул нек-рые ее аспекты оказались бы упущенными. Знание отдельных частей не дало бы понимания целого, за исключением выяснения роли этих частей как выражения целого организма.

Понятие уровней интеграции может помочь прояснить нередукционистский подход к естественным событиям. В соответствии с этим понятием изображенная на рис. 7 иерархия наук от физики до социологии отражает уровни интеграции. Т. о., на каждом уровне, начиная с физики, вместо редукционистской непрерывности имеет место разрывность. На каждом высшем уровне возникают новые качества, к-рые не обнаруживались на низших уровнях. Из этого следует, что события, имеющие место на каждом из этих уровней, следует изучать на своем собственном уровне, а не пытаться втискивать их в более низкоорганизованную форму. Сведение явлений, наблюдаемых на высшем уровне, к более низкому уровню означало бы потерю свойств и структуры данных такого исходного исслед.

Роль гипотетического конструкта. В нек-рых науках, таких как физика и биология, ряд явлений может анализироваться до уровня, на к-ром зрение и осязание перестают быть полезными, и исследователь вынужден прибегнуть к субмикроскопическим понятиям, — нежелательная ситуация, к к-рой, безусловно, не стоит стремиться. Связь между тем, что воспринимается, и тем, что представляется в объяснительных терминах, иногда становится чрезвычайно слабой.

Как можно избежать тех осложнений, к-рые несет с собой редукционизм? Обычно делается ставка на иной образ действий. На этот раз при исслед. психол. явлений на вооружение принимается полевой подход интербихевиорального типа. В качестве первого необходимого шага здесь требуются более широкие представления, к-рые охватывали бы организм и стимульный объект. При таком изменении ориентации происходит смещение фокуса с редукционистской центрации на организме. Теперь в центре интереса оказывается не то, что можно было бы вообразить, продвигаясь внутрь организма, а то, что происходит между организмом и стимульным объектом. Их взаимодействию уделяется главное, хотя и не исключительное внимание, т. к. существуют дополнительные наблюдаемые переменные. Такое взаимодействие требует света и воздуха, к-рые выполняют вспомогательную (посредствующую) роль для зрительной и слуховой коммуникации соответственно. Ни одно событие не происходит в вакууме, и поэтому необходимо учитывать факторы сеттинга (setting factors), или окружающие условия, в к-рых происходит конкретное событие. Все эти аспекты полного события должны рассматриваться в системе или в их совокупности. Едва ли можно переоценить придание стимульному объекту равного с организмом значения, — т. зр., безусловно, способствующая деидеализации организма.

Ученые начали признавать нек-рые явления, согласующиеся с устойчивыми закономерностями или с «идеальным порядком природы», в качестве самоочевидных, не требующих дальнейших объяснений. В этом случае нет необходимости выходить за пределы наблюдаемых сцен или задавать дополнительные вопросы. Такие явления принимаются за исходную точку или базис для объяснения др. событий. Гравитация предоставляет нам подходящий пример. Обратимся к гравитационному взаимодействию между Землей и Луной. Какой прок астроному от вопроса «Почему существует гравитация?» Что гравитация существует — установленный факт; проблема заключается в том, чтобы определить, как, на что, когда и где она действует. Непринятие такого предельного понятия можно было бы проиллюстрировать примером исследователя, к-рый настаивает на отрыве Луны от Земли, пытаясь найти «причину» гравитации. Совр. астрономы более осмотрительны, чем этот их гипотетический коллега, и едва ли согласятся присоединиться к такому глупому предприятию. Они признают гравитацию как факт, не требующий дальнейшего объяснения, и продолжают работать, исходя из убеждения в существовании гравитации.

Понятие «нижнего предела» (rock-bottom)применимо и к психол. исслед. Для сторонников нередукционистского подхода к Ф. п. нижним пределом яв-ся организм. Им нет нужды вскрывать его для обнаружения воображаемой внутренней «причины» поведения, как нет нужды у астронома забираться в глубь Земли или Луны в поисках «причины» гравитации. Нередукционисты принимают организм за одну из переменных и за отправную точку исслед., устанавливающего связи унитарного, интегрированного организма со стимулом и всеми др. компонентами целостного поля. Короче говоря, различие между редукционистами и нередукционистами в Ф. п. состоит в том, что они принимают за нижний предел. Для первых нижний предел лежит где-то внутри головы организма, тогда как для последних таким пределом яв-ся сам организм.

Организм как локус переменных. Может показаться, что принятие нередукционистами организма за нижний предел анализа подразумевает полное пренебрежение биолог. аспектами живого соучастника психол. события. Однако это не так. Напротив, нередукционист рассматривает организм как важное множество переменных, к-рые могут влиять на психол. событие. Пример с двумя сценариями, в к-рых мальчик читает книгу, поможет нам прояснить этот вопрос в общих чертах. В обоих событиях — А и Б — мальчик и книга взаимодействуют в определенных конкретных условиях. К этим условиям относятся уровень освещенности, шума, температуры и т. д. Однако до события Б мальчик получил травму головного мозга. Важный момент заключается в том, что событие А не идентично событию Б. Сотрясение мозга как значимая переменная изменило мальчика. Т. о., мальчик в событии Б — это уже не тот же самый мальчик, к-рый участвовал в событии А. Следовательно, эти два события не яв-ся соизмеримыми. Чтение, происходившее гладко и без помех в событии А, оказалось затрудненным в событии Б вследствие действия переменной, локализуемой в биолог. основе мальчика.

Для нередукциониста такое объяснение соответствует нижнему пределу и вполне удовлетворяет его, однако редукциониста оно только воодушевляет на поиски где-то внутри мозга ответа на вопрос «почему» изменилось чтение травмированного мальчика. Этот подход может лишь привести нас назад — к «всего лишь возможным» объяснениям, к-рые сами требуют верификации, прежде чем ими можно будет пользоваться.

Различие между редукционистским и нередукционистским взглядом на НС можно резюмировать в виде характеристики НС как необходимого, но не достаточного условия для нормального вербального поведения.

Наше рассмотрение НС как необходимого, но не достаточного условия психол. событий подготавливает почву для перспективного исслед. проблемы организма как локуса переменных. В частности, это требует инвентаризации анатомо-физиологических аспектов организма, вовлекаемых в различные психол. события. Напр., при говорении во взаимодействиях участвуют такие части организма, как ротовая полость вместе с губами, зубами и голосовыми связками, а тж трахея, легкие и диафрагма. Но даже здесь не бывает абсолютов, так как люди, лишившиеся связок или языка, нередко оказывались способными к говорению. Тем не менее самое детальное анатомо-физиологическое описание неспособно объяснить, почему один чел. говорит на французском, др. — на английском, а третий — на русском языке. Тж очевидно, что родись Бетховен глухим, он никогда бы не стал великим композитором. Однако то, что он впоследствии оглох, не помешало ему сочинить большую часть своих произведений после этой трагедии. Здесь напрашивается предположение о господстве духа над плотью. Безусловно, ноги и руки имеют решающее значение для игры в футбол или бейсбол, однако нек-рые инвалиды с ампутированными нижними конечностями могут плавать. И все-таки любое отклонение от оптимальной целостности организма может сказываться негативным образом. Слепота может препятствовать зрительным интеракциям, но то же самое происходит и при отсутствии освещения. Если мы считаем первое условие более неизменным, то что мы скажем о пожизненном заключении зрячего чел., содержащегося в темнице, куда не проникает даже луч света? Эти два условия оказываются эквивалентными, и, поскольку оба они могут иметь разрушительные последствия, ни одно из них нельзя поставить выше др., ибо оба они могут навсегда исключить зрительные интеракции. Исходя из представления об организме как нижнем пределе, нередукционист считает, что желательно сохранять организм максимально интактным.

Выводы. Поскольку редукционизм имеет дело с приписываемыми НС свойствами, мы должны брать на заметку аргументацию по типу порочного круга, положенную в основу гипотетического конструкта, и отвергать теории, яв-ся только возможными. При альтернативном подходе организм может рассматриваться как локус переменных, к-рые могут как содействовать, так и препятствовать психол. событиям. Как таковые, эти переменные учитываются в качестве составной части полного психол. события. Нередукционистский подход позволяет избежать проблематичной трактовки НС как имеющей а) причинный характер (т. е. как производящей психол. события) и б) две функции (биолог. и психол.) — трактовки, порождаемые редукционистским подходом.

См. также Детерминизм/индетерминизм, Функциональная психология, Вопрос об отношении души и тела

Н. Пронко

 

Физиологические потребности (physiological needs)

 

Люди и др. сложные млекопитающие имеют всего неск. необходимых для жизни Ф. п. — в воде, пище, кислороде и, что остается спорным, во сне. Ниже мы сосредоточимся на рассмотрении потребности в воде и пище.

Жажда. Даже худые люди могут прожить от 4 до 6 недель без еды, но умрут от обезвоживания через 4—5 дней. Средний взрослый чел. теряет каждые сутки около 21 кварты (почти 20 л) воды. Большая часть этих «обязательных» потерь воды (около 11 кварт, или свыше 10 л) происходит в виде мочи как составная часть сложного процесса, благодаря к-рому организм освобождается от токсичных отходов клеточного метаболизма. Остальная часть теряется, примерно в равных долях, вследствие испарения в легких, потения кожи и выделения содержащих влагу каловых масс.

Откуда мы знаем, когда и сколько мы должны пить? Опираясь на самонаблюдение и на классическую работу У. Кеннона, посвященную этой теме, можно было бы сделать вывод, что жажда связана с сухостью во рту и глотке. Действительно, ощущение сухости столь регулярно связывается с жаждой, что мы неизменно реагируем на него как на условный раздражитель. Однако всесторонние исслед. совершенно определенно показали, что чел. может испытывать жажду при смачивании рта и глотки и что исключение сенсорной обратной связи от слизистой рта и глотки не ослабляют жажду у чел. с неудовлетворенной потребностью в воде.

Потребности организма в воде, по всей видимости, измеряются и регулируются мозговыми механизмами, порождающими ощущение жажды при истощении запасов воды в теле. Эти мозговые механизмы, вероятно, чувствительны по меньшей мере к двум различным сигналам, к-рые могут вводиться в действие при разных условиях. Короткие периоды лишения воды приводят в основном к потерям воды из общего кругооборота, вызывая состояние гиповолемии (малого объема воды) и низкого кровяного давления. Когда водная депривация продолжается, вода выводится из клеток, чтобы компенсировать, по крайней мере частично, ее угрожающе низкий объем в кровеносной системе. При длительном лишении воды на эту «клеточную дегидратацию» приходится от 65 до 70% потерь воды телом, а на сосудистую гиповолемию — остальные 30—35%.

Клеточная гидратация, по-видимому, измеряется и регулируется осморецепторами, к-рые развили особую чувствительность к движению воды через их мембраны и могут тж реагировать на изменение своего размера (потеря воды приводит к сморщиванию клеток).

Голод. Жизнь требует энергии (обычно измеряемой в килокалориях, ккал).Мы получаем энергию из трех осн. пищевых групп: а) углеводов, превращаемых в глюкозу (главное топливо почти для всех клеток); б) белков, разлагаемых на аминокислоты, к-рые после рекомбинирования используются для наращивания и восстановления мышечной ткани, а тж потребляются в качестве топлива для печени; в) жиров, накапливаемых гл. обр. в жировой ткани в форме свободных жирных кислот и глицерина, когда у организма есть возможность потреблять др. питательные вещества.

По-видимому, чувства голода и насыщения порождаются мозговыми механизмами, собирающими информ. об энергоресурсах организма. Наиболее популярная теория утверждает, что чувство голода пропорционально нейронной активности в «центре», локализованном в латеральном гипоталамусе — области мозга, к-рая тж вовлечена в регулирование жажды. Чувство насыщения, согласно этой теории, вызывается активацией непосредственно примыкающего к данной области медиального гипоталамуса.

С годами накопилось множество озадачивающих вопросов, связанных с этой гипоталамической теорией регулирования голода и энергии. Разрушение латерального гипоталамуса приводит к полному прекращению еды лабораторными животными (восстановление может наступить только после неск. недель или даже месяцев внутрижелудочного кормления). Однако неясно, вызван ли наблюдаемый эффект разрушением т. н. центра голода или же он обусловлен разрывом нек-рых важных проводящих путей, к-рые проходят через эту область мозга. Кроме того, нельзя с определенностью сказать, что наблюдаемое прекращение еды отражает потерю аппетита.

Хотя механизмы передачи соотв. информ. пока еще непонятны, совр. исследователи по большей части считают, что ощущения голода и насыщения могут тж отражать доступность др. питательных веществ — свободных жирных кислот, кетоновых тел, глицерина — и/или состояние жировых запасов организма.

См. также Химическая стимуляция мозга, Пищеварительная система, Гомеостаз

С. Гроссман

 

Физическая привлекательность (physical attractiveness)

 

Начиная с Ч. Дарвина антропологи долго пытались обнаружить универсальные стандарты привлекательности. Кропотливые наблюдения Дарвина в конечном итоге убедили большинство ученых, что такие стандарты устанавливает культура и поиск универсалий, т. о., представляется тщетным занятием. Последние теплившиеся надежды в определении общих стандартов были разрушены сыгравшим заметную роль обзором К. Форда и Ф. Бича, к-рые охватили в нем более чем 200 примитивных культур. Им тж не удалось обнаружить к.-л. универсальных стандартов сексуальной привлекательности.

Социобиологи возродили надежду, что усовершенствованная социобиологическая теория и более изощренные методы исслед. смогут, наконец, позволить ученым зафиксировать нек-рые эстетические универсалии. В одном многообещающем исслед. Дж. Лэнглой и Л. Роггман обнаружили свидетельства того, что таковым искомым стандартом может служить золотое сечение, известное древним грекам.

Др. социобиологи проверили гипотезу о том, что мужчины и женщины предпочитают лица, к-рые, в известном смысле, привлекают любого — это лица, сочетающие в себе невинность детства со зрелой сексуальностью взрослости. Первые этологи наблюдали, что мужчины и женщины часто испытывали прилив нежных чувств, когда рассматривали младенческие «пупсообразные» лица — лица с огромными глазами, крошечными носами и ртами и маленькими подбородками. Симондс предположил, что мужчин и женщин должны притягивать лица, к-рые обладают чертами, ассоциирующимися со зрелостью, особенно с расцветшей, взрослой сексуальностью (напр., густые волосы, увлажненная кожа и полные чувственные губы) и/или зрелой силой (напр., широкие скулы или мощные челюсти и подбородок). Большинство недавних исслед. показывают, что людям нравятся лица, обладающими обоими типами ценимых качеств, напр. лица с большими глазами и маленьким носом, но с полными сексуальными губами и мощными челюстями и подбородком. Окажутся ли эти предпочтения универсальными, пока остается загадкой. Историки напоминают нам, что в любом об-ве стандарты красоты зачастую меняются с ошеломляющей скоростью.

Свидетельства пристрастия людей в пользу физически привлекательных. Ученые обнаружили, что большинство людей большую часть времени необъективны в своих реакциях на привлекательных людей. Представляется, что существует четыре этапа в этом процессе стереотипирования, и они выглядят следующим образом:

1. Большинство людей отчетливо осознают всю несправедливость предвзятого отношения к непривлекательным (они бы возмутились, если бы др. предвзято отнеслись к ним), и тем не менее...

2. Про себя большинство людей считают само собой разумеющимся, что привлекательные и непривлекательные люди отличаются друг от друга; в целом они полагают, что то, что красиво, — это хорошо, а что некрасиво — плохо.

3. Большинство людей относятся к тем, кого они считают привлекательными или даже имеющими заурядную внешность, лучше, чем к тем, кто, по их мнению, непривлекателен.

4. Как следствие, возникает самоосуществляющееся пророчество. Само отношение к людям формирует те типы людей, к-рыми они становятся.

Существуют доказательства того, что люди по-разному воспринимают привлекательных и непривлекательных. В одном классическом эксперименте исследователи показывали студентам и студенткам колледжа ежегодные альбомы с фотографиями выпускников, к-рые заметно различались по своей внешности, и просили их сообщить свое первое впечатление об этих студентах. Молодые люди приписывали красивым мужчинам и женщинам практически все добродетели. Они считали, что люди с красивой внешностью более общительны, дружелюбны, уверены в себе и интересны, что они были более сердечными, чувствительными и сексуальными и обладали более положительными чертами характера — были более добрыми, внимательными, скромными, энергичными и чуткими. Лишь по одному измерению молодые люди выразили недоверие людям с красивой внешностью: они не думали, что привлекательные люди могут оказаться особенно хорошими родителями.

Красивая внешность может иметь и свою темную сторону. Напр., Дермер и Тил просили студентов колледжа оценить студенток, знач. различавшихся между собой по привлекательности. В целом студенты полагали, что красивые женщины и женщины с заурядной внешностью обладали более привлекательными чертами личности и большими соц. умениями по сравнению с непривлекательными женщинами. В этом исслед., однако, были тж зарегистрированы нек-рые неприглядные истины в отношении красоты. Студенты считали привлекательных женщин более глупыми, самовлюбленными и эгоистичными, более буржуазными и менее преданными супругами (чаще имеющими внебрачные связи и/или требующими развода) по сравнению с невзрачными женщинами. Сходные рез-ты были получены Игли с сотрудниками.

Люди не только думают, что привлекательные яв-ся особенными, но они тж и ведут себя с ними соотв. образом. Преподаватели ставят красивым ученикам начальной и средней школы и студентам колледжей более высокие оценки по сравнению с их менее привлекательными товарищами за ту же самую работу. Руководители охотнее нанимают и чаще продвигают красивых мужчин и женщин и больше им платят. Врачи тратят на привлекательных клиентов больше времени, и в рез-те последние получают больше внимания и достигают больших успехов в лечении. У непривлекательных людей чаще диагностируют психич. заболевания. Привлекательных нарушителей закона реже ловят, на них меньше доносят властям, реже усматривают их виновность, а если она доказана, то им выносят менее суровые приговоры. Красивых людей реже просят об оказании помощи др., но сами они чаще получают помощь, если просят о ней или оказываются в беде. Наконец, пристрастное отношение об-ва гарантирует, что красивые мужчины и женщины будут обладать заметным преимуществом на любой стадии интимных взаимоотношений.

Разумеется, существуют и нек-рые ограничения в челов. предпочтении и пристрастном отношении к привлекательным людям. Нек-рые типы людей, по-видимому, в большей степени обращают внимание на внешность по сравнению с др. Мужчины и женщины с традиционными представлениями, вероятно, больше обращают внимание на внешность, чем люди с менее традиционными представлениями, и мужчины, видимо, чаще обращают внимание на внешность др. людей, чем это делают женщины. Люди больше обращают внимание на внешность в одних ситуациях и меньше — в др. По-видимому, внешность приобретает наибольшее значение в ситуации знакомства; впоследствии др. вещи — интеллект, личностные качества и т. д. — начинают играть более важную роль. По сравнению с др. ситуациями внешность играет большую роль в романтической обстановке.

Какое воздействие оказывает такое стереотипирование на мужчин и женщин? Исслед. представляют смешанные данные. Внешне привлекательные и непривлекательные не столь отличаются друг от друга, как это считается большинством людей. Самооценка и Я-концепция положительно связаны с тем, что красивые люди думают о себе, а не с их фактической внешностью. Различия в личностных чертах привлекательных и непривлекательных, если они вообще существуют, носят лишь незначительный характер.

По-видимому, привлекательные и непривлекательные люди действительно отличаются в одном отношении. Красивые люди демонстрируют большую уверенность в романтической обстановке и соц. ситуациях и обладают более развитыми соц. умениями. Люди ожидают от красивых большего соц. обаяния и обращаются с ними соотв. образом. Данные исслед. указывают на то, что этот процесс в целом функционирует по принципу самоосуществляющегося пророчества. Люди ожидают, что красивый чел. будет демонстрировать обаяние, ведут себя по отношению к нему соотв. образом, и он, как следствие, совершенствует свои соц. умения. Этот самореализующийся аспект Ф. п. был проиллюстрирован в исслед. М. Снайдера, Э. Танк и Э. Бершайд. Мужчин и женщин из Миннесотского ун-та приглашали принять участие в эксперименте, посвященном изучению процесса знакомства. Для начала мужчинам предоставляли поляроидные снимки и биографическую информ. об их будущих партнершах. В действительности эти снимки были подтасованы; на них была изображена либо красивая женщина, либо женщина с невзрачной внешностью. Мужчин просили поделиться своими первыми впечатлениями о ней. Те, кто думал, что им досталась красивая партнерша, ожидали что она окажется общительной, уверенной в себе, с чувством юмора и с развитыми соц. умениями. Те, кому, на их взгляд, досталась непривлекательная партнерша, ожидали что она окажется необщительной, неловкой, серьезной и неумелой в соц. взаимодействиях. Такое предубеждение не вызывает удивления: известно, что красивые люди производят исключительно благоприятное первое впечатление.