Глава 6. Доктор Давыдов воскликнул, что это блестящая идея, а значит, он понятия не имел, что я считала Тори единственной

 

ДОКТОР ДАВЫДОВ ВОСКЛИКНУЛ, что это "блестящая идея", а значит, он понятия не имел, что я считала Тори единственной, кто бы мог разболтать медсестрам о побеге. Но для осмотра места заключения план сработал недостаточно хорошо. Ее камера оказалась дальше моей всего лишь на несколько дверей.

Врач заставил меня войти, затем запер дверь. Когда запор тихо щелкнул, я медленно двинулась назад, готовясь закричать при первых признаках неприятностей. Перед моим внутренним взором крупным планом стояла последняя личная встреча с Викторией Энрайт. Она ударила меня кирпичом, затем связала и оставила одну в кромешной темноте подвала. Так что меня можно было простить за то, что эта закрытая дверь заставляла меня нервничать.

Единственный свет в комнате шел от часов у постели.

– Тори?

Цифра на часах изменилась, ее короткие волосы шипастым ореолом лежали на матрасе.

– Ха. Я думаю, если строгие лекции не работают, они всегда могут прибегнуть к пыткам. Скажи им, я сдаюсь, до тех пор, пока они не вышвырнут тебя. Пожалуйста.

– Я пришла…

– Позлорадствовать?

Я шагнула к ней.

– Конечно. Я пришла, чтобы злорадствовать. Посмеяться над тобой, такой же запертой в клетку как я, только дальше по коридору.

– Ты говоришь, что мы в одной лодке?

– Эй, мы не были бы в этом месте, если бы ты не рассказала о нас медсестрам. Только ты не рассчитывала, что они запрут и тебя. Это то, что мы называем иронией судьбы.

Минутное молчание. Затем раздался резкий неприятный смех.

– Ты думаешь, это я сдала вас? Если бы я знала о побеге, то упаковала бы сумки.

– Нет, если я уходила с Саймоном.

Девушка спустила ноги с кровати.

– Таким образом, в приступе ревности, я подпортила ваши планы, ты получаешь парня, который отверг меня, а я отправляюсь в психиатрическую клинику? Похоже на дуратский фильм?

– Тот самый, где болельщица бьет новую девушку кирпичом и оставляет ее в закрытом подвальном помещении.

– Я не болельщица,– она выплюнула это слово с таким ядом, будто я только что назвала ее шлюхой. – Я собиралась прийти за тобой после обеда, но «не очень прекрасный принц» меня опередил. – Она выскользнула из кровати. – Мне нравился Саймон, но парень стоит из себя униженного. Мы хочешь найти виноватого? Посмотри в зеркало. Ты та, кто превращает жизни окружающих в хаос. Ты и твои призраки. Из–за тебя выгнали Лиз, втянула Дерека и меня в неприятности.

– Ты получила то, что заслужила. Я ничего не делала.

– Конечно, не делала.

Она подошла ближе. Ее кожа выглядела желтой, а фиолетовые синяки залегли под тусклыми карими глазами.

– У меня есть сестра, как ты, Хлоя. Она болельщица, милая маленькая блондинка, с длинными ресницами и все носятся с ней. Так же, как с тобой в Лайл Хаусе, с Саймоном забывающем о себе, чтобы помочь тебе. Даже Дерек бросился к тебе на помощь.

– Я не…

– Сделала что–либо? Вот в чем вопрос. Ты не в состоянии сделать что–нибудь. Ты глупая, бесполезная Барби, как и моя сестра. Я умнее, жестче, более популярна. Но разве это главное? Нет,– она возвышалась на голову выше меня, и смотрел сверху вниз. – Все заботятся о маленькой беспомощной блондиночке. Но быть беспомощной полезно только тогда, когда есть некто сильнее. Тот, кто позаботится о тебе.

Она подняла руки. Искра соскользнула с кончиков ее пальцев. Когда мои ноги в испуге подкосились, девушка сверкнула улыбкой.

– Почему бы тебе не позвонить Дереку, чтобы попросить о помощи теперь, Хлоя? Или не позвать своих маленьких друзей–призраков?– Тори надвигалась, искры закручивались в клубок синего света между ее поднятыми ладонями. Она вскинула руки вниз. Я нырнула. Шар пролетел над моим плечом, врезался в стену и взорвался снопом искр, которые слегка коснулись мой щеки.

Я вскочила на ноги и прижалась к двери. Тори подняла руки, повернула их, невидимая сила била меня снова и снова. В комнате дрожал каждый предмет мебели, покачиваясь и болтаясь. Даже Тори удивилась.

– Т–ты ведьма,– с трудом выдавила я.

– Я?– Она подняла на меня дикие колючие глаза, как ее волосы. – Приятно, что кто–то мне сказал. Мать настояла, что все это было в моей голове. Она засунула меня в Лайл Хаус, где доктора поставили диагноз биполярное расстройство, и дали мне воз лекарств. И я глотала их, потому что не хотела разочаровывать ее.

Она выбросила руки вперед. Молния слетела с тонких пальцев, направляясь прямо в меня.

Глаза Тори широко распахнулись, губы искривились в тихом: «Нет!»

Я пыталась убраться с ее пути, но не была достаточно быстрой. Послышался заунывный скрип болтов, и прямо передо мной материализовалась девушка в ночной рубашке. Лиз. Она толкнула шкаф, и он с ужасным грохотом полетел от стены. Дерево раскололась. Зеркало разбилось вдребезги. Осколки дождем хлынули на меня, я едва успела присесть, прикрыв голову.

Когда я решилась осмотреться, в комнате было тихо, а Лиз испарилась. Комод лежал на боку с тлеющим отверстием в центре, и все, о чем я могла сейчас думать, было: «На его месте могла быть я».

Тори сидела, сжавшись в комок на полу, прижав колени к груди, уткнувшись лицом в них, и слегка покачиваясь.

– Я не хотела этого, я не хотела этого. Я сошла с ума, сошла с ума. Это все в моем воображении.

Как и Лиз, заставлявшая вещи летать, когда она сильно злилась. Как Рей, обжегшая маму в ссоре. Как и Дерек, толкнувший ребенка и сломавший ему спину. Что случится, если и меня охватит безумие?

Неконтролируемые последствия. Это не нормально для сверхъестественных. Так не должно быть.

Я медленно шагнула к Тори.

– Тори, я…

В это мгновение дверь отворилась, и в комнату влетела мама Тори. Она остановилась, удивленно рассматривая бардак.

– Виктория Энрайт!– с достойным оборотня рычанием, произнесла она имя дочери. – Что ты наделала?

– Я… Это не она,– встряла я. – Это была я. Мы спорили, и я–я...

Я уставилась на отверстие во взорванном шкафу и не смогла закончить фразу.

– Я очень хорошо знаю, кто ответственен за это, мисс Хлоя,– мама Тори с тем же рычанием накинулась на меня. – Хотя я не сомневаюсь, что ты сыграла свою роль. Ты совсем немного подстрекала, не так ли?

– Диана, этого достаточно,– доктор отрезал Давыдов, появляясь в дверях. – Помогите вашей дочери убрать ее беспорядок. Хлоя, пойдем со мной.

 

***

Подстрекатель? Я? Две недели назад я бы рассмеялась от подобной мысли. Но теперь... Тори сказала, что все началось с меня, с ребят, желающих спасти беспомощную девочку. Я возненавидела эту идею. Тем не менее, она попала в самую точку.

Дерек хотел, чтобы Саймон оставил Лайл Хаус и нашел своего отца. Саймон не собирался оставлять Дерека, который отказался идти, потому что он боялся сделать больно кому–либо другому. Когда Дерек понял, что я была некромантом, он нашел оружие, чтобы ослабить оборону Саймона. Одна девица в бедственном положении, чтобы сбежать.

Я была бедной девушкой, которая ничего не знала о том, что она некромант, который делает кучу ошибок, все ближе и ближе к тому, чтобы отправиться в психиатрическую клинику. Посмотри на нее, Саймон? Она в опасности. Она нуждается в твоей помощи. Возьми ее найти папу, и он сможет все исправить.

Я была зла на Дерека, но позволила ему это. Но я не отказалась идти вместе. Нам был нужен папа Саймона, чтобы спастись. Даже Дереку, который, в конце концов, присоединился к нам, когда наш побег раскрыли, и у него не было выбора.

Если бы я знала, что должно было случиться, то отправилась бы в поисках ответов обратно в Лайл Хаус? Раз я приняла лечение, должна взять лекарства, заткнуться, и мечтать о свободе?

Нет. Суровая правда лучше, чем удобная ложь. Так должно было случиться.

 

***

Доктор Давыдов отвел меня обратно в комнату, и я сказала себе, что это хорошо. Мне нужно было побыть одной, чтобы повторить попытку связаться с Лиз. Теперь, когда я знала, что она еще где–то здесь.

Я начала медленно, постепенно увеличивая свои силы, пока я не услышала голос, такой мягкий, едва различимый. Я оглянулся, в надежде увидеть Лиз в ее ночной рубашке с Минни Маус и полосатых носках. Но в комнате была только я.

– Лиз?

Последовал пугливый, нерешительный ответ:

– Да?

– Я сожалею,– сказала, поднимаясь на ноги. – Я знаю, что ты сердишься на меня, но это не правильно, не говорить тебе правду.

Она ничего не ответила.

– Я собираюсь выяснить, кто убил тебя. Я обещаю.

Слова слетели с моих губ, как будто я читала сценарий, но, по крайней мере, у меня было чувство меры, чтобы закрыть рот, прежде чем пообещать отомстить за ее смерть. Это была одна из тех вещей, которые имели смысл на экране, но в реальной жизни, вы думаете: «Замечательно!»... и как именно я должна это сделать? Лиз молчала, как будто ее здесь уже не было.

– Я могу видеть тебя?– попросила я. – Пожалуйста?

– Я не могу... прийти до конца. Ты должна постараться.

Я сидел на полу, теребя пальцами ткань ее капюшона, и концентрировалась.

– Сильнее,– прошептала она.

Я зажмурилась и представила себе, как тянусь к Лиз. Только один огромный рывок и…

Знакомый звонкий смех заставил меня вновь с трудом подняться на ноги. Теплый воздух скользнул по моим оголенным предплечьям.

Я дернула вниз за рукав.

– Вы. Я не призывала вас.

– Тебе и не нужно, дитя. Когда ты вызываешь, духи должны повиноваться. Ты вызываешь своих друзей и тени тысяч мертвых отвечают, летят обратно к своим сгнившим оболочкам,– ее дыхание щекотало мое ухо. – Тела похоронены на кладбище в двух милях отсюда. Тысячи трупов готовы стать тысячами зомби. Огромная армия мертвых под твоим контролем.

– Я–я не…

– Нет, ты этого не сделала. Пока нет. Для такой мощи нужно время, чтобы созреть. А потом?– ее смех заполнил комнату. – Дорогой доктор Лайл в аду должен танцевать сегодня, его муки ни что в сравнении с острым ощущением триумфа. Безвременно усопший, едва ли оплакиваемый, глубоко сумасшедший доктор Самуэль Лайл. Создатель самой красивой, сладкой мерзости, которую я когда–либо видела.

– Ч‑что?

– Немного этого, немного того. Повернуть здесь, настроить там. И посмотрите, что у нас вышло.

Я зажмурилась от желания спросить, что она имела в виду. Что бы это ни было, я не могу доверять ей, не больше, чем я могу доверять доктору Давыдову и Edison Group.

– Чего вы хотите?– собравшись с духом, спросила я.

– Того же самого, что и ты. Свободы от этого места.

Я отошла к кровати. Столь же трудно, как если бы я видела ее, хотя, я не могла разглядеть никаких признаков духа. Существовал только голос и теплый ветер.

– Ты здесь в ловушке?– осторожно поинтересовалась я.

– Как фея под стеклянным колпаком, образно говоря. Феи являются продуктом человеческого воображения. Маленькие люди порхающие на крыльях? Как положительно странно. Более подходящее сравнение было бы сказать, что я в ловушке, как молния ошибка в бутылке. Для магической энергии, ничто не вполне сопоставимо с душами связанных полу–демона. За исключением, конечно, душ связанных полных демонов, но, вызвать его и попытаться использовать свою власть, было бы самоубийством. Просто спроси Самуэля Лайла.

– Он умер вызывая демона?

– Призыв, как правило, простительное преступление. Однако привязка души раздражает их. Лайл должен был довольствоваться мной, но люди никогда не довольны, не правда ли? Слишком самонадеянно рассматривать возможность отказа, он забыл передать истинный секрет своего успеха: меня!

– Ваша магическая сила в этом месте. И они даже не понимают этого?

– Лайл охранял свои секреты в могиле и за ее пределами, хотя и забирать их в загробную жизнь не было его намерением. Я уверена, что он хотел рассказать обо мне... если бы не умер, прежде чем нашел время для этого. Даже такому сильному некроманту как ты будет трудно связаться с духом в адском измерении. Так что теперь я должна ошиваться здесь, моя сила укрепляет магию этого места. Остальные – это Edison Group, думают, что он построен на пересечении линий леи или такой же глупости.

– Так что, если я освобожу вас...?

– Здание рухнет, превратившись в груду тлеющих обломков, злые души засосет в ад, на вечные муки?– она засмеялась. – Приятные мысли, но нет, мой уход будет только препятствовать их усилиям. Существенно тормозить, хотя, положит конец их самым амбициозным проектам.

Отпустить демона под обещание, освобождения и полного уничтожения всех врагов? Хм, где я видела это раньше? Ах, да. Каждый снятый когда–либо фильм ужасов с демонами. И страшная часть началась сразу после освобождения.

– Я так не думаю,– я упрямо скрестила руки на груди.

– Ах, да. Освободи меня, и я возьму реванш в мире. Начну войну и голод, побросаю молнии, подниму мертвых из их могил... Может быть, ты могла бы помочь с этим?

Голос скользнул к моему уху снова.

– Ты еще такой ребенок, так? Вера в выигрыш. Из всех войн и убийств в прошлом веке, демоны несут ответственность за, возможно, одну десятую часть, и это, как сказали бы некоторые, не дает нам слишком много баллов. В отличие от людей, мы достаточно мудры, чтобы знать, что уничтожить мир, который поддерживает нас вряд ли в наших интересах. Освободи меня, и, да, я повеселюсь, но там я не опаснее, чем здесь.

Я задумалась, об этом... и представила себе кричащую аудиторию: «Ты глупый ребенок! Это демон!»

– Я так не думаю.

Ее вздохи трепали мою рубашку.

– Не существует ничего печальнее, чем вид отчаявшегося полу–демона. После десятилетий запертой в этом месте, воя в глухие уши, я не могу допроситься милости от ребенка. Задавай мне вопросы, и я буду играть роль учителя, отвечая на них бесплатно. Я была школьным учителем один раз, ты знаешь, когда глупая ведьма вызвала меня и попросила исполнить желание, которые никогда не бывает мудрыми, даже если вы пытаетесь уничтожить ужасную пуританскую деревушку, что обвинила вас в…

– У меня нет никаких вопросов.

– Никаких?

– Нет.

Ее голос извивался вокруг меня.

– К слову о ведьмах, я могу сказать тебе по секрету о темноволосой, которую ты сегодня навещала. Ее мать, безусловно, слишком амбициозна, слышала о другой ведьме усыновившей ребенка колдуна, поэтому она должна была сделать то же самое. Теперь она расплачивается за это. Смешанная кровь магов всегда опасна.

– Папа Тори волшебник?– изумленно спросила я, несмотря на собственные слова.

– Человек, которого она называет папой? Или ее настоящий отец? Да.

– Вот почему…– я остановилась. – Нет, я не хочу знать.

– Конечно, не хочешь. Как насчет мальчика–волка? Я слышала, как они говорят о нем. Я помню щенков. Они жили здесь, ты знаешь?

– Они?

– Четыре милых щенка, насколько это возможно. Идеальные хищники, сверкающие клыками и когтями, даже прежде, чем они смогут изменять форму, но все сильнейшие из помета. Одинокий волк. Умный волк. Когда его новые братья обрели клыки и когти слишком много в один момент. Они решили выступить против экспериментов.

– Что случилось?

– А что происходит со щенками, которые кусают руку своего хозяина? Они были убиты, конечно. Все, кроме самого умного, кто не играл в их волчьи игры. Он встал, чтобы уйти и стать настоящим мальчиком,– ее голос стал снова щекотать мое ухо. – Что еще я могу сказать тебе...?

– Ничего. Я хочу, чтобы вы оставили меня.

Она рассмеялась.

– Именно поэтому ты упивалась каждым моим словом, как сладким медом.

Борясь с любопытством, я нашла свой iPod, вставила в уши капельки, и прибавила громкость.