Глава 7. Они проводят ночь в застеклённом кабинете бригадира, высоко над основной площадкой склада Джорджия Пацифик

Они проводят ночь в застеклённом кабинете бригадира, высоко над основной площадкой склада Джорджия Пацифик. Посветив себе фонариками на батарейках, они сдвинули столы и стулья в сторону, и расстелили спальные мешки на линолеумном полу.

Прежний владелец, должно быть, практически жил в этом маленьком в двести квадратных футов гнезде. Здесь есть компакт-диски, стереосистема, микроволновая печь, небольшой холодильник (продукты внутри в основном испорчены), ящики с конфетами, бланки технических заданий, полупустые бутылки алкоголя, канцелярские принадлежности, свежие рубашки, сигареты, корешки чеков и порно.

Филип едва ли произносит слово за всю ночь. Он просто сидит у окна, выходящего на помещение склада, иногда делая глоток виски из пол-литровой бутылки, которую он нашёл в столе. В это время Ник в противоположном углу молча читает маленькую книжку Священного Писания при свете фонаря. Ник утверждает, что берёт с собой эту немного потрепанную книгу в кожаном переплете всюду, куда бы ни шёл, но другие редко наблюдали его за её чтением... до сих пор.

Брайан смешивает солёные крекеры с тунцом, чтобы хоть как-то покормить Пенни, но она отказывается. Она, кажется, погружается всё глубже в себя, её глаза теперь словно покрыты коркой льда, Брайану её состояние кажется непонятным ступором. Позже, Брайан засыпает рядом с ней, в то время как Филип дремлет в крутящемся кресле у затянутого грязной проволочной сеткой окна, через которое когда-то бригадиры наблюдали за своими бездельниками. Впервые Брайан видит, что его брат настолько поглощен собственными мыслями и спит не рядом со своей дочерью. Это не сулит ничего хорошего.

На следующее утро они пробуждаются от лая собак где-то на улице.

Тусклый, бледный свет проникает через высокие окна, они быстро пакуют вещи. Ни у кого нет аппетита для завтрака, поэтому они сразу идут в ванную комнату, наклеивают на ноги пластыри, чтобы предотвратить появление мозолей, и надевают дополнительные носки. Пятки Брайана уже болят от пройденных миль, и никто не знает, сколько им предстоит пройти сегодня. У каждого из них есть одна смена одежды, но ни у кого нет сил, чтобы переодеться в чистое.

На выходе все, кроме Филипа, старательно избегают смотреть на тела, лежащие в лужах крови на складе.

Филипа, кажется, даже стимулирует созерцание трупов в дневном свете.

 

* * *

Снаружи они обнаружили источник лая. Приблизительно в ста ярдах к западу от склада свора отбившихся животных, в основном дворняжек, дерётся из-за чего-то розового и рваного на земле. При приближении Филипа и остальных, собаки бросаются в рассыпную, оставляя объект их внимания в грязи. Брайан опознает объект по мере приближения к нему и мягко говорит Пенни кодовое слово: прочь.

Эта вещь - отделённая человеческая рука, разжёванная настолько сильно, что выглядит как мокрая тряпичная кукла.

- Не смотри, тыковка, - бормочет Филип дочери, и Брайан притягивает Пенни к себе, закрывая ей глаза.

Они устало поворачивают на запад, двигаясь молча, ступая осторожно крадущимися шагами словно воры, сбегающие при утреннем солнце.

 

* * *

Они тащатся по дороге Снапфингер Драйв, расположенной параллельно автомагистрали. Щебёночно-асфальтовое покрытие вьётся лентой через бесплодный лесной заповедник, сквозь заброшенные деревни и разграбленные супермаркеты. Чем дальше они продвигаются через всё более густо населённые районы, тем больше они наблюдают такой ужас, который не должна видеть ни одна маленькая девочка.

Футбольное поле средней школы усеяно безголовыми туловищами. Морг в спешке заколочен и забит снаружи гвоздями, а изнутри доносятся жуткие приглушенные царапающие и скрежещущие звуки недавно восставших. Филип старательно ищет подходящий автомобиль, но большинство машин вдоль Снапфингера лежат, сожжённые, в канаве или стоят на откосах с двумя или тремя сдутыми покрышками. Большинство светофоров или мигает жёлтым светом, или не горят вовсе.

Вся видимая часть шоссе вдоль горного хребта на сто ярдов слева от них кишит мёртвыми. Время от времени оборванные останки людей появляются в тусклых лучах восходящего солнца. Филипу приходится валить каждого, чтобы обезопасить группу. Несмотря на то, что им то и дело приходится прятаться за деревьями и обломками машин, при приближении очередного мертвеца, в этот день они проходят значительное расстояние.

На живых они так и не натолкнулись

 

***

Позже днём погода прояснилась и засияло солнце, температура держалась около 15 градусов. По иронии судьбы, прекрасный день ранней осени в любых других обстоятельствах. К пяти часам мужчины вспотели, а Пенни обвязала свою толстовку вокруг талии. Филип подсчитывает скорость их продвижения, вычитая тридцатиминутный отдых на ланч. Он обнаруживает, что в среднем они проходят милю в час, преодолев почти 8 миль по пригородной пустоши.

Тем не менее, никто из них не понимал, насколько близки они к городу, пока не подошли к грязному холму, возвышающемуся среди сосен на западе от Гленвуда. На его вершине тлела от недавнего пожара баптистская церковь, её колокольня превратилась в дымящиеся руины.

Измученные, истощенные, голодные, они проследовали по восходящей извилистой дороге до вершины холма. Подойдя к церковной автостоянке, все останавились на мгновение, разглядывая западный горизонт, застыв во внезапном благоговении.

Линия горизонта, лишь в трёх милях от них, почти сияла в сумерках.

 

***

Для мальчиков выросших в пределах нескольких сотен миль от великой столицы штата Нью Саус, Филип и Брайан Блейки провели весьма мало времени в Атланте. За два с половиной года вождения грузовиков для Harlo Electric, Филип иногда завозил туда груз. И Брайан посещал представления в Цивик Центре, Ёрле, Джорджия Доум, и Театре Фокс. Но никто из них не знал город достаточно хорошо.

В данный момент, когда они стоят на краю этой церковной парковки, чувствуя едкий запах апокалипсиса, на горизонте в туманной дали им видится своего рода недостижимое величие. В призрачном свете они наблюдают шпиль столицы с золотым куполом, зеркальные монолиты Зала С обраний, массивные башни Пичтри Плаза, и вершину здания Атлантики. Но все это кажется миражом, вроде потерянной Атлантиды.

Брайан собирался что-то сказать о месте, что так близко и все ещё так далеко. Возможно, высказаться о неизвестности состояния улиц внизу, когда боковым зрением заметил движущееся пятно.

- Смотри!

Пенни неожиданно и быстро метнулась в сторону, её голос звучал пронзительно от волнения.

- Пенни!

Брайан бросается за маленькой девочкой, несущейся через западную границу церковной парковки.

- Хватай её! - кричит Филип Брайану, бросившемуся догонять Пенни.

- Гляди! Гляди! - Пенни мчится на улицу, которая вьется вдоль дальней стороны холма, отчаянно топая ножками.

- Это полицейский! - Она бежит и указывает. - Он спасёт нас!

- Пенни, остановись!

Маленькая девочка проносится мимо ворот и бросается вниз по объездной дороге. - Он спасет нас!

Сломя голову, Брайан выбегает за забор и в пятидесяти ярдах видит патрульную машину, припаркованную на обочине дороги под массивным живым дубом.

Пенни добегает до ярко-синей Краун Виктории, с отличительной наклейкой красного цвета "Полиция Атланты"на двери, с мигалкой на крыше. За рулем сидит сгорбленный силуэт.

- Остановись, дорогая!

Брайан видит, что Пенни вдруг останавливается у двери водителя, напряжённо дыша, вглядываясь в человека за рулем. К этому моменту Филип и Ник поравнялись Брайаном и Филип проносится мимо брата. Он подбегает к своей малышке и сгребает её в объятия, будто вытягивая её из огня.

Брайан поравнялся с патрульной машиной и заглядывает в полуоткрытое окно со стороны водителя.

Патрульный когда-то был грузным белым мужчиной с длинными бакенбардами.

Все молчат.

Из объятий своего отца Пенни изумлённо глядит в окно автомобиля на мёртвого человека в форме, повисшего на ремне безопасности. Судя по его значку и его одежде, а также по слову "Транспорт" красующемуся на передней панели автомобиля, он был когда-то офицером низкого звания. Вероятно, работал в удалённых районах города, забирая на штрафплощадку брошенные автомобили вдоль Фэйтевиль Роад.

Теперь же это существо вертится на своём сидении, пленённое ремнем, о чём и не догадывается, с разинутой пастью, пуская слюни на свежее мясо за окном. Его плесневелые черты лица искажены и раздуты, глаза, как потускневшие монеты. Он рычит на людей, клацая почерневшими зубами с диким аппетитом.

- Как же он жалок, - говорит Филип, не обращаясь ни к кому в частности.

- Я возьму её, - Брайан приближается и тянется за Пенни.

Мертвый коп улавливает запах пищи и щёлкает челюстями в направлении Брайана, напрягая и растягивая материю ремня безопасности до скрипа.

От неожиданности Брайан отпрыгивает назад.

- Он не сможет навредить тебе, - Филип говорит тихо, тревожно-небрежным тоном.

- Он даже не может понять, что зафиксирован проклятым ремнём безопасности.

- Ты шутишь, - говорит Ник, выглядывая через плечо Филипа.

- Бедный глупый сукин сын.

Мертвый полицейский рычит.

Пенни перебирается на руки Брайана, и Брайан делает шаг назад, крепко прижимая ребенка. - Давай, Филип, пойдём.

- Постой, попридержи лошадей, - Филип вытаскивает 22-й из-за пояса.

- Да ладно, чувак, - резко говорит Ник, - шум привлечет больше ему подобных... давайте убираться отсюда.

Филип направляет пистолет на полицейского, который замирает при виде ствола. Но Филип не жмёт на курок. Он просто улыбается и по-детски издаёт звуки выстрелов: пшшш-пшшш-пшшш.

- Филип, ну же, - говорит Брайан, перекладывая вес Пенни в своих руках. - Это существо даже не...

Брайан замолкает и смотрит.

Мёртвый коп замирает, увидев, что Ругер направлен ему в лицо. Брайан раздумывает: а что если рудиментарная центральная нервная система зомби каким-то образом посылает сигнал далекой мышечной памяти, похороненной глубоко в клетках его мёртвого мозга. Выражение лица зомби меняется. Чудовищная мерзость его лица опадает, как гнилое суфле, и существо выглядит почти грустным. Или, может быть, даже напуганным. Трудно наверняка разглядеть за звериным рычащим ртом и маской некротических тканей, но что-то в этих бизоньих глазах мерцает, неужели, следы страха?

Неожиданная волна эмоций поднимается в Брайане Блейке и это застаёт его врасплох. Трудно дать этому определение: отчасти антипатия, отчасти жалость, отчасти отвращение, отчасти печаль, отчасти ярость. Он вдруг ставит Пенни на землю, и мягко поворачивает ее так, чтобы она оказалась лицом к церкви.

- Это момент "прочь", детка, - мягко произносит Брайан, а затем поворачивается к брату.

Филип продолжает дразнить зомби.

- Просто расслабься и следуй за прыгающим мячом, - говорит он пускающему слюни существу, размахивая стволом медленно вперёд и назад.

- Я это сделаю, - говорит Брайан.

Филип замирает. Он оборачивается и смотрит на брата. - Что ты говорит?

- Дай мне пистолет, я его прикончу.

Филип глядит на Ника, а Ник глядит на Брайана. - Мужик, ты же не хочешь...

- Дай пистолет!

В уголках губ Филипа подрагивает неоднозначная и невесёлая улыбка.

- Да пожалуйста, приятель.

Брайан забирает пистолет и без колебаний делает шаг вперед, тыча им в машину, прижимая дуло к голове мёртвого полицейского. Он пытается сделать выстрел... но палец не реагирует. Его палец на спусковом крючке не подчиняется командам мозга.

В неловкой паузе зомби пускает слюни, как будто ожидая чего-то.

- Верни пистолет, приятель, - голос Филипа доносится до Брайана издалека.

- Нет... Я справлюсь. - Брайан сжимает зубы и пытается нажать на курок.

Его палец покрывается льдом. Его глаза горят. Его желудок сжимается.

Мёртвый коп зарычал.

Брайан начинает дрожать, и Филип шагает вперед.

- Отдай мне пистолет.

- Нет.

- Ну же, приятель, отдавай.

- Я смогу! - Брайан вытирает глаза рукавом. - Чёрт возьми, смогу!

- Ну ладно. - Филип касается пистолета. - Достаточно.

- Черт возьми, - говорит Брайан, опуская пистолет со слезами в глазах. Он не может этого сделать. Ему приходится с этим смириться. Он отдает пистолет брату, и отступает с опущенной головой.

Филип освобождает полицейского от страданий одним выстрелом, который распыляет брызги крови по внутренней стороне лобового стекла патрульной машины. Выстрел разносится эхом над разрушенной местностью.

Зомби-коп падает лицом на руль.

Долгое время Брайан борется со слезами и пытается скрыть свою дрожь. Он смотрит через окно автомобиля на останки полицейского. Он хочет сказать мёртвому офицеру, что ему очень жаль, но не решается. Он просто продолжает смотреть на безжизненное тело, до сих пор удерживаемое на месте ремнём безопасности.

Слабый звук голоса ребенка, как трепыхание сломанных крыльев, раздаётся за ними.

- Папа... Дядя Брайан... Дядя Ник? Мм... происходит что-то плохое.

Трое мужчин поворачиваются почти одновременно. Их взгляды поднимаются к парковке церкви, к месту, на которое Пенни смотрит и указывает.

- Сукин сын, - говорит Филип, видя, что наихудший сценарий разворачивается на его глазах.

- О, мой Бог. - Произносит Ник.

- Чёрт, чёрт, чёрт! - Спина Брайана похолодела, когда он посмотрел на фасад церкви.

- Пойдём, тыковка, сюда.

Филип подходит к ребёнку и нежно тянет её обратно к полицейской машине.

- Мы одолжим машину у этого милого полицейского.

Он подходит к двери водителя, отпирает её, открывает с пинка, расщёлкивает ремень безопасности, и выдергивает обмякшее тело из машины. Зомби вываливается на тротуар со специфическим шлепком перезрелой тыквы.

- Все внутрь, быстро! Забрасывайте пожитки назад! И забирайтесь внутрь!

Брайан и Ник обегают машину с другой стороны, распахивают двери, забрасывают в них рюкзаки и садятся внутрь.

Филип усаживает Пенни на пассажирское сидение и залезает на место водителя.

Ключи в зажигании.Филип поворачивает ключ. Двигатель трещит.

Приборная панель едва освещена, остались лишь тлеющие угольки энергии.

- Иди оно в ад! Чёрт!

Филип выглядывает из окна на церковь.

- Хорошо. Подождите минуту. Подождите... подождите. - Он бросает быстрый взгляд через лобовое стекло и видит, что дорога впереди резко снижается, и ведёт под эстакаду. Он смотрит на Брайана и Ника. - Вы двое. Выметайтесь. Сейчас!

Брайан и Ник ошеломлённо смотрят друг на друга. Всё то, что выползло из церкви, скорее всего, привлеченное звуками голосов и выстрела пистолета, вскоре будет выжжено из их воспоминаний с течением времени. К сожалению, это отпечатается в воображении Пенни более ярко: мертвецы, возникающие за зияющими дырами в витражах главного входа и полуоткрытых дверях. Некоторые из них все ещё одеты в рваные, окровавленные церковные облачения, некоторые - в воскресных выходных костюмах и креповых платьях, покрытых запёкшейся кровью. Одни грызут вырванные человеческие конечности, в то время как другие волокут различные части тел с собой. Звук органа по-прежнему просачивается сквозь звуки ужасной оргии внутри часовни. Их, по крайней мере, пятьдесят, а то и больше, и они движутся бок о бок, с определённым намерением, к полицейской машине.

За одно мгновение, прежде чем открыть дверь и присоединения к Нику снаружи автомобиля, Брайан обнаруживает у себя странную мысль: «Они движутся как одно - даже в смерти, по-прежнему тесно связанное религиозное братство, как марионетки какого-то великого Разума.»

Но он быстро очнулся от своих мыслей, услышав крик своего брата из-за руля полицейского автомобиля:

- ТОЛКАЙТЕ ЭТУ ХРЕНОВИНУ ИЗО ВСЕХ СИЛ, А ПОТОМ ЗАПРЫГИВАЙТЕ!

Брайан присоединяется к Нику сзади автомобиля и, не слишком раздумывая, начинает толкать. К этому моменту Филип ставит машину на нейтралку, открыв дверь и отталкиваясь ногой от земли изо всех сил.

У них уходит несколько минут, чтобы привести машину в движение. Богомольное сообщество неуклонно приближается, бросив свои ужасные сокровища в предвкушении свежего мяса. Но вскоре по инерции автомобиль пускается вниз по склону, все быстрее и быстрее, до точки, где Брайан и Ник должны запрыгнуть на борт. Ник хватается за штыревую антенну. Брайан намертво схватился за качающуюся заднюю дверцу, но не может самостоятельно запрыгнуть внутрь, боясь упасть.

Так автомобиль прокатился полпути вниз по холму, увеличив расстояние между своими пассажирами и ордой немёртвых, шаркающих вслед. Вес автомобиля придал ему инерции: Краун Виктория уже несётся, словно потерявший управление поезд и го швыряет по тротуару к перекрестку в самом низу холма. Ветер развевает темные волосы Брайана, который держится из последних сил.

Ник что-то кричит, но звук ветра и тяжелых колёс заглушает его голос. В самом низу холма находится вымерший маневровый парк Конрейл с лабиринтом древних рельсов, вросших в землю Джорджии. Его обветшалые навесы и разрушенные офисные здания чернеют как доисторические руины. Филип что-то кричит, но Брайан его не слышит.

Они уже в самом низу холма, полицейская машина скатывается по рельсам и кренится в сторону маневрового парка, Филип не может повернуть руль, машину заносит.

Брайан и Ник стараются крепко держаться, в то время как автомобиль врезается в прослойки угля и глины в облаке чёрного угольного дыма.

- Хватайте свое барахло! Все! Сейчас!

Филип успел открыть дверь и уже выносит Пенни наружу. Брайан и Ник спрыгивают с задний части автомобиля и присоединяются к Филипу, который бросает вещевой мешок на одно плечу и поднимает на другое дочку.

- Сюда! - Он кивает вперед в сторону узкой улицы на западе.

Они выбегают из маневрового парка.

 

* * *

Ряд заколоченных фасадов магазинов и выжженных изнутри зданий растянулся перпендикулярно булыжной мостовой.

Они передвигаются быстро, держась под укрытием рядов навесов на южной части улицы, плечами задевая испещрённые граффити двери и окна с пятнами Раст-Олеум. Приближаются сумерки и тени начали удлиняться, скрывая беглецов во мраке.

Их не покидает ощущение, что они окружены огромный толпой, хотя в данный момент не видно ни единого существа. Только длинный коридор дерьмовых, устаревших фирм, распространённых в этой разъедаемой, оставленной части предместий Атланты: ломбарды, точки обмена валюты, поручители, автозапчасти, таверны и лавки старьевщиков. Пока они пробираются мимо разбитых витрин, задыхаясь под весом груза, не смея разговаривать или создавать любой другой шум, их посещает осознание необходимости проникнуть внутрь любого помещения. Ночь вновь приближается, и это место меньше чем через час станет тёмной стороной луны. У них нет карты, нет GPS, нет компаса и нет ориентира на западном горизонте.

Беспокойство, словно прикосновение ледяного пальца к шее, навещает Брайана.

Когда все поворачивают за угол, Брайан первым замечает магазин механики. Филип, увидевший его долей секунды позже, указывает кивком и направляется к нему.

- Там на углу, видите?

Ник только заметил: - Да, да... выглядит отлично.

И это действительно было так. На юго-западном углу пустынного перекрёстка через квартал, «Кузовной ремонт Донлеви», кажется, был единственным действующим предприятием в этой заброшенном районе, где любая другая жизнь давно остановилась. Хотя теперь «сезонное закрытие» настигло и его.

Все поспешили к зданию.

По мере приближения, они обнаружили, что пол-акра земли были недавно вымощены. Два островка бензонасосов перед зданием, чистые и в рабочем состоянии, располагались под гигантским значком Шеврон. Само здание, уставленное колоннами новых шин, с парой массивных двойных гаражных дверей по одну сторону, мерцает плитками серебристого металл-сайддинга и армированного стекла. Есть также второй этаж, где расположена жилая часть или офис, или большой торговый зал.

Филип ведёт их к заднему входу. Задний двор опрятный с недавно покрашенными мусорными контейнерами, задвинутыми к шлакобетонным блокам торцевой стены. Они ищут дверь или окно, но не находят их.

- Что насчет главного входа? - полушепотом спросил Брайан, когда они замерли возле мусорных контейнеров. Они слышат прихожан церкви, бредущих по улице - шаркающий стонущий хор из пятидесяти с лишним зомби.

- Я уверен, что она заперта, - говорит Филип. Его суровое, жесткое лицо блестит потом от того, что он несёт дочку и вещевой мешок. Пенни неконтролируемо нервозно сосёт свой большой палец, выглядывая у него из-за плеча.

- Откуда ты знаешь?

Филип пожимает плечами. - Наверное, стоит попробовать.

Они пробираются вдоль дальней стороны здания, останавливаются в тени под навесом Шеврона. Филип опускает Пенни и вещевой мешок на землю и спешит к входной двери. Он дергает ручку.

Она открыта.