И сгорели в книгах берестянных

Дива дивные, тайны тайные,

Заповеданный голубиный стих,

Травы мудрые, звезда дальние (И. Кобзев)

В Новгороде Владимир приказал низвергнуть языческих идолов тому самому иудею Добрыне, который раньше воздвиг Перуна. Других идолов изрубили на куски и сожгли. Капища древних богов были разрушены. На их месте, как правило, строили церкви.

На холме, где стоял Перун, Владимир приказал возвести церковь в честь своего небесного покровителя Василия. Закладывается церковь пресвятой богородицы. На содержание этого храма князь жертвует одну десятую часть своего дохода. После крещения киевлян Владимир приказывал строить церкви во всех городах, селах и приводить людей к крещению.

В начале XI века Киев имел вид христианского города со множеством деревянных церквей и домов. Не правда ли знакомый сценарий?

Стали крестить и всю остальную Русь. Велели строить церкви по городам и загонять в них народ. Священников наехало из Греции немало, но для поголовного крещения было недостаточно. Повсюду возникали очаги сопротивления. Например, крайне медленно ожидовлялся город Муром, Ростов и другие города. Новгородцев смогли заставить принять крещение только в XII веке.

А что касается новгородских окраин, то они сохраняли древнерусскую религию вплоть до середины XVI века.

Итак, в пятницу, 29 августа 990 года началось крещение новгородцев. Князь Владимир при крещении учинил резню в Новгороде.

Дядя князя Добрыня, воевода Путята и епископ Иоаким Корсунянин крестят огнем и мечом новгородцев. Раскопки подтвердили, что при крещении было сожжено пол-города. Всех крестившихся одаривали крестами нательными (бирка "наш").

Вот что рассказывает нам Иоакимовская летопись: "В Новгороде люди, увидев, что Добрыня идёт крестить их, учинили вече и заклялись не пустить их в город и не дать опровергнуть идолов. И когда он пришёл, они, разметав мост великий, вышли с оружием, и какими бы угрозами или ласковыми словами их Добрыня ни увещевал, они и слышать не хотели, и вывели два самострела больших со множеством камней, и поставили их на мосту, как на настоящих своих врагов. Высший же над славянскими жрецами Богомил, который из-за своего красноречия был наречён Соловьем, запрещал людям покоряться.

Мы же стояли на торговой стороне, ходили по торжищам и улицам, и учили людей, как могли. Но гибнущим в нечестии слово крёстное, которое апостол сказал, явилось безумием и обманом. И так мы пребывали два дня и крестили несколько сот людей (обратите внимание на терпимость этих "дикарей"-язычников, ходят какие-то христианские недоноски и "сеют слово божье", и язычники вместо того, чтобы их разорвать на части, не причиняют им никакого вреда! – S.C.).

Тоща тысяцкий новгородский Угоняй ездил повсюду и кричал: "Лучше нам умереть, нежели богов наших отдать на поругание!". Народ же оной страны, рассвирипев, дом Добрыни разорил, имение разграбил, жену и родных его избил. Тысяцкий же Владимиров Путята, муж смышлённый и храбрый, приготовив ладью и избрав от ростовцев 500 человек, ночью переправился выше города на ту сторону и вошёл в город, и никто не остерёгся, так как все видевшие их думали, что видят своих воинов. Он же, дойдя до двора Угоняя, его и других первых мужей, тотчас послал к Добрыне за реку.

Люди же той страны, услышав про это, собрались до 5000, обступили Путяту, и была меж ними злая сеча. Некоторые пошли в церковь Преображения Господня, разметали дома христиан и стали грабить (в Новгороде преспокойно стояли христианские церкви, как и в других городах Руси, и их никто не трогал, но как только христианские выродки захотели "нипослать" свой "дух святой" – поднялся воплне естественный гнев против насильного крещения! – S.C.). А на рассвете подоспел Добрыня с бывшими с ним воинами, и повелел он у берега некоторые дома поджечь, чем люди были весьма устрашены, и побежали они тушить огонь. И тотчас перестали сечь, и тоща первые мужи, придя к Добрыне, стали просить мира.

Добрыня, собрав воинов, запретил грабёж, и тотчас сокрушил идолов, деревянные сжёг, а каменные, изломав, низверг в реку, и была нечестивым великая печаль. Мужи и жёны, видев это, с воплем великим и слезами просили за них, будто за настоящих богов. Добрыня же, насмехаясь, им говорил: "Что, безумные сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, какую пользу вы от них чаять можете" (в XX веке попы чего-то очень обижались, когда то же самое с их церквями делали большевики – S.C.). И послал всюду, объявив, чтобы все шли к крещению. И пришли многие, а не хотивших креститься воины притаскивали и крестили, мужчин выше моста, а женщин – ниже моста (таким способом очень "убедительно доказывалась правота христианства" – S.C.). И так крестя, Путята шёл к Киеву. Поэтому люди и поносят новгородцев, мол, их Путята крестил мечом, а Добрыня огнём".

Если уж город крестили таким бандитским способом, то нетрудно догадаться, как обращали в "веру Христову" жителей маленьких городов и сёл. Наверное, немало населенных пунктов было вообще сметено с лица земли. Жидохристиане, погрязшие в "добре" по уши, побеждали. Но не силой слова, а силой оружия!