Либертарно-юридическая теория права

Согласно либертарно-юридическому подходу право – это нормативное выражение принципа формального равенства, который, в свою очередь, включает единство трех компонентов: равной для всех нормы и меры, свободы и справедливости.

Эта концепция названа "либертарной" (от лат. libertas - свобода) потому, что право, согласно данной трактовке, включает в себя (онтологически, гносеологически и аксиологически) свободу (свободу индивидов); слово же "юридический" (от лат. ius - право) в названии концепции означает "правовой" (а не "юриспруденческий", т.е. не относящийся лишь к специальной сфере юридической науки) и использовано для обозначения отличия данного типа правопонимания, с одной стороны, от юснатурализма (от лат. ius naturale - естественное право), с другой - от легизма (от лат. lex - закон) как обобщенного наименования всех позитивистских учений о праве.

Основным разработчиком либертарно-юридического подхода является В.С. Нерсесянц. Созданная им школа является единственной современной российской школой в либертарианстве. Работы В.С. Нерсесянца и его последователей преподаются в ведущих юридических вузах и по ряду предметов являются стандартными учебниками.

В либертарно-юридической теории правопонимания сформулирована и разработана специальная концепция различения и соотношения (совпадения или несовпадения) права и закона. При этом под правом в его различении с законом имеется в виду сущность права – то, что выражает его отличительную особенность как социальной нормы и регулятора особого рода и отличает право от неправа (от произвола, с одной стороны, от моральных, религиозных и иных социальных норм, с другой стороны), т.е. то, что не зависит от субъективной воли и произвола законодателя. Под законом в его различении с правом имеется в виду официально-властное нормативное явление, т.е. явление, имеющее законную силу принудительно-обязательного правила (нормы). Термин "закон" здесь используется в собирательном смысле и охватывает все источники официально установленного (позитивного) права, поскольку все они представляют собой официально-властные явления нормативного характера, наделенные законной (принудительно-обязательной) силой. Если закон (положения тех или иных источников позитивного права) соответствует сущности, речь идет о правовом законе (о правовой норме); если закон (положения того или иного источника позитивного права) не соответствует сущности, противоречит ей и т.д., речь идет о неправовом законе (о противоправном, антиправовом законе, о противоправной норме).

Таким образом, право и закон различаются и соотносятся как сущность и явление.

Под сущностью права имеется в виду принцип формального равенства, который представляет собой единство трех подразумевающих друг друга сущностных свойств (характеристик) права - всеобщей равной меры регуляции, свободы и справедливости, при этом одно свойство без других свойств невозможно. Равенство (всеобщая равная мера) предполагает и включает в себя свободу и справедливость, свобода - равную меру и справедливость, справедливость - равную меру и свободу.

Равенство, свобода и справедливость, как свойства правовой сущности (моменты принципа формального равенства), носят формальный, а не фактически-содержательный характер, являются формально-правовыми качествами и категориями, входят в понятие права, возможны и выразимы лишь в правовой форме. Это позволяет характеризовать право как всеобщую, необходимую и единственную форму бытия и выражения равенства, свободы и справедливости в социальной жизни людей.

Право говорит и действует языком и мерами равенства и благодаря этому выражает свободу людей. В этом смысле можно сказать, что право – математика свободы. Разным этапам исторического развития свободы и права в человеческих отношениях присущи свой масштаб и своя мера свободы, свой круг субъектов и отношений свободы и права, словом - свое содержание принципа формального (правового) равенства. Так что, принцип формального равенства представляет собой постоянно присущий праву принцип с исторически изменяющейся сферой и мерой регуляции.

Люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы. Равенство в свободе – это справедливость, равное обращение с разными – это справедливость, это формальное равенство. Равенство перед законом означает всего-навсего то, что закон в равной мере применяется ко всем.

Неправовая свобода, свобода без всеобщего масштаба и единой меры, словом, так называемая "свобода" без равенства - это идеология элитарных привилегий, а так называемое "равенство" без свободы - идеология рабов и угнетенных масс (с требованиями иллюзорного "фактического равенства", подменой равенства уравниловкой и т.д.). Или свобода (в правовой форме), или произвол (в тех или иных проявлениях). Третьего здесь не дано: неправо (и несвобода) - всегда произвол.

Свобода не может существовать в неправовой и в негосударственной форме, свобода в обществе предполагает, что все свободные – свободны в равной мере, а их отношения, отношения свободных, регулируются общеобязательными нормами. Эти общеобязательные нормы называются правом, и есть публично-властные, или официально властные институты, которые эти нормы формулируют, выражают, обеспечивают своей принудительной силой, и только таким образом и возможна свобода.

Таким образом, либертарно-юридическая теория утверждает, что сущность права – это свобода, и что право и государство – необходимые формы свободы, а именно: право – нормативная форма свободы, государство – институциональная форма свободы. Право запрещает не свободу, а всякий произвол, не совместимый с общей нормой.

10) Вопрос о соотношении материи и сознания, т.е. по сути дела об отношении мира и человека есть основной вопрос философии. Основной вопрос имеет 2 свои стороны. 1. Что первично, сознание или материя? 2. Как относятся наши мысли о мире к самому этому миру, т.е. познаваем ли мир.

С точки зрения раскрытия 1-й стороны основного вопроса философии в системе общефилософских знаний выделяют следующие направления: а) материализм; б) идеализм; в) дуализм.

Материализм - философское направление, утверждающее первичность материи и вторичность сознания. Идеализм - философское направление, утверждающее обратное материализму. Дуализм философское направление, утверждающее, что материя и сознание развиваются независимо друг от друга и идут параллельно. (Дуализм не выдержал критики времени)

Вариации Материализма и Идеализма (Формы материализма и идеализма) 1. Наивный материализм древних (Гераклит, Фалес, Анаксимен, Демокрит) Суть: Первична материя. Под этой материей подразумевались материальные состояния и физические явления, которые при простом наблюдении обнаруживались как глобальные, без попыток научного обоснования, просто в результате обыденного наблюдения за окружающей средой на уровне наивного объяснения. Утверждали, что массово существующее вокруг людей есть первоначало всего. (Гераклит - огонь, Фалес- вода, Анаксимен- воздух, Демокрит - атомы и пустота.) 2. Метафизический - материя первична к сознанию. Специфика сознания игнорировалась. Крайний вариант метафизического материализма - вульгарный. «Человеческий мозг выделяет мысли так же, как печень выделяет желчь». Метафизические материалисты конца 18 века - Дидро, Ламетри, Гельвецкий. 3. Диалектический материализм (Маркс и Энгельс) Суть: Материя первична, сознание вторично, но первичность материи по отношению к сознанию ограничена рамками основного философского вопроса. Сознание производно от материи, но оно, возникнув в материи, в свою очередь может существенно повлиять и преобразовать ее, т.е. между материей и сознанием имеется диалектическая взаимосвязь.

Разновидности Идеализма: 1. Объективный – провозглашает независимость идеи, бога, духа, вообще идеального начала, не только от материи, но и от сознания человека (Платон, Фома Аквинский, Гегель) 2. Субъективный идеализм (Беркли). Суть: утверждает зависимость внешнего мира, его свойств и отношений от сознания человека. (Дж.Беркли). крайней формой субъективного идеализма является солипсизм, согласно которому с достоверностью можно говорить лишь о существовании моего собственного «Я» и моих ощущений.

В рамках названных форм идеализма существуют различные его разновидности. Отметим, в частности, рационализм и иррационализм. Согласно идеалистическому рационализму, основу всего сущего и его познания составляет разум. Одним из важнейших его направлений является панлогизм, по которому все действительное есть воплощение разума, а законы бытия определяются законами логики (Гегель). Точка зрения иррационализма состоит в отрицании возможности разумного и логического познания действительности. Основным видом познания признается инстинкт, вера, откровение и тд, а само бытие рассматривается как иррациональное.

Во второй половине ХIХ века в западноевропейской философии переосмысление наследия немецкой классической философии осуществлялось не только с позиций марксизма, но и с позиций иррационализма.

Иррационализм – это философское направление, которое отрицает возможность рационального постижения мира и выдвигает на первый план инстинкты человека, его интуицию и бессознательные эмоционально-волевые процессы, то есть неразумные начала. Эти начала провозглашаются основной характеристикой как самого мира, так и его понимания человеком.

Иррационализм создает картину мира, центром которой становится бытие человека. Критикуя гегелевскую философию за игнорирование ею жизненных проблем реальных людей, за привнесение в жертву живого человека холодному рационализму, бесстрастному абсолютному духу, он стремился пересмотреть проблему смысла человеческого существования. Иррационализм утверждает, что смысл человеческого бытия нельзя свести к рассудочным правилам, оно не вписывается в рамки линейного исторического процесса.

В иррационализме окружающий человека мир предстает не как нечто упорядоченное и законообразное, а как нечто абсурдное, стихийное и неподвластное человеку. С такой трактовкой мира связано отрицание иррационализмом познавательной и деятельно-преобразовательной активности субъекта. Поэтому иррационалистическая философия акцентировала внимание на субъективном мире личности, на выработке эмоционально-нравственных установок человека.

Иррационалистическая тенденция в западноевропейской философии Х1Х века была представлена творчеством А.Шопенгауэра, Ф.Ницше, С.Кьеркегора.

В атмосфере духовно-нравственного подъема и идейного возбуждения, в какой формировалось славянофильство, зарождается и русский радикализм, прошедший в своем развитии три основных этапа: 1) декабризм; 2) разночинство и 3) народничество. При всем различии их тактических установок относительно специфики революционной борьбы, они выражали одно общее стремление – преобразование России на началах общинной поземельной собственности, осуществление идеала «русского социализма». Эта тенденция в равной мере характеризует воззрения всех виднейших деятелей русского освободительного движения – декабристов Пестеля и Фонвизина, разночинцев Герцена и Чернышевского, народников Бакунина и Ткачева. Лишь с возникновением русского марксизма в 80-е годы XIX в. идеологический процесс смещается в сторону пропаганды «научного», пролетарского социализма, ведущими провозвестниками которого становятся Плеханов и Ленин

политическое, экономическое и философское учение Бентама, Джеймса Милля и Стюарта Милля (Англия, I половина XIX в.), придерживавшихся в политике парламентского способа правления, в экономике — принципов свободного обмена, в морали — утилитаризма и в философии — теории ассоциации идей как источника познания. Другой смысл термина «радикальная философия» — это философия «радикального основания», которая заново, без опоры на предшествующие учения, поднимает все те вопросы, которыми издавна задается человек в отношении себя и мира: таковы «Метафизические размышления» Декарта, берущие за основу радикальное, или абсолютное сомнение; таковы философские системы Фихте и Гегеля. Радикальная рефлексия противоположна историко-философской рефлексии, а также размышлению о религиозных мифах или государственных политических структурах. Здесь стоит прочесть работу Лекье, посвященную «радикальному основанию» в философии. См. Утилитаризм.

Поскольку к счастью путь только через революцию, то нужно готовить себя к жертвоприношению. Ставка на революцию и самопожертвование вели к тому, что теоретический гуманизм трансформируется в практический терроризм (антигуманизм).
Если декабристы мечтали осчастливить народ, не рассматривая его в качестве силы общественного развития; если революционные демократы обосновывают теорию революции и практику терроризма, то народничество делает попытку сблизиться с народом и сделать его ударной силой революции.
Философия народу не нужна. Он должен следовать за критически мыслящими вождями. Идеологию философского нигилизма лучше всех выразил Дмитрий Иванович Писарев (1840-1869). Критически мыслящие личности должны помочь массам осознать свои интересы. Если «мыслящие реалисты» не выполнят эту задачу, они никому не нужны.
В духе философского нигилизма рассуждал и Петр Никитич Ткачев (1844-1886). Право на существование имеет только та философия, которая ориентирует на захват власти.
Более лоялен к философии Петр Лаврович Лавров (1823-1900), автор субъективного метода в социологии, идеолог народничества. Если культура — это среда человеческой мысли, ее бытие, то цивилизация — сознательное начало, обнаруживаемое в прогрессивной смене форм культуры.

Носителями цивилизации являются «критически мыслящие личности». Мера критического сознания является критерием общественного прогресса.

11) Социальный либерализм[4], как новая разновидность либеральной теории, развивался в работах Д.С.Милля, Т.Х.Грина, Л.Т.Гобхауза, Т.А.Гобсона, Дж.Дьюи, русских либеральных философов. Сформулируем его понятийное ядро. Социальный либерализм поддерживает традиционные либеральные ценности, но понятия наполняются новым содержанием, выстраивается иерархия ценностей. У Дж.Локка естественные права рядоположены, ценности собственности и свободы равнозначны. Классический либерализм не вскрывает конфликта между ценностями, который обостряется в процессе развития капитализма. Преемники классических либералов, экономические либералы, рассматривают право собственности как обеспечение свободы. При таком подходе люди наемного труда оказываются вне поля свободы. Их свобода должна быть обеспечена чем-то другим. Свобода и собственность оказываются в конфликте друг с другом. Проблема свободы не может формулироваться одинаково разными социальными группами, «реальная свобода для рабочего класса предполагает его экономическое, социальное и моральное возвышение»[5], несмотря на то, что он не обладает собственными капиталами.

Социал-либералы вскрывают конфликт между свободой и собственностью, который разрешается ими в пользу свободы. Провозглашается приоритет свободы личности, которая предполагает единство негативной и позитивной свобод. Социальный либерализм представляет более полное понимание и осуществление индивидуальной свободы, обеспеченной равными возможностями для саморазвития.

Собственность перестает быть в нравственном отношении эквивалентом свободы и допускается в той мере, в какой она может обеспечить свободу. Собственность фукционализируется, границы ее действия пересматриваются. Социальный либерализм выстраивает субординацию прав, при которой право собственности является не самоценным, но инструментальным. Государство может вторгаться в область частной собственности во имя обеспечения свободы. Капитализм, с точки зрения нового либерализма, может быть целесообразным средством достижения свободы, но может и не рассматриваться таковым. Происходит контекстуализация либерализма, «понимание его как необходимо многообразных стратегий освободительного действия в разных исторических ситуациях»[6].

Поиск способа организации рационального и справедливого общества был нравственной задачей. В ходе него базовой концепцией политического мышления становится представление о социальной сущности человека[7]. Проявление индивидуальности соединяется с понятием социального, с настойчивым требованием согласовываться с верховенством социального благополучия. По-прежнему придавая фундаментальное значение оптимальному выражению и развитию индивидуальности, новые либералы исходят из истины, что человек может реализовать себя только в сообществе. Представление о свободе как о чем-то изначально принадлежащем индивиду было опровергнуто, в сознание людей была привнесена мысль, что свободы необходимо достичь. Новые либералы показали, что возможность достижения свободы обусловлена институциональным окружением, в котором живет индивид[8]. Дж. Дьюи, давая системное представление о социал-либерализме в контексте XIX в., прямо говорит, что действенность свободы зависит от социальных условий[9]. Общество должно прикладывать свои силы к созданию условий, обеспечивающих всем гражданам возможность обладания реальной, а не просто правовой свободой. Новый либерализм определил конкретную программу мер на достижение этой цели.

Под свободой как благом понимается «не такая свобода, которая получена за счет других, но такая, которой могут обладать все вместе»[10]. Понятие свободы расширяется за счет ее позитивного аспекта и дополняется идеей равенства. «Общее благо включает каждого индивида. Оно основано на личности и постулирует общее пространство для развития каждого члена общества. Вот основание не только равных прав перед законом, но также того, что называется равенством возможностей»[11]. Идея необходимого минимума доступных каждому благ ассоциируется здесь с представлении о человеческом достоинстве.

Пересматривается понимание прав и обязанностей. Сотрудничество как этическая интерпретация взаимной ответственности становится центральной тематикой нового либерализма, а основным этическим принципом – соразмерность ответственности возможностям. Новым либерализмом был сделан важный шаг по пути преодоления противоречий между индивидуальным и общественным, для достижения общего блага индивидуальная свобода должна сочетаться с социальным благополучием. Как говорит М.Фриден, суть нового либерализма составляет мысль, что «разумна только та свобода, которая способствует общему благополучию, а действительное благополучие имеет обязательным компонентом индивидуальную свободу»[12].

В самом общем виде персонализм (от лат. persona - лицо, личность) можно определить как философское течение, считающее основой бытия индивидуальную духовную субстанцию. Он занял значительное место в русской университетской философии последней трети XIX в. и был связан в первую очередь с именами А. А. Козлова, А. С. Аскольдова, Л. М. Лопатина, оказавших впоследствии влияние на развитие философской мысли в России в лице Н. А. Бердяева, Н. О. Лосского и др. Становление идей персоналистов "первой волны" происходило в процессе изучения ими мировой философской традиции, в которой они особо выделяли лейбницианское направление, последователем которого в XIX в. был Г. Тейхмюллер, профессор русского университета в Юрьеве (Дерпте).

Философско-правовой персонализм отводит определяющую роль в правовой реальности личности (регзопа). Именно личность в этой концептуальной установке является целью и ядром правовой реаль­ности (Н.А. Бердяев).

Многообразие философско-правовых концептуальных разновид­ностей обусловливается не только многоаспектностью социально-философского знания, но и различием основных видов права — есте­ственного, позитивного и гуманистического.

Такой подход позволяет рассматривать природу права в трех ос­новных концепциях: 1) естественной; 2) позитивной; 3) естественной и позитивной. В этих концепциях содержание и предметное поле фи­лософии права определяются различением и соотношением естест­венного права и позитивного права (сам термин «д*з рояШущп» — «по­зитивное право» — возник в римской и утвердился в средневековой юриспруденции). Для сторонников юснатурализма (от лат. ^ш папл-га1е — естественное право) естественное право — это единственное подлинное право, право в собственном смысле слова, тогда как госу­дарственно установленное и официально действующее право (т.е. по­зитивное право) — право неподлинное, ненастоящее, произвольное, искусственное, неестественное. Поэтому философия права у юснату-ралистов — это, по сути дела, философия естественного права.

Четвертый подход — этатический, — в котором основным факто­ром динамики философско-правовои мысли выступает изменение го­сударства. Так, по мнению К. Поппера, изменяет общество не соци­альная революция, а система правовых институтов. В силу этого государство, его политика определяют философию права, а сама фи­лософия права развивается по двум равноценным направлениям — рациональному (Платон, И. Кант, Г. Гегель, К. Маркс) и иррационально­му (А. Бергсон, В. Дильтей, Ф. Ницше, Э. Берк).

Таким образом, этатиские основы политической мысли формировались в первой половине XIX века в основном как ответная реакция на программу либерализма, изложенной в трудах представителей классической буржуазной политэкономии. Мыслители этого периода противопоставили либерально-буржуазному экономическому детерминизму, следующие принципы этатизма:

- главенствующая роль государства в политических, духовных и экономических процессах (А. Мюллер,И.-Г. Фихте), а также в области правотворчества (Р. Штаммлер, Р. Штольцман);

 - государство есть источник развития (А. Мюллер, Б.Н. Чичерин);

- необходимость активного влияния на все сферы общественного бытия, по причине отсутствия у общества способности к справедливому самоуправлению;

 - патернализм;

 - государственный интервенционизм - политика государственного регулирования социально-экономических процессов. В этой связи консервативно ориентированные мыслители апеллируют к идее социализма, вкладывая в это понятие этатистски окрашенный смысл (Г. Шмоллер, А. Шеффле, Л. Штейн, К. Родбертус, К.Н. Леонтьев). Государство, по их мнению, должно взять на себя регулирование экономических процессов с целью смягчения социальных противоречий и недопущения революции.

Конкретно-исторически этатизм рассматривается, во-первых, как политическая доктрина, сводившаяся к признанию главенствующей и активной роли государства, появившаяся в конце XIX века. В этом смысле идею этатизма взяли на вооружение такие политики как Б. Дизраэли, О. фон Бисмарк и Кемаль Ататюрк. В то время как либералы настаивали на минимальном участии государства в хозяйственной, жизни, а марксисты видели в государственном интервенционизме лишь главным образом инст­румент господства буржуазии, консервативные политики (Дизраэли, Бисмарк) открыли в этатизме средство смягчения социального вопроса и предотвращения революционных тенденций, а в 1937 г. принципы этатизма были включены в Конституцию Турецкой Республики как официальная доктрина, предусматривавшая расширение прямого вмешательства государства в социальную и экономическую жизнь методами финансового управления, перераспределения, национализации, контроля за ценами и заработной платой, разработкой социального законодательства и пр. с целью смягчения социальных противоречий и предотвращения революционных тенденций[8 с.15-18].

С 70-х гг., после «неоконсервативного ренессанса», термин этатизм применяется в большинстве случаев в критическом смысле (особенно в англосаксонских странах и в Японии) для обозначения доминирующей роли государства в отношении общества и в качестве синонима государственного социализма.

Марксистская философия права наряду с кантианской и гегельянской относится к классической философии права, все направления которой едины в том, что в отличие от юридического позитивизма они констатируют существование помимо позитивного права некоего метаправа, т. е. определенной совокупности изначальных принципов отбора правовых норм. Так, если право рассматривается как объективация воли, то воля понимается не как абсолютный произвол, характеризующийся вечной изменчивостью и непредсказуемостью, а как своеобразная естественная детерминация, действующая посредством объективных интересов. Марксистская философия права — это чрезвычайно широкое направление философско-правовой мысли, которое включает в себя множество внутренних школ. Право настолько уникальный, сложный и общественно необходимый феномен, что на протяжении всего его существования научный интерес к нему только возрастает. Вопросы право-понимания принадлежат к "вечным" уже потому, что человек на каждом из витков своего индивидуального и общественного развития открывает в праве новые качества, новые аспекты в понимании других явлений и сфер жизнедеятельности социума. В концепции К. Маркса и Ф. Энгельса в теоретической, в том числе философской, трактовке права не отрицается его связь с социальными идеалами, нравственными нормами, культурой, равно как и необходимость ценностного подхода к праву, оно не считается лишь функцией экономического процесса. Вместе с тем в марксистской теории утверждается, что право — явление, производное от государства, в полной мере определяемое его волей. Провозглашая примат государства над правом, марксизм вступает в противоречие с теорией правового государства, в которой не отрицается ведущая роль в правотворчестве государства, однако считается, что само оно должно подчиняться законам, а не стоять над ними.

Несомненной заслугой марксистской теории является вывод о том, что право не может быть выше, чем экономический и культурный строй общества.

12)

Право как равная мера

Всеобщая равная мера - один из необходимых составных компонентов принципа формального равенства и одно из сущностных свойств права. В качестве такого компонента равная мера предполагает и другие компоненты правового принципа формального равенства - свободу и справедливость. Поэтому равная мера - это равная мера свободы и справедливости.

При этом под равной мерой имеется в виду не только всеобщий масштаб и единая для всех норма правовой регуляции, но также и соблюдение эквивалента соразмерности и равномерности в отношениях между самими субъектами права.

Правовое равенство - это равенство свободных и независимых друг от друга субъектов права по общему для всех масштабу, единой норме, равной мере.

Правовое равенство - это равенство свободных и равенство в свободе, общий масштаб и равная мера свободы индивидов. Там же, где люди делятся на свободных и несвободных, последние относятся не к субъектам, а к объектам права, и на них принцип правового равенства не распространяется.

Право говорит и действует языком и мерами равенства и благодаря этому выступает как всеобщая и необходимая форма бытия, выражения и осуществления свободы в совместной жизни людей. В этом смысле можно сказать, что право - математика свободы [См. подробнее: Нерсесянц В. С. Право - математика свободы. М., 1996. ]. Причем можно, видимо, допустить, что математическое равенство как логически более абстрактное образование является исторически более поздним и производным от идеи правового равенства. Последующее, более интенсивное (чем в праве) развитие и научная разработка начал равенства в математике породили неверное представление, будто идея равенства пришла в право из математики.

В социальной сфере равенство - это всегда правовое равенство, формально-правовая мера равенства. Ведь правовое равенство, как и всякое равенство, абстрагировано (по собственному основанию и критерию) от фактических различий и потому с необходимостью и по определению носит формальный характер.

По поводу равенства существует множество недоразумений, заблуждений, ошибочных и ложных представлений. В их основе в конечном счете лежит непонимание того, что равенство имеет рациональный смысл, логически и практически возможно в социальном мире именно и только как одинаковая для всех мера правового (формально-правового, формального) равенства.

Так, нередко (в прошлом и теперь) правовое равенство смешивается с разного рода эгалитаристскими (фактически уравнительными) требованиями, с уравниловкой и т.д. или, напротив, ему противопоставляют так называемое "фактическое равенство". Подобная путаница всегда так или иначе носит правоотрицающий, антиправовой характер.

" Фактическое равенство" - это смешение понятий "фактическое" и "нефактическое" (формальное) и противоречие в самом понятии "равенство". Ведь "равенство", "равная мера" имеют смысл (как понятие, как средство регуляции и т.д.) лишь в контексте различения "фактического" и "формального" и лишь как нечто "формальное", отделенное (абстрагированное) от "фактического" - подобно тому, как слова отделены от обозначаемых вещей, цифры и счет - от считаемых предметов, весы - от взвешиваемой массы и т.д.

Именно благодаря своей формальности (абстрагированности от "фактического") равенство может стать и реально становится всеобщей формой и равной мерой регуляции "фактического", своеобразным формальным и формализованным "языком", "счетом", "весами", измерителем всей "внеформальной" (т.е. "фактической") действительности. Так обстоит дело и с формально-правовой равной мерой.

История права - это история прогрессирующей эволюции масштаба и меры формального (правового) равенства при сохранении самого этого принципа как принципа любой системы права, права вообще. Разным этапам исторического развития свободы и права в человеческих отношениях присущи свой масштаб и своя мера свободы, свой круг субъектов и отношений свободы и права, словом - свое содержание принципа формального (правового) равенства. Так что принцип формального равенства представляет собой постоянно присущий праву принцип с исторически изменяющейся сферой и мерой регуляции.

В целом такая историческая эволюция сферы, масштаба и меры формального равенства не опровергает, а наоборот, подкрепляет значение данного принципа (и конкретизирующей его системы норм) в качестве отличительной особенности права в его соотношении и расхождении с иными видами социальной регуляции (моральной, религиозной и т.д.).

Исходные фактические различия между людьми, рассмотренные (и урегулированные) с точки зрения абстрактно-всеобщей равной меры, предстают в итоге в виде неравенства в уже приобретенных правах (неравных по их структуре, содержанию и объему прав различных индивидов-субъектов права). Правовое равенство и правовое неравенство (равенство и неравенство в праве) - однопорядковые (предполагающие и дополняющие друг друга) правовые определения, характеристики и понятия, в одинаковой степени противостоящие фактическим различиям и отличные от них. Равная мера регуляции отношений различных субъектов предполагает, что приобретаемые ими реальные субъективные права будут неравны. Благодаря праву хаос различий преобразуется в правовой порядок равенств и неравенств, согласованных по единому масштабу и равной мере.

13) С принципом формального равенства связано и понимание права как всеобщей и необходимой формы свободы людей. Как выражение формального равенства право представляет собой всеобщую форму общественных отношений независимых друг от друга субъектов, подчиненных в своем поведении, действиях и взаимоотношениях общей норме. Такая независимость субъектов друг от друга в рамках правовой формы их взаимоотношений и одновременно их одинаковая, равная подчиненность общей норме определяют смысл и существо правовой формы бытия и выражения свободы.

Правовая форма свободы, демонстрируя формальный характер равенства, всеобщности и свободы, предполагает и выражает внутреннее сущностное и смысловое единство правовой формальности, всеобщности, равенства и свободы.

Свобода индивидов и свобода их воли - понятия тождественные. Воля в праве - свободная воля, которая соответствует всем сущностным характеристикам права и тем самым отлична от произвольной воли и противостоит произволу. Волевой характер права обусловлен именно тем, что право - это форма свободы людей, т.е. свобода их воли. Этот волевой момент (в той или иной, верной или неверной, интерпретации) присутствует в различных определениях и характеристиках права в качестве волеустановленных положений (Аристотель, Гроций и др.), выражения общей воли (Руссо), классовой воли (Маркс и марксисты) и т.д.

Какой-либо другой формы бытия и выражения свободы в общественной жизни людей, кроме правовой, человечество до сих пор не изобрело. Да это и невозможно ни логически, ни практически. Люди свободны в меру их равенства и равны в меру их свободы. Неправовая свобода, свобода без всеобщего масштаба и единой меры, словом, так называемая "свобода" без равенства - это идеология элитарных привилегий, а так называемое "равенство" без свободы - идеология рабов и угнетенных масс (с требованиями иллюзорного "фактического равенства", подменой равенства уравниловкой и т.д.). Или свобода (в правовой форме), или произвол (в тех или иных проявлениях). Третьего здесь не дано: неправо (и несвобода) - всегда произвол.

Всемирная история представляет собой прогрессирующее движение ко все большей свободе все большего числа людей. С правовой же точки зрения этот процесс означает, что все большее число людей (представители все новых слоев и классов общества) признаются формально равными субъектами права.

Историческое развитие свободы и права в человеческих отношениях представляет собой, таким образом, прогресс равенства людей в качестве формально (юридически) свободных личностей. Через механизм права - формального (правового) равенства - первоначально несвободная масса людей постепенно, в ходе исторического развития преобразуется в свободных индивидов. Правовое равенство делает свободу возможной и действительной во всеобщей нормативно-правовой форме, в виде определенного правопорядка.

Между тем повсеместно довольно широко распространены представления о противоположности права и свободы, права и справедливости, права и равенства. Они обусловлены во многом тем, что под правом имеют в виду любые веления власти, законодательство, которое зачастую носит антиправовой, произвольный, насильственный характер.

Нередко свобода противопоставляется равенству. Так, уже ряд софистов младшего поколения (Пол, Калликл, Критий) отвергали правовое равенство с позиций аристократических и тиранических представлений о свободе как праве "лучших" на привилегии и произвол, как праве сильных господствовать над слабыми и т.д. Аналогичный подход в XIX в. развивал Ф. Ницше. Религиозно-аристократическую концепцию "свободы личности" (в духе апологии неравенства и критики равенства) обосновывал в XX в. Н.А. Бердяев [См.: Бердяев Н.А. Философия неравенства. М., 1990. С. 68, 75, 128, 131.].

В отличие от аристократической критики правового равенства "сверху" (в пользу элитарных версий свободы) марксистское отрицание правового равенства и права в целом идет "снизу" (в целях всеобщего прыжка в коммунистическое "царство свободы", утверждения "фактического равенства" и т.д.).

В наши дни широко распространено представление (ошибочное и опасное), будто "суть перемен, которые идут в России и в посткоммунистических странах" (т.е. их "модернизация"), состоит "в переходе от логики равенства к логике свободы" [ Козловский В.В., Уткин А.И., Федотова В.Г. Модернизация: от равенства к свободе. СПб., 1995. С. 3.]. Тут социализм с его уравниловкой (т.е. антиподом права и равенства) предстает как царство равенства, от которого надо перейти в царство свободы без равенства.

В этих и сходных противопоставлениях свободы и равенства данным явлениям и понятиям по существу придается (в силу ошибки, социальных интересов и т.д.) произвольное значение.

Свобода и равенство неотделимы и взаимно предполагают друг друга. С одной стороны, исходной и определяющей фигурой свободы в ее человеческом измерении является свободный индивид - необходимая основа правоспособности и правосубъектности вообще; с другой стороны, эту свободу индивидов можно выразить лишь через всеобщий принцип, нормы и формы равенства этих индивидов в определенной сфере их взаимоотношений. Право - не просто всеобщий масштаб и равная мера, а всеобщий масштаб и равная мера именно и прежде всего свободы индивидов. Свободные индивиды - "материя", носители, суть и смысл права. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права.

Исторический прогресс свободы и права свидетельствует о том, что формирование и развитие свободной, независимой, правовой личности необходимым образом связаны с признанием человека субъектом отношений собственности, собственником средств производства. Собственность является не просто одной из форм и направлений выражения свободы и права человека, но она образует собой вообще цивилизованную почву для свободы и права. Где полностью отрицается право индивидуальной собственности на средства производства, там не только нет, но и в принципе невозможны свобода и право.

В логике таких взаимосвязей собственности, свободы и права коренятся глубинные причины несовместимости социализма (всеобщий запрет частной собственности, ее обобществление и т.д.) с правом и свободой. Этой же логикой определяется фундаментальное значение десоциализации собственности во всем процессе перехода от тоталитарного социализма к началам правового равенства и свободы.

14) Право как справедливость

Понимание права как формального равенства включает в себя, наряду со всеобщей равной мерой и свободой, также и справедливость.

В контексте различения права и закона это означает, что справедливость входит в понятие права, что право по определению справедливо, а справедливость - внутреннее свойство и качество права, категория и характеристика правовая, а не внеправовая (не моральная, нравственная, религиозная и т.д.).

Поэтому всегда уместный вопрос о справедливости или несправедливости закона - это по существу вопрос о правовом или неправовом характере закона, его соответствии или несоответствии праву. Но такая же постановка вопроса неуместна и не по адресу применительно к праву, поскольку оно (уже по понятию) всегда справедливо и является носителем справедливости в социальном мире.

Более того, только право и справедливо. Ведь справедливость потому собственно и справедлива, что воплощает собой и выражает общезначимую правильность, а это в своем рационализированном виде означает всеобщую правомерность, т.е. существо и начало права, смысл правового принципа всеобщего равенства и свободы.

Для всех тех, чьи отношения опосредуются правовой формой, - как бы ни был узок этот правовой круг - право выступает как всеобщая форма, как общезначимый, одинаково справедливый для всех субъектов права (различных по своему фактическому, физическому, умственному, имущественному положению и т.д.) масштаб и мера регуляции. В целом всеобщность права как единого и равного (для того или иного круга отношений) масштаба и меры (а именно - меры равенства, свободы и справедливости) означает отрицание произвола и привилегий (в рамках этого правового круга).

По смыслу и по этимологии справедливость (iustitia) восходит к праву (ius), обозначает наличие в социальном мире правового начала и выражает его правильность, императивность и необходимость.

Справедливо то, что выражает право, соответствует праву и следует праву. Действовать по справедливости - значит действовать правомерно, соответственно всеобщим и равным требованиям права.

Какого-либо другого принципа и другой формы выражения, кроме правовой, справедливость не имеет. Отрицание же правового характера и смысла справедливости неизбежно ведет к тому, что за справедливость начинают выдавать какое-нибудь неправовое начало - требования уравниловки или привилегий, те или иные моральные, нравственные, религиозные, мировоззренческие, эстетические, политические, социальные, национальные, экономические и т.п. представления, интересы, требования. Тем самым правовое (т.е. всеобщее и равное для всех) значение справедливости подменяется неким отдельным, частичным интересом (индивидуальным, групповым, партийным, классовым и т.д.) и произвольным содержанием, партикулярными притязаниями.

Отрицание правовой природы справедливости по существу означает утверждение вместо нее какой-либо версии неправовой (антиправовой или внеправовой) справедливости. По логике такого подхода получается, что право как таковое (право вообще, а не только антиправовой закон) несправедливо, а справедливость исходно представлена в том или ином внеправовом (социальном, политическом, религиозном, моральном и т.п.) начале, правиле, требовании.

Здесь, следовательно, справедливость права, если таковая вообще допускается, носит производный, вторичный, условный характер и поставлена в зависимость от подчинения права соответствующему внеправовому началу. И поскольку такие внеправовые начала лишены определенности принципа правового равенства и права в целом (объективной всеобщности правовой нормы и формы, единого масштаба права, равной меры правовой свободы и т.д.), они неизбежно оказываются во власти субъективизма, релятивизма, произвольного усмотрения и частного выбора (индивидуального, группового, коллективного, партийного, классового и т.д.). Отсюда и множественность борющихся между собой и несогласуемых друг с другом внеправовых представлений о справедливости и праве, односторонних претензий того или иного частного и частичного начала на всеобщее, присущее праву и справедливости.

Право (и правовой закон) не игнорирует, конечно, различные особенные интересы и притязания, и они должны найти в нем свое надлежащее (т.е. именно справедливое) признание, удовлетворение и защиту. А это возможно только потому, что справедливость (и в целом право, правовой подход и принцип правовой регуляции) не сливается с самими этими притязаниями и не является нормативным выражением и генерализацией какого-либо одного из таких частных интересов. Напротив, справедливость, представляя всеобщее правовое начало, возвышается над всем этим партикуляризмом, "взвешивает" (на единых весах правовой регуляции и правосудия, посредством общего масштаба права) и оценивает их формально-равным, а потому и одинаково справедливым для всех правовым мерилом.

Например, те или иные требования так называемой "социальной справедливости" с правовой точки зрения имеют рациональный смысл и могут быть признаны и удовлетворены лишь постольку, поскольку они согласуемы с правовой всеобщностью и равенством и их, следовательно, можно выразить в виде требований самой правовой справедливости в соответствующих областях социальной жизни. И то, что именуется "социальной справедливостью", может как соответствовать праву, так и отрицать его. Это различие и определяет позицию и логику правового подхода к соответствующей "социальной справедливости".

Так в принципе обстоит дело и в тех случаях, когда правовой справедливости противопоставляют требования моральной, нравственной, политической, религиозной и иной "справедливости".

В пространстве всеобщности и общезначимости принципа правового равенства и права как регулятора и необходимой формы общественных отношений свободных субъектов именно правовая справедливость выступает как критерий правомерности или неправомерности всех прочих претензий на роль и место справедливости в этом пространстве. Воздавая каждому свое, правовая справедливость делает это единственно возможным, всеобщим и равным для всех правовым способом, отвергающим привилегии и утверждающим свободу.

15) Онтоло́гия (новолат. ontologia от др.-греч.ὄν, род. п.ὄντος — сущее, то, что существует + λόγος — учение, наука) — учение о сущем^[1]; учение о бытии как таковом; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, его наиболее общие сущности и категории^[2], структуру и закономерности^[3]. Философское учение об общих категориях и закономерностях бытия, существующее в единстве с теорией познания и логикой.^[4]

Развитие онтологии

Античность

Вопросы онтологии — это древнейшая тема европейской философии, восходящая к досократикам и особенно Пармениду. Важнейший вклад в разработку онтологической проблематики внесли Платон и Аристотель.

Средние века

В средневековой философии центральное место занимала онтологическая проблема существования абстрактных объектов (универсалий).

Возникновение термина

Термин «онтология» был предложен Рудольфом Гоклениусом в 1613 году в его «Философском словаре» («Lexicon philosophicum, quo tanquam clave philisophiae fores aperiunter. Francofurti»), и чуть позже Иоганом Клаубергом в 1656 году в работе «Metaphysika de ente, quae rectus Ontosophia», предложившем его (в варианте «онтософия») в качестве эквивалента понятию «метафизика».

В практическом употреблении термин был закреплён Христианом фон Вольфом, явно разделившим семантику терминов «онтология» и «метафизика».

XX век

В философии XX века специально онтологической проблематикой занимались такие философы как Николай Гартман («новая онтология»), Мартин Хайдеггер («фундаментальная онтология») и другие. Особый интерес в современной философии вызывают онтологические проблемы сознания.

Карл Поппер сформулировал концепцию трёх миров: (1) мира физических объектов и состояний, (2) мира психических и ментальных состояний сознания и (3) мира объективного содержания мышления (сюда входят содержание научных гипотез, литературные произведения и другие не зависящие от субъективного восприятия объекты)^[5].

Предмет онтологии

• Основным предметом онтологии является сущее; бытие, которое определяется как полнота и единство всех видов реальности: объективной, физической, субъективной, социальной и виртуальной;
• Реальность с позиции идеализма традиционно делится на материю (материальный мир) и дух (духовный мир, включая понятия души и Бога). С позиции материализма подразделяется на косную, живую и социальную материю;
• Бытие, как то, что можно мыслить, противопоставляется немыслимому ничто (а также ещё-не-бытию возможности в философии аристотелизма). В XX веке в экзистенциализме бытие интерпретируется через бытие человека, поскольку он обладает способностью мыслить и вопрошать о бытии. Однако в классической метафизике под бытием понимается Бог. Человек, как бытие, обладает свободой и волей.

16-18)Легистская онтология

Легистское отрицание объективной правовой сущности, независимой от субъективной воли и произвола законодателя, и сведение права к закону (позитивному праву) в онтологическом плане означает, что бытие права для легистов (позитивистов и неопозитивистов) — это наличное существование эмпирически-реального (и в этом смысле позитивного) явления, т.е. определенного феномена официально-властного характера. Реальность (и позитивность) данного феномена представлена в виде текста соответствующего официального документа, который трактуется (понимается и интерпретируется) в качестве нормативно-правового акта и источника права.

Этим обусловлен и повышенный интерес легистов (позитивистов и неопозитивистов, особенно представителей аналитической юриспруденции) к юридико-догматическому анализу текста акта, к его трактовке с позиций легистской лингвистики и герменевтики (теории толкования текстов). При этом все, что выходит за рамки подобного анализа текста акта, является для легистов чем-то метафизическим, нереальным, непозитивным. Подобные непозитивные понятия, идеи, принципы (типа: сущность права, идея права, естественное право, неотчуждаемые права человека и т.д.) — это, согласно легизму, лишь ложные слова, языковые иллюзии и софизмы. Понятийно-смысловые проблемы онтологического, да и гносеологического характера (о сущности и явлении в праве, о бытии права как специфического регулятора и т.д.) тем самым подменяются легистскими представлениями о правильном словоупотреблении.

Подобный подход развивал уже ярый позитивист И. Бентам, оказавший заметное влияние на становление взглядов представителей аналитической юриспруденции (Д. Остин и др.). Естественное право — это, согласно его оценке, словесная фикция, метафора, а неотчуждаемые права человека — химера воображения. Начатое Бентамом “очищение” языка юриспруденции от подобных “обманных” слов было продолжено последующими позитивистами, особенно последовательно — в кельзеновском “чистом” учении о праве.

Дальше всех в этом направлении пошел, пожалуй, русский дореволюционный юрист В. Д. Катков. Реформируя юриспруденцию с помощью “общего языковедения”, он даже предлагал вовсе отказаться от слова “право” и пользоваться вместо него словом “закон”, поскольку, как утверждал он, в реальности “нет особого явления “право” [ Катков В. Д. Реформированная общим языковедением логика и юриспруденция. Одесса, 1913. С. 391, 407.].

Легистская онтология права, таким образом, носит феноменалистский характер, причем право как феномен (явление) лишено правовой сущности. Здесь бытие права не зависит от каких-либо объективных оснований, а целиком и полностью определяется и задается авторитетом власти, ее собственным субъективным усмотрением и решением.

2. Естественноправовая онтология

Бытие права, согласно онтологии юснатурализма, представлено в двух противоположных формах: в форме подлинного бытия права (это бытие естественного права) и в форме неподлинного бытия (это существование позитивного права).

Под подлинностью как самого естественного права, так и его бытия при этом имеется в виду объективная предданность (богом, природой, разумом и т.д.) права как определенной сущности, выражающей истинный смысл того, что есть право. Это объективная сущность и есть истинное, подлинное бытие права. Подлинность объективной сущности включает в себя, таким образом, и свойство непосредственного существования.

Бытие естественного права как подлинное бытие права самодостаточно, поскольку такое бытие — это одновременно и бытие сущности, и непосредственное существование (и действие) данной сущности в качестве явления. Естественноправовая сущность существует в форме и рамках подлинного бытия и для своего осуществления и действия не нуждается в инобытии (в иных, чем подлинное бытие, формах проявления, существования и действия).

Инобытие же права (т.е. существование права вне подлинного бытия, в форме внешнего явления, не тожденного истинной сущности, различаемого с ней), согласно такой онтологии, представлено в неподлинном бытии неподлинного (искусственного, произвольного) права — в существовании и действии позитивного права.

С таким подходом связано и представление об одновременном, параллельном, независимом друг от друга существовании и действии двух прав (двух форм бытия права) — подлинного (естественного) права и неподлинного (позитивного) права.

Естественноправовая онтология, исходящая из разрыва двух форм бытия права (подлинного и неподлинного), в своей в принципе верной критике недостатков легистского подхода (отрицание объективной сущности права и т.д.) впадает в другую крайность — в отрицание необходимости инобытия права, т.е. выражения (осуществления, существования, действия) сущности права в форме установленного государством общеобязательного правового явления — правового закона (позитивного права, соответствующего сущности права).

Однако подлинность права — это не только его истинность как сущности, но и его реальность как общеобязательного правового явления.

3. Либертарно-юридическая онтология

Бытие права, согласно либертарно-юридической онтологии, — это реальное, наличное бытие правового закона, т.е. позитивно-правового явления, выражающего объективную сущность права (свойства и требования принципа формального равенства).

Бытие права, его существование и действие предполагают необходимую связь между правовой сущностью и правовым явлением, взаимосвязанное единство которых и есть право как особая форма и специфический регулятор общественных отношений.

Либертарно-юридическая онтология направлена против односторонних представлений, будто право — это либо некая идеальная сущность, существующая сама по себе, без ее внешнего выражения в виде общеобязательного явления, как считают юснатуралисты, либо некое общеобязательное явление, лишенное объективной правовой сущности, как полагают легисты.

В правовом законе как форме бытия права правовая сущность (формальное равенство) выражена (и существует) в виде адекватного общеобязательного явления (т.е. в виде сущности закона, позитивного права), а общеобязательное явление (закон) представляет собой форму выражения данной правовой сущности и только поэтому выступает, существует и действует как правовое явление (как правовой закон).

Правовой закон — это надлежащая (адекватная, полная, завершенная и в этом смысле — подлинная) форма бытия права, поскольку лишь в данной форме сущность и явление представляют собой правовую сущность и правовое явление в их взаимосвязи и необходимом единстве. Такая надлежащая форма бытия права отсутствует в онтологических представлениях как юснатурализма, где отвлеченному понятию естественноправовой сущности, лишенной адекватной формы общеобязательного явления, придается самостоятельное бытие вне позитивного права, так и легизма, где общеобязательному явлению, не имеющему соответствующей правовой сущности, придается значение правового явления.

Невозможность правового закона как формы бытия права с позиций юснатурализма и легизма свидетельствует о том, что у представителей этих направлений нет соответствующей концепции права (и его бытия), применительно к которому теоретически возможно говорить о различении правовой сущности и правового явления, о необходимом характере их взаимосвязей и их единства. Поэтому, строго говоря, сущность у юснатуралистов и явление у легистов не представляют собой именно правовую сущность и именно правовое явление, поскольку юснатуралистская сущность — это не сущность общеобязательного явления, а легистское явление — это не явление объективной правовой сущности.

Согласно либертарно-юридической онтологии, формальное равенство (т.е. правовая сущность) — это сущность общеобязательного позитивно-правового явления (закона), а общеобязательное позитивно-правовое явление (закон) — это государственная форма проявления, выражения и конкретизации этой объективной правовой сущности (формального равенства).

Бытие права включает в себя всю совокупность внутренне взаимосвязанных и предполагающих друг друга свойств и характеристик права как необходимого единства правовой сущности и правового явления, права как общеобязательной формы равенства, свободы и справедливости в общественной жизни людей.

Право исторично, и его бытие опосредовано социально-историческим опытом. И в этом смысле право апостериорно, а не априорно. Поэтому природу права (социально-исторический смысл и содержание бытия права, его сущности и существования) не следует смешивать ни с правом природы (с природной данностью права), ни с природой разума (с априорной данностью права из чистого разума), хотя и разум, и природа играют существенную роль в историческом процессе генезиса, развития и действия права.

По аналогии с аристотелевским положением о том, что “человек, по природе своей, — существо политическое” (Аристотель. Политика. I, 1, 9, 1253а, 16), можно сказать, что человек, по природе своей, — существо правовое. Но подобные суждения вовсе не означают априорности, природной данности, прирожденности человеку политической и правовой сущности, политических и правовых форм общественного бытия людей.

Если бы человек, как считал Руссо, рождался уже свободным [Это знаменитое положение из трактата Руссо “Об общественном договоре” звучит так: “Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах”. — Руссо Ж. Ж. Трактаты. М., 1969. С. 152.] (уже от природы люди были бы свободными и равными), то он нигде не был бы в оковах, и со свободой, равенством, правом, справедливостью у человечества вообще не было бы никаких проблем.

В том-то и дело, что вектор движения прямо противоположный: человек и человечество развиваются к свободе, праву, равенству, справедливости из ситуации их отсутствия. И речь может идти лишь о том, что человек (и целые народы) по своей природе (интеллектуальной и волевой), в отличие от других живых существ, может, потенциально способен на путях своего духовного, культурного, социального развития и совершенствования прийти к политическим и правовым формам организации общественной жизни.

С точки зрения либертарно-юридической онтологии принципиальное значение имеет реально-практическое утверждение исторически достигнутой ступени и меры равенства, свободы и справедливости в форме общеобязательного государственного закона (т.е. правового закона), без чего нет ни бытия права, ни правовых явлений как таковых.

В рамках бытия правового закона все правовые феномены (не только правовая норма, правовое отношение, правовое сознание, но и, скажем, правоспособность и правосубъектность, правовой статус и правовой режим, правовой договор, иск и обвинение, судебное и административное решение даже в условиях отсутствия прецедентного права, правовые процедуры и процессуальные формы и т.д.) являются формами выражения, осуществления и существования уже качественно определенной для данного социального времени и пространства сущности права, принципа формального равенства. Все эти формы существования права — равнокачественные формальности в плоскости конкретизации смысла и значений принципа формального равенства, а вовсе не сами по себе фактичности жизни, не непосредственные социальные факты.

Различие этих форм бытия права носит, следовательно, функциональный, а не сущностный характер. Смысл единого принципа формального равенства выражается (и существует), например, в правовой норме — в виде правил поведения субъектов права (в форме долженствования определенной модели поведения субъектов права), в правовом отношении — в виде взаимоотношений формально равных, свободных и независимых друг от друга субъектов права, в правосознании — в форме осознания смысла и требований принципа права членами данного правового сообщества, в правосубъектности — в форме признания индивидов формально равными, свободными и независимыми друг от друга субъектами правового типа общения, в правовых процедурах — в форме равного и справедливого порядка приобретения и реализации прав и обязанностей всеми субъектами разрешения спора о праве и т.д.

Так что право существует во всех этих правовых формах, а не только в одной форме (правовой норме) или в трех формах (правовой норме, правовом отношении, правосознании), но каждая из этих форм существования права выполняет свою особую функцию и занимает свое особое место в общем контексте бытия права.

При этом не следует забывать, что все правовые феномены, все бытие права — это проявления (формообразования) принципа формального равенства, т.е. бытие, существование и действие правовых формальностей, мир формальных предметов (типа: субъект права, норма права, правовое отношение и т.д.), которые в одинаковой степени юридико-логически абстрагированы от фактических отношений, опосредуемых (регулируемых, квалифицируемых и т.д.) в соответствующих правовых формах. Так что объективная реальность бытия права, как и права вообще, — это реальность существования и действия правовой формы, формально-правовая, формально-содержательная реальность, а не эмпирическая, не фактически-содержательная реальность.

Особое место и значение нормы права как правового феномена обусловлена юридико-доктринальной трактовкой правовой нормы как системного элемента права (отсюда и доктринальное определение права в целом как системы норм) и связанной с этим интерпретацией положений текста закона (позитивного права) в качестве определения содержания соответствующих структурных частей нормы (гипотезы, диспозиции и санкции).

Либертарно-юридическая доктрина права, оперируя правовой нормой (нормой правового закона) и отвергая ее легистскую подмену неправовой нормой (нормой неправового закона), не только не отрицает, а напротив, развивает дальше собственно юридическое понимание нормативности права. И с точки зрения либертарно-юридической онтологии задача состоит не в денормативизации права, а в юридизации нормы закона как правового явления, как формы существования и действия права. Только как одна из форм выражения и осуществления формального равенства норма правового закона — в соотношении, взаимосвязи и взаимодействии с другими необходимыми правовыми формами — может занять свое надлежащее место в общем пространстве бытия права.

При этом роль исходного правового начала, определяющего правовой смысл и характер тех или иных явлений и форм, включая и норму, играет принцип формального равенства, которому должны соответствовать все формы бытия и действия права.

19-22)Правовая аксиология

Правотворчество и реализация права (правопри­менение, исполнение, использование и соблюдение права) представляют собой области человеческой, деятельности ярко выраженного оценочного характе­ра. В силу этого философия права включает в свой предмет изучение и исследование правовых ценно­стей, оценки в сфере права и т. д. Так в философии права образуется определенное теоретическое На­правление — аксиологическое, или правовая аксиология. Она, в свою очередь, опирается на понятия об­щей аксиологии, на Теоретические положения о ценностях вообще.

Право в своем аксиологическом изме­рении выступает как строго определенная форма правовых ценностей, как специфическая форма пра­вового долженствования, отличная от всех других (моральных, религиозных и т. д.) форм долженство­вания и ценностных форм.

Благодаря ценностям право как некий «механизм» получает свое содержание, так как сознание субъекта права направлено на ценности как на свой объект. Бла­годаря им снимается момент безразличия в поведе­нии правового субъекта и формируются дозволения, запреты и долженствования.

Разные типы культур приписывают праву неодинаковую ценность. Ценность каждой правовой нор­мы, каждого правового инструмента каждый раз опре­деляется конкретно исторически. Ценность права невозможна вне контекста деятельности субъек­тов права, организационных сил, соответствующих ин­ститутов по созданию и реализации права. Самым общим образом собственную ценность права можно определить как выражение социально организованной формы, следование которой обеспе­чивает воспроизводство правовых состояний право­выми средствами, вследствие чего рождаются новые возможности и большая свобода для саморазвития человека и развития общества. В этом качестве право может предоставлять лю­дям, различным субъектам права в виде субъективных прав новое пространство и человеческие возможно­сти саморазвития. При этом цель права как социально организованной формы состоит в том, чтобы оно не допускало оснований для угнетения и несчастья других людей и могло противостоять этому, сообразуя поведение с моралью и справедливостью.

Таким образом, критерием ценности права явля­ется саморазвивающаяся личность. Иначе говоря, право ценно, если оно прямо или косвенно способствует самоосуществлению и самосозиданию человека в истории, если на деле способствует рождению новых возможностей для развития: человека и общества. Характеристика права как ценности ставит вопрос о месте этой ценности в классификаций ценностей вообще. В рамках двух основных классов ценностей, мате­риальных и духовных, право относится ко вторым, то есть является духовной ценностью, наряду с такими, как моральные, религиозные, художественные (или эстетические), научные, мировоззренческие ценно­сти. Правовые Ценности в. рамках духовных ценно­стей являются относительно, самостоятельными. Правовые ценности представляют собой вид ду­ховных ценностей, которые удовлетворяют потребно­сти социальных групп общ