Русские письмена в Житии св. Кирилла

Вообще проблема Причерноморской Руси, к сожалению, мало исследована, да и археологический материал недостаточен. Можно лишь констатировать, что за время, прошедшее с Великого переселения народов, произошла взаимная ассимиляция части североиранского населения и этноса с «дунайскими» традициями, в котором одни видят готов, другие – ругов. Эти дунайские элементы «наследили» в Крыму и Причерноморье, оставив в погребениях V – VI вв. пальчатые фибулы, похожие на пастырские («антские»), но не идентичные им.

Не исключено, однако, что именно о салтовской сармато-аланской руси имеется сообщение в Житии св. Кирилла, в главе о его миссии в Хазарию в 861—862 гг:

«Пришли же к цесарю послы от хазар, говоря: „От начала знаем лишь единого Бога, который стоит над всеми, и Ему кланяемся на восток, в остальном держась своих постыдных обычаев. Евреи побуждают нас принять их веру и обычаи, а с другой стороны, сарацины, предлагая мир и дары многие, принуждают нас принять свою веру, говоря: „Наша вера – лучшая среди всех народов“. Из-за этого посылаем к вам, (вспоминая) старую дружбу и сохраняя взаимную любовь, ибо вы – великий народ, о Бога царство держите. Вашего совета спрашиваем и просим от вас мужа книжного. Если переспорит евреев и сарацин, то примем вашу веру“.

Тогда стал искать цесарь Философа и, когда нашел его, рассказал ему о хазарском деле, говоря: «Иди, Философ, к людям тем…» (…)

Тогда же пустился в путь и, когда дошел до Херсона, научился здесь еврейской речи и письму, переведя восемь частей грамматики, и воспринял от этого еще большее знание.

Жил там некий самаритянин и, приходя к нему, беседовал с ним, и принес самаритянские книги, и показал ему.

И выпросив их у него, Философ затворился и отдался молитве, и, приняв знание от Бога, начал читать (эти) книги без ошибок. Увидев это, самаритянин возопил великим гласом и сказал: «Во истину те, кто веруют в Христа, скоро и Дух Святой и благодать обретают». А когда сын его вскоре крестился, тогда он и сам крестился после него.

Нашел же здесь Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы согласные и гласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля Бога» [485]  .

Житие св. Кирилла написано, как установлено, одним из его современников или ближайших учеников. Поэтому такому сообщению вполне можно и нужно доверять. Из приведенных слов биографа, который мог быть и свидетелем описанных выше событий или мог слышать о них от самого Кирилла, очевидно, что еще до обретения моравскими славянами азбуки от святых братьев существовали какие-то русские письмена и русские книги – Евангелие и Псалтырь. Значит, в середине IX в. у древних русов не только была своя письменность – они уже были христианами. Очевидно также, что русы Жития этнически не славяне – славянские языки Кирилл знал прекрасно.

Этот сюжет вызвал немалые затруднения в интерпретации и длительную научную дискуссию. Особую популярность получила версия об ошибке переписчика, что якобы в оригинале было написано «сурские» письмена, то есть сирийские. Но в те времена сирийской общины в Крыму не было, а автор жития говорит только о народах, постоянно проживавших в Крыму.

Другие считали русов норманнами и утверждали, что биограф Кирилла русами мог назвать живших в Тавриде готов, чей язык «похож» на норманнский. Но ученик и сподвижник Кирилла был прекрасно осведомлен о существовании племени готов, и в XVI главе Жития готы упоминаются среди народов, имеющих свое письмо.

Н. К. Никольский предложил версию о «русских письменах» жития как глаголице[486], имеющую логическое продолжение в отождествлении русов с дунайскими ругами. Руги, жишие на Дунае, уже в V в. исповедовали арианство (течение в христианстве, согласно которому Бог-Сын не равен Богу-Отцу, а лишь подобен Ему). Поскольку еще в 325 г. на Вселенском соборе арианство было объявлено ересью и потом преследовалось, поэтому арианам для записи богослужения потребовалась тайнопись. Именно арианской тайнописью, по мнению многих ученых, и была изначально глаголица – система письменности, именовавшаяся «русским письмом» в южно – и западнославянских землях в XII – XV вв. Первоначально глаголица не была славянским письмом, и для ее приспособления к славянской речи потребовалось введение дополнительных букв. Также глаголицу часто называли «готским» письмом. То есть выражение «русское письмо» здесь носит религиозный смысл (как алфавит неортодоксальных христиан). А в Житии Кирилла «русские» – это явно этническая принадлежность, а не религиозная. Суть именно в том, что народ русов имел свою письменность и знал христианство. Кроме того, следы ругов в IX в. в Крыму не обнаружены археологически.

Вспомним, что «русские письмена» в Житии Кирилла упоминаются в одном ряду с труднодоступными восточными языками и системами письма, которыми тяжело овладеть европейцу. Видимо, восточной была и система письма увиденного Константином Евангелия. Тем более что Кириллу пришлось различать «буквы гласные и согласные», сравнивая с греческим языком. А лишь в семитических алфавитах гласные обозначались огласовками. Потому в принципе можно принять точку зрения Г. Ф. Турчанинова на «русские письмена» жития как систему письма сармато-алан Подонья и предположить возможность миграции части населения Русского каганата в Причерноморье и Крым. Тем более что роксоланы жили там и раньше, и часть их, по всей видимости, оставалась и до Средневековья.

Указанием на эту локализацию, возможно, являются сообщения о русах арабо-персидской географии, восходящие ко второй половине IX в. («Анонимной записке»). Не исключено, что именно Керченский полуостров – это тот самый «остров русов», куда мигрировали многие жители Русского каганата после войны с мадьяро-хазарской коалицией. Тем более что активность русов на Черном море во второй половине IX в. после некоторого затишья резко возрастает. Это заметно по сочинениям константинопольского патриарха Фотия, фрагмент из которых уже приводился в части 1 главе 1.

Русы вновь заявили о себе как о политической силе, с ко – торой нужно считаться. Но располагалась эта сила уже в другом месте, в Северном Причерноморье. Что-то более конкретное сказать о причерноморских русах нельзя: для этого необходимы немалые дополнительные исследования. Тема эта, особенно связь Руси Причерноморской и Киевской, достойна отдельной книги.

«…Отмстить неразумным хазарам»

Широко известен сюжет Начальной летописи о «родиче» Рюрика Олеге, которому тот, умирая в Новгороде в 879 г., передал княжение и сына своего Игоря. Потом Олег собрал войско, спустился по пути из варяг в греки в Среднее Поднепровье, попутно подчиняя себе города и племена, и хитростью захватил Киев, убив «незаконных» его правителей Аскольда и Дира. После этого он сел в Киеве, являясь регентом при малолетнем Игоре.

Но еще в XIX в. учеными были отмечены странности изложенной выше истории. Во-первых, это редкое многообразие «могил» Олега и версий его смерти, обозначенных в Повести временных лет. И позднее в Киеве приезжим показывали две могилы Олега – на Щековицах и у Западных ворот. Значит, основания для этого были. Во-вторых, слишком неестественна приведенная в Начальной летописи генеалогия от Рюрика до Святослава. Рюрик, по летописи, умер в 879 г., а его внук Святослав, сын Ольги и Игоря, родился в 942 г. В той же летописи под 903 г. сообщается о женитьбе Игоря на Ольге. Таким образом, Рюрик перед смертью производит единственного наследника – Игоря. У Игоря за три года до трагической смерти в Древлянской земле (945 г.) рождается опять-таки единственный наследник Святослав. При этом детей у них с Ольгой не было в течение 39 лет брака, а Ольге в 945 г. было около 60 лет! В этом почтенном возрасте ее хочет взять в жены древлянский князь Мал. Потом Ольга изощренно мстит древлянам за убийство мужа. Причем далее летописец сообщает, что когда Ольга в 956 г. ездила в Константинополь, ее красотой прельстился император Константин Багрянородный. То есть Ольга в событиях 940—950-х гг. явно представлена как молодая, привлекательная, энергичная женщина. Да и Игорь не выглядит старцем.

Очевидно, что в генеалогии «Рюриковичей» недостает по меньшей мере одного звена. И эту лакуну всячески пытались скрыть. Зачем? Ответ очевиден: чтобы привязать киевскую династию к правившему когда-то в Новгороде Рюрику. Согласно обширным и подробным генеалогиям балтийских славян, Рюрик и его братья принадлежали к очень древнему и именитому роду ободритских королей и князей. Конечно, киевскому княжескому дому конца Х – XI вв., после перемещения центра тяжести внешней политики в Европу, было выгодно объявить себя потомками известного на Западе рода. Именно поэтому Игорь, Олег и даже киевские правители Аскольд и Дир называются варягами, коими, по всей видимости, не были. Эта версия происхождения киевской династии – довольно поздняя по сравнению с другими, остатки которых сохранились в летописи.

По другой причине летописцы, особенно новгородские, стремятся лишить Олега княжеского достоинства и представить его «воеводой» Игоря. Сей вымысел был нужен, чтобы представить родоначальником династии самого Игоря. В Новгородской первой летописи Олег вообще второе лицо в государстве: Киев захватывает не он, а Игорь, поход на Византию совершается совместно с Игорем, причем не в 912, а 922 г. Очевидно, что если применяются такие подлоги, власть «основателем» династии была захвачена самым незаконным путем. Обстоятельства этого захвата проясняет сохранившийся независимый источник – богемские хроники. Оказывается, Игорь был племянником киевского князя Олега Вещего, у которого был прямой наследник, сын Олег. Именно он после смерти отца совершил поход на Византию в 922 г. Игорь силой захватил киевский стол, выгнал двоюродного брата, и тот вынужден был скрыться в Моравии[487].