Между Внешней Монголией, государством, управляемым живыми Буддами, и светской Китайской Республикой установились слабые связи. Ее независимость была признана в 1913 г. Китаем и Россией, хотя через два года по Кяхтинскому договору китайцы смогли получить номинальный суверенитет над Монголией. В 1918 г. правительство Аньфу, стремясь восстановить престиж, потерянный в Шаньдуне, послало в Ургу войска численностью в четыре тысячи человек, которые свергли монгольских правителей.
Плохое обращение оккупационных войск с местным населением усилило традиционную ненависть монголов к Китаю. В августе 1920 г. белогвардейский генерал Унгерн‑Штернберг, отступая из Сибири, легко вытеснил войска Аньфу. Унгерн, мистик‑фанатик, происходивший из тевтонских рыцарей, мечтал о создании центральноазиатской империи, простиравшейся до Урала, которую он бы возглавил в роли Чингисхана.[379] В 1921 г. он был разбит красными и расстрелян. Утверждая, что степи за границей стали базой белогвардейцев, большевики объявили об установлении постоянного протектората над Внешней Монголией.
Антанта вторгается в Сибирь
После краха империи в России Приморье и Приамурье казались японцам удобным плацдармом для континентальной экспансии. Спустя всего месяц после Октябрьской революции 1917 г. они выразили намерение «сохранить порядок» в Сибири. Через несколько недель японские, английские, французские и американские войска заняли Владивосток.
Во время Первой мировой войны многие чехословацкие части австро‑венгерской армии сдались русским. Оказавшись в затруднительном положении в лагерях для военнопленных после подписания мира в Брест‑Литовске, они не решались вернуться на родину, но и не могли терпеть большевистскую власть. Единственный путь бегства проходил в восточном направлении через Азию. К лету 1918 г. их авангард прибыл во Владивосток, и 100 тысяч других чехов растянулись на огромном расстоянии в азиатской России.
Американские экспедиционные силы, насчитывавшие около 7500 человек, и меньшие по численности английские и французские контингенты прибыли в Сибирь для обеспечения безопасности их эвакуации. Японские войска присоединились к ним, причем масштаб их присутствия был отнюдь не символическим. Войска западных стран не получили приказа бороться с большевизмом. В действительности американский главнокомандующий генерал Уильям С. Грейвс считал своей миссией предотвращение захвата Приморья Японией.[380] Передвижения японских сил имели слабое отношение к эвакуации чехов. Императорский флот оккупировал Николаевск в 800 милях (1287 км) к северу от Владивостока и Северный Сахалин. Канонерки обстреливали русские деревни, расположенные далеко вверх по Амуру. Когда военные силы численностью в 72 тысячи человек проникли в глубь России до озера Байкал, стало очевидным, что аннексия обширных территорий на континенте была более привлекательной, чем захват Шаньдуна. Среди белогвардейских группировок японцы поддерживали менее заметные фигуры – Семенова и Калмыкова, которые казались более склонными к сотрудничеству с ними. Делая это, они обрекали на поражение Колчака, единственного лидера Белого движения, способного победить большевиков.
Когда чехи благополучно сели на корабли, западные войска и половина японских покинули Россию в начале 1920 г. Гражданское правительство Токио хотело закончить дорогостоящую авантюру. Однако Генеральный штаб наметил большую область к востоку от Иркутска как территорию, которая должна быть завоевана Японией. Не проконсультировавшись с министерством иностранных дел, военный министр Танака Гиити послал подкрепление для поддержания «политической стабильности» на континенте.
