Упадок Кореи: закат династии

Прямая линия династии Ли пресеклась к концу 1864 г., и корона перешла к двенадцатилетнему родственнику по боковой линии Ли Хи. Регентом мальчика в течение нескольких лет был его собственный отец, который принял титул тэвонгун («правитель великого двора», князь‑регент). Убийство аборигенных христиан регентом, садистским деспотом, привело к французской военно‑морской демонстрации. В том же году американская шхуна «Генерал Шерман», пытавшаяся вести торговлю, села на мель в устье реки Тэдонг. Военно‑морская экспедиция адмирала Роджерса, предпринятая спустя несколько лет, не обнаружила каких‑либо следов корабля или экипажа. Зарубежное мнение активно поддерживало японцев, когда в 1876 г. они вынудили регента открыть свою страну для иностранных контактов.

Все признаки упадка маньчжурского Китая проявлялись также у его сателлита. Правитель, к которому обращались, называя его божественные титулы, жил далеко от народа за огромными стенами его Северного горного дворца, который он редко покидал.[270] Чиновники рекрутировались по китайскому образцу, но экзамены превращались в фарс, и должность, и решение суда покупались. Знатные люди выглядели такими уставшими от скуки и пресыщенности, что редко могли стоять прямо без поддержки сопровождающих лиц. Сбор налогов отдавался на откуп тем лицам, которые предлагали наибольшую цену за должность сборщика. Демонстрация благосостояния могла стоить любому человеку тюрьмы, если тот не отказывался от своего богатства. Армия представляла собой толпу из нескольких тысяч человек, а военно‑морской флот – 28 адмиралов без боевых кораблей. Корейская промышленность деградировала после 1600 г., потому что корейцы больше не могли производить превосходную одежду из бумажной ткани, гвозди, атлас или фарфор. Тем не менее еды хватало на всех, умение говорить ценилось больше, чем военное или техническое изобретение, и за удачные стихи можно было удостоиться королевской благосклонности.

Не было товаров на экспорт, чтобы оплачивать импорт, главным образом предметов роскоши для двора. Выход из положения монарх нашел в закладывании земель страны. Корея стала доходным местом для иностранных концессионеров в таких областях, как разработка полезных ископаемых, производство лесоматериалов, рыболовство или строительство. В развернувшейся конкурентной борьбе за военно‑морские базы Россия потребовала предоставить ей порт Лазарев на северо‑востоке Кореи, что заставило Великобританию оккупировать, но позднее вывести свои войска с южного острова порта Гамильтон.

Более серьезный характер имело соперничество между Китаем и Японией, каждая их двух стран опиралась на внушительную охрану соответствующего дипломатического представительства в Сеуле. Пекин благоволил к консервативной, или «антииностранной», партии при дворе, возглавляемой королевой Мин, потомком династии Мин. Токио поддерживал либеральную партию, или партию модернизации. В 1884 г. на королевском банкете либералы уничтожили своих оппонентов, но сами были сметены в результате общественных беспорядков. Японцы были вытеснены из столицы, оставив реальную власть решительному, волевому китайскому резиденту Юань Шикаю и клану Мин. Соглашение Ли – Ито, заключенное спустя несколько месяцев, прекратило соперничество между Китаем и Японией в Корее на 10 лет. После тонхакского восстания вспыхнула китайско‑японская война.

Корейцы видели, как «ученики» с островов выигрывали все столкновения на суше и на море. Китайские солдаты носили с собой зонты и вентиляторы, но очень мало знали об огнестрельном оружии и грабили города, которые приходили защищать. После изгнания китайцев была провозглашена независимость Кореи, но партия королевы, все еще настроенная антияпонски, начала плести интриги с Россией. Игнорируя слабого короля, японцы восстановили Тэвонгуна в должности. Он в конце 1895 г. с помощью самураев захватил королевскую резиденцию и убил королеву Мин.[271]

Король был взят под стражу японцами, но бежал через четыре месяца и укрылся в русском посольстве со своей военной охраной в 800 человек. В знак благодарности он подписал документы о предоставлении России ряда концессий: рудники, лес на реке Ялу и Туманной реке (Tumen), позже китобойную станцию в Японском море и на время якорную стоянку в Масампо (Масан) в Корейском проливе (так в тексте. – Пер.), на полпути между Порт‑Артуром и Владивостоком. Стало очевидным, что, чтобы обезопасить свои позиции в Маньчжурии, русские хотели господствовать в водах Корейского полуострова.

Амбиции Японии были не меньшими. В 1895 г., без демонстрации или применения броненосцев, она под давлением трех держав была вынуждена уйти с Азиатского континента. Однако победа над Китаем обострила ее чувство гордости. Корея под боком у Японии имела не только стратегически важные гавани, но и минеральное сырье и пахотные угодья – Lebensraum («жизненное пространство». – Пер.) для быстро возраставшего населения Японии. Требовалось достичь какого‑нибудь примирения с Россией. Соответственно Япония организовала соглашение Ямагаты – Лобанова 1896 г., по которому обе страны отказывались от контроля над армией и полицией Кореи. За ним последовал договор Ниси – Розена 1898 г., подтвердивший независимость Кореи и запрещавший предоставление ей русских или японских государственных займов.

Ни одно из этих соглашений не ставило под вопрос японское господство в области торговли на полуострове. Японцы построили телеграфную линию между Пусаном и Сеулом в 1888 г., расположив войска для ее защиты. Спустя 11 лет Япония начала прокладывать рельсы по тому же маршруту. Японские земельные участки включали не только шахты и портовые сооружения. Японцы занимали столько земли в Сеуле, что король не мог купить подходящего участка земли для расширения своего дворца. К 1904 г. в Корее проживали 40 тысяч японцев. Почти столько же работали на прибрежных рыболовецких судах. 78 % всех грузов, прошедших через порты, транспортировались под флагом с солнечным кругом.