Большой‑большой секрет 11 страница

– Какая прелесть! – восхищалась Вейс. Лас видела этот парк давным‑давно, когда его только начинали разбивать. Как всё изменилось… и как похоже на другой парк, в другом месте и в другом времени. В далёком, недостижимом прошлом…

– Вот это да… – главная дорожка, самая широкая, вывела к поляне. А в центре её красовался дуб. Невысокий, лишь немного выше Лас. Но самый настоящий. Вейс обошла его кругом, иногда всплескивая руками от восхищения. – Разве так бывает, Ласточка? Смотри – тут уже листики пожелтели, тут новые растут, тут цветёт, а тут уже жёлуди…

– А как по‑твоему? Бывает или нет? – улыбнулась Лас. Да. Любимое дерево хозяйки. Только теперь не простое, а, как сказала бы Вейс, волшебное.

– Чудо! Глазам не верю! Это твоя работа, верно?

– Моя, – признала Лас. – Это был мой подарок. Когда‑то здесь был другой замок, и рос другой дуб. Но всё это однажды пропало.

Вейс посмотрела на Лас задумчиво.

– Знаешь, я не хочу слышать про это. Что пропало, что погибло. Расскажи мне лучше, что‑нибудь хорошее! Плохого уже и так наслышалась!

– Хочешь увидеть её? – Лас решилась. Неизвестно, получится или нет, Гроза говорила, что получится. – Ту девушку, Грозу? Маму Вессен?

Вейс вздрогнула.

– Ласточка, мне не смешно!

– Это не страшно. Хочешь? Тогда сорви жёлудь, сядь под дуб, прислонись к нему спиной и посиди так.

Вейс повиновалась, словно заворожённая. Видно было, что ей не по себе.

– Не бойся, – Лас уселась рядом с ней, взяла за руку. – Ничего страшного. Просто позови её, мысленно. По имени. Не прозвище, а имя.

Вейс кивнула, её губы чуть дрогнули.

Туман сгустился перед ними – там, откуда они пришли. Прошла минута – и непроницаемая молочно‑белая стена поползла мимо них, начинаясь шагах в пяти. Послышался скрип камушков, или это игра воображения.

– Ласточка, мне страшно, – призналась Вейс. – Мне очень страшно.

– Я здесь, – Лас крепче взяла её за руку. – Всё, открывай глаза. Смотри!

Вейс не сразу решилась открыть глаза.

Силуэт показался в толще тумана. Кто‑то приближался – неторопливо. Вейс сжала ладонь Лас так, что той стало больно. «Спокойно», шепнула Лас. «Спокойно, не бойся».

Ещё три шага – и она вышла из глубины туманного одеяла. Встала и, казалось, смотрит на гостей. На лице её была улыбка. Довольная, весёлая улыбка.

Вейс смотрела на неё широко раскрытыми глазами. Она здесь моложе, чем там, на тех картинках в «тайной комнате». Моя Тесан похожа на неё, подумала Вейс неожиданно. Такая же растрёпа, никогда не одевается аккуратно, про причёску я вообще молчу. Какая она была красивая, подумала Вейс. Вздрогнула – ей показалось, что возникшая из ниоткуда девушка посмотрела на неё и увидела. Что же такое с вами случилось?

– Она настоящая? Лас? Она нас слышит?

– Нет, – Лас поднялась. Вейс поднялась следом, чуть не уронила Лас – не хотела отпускать руку. Лас подошла к Эсстер‑Грозе, попробовала потрогать ту за плечо. Рука прошла насквозь.

«Призрак», словно то был сигнал, кивнул, развернулся и направился назад, в туман.

– Лас, куда она? Пойдём за ней?

– Это плохая идея, – голос Лас прозвучал резко. – Пусть идёт, Вейс. Не будем её зря тревожить. У неё сейчас другие заботы.

– Ты говоришь так, будто она жива!

– Жива, умерла, – Лас посмотрела в лицо подруги. – Знаешь, я уже поняла, что разницы большой нет. Жизнь просто становится другой. И потом, когда‑нибудь, вновь становится настоящей, земной. Вот и всё.

Вейс смотрела, как расходится туман.

– И её всегда можно вот так позвать? Так легко?

– Нет. Один раз в сутки. И только если есть рядом её родственники или друзья. К чужим она не выйдет.

Вейс поёжилась.

– Смотри, вон там! – она указала рукой. – Там кто‑то есть! Я вижу!

– Садовники, – присмотрелась Лас. – Идём, познакомлю! Они такие вещи делают – загляденье! Это они за парком присматривают.

 

Хорёк и внуки, Аратрин‑Таэр‑Лан, Неиверин 19, 16:35

– Ну, как вам это? – Хорёк с улыбкой смотрел на Тесан и Эверана. Картина произвела на них впечатление. Парнишка способен, в очередной раз подумал Хорёк. Пожалуй, я бы взял его в ассистенты. Если бы его родственники разрешили.

– Прелесть! – Тесан смотрела на картину заворожённо. И это случилось, и Хорёк этого никак не ожидал. – Ой! – Тесан прикрыла глаза. – Жжётся! Я посмотрела на Луну, а она…

– Это необычная картина, – Хорёк отвёл девушку в сторону. – Не бойтесь. Второй раз она не будет жечься.

– А почему? Почему она меня ослепила? – Тесан трясла головой – перед глазами прыгали малиновые пятна.

– Это означает, что вы самый нормальный человек, ничем не больны и никто вами не управляет, – пояснил Хорёк.

А также это означает, что у тебя есть какой‑то скрытый талант, подумал Хорёк. А какой, я не знаю, мои датчики не заметили. Но этого я тебе говорить не буду.

Через минуту и Эверан «поймал зайчика». А вот здесь мне всё понятно, подумал Хорёк. Ты «аниматор», приятель, и ты, как и я, «друг железа». И это замечательно. Тихая, скрытая способность, которая никому не мешает жизнь. Наоборот, помогает.

– Вы для этого нас привели сюда? – обернулась Тесан. – Чудо, какие картины! Я некоторые видела на выставках, правда!

– Для этого, – согласился Хорёк. – Чтобы вашим бабушкам и нам с сестрой было спокойнее.

– А можно мы сюда ещё придём? Ну или я приду, если Вери не захочет?

– Ты за меня не решай, – проворчал Эверан. Совсем как бабушка Вейс.

– Не ворчи! Так можно, а? Здесь так интересно! И я себя так необычно чувствую…

– Тебе ещё три дня себя необычно чувствовать, – съязвил Эверан и ловко уклонился от оплеухи. Хорёк поймал обоих за руки.

– Так, всё! Драться – не здесь. Поломаете тут всё. Да, можно. Но только вместе со мной. Тесан, ну так что вы решили?

– Будем менять! – твёрдо заявила Тесан.

Эверан перевёл взгляд с неё на Хорька.

– Что менять?

– Мозги! – Тесан показала ему язык. – Буду умнее тебя в сто раз!

– Были бы у тебя мозги, – вздохнул Эвверан. – Ладно, я тоже пойду в парк. Вы уж поставьте ей мозги получше, чтобы не скрипели, как старые!

– Я с тобой дома поговорю, – погрозила ему Тесан, а Хорёк не выдержал и, наконец, расхохотался.

 

* * *

 

Хорёк привел Тесан в лабораторию и усадил в то самое кресло.

– Так, – он надел халат – совсем как в больнице – и защитную маску. – Можно с общим наркозом, можно с местным. Как хотите.

– Мне делали с общим, – содрогнулась Тесан. – Потом полдня тошнило.

– Я им это ещё припомню. Хорошо хоть здоровье вам не испортили. Ну так что? Это не больно, просто у вас будет чувство дезориентации, «белый шум» во всех органах чувств – несколько минут.

– А после вашего наркоза тоже будет тошнить?

– Нет. Просто заснёте на минутку, и проснётесь бодрая и здоровая.

– Давайте, – Тесан покорно улеглась на кресло, прикрыла глаза. – Раздеваться нужно?

– Нет, необязательно. Если только вам жарко.

Тесан захохотала, прижала руки ко рту.

– Простите! Я больше не буду.

Хорёк улыбнулся и прижал ладони к её щекам.

Яркая вспышка… и всё. Больше Тесан ничего не помнила.

…Часы на стене показывали, что она проспала двадцать пять минут. Девушка осторожно приподнялась – Хорёк сидел на соседнем стуле, уже без халата и маски.

– Не тошнит?

– Нет, – Тесан попыталась сесть, рывком, и чуть не полетела кубарем.

– Так‑так, – Хорёк взял в руки вещичку, похожую на зажигалку. – Сейчас подстроим. Прибор адаптируется к вашей нервной системе. Пока не делайте резких движений. Медленно лягте. Вот так, правильно. Снова сядьте. Голова не кружится?

– Немного, – признала Тесан. – И язык будто деревянный. Но в тот раз было хуже! Скажите, а кто вы по профессии? На кого учились?

– Сначала на танцора, потом на экономиста, – Хорёк подал ей руку. – Встаньте. Ничего страшного, это пройдёт. Давайте, учитесь ходить. Это займёт минут пять, не больше.

– Танцор?! Вы шутите?

– Если бы. У меня столько профессий было, не сосчитать. А что? В жизни всякое пригодится!

– Бабушка тоже так говорит, – согласилась Тесан. – Ой! Щекотно!

– Это пройдёт. «Шлем» сейчас на вас настраивается. Не бойтесь, просто старайтесь двигаться без спешки. Кстати, а что ваша настоящая бабушка? Я к тому, что Вейс – прабабушка.

– Ой, настоящая у нас великий скульптор! Вечно выставки, вечно мастерская. Она нас вспоминает только, когда у кого‑нибудь день рождения. Мы давно зовём Вейс бабушкой. С ней интереснее, и ей приятно! А той мы давно не нужны.

– Бывает, – согласился Хорёк. – Ну вот, уже лучше. Читать умеете, верно? Вот инструкция, – протянул девушке запаянный в пластик том. – Там же сертификат. У меня всё честно. Гарантия пятьдесят лет, но каждые десять лет нужно калибровать. В книге указаны адреса.

– Ого! – прошептала Тесан. – Вот меня кинули… и я ещё с долгами не рассчиталась, дура! Это же сколько стоит!

– Умножьте то, что заплатили, на пятнадцать.

Тесан присвистнула.

– Это такой подарок… Спасибо, Стайен!

– Тихо, тихо, – Хорёк вовремя поймал её. – Потом обнимете. Мне это не стоило ни монетки. Давайте так: я вас попрошу о чём‑то. Если выполните просьбу, то мы в расчёте.

– А если нет?

– Будете жить с чувством, что никогда не рассчитаетесь.

– Вы хитрый! – прищурилась Тесан. – И что вы хотите?

– Будьте поблизости от Лас. От вашей няни. Ну и с пра… простите, с бабушкой.

– Вы шутите?! Я и так рядом с ними, с ними и жила бы, только они меня долго терпеть не могут!

– Не шучу. Им это нужно. И мне будет спокойнее.

– И всё?!

– И всё.

На это раз Тесан сумела его обнять и не упасть по дороге.

– Вы такой странный! Я согласна! И не из‑за денег!

– Я знаю, – Хорёк легонько прижал её к себе и отпустил. – Инструкцию лучше никому не показывайте. И почитайте как следует! Вот, – протянул ей «зажигалку». – Это пульт управления. Обычный, в любом магазине купить можно, для бытовой техники, третьего класса сложности. В инструкции сказано, как его настроить.

 

Бабушки и Хорёк, Аратрин‑Таэр‑Лан, Неиверин 19, 18:30

Лас с некоторой опаской смотрела на картину, а Вейс – с любопытством. Когда поняла, что изображение «живое» – плывёт и меняется – обрадовалась и засмеялась, как ребёнок. Хотела даже пальцем потрогать. Хорёк поймал её за руку.

– Простите. Прикасаться не нужно.

– Ой, конечно! – смутилась Вейс и тут же «поймала зайчика». Но не вскрикнула, не отшатнулась, как другие, а засмеялась и поднесла ладони к глазам.

– Вижу! – поразилась она. – Вижу сквозь ладони! То есть… нет… да, вижу! Но как странно! Вы все стали цветными!

Хорёк вздохнул. Сумеречное зрение. Едва ли не самое бесполезное умение. Хотя… всё в дело идёт. А на «Сойку» вполне можно рассчитывать – до тех пор, пока Вессен и Лас ладят. Ох уж эта политика!

Вейс успокоилась, хотя то и дело подносила ладони к глазам.

– Скажите, – она посмотрела Хорьку в лицо. – Это только здесь так будет? Да? Или снаружи тоже?

– Кто знает! – Хорёк развёл руками. – Здесь ваши способности многократно усиливаются. Но подолгу оставаться здесь не стоит.

– Ой, а можно мы тут с Лас… на минутку! Можно?

– Вообще‑то нельзя, – Хорёк потёр переносицу, а Вейс явно расстроилась. – Хорошо. Но если хоть что‑нибудь случится, мне достанется больше всех. Имейте в виду!

Он вышел за пределы «саркофага» – эта комната защищена лучше, чем любое другое помещение. Камеры слежения, конечно, работают. И если отключить, поднимется тревога. Сам сделал так, чтобы нельзя было отключить.

– Ох, бабушки, бабушки, – вздохнул он. – Ладно. Один раз можно.

 

* * *

 

– Вейс, что ты задумала? – поинтересовалась Лас.

– Моя просьба! Я хочу попробовать кое‑что… один раз!

– Вот хитрая! – улыбнулась Лас. – Но здесь нет ни земли, ни горшка. Что будем делать?

– Есть! – Вейс вытащила из внутреннего кармана плаща пакет. Земля. Отличный перегной, то, что нужно. Так вот что она делала в той теплице – попросила у садовника заглянуть туда на минутку.

Лас покачала головой.

– Не ожидала… ты с самого начала хотела?

– Да. Ты же сказала, и он сказал – здесь твои способности сильнее. Можно? Можно, Ласточка?

– Давай сюда, – Лас поставила «горшок» перед собой. – Всех обхитрила! Садись спиной ко мне, – Лас вынула кинжал. – Как только щёлкну пальцами, хорошенько представь, что ты хочешь.

– Дай‑ка кинжал, – попросила Вейс, усевшись.

– Зачем? – удивилась Лас.

– Дай! Жалко, что ли?

Почти тут же отдала. Лас заметила, что лезвие в крови.

– Вейс, зачем??

– Пусть. Пусть не только твоя кровь. Что, нельзя?

Лас замерла. Без крови почти никогда не работало. С её кровью – моментально и сильно, и чем больше крови, тем мощнее был результат… и там сильнее «отдача». Но вот использовать кровь «настройщика» никто не догадался. Даже в голову не приходило. Ай да Вейс!

– С тобой всё хорошо? – Вейс повернула голову.

– Да. Всё, думай и не отвлекайся.

…Едва Лас погрузила клинок – со своей и Вейс кровью – в землю, как вокруг стало светлее. Вейс покосилась краем глаза – картина начала светиться. Вейс улыбнулась и, прикрыв глаза, изо всех сил представляла, представляла… и становилось тепло и хорошо‑хорошо, она будто летела.

Когда Лас пришла в себя, в пакете выросла карликовая вишня. Дюжина плодов. А как пахнет!

Лас поднялась на ноги, ощущая лёгкость во всём теле. Ни усталости, ничего подобного. Наоборот.

– Признавайся, что ты загадала?

Вейс восхищённо смотрела на кустик, засунув в рот раненый палец.

– Вот! – она сорвала ягодку, выдавила каплю сока. Капнула на ранку… вздрогнула. Замерла в ожидании. Я тоже ждала, подумала Лас, глядя на подругу. Я тоже всегда ждала и было страшно, вдруг не получится.

– Ой! – Вейс хихикнула. – Щекотно! – Облизала палец – нет ранки. Чуть выделяется место, где она была – тонкая полоска белой кожи. Полоска темнела на глазах, и через минуту уже было не понять, где именно Вейс уколола себя.

– Излечивает раны? – Лас пристально смотрела на Вейс. Та хитро улыбалась.

– Да! И не только порезы, но и то, что внутри – тоже.

– Правда? – Хорёк вошёл, затворив за собой дверь. – Вейс, вы бы меня предупредили. Мы боялись проделывать такой опыт. Боялись за Лас и за тех, кто рядом. Вы очень рисковали.

Вейс вздохнула.

– Ладно, – Хорёк смотрел на деревце. – Что сделано, то сделано. Давайте так. Вы мне подарите пару ягодок, а я, если что, соберу все шишки. Что они делают?

– Лечат раны, – отозвалась Вейс. Она не договаривает, подумала Лас. Тут не только лечение ран. Тут что‑то ещё.

– Это может пригодиться, – кивнул Хорёк. – Но в следующий раз давайте заранее договариваться.

– Ладно, – Вейс улыбнулась. – Мне самой сказать Вессен?

– Я скажу. А сейчас – давайте уйдём отсюда. Вы и так были здесь слишком долго.

 

Лас и Вейс, Аратрин‑Таэр‑Лан, Неиверин 19, 19:20

– Мы останемся здесь? – Вейс сидела у окна и смотрела на свою вишенку. Деревце – крохотное, уменьшенная копия настоящего – было в цвету. Стоило сорвать ягоду, как минут через пять на этом месте появлялся цветок.

– Почему нет? Здесь и в замке интересно, и вокруг. Мы же никуда не торопимся?

– Мне же огород нужно поливать!

– Эверан включил автоматический полив. Он сам сказал.

– А урожай кто соберёт?

– Садовник. Кто его собирает, по‑твоему? Вейс, перестань. Хозяйство в надёжных руках. Ты же сама говорила.

– Извини, – Вейс улыбнулась. – Привычка. Всё ещё чувствую себя старушкой. – Потянулась за ягодкой.

– Что, такие вкусные?

– Попробуй! Тебе понравится!

Лас угостилась. Тоже медовые, но не такие сладкие – и тают на языке. И косточки – крупные, почти чёрные.

– Так что ты загадала? Кроме исцеления ран?

– Не скажу!

– Медвежонок!

– Не скажу! Может быть у меня тайна?

Лас вздохнула.

– Пороть тебя некому! Так нечестно!

– Честно! Это подарок мне на день рождения! Потом скажу.

– Ладно, вредина, – Лас посмотрела на себя в зеркало. Латунное. Вессен много знает о гостях – комната обставлена в имперском стиле, и, конечно, Третья Династия. Комната Вейс – напротив – обставлена совсем по‑другому. – Скоро ужин. Да прекращай же есть их! Аппетит перебьёшь!

– У меня больная печень, – пояснила Вейс, глядя, как очередной цветок жухнет, как наливается новая вишня. – Не мешай!

 

* * *

 

Хорёк, как с ним бывало, не успел выдать «ключи для гостей» – и исправил ошибку после ужина. Теперь входить и выходить можно было куда угодно – кроме дюжины дверей в самом замке. Среди прочего, запретной зоной являлся винный погреб.

Туда Вессен проводила «бабушек» – оба внука сорвались и убежали в лабораторию Хорька. А может, ещё куда.

– Я такого нигде не видела! – с уважением отметила Вейс, глядя на стеллажи с бутылками. Как только гости вошли, кондиционеры запели чуть громче. – Даже у внучки.

– У вас пять внуков и девятнадцать внучек, – заметила Вессен. – О ком вы говорите?

– Темеринн, – улыбнулась Вейс.

– Темеринн эр Неммет эс Темстар, – Вессен улыбнулась в ответ. – Секретарь нашего посла в Кемметри. Сделала хорошую карьеру, но главное у неё впереди.

– Вы всё знаете! – удивилась Вейс. – Я уже сама не всё помню.

– Можно личный вопрос? Почему Тесан и Эвверан живут с вами, а не с родителями или родной бабушкой?

– Я не спрашивала, – улыбнулась Вейс. – Мы с ними хорошо ладим. Меня сейчас вспоминают только по большим юбилеям. Да и пусть, у молодёжи другие заботы. Я и так счастлива, – она взяла Лас за руку, – особенно, когда есть с кем вспомнить молодость.

– Пятьсот, – вполголоса заметила Лас. Вейс поморгала в недоумении. – Пятьсот ударов подушкой. Ты у меня вспомнишь молодость.

Вессен отвернулась, пряча улыбку.

– Да ну тебя! Вессен, скажите, почему вы не были в Стране Цветов? У нас так красиво!

– Я давно сижу здесь, привыкла, – Вессен развела руками, совсем как Хорёк. – Наверное, у меня было слишком много приключений. Я уже чувствую себя бабушкой. Правда, детей всего трое и они часто заезжают.

– Приезжайте! Лас, пригласи её!

– Я не смогу, – Вессен взяла Вейс за руки. – Пока что не могу. Прошу простить. Вот вас всегда рада видеть. Скажите, у вас ведь есть видеозаписи?

– Полтора года непрерывного просмотра, – улыбнулась Лас. – Могу передать все. Там очень красиво.

– Передайте. Мне нельзя отлучаться из дома надолго, а если приеду к вам, то захочется всё бросить и отдыхать.

– Это точно, – Вейс немного обиделась, поняла Лас. Что поделать.

– Когда‑нибудь приеду, – пообещала Вессен. – У вас есть любимое вино, Вейс?

– Вишнёвая наливка, – засмеялась Вейс. – Я не разбираюсь в хороших винах, теаренти. Простите. Меня угощали, я хвалила, конечно, с умным видом, но не разбираюсь.

– Я думаю, мы найдём наливку, – Вессен подмигнула Вейс и взяла Лас за руку. – Я знаю, вы редко пьёте. Почти никогда. Но у вас ведь тоже есть любимое вино?

– Если у вас найдётся Мазиэр двадцать пятого года…

– Найдётся, – Вессен жестом указала, – прошу за мной. Они прошли ещё две комнаты – в каждой своя температура и влажность – и в третьей Вессен указала на полку слева. – Вот, у меня ещё осталось две бутылки. Замечательный был год, верно?

– Вы так много знаете! – теперь и Лас удивилась. Хотя чему я удивляюсь, подумала она. Если она сейчас ведёт все дела «заговорщиков», она обязана знать о нас всё.

– О вас я знаю очень мало, Лас‑Таэнин. Вы постарались, чтобы никто ничего не знал. Простите! Это не упрёк. Просто я смотрю сейчас на Вейс, на вас, и пытаюсь себе представить, как жили люди сто лет назад. И не могу. Расскажете?

– С удовольствием. У камина длинными зимними вечерами, – и все трое засмеялись.

 

* * *

 

– С ума сойти, – призналась Вейс. – Как здесь красиво!

Они поднялись на башню. Если бы не антенна на её макушке, было бы полное ощущение, что они на настоящей древней башне настоящего древнего замка.

Вейс права. Горы, горы, горы. Владения Вессен не очень велики, но даже виноградники и кофейные плантации прославили её крохотную страну на весь мир. У её владений, припомнила Лас, особый статус. Автономия в составе Южного Союза. Конечно, нет ни границ, ни своей армии, но местные жители, что живут на её земле, считают себя гражданами самостоятельного государства. Поселиться здесь невероятно трудно, хозяйка дома Метуар имеет право отказать кому угодно во въезде в свои владения. И – это самая спокойная провинция Тегарона. Полный ноль – никаких уголовных преступлений. И вместе с тем – сама посещаемая. Треть дохода от туризма в Тегароне приносит Метуар.

– Погуляем? Можно завтра. Можно прямо сейчас.

– Ой, нет! Спать‑спать‑спать. Мои ста… – Лас молча двинула её локтем в бок. – Мои косточки желают покоя!

 

* * *

 

– Медвежонок, – в сотый раз спросила Лас, уже после того, как Вейс закончила массаж. – Что ты придумала? Для чего эти вишенки? Ты их так торопилась есть. Что, нужно было съесть именно сорок штук?

– Всё‑то ты видишь, – заметила Вейс. Голос выдал её разочарование. Не сорок, Ласточка, а сорок три! Сама не знаю, почему выбрала это число. – Зато у меня печень больше не болит!

Печень у неё перестала болеть после второй. Но Лас об этом знать необязательно.

– Знаешь, как насолить, – проворчала Лас. – Теперь буду мучиться от мысли, что ты затеяла какую‑то хитрость.

– Будешь! Это тебе за то, что столько времени меня не замечала.

Лас прорычала что‑то невнятное и прикрыла глаза.

– Ладно тебе, – Вейс присела, погладила её по затылку. Нет, не действует. У каждого человека всё немного по‑другому. Вейс всё ещё помнит, как Лас сломала запястье какому‑то молодому человеку там, в библиотеке, когда тот захотел приласкать её против её воли. До сих пор страшно вспоминать. Их было двое. Один сидел на полу, прокусив губу от боли, а к горлу второго Лас приставила кинжал. И сказала, ровным и спокойным голосом – «я не разрешала». А потом плакала всю ночь – так, чтобы никто не слышал. Кроме Вейс…

– Ниже и правее, – произнесла Лас неожиданно. Вейс захлопала ресницами. От неожиданности.

– Ч‑что?

– Большой палец. Треть куан ниже и столько же правее.

Вейс замерла, ошарашенная. Лас, не открывая глаз, взяла её руку и указала место – куда прижимать большим пальцем. Вейс не сразу осмелилась провести по её затылку. А когда провела – почувствовала, как расслабляется Лас, становится горячей, уплывает…

Комната вокруг стала зыбкой, сдвинулась, изменились её очертания. И что‑то швырнуло Вейс в чёрную и холодную пустоту.

 

Лас и Вейс, 1204

– Чуть‑чуть выше голову, – указала Лас. – Вот так, так правильно. Теперь дверь открывается и входит моя матушка.

Вейс – в светло‑зелёном тефане, в зелёной же повязке – повернулась туда, откуда вышла воображаемая госпожа и исполнила поклон. Почти правильно.

Лас молча вручила служанке хлопушку – мухобойку. Кланяться служанке нельзя, за это – суровое наказание. Но тот, кому по доброй воле передали любую вещь хозяйки, уже не считается низким человеком, и можно кланяться. А как ещё обучить эту варварку правилам хорошего тона?

– Нет, – Лас отметила почти без эмоций. – Правая рука не движется, прижимай к телу. Глаза не прикрывать. Ещё раз! Смотри, как я делаю!

Вейс была рада‑радёшенька. Там, где её обучали, прежде чем отдали в дом Вантар, за подобное уже угостили бы плёткой. Лас была терпелива как никто и доставалось от неё не кулаком, не ладонью и не плёткой, а только мухобойкой. Правда, это было обиднее всего – означало, что уже и Лас теряет терпение.

Странная она девочка. На людях – непроницаемая, никаких чувств сверх положенных. Только когда никто её не видел – служанка не в счёт – Лас умела и смеяться, и огорчаться, и капризничать.

Только бы она меня не прогнала, думала Вейс каждую ночь. Лас быстро засыпала и редко просыпалась по ночам. Служанке положено спать чутко и быть рядом, когда нужно – угадывать волю хозяев. Только бы не прогнала! Она слышала жуткие рассказы о том, как обходятся со слугами‑варварами. Её и считают варваркой – неотёсанной, необученной, а если нет хозяйки рядом, то держатся так, словно от Вейс дурно пахнет.

Лас ударила её, по‑настоящему, всего три раза. Всего три раза в жизни. Два раза – ни за что, Вейс понимала. Но зла не держала. В конце концов, она была на пиратском судне, а пиратам нет пощады. Если бы Лас не согласилась взять её, кто знает, долго ли прожила бы Вейс.

Взгляд и молчание Лас были страшнее любых побоев. Особенно когда во взгляде читалось – надоела ты мне, иди куда глаза глядят.

 

Лас и Вейс, Аратрин‑Таэр‑Лан, Неиверин 19, 23:45

…Вейс поняла, что Лас сидит рядом и обнимает её за плечи.

– Что такое, Медвежонок? Что случилось?

– Мне показалось, – Вейс сглотнула. – Я побывала в прошлом. Там, у тебя дома. Всё было так по‑настоящему…

– Ложись, – Лас подвинулась. – Снова длинный день. Потом расскажешь.

Вейс не пришлось просить дважды. Она уснула почти моментально, а Лас вспоминала, как от прикосновения Вейс стало легко‑легко, и кругом простирались цветочные поляны, и она летела, летела, и ветер поддерживал её.

Лети, Ласточка. Лети, смелая птица.

Лас услышала этот голос уже на грани яви и сна, и узнала, но не успела ответить – только улыбнулась. Так и заснула с улыбкой.

 

Вейс, Аратрин‑Таэр‑Лан, Неиверин 20, 0:15

Вейс проснулась, будто по команде. Лас спит – спит крепко, слышно по дыханию. Вейс некоторое время любовалась ей… какая фигура! Даже не двадцать – восемнадцать лет. Я сама выгляжу так же, но от Лас просто не отвести взгляда. Как на неё все смотрят на улице – ведь только глаза выдают её возраст.

Вейс действовала по наитию. Нужно проверить. Обязательно нужно проверить, иначе не будет покоя. Она оделась – у себя дома просто схватила бы одежду и выскользнула в коридор, там одеться, чтобы не разбудить Лас. А здесь не осмелилась.

Замок на ночь не запирался. Хорёк говорил что‑то – что посторонний сюда не войдёт, а если попробует – убежит, как только увидит, что находится за оградой. И хорошо. Какое счастье, что все двери смазаны, ничто не скрипит!

Она долго бродила по парку. Только бы никто не видел. Нельзя, чтобы видели. Особенно, если не получится.

Вейс уселась среди кустов – Луна освещает всё, как фонарь, но вроде бы кусты и деревья всё скрывают. Достала кинжал – стащила у Лас из одежды. Вернёт, Лас и не заметит. Семена, самые разные, и та самая вишнёвая косточка. От самой первой вишни. Вейс долго не решалась.

Укол в палец – и капелька крови на острие. Теперь положить семечко в лунку и воткнуть рядом кинжал. Так? Вроде бы так. А что теперь?

– Расти, – попросила Вейс. Прикрыла глаза. Представила, что семечко прорастает – всё представила, как растёт деревце, как расцветает, как завязываются ягоды, как зреют. Стало жарко, в ушах зазвенело.

Накатила слабость – волной. Накатила и ушла. Вейс долго не решалась открыть глаза. Открыла… и вскрикнула, отпрянула, упала на спину.

Вишня. Не маленькое деревце – ростом с саму Вейс. И вся в ягодах! А запах какой!

– Получилось, – ошарашенно пробормотала Вейс. – Получилось! Не может быть!

Но деревце утверждало обратное. Вейс протянула руку, и… поняла что не помнит, что загадывала. Что‑то загадывала! Что делают эти ягоды? Неизвестно. Лучше не есть, на всякий случай. Но как выглядят!

Вейс пробиралась к дому, ощущая себя преступницей и гордясь собой – одновременно. Лас пока не нужно знать. И Вессен не нужно. Нужно попробовать ещё! Там, у себя, в огороде, чтобы никто ничего не заподозрил!

Теперь нас двое, подумала Вессен. Теперь ей будет легче.

Её скрутило у самого входа в поместье. Навалилась чёрная непроницаемая ночь и жуткая, ужасная тоска. Не хотелось жить, не хотелось ничего – только лечь и умереть.

– …Вейс? – Хорёк склонился над ней. – Что с вами?

– Плохой сон, – Вейс размазала слёзы по лицу, пытаясь вытереть. Ужас, как неприлично! – Простите!

– Может, вам погулять по парку? А может, выпить? Не стесняйтесь.

– Можно, – согласилась Вейс. – Немножко можно.

Они долго беседовали с Хорьком о чём попало – милая, приятная беседа ни о чём – и уже через час Вейс успокоилась. Её всё казалось, что Хорёк всё знает. Всё‑всё знает. Но похоже, он всё‑таки не знал, или очень умело притворялся.

 

* * *

 

Два часа до рассвета. Нужно всё‑таки полежать отвлечься, подумала Вейс. Иначе я лопну от счастья!

– Как там погода? – спросила Лас не открывая глаз. Вот ведь какая чуткая! Поняла, что Вейс гуляла где‑то!