Большой‑большой секрет 7 страница

– Ты… у меня… забудешь… слово… «старость»! – Лас била по груди и спине. Вейс хохотала, пыталась защититься – куда там!

Лас остановилась неожиданно. Стояла в шаге от кровати, пристально смотрела на Вейс, было видно – может продолжить «избиение» в любой момент.

– Что скажете, теаренти? Какие у вас косточки?

– Ста… – Вейс не успела закончить фразы. Теперь Лас била по‑другому. Почти не больно, но обидно – сбивала дыхание, «давала пощёчины», опрокидывала на спину и бок самым неприличным образом. Это длилось минуты три. Сотня ударов. Вейс знала – первый раз двадцать пять ударов, второй – сто, третий – пятьсот. О четвёртом лучше не думать.

– Какие у вас косточки? – вновь спросила Лас. Она даже не запыхалась, поразилась Вейс, которой хотелось заплакать – но нельзя, нельзя плакать, нельзя демонстрировать слабость! Эти слёзы – слабость и ничто более. Это в неё вбили надёжно. Вбили палками, плетью и позже – хлопушкой для мух. Хлопушкой было обиднее всего.

– Молодые, – Вейс с трудом уселась. Выдержала взгляд Лас. Та медленно кивнула, так же медленно поклонилась и положила подушку. Вейс держала другую – так и не смогла взмахнуть ни разу. Но если попытаться сейчас ударить, после того, как признала свою неправоту…

Что сделает Лас, непонятно. Там, где Вейс учили манерам, прежде чем отдать на услужение семье Вантар, за подобное могли забить палками насмерть. Или отсечь вероломно поднятую руку. Или скормить акулам. Вейс обучали не одну, их там было две дюжины. И все они однажды видели, как казнили одну из них, на глазах у остальных. Одну из них, посмевшую замахнуться на учителя, когда тот положил оружие на пол.

– О старости в этих стенах не говорят, – Лас уселась рядом с ней. Даже не вспотела, поразилась Вейс. Но я сумела вывести её из себя. Или не смогла? – Да?

– Да, – робко ответила Вейс и Лас… расхохоталась.

– Спасибо, Вейс, – она наклонилась и поцеловала ту в щёку. Получилось с первого раза. – Прости, если сделала неприятно. Учись обращаться с оружием! Пригодится! А теперь – брысь в ванну! Скоро готовить завтрак! Давай‑давай!

Дважды повторять не пришлось.

– Я в форме, – Лас смотрела на себя в зеркало. Умница Вейс. Мудрая и добрая бабушка. Мне пора проснуться и тоже стать доброй и мудрой. Хватит жить в мире сновидений.

 

* * *

 

– Волшебство, – прошептала Вейс, когда Лас закончила. – Где тебя этому учили? Я не думала, что этому мог кто‑то обучить!

«Этому». Лас сидела, разминала Вейс спину, вспоминала наставления Странника и Доктора, а потом… потом услышала голос Грозы. Голос матери Вессен.

Сложи пальцы щепотью, проведи под левым ухом, половина куан, легонько прижми там… другой рукой надави на основание шеи. Когда проснётся, через две‑три секунды, нажми ещё раз и держи. Как только шея станет горячей, отпусти и проведи ладонью по шее, от правого уха до левого. Это поднимет на ноги даже паралитика, и так взбодрит… ух!

Да. Взбодрило на славу. И ещё несколько «наставлений» пришло из глубин памяти… То, что делала Лас, здесь было на грани приличия – даже если никто не видел. А в Роан…

В Роан за это могли казнить на месте. Чушь, говорила Гроза. Предрассудки и заблуждения. Плевать на приличия. Это лечение! Если я захочу приятно провести с тобой ночь, вот тогда я подумаю о приличиях. Если захочу, добавляла потом и падала от хохота. Чтобы Гроза соблюдала приличия? Легче представить мягкий камень или горючую воду. Но никто не обижался. Кроме Лас, никто не обижался. Но и Лас не могла долго обижаться. Не получалось…

– Обучили, – Лас потёрла ладони. – Тебе пока лучше не знать, кто. Как чувствуешь себя?

– Я будто заново родилась! – Вейс уселась, прислушиваясь к ощущениям. Ничто и нигде не ныло. Спина не болела, печень – тоже. Но… кто, о Великое Море, мог обучить Лас такому? Ещё пара таких сеансов, подумала Вейс, и я насовсем разучусь смущаться. – Просто чудо!

Лас погладила её по щеке. Гроза, наверное, специально не сказала – приятно было не только Вейс. Самой Лас это тоже принесло неожиданное удовольствие… тело тоже получало заряд бодрости, и тоже хотелось повторять это вновь и вновь…

Всё. Собраться, Лас! Девушке твоего происхождения об удовольствии нужно думать в последнюю очередь!

Лас отшатнулась, прижала ладони к ушам.

– Отстань, – Лас сосредоточилась, чтобы выгнать, приглушить голос. Мама, ты очень мудра, но в некоторых вопросах ты безнадёжно устарела… прости. – Оставь меня в покое, мама! Это моя жизнь!

Вейс молча смотрела.

– Ты справишься? – поинтересовалась она. Видно было – стоит только попытаться выразить жалость или сочувствие, и Лас придёт в ярость.

– Справлюсь, – Лас прикрыла глаза. – Она тревожит меня всё реже и реже. Всё, я в душ! Приберись пока!

 

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 7:00

– Стайен, вы снова что‑то «отрегулировали»? – поинтересовалась Вейс. Лас хотела ей помочь, но была изгнана с кухни – сиди вон там и смотри! Пей чай и отдыхай! У тебя отпуск!

Хорёк улыбнулся, поправил пенсне.

– Так, мелочи. Смазал дверные петли, починил замки, настроил камеры… Знаете, у вас всё в отличном состоянии.

– Судя по вашим словам, нет, – Вейс тоже была чародейкой, и её владениями были кухня и огород. И там, и сям ей нравилось работать. По слухам, ей даже предлагали пойти в обучение известнейшие повара обоих континентов – но Вейс отказывалась. Сначала считала, что ей льстят, а потом… потом она встретила Лас, которую давно считала умершей. И вс остальное перестало что‑либо значить.

– Не знаю меры! – сокрушённо развёл руками Хорёк. – Если можно что‑то подправить, подправлю. Привычка.

– Может, меня чему‑нибудь научите? – полушутливо попросила Вейс. Хорёк поднялся, учтиво поклонился и ответил.

– Если у вас есть задатки, с удовольствием. Если нет, так и скажу. Вы обижаетесь на правду?

– Разучилась, – Вейс оглянулась на Лас и подмигнула той. – Да я шучу, Стайен. Мне моих забот и так хватает.

Стайен кивнул и вновь поклонился.

– Теар… – он поперхнулся. – Лас, простите. Можно вас на два слова?

 

* * *

 

– Помните вчерашнюю ракету?

Лас поёжилась, кивнула.

– Я читал сводки новостей. Там говорили о плановых учебных пусках. Врут, понятно, но я кое‑что узнал. Я узнал, откуда выпустили ракету, и я узнал, когда на той станции взяли нас на мушку. Угадаете?

– Когда у меня и Вессен случился обморок, – предположила Лас. Только не это, подумала она, хотя сама не знала, чего опасается. Только не это! Пусть это будет случайностью! Халатностью, совпадением!

Хорёк покивал в ответ.

– Верно. Я хочу дать вам кое‑что. Так, на всякий случай. Разрешите подняться в ваши комнаты?

– Вейс, мы будем наверху! Если что, звони!

Вейс отмахнулась не глядя – иди уже, не мешай!

 

* * *

 

– Входите, – Лас негромко рассмеялась. Если в комнату входит незнакомый мужчина, да к тому же варвар, служанка должна всегда находиться позади него… Лас потрясла головой. Мама, да хватит же!

– У вас красиво, – Стайен осмотрелся. – Третья Династия, верно?

Лас расширила глаза. Ни Вейс, ни остальные не опознали в узорах, в расположении предметов, ваз, картин того, что сразу увидел Стайен. Она расставила всё так, как это делали величайшие придворные поэты Третьей Династии. И это помогало. И думать, и не болеть, и вообще жить…

– Вы многое видите, – Лас вежливо поклонилась.

– Разрешите? – Стайен указал глазами на письменный стол. Получив разрешение, положил на него свой чемоданчик и открыл. – Вот это, – протянул Лас чудесную серебряную цепочку. – Носите, если можно, всё время.

– Всё время, пока я не в Стране Цветов, – Лас примерила цепочку. Красиво! И так приятно прикасается к коже… – Что это?

– Монитор, – пояснил Стайен. – Если с вами хоть что‑нибудь не так – обморок, например – то на эти вот датчики, – он положил на стол три брелока в виде змейки, обвившей латунное колечко, – поступит сигнал.

Лас захотелось сорвать цепочку и бросить её в лицо оружейнику. Но она сдержалась, прошла ещё секунда – и Лас удивилась, откуда пришла та неуправляемая ярость.

– Спасибо, Стайен, – она поклонилась.

– У меня есть четвёртый, – показал Стайен. – Я хотел бы попросить вас взять вот это, – он положил на стол «Шершень». Пистолет. Обычное оружие полицейских. – Это…

– Нет, – помотала Лас головой. – Не возьму. Я не люблю пистолетов.

Стайен кивнул.

– А это?

И положил на стол кинжал. Лас не поверила глазам. Или ей кажется, или…

– Его украли у вас когда‑то. Вас за это едва не лишили имени. Но он нашёлся, теаренти.

Лас колебалась. Кинжал был талисманом. Когда его украли, всё пошло наперекосяк. А может, она просто внушила себе, что это талисман?

– Хорошо, – согласилась она. – Что вы с ним сделали? Ведь сделали что‑то?

– Да, – Стайен не стал отрицать очевидного. – Смотрите. Вот видите, это украшение, камушек на гарде? Проведите по нему пальцем. Любым.

Лас повиновалась. Камушек из зелёного стал красным.

– Прошу, – Стайен вынул из чемоданчика толстый стальной прут. Один конец был срезан – словно бритвой. – Попробуйте. Прижмите палец к этому камушку и попробуйте.

Лас догадалась, что будет. Взмах… и отсечённая часть прута падает на пол. Чистый, зеркальный срез. Как бритвой.

– Если отпустить камушек, это будет самый обычный кинжал. Я не стал его оттачивать, – Стайен с поклоном протянул ножны.

– Спасибо, – Лас боязливо провела по камушку. Тот позеленел. Вот так ошибёшься и сама себя перережешь.

– О, нет, – Стайен покачал головой. – Когда камушек красный, вы не сможете пораниться. Я это предусмотрел. Батарейки хватит на пару часов непрерывной «резьбы».

– Вы волшебник! – восхитилась Лас. – Я очень рада! Правда! Это был мой талисман! Но где вы его нашли?!

– Не я, Вессен. Я думаю, она сама вам расскажет.

– Что‑то ещё?

– Нет, – Стайен улыбнулся. – У меня просьба. Я хотел бы осмотреть ваш выходной тефан. И то платье, которое вам подарили родственники.

Лас прищурилась.

– Зачем это вам?

– Сниму мерку. Вессен просила. Только я этого не говорил.

Лас рассмеялась.

– Для вас – даже это, Стайен. Но только в моём присутствии!

– Разумеется! Это быстро.

 

* * *

 

– Няня, я на работу! – пропела Тесан. – Попробую взять отпуск, если получится! Если нет, буду развлекать тебя по вечерам и выходным! Вери! Ве‑е‑е‑ри! Ты на работу едешь или сачкуешь?

– Тесс, – Лас взяла её за руку. – Я хочу научиться современному языку. Ну, «сачковать», «балдеть» и всё остальное. Раз уж я твоя подруга…

– Лас! – Вейс побагровела.

– Кто‑то обещал, что ругаться не будет, – отмахнулась Лас. – Научишь?

Тесан расхохоталась.

– В два счёта, няня! Я вас возьму пару раз к друзьям на тусовку, там и научитесь. Выбора не будет! А вы правда этого хотите?

– Меня там не будет! – сердито возразила Вейс. – Ещё чего!

– Сами справимся, подумаешь, – Лас отступила на шаг, – вы меня убеждали, что я молода, вот я и поверила. Сами виноваты.

– Няня, ты чудо! – Тесан кинулась к ней, обняла… замерла.

– Можно, – улыбнулась Лас. – Теперь можно без разрешения.

Тесан чмокнула няню в щёку и унеслась за дверь. Была – и нету.

– У меня нет слов, – Вейс вздохнула. – Так ты серьёзно? Хочешь казаться молодой?

– Не казаться, моя милая, – Лас посмотрела ей в глаза. – А быть. И не я, а мы с тобой.

– Растормошила я тебя на свою голову, – буркнула Вейс. Лас попыталась обнять её, Вейс не позволила.

– Я отучу тебя ворчать, – пообещала Лас. – Когда мы с тобой познакомились, ты не ворчала.

– Конечно, – буркнула Вейс. – Чуть что – темница, чуть что – плётка. Попробуй поворчи.

– О, замечательная идея. Спасибо. И темницу, и плётку я тебе легко устрою.

– Да ну тебя! – Вейс попыталась выглядеть обиженной, но не сумела, расхохоталась. – Лас! Ну что ты со мной делаешь! – Лас сумела её обнять и прижать к себе.

– То же, что и ты со мной, – шепнула Лас. – Это справедливо, верно?

Стайен – стоял у стола, должно быть, давно – негромко кашлянул.

– Прошу простить, – он поклонился. – Нас ждут в клинике. Ваших внуков я отвезу туда днём, после работы.

– Идём, – обречённо вздохнула Вейс. – Но мы ещё поговорим.

 

* * *

 

Лас не успела завязать пояс, как заметила свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Улыбнулась – должно быть, выпал из кармана Вейс. Она себе оставляет много поручений и пишет такие вот записки. Правда, и так всё помнит. Лас поднесла клочок к носу, нахмурилась. Тесан и… сама Лас?! Развернула клочок.

«Она только притворяется подругой. Ты скоро убедишься».

– Лас! – стук в дверь. Вейс влетела, тоже с поясом в руке. И с клочком бумаги.

«Она просто использует тебя», – прочитала Лас. – Мило. – Поднесла к носу. – Тесан и ты, – вернула клочок. – Что за чушь?

– Я откручу ей голову! – пообещала Вейс. – Это уже не смешно!

– Подожди откручивать, – Лас ещё раз обнюхала обе записки. – Тесан так шутить не станет. Да и писала не она.

– Откуда ты знаешь?

– Оттуда. Ей гореть через четыре дня. Принюхайся, – Лас вручила записки. – А здесь нет даже намёка!

– Да, непохоже, – согласилась Вейс. – Откуда знаешь про четыре дня?

Лас вздохнула.

– Чую, милая моя. У неё через четыре дня, у нас с тобой через десять.

– Перестань, – отмахнулась Вейс. – Нашла тему для разговоров! Идём, нас ждут!

 

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 7:00

– Теаренти Вейс, вы первая, – Аспирант в сопровождении двух ассистенток пригласил Вейс за собой. Та посмотрела в глаза Лас, вздохнула и ушла.

Не люблю больниц, подумала Лас. Сколько ни бываю здесь, всегда зябко. Как будто сквозняк в душе… мерзкое ощущение. И так почти везде. И началось это… когда же это началось?

Тишина. Звенящая, натянутая, как струна. Непереносимая. Когда‑то я тихонько напевала или зажимала уши, чтобы её не слышать, чтобы из‑под неё не прорвались голоса.

– …Лас! – Вейс тихонько потеребила её за плечо. – Ты что?

Лас выпрямилась. Сидела, скорчившись, прижав ладони к ушам. Вот зараза! Теперь подумает невесть что!

– Думала, – Лас выпрямилась. Посмотрела – ассистентки и Аспирант уже ждут её. – Ты уже всё?

– Я уже всё. Ты так и сидела все эти полчаса?

– Не знаю, Медвежонок. Не люблю больницы.

– Не здесь! – прошептала Вейс и кончики ушей её покраснели. – Перестань!

Лас вздохнула и направилась туда, где её ждали. Она знала, как называют главный зал диагностики. «Пыточной», «склепом», «холодильником», и множеством других приятных слов.

 

* * *

 

– Снимите всё, включая украшения, – попросила ассистентка. Приятный голос, подумала Лас. Интересно, она знает, сколько мне на самом деле лет? – Лягте вот так. Руки за голову, пальцы рук в замок. Можете закрыть глаза, если хотите. Вам удобно лежать. Сможете так пролежать пять минут, не шевелясь?

– Да, конечно, – Лас не стала закрывать глаза. Ничего тут страшного. Главное, не заснуть.

– Будет несколько секунд, когда вам захочется спать, – ассистентка подошла к пульту. – Постарайтесь не заснуть, теаренти. Если почувствуете сильную боль, сразу говорите.

И началось.

Знаю, почему «пыточная», подумала Лас. Странник рассказывала. У некоторых от воздействия электромагнитных полей начинаются беспричинные боли. Причём не во время диагностики, что нормально, а потом. Она также рассказывала, почему «склеп». Почему «холодильник», я и так знаю. Ещё полсотни лет назад сверхпроводники требовали охлаждения и комната под прибором была огромным холодильником…

Тупая игла воткнулась где‑то у основания шеи. Терпи, Лас, у тебя так всегда. Врачи говорят – нормальная реакция.

Стало жарко. Очень жарко. И почти сразу же – холодно. Палачи, подумала Лас, стискивая зубы. Сейчас смотрят на меня, улыбаются и на своём птичьем языке делают выводы.

 

* * *

 

– Теариан‑то, сколько ей лет?! – поразилась ассистентка. – То, что я вижу, не ошибка?

– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Камень с плеч. Никакой остаточной активности в районе гипофиза и гипоталамуса. Никакой «короны» в фантомной проекции. Никакой «удавки» или «чёрного треугольника». Иногда новые проходы открывались в странные места, замкнутые на себя – «мешки», так их прозвали. И в одной сотой процентов случаев там что‑то водилось. Что‑то такое, от чего мы до сих пор не знаем, как спасаться. В этот раз обошлось.

– Ей сто один год, – прочитала ассистентка показания, – все системы организма соответствуют эффективному возрасту тридцать один год. Это тоже не ошибка, теариан‑то Денгор?

– Не ошибка, – подтвердил Аспирант. Ты ещё не знаешь, сколько на самом деле лет твоей напарнице, подумал он.

 

* * *

 

Накатило неожиданно. Действительно, захотелось спать. Очень сильно. Лас с трудом выдерживала напор жаркой волны, что норовила унести её глубоко‑глубоко. И выдержала.

И свет погас перед глазами. Но сознание осталось. Подвешенное в пустоте, в которой гулко и часто билось сердце. Лас попробовала пошевелить руками или ногами – нет ни тех, ни других. Ничего нет, только сознание.

И ощущение, что она не одна в этой пустоте.

 

* * *

 

Красный огонь, резкий звук. Аварийный останов. Все графики на мониторах превратились в горизонтальные линии.

– Денгор! – вторая ассистентка. – Пройдите в зал! Срочно!

– Бригаду реанимации – в главный «склеп», – сказал Денгор в трубку уже на бегу. – Синий код! Посторонних не пропускать!

Не сейчас, подумал он. Никакой паники. Не в этот день, Лас.

 

* * *

 

Лас очнулась. Она внутри диагноста. Жарко и душно – камера герметична. И почему она стала непрозрачной?

– Вы меня слышите? – позвала она. – Почему так жарко?

И стены вновь стали прозрачными. И Лас едва не закричала от того, что увидела.

Они бродили вокруг аппарата. Ассистентка сидела, скорчившись, в дальнем углу, а вокруг бродили они. Десятки, а может, сотни. Точно такие же, как в ту ночь – белый, праздничный наряд, непереносимая, сияющая красота. Но лицо… на нём была такая улыбка, что Лас едва не сошла с ума, увидев её. У живого существа не могло быть такой улыбки.

– Денгор! Аспирант! Что у вас происходит?!

Щелчок. Камера открывается. Все, кто был поблизости, бросились к распахивающемуся люку – чтобы первыми добраться до…

Лас закричала. Не смогла вытерпеть, не в силах человеческих было вытерпеть такое молча.

Чёрный занавес.

 

* * *

 

– Всё в порядке, – услышала она. – Глубокий обморок. Ничего более.

Лас открыла глаза.

– Что со мной?

– Обморок, – пояснил Денгор. Лас видела множество людей вокруг, краем глаза, и чуяла, что они обеспокоены. Были обеспокоены.

– Что тут было? – она попробовала сесть, но Денгор придержал её за плечи.

– Немного полежите, – он посмотрел на что‑то над головой Лас. – Сейчас подействует укол, и вы сможете встать.

– Какой укол?! – возмутилась Лас. Ассистентки Аспиранта переглянулись. – Что тут происходит?

– Лас, вы чувствуете голод?

Лас прислушалась к себе, к своему телу. О да, и это не просто голод, это что‑то серьёзнее.

Денгор кивнул.

– Всё в порядке. Это просто защитная реакция. Организм потратил очень много энергии.

Стало жарко. Лас только сейчас заметила, что так и лежит, ни во что не одетая.

– Мне жарко, – она посмотрела в глаза Аспиранту. – И хотелось бы одеться, если вы закончили.

– Да, одну минуту, – Аспирант отошёл в сторону, негромко поговорил с теми, что стояли – с тележкой и множеством инструментов – неподалёку и спровадил их. Ещё минута – и в комнате остались только Лас и ассистентка.

– Что со мной было? – поинтересовалась Лас. Что только ни примерещится в этом диагносте! Вот уж страху натерпелась… Ассистентка ей не помогала – не было нужды. Если не считать голода, Лас чувствовала себя великолепно. Как новенькая.

– Обморок, – пояснила девушка. – Вы нас немного испугали, теаренти. Но ничего страшного не случилось. Теариан‑то Денгор расскажет подробнее.

– А реанимацию вызвали шутки ради?

Девушка смущённо улыбнулась.

– Простите, сейчас вам всё объяснят. Вот ваши вещи. Проверьте, пожалуйста, что ничего не забыли.

 

* * *

 

Витаминный коктейль – жуткая гадость. Лас так и сказала. Но Денгор настаивал – выпить до дна. Лучше всего – залпом.

– Так что со мной было?

– Обморок, – пояснил Денгор. – Примерно такой же, какой описывает Стайен. Длился десять секунд, потом вы уснули. Обычный, глубокий сон. Но за эти десять секунд ваш организм потратил много энергии, мы пока не понимаем – на что. Такое бывает, но редко, особенно поблизости от первой фазы цикла. Три дня, верно?

– Десять, – сухо поправила Лас. – У меня всё по расписанию, уже семьдесят лет. Как часы.

– Странно, – Денгор потёр переносицу. – Вам виднее, теаренти. В общем, вы нас напугали – у нас на мониторах всё улеглось.

– Улеглось?

– Ровные линии, – пояснил Денгор. – Сердце не бьётся, дыхания нет. Но в главном зале на мониторах было всё в порядке. Вы кричали, Лас – вам что‑то приснилось? Показалось?

– Показалось, – Лас прикрыла глаза. Тебе бы такое показать, я бы на тебя посмотрела. – Неприятные воспоминания.

– Вот заключение, – Аспирант протянул ей конверт. – Никаких системных проблем. Скажите, предыдущие обмороки случались за одну‑две недели до первой фазы?

Лас задумалась. Верно, подумала она. Что и подтвердила вслух.

– У некоторых женщин такое бывает. Обычно всегда есть предвестники – звон в ушах, ощущение эха, жар. За минуту‑две до обморока.

Лас неохотно кивнула. Да. Почти всегда что‑то такое было, он прав.

– Ничего страшного, – Денгор улыбнулся. – Это бывает. Я могу назначить вам…

– Никаких таблеток, – отрезала Лас. – Я совершенно здорова, и вы это знаете. Один вопрос, Денгор.

– Слушаю.

– У меня всё ещё могут быть дети?

Он кивнул.

– Да, могут быть – репродуктивная сфера в норме. На уровне тридцать одного года. Вам позавидовало бы большинство женщин.

– Не надо так шутить, – Лас поднялась. – Что вы посоветуете?

– Больше витаминов. Больше положительных эмоций. Больше свежего воздуха. Если хотите сесть за руль, следите за предвестниками. Но лучше до завершения второй фазы не садиться за руль вообще. Я могу заказать вам и Вейс столик в ресторане, если хотите. За наш счёт.

– Спасибо, – Лас криво улыбнулась. – Не обижайтесь, Денгор, но за счёт больницы я не хочу ничего.

Денгор коротко поклонился.

– Удачного вам дня. Вейс ждёт вас в машине.

Едва Лас покинула комнату, Денгор набрал номер.

– Чёрная петля, Вессен, – произнёс он в трубку. – Нет, не жертва. Охотница. Нет, ошибки быть не может. Я лично привезу все записи. Конечно, за ней будут наблюдать. Да, за всеми ними. Да, будет сделано.

– Мне очень жаль, Лас, – произнёс он, положив трубку. И отчаянно захотелось напиться. Вдрызг. Так, чтобы не просыхать пару недель. Пошло всё подальше, подумал Денгор. Вот сегодня и напьюсь. Отвезу ей всё и напьюсь.

Он подумал и набрал второй номер. Стайен. Но там было занято. Вессен, подумал Аспирант. Она меня опередила.

 

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 13:00

– Я знаю великолепный ресторан, – Хорёк вызвал карту города и указал. – Вот тут. Настоящая кухня Роан, Фаэр. Что скажете?

– Я скажу… – Лас посмотрела в глаза Вейс. – Я бы купила мяса. Много‑много, разного‑разного. И рыбы. И соусов. Самых злых. Вернулась бы домой и зажарила на углях всё, что можно зажарить. И никаких ресторанов, мы сами всё сделаем.

Вейс довольно улыбнулась и кивнула.

– Сами выберете? – Стайен стёр карту. – Куда прикажете?

– Её – домой, – распорядилась Вейс. – А мы с вами прокатимся до магазина. Лас, ты пока всё приготовишь. Поехали! Я тоже есть хочу, сил нет.

 

* * *

 

– Слушайте, вы так и будете в парадном костюме? – удивилась Лас, когда Стайен взялся помогать ей с жаровней. Угли приготовить – тоже искусство, и Вейс вечно ворчит, что всё не так сделано, не тот запах, не тот жар…

– А что?

– Не жалко его? Такое ведь не купить, на заказ делали?

– Не купить, – согласился Хорёк. Взял со стола бутылочку с маслом и, к ужасу Лас, щедро полил им рубашку и брюки. Приправил красным соусом – от которого уже ничего и никогда не отстирать. Потянулся за…

Лас поймала его за руку.

– Хватит! Что за шутки?!

– Минутку, – попросил Хорёк. Впрочем, Лас и сама видела. Пятна впитались, всосались в ткань – они таяли на глазах и пропали меньше, чем через минуту.

– Вот это да! – восхитилась Лас. – Вы это сами сделали?

– Это прототип, – пояснил Хорёк. – Талисман своего рода. Есть уже модели получше.

– Вейс бы такой! А то она вечно ворчит, что не отстирывается.

– Уже, – Хорёк полил соусом кусочек хлеба, положил в рот и закрыл глаза. – Вкуснотища! Где вы такой покупаете?

– Сами делаем, – Лас вытерла лоб. – Этой бутылке уже лет сто. Вейс всё жалко её выкинуть. Так что значит «уже»?

– Уже. Я немного поработал над её фартуками. Попросите её, чтобы не стирала в горячей воде. Скажите – специальная пропитка. Так, в сущности, и есть.

– Так‑так! – Лас хотела рассердиться, но накатывало веселье. – А у меня вы ни над чем не «поработали»?

– Нет пока. Если нужно, скажите.

– Приезжайте к нам в Страну Цветов! Вейс меня уже замучила – кругом ей пятнышки мерещатся, ничто не отстирывается…

– О, это с удовольствием. А вот и Вейс.

– Опять мне косточки перемываешь? – Вейс поставила кастрюли на стол. – Не стыдно?

– Ты – мне, я – тебе. Чем ещё заниматься женщинам в самом расцвете сил?

– Да ну тебя! – расхохоталась Вейс. – Всё, ставьте на угли, иначе я кого‑нибудь съем.

– Я вас спасу, теаренти, – пообещал Стайен. – Отдохните. Я сам.

На пороге дома Лас обернулась – Стайен, седовласый, остроносый, тощий, в роскошном костюме, стоял среди клубов дыма и взмахивал «опахалом». Старым – нет, старинным – куском фанеры. Сейчас разве найдёшь где‑нибудь настоящую фанеру!

– Испортит костюм, – с сожалением заметила Вейс. И не поняла, почему Лас расхохоталась.

 

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 15:30

– Ужас, как вкусно! – Лас махнула рукой. – Стайен, когда следующая порция?

– Минут через пять, – Хорёк вернулся за стол. Дымом от него не пахло, хотя стоял в самой гуще. Вейс покачала головой.

– «Ужас». Лас, это вульгарно!

– Так говорит Тесан. Можно ей, можно и мне. Стайен, вы можете что‑нибудь сказать об этих записках?

– Немного, – Стайен изучил записки под лупой – в пенсне, то есть – и сложил их обратно в банку. – Мне нужно время. Листки из такого же блокнота?

– Или того же самого. И появились, когда Тесан уже ушла, – пояснила Вейс. – Сидите, сидите, я сама схожу.

– Очень, очень странно, – пробормотал Хорёк. – Теаренти, я хотел бы вас попросить. У вас в комнате, на кровати, лежит тефан. Подарок от меня и Вессен. Когда надумаете выезжать в город, одевайте его. Или хотя бы часть его – пояс, например.

– Как вы попали в мою комнату?

Стайен улыбнулся, развёл руками.

– Дверь была не заперта.

– Это не смешно! – резко ответила Лас.

– Дверь была не заперта, – повторил Стайен. – Я оставил бы в библиотеке. Должно быть, вы забыли запереть.

– Я никогда не забываю, – возразила Лас. – Вы можете осмотреть мою комнату? Ну, чтобы…

– Уже. У вас всё в порядке. И в других комнатах тоже.

Лас прикрыла глаза, сосчитала до десяти.

– Спасибо, Стайен. Извините. Зачем мне его одевать?

– Защита, – пожал плечами Хорёк. – От мелких неприятностей.

– Скажите, – Лас понизила голос, – зачем вы просили меня обнять вас? Там, в машине?

– На мне аналогичный костюм, – пояснил Хорёк. – Если бы что случилось…

– Вот как, – улыбка Лас потускнела.

Хорёк встал.

– Теаренти, я был бы рад, если бы вы меня обняли в других обстоятельствах, но я не посмел бы даже намекнуть!

– Намёков и не нужно, – Лас встала. Трудно обнимать человека, который выше тебя на две головы. Но ей удалось.

– Я вам не мешаю? – Вейс поставила на стол новые порции. – Вы как хотите, а я ещё съем!

– Бабушки! – довольный голос Тесан. – Вы где? О, Стайен, добрый день! Ого, уже начали!! А нам что‑нибудь оставили?

– Тесан! – укоризненно покачала головой Вейс. – Как не стыдно!