Случай XXVI. Хогэн и два монаха

 

 

Действующие лица

Хогэн, основатель одноименной дзэнской секты, родился в 885 году. Когда ему было шесть лет от роду, умер Кёдзан, герой предыдущего случая. Когда умер Уммон, Хогэну было шестьдесят четыре. После того как Хогэн достиг просветления, обучаясь у Дзидзо, он был настоятелем нескольких великих храмов и умер в 958 году. Его методы обучения можно проиллюстрировать следующей историей:

 

Токусё (907–999,) из секты Тэндай обошел не менее пятидесяти четырех мастеров дзэн, но не смог достичь просветления ни с одним из них. В конце концов он пришел в Сайсэн к Хогэну. Стоило лишь Токусё показаться у ворот монастыря, как Хогэн сразу понял, на что способен этот на вид неприглядный монах. Однажды Хогэн поднялся на кафедру и какой-то монах, подойдя к нему, спросил:

— Что такое капля воды из источника Со?[116]

— Это капля воды из источника Со, — ответил Хогэн.

Монах с недоумением посмотрел на него и вернулся на свое место, но Токусё, который находился поблизости, достиг просветления. Вопросы, которые преследовали его всю жизнь, больше не нуждались в ответах.

 

Хогэн был великим почитателем Аватамсакасутры, которая составляет основу учения буддистской школы Кэгон. Школа Кэгон была основана в Китае Тодзюном, который умер в 640 году. Аватамсака-сутра была переведена на китайский Буддхабхадрой, который прибыл в Китай в 406 году. Секта Кэгон была привезена в Японию в VIII веке. Согласно учению Кэгон, мир вневременный и вне-пространственный, но все же не статичный. Здесь и везде — одно и то же, но все же есть дифференциация. Логика, состоятельность, правдоподобие и дуализм — все трансцендировано в этом учении. Любовь (сострадание) приводит в движение мир. Считается, что каждая вещь является собой, конкретной ограниченной вещью, но в то же время она является всеми остальными вещами. «Этот мир» и подлинный мир не отличаются друг от друга. Поэтому монах хотел получить от Хогэна «одну каплю» дзэн Эно, ведь когда мы получаем одну каплю, в нашем распоряжении весь океан.

Приведем другой пример дзэнской философии Хогэна.

 

Монах спросил у Хогэна:

— Согласно учению сутр все вещи проистекают из Мимолетного. Что такое это Мимолетное Начало?

— Форма возникает из все-еще-не-определенного; имя возникает из все-еще-не-названного, — ответил Хогэн.

 

Вопрос монаха взят из главы VII Юймакё. Манджушри задает целый ряд вопросов, а Юйма отвечает. В конце концов Манджушри спрашивает:

 

— Что есть источник искаженных и обманчивых идей?

— Мимолетность, — отвечает Юйма.

— Что есть источник Мимолетности?

— У Мимолетности нет источника, Манджушри. Из этого Источника Мимолетности возникают вещи.

 

Хогэн отвечает на вопрос монаха цитатой из Ходзорона, то есть словами Дзёрона (см. случай XXXIV).

 

СЛУЧАЙ

 

Хогэн из Сэйрё вошел в зал, чтобы обратиться к монахам перед полуденной трапезой. Он указал на бамбуковые шторы.[117] В тот же момент два монаха подошли и подняли их. «Один имеет, другой нет», — сказал Хогэн.

 

Хогэн ставит ни в чем не подозревающих монахов в такое же положение, в какое ставил своих монахов Нансэн, угрожая убить кошку. Имеет кошка природу Будды или нет? Ответить на этот вопрос нелегко, но если мы достаточно находчивы, мы можем как-нибудь выкрутиться, потому что вопрос не касается нас лично. Неявно Хогэн, конечно же, спрашивает: «Какой из монахов просветлен?» На фоне этого вопроса присутствует еще один, более важный и трудный: «Какая разница между просветленным и непросветленным монахом? Какую роль играет просветление? Не противоречит ли этот вопрос самому духу дзэн?» Ответ на все поставленные вопросы в том, что Хогэн показывает своим монахам, чем дзэн является, и чем он не является. Сознательный отказ от проведения различий — это не дзэн. Белое есть белое, черное есть черное. Сатори есть также маёи, маёи есть сатори. Слово «также» — это все, как мог бы сказать Гамлет. Монахи слышали, что Хогэн хвалит одного монаха и порицает другого. Так оно и было. Но они не слышали, что Хогэн хвалит обоих монахов и порицает обоих монахов.

В те времена в китайских монастырях все делалось на виду. Так возникло слово коан, которое буквально переводится как «публичное подтверждение». Мастер учил всех монахов, обращаясь к одному из них, и наоборот. Обучение напоминает поддразнивание. Пробуждение Великого Сомнения, сомнения в правильности в самом дзэн — первое дело мастера. В Риндзай-року читаем строки:

 

Однажды главные монахи двух частей монастыря, стоя лицом друг к другу, одновременно выкрикнули «Катц!» Монах спросил у Риндзая:

— Был ли среди них более продвинутый и менее продвинутый?

— Более продвинутый и менее продвинутый видны сразу же.

 

Может ли быть тождественность без различия? Может ли Творец быть без творений? Не может, но не потому, что они существуют в связи друг с другом, а потому, что они также есть одно и то же.

В случае LI Сёёроку есть следующая история:

 

Хогэн спросил новоприбывшего монаха:

— Ты пришел по земле или приплыл на лодке?

— Приплыл на лодке, — ответил монах.

— Где лодка?

— На реке.

Когда монах удалился, Хогэн спросил у присутствовавших других монахов:

— Скажите мне, этот новоприбывший монах, у него открыт глаз Будды или нет?

 

Мы можем сравнить это со случаем XIII из Хэкиганроку:

 

Монах спросил у Харе:[118]

— Что такое секта Дэвы?[119]

— Снег собрался в серебряной чаше, — ответил Харе.

 

Монах ожидал, что Харе скажет ему что-то о секте Дэвы. В буддизме есть две секты: секта Сердца Будды и секта Слова Будды. Но если бы не было говорящих сект, не было бы и безмолвствующих Форма без вещей, вещи без формы, потеря без приобретения, приобретение без потери, потеря как чистая потеря, приобретение как чистое приобретение — как нам увидеть монахов, поднимающих штору, не как двоих, а как одного; но также не как одного, а как двоих? Как нам увидеть их обоих совершенно, глазами Будды: непросветленность одного, просветленность другого — но в то же время непросветленность всех и просветленность всех? Как нам увидеть их так?

 

КОММЕНТАРИЙ

 

Скажи мне, какой монах оказался лучше, какой хуже? Посмотрев на все ясным взором, ты увидишь, что это промах учителя Сэйрё. И все же я не совершаю ошибки, когда говорю о лучшем или худшем.

 

Как всегда Мумон пытается «выманить нас из мыслей», но не с помощью вечности, а с помощью противоположностей.[120] Он с иронией замечает, что Хогэн также совершил промах. Как можно, задавая вопросы о различиях, устранить существующую привязанность к различиям? Поэтому в конце концов Мумон отрицает то, что он вообще имеет дело с различиями. Мы можем достичь ясности только в том случае, когда окончательно запутаемся, и в этом ключ к данному случаю. Слово «выходить за пределы» — опасное слово. Нам нужно найти другое слово, которое будет не выводить нас за пределы приобретения и потери, а вводить нас в эти противоположности еще глубже. Когда мы находим Приобретение, мы находим и Потерю, потому что противоположности сходятся, но после этого в мире по-прежнему остаются приобретения и потери. Люби только меня! Нет, люби и других тоже! Нет, люби только меня! Нет… Дзэн — это многоточие.

 

СТИХОТВОРЕНИЕ

 

Штору подняли,

и небо стало широким и ясным,

Но великое небо не похоже на дзэн;

Лучше всего

не иметь ничего общего с небом

И не позволять ветру дуть.

 

Когда шторы подняты, темный зал освещен безоблачным небом. Смутные предметы в зале объяты однообразием солнечного света. Но это однообразие не является целью дзэн. Освободиться от различия и от однообразия означает оказаться в Раю. Мумон, кажется, полагает, что однообразие опаснее, чем различия. В этой философии чувств любовь к Однообразию подрежет крылья дзэн.[121]

Кроме того, Мумон говорит, что Хогэну не следовало приказывать монахам поднимать шторы, чтобы не «ослеплять» их «белым сиянием вечности». Так, учитель Чжу Ши сказал, что Пустота подобна великой пустыне, но она также полна вещей, как великий лес. Хакуин Дзэндзи сказал, что это стихотворение — далеко не лучшее из стихотворений Мумона.

 

Случай XXVII. НАНСЭН ГОВОРИТ: «ЭТО НЕ УМ, ЭТО НЕ БУДДА»

 

 

Действующие лица

 

Жизнь убийцы кошек Нансэна была описана в третьем томе серии Дзэн и дзэнские классики. Вот одно из изречений Нансэна (Сёёроку, случай LXIX):

 

Нансэн сказал собравшимся монахам: «Будды трех миров[122] — мы ничего не знаем об их существовании. Мы знаем лишь о существовании кошек и быков».

 

Мы не знаем Будды, буддизма, дзэн и им подобных вещей. Мы не знаем тепла и холода, а только эту конкретную горячую воду и эту конкретную холодную воду — причем ощущения не- | описуемы, а наши знания невыразимы. Наши знания о Будде не только получены со вторых рук, но и ущербны. Они больше напоминают знания о рыбе на прилавке магазина, чем о рыбе в океане. Мы знаем лишь вещи, а не Сверх-Сущности, описанные в алхимических трактатах. Теперь мы перейдем к случаю.

 

СЛУЧАЙ

 

Монах спросил у Нансэна:

— Есть ли истина, о которой никто не говорил?

— Есть, — ответил Нансэн.

— В чем суть истины, о которой до сих пор никто не говорил? — спросил монах.

— Это не ум, это не Будда, это не вещи, — ответил Нансэн.

 

Неудобное местоимение «это» отсутствует в китайском оригинале. «Это» должно означать реальность, природу вещей, Первооснову Бытия. Слово «ум» можно написать также с большой буквы, но это уравнивает его с Буддой, поэтому лучше оставить «ум» с маленькой буквы, имея в виду человеческую природу. Нансэн отрицает и идеализм, и материализм. В случае XXX Басо заявляет, что ум есть Будда, а в случае XXXIII утверждает обратное. В случае XXXVIII из Хэкиганроку Нансэн говорит Хякудзё то, что он сказал монаху в настоящем случае.

— И это все? — переспрашивает Хякудзё, после чего Нансэн признает, что больше ничего он не знает. Тогда Хякудзё говорит ему:

— Только что я сказал тебе то, чего еще никому не говорил.

У Мумона нет строгой теории на этот счет, но когда в случае XXX Басо говорит «Ум — это Будда», мы не можем не согласиться. Таково учение Упанишад. Ты есть То. Микрокосм есть макрокосм. А что сказать о камне? Увидев камень, который медитирует на обочине дороги, Вордсворт сказал:

 

Даже камень, что лежит у дороги,

Я наделяю моральным естеством.

 

Наделял ли Вордсворт камень природой Будды? Пребывает ли этот камень в сознании или вне его? Именно этот вопрос Дзидзо задал Хогэну и, подобно Пилату, не дождался (словесного) ответа. Он должен был бы задать вопрос: «Является ли камень сознанием, твоим сознанием?»

Нансэн разрубил гордиев узел, объявив, что «это» не является ни умом, ни Умом. Своими словами Нансэн противоречит изречению: «В трех мирах все есть один лишь Ум». Он также отрицает утверждения: «Все живые существа имеют природу

Будды», «Все есть ум и не существует ничего, кроме ума» и «За пределами сознания ничего нет». Нансэн отрицает, что Вечный Будда есть Окончательная Реальность. И наконец, он прощается с идеей о том, что «все вещи в своем подлинном виде» есть реальность. В некотором смысле Нансэн отвергает здесь поэтическое видение, согласно которому, каковы бы ни были вещи, они имеют Абсолютное Значение.

Во всем этом Нансэн подтверждает то, что его сказал Хякудзё, что знал Сократ, и чему Дзидзо научил Хогэна. Речь идет о самом глубоком из доступных нам переживаний «Я не знаю», которое подразумевает «Я все еще не знаю». Как и жизнь, дзэн течет. Интеллект, пытаясь понять дзэн, делает его жестким и тем самым теряет его.

Таким образом, когда мастер дзэн утверждает что-нибудь положительное или отрицательное, мы не должны принимать это за утверждение истины, относительной или абсолютной. Слова мастера дзэн постоянно текут. Они представляют собой «то, о чем всегда можно сказать, что оно вот-вот появится» (something evermore about to be). Так, отвечая на вопрос монаха, Нансэн вполне мог сказать: «Это движение ума, Будды, вещей». Это движение свободно, неизбежно и поэтично. Мы слышим его в музыке Баха, особенно в его органных произведениях. Его часто можно встретить в хайку. С этой точки зрения дзэн отсутствует в знаменитом стихотворении:

 

На высохшей ветке

Ворон сидит одиноко;

Осенний вечер.

 

Здесь наблюдается поэтическое движение лишь от мрачного ворона к мрачному осеннему вечеру. Когда движения слишком много, дзэн также исчезает, как в стихотворении Бусона, которое в остальных отношениях очень красиво:

 

Цветы сурепки.

Киты не приближаются;

Море темнеет.

 

А вот стихотворение Басе, в котором движение плавно и протяженно, как в балладе Колриджа Древний мореход. В нем эффект достигается путем приписывания призрачной природы живым существам и небесному светилу:

 

Осьминоги в сосуде:

Мимолетные сны

Под летней луной.

 

 

КОММЕНТАРИЙ

 

Стоило Нансэну ответить на вопрос — и он тут же расходовал все свои сокровища. Немощный старик!

 

Слово «сокровище» можно понимать двояко. С одной стороны, в свой ответ Нансэн вложил все, к чему пришел за свою предшествующую жизнь. Ему, должно быть, было тошно от такого ответа. Но Нансэн был учителем, а учитель должен уметь справляться с подобными чувствами. Мудрые младенцы всегда найдут возможность поставить в тупик УМНЫХ и благоразумных.

Мы можем также понять слово «сокровище» в отрицательном смысле как собрание наших представлений о здравомыслии, о моральности, как наше представление об уместности, идеальности, религиозности. Главными героями романа Диккенса Жизнь и приключения Мартина Чезлвита являются мистер Пиквик и миссис Гэмп. Мистер Пиквик — лжец, лицемер, любитель денег, неблагодарное, безжалостное, нелюбящее, свинское создание. Миссис Гэмп — жуткое, грязное, жирное, жестокое, болтливое, эгоцентричное чудовище. Но дзэн Диккенса таков, что мы пролистываем страницы, лишь бы поскорее добраться до этих героев. Мы с готовностью выбрасываем за борт все наши сокровища. Что мы получаем взамен? Прочтите Мартина Чезлвита, и вы узнаете. И хотя вы согласитесь с Нансэном, что это не ум, не Будда, не вещи, вы должны также сказать вместе с Хякудзё, что это значение есть открытый непередаваемый секрет.

Все сокровища, которые мы можем дать другим, как бы гордо мы их ни даровали, с какой бы готовностью их ни получали, ничего не стоят. Но когда мы осознаем это, тогда мы действительно что-то даем, что-то получаем.

 

СТИХОТВОРЕНИЕ

 

Слишком добрый Нансэн

потерял здравый смысл,

Но какой эффект оказывают его не-слова!

Голубой океан может меняться,

Но Нансэн сделал все более непонятным.

 

Первые две строки умаляют ценность слов. Эмерсон говорит: «То, что ты собой представляешь, говорит так громко, что я не слышу твоих слов». Но обратное также верно. То, что человек мне говорит, тон его слов, не позволяет мне верить в возможность его спасения. Как бы то ни было, не-слова что-то значат только по контрасту со словами, и поэтому Мильтон был прав, когда развелся с женой из-за ее молчаливости.

Третья строка напоминает о многих китайских стихах, в которых изменения в облике природы навевают грусть. Мумон говорит, что океан может измениться и стать гречишным полем, но дзэн невозможно выразить в (непоэтических) словах. Когда поэзия (и, следует добавить, присущий вселенной юмор) уходит, пришедшие ей на смену научные и философские построения не могут восполнить утраченный (поэтический) смысл. Верно, что Нансэн показал нам, чем реальность не является, но это также и не верно. Любое блуждание среди вопросов и ответов есть заблуждение.