N 1. Понятие доказательства

 

 

Понятие доказательства принадлежит к числу основных, исходных в теории

доказательств и доказательственном праве. Оно лежит в основе решений теорией

и законом таких вопросов, как относимость и допустимость доказательств, круг

и содержание способов обнаружения, закрепления, проверки и оценки их,

процессуальный режим использования отдельных видов доказательств  и др.

Содержание, вкладываемое в понятие доказательства, существенно влияет на

установление прав и обязанностей участников уголовного судопроизводства, что

в свою очередь органически связано с реализацией в доказывании

демократических   принципов социалистического уголовного процесса.

Следовательно, правильное определение понятия доказательства - необходимое

условие достижения истины, обеспечения законности и обоснованности

принимаемых решений. До сих пор в работах по теории доказательств существует

несколько несовпадающих концепций по вопросу о понятии доказательства. В

настоящем издании сохранена концепци доказательства как единства фактических

данных и процессуального источника этих данных, наиболее точно совпадающая с

определением этого понятия в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и

союзных республик 1958 года. Известны и иные концепции. Первая из них

отождествляла доказательства с фактами объективной реальности (событиями,

явлениями, действиями прошлого, из которых складывалось исследуемое деяние).

Вторая давала два параллельных определения доказательства: как факта

объективной реальности и как источника сведений об этом факте. Первую точку

зрения высказывал, в частности, М. А. Чельцов, который писал: "Факты, из

которых выводится существование доказываемого факта, носят название

доказательственных фактов или доказательств... Доказательствами являются

факты, обстоятельства". О двойственном значении понятия доказательства писал

М. С. Строгович: "Самый термин "доказательство" в уголовном процессе

применяется в двух значениях: доказательство как источник получения

следствием и судом сведений о том или ином факте и доказательство как самый

факт, обстоятельство, из которого следствие и суд делают выводы о других

фактах, подлежащих установлению по данному уголовному делу". Приведенные

определения при всем их различии имели одно общее: фактические данные и их

источники рассматривались изолированно, в отрыве друг от друга; с другой

стороны, в ряде случаев ставился знак равенства между фактической

информацией (сведениями о фактах) и самими фактами. Неверной трактовке

понятия доказательства во многом способствовали мнения, высказанные А. Я.

Вышинским. Он считал, что "судебные доказательства - это обычные факты, те

же происходящие в жизни явления, те же вещи, те же люди, те же действия

людей. Судебными доказательствами они являются лишь постольку, поскольку они

вступают в орбиту судебного процесса, становятся средством для установления

интересующих суд и следствие обстоятельств". Признавая доказательствами не

сведения о фактах (фактические данные), а сами факты реальной

действительности, А. Я. Вышинский, по существу, переносил центр тяжести

доказывания на оценку уголовно-правового значения "вступивших в орбиту

уголовного процесса" фактов, игнорируя то, что следователь и суд имеют дело

со сведениями, с информацией о фактах, достоверность которых им предстоит

проверить, после чего только они могут делать выводы о существовании в

прошлом соответствующего события и дать ему уголовно-правовую оценку.

Вследствие этого основные вопросы процесса судебного доказывания,

составляющие его специфику (что именно служит доказательством существования

факта, каким образом собирать, проверять и оценивать доказательства, как

достичь достоверного знания и т. д.), по существу, оставались за пределами

теории доказательств. Развивая эту концепцию, А. Я. Вышинский допускал

использование в качестве доказательств "фактов", любым путем "вступивших в

орбиту судебного процесса". Он игнорировал прямые требования закона о

получении фактических данных из установленных законом источников, когда

писал: "Советское процессуальное право... не ставит... здесь никаких

формальных условных границ". Находят ли эти определения опору в

законодательстве, действовавшем до принятия Основ 1958 года? Анализ норм,

определявших понятие доказательства в ранее действовавших УПК союзных

республик, позволяет сделать вывод, что законодатель и ранее не разрывал два

взаимосвязанных элемента понятия доказательства - фактические данные и их

источники. Вместе с тем данные о фактах отнюдь не отождествлялись с самими

фактами, устанавливаемыми в ходе доказывания в качестве промежуточных или

элементов предмета доказывани Законодатель исходил из единого понимания

доказательства как фактических данных, содержащихся в установленном законом

источнике Называя в ст. 58 УПК РСФСР 1923 года доказательствами показания

свидетелей, заключения экспертов и т. д., законодатель имел в виду, что в

них содержатся относящиеся к делу фактические данные. Например, вот. 165 УПК

РСФСР 1923 года говорилось, что "допрос свидетеля начинается предложением

рассказать все ему известное по делу", а в ст. 166: "Свидетель может быть

спрашиваем исключительно о фактах, подлежащих установлению в данном деле, и

о характеристике личности обвиняемого" (разрядка наша. -Авт.) и т. д.

Правильно по существу решался вопрос о понятии доказательства и в УПК других

союзных республик. В УПК Узбекской ССР в одной статье (ст. 22) указывалось

на фактические данные и их источники. Называя показания свидетелей,

обвиняемых и другие источники доказательствами, законодатель исходил из

того, что в них содержатся фактические данные, относящиеся к делу. Анализ

материалов судебной практики позволяет установить, что и Верховный Суд СССР

в понимании доказательства в уголовном судопроизводстве исходил, несмотря на

неоднородность терминологии, из единства фактических данных и их источников.

В руководящем указании Пленума Верховного Суда СССР "О судебном

приговоре" от 28 июля 1950 г. говорилось, в частности: "При этом должны быть

конкретно указаны доказательства, положенные судом в основу обвинения или

оправдания подсудимого, с приведением мотивов, почему суд принял эти

доказательства. Отвергая те или иные имеющиеся в деле доказательства в

пользу обвинения подсудимого или его оправдания, суд должен в приговоре

указать, почему именно эти доказательства им отвергнуты. Так, при вынесении

обвинительного приговора в последнем должно быть указано, почему судом

отвергнуты объяснения подсудимого в его защиту, а также другие оправдывающие

его доказательства. При вынесении оправдательного приговора должны быть

изложены обстоятельства, опровергающие выводы обвинительного заключения и

указанные в нем доказательства, на которых оно основано" (разрядка наша. -

Авт.). Таким образом, говоря об объяснениях (показаниях) как о

доказательствах, Верховный Суд имел в виду фактические данные об

обстоятельствах дела, которые содержатся в определенном источнике; наоборот,

говоря об обстоятельствах, Верховный Суд имел в виду обстоятельства,

установленные фактическими данными. Та же мысль проводится в постановлениях

и определениях Верховного Суда СССР по отдельным уголовным делам. Верховный

Суд СССР называл доказательствами только такие показания свидетелей,

обвиняемых, заключения экспертов, вещественные доказательства, протоколы

следственных действий и иные документы, в которых содержатся сведения об

относящихся к делу фактах 4 Подход к понятию доказательства как к единству

процессуальной формы и фактического содержания последовательно проведен и

закреплен в ст. 16 Основ 1958 г. В ней, как и в соответствующих статьях УПК

союзных республик, дано следующее определение доказательств:

"Доказательствами по уголовному делу являются любые фактические данные, на

основе которых в определенном законом порядке органы дознания, следователь и

суд устанавливают наличие или отсутствие общественно опасного деяния,

виновность лица, совершившего это деяние, и иные обстоятельства, имеющие

значение для правильного разрешения дела. Эти данные устанавливаются:

показаниями свидетеля, показаниями потерпевшего, показаниями подозреваемого,

показаниями обвиняемого, заключением эксперта, вещественными

доказательствами, протоколами следственных и судебных действий и иными

документами". Обращает на себя внимание и четкое определение в законе (при

характеристике понятия доказательства) целенаправленности рассматриваемого

понятия: с помощью доказательств должны быть установлены обстоятельства

совершившегося в прошлом событи Факты, с которыми закон связывает

доказательства, образуют две относительно самостоятельные группы. К первой

относятся обстоятельства, составляющие в своей совокупности предмет

доказывания по уголовному делу. Ко второй группе относятся факты, которые не

входят в предмет доказывани Их можно назвать промежуточными,

вспомогательными, побочными и т. п. Они возникли в ходе исследуемого

события, до и после него. Это - группа весьма разнообразных как по своему

характеру, так и по своему происхождению фактов. Общее свойство этих фактов,

позволяющее объединить их в одну группу, состоит в том, что между ними и

обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, имеются разнообразные

объективные связи. Знание названных фактов и их связей с обстоятельствами

предмета доказывания позволяет восстановить картину совершенного преступлени

Как уже отмечалось, познание фактов объективной действительности, как

входящих в предмет доказывания, так и образующих группу промежуточных и иных

вспомогательных фактов, может происходить в двух формах - чувственной и

рациональной. Как и при познании любых явлений, познание фактов в уголовном

судопроизводстве представляет собой процесс, в котором отдельные формы

(ступени) познания находятся во взаимосвязи, взаимопроникновении, не

существуют обособленно друг от друга. Каждая форма познания имеет элементы

другой и не может существовать без нее. В частности, чувственное познание

всегда представляет собой единство ощущения и мышлени Сказанное надо иметь в

виду и при решении вопроса о возможностях использования в судебном

доказывании двух форм знаний: непосредственной и опосредствованной.

Следователь, судьи познают событие, совершившееся в прошлом. Поэтому знание

этого события в основном может быть получено посредством информации, которую

несут о нем доказательства. Доказательства становятся промежуточным звеном

между сознанием следователя, судей и познаваемым преступлением. "Доказывание

есть вообще опосредствованное познание".

Возникает вопрос, доступно ли следователю, судье непосредственное

восприятие некоторых фактов, входящих в предмет доказывани Многие авторы на

этот вопрос отвечают отрицательно. Так, М. М. Гродзинский писал: "Наиболее

простым способом установления того или иного факта является непосредственное

его наблюдение. Но в уголовном процессе способ этот исключен. Преступление,

составляющее предмет судебного исследования, представляет собой факт

прошлого по отношению к моменту судебного разбирательства, и, следовательно,

непосредственное наблюдение судом данного события не может иметь места".

Действительно, та система фактов, которая образовывала единое событие

преступления, к моменту производства по делу относится уже к прошлому и

поэтому стала недоступной для непосредственного восприятия следователя,

судей. Событие преступления "распалось" на ряд фактов, из которых одни

перестали существовать (например, нанесение удара, поведение потерпевшего в

момент совершения преступлени и т. п.), а другие потеряли свои

первоначальные свойства, интересующие следователя и суд. О непосредственном

познании подобного рода фактов можно говорить лишь применительно к их

очевидцам (свидетелям, потерпевшим и др.), но не к судье, следователю. Но в

событие преступления входят и некоторые другие факты, которые после того,

как преступление совершилось, продолжают в определенных случаях существовать

в неизмененном виде или изменились, но не утратили важных для дела свойств.

Как правильно указывалось в процессуальной литературе, к этой группе можно

отнести: 1) некоторые факты, относящиеся к материальным последствиям

совершенного преступления (обгоревший дом, обезображенное лицо потерпевшего

и др.); 2) сохранившиеся продукты преступной деятельности (подделанный

документ, изготовленный самогон и др.); 3) найденные предметы преступного

посягательства (похищенный костюм, часы и др.); 4) обстановка на месте

совершения преступления; 5) некоторые факты, характеризующие внешность

преступника (черты лица, рост, цвет волос и др.). Названные факты доступны

непосредственному восприятию следователя, суда, участников процесса потому,

что они существуют в действительности и сохранили к моменту расследования и

рассмотрени дела свои свойства, которые делают их существенными для дела.

Против возможности непосредственного познания отдельных фактов, входящих в

предмет доказывания, возражает М. С. Строгович: "Суд может непосредственно

воспринять различные предметы, сохранившие на себе следы преступления и

преступника, например взломанный запор хранилища, пятна крови на одежде и т.

д., но эти предметы в уголовном деле являются не чем иным, как вещественными

доказательствами, при помощи которых суд устанавливает имеющие значение для

дела факты, так что в этих случаях суд непосредственно воспринимает

доказательства, а не факты, устанавливаемые этими доказательствами". Прежде

всего отметим, что М. С. Строгович без достаточных оснований в этом примере

отождествляет непосредственное познание судом таких различных по  своему

характеру фактов, какими являются взломанный запор хранилища и пятна крови

на одежде. Судьи, следователь действительно могут видеть, что запор взломан,

если этот факт доступен непосредственному восприятию в силу своей

очевидности (в других случаях может потребоваться экспертиза). Но судьи не в

состоянии путем непосредственного наблюдения установить, что на одежде

находятся именно пятна крови. Для установления такого факта требуются

доказательства. Таким образом, М. С. Строгович отождествляет факты

объективной реальности со сведениями о них. Не указывая, какие именно факты

(или их свойства) устанавливаются посредством обнаружения тех или иных

предметов, имеющих значение вещественных доказательств, М. С. Строгович

допускает еще одну неточность, ибо возможности непосредственного или

опосредствованного познания зависят как от свойств познаваемого факта, так и

от цели исследовани Познание одного и того же факта может быть

непосредственным или опосредствованным в зависимости от того, какое его

качество, свойство познаетс Тот же взломанный запор хранилища может быть

познан и опосредствованно. Если недостаточно установить, что запор взломан

(мы отметили, что эта сторона факта может быть познана непосредственно), а

необходимо знать, каким орудием он взломан, то следователь, суд могут

установить это, например, заключением эксперта, т. е. опосредствованно.

Непосредственное восприятие следователем, судом обстоятельств события или

отдельных побочных фактов как форма познания может быть допущено и будет

играть определенную роль, если оно происходит при установленных

доказательственным правом условиях, гарантирующих правильное познание.

Такими условиями следует считать формы проведения следственных и судебных

действий и их процессуальное закрепление в соответствующих протоколах,

занимающих затем свое место в доказательственных материалах дела.

Законодатель, в частности, указал, что в протоколах должны излагаться все

действия следователя, а равно все обнаруженное в той последовательности, в

какой производилось следственное действие, в том виде, в каком обнаруженное

наблюдалось в момент осмотра, освидетельствования (ст. 182  УПК РСФСР).

Требование закона о присутствии понятых при производстве ряда следственных

действий объясняется стремлением гарантировать достижение достоверности,

избежать ошибок в непосредственном познании следователя, а также

необходимостью обеспечить правильность закрепления результатов

непосредственного восприяти Понятые, как это видно из анализа

процессуального закона, присутствуют только при таких следственных

действиях, в которых может иметь место непосредственное восприятие

следователем определенных фактов. При производстве указанных выше действий в

судебном заседании понятые не присутствуют, потому что правильность

непосредственного восприятия обеспечивается процессуальным порядком

судебного заседания (коллегиальный состав суда, присутствие других

участников судебного разбирательства). Если возникают сомнения в точности

изложения в протоколах сведений о непосредственно воспринятых фактах или в

законности проведения следственного действия, то можно получить от понятых

(как и от специалистов, участвующих в производстве следственного действия)

свидетельские показани Возможность допроса понятых, специалистов в качестве

свидетелей объясняется тем, что они, так же как и следователь,

непосредственно воспринимали факты в ходе производства следственного действи

Непосредственность восприятия следователя, суда не устраняется составлением

процессуальных документов об обнаружении и свойствах предметов, явлений.

Составление протоколов осмотра, обыска, выемки и других действий (или их

описание в протоколе судебного заседания) - необходимое условие правильного

развития процесса доказывани В материалах дела должно быть зафиксировано,

что следователь, суд непосредственно восприняли конкретные факты для того,

чтобы можно было судить об условиях и результатах этого восприятия и о

правильности принятого на его основе решени Протоколы следственных действий

являются для суда формой, в которой суд воспринимает информацию о фактах,

которые непосредственно воспринимались следователем и понятыми. Они содержат

фактическую информацию, необходимую для того, чтобы сделать вывод об этих

фактах лицами, которые сами их не наблюдали. Точно так же в суде ход и

результаты осмотра, опознания, освидетельствования, эксперимента заносятся в

протокол судебного заседания для того, чтобы впоследствии можно было

проверить (в кассационной или надзорной инстанции) правильность

непосредственного восприятия судом исследуемых фактов и обоснованность

приговора (определения). Свои выводы о непосредственно наблюдавшемся факте

суд (так же как и следователь) делает на основе непосредственного восприятия

факта при проведении соответствующего действи Хотя непосредственное познание

представляет важную форму установления некоторых обстоятельств уголовного

дела, его область довольно узка по сравнению с областью опосредствованного

познания подлежащих установлению обстоятельств с помощью сведений о них.

Причем, так как доказывание в уголовном процессе носит длящийся характер,

результаты непосредственного познания отдельных фактов, зафиксированные при

производстве следственных (судебных) действий, в следующей стадии будут

служить доказательством для субъектов, осуществляющих доказывание.

Большинство фактов, интересующих следователя и суд, познается при помощи

сведений о них, получаемых из различных источников. Доказательства могут

быть средством установления обстоятельств, имеющих значение для правильного

разрешения дела, если они несут объективную информацию о них. Иначе и не

может быть, потому что перед советским судом стоит задача достижения истины.

Истина может быть достигнута, если будет правильно построен процесс познани

"Не только результат исследования, но и ведущий к нему путь должен быть

истинным. Исследование истины само должно быть истинно, истинное

исследование - это развернутая истина, разъединенные звенья которой

соединяются в конечном итоге". Сущность доказательства в уголовном процессе

может быть объяснена только на основе теории познания диалектического

материализма, теории отражени "Логично предположить, - указывал В. И. Ленин,

- что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением,

свойством отражения". Отражение основано на всеобщности взаимодействи

процессов, вещей, явлений. В процессе взаимодействия предметы, явления

отражаются друг в друге в разнообразных формах, оставля различные следы,

отпечатки. "Способность любой вещи, любого явления в процессе взаимодействия

продуцировать изменени состояний другой вещи, создавать в ней определенные

отпечатки, следы, по своей структуре изоморфные некоторой стороне

воздействующей вещи, и составляет существо присущего всей природа общего

свойства отражения". Диалектический материализм различает общее свойство

отражения, присущее всей материи, и психическое отражение как свойство

высокоорганизованной материи - живой природы. Свойство отражения составляет

основу процесса познания человеком объективной действительности. Изменения,

происшедшие в явлениях, объектах как результат их взаимодействия позволяют

познать связи объектов, явлений, отдельные их стороны, свойства. Результаты

непосредственного или опосредствованного взаимодействия предметов,

процессов, явлений служат базой и дл проникновения в сущность исследуемых

объектов. Преступление, представля собой определенную совокупность многих

явлений, предметов, процессов, совершается в окружающей его среде, а потому

соприкасается со многими другими явлениями, предметами, процессами

объективной действительности. Вступая во взаимодействие с окружающими его

предметами, явлениями, преступление отражается в виде следов, состояний

предметов, динамических и статических процессов, а также в сознании людей.

Факты, образующие событие преступления, взаимодействуя между собой, также

могут сохранить отображения отдельных сторон преступлени Так как

преступление совершается в определенных условиях места и времени, ему не

только сопутствуют окружающие его предметы и явления, они предшествуют и

следуют за ним. Преступление находится в разнообразных связях с этими

группами фактов, явлений, предметов. Благодаря отражению как результату

взаимодействия события преступления с другими явлениями объективной

действительности делается возможным и его познание. В ходе совершения

преступления (иногда до него и после него) идет и процесс формирования

доказательственной информации. Факты, образующие событие преступления,

отражаются, запечатлеваются в сознании будущих свидетелей, обвиняемых,

потерпевших, а также в виде изменений материальных объектов и т. д. В

соответствующем процессуальном порядке эти фактические данные доводятся до

следователя, судей, которые таким образом восстанавливают картину

совершенного преступления или устанавливают его отсутствие. Доказательствами

в уголовном процессе нельзя называть ни факты, входящие в предмет

доказывания, ни иные факты. В мышлении человека существуют, взаимодействуют,

движутся не вещи, не предметы, а их образы, понятия, сведения о них. Эти

данные о предметах, явлениях - фактические данные, как уже сказано,

представляют результат воздействия предметов, вещей, действий, событий на

органы чувств свидетелей, обвиняемых, потерпевших. "... Чувственное

представление не есть существующая вне нас действительность, а только образ

этой действительности". Это ленинское положение позволяет правильно раскрыть

суть понятия доказательства. Восприятие фактов реальной действительности

всегда происходит в субъективной форме. Это положение не требует пояснения,

когда мы говорим о фактах, сведения о которых содержатся в показаниях

свидетелей, обвиняемых, подозреваемых, потерпевших, заключениях экспертов.

Факты, сведения о которых содержатся в протоколах следственных и судебных

действий, также отражаются в сознании судей, следователя, понятых. При

непосредственном восприятии фактов следователем, судьями схема формирования

доказательства выглядит следующим образом: событие преступления - факт,

являющийся его составной частью, но продолжающий существовать к моменту производства расследования или судебного разбирательства, - восприятие его следователем (судьями)-закрепление непосредственного восприятия в протоколе следственного действия (протоколе судебного заседания). Факты, сведения о которых удостоверяются

или излагаются в иных документах, также отражаются в сознании авторов

документов (должностных лиц, граждан). Субъективная форма восприятия

распространяется и на вещественные доказательства. Те или иные

предметы становятся вещественными доказательствами только тогда, когда они

отражают (изменя свою структуру, состояние) взаимодействие с

обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, или фактами, необходимыми

для установления последних. Чтобы иметь возможность говорить о свойствах

предметов как о вещественных доказательствах, всегда необходима информация о

времени и месте обнаружения предмета, его состоянии, принадлежности

конкретному лицу и т. д. Без протоколов обнаружения (протокол обыска,

выемки, осмотра места происшествия и др.) и осмотра предмета нет

вещественного доказательства. Особенности вещественных доказательств - в

условиях формирования их, а не в том, что вещественные доказательства будто

бы дают не информацию о фактах прошлого, а служат лишь основанием для

построения версий об этих фактах. Если вещественное доказательство не

содержит относимой к делу информации о подлежащих установлению фактах, то

оно не может быть доказательством,  так же как и любой другой источник, не

содержащий необходимых фактических данных. По мнению В. Д. Арсеньева,

"предмет (след)... не может вы ступать как сигнал информации, ибо если

обвиняемый и оставил его на месте происшествия, то он все же не намеревался

таким образом "информировать" следственные органы о своем пребывании здесь,

подобно тому как он информирует их о данном факте, когда дает показания о

совершенном преступлении". Разумеется, предмет со следами рук по своим

физическим свойствам отличается от устного сообщения обвиняемого. Но следы

рук (после их обнаружения и соответствующего процессуального оформления и

исследования), как и признание обвиняемым своей виновности, несут информацию

(сведения) о доказываемых фактах. В первом случае - о пребывании обвиняемого

на месте происшествия, а во втором - о самом событии преступлени Главное

заключается не в намерениях обвиняемого, а в том, что как сообщение, так и

оставленные следы находятся в объективной связи с фактом, имеющим значение

для дела, и позволяют доказать его существование. По мнению В. Д. Арсеньева,

"вещи как доказательства в силу стихийного характера их возникновения не

содержат достаточно определенного кода, т. е. заранее обусловленной системы

знаков, благодаря которой мы можем воспринимать информацию... У вещественных

доказательств и у доказательственных фактов настоящего времени как фактов

реальных объективная форма совпадает с их содержанием". Эту группу

доказательств В. Д. Арсеньев именует "материально-предметными

доказательствами". Автор, по нашему мнению, необоснованно отождествляет

понятие предмета и вещественного доказательства, а также процесс образования

следов, свойств предмета с процессом формирования вещественного

доказательства. Предмет, находящийс в том или ином состоянии или имеющий те

или иные признаки, следы, не может еще рассматриваться как вещественное

доказательство. Без восприятия свойств обнаруженного предмета человеком

свойства предмета теряют основные качества сигнала (быть переносчиком

информации), а содержащаяся в них информация не включается в поле зрения

следователя, суда. Однако и воспринятый сигнал, несущий сведения об искомом

факте, еще не становится доказательством в уголовном процессе.

Доказательством он может стать лишь в пределах соответствующим образом

организованной для передачи информации правовой системы, когда приобретает

требуемую законом уголовно-процессуальную форму. Такой системой является

"предмет - человек". Вне ее свойства и состояни материального объекта не

могут стать вещественными доказательствами. Процесс формирования

вещественного доказательства делится на стадии, которым соответствует

сначала образование материальных следов, состояние вещи, а затем их

восприятие и фиксаци в процессуальных документах. Иными словами, при

формировании вещественного доказательства имеет место двойное, тройное

отражение (событие преступления--предмет-человек, обнаруживший предмет, -

осмотр предмета - фиксация в протоколе). Не обходимым элементом понятия

вещественного доказательства вы ступает протокол осмотра предмета (ст. 84

УПК РСФСР) составление которого предназначено,  чтобы зафиксировать и

передать чувственно-наглядный вид предмета, его признаки, имеющие

доказательственное значение. Ту же роль формы вещественного доказательства

играет и описание свойств предмета в протоколе его обнаружения (протоколе

обыска, осмотра места происшествия и др.), когда не составляется отдельный

протокол осмотра предмета (ст. 179 УПК РСФСР). В таких случаях в одном

процессуальном документе фиксируются две группы свойств предмета, одна из

которых составляет содержание протокола следственного или судебного действия

как самостоятельного вида доказательств, а другая - содержание вещественного

доказательства. Письменное сообщение о свойствах предмета, изложенное в

протоколе и являющееся необходимым условием признания последнего

доказательством, не отличается в принципе от других форм сообщений, с

помощью которых фиксируется и передается доказательственная информация о

предмете доказывани Вещественным доказательством является не предмет, взятый

сам по себе, а предмет с его определенными свойствами, качествами,

состояниями, объективно связанными с обстоятельствами предмета доказывания

или побочными, промежуточными фактами, и в силу этого несущий о них

информацию. Поэтому закон (ст. 83 УПК РСФСР) относит к вещественным

доказательствам не просто предметы, а предметы, которые служили орудиями

преступления или сохранили на себе следы преступления и т. д. Различные

связи предмета с обстоятельством, подлежащим доказыванию, могут быть

установлены неодновременно и в зависимости от различных факторов. Если,

например, предмет интересен для следователя по месту его обнаружения, то

внешня связь предмета с обстоятельствами, подлежащими установлению, может

быть вскрыта при обнаружении и осмотре предмета, а внутрення - при оценке

всей совокупности доказательств. Предмет может быть связан с

обстоятельствами, подлежащими доказыванию, многими своими свойствами,

признаками. В таких случаях объективные связи устанавливаются при помощи

различных доказательств: заключения эксперта, показаний свидетеля, протокола

следственного (судебного) действия и др. Так, значение признаков топора,

обнаруженного при осмотре места происшествия по делу об убийстве,

раскрывается через содержание протокола осмотра места происшествия (место

обнаружения, его положение относительно других предметов); через содержание

показаний свидетеля (принадлежность конкретному лицу); заключения эксперта

(субстрат пятна: кровь человека, животного или краситель); вещественного

доказательства (внешний вид: размер, конфигурация, цвет пятен) и др.

Содержание протоколов следственных и судебных действий составят отражения

таких свойств и состояний предмета, которые можно наблюдать только в

условиях производства следственного (судебного) действия, когда

обнаруживается предмет, вещь. К ним, например, относятся: время и место

обнаружения предмета, его положение относительно других предметов в момент

осмотра места происшествия, помещения или местности, обыска, выемки. Эти

признаки, свойства характеризуют предмет в условиях окружающей его

обстановки. Они не следуют за изымаемым предметом и не могут быть сохранены

путем изъятия и приобщения предмета к делу. Содержание вещественного

доказательства образуют только те материальные свойства предмета, которые

доступны непосредственному познанию следователя, судей.. Содержание

заключения эксперта составляет отражение тех свойств и состояний предмета,

которые не воспринимаются непосредственно следователем и понятыми, а

устанавливаются экспертом на уровне выводного знани Если предметом

исследования эксперта могут быть и некоторые непосредственно воспринимаемые

свойства предмета (признаки почерка, пятно), то содержанием его заключения

всегда будет вывод о других свойствах и состояниях предмета: о составе

вещества, образующего пятно (кровь, чернила или ржавчина), о лице,

исполнившем документ, и т. д. Все сказанное позволяет сделать выводы:

доказательство всегда имеет объективное содержание (отраженный факт

объективной реальности) и субъективную форму (отражение в сознании

конкретного субъекта) - элементы, характерные для любого процесса познания,

в том числе и для процесса познания, который происходит при формировании

доказательства. Первичным, определяющим в этом единстве являются фактические

данные (содержание), представляющие собой информацию об обстоятельствах

дела. Эта информация хранится в памяти будущих свидетелей, потерпевших,

обвиняемых и т. д. Для того чтобы стать доказательством, фактические данные

должны быть относящимися к делу. Сведения, которые не подтверждают и не

опровергают фактов, имеющих значение для дела, не могут рассматриваться как

доказательства. Свойство относимости фактических данных - обязательный

признак доказательства. Другим необходимым признаком доказательства является

допустимость. Относимые фактические данные должны соответствовать всем

предъявляемым законом требованиям к порядку и условиям собирания

доказательств соответствующего вида. Уголовно-процессуальная форма

доказательства имеет существенное значение, поскольку доброкачественность

доказательства во многом зависит не только от объективных свойств

исследуемого события (отображаемое), но и от качества источников

(отображающее), а также от иных объективных и субъективных факторов,

влияющих на формирование и воспроизведение доказательства. Поэтому закон

устанавливает, что относящиеся к делу фактические данные могут быть допущены

в качестве доказательств в том случае, если они содержатся в конкретном

источнике, относительно которого имеются необходимые гарантии, позволяющие в

конечном счете использовать только достоверные фактические данные,

содержащиеся в нем. Ими служат показания свидетеля, потерпевшего,

подозреваемого, обвиняемого,  заключение эксперта, вещественное

доказательство, протокол следственного или судебного действия и иной

документ (ст. 16 Основ). Точное перечисление в законе источников сведений о

подлежащих установлению фактах необходимо, чтобы не допустить использования

недоброкачественных источников. Допущение в уголовный процесс фактических

данных, содержащихся в законных источниках, должно соответствовать

установленному процессуальному порядку в отношении каждого вида

доказательств. Предъявляемые к форме доказательств требования составляют

важные гарантии достоверного установления обстоятельств, под лежащих

доказыванию; обоснования принятых решений; органического сочетания

требования раскрытия преступлений, изобличения и справедливого наказания

виновных и охраны прав участников процесса. Эти требования позволяют, в

частности, обеспечить: а) контроль за полнотой и точностью отображения

исследуемого события на тех этапах формирования доказательства, которые

находились вне сферы уголовного процесса; б) полноту и точность отображения

на тех этапах формирования доказательства, которые входят в сферу

уголовно-процессуальной деятельности (получение показаний, осмотр предметов

и др.  ), а также правильность дальнейшего использования полученных

доказательств. Отсюда - установление в законе процессуального положения

свидетеля, потерпевшего, обвиняемого, подозреваемого, эксперта; правил

осмотра места происшествия, предъявления для опознания, обыска,

освидетельствования и других следственных и судебных действий и их

процессуального оформления; порядка допроса лиц, дающих показания,

процессуального оформления предметов, свойства которых могут быть

содержанием вещественных доказательств, процессуального режима оперирования

от дельными видами доказательств и т. д. Названные выше признаки и свойства

специфичны для понятия доказательств в уголовном процессе и вытекают из ст.

16 Основ. Этими, присущими только им, особенностями доказательства в

уголовном процессе отличаются от других сведений о фактах, применяемых в

качестве доказательств в иных отраслях практической деятельности, а также

при научном исследовании, как и от вспомогательной фактической информации,

используемой в судопроизводстве для построения версий и т. п. Доказательства

в уголовном процессе, представля собой единство фактического содержания и

законной формы, в целом служат "средствами доказывания" искомых по делу

фактов.

Употребляемый иногда в литературе термин "средство доказывания" не

выражает какого-либо особого поняти Им пользуются иногда для обозначения

источника фактических данных. Однако по точному смыслу термин "средство

доказывания" означает то, с помощью чего осуществляется доказывание, т. е.

доказательство. Мы и будем употреблять этот термин как равнозначный термину

"доказательство)), обозначающему единство фактических данных и их

процессуального источника. Перечисленные в ч. 2 ст. 16 Основ показания

свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, заключение эксперта,

протоколы следственных и судебных действий и иные документы мы будем

называть источниками фактических данных. Источником фактических данных

применительно к вещественному доказательству является протокол осмотра

предмета вместе с самим предметом. Источник фактических данных входит одним

из необходимых элементов в понятие доказательства. Для обозначения  лица,

занимающего определенное процессуальное положение и сообщающего сведения о

фактах, мы будем употреблять термины "источник доказательства)) и "носитель

доказательства)) Выделение источника доказательства представляется вполне

обоснованным. Влия на содержание доказательства и определя его субъективную

форму, источник доказательства вместе с тем не входит в понятие

доказательства в качестве его элемента. Источниками таких доказательств, как

фактические данные, содержащиеся в показаниях свидетеля, потерпевшего,

подозреваемого, обвиняемого и заключении эксперта, являются лица, дающие

показания и заключени В законе учитывается при определении их

процессуального положения, что именно от них исходят доказательства о

фактах, подлежащих установлению. Правильная регламентация их процессуального

положения без учета той роли, которую они играют как источники

доказательств, была бы невозможна. Носителями вещественного доказательства

будут следователь и понятые, а также граждане, представившие предмет. Без

указания Лиц, обнаруживших предмет и описавших его свойства, приобщенный к

делу предмет теряет значение доказательства. В. Д. Арсеньев считает, что

"применительно к вещественным доказательствам нужно говорить об их

"первоисточнике", каковым... будет выступать место их обнаружения и изъятия"

Такой вывод проистекает из смешения предмета с вещественным доказательством

и отождествления процесса формирования вещественного доказательства с

процессом образования следов. В действительности место нахождени предмета

является одним из его свойств, признаков, отображаемых в протоколе

следственного (судебного) действия, но никак не источником вещественного

доказательства. Вызывает серьезные сомнения и позиция В. Д. Арсеньева по

вопросу об источниках таких доказательств, как протоколы следственных и

судебных действий и иные документы. Он полагает, что автор документа как бы

отделился от него, "а его место занял материальный предмет (штрихи на бумаге

и т. п.), начавший уже самостоятельно существовать как источник

доказательств". И далее: "Благодаря специфическому процессу формирования

документа как доказательства в нем воедино сливаются источник доказательств

и средство доказывания". Подобный "критерий" для определения понятия

источника доказательства можно было бы обнаружить и у других видов

доказательств. Заключение эксперта, изложенное в письменной форме, также

"отделяется" от эксперта и приобретает самостоятельное существование, как и

показания свидетеля, обвиняемого и др., изложенные в протоколах допроса. И,

конечно, нельзя усмотреть "отрицательную сторону", порожденную якобы

особенностями "документов как источников и средств доказывания", в том, что

содержащиеся в протоколах и документах "сведения невозможно непосредственно

уточнить и дополнить" То, что В. Д. Арсеньев считает "недостатком"

протоколов следственных и судебных действий, как и иных документов, в

действительности представляет одну из особенностей этих видов доказательств,

наличие которой указывает на необходимость усматривать понятие источника

доказательств не в самих протоколах и иных документах, а за их пределами,

без чего невозможны проверка и оценка соответствующих фактических данных.

Источниками доказательств в рассматриваемых случаях являются лица,

составившие протокол (следователь и понятые), документ (авторы документа),

которые в письменной форме излагают сведения о фактах, имеющих отношение к

делу. В законе названы источники применительно ко всем видам доказательств.

В соответствии с этим разработана и система гарантий, в максимальной степени

обеспечивающая достоверность доказательств, в том числе направленных на

предотвращение искажения информации ее носителем. Источник доказательства

должен быть известен органу расследования и суду. Знание источника создает

возможность проследить стадии формирования доказательства, обеспечивает

возможность его проверки. Поэтому обращение к незаконному или неизвестному

источнику доказательств сведений влечет недопустимость полученных сведений в

качестве доказательства. Представление о доказательстве как о единстве

фактических данных и их источников находит подтверждение в теории ин

формации, одной из наук, входящих в комплексную науку - кибернетику.

Обращение к теории информации для объяснения сущности понятия доказательства

правомерно, так как "к информации от носятся все сведения, полученные

человеком из внешнего мира при помощи органов зрения, слуха, осязания,

обоняния" В основе теории информации (как и в основе теории доказательств в

уголовном процессе) лежит ленинская теория отражения, которая в свою очередь

исходит из присущего материи объективного свойства - свойства отражени

Базисное значение для интерпретации понятия уголовно-процессуального

доказательства в информационном смысле имеет понятие сигнала. Под сигналом в

теории информации понимается  тот или иной физический процесс, несущий

информацию о событии, явлении, объекте, т. е. модель события, явления,

объекта. Сигнал являетс результатом взаимодействия не менее двух структур,

например среды и человека. Основное качество сигнала состоит в том, что он

находится в отношении соответствия с этим событием, фактом. Взаимное

соответствие сигнала и события существует в определенных пределах, так как

сигнал отражает лишь часть, отдельные стороны событи Содержание сигнала

образует информация о событии, объекте. Формой сигнала служит способ, вид

существования информации (электромагнитные волны, изменение предмета,

магнитная запись, акустические колебания и т. д.). Без материальной формы

информация не может существовать, перерабатываться, передаватьс Но и одна

материальная форма, не содержащая информации, не обладает свойствами

сигнала. "Превращение информации в самостоятельную субстанцию есть идеализм,

а сведение ее к материальной форме есть вульгарный материализм".

Сигнал-образ в отличие от сигнала в технических устройствах имеет и свои

особенности, которые определяются в первую очередь специфической

организацией носителя сигналов - человека. Для человека сигнал-образ,

несущий информацию об объекте, выступает как модель объекта. В образе

отражается объект познания, взаимодействующий с активным субъектом.

Психическое отражение (восприятие, ощущение, представление и т. п.) фактов

реальной действительности  по своей форме всегда субъективно в отличие от

объективной формы их существовани Неповторимость образа объясняется сугубо

индивидуальными особенностями нервной системы и жизненного опыта каждого

человека. Психическое отражение вместе с тем материально по своей природе,

происхождению. Оно также непосредственно связано с нервной системой,

организмом человека и в этом смысле существует объективно. В психическом

отражении идеальное и материальное составляют органическое единство, ибо

мысль есть и функция нервной системы, и отражение объективной

действительности В единстве двух сторон психического отражения первичным,

определяющим является материальное. Предмет реальной действительности

(объект познания) независим от его образа, так же как и истинное содержание

образа не зависит от субъекта. В гносеологическом аспекте различие

психического и физического, образа и предмета, сознания и материи носит

абсолютный характер Доказательство в уголовном процессе, будучи отражением

объекта, структурно не отличается от сигнала. Оно так же, как любой сигнал,

имеет содержание - фактические данные, т. е. информацию, сведения о фактах,

подлежащих установлению по делу. Показания свидетелей, потерпевших,

заключения экспертов и другие источники фактических данных представляют

собой ту материальную форму, в частности словесную оболочку, в которой

содержатся и при помощи которой передаются сведения, информация о фактах. От

иных сигналов доказательство отличается своим специфическим содержанием,

определяемым предметом доказывания по уголовному делу, а также правовыми

требованиями, предъявляемыми к носителю информации, к порядку обнаружения,

сохранения и передачи сведений, т. е. тем, что образует

уголовно-процессуальную форму фактических данных и делает их

доказательствами. В этом смысле доказательство в уголовном судопроизводстве

является специфической разновидностью сигнала. Все сказанное позволяет еще

раз вернуться к оценке точек зрения, сформулированных в ходе дискуссии о

понятии доказательства, которая предшествовала принятию Основ 1958 года. Это

необходимо потому, что в теории доказательств продолжается полемика по этому

вопросу, хот "удельный вес" охарактеризованных выше точек зрения и изменилс

В частности, некоторые авторы все еще считают возможным говорить о

двойственном характере понятия доказательства. Нашло своих сторонников и

высказанное ранее мнение, согласно которому под доказательствами понимаются

лишь факты, а источники фактических данных именуются "средствами

доказывания" и не включаются в понятие доказательства.

В то же время в процессуальной литературе все более распространяется

новое понимание доказательства как единства фактических данных и их

источников Именно оно и представляется единственно правильным. В ст. 16

Основ законодатель объединил фактические данные и источники в одном понятии

доказательств как два его необходимых элемента. Источник и фактические

данные, взятые сами по себе, в отрыве друг от друга, не образуют

доказательства. Например, показания свидетеля (источник), не содержащие

сведений о конкретных фактах, относящихся к делу, не служат  средством

познания того, что произошло в действительности, а потому и не могут

рассматриваться как доказательство. Не может служить доказательством и

односложный ответ обвиняемого на вопрос, признает ли он себя виновным в

предъявленном ему обвинении. Ответ обвиняемого в форме: "Да, признаю", "Нет,

не признаю" - не содержит фактических данных, подтверждающих его виновность

или невиновность, а выражает лишь психическое отношение обвиняемого к

предъявленному обвинению. Не может быть доказательством предмет, не имеющий

определенных признаков, следов, интересующих следователя и суд по данному

делу, хотя при обнаружении и изъятии предмета (на пример, при осмотре места

происшествия) предполагалось, что эти признаки, следы имеютс С другой

стороны, не могут рассматриваться как доказательства в уголовном процессе и

фактические данные, взятые в отрыве от законного источника. Неустранимым

недостатком двойственного определения доказательства следует считать не

только необоснованное допущение разрыва между фактическими данными и

источниками, в которых они содержатся, но и то, что в нем приравниваются

понятия, лежащие фактически в различных плоскостях: с одной стороны,

соотношение фактических данных с обстоятельствами, под лежащими доказыванию,

а с другой - отношение источников к фактическим данным. Между тем сущность

понятия доказательства определяет именно соотношение фактических данных,

полученных от свидетелей, обвиняемых, экспертов и т. п., с искомыми фактами.

Ведь целенаправленность использования доказательств вытекает из

необходимости познания фактов прошлого событи Законодатель, указав в ст. 15

Основ на обстоятельства, под лежащие доказыванию по уголовному делу, в ст.

16 Основ  от носит к доказательствам по уголовному делу лишь такие

содержащиеся в законных источниках "фактические данные, на основе которых...

органы дознания, следователь и суд устанавливают наличие или отсутствие

общественно опасного деяния, виновность лица, совершившего это деяние, и

иные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела".

Сторонники двойственной трактовки понятия доказательства в соответствии со

своим мнением последовательно, хотя и не правильно, включают в предмет

доказывания и доказательства стирая тем самым грань между предметом и

средством доказывани Концепция двойственного доказательства приводит к тому,

что ее авторы неоднозначно характеризуют свойства доказательств. Поскольку с

позиции двойственного понимания доказательства в качестве самостоятельных

доказательств выступают и "источник", и "доказательственный факт", постольку

каждое из двух доказательств должно быть и относимым и допустимым. Однако

при ближайшем рассмотрении оказывается, что взятые отдельно "источник" и

"доказательственный факт" такой совокупности свойств не имеют. Источник

может быть допустимым (в силу законной формы), но не относимым (отсутствие

содержания), а факт - относимым (наличие содержания), но не допустимым

(отсутствие законной формы). Отсюда и характеристика доказательства "как

источника сведений о факте" только со стороны одного его свойства -

допустимости, а доказательства "как факта" - со стороны относимости.

Несостоятельность двойственного определения доказательства очевидна и

при рассмотрении структуры прямых и косвенных доказательств. М. М.

Гродзинский в свое время утверждал, что структура тех и других однородна и

включает доказательственный факт. "Если свидетель в своем показании

заявляет, что он был очевидцем убийства, совершенного обвиняемым, и если суд

после рассмотрения и оценки этого показания признает его правильным, т. е.

признает, что свидетель действительно наблюдал указанные действия

обвиняемого, то отсюда прямо и непосредственно последует вывод о

доказанности искомых фактов данного дела. Поэтому здесь доказательственный

факт - наблюдение свидетелем действий обвиняемого - явится прямым

доказательством, а показание свидетеля - очевидца - источником прямого

доказательства" М. С. Строгович, возражая М. М. Гродзинскому, правильно

определяет значение наблюдения свидетеля как "необходимое условие для

образования доказательств". Однако, утверждая затем, что "доказательственный

факт имеется только в косвенном доказательстве, а в прямом его нет, так как

в нем источник доказательства непосредственно устанавливает главный факт" М.

С. Строгович допускает две неточности. Во-первых, он  отождествляет

фактические данные, содержащиеся в косвенном (как и прямом) доказательстве,

с фактом объектив ной реальности и тем самым оставляет в стороне вопрос о

достоверности фактических данных и, во-вторых, отождествляет понятие

доказательства с источником, т. е. с одним из элементов доказательства.

Нельзя согласиться с М. С. Строговичем и в том, что в от ношении прямого

доказательства, "в котором отсутствует доказательственный факт, оценка

доказательства ограничивается оценкой источника сведений о главном факте". В

таком прямом доказательстве действительно отсутствует "доказательственный

факт", понимаемый как промежуточный. Но, как и во всяком доказательстве, в

прямом содержатся фактические данные, которые не могут быть отождествлены с

объективными обстоятельствами преступлени При наличии прямых доказательств

предмет доказывания познается следователем, судом не установлением факта

наблюдения или источника, а посредством проверки и оценки как источника, так

и содержащихся в нем фактических данных. Таким образом, структура

доказательства едина как для прямого, так и для косвенного доказательства.

Единство фактических данных и их источника характеризует любое

доказательство. Двойственное определение доказательства, неточно выражающее

его сущность, затрудняет выяснение понятия доказательства и может породить

досадные недоразумения и тем самым привести к ошибкам на практике. Оно

связано, в частности, с теми случаями, когда следователь и суд подменяют

анализ доказательств перечнем их источников и обосновывают свои вы воды о

виновности обвиняемого ссылкой на показания свидетелей, обвиняемых и другие

источники, хотя в них не содержится фактических данных, имеющих отношение к

делу. Точка зрения тех авторов, которые под доказательствами понимают только

факты объективной действительности, а не сведения о них, в основе своей

строится также на отрыве фактических данных от их источников. Вся

аргументация сторонников этой точки зрения направлена на то, чтобы исключить

из понятия доказательства источники. Причем эта ошибка усугубляется тем, что

на место сведений о фактах (фактических данных) вопреки тексту закона

ставятся сами факты объективной действительности. "В соответствии с Основами

уголовного судопроизводства, - пишет, например, Л. Н. Гусев, -

доказательствами по уголовному делу считаются только фактические данные, т.

е. факты объективной реальности". Подобное понимание доказательства не

объясняет соотношения доказательства с исследуемым событием, в частности

необходимость собирания сведений о фактах прошлого с тем, чтобы на основе

тех из них, которые будут признаны достоверными, сделать вывод об этих

фактах. Очевидно, таким образом, что эта точка зрения не позволяет вскрыть

особенности процесса доказывания и каждого вида доказательств, дать ответ на

многие вопросы теории, следственной и судебной практики. Утверждение, что

источники сведений о фактах лежат за пределами понятия доказательства,

равносильно исключению всех операций с этими источниками из процесса

доказывани Оно сводит судебное доказывание к логическим операциям с

"готовыми" фактами. Вопрос же о допустимости "доказательств-фактов" вообще

лишается смысла. В том, что определение доказательства как факта реальной

действительности приводит к отождествлению доказательства с обстоятельствами

исследуемого события, можно с очевидностью убедиться, если с этой точки

зрения рассматривать прямое доказательство. При таком подходе доказательство

и доказываемое обстоятельство оказываются тождественными. В несомненной

связи с остальными положениями рассматриваемой точки зрения находится и

утверждение ее сторонников о том, что не существует вопроса о достоверности

судебного доказательства, ибо факты не могут быть сомнительными,

доброкачественными или недоброкачественными Действительно, факты,

обстоятельства реального события не могут быть сомнительными или

недоброкачественными, они или существовали, или не существовали. Но

доказательства (сведения о фактах), которыми располагают следователь, суд,

могут быть достоверными или сомнительными. От качества доказательств зависит

правильность установления искомых фактов. В свою очередь качество

доказательства во многом зависит от свойств источника, в котором находит

выражение его содержание. В связи со сказанным нужно отметить, что

требование достоверности не может быть предъявлено заранее к каждому

доказательству в момент его получения Допрашивая свидетелей, обвиняемых,

производя экспертизы, осмотры и другие следственные действия, следователь

или суд получает сведения об обстоятельствах событи Заранее определить

достоверность полученных доказательств следователь и суд не могут. Только

после проверки и оценки доказательств можно убедитьс в том, какие из них

соответствуют действительности. Именно из понимания доказательств как

фактических данных, содержащихся в определенной форме (а не из понимания

доказательств как объективно существующих фактов), исходит законодатель в

ст. ст. 15-17 Основ, в ст. ст. 68-83 УПК РСФСР, устанавливая порядок

собирания, проверки и оценки доказательств. Например, в ст. 70 УПК РСФСР

говорится: "Все собранные по делу доказательства подлежат тщательной,

всесторонней и объективной проверке со стороны лица, производящего дознание,

следователя, прокурора и суда". Здесь законодатель называет доказательствами

собранные, но еще не проверенные фактические данные, содержащиеся в

источниках. Отождествление доказательств с объективными фактами, в том числе

и с обстоятельствами преступления, приводит и к другому противоречию.

Окончательное суждение о событии преступления и других его обстоятельствах

содержится в приговоре суда. Следовательно, получается, если принять эту

точку зрения, что до вынесени приговора в деле вообще нет никаких

доказательств (фактов), коль скоро они еще не установлены окончательно.

Между тем понятие доказательства необходимо именно для того, чтобы можно

было отличить доказательства от доказываемых фактов, определить порядок

использования первых для установления последних и регламентировать процесс

доказывани Следователь, суд должны исходить из понятия доказательства для

того, чтобы принимать меры к обнаружению доказательств, их проверке и оценке

в ходе расследования и рассмотрении уголовного дела, а не в момент

завершения уголовно-процессуальной деятельности. Понимание доказательства

как факта объективной реальности не соответствует закону и практике органов

расследования и суда. Это мнение может внести существенную путаницу в

практику. Например, согласно пониманию доказательства как факта для

вынесения обвинительного приговора показаний нескольких очевидцев,

присутствовавших при совершении убийства, будет недостаточно, ибо, поскольку

они показывают об одном и том же факте, налицо одно доказательство, а ст. 17

Основ требует совокупности доказательств. Напротив, обвинительный приг