Убийство чеченского законника

 

21 марта утром в подмосковной Балашихе был убит единственный среди чеченцев вор в законе, 38-летний Султан Даудов. События в тот день развивались следующим образом.

В то утро Султан со своим телохранителем Дерябиным должен был улететь в Крым на встречу с одним из местных авторитетов. Однако по пути Султан решил заехать в Балашиху, в фирму «Росинтер».

Когда их джип остановился у дверей фирмы, Дерябин вышел из машины первым и вошел в здание. Султан на несколько минут задержался с водителем. Вскоре и он вошел в двери офиса и скрылся за ними. Там их обоих и расстреляли (Султану выстрелили в затылок). Водителя их джипа пытались убить прямо на улице, однако тому повезло – пуля попала ему в бедро. В 9.40 он был доставлен в больницу.

Как только весть о стрельбе достигла ушей местной милиции, она тут же выехала к месту происшествия. И не опоздала. Ею были задержаны прорывавшиеся из города на машине администратор «Росинтера» и двое местных жителей. В багажнике их «девятки» оперативники обнаружили смертельно раненного Дерябина. Он скончался через час, не приходя в сознание, в реанимационном отделении все той же больницы.

А Султана Даудова нашли через некоторое время около лесного массива за деревней Новая. Он лежал в кювете, засыпанный снегом.

В связи с этим убийством высказывались различные версии, объясняющие его. В частности, многие связывали его со смертью крупного авторитета из Балашихи Сергея Фролова, убитого в последний день 1993 года. Мы уже упоминали, что Фролов находился в состоянии войны с чеченцами. После его убийства вполне вероятно было предположить, что люди Фролова решили отомстить за гибель своего вожака.

 

 

Указ президента «О борьбе с организованной преступностью»

 

В ответ на разгул преступности государственные власти спешно проводят в жизнь Указ президента «О борьбе с организованной преступностью».

Главным нововведением этого указа была расплывчатая формулировка, позволяющая задерживать любого человека по подозрению на 30 суток!

Кроме того, органы получили право беспрепятственного прохода в любое коммерческое предприятие при наличии подозрения его связи с организованной преступностью. Этим указом активно пользовались РУОПы, задерживая людей без всякого повода на тридцать суток. Указ 1994 года был правовым беспредельным ответом государства на криминальный беспредел. Указ просуществовал еще некоторое время, принеся больше злоупотреблений и незаконности, чем пользы. Вскоре он был отменен как незаконный и неконституционный акт.

 

 

Убийство Отари Квантришвили

 

5 апреля в Москве произошло, наверное, самое громкое заказное убийство. Во всяком случае, общественный резонанс от него был действительно огромным. Не было такой газеты в России, которая хотя бы кратко не упомянула об этом происшествии.

 

 

Из газет

 

5 апреля лидер партии «Спортсмены России», председатель Фонда социальной защиты спортсменов имени Льва Яшина, заслуженный тренер по греко-римской борьбе, 46-летний Отари Квантришвили отправился с приятелями в Краснопресненские бани. Теперь некоторые утверждают, что он хотел просто попариться. Другие же говорят, что рядом с банями у него была назначена важная встреча якобы с представителями некоей кавказской банды, незадолго до того наехавшей на одну из коммерческих структур, которые Отари Витальевич контролировал.

 

По милицейским сводкам, в 17.40 он вышел из подъезда бань и остановился, к нему подошли два человека, которых никто из окружения Квантришвили в лицо не знал. Беседа была недолгой. Поговорив, Отари не торопясь направился к автостоянке, где его поджидала машина. По пути он, как говорили потом очевидцы, на секунду остановился, чтобы отпить боржоми из бутылки, которую держал в руке. В этот момент и прозвучал выстрел. Затем раздались еще два. Пули попали Квантришвили в голову, шею и грудь. Сопровождавшие Квантришвили люди бросились к нему, быстро и бережно положили его в машину и отвезли в Боткинскую больницу.

 

Выстрел у бани

 

Всю дорогу до Краснопресненских бань Отари только и думал и анализировал этот разговор. С одной стороны, это было явное вымогательство с шантажом и угрозой, с другой – это все Отари всерьез не воспринимал, он сам был слишком известной личностью и полагал, что никто не решится с ним связываться. «Но на всякий случай, – думал про себя Отари, – все номера счетов надо срочно заменить и выбрать новую баню для встреч».

До Краснопресненских бань Отари добрался за 40 минут.

Отари сразу отменил все ранее намеченные встречи с коммерсантами, отпустив последних по домам. Настроение у него было слишком испорченным, а главное, пропала его самоуверенность и хладнокровие. А появляться перед коммерсантами сникшим и расстроенным Отари не хотел.

Осталось только ближнее окружение Отари – это спортсмены и несколько тренеров.

Позже, уже после посещения парной, за столиком с шашлыками и коньяками Отари немного расслабился.

Он сам уже верил, что все будет нормально и никто не решится с ним связываться.

Единственно, ему не давала покоя последняя брошенная этим незнакомцем фраза о том, что они не смогли с ним договориться. А вдруг это подписанный ему смертный приговор?

«Нет, они на это не решатся. Это другие могут сломаться, но не я», – думал про себя Отари.

Примерно через два часа Отари начал одеваться. Он надел темные брюки, темно-зеленый крупной вязки шерстяной свитер, затем медленно надел зеленое кашемировое пальто. В его карманах лежало удостоверение на имя президента Фонда имени Льва Яшина, три тысячи долларов и полтора миллиона рублей. Около шести вечера администратор бани Зимин по просьбе Отари положил в багажник его машины минеральную воду, мясо и другие продукты.

В этот момент Отари сам находился у своей машины, рядом стояло несколько его друзей, один из них рассказывал смешной анекдот.

Отари стоял и слушал, но в какой-то момент вдруг что-то заставило его поднять голову и посмотреть вверх на крышу кирпичного дома, стоящего напротив бани. Отари почувствовал, что кто-то внимательно смотрит с чердака на него, он всмотрелся и почти сразу заметил в проеме открытого воздушного окна нацеленный в его сторону черный ствол ружья и зеркальный стеклянный кружок оптического прицела.

Отари посчитал, что от выпитого коньяка ему уже мерещится, но в тот же миг он на своем теле ощутил вдруг резкую боль, напоминающую сердечную. Отари почувствовал, что какой-то острый предмет стал проникать в его тело, и почти сразу в голове наступило затемнение, как будто резко наступила ночь.

Отари только успел зажать рукой место, куда попал тонкий металлический предмет, и стал медленно опускаться на землю.

Никто из его окружения даже не заметил, с какой стороны прозвучали выстрелы. Тем не менее выстрелы прозвучали с небольшим интервалом.

Снайпер стрелял с расстояния примерно пятьдесят метров, и все три пули, выпущенные в Отари, попали в цель: одна в грудь, две в голову. Он получил смертельные ранения.

Отари тотчас же подхватили друзья и на машине доставили в больницу Боткина. Несмотря на то что машина, которая везла Отари, находилась в пути не более двадцати минут и он был доставлен в отделение неотложной хирургии, помощь медиков уже не понадобилась.

Дежурный врач констатировал смерть от двух слепых ранений в правую височную область головы и одного ранения левого грудного ключевого сочленения. Сотрудники бань и жители близстоящих домов позвонили в отделение милиции и сообщили, что слышали выстрелы. Однако оперативники оказались на месте происшествия уже после того, как машина с пострадавшим уехала. Милиционерам все же удалось установить, куда именно был доставлен раненый. Приехав в Боткинскую и узнав, в чем дело, оперативники вновь вернулись на место происшествия. Но убийц, естественно, к тому времени и след простыл. На чердаке, откуда снайпер расстреливал Квантришвили, нашли аккуратно положенную снайперскую винтовку и гильзы. Рядом валялись кирпичи, которыми снайпер воспользовался как подставкой.

Усилия врачей Боткинской оказались тщетными: каждое из трех ранений, по заключению медиков, было смертельным (смерть наступила в 21.15 того же дня).

 

«Корреспондентам „Сегодня“ удалось выяснить, что убийца воспользовался промысловой малокалиберной винтовкой с оптическим прицелом № 1392909 иностранного производства.

Преступник бросил винтовку, предварительно разбив у нее приклад. Неподалеку от винтовки был найден магазин с тремя патронами, а возле чердачного окна, из которого и были произведены выстрелы, – три стреляные гильзы калибра 5,6 мм. Отпечатков пальцев на оружии не обнаружено. Не смогла пролить свет на личность убийцы и баллистическая экспертиза: найденная винтовка в картотеке не значится.

Трассологические исследования показали, что преступник стрелял из положения лежа, оперев винтовку на четыре сложенных стопкой кирпича. Три пули, выпущенные убийцей с расстояния порядка 50—70 метров под углом примерно 75 градусов, попали г-ну Квантришвили, выходившему из бань, в голову, шею и грудь. Подхваченный своими телохранителями (кстати сказать, все они – борцы высочайшего класса), смертельно раненный бизнесмен был немедленно доставлен на своей автомашине в Боткинскую больницу, где несколько часов спустя скончался, так и не придя в сознание. На следующий день он должен был вылететь в Рим на чемпионат мира по вольной борьбе».

 

 

«Новая ежедневная газета» от 7 апреля:

«По некоторым данным, смерть Квантришвили может означать начало (или продолжение) большого передела столицы между различными группировками Москвы! Нелишним будет вспомнить, что 8 месяцев назад (6 августа 1993 года) при странных обстоятельствах на улице Большая Якиманка в Москве погиб брат Отари, Амиран Квантришвили, как считается, крупный авторитет уголовного мира, захороненный позднее почти рядом с могилой Высоцкого».

По мнению специалиста по организованной преступности – обозревателя «Литературной газеты» Юрия Щекочихина, это убийство как две капли воды похоже на прошлогоднее убийство председателя правления Прагма-банка Ильи Медкова. Самым вероятным кажется предположение, что его совершили члены враждебной группировки, коих было немало. В то же время убрать его могли и свои, которым, по сведениям Щекочихина, последнее время не нравились частые появления Квантришвили на экране и в прессе.

С другой стороны, убийство могло быть косвенно организовано коррумпированными властями, так как покойный последнее время активно пытался заниматься политикой.

Квантришвили, хоть и был крупным дельцом, не пользовался столь большим авторитетом в преступном мире, чтобы теперь из-за него все забыли обо всем и наводнили Москву перестрелками и взрывами.

 

 

«Литературная газета» от 13 апреля:

«Его имя произносили по-разному – кто с придыханием, кто с раздражением. Он не был широко известен, но так или иначе об Отари Квантришвили знали или говорили многие. С телевизионных экранов, на которых он показывался практически еженедельно, Отари Витальевича представляли как президента Фонда социальной защиты спортсменов и большого друга всех униженных и оскорбленных...

Существуют только оперативные материалы спецслужб, в которых так или иначе прослеживалась неофициальная часть жизни Отари Витальевича. В них Квантришвили, как гласит молва, отводилась роль своего рода министра по связям преступного мира с общественностью. Вроде бы он организовывал всевозможные операции по легализации бандитских капиталов, собирал дань с десятков фирм, мирил и судил конкурирующие мафиозные группировки, был владельцем – через подставных лиц – нескольких казино в гостиницах „Интурист“, „Университетская“, „Ленинградская“ и в ресторане „Гавана“...

Его любили сотни людей, ему признательны тысячи. На его гражданской панихиде здоровенные парни плакали, а именитые ветераны спорта совершенно искренне говорили проникновенные слова. Квантришвили многим помогал, строил спортшколы, платил пенсии спортсменам, вывозил их лечиться в западные клиники. И многим было безразлично, что кроется за той или иной обильной благотворительной акцией...»

 

 

Из досье

 

Отари Квантришвили родился в 1948 году в грузинском городе Зестафони. В прошлом был мастером спорта международного класса по классической борьбе. Однако, как и многие его коллеги по спорту, занимался криминалом: был карточным «каталой», играл по-крупному в гостинице «Советская» в Москве. В 1966 году был осужден за изнасилование. Но через четыре года попал в больницу в Люблино с диагнозом «вялотекущая шизофрения». После этого, выйдя на свободу, имел тесные связи с самим Япончиком. Когда в 1981 году Япончика арестовали, Квантришвили взял на попечение двух его сыновей. В то же время О. Квантришвили работал тренером МГС «Динамо» и объединял вокруг себя много классных борцов, боксеров, штангистов. С 1988 года О. Квантришвили активно занялся предпринимательством.

 

Похороны Отари

 

8 апреля 1994 года на Ваганьковском кладбище состоялись похороны Отари Квантришвили. По этому поводу газета «Сегодня» писала:

«С раннего утра у Ваганьковского кладбища наблюдалось скопление иномарок престижных моделей и людей в кашемировых пальто и пиджаках. К полудню их число (по самым приблизительным подсчетам) перевалило за полторы тысячи. В толпе были замечены многие известные спортсмены, артисты и бизнесмены („Новая ежедневная газета“ упомянула на своих страницах 9 апреля таких людей, как народный артист СССР Иосиф Кобзон; известный киноактер, президент Форума болельщиков футбола Борис Хмельницкий; популярный певец Александр Розенбаум; олимпийские чемпионы: биатлонист Александр Тихонов, боксер Станислав Степашкин, борцы Михаил Мамиашвили, Николай Балбошин, Санасар Оганисян). Кроме того, на похоронах присутствовали представители практически всех преступных группировок города, в том числе воры в законе и авторитеты криминального мира. Солидную часть присутствующих составляли представители прессы и телевидения, на похоронах присутствовали представители практически всех московских газет.

В 12.20 закончилась панихида, гроб с телом г-на Квантришвили вынесли из кладбищенского храма и поставили на траурный постамент. Все желающие смогли подойти и проститься с телом...

На похоронах присутствовали и более тридцати оперативных сотрудников МУРа, РУОПа, МВД и ФСК, которые вели видеосъемку. Кроме того, у входа на кладбище стоял автобус с бойцами ОМОНа и микроавтобус со спецназовцами. Однако эти меры предосторожности оказались излишними: никаких инцидентов и нарушений общественного порядка во время церемонии зарегистрировано не было. С утра перекрывшие движение по прилегающим улицам сотрудники ГАИ, буквально сбиваясь с ног, тщетно пытались справиться с потоком все прибывающих иномарок.

Около 14.00 гроб с телом г-на Квантришвили был опущен в могилу, и пятеро землекопов принялись за работу. Отари Квантришвили похоронен прямо у входа на кладбище, рядом с могилой своего старшего брата Амирана. На могилу были возложены цветы и венки от Союза ветеранов Афганистана, частных лиц и нескольких крупных столичных банков и общественных организаций».

Сразу после похорон наиболее близкие покойному люди были приглашены на поминки, которые проходили на третьем этаже гостиницы «Москва» (там расположен ресторан). Выступивший на поминках Иосиф Кобзон сказал: «В Отари стреляли те, кто против России. И я горжусь, что одна из газет написала, будто следующим после Отари буду я».

Некоторые из друзей Отари намекали, что отмашку на убийство Квантришвили мог дать тогдашний начальник московского РУОПа В. Рушайло, у которого с покойным был конфликт. И действительно, выступая на одном телеканале, Отари намекнул на скрытую угрозу в отношении детей В. Рушайло.

 

«Белая стрела»

 

После убийства по столице вновь поползли слухи о «Белой стреле» – как специальном секретном подразделении, состоящем из бывших работников спецслужб, отстреливающих криминальных авторитетов. Легенда о знаменитой «Белой стреле» последнее время все больше и больше занимает обывателей, милиционеров и бандитов. Этот феномен интересен больше с психологической, чем фактической стороны.

Якобы еще Юрий Андропов, после того как стал Генеральным секретарем ЦК КПСС, инициировал создание в структуре КГБ подразделений «В» и «С» с целью ликвидации лидеров криминального мира. Сотрудники этих подразделений проходили обучение в 7-м управлении КГБ, объединялись в мобильные группы и внедрялись в преступную среду, выдавая себя за рядовых боевиков.

С приходом к власти Владимира Путина, большого поклонника Ю. Андропова, миф о «Белой стреле» возродился.

 

 

Криминальная хроника

 

День 12 апреля в Москве начался с очередного заказного убийства крупного авторитета преступного мира. На этот раз жертвой наемных убийц стал 37-летний вор в законе Квежо Чиквадзе. По оперативным данным, Квежо входил в пятерку наиболее авторитетных грузинских воров в законе и был близким другом Арсена Микеладзе (убит в Тбилиси 11 декабря 1993 года) и Резаного (пропал без вести).

Убийство Квежо произошло в 7.45. Неизвестные позвонили в дверь его квартиры, что в доме № 82 по Ломоносовскому проспекту, и, когда дверь открыла супруга Чиквадзе, расстреляли ее из автомата. После этого они заскочили в квартиру и пустили очередь в только что проснувшегося вора в законе. На шум в коридор выскочил девятилетний сын Чиквадзе Гурам. Преступники выстрелили и по нему, но мальчишке хватило смекалки упасть на пол и притвориться мертвым. Пуля между тем лишь оцарапала ему спину.

 

В мае 1994 года спецслужбы проводят беспрецедентную операцию под кодовым названием «Банкет».

 

 

Операция «Банкет»

 

Хроника операции «Банкет», разработанной и осуществленной совместными силами РУОПа, ФСК и Следственным комитетом МВД РФ.

«В РУОП поступила информация о готовящемся проникновении в СИЗО № 48/2 ГУВД г. Москвы большой группы криминальных авторитетов.

После проверки информации через агентурные источники, а также посредством технических средств руководство РУОПа поставило в известность о планирующейся акции СК МВД и ФСК.

Вопрос поставлен на контроль директора ФСК и министра внутренних дел.

Московский городской суд санкционировал прослушивание телефонных переговоров гр. С. Липчанского (уголовный авторитет Сибиряк) и его близкого окружения.

Совместными силами РУОПа, ФСК и СК МВД создан оперативный штаб, расположенный в приемной начальника следственного управления г. Москвы (окна кабинета выходят на Бутырскую тюрьму. – Авт.). Начата разработка операции под кодовым названием „Банкет“. После детальной проработки нескольких вариантов проведения операции решено остановиться на силовом решении.

Окончательно выработана тактика операции. Открытая атака СИЗО № 2 силами спецназа исключена, так как она спровоцирует ответную стрельбу охраны, расположенной на вышках и в карауле. Охрана имеет предписание открывать огонь на поражение при любой попытке несанкционированного проникновения на территорию режимного объекта. Исключаются и предварительные переговоры с администрацией следственного изолятора – это обрекает операцию на провал.

Принятый комплекс оперативных действий: сведение к минимуму лиц, знающих о предстоящей операции, категорический запрет на любой контакт с администрацией СИЗО № 2 для лиц, информированных о предстоящей операции, активизация агентуры силовых ведомств в криминальной среде, скрытый контроль за администрацией СИЗО № 2 с привлечением технических средств и службы наружного наблюдения, скрытый контроль за лидерами криминальных структур, указанных в агентурном сообщении в качестве участников предстоящего несанкционированного проникновения на территорию СИЗО № 2, привлечение для участия в силовой акции оперативно-боевого подразделения „А“ и сил специального отряда быстрого реагирования, определение спецсредств для оперативно-боевых подразделений: световые и шумовые раздражители, нервно-паралитический газ, электрошокеры, детальный анализ режима охраны, а также архитектурных особенностей следственного изолятора и прилегающих строений по ул. Новослободской и Лесной, возможное задействование плана „Перехват“ на случай попытки участников несанкционированного проникновения скрыться.

20.05.94.

С 13.00 за корпусами СИЗО № 2 установлено наружное наблюдение. Проводится прослушивание служебных кабинетов администрации. Ничего подозрительного не зафиксировано.

К 20.00 ударные группы, составленные из бойцов „Альфы“, рассредоточены вокруг следственного изолятора.

В 22.40 у главного входа в СИЗО № 2 зафиксировано появление подозрительных лиц.

В 22.45 у главного входа в СИЗО появились автомобили: „Линкольн“, „Мерседес“, джип „Чероки“, „Мазда“, „Форд“, „БМВ“, „Ниссан“. Служба радиоперехвата подтверждает намерение преступных авторитетов несанкционированно проникнуть на территорию режимного объекта.

В 22.55 группа из двенадцати человек направилась к воротам режимного объекта.

21.05.94.

В 00.40 отдан приказ о штурме СИЗО № 2. Бойцы оперативно-боевого подразделения „А“ и СОБРа оцепляют автомобили, стоящие у главного входа в следственный изолятор. Все 22 человека уложены на землю.

В 00.45 шесть человек из состава ударной группы, используя спецсредства, врываются на территорию СИЗО № 2.

К 01.10 охрана режимного объекта полностью обезврежена.

К 3.30 операция „Банкет“ полностью завершена. В ходе силовой акции задержаны 34 человека, 7 из которых оставлены в Бутырской тюрьме. Среди задержанных – вор в законе Сибиряк, коммерческий директор фирмы „Солли“ г. Шаповалов, коммерческий агент МП „Момент“ г. Авилов, коммерческий агент МП „Аякс“ М. Леднев. При обыске у С. Липчанского обнаружен пистолет Токарева и три патрона, у г. Шаповалова – самодельный револьвер и три патрона, у г. Авилова – „браунинг“, у М. Леднева – 65,8 г соломки опийного мака.

По оперативным данным РУОПа, г. Шаповалов, г. Авилов и М. Леднев относятся к солнцевской преступной группировке. Среди изъятого – радиостанции, настроенные на милицейскую волну, два мобильных телефона, продукты, медикаменты, дезинфицирующие средства и спиртное. Также задержаны и взяты под стражу: дежурный помощник начальника СИЗО № 2Н. Заболоцкий, его заместитель Р. Бондарский, дежурные контролеры Н. Савкин и Н. Ерохин».

 

Банкет в Бутырке

 

20 мая 1994 года, примерно в 22 часа 40 минут, к главному входу следственного изолятора номер два, больше известного в народе как Бутырка, подъехал «БМВ» цвета мокрого асфальта. Машина, въехав на небольшой скорости под арку со стороны Новослободской улицы, очутилась в небольшом дворике, примыкающем к следственному изолятору. Притормозив, она остановилась около стены, оставив свободное место для других машин, которые, возможно, могли вскоре появиться.

В «БМВ» сидели трое: Алексей и совсем молодой паренек Володька, который был за рулем. Костя, сидевший на переднем сиденье, повернувшись к Алексею, сказал:

– Вот мы и приехали. Пойди посмотри, как там дела.

Алексей нехотя вышел из машины, достал из пачки сигарету. Закурив, осмотрелся по сторонам. Небольшой дворик, примыкающий к следственному изолятору, был размером не более сорока квадратных метров. Ступеньки, ведущие наверх, упирались в стену с массивной железной дверью, которая вела непосредственно в тюремный дворик и была закрыта. С правой стороны – обычный жилой дом, с обычным двором, огороженным железным заборчиком, и детской площадкой. Посередине двора, на лавочке, сидели два мужика, рядом с ними стояло несколько пивных бутылок. Мужики оживленно разговаривали друг с другом.

Алексей решил выяснить, что это за люди. Он вынул изо рта сигарету, переложил зажигалку из кармана пиджака в брючный и не спеша пошел к мужикам. Те насторожились. Один из них, лет тридцати пяти, обращаясь к Алексею, сразу же сказал:

– Все нормально, начальник, заканчиваем, уходим... Все!

Алексей, как бы не придавая значения услышанному, спокойно сказал:

– Спокойно, мужики, я просто хочу стрельнуть огонька у вас. Не будет огонька?

– Как не будет! – оживился второй. – Как же! – И он полез в карман за спичками. Как ни странно, два коробка, которые он выудил оттуда, оказались пустыми. Наконец он нашел третий коробок и дал Алексею прикурить.

Алексей старался внимательнее всмотреться в лица мужиков. Обычные русские лица... «Наверное, где-то погуляли, – подумал он, – а может, ждут кого-то...» Закурив, он постоял еще несколько секунд и спросил:

– А что, мужики, ждете, что ли, кого?

– Ну, – ответил один, – к Верке хотим в гости зайти. Что-то сучка загуляла!

– Понятно. Давайте, отдыхайте дальше, – сказал Алексей и направился к машине.

Подойдя к «БМВ», он сказал сидящему внутри Александру:

– Все нормально, мужики гуляют, бабу ждут.

– Садись пока в машину, скоро остальные будут, – произнес Константин.

Алексей сел в салон. Он знал, что сейчас им предстоит войти в легендарную Бутырку, чтобы навестить какого-то известного вора и братву. О предстоящем визите Константин сказал ему буквально накануне. Алексей также знал, что должны быть еще какие-то люди, в том числе несколько человек из их бригады: Эдик, Леня, Володька, а также жена одного коллеги, который три месяца находился под следствием. Главным же организатором этого «похода» был Серега по кличке Сибиряк. Его приезда ожидали с минуты на минуту.

Алексей сидел спокойно, время от времени поглядывая на часы. Вскоре в арке показались огни машины, и во двор въехал черный «Мерседес». Он медленно притормозил возле «БМВ», двери открылись, и оттуда вышел здоровый, выше двух метров, детина в белой рубашке, в светлом пиджаке, с массивной золотой цепочкой на бычьей шее. По телосложению он здорово смахивал на борца-тяжеловеса. Это, бесспорно, был Сибиряк.

Сибиряк улыбнулся своей широкой улыбкой и, обратившись ко всем, произнес:

– Здорово, братки! Ну что, не опоздал?

– Нет, точняк, – ответил Алексей. – Все в норме.

– Сейчас и другие подъедут, – сказал Сергей, доставая мобильный телефон и пытаясь набрать какой-то номер.

Действительно, через пару минут в арку въехала «Мазда» с двумя женщинами, джип «Чероки», «Форд», а чуть позже еле протиснулся «Линкольн».

Всего набралось человек двадцать-тридцать. Каких-то людей Алексей знал, некоторые были незнакомы. Но все пришли с одним намерением – пройти в Бутырку.

Постепенно все вышли из машин, тепло поздоровались, стали рассказывать что-то друг другу, не обращая на других внимания. Больше всех, как видел Алексей, радовался встрече Сибиряк. Безусловно, это был его звездный час – это он все организовал, собрал всех. И если все пройдет нормально, то авторитет Сибиряка поднимется очень высоко.

Конечно, Алексей слышал, что когда Сибиряк раздавал «приглашения» различным авторитетам и ворам, то многие отнеслись к этому скептически. Больше всех отговаривал Сибиряка от этого Павел Захаров, известный под кличкой Цируль. Захаров был вором старой закваски, не одобрял такой визит и сказал, что ничего хорошего от него не ждет. Но Сибиряк, как рассказывали, успокаивал его:

– Что нам сделают? Мы идем по-простому. Если что, «попрессуют» влегкую, а потом отпустят – куда им деваться? Дело – верняк!

Подъезжая к Бутырке, Константин спросил Алексея:

– А что ты будешь делать, если нас все же заметут?

– Не знаю, – ответил Алексей.

– Как ты объяснишь свое нахождение в тюряге?

– А ты как?

– Я? Я скажу, что с тобой выпил, и спьяну оказались в Бутырке. Как оказались? А черт его знает! Пьяные были.

– И я так скажу.

– Вот и хорошо, теперь у нас одна легенда на двоих. Ее и будем придерживаться.

Народ, прибывший к Бутырке, уже достаточно расслабился. Многие рассказывали анекдоты, другие что-то обсуждали, собравшись в небольшие группы и куря сигареты одну за другой.

Алексей заметил двух женщин – Жанну и Тамару. Тамара была женой – точнее, подругой – их близкого кореша Лени Шального, который третий месяц сидел под следствием в Бутырке. Женщины стояли, куря тонкие дамские сигареты, и о чем-то переговаривались между собой.

Неожиданно Алексей заметил, как в арку медленно въехал «Москвич» синего цвета, с «мигалкой». Это были менты. Все насторожились, замолчали.

«Все, – подумал Алексей, – сейчас нас повяжут! Я так и знал!» Сердце у него учащенно забилось.

Машина не смогла въехать во двор и остановилась, притушив огни. Оттуда вышли два милиционера. Алексей всмотрелся в их погоны. Они были сержантские и старшинские.

«Если уж нас и будут брать, то не ниже лейтенантов, – подумал Алексей, – а тут какие-то „макаронники“ подъехали!»

Сибиряк быстро сориентировался. Он подошел к ментам практически вплотную и сказал:

– Все нормально, командиры! Братишку ждем – освободиться должен скоро.

Менты внимательно посмотрели на него. Один, улыбнувшись, достал сигарету. Конечно, трудно было поверить в правдивость такого заявления. В одиннадцать часов вечера не выпускают... «Но нас – три человека, – подумали про себя менты, – а их около тридцати!» Они еще раз улыбнулись, снова сели в машину и выехали из дворика.

– Ну вот, – расплылся в улыбке Сибиряк, – я же говорил, что дело – верняк! Если бы повязали, то сделали это уже давно, – заявил он, придав голосу авторитетную уверенность. – Все, пора!

Он поднялся по ступенькам, три раза стукнул в дверь. Железная дверь приоткрылась. Сибиряк вошел внутрь, и дверь захлопнулась за ним.

Алексей поймал себя на мысли, что начинает волноваться. А вдруг сейчас его заберут? Ладно, чему быть, того не миновать. Он повернулся вправо и увидел, что двор, примыкающий к зданию тюрьмы, также полностью находится в темноте и никого, кроме двоих подвыпивших мужиков, там не было. Все тихо и спокойно.

Вскоре массивная дверь вновь открылась, и Сибиряк вышел обратно, довольный, показывая всеми пальцами «о’кей». Подойдя к Алексею, он сказал:

– Пойдут человек десять, остальные пусть останутся на улице.

Алексей кивнул головой.

– Слышь, Витюха, – обратился Сибиряк к мужчине, сидевшему в «Форде», – как там у тебя, радио работает?

– Все нормально, прослушиваем.

Алексей вопросительно посмотрел на Сибиряка. Тот, перехватив взгляд, сказал:

– А ты что, не знал? У нас все тут подготовлено по полной программе! У нас все ментовские радиоволны прослушиваются. Так что мы в курсе, если что... – Тут же Сибиряк достал портативную японскую рацию системы «Стандард», включил ее.

– Как слышишь меня, Витек?

Витек, улыбаясь, ответил из машины:

– Слышу классно!

Алексей тоже вытащил телефон, включил его. Все работало.

– Ну что, Витек, если что – то как договорились.

– Конечно, браток! Все будет нормально. Если менты подъедут, сделаем конкретную драку. Так помахаемся, что все будет в натуре!

Алексей понял, что в случае опасности люди, оставшиеся во дворе, не только будут прикрывать их, но и инсценируют драку, что отвлечет внимание милиции.

– Так, минут через пять идем, – сказал Сибиряк. – Еще раз напоминаю тем, кто пойдет: выложите все свои плетки. Идем чистыми.

– А колеса? – раздался чей-то голос.

– Что за вопрос? Базара нет, берем с собой. Ребят-то подогреть надо!

– Все правильно, – ответили ему из другой группы.

Двое молодых ребят вышли из «Мазды» и из джипа, достали две большие картонные коробки, в которых находилось угощение: коньяк, фрукты, консервы и другие деликатесы для сидельцев.

Какое-то новое чувство – волнения и радости одновременно – заполнило организм Алексея. Он вопросительно взглянул на Константина. Тот сказал:

– Ну что, Сибиряк, ты молодец – все организовал как надо.

– Все схвачено, куплено, все по правилам, – улыбаясь, ответил Сибиряк.

Все хорошо знали о том, как Сибиряк сидел под следствием в Бутырке около двух лет назад. Ходили легенды о его сидении. Он закорешился практически со всеми вертухаями и сумел так поставить свой авторитет, что его очень многие сотрудники даже побаивались до сих пор, за что, в общем-то, и уважали.

Серега был человеком добрым и часто угощал едой и куревом соседние камеры. Иногда он, получая спиртное, угощал и сотрудников следственного изолятора, которые впоследствии и согласились на эту акцию. Так по крайней мере говорили в Москве.

Вскоре калитка вновь приоткрылась, что означало: пора идти. Девять человек, отделившись от общей массы, помахали оставшимся руками и стали подниматься по лестнице.

Алексей шел третьим или четвертым в этой процессии. Войдя в железную калитку, он увидел, что внутренний дворик был величиной около тридцати квадратных метров. С левой стороны была большая стеклянная стена, разделяющая два помещения: комнату ожидания для адвокатов и следователей и комнату ожидания для родственников осужденных и подследственных.

Гости вошли в стеклянную дверь и стали вновь подниматься по каменным ступенькам. Обернувшись назад, Алексей увидел, что человек в военной форме, пропустивший их, был без знаков различия. На нем был надет бушлат и фуражка, показывающие, что он имел офицерское звание. Но какое конкретно – ясно не было, так как погоны на бушлате отсутствовали.

По ступенькам они поднялись на второй этаж. Там Алексей увидел помещение, огороженное решеткой. Раздался зуммер, и дверь моментально открылась. Сидевшая внутри женщина читала книгу. Она специально опустила голову, чтобы не было видно ее лица.

– Все нормально, – сказал Сибиряк, шедший первым, улыбаясь и показывая всем, что здесь он как у себя дома.

Все молча шли следом. Так они прошли еще один отсек и вновь оказались на лестнице. Поднявшись этажом выше, они вошли в небольшой коридор, отгороженный решетчатой железной дверью. Открыв ее, шедший впереди мужчина в военной форме пропустил всех внутрь. Как только вошел последний, он ключом-«вездеходом» тут же закрыл замок.

Коридор был длинный – метров двадцать. На каждой двери, многие из которых были обиты коричневым кожзаменителем, висели таблички: «Административно-хозяйственный отдел», «Финансовый отдел», «Отдел кадров» и так далее. Алексей понял, что это коридор служебного помещения администрации тюрьмы. Вскоре пошли кабинеты с цифрами на дверях: 21, 22...

Дошли до конца коридора. Алексей обратил внимание, что коридор заканчивался тремя дверями, перед которыми они остановились, ожидая сотрудника изолятора. Алексей заметил, проходя рядом с ним, что от того попахивает спиртным. Значит, принял для храбрости...

Левая дверь в конце коридора вела вниз. Дверь прямо была огорожена металлической сеткой со стеклом. Вероятно, там были служебные помещения оперчасти. С правой стороны находились следственные кабинеты, где происходят встречи следователей и адвокатов с подследственными.

Вдруг Алексей заметил, как со стороны следственных кабинетов к ним приближается темная фигура человека в военной форме, который держал что-то в руках. У него вновь часто забилось сердце.

Человек медленно подошел и, не обращая внимания на присутствующих, обратился к контролеру:

– Что так долго?

– Так получилось, – ответил контролер.

– Ну, пошли, все готово, – сказал человек в военной форме.

Вновь все пошли по коридору. Алексей внимательно смотрел по сторонам. Тут находились комнаты-боксы – помещения не больше квадратного метра, так называемые «стаканы», где иногда находились заключенные, ожидая, когда освободится кабинет или за ними придет конвой, чтобы увести их в камеры. С правой стороны находился тюремный туалет, дверь в который была без ручки, но зато с массивным замком, вмонтированным внутрь железной двери, открывающимся также ключом-«вездеходом».

Все остановились в конце коридора.

– Сразу направо, – скомандовал военный.

Они вошли в просторное помещение – громадный коридор, напоминающий холл, высоченный потолок... Это был знаменитый коридор Бутырки, который часто показывали в телепередачах, на страницах газет и журналов. По обе его стороны находились следственные кабинеты.

Все ждали, в какой кабинет их пригласят пройти.

– Проходите туда, где открыты двери, – сказал второй военный.

В конце коридора виднелись три кабинета с открытыми дверями. В двух из них уже стояли столы, а в третьем – тоже стол, но поменьше. Когда все уже хотели войти, инициативу взял на себя Сибиряк.

– Так, братва, проходим в первые два, а третий оставим для наших женщин, – ласково улыбнулся он. – Мало ли какие вопросы могут у них возникнуть...

Все молча вошли внутрь. Кабинеты представляли собой большие комнаты, размером двадцать-тридцать квадратных метров. Набор мебели был стандартным: около окна стол и два стула, приколоченные к полу железными скобами. Окно было зарешечено двумя рамами. Фонарь также был закрыт сеткой. С правой стороны – крючки для одежды. Вот и вся мебель. Стены были выкрашены то ли в синий, то ли в зеленый цвет – при слабом освещении трудно было разобрать.

Алексей сразу заметил, что помимо стандартного стола в кабинете находились еще два и несколько стульев, стоящих в углу, видимо, заранее приготовленные конвоирами. Кто-то из молодых начал расставлять стулья и сдвигать столы, создавая что-то вроде большого стола для банкета. Женщины открыли коробки, из которых достали белые скатерти, постелили их на столы и стали выгружать продукты – коньяк, фрукты, консервы, красную икру, салями, сигареты, какие-то деликатесы...

Тем временем Сибиряк настроился на волну своей маленькой радиостанции и спросил:

– Витюха, как там дела?

Раздалось шипение, и издалека, словно из подземелья, донесся голос:

– Все нормально, командир! Все спокойно! А как у вас?

– Отдыхаем, – сказал Сибиряк. – Ждем.

– Желаю удачи!

– Понял тебя, братуха!

Выключив рацию, Сибиряк спрятал ее в карман.

Первый военный сказал:

– Вам придется немного подождать. Все будут минут через десять-пятнадцать. Пока посидите, покурите, отдохните. Я вас закрою.

Он вышел и повернул ключ в замке.

У Алексея мелькнула мысль: «А вдруг это конец? Вдруг нас здесь и накроют?!»

Алексей стоял около окна следственного кабинета, закрытого мощной решеткой, и всматривался в тюремный двор. Давно стемнело. Тюрьма перешла в режим отбоя, но во многих камерах работали телевизоры – показывали эстрадную программу.

Со стороны тюремного двора доносились голоса заключенных: одни искали своих подельников, другие переговаривались с соседями по камерам и передавали друг другу новости.

Алексей подумал: «Слава богу, пронесло! Не сижу на нарах, а гуляю на свободе. Хотя мое место давно среди них».

До прихода долгожданных визитеров оставалось несколько минут. Алексей уже начал нервничать. К нему подошел Костя и сказал:

– Не тушуйся, братишка, все будет нормально. Только что звонил старшему, он с нетерпением ждет известий.

Алексей знал, что особых игр с ворами у них не было. Им необходимо было обсудить с Шакро-старшим – известным вором в законе – одну коммерческую операцию, которую они должны были провести в ближайшее время. Никто из близкого окружения Шакро окончательного решения этого вопроса на себя брать не стал, поскольку там были задействованы слишком большие капиталы.

– Все решит он, – говорили они, имея в виду Шакро.

– А как с ним связаться?

– Есть у нас одна дорога...

И когда Сибиряк предложил вариант прохода в Бутырку для встречи с Шакро, то на совете группировки почти все подняли руки, одобряя такую операцию, так как согласование предстоящей коммерческой операции непосредственно с Шакро было оптимальным вариантом.

Вскоре дверь открылась, и вошел Шакро[1] . Это был крепкий лысоватый мужчина лет пятидесяти. Он вошел осторожно, но, увидев Сибиряка, заулыбался. Сибиряк, раскинув широко руки, стал подходить к нему. Они поцеловались, обнялись. Шакро не ожидал, что к нему кто-то придет. Его тут же окружили другие ребята, стали хлопать по плечу, радоваться. Потом в кабинет вошли еще двое из группировки. К ним подбежали Костя и Алексей. Так же тепло с ними поздоровались.

Сибиряк обратился к конвоиру:

– Николаша, может, примешь на грудь с нами по маленькой?

– Нет, – покачал головой контролер СИЗО. – Я в следующий раз, позже. Ну что ж, времени у вас полтора-два часа. Через два часа подойду. Если что, пусть кто-нибудь из вас выйдет. За столом сидит наш человек. – После этого Николай ушел.

Ленчик, увидев свою временную жену Тамару, которая была на четвертом месяце беременности, крепко обнял и расцеловал ее.

– Братва, не обижайтесь, жену давно не видел – три месяца! Я сейчас, я быстро...

Все засмеялись:

– Ты давай не быстро, а качественно!

Ленчик, схватив Тамару обеими руками, удалился с ней в соседний кабинет.

Все спокойно сели за стол, открыли выпивку, наполнили стаканчики и подняли первый тост в честь Шакро.

Когда выпили вторую рюмку, Алексей почувствовал себя немного захмелевшим. Он уже давно не пил. Строгая дисциплина, которая поддерживалась в группировке, имела очень жесткий характер. Хотя Алексей уже относился к разряду «старших», которым разрешались некоторые послабления, злоупотреблять этим никто из них не имел права, как бы показывая свой характер и выдержку подчиненным.

Вторая рюмка коньяка дала себя знать, и Алексей немного расслабился и решил, что все закончится благополучно. Он молча сидел за столом и внимательно слушал.

Разговор начал Шакро. Он коротко рассказал, какие дела творятся в СИЗО, кто правильно заехал, кто идет в «непонятке», затем спросил, что творится в столице. Все переглянулись, как бы решая, кто будет отвечать на этот вопрос. Алексей взглянул на Сибиряка. Тот, перехватив этот взгляд, решил, что если уж он заварил все это, то и говорить надо именно ему.

– В Москве все по-старому, – сказал он и коротко рассказал о тех криминальных войнах, которые ведутся, кто из воров застрелен, кто находится на лечении, кто уехал, кто с иглы не слезает, на что Шакро сразу же отреагировал ругательством на непонятном для Алексея тюремном жаргоне.

– Да, Шакро, тут к тебе ребята из одной группировки пришли, ты их знаешь, – показал Сибиряк на Алексея. – Они хотят обсудить с тобой один деловой вопрос.

Вдруг дверь кабинета резко открылась, и из коридора раздался крик:

– Всем оставаться на местах!

Все вскочили и насторожились. Из-за двери показалась улыбающаяся физиономия Ленчика.

– А-а. Испугались, братва! – засмеялся он. – Как я вас!

– Тьфу ты! – выругался Шакро. – Нехорошо шутишь!

Ленчик вошел, веселый и удовлетворенный.

– Ну, братва, и подарок вы мне сделали! Век воли не видать!

 

Участники предстоящего штурма в составе всех оперативных групп ровно в ноль часов сорок минут были на своих местах. Группа, состоящая из шести офицеров «Альфы», ворвалась на КПП стремительно, открыв своим ключом железную дверь. Первым контролером была женщина, дежурившая на главных воротах. Ее быстро прижали лицом к стене. Прапорщик, сидевший недалеко, даже не успел расстегнуть кобуру, как уже лежал в наручниках на грязном полу лицом вниз и с заклеенным широким скотчем ртом, чтобы не кричал.

Сотрудники «Альфы» быстро шли по коридору. Все они были в камуфляжной форме и в черных масках. Группа проникла в здание тюрьмы и блокировала кабинет дежурного помощника начальника следственного изолятора. Дежурный и его заместитель сидели за столом, смотрели телевизор и пили чай. На столе стояла бутылка коньяка. Увидев людей в камуфляжной форме, они были настолько ошарашены, что лишились на какое-то время дара речи. Раздалась четкая команда:

– На пол! Быстро! Оба!

Без лишних движений штурмовики повалили тюремное начальство на пол, заломили руки за спину и так же, как первому дежурному, заклеили скотчем рты. Затем они пошли дальше.

Пройдя несколько метров, они обратили внимание на огонек в другом кабинете. Там сидели Николай и второй военный, который провожал гостей. Штурмовики стремительно вошли в кабинет. Когда контролеры поднялись, то были моментально схвачены и положены на пол. Через несколько секунд на них были надеты наручники.

– Где? – быстро спросил у Николая полковник. – Быстро говори!

– В пятидесятом кабинете... – еле выдавил Николай. – И в сорок восьмом...

Его напарник дрожал от страха.

Штурмовики направились в указанные кабинеты. Осторожно подойдя к ним, они заблокировали выход. Полковник на пальцах показал: «Раз, два, три, четыре... Пошли!» Одним ударом дверь была открыта, и в комнату, где сидели криминальные авторитеты, ворвались альфовцы и собровцы.

Все произошло в доли секунды. Алексей не заметил, как он уже лежал на полу со скрученными руками и в застегнутых наручниках. Кто-то кричал, кто-то матерился, женщины визжали. Вся операция продолжалась не больше пяти минут. Люди в камуфляжной форме стали разводить их по кабинетам, отделяя друг от друга.

Вскоре появился дополнительный отряд. Потом Алексей увидел человека с видеокамерой, который стал снимать все происходящее – присутствующих авторитетов, задержанных сотрудников следственного изолятора. Многие из них пытались выворачиваться, но собровцы или альфовцы сильно били их кожаными перчатками по лицу.

– Как тебя зовут? – услышал Алексей. Это допрашивали Константина, который лежал в противоположном углу.

– Как тебя зовут? Отвечай, сука!

– Костя.

– Фамилия как? – спросил другой альфовец.

Костя не успел ответить, как получил мощный удар большого кулака. Он застонал.

– Не понял! – снова наклонился над ним альфовец. – Как фамилия?

– А-а-ав...

Алексей зажмурил глаза. Теперь ему было все равно. Все тело его трясло – трясло от страха. Он не помнил, как получил удар по голове, хотя он ничего не делал и никто ни о чем его не спрашивал. Когда он очнулся, то увидел, как из карманов Сибиряка вытаскивали пистолет «ТТ», как вынимали порошок, похожий на наркотики. Он понимал, что кому-то, видимо, уже что-то подкинули.

На столе, где еще недавно стояли бутылки с коньяком, продукты, уже были какие-то бинты, наркотики, два сотовых телефона, небольшие рации – все, что изъяли у людей, и несколько пистолетов с полным боевым снаряжением. Алексей увидел «ТТ», «браунинг» и какой-то старенький револьвер. Сомнений не было – это оружие кому-то подложили.

Алексей услышал, как Толик Кунцевский, здоровенный детина, лежавший вниз окровавленным лицом, матерился:

– Бля буду, командир! Какой ствол, какой револьвер?! Какую мне помойку подложили?! Да я с такой помойкой сроду не ходил, в натуре!

Алексей не мог понять, что произошло с ним: «А вдруг мне тоже что-то подложили?! Оружие или наркотики?! Ну все, меня определят года на три-четыре», – подумал он.

К нему подошли двое здоровых спецназовцев, подняли его.

– Пойдем! – сказали они и повели его в соседний кабинет на допрос.

В четыре часа утра вся операция была закончена. Бойцы спецназа стали покидать следственный изолятор. Всего за это время задержали тридцать четыре человека, семеро из которых остались в Бутырке – против них сразу же были возбуждены уголовные дела, и сотрудники следственного комитета уже готовили соответствующие протоколы. Кроме этого, были арестованы и четыре «гостеприимных» сотрудника следственного изолятора.

Людей, которые были оставлены на улице, положили сотрудники ОМОНа. Все лежали на мокром асфальте и ждали своей очереди. Потом всех погрузили в машины и повезли – кого в ИВС на Петровку, кого на «Матроску», а кто-то поехал сразу в Лефортово.

В комнате допросов Алексею задавали вопросы, и, не успев на них ответить, он получал удары то по голове, то в пах. Через пятнадцать минут двое мощных собровцев схватили его под руки и потащили по коридору. Алексей уже не мог идти – ноги не слушались.

Так его протащили через весь коридор и вытащили во дворик. Во дворе стояли «воронки» – небольшие милицейские «газики», куда грузили всех арестованных и задержанных.

Собровец, показывая на Алексея, обратился к водителю «газика»:

– А этого, падлу, вези к нам, на Петры, мы с ним маленько там поработаем перед допросом!

 

Послесловие к «Банкету в Бутырке»

 

Все участники незаконного проникновения в СИЗО и те, кто им помогал, находились в СИЗО. После завершения следствия почти все были выпущены в связи с окончанием срока пребывания под стражей. Сергей Липчанский после выхода из Лефортова некоторе время находился в столице, затем куда-то бесследно исчез, говорят, он погиб.

Приятели Липчанского Авилов и Шаповалов получили за хранение оружия два года лишения свободы условно с испытательным сроком три года. Их товарищ Леднев за хранение наркотиков отделался годом исправительных работ и сразу же был амнистирован. Помощник начальника Бутырки Заболоцкий был удостоен за халатность года исправработ и одновременной амнистии со снятием судимости. А его заместитель Бондарский и вовсе оправдан: он в ту злополучную ночь трудился на так называемом сборном отделении СИЗО и не обязан был следить за преступными контролерами...

И лишь контролеры Савкин и Ерохин, обвиненные в превышении власти и признавшие свою вину, приговорены к реальным срокам наказания – к году лишения свободы каждый. Но они уже отсидели свой год под следствием, и потому суд даровал им свободу.

Как лица судимые, работать в тюрьме они уже никогда не будут. Милиционеры мечтали превратить дело бутырских тюремщиков и их гостей в образцово-показательный судебный процесс. Этого же хотел и тогдашний начальник СИЗО Александр Волков. Но главные действующие лица отделались, можно сказать, легким испугом. Да новый Уголовный кодекс и не предусматривает для них строгого наказания...

 

 

Криминальная хроника

 

Задержан один из лидеров балашихинской преступной группировки, четырежды судимый за грабеж, хранение оружия и хулиганство, – 31-летний Кожуховский. Его телохранители приняли подъехавших к дому оперативников за боевиков-чеченцев и решили попугать их пистолетами. Но до стрельбы дело не дошло: руоповцы быстро уложили их лицом на землю. Самого авторитета взяли в тот момент, когда он, готовясь к бою с чеченцами, уже надел бронежилет и перезаряжал свой «ТТ».

 

Совершено покушение на генерального директора АО «ЛогоВАЗ» Бориса Березовского. Когда «Мерседес-600» бизнесмена выезжал из ворот особняка на Новокузнецкой улице, рядом с ним взорвалась припаркованная у тротуара иномарка. Радиоуправляемая мина направленного действия, по заключению экспертов-взрывотехников, обладала силой не менее 5 килограммов по тротиловому эквиваленту, к тому же имела начинку из металлических шариков. Радиус разлета осколков составил 120—150 метров. Водитель «Мерседеса» погиб на месте, охранник оказался ранен, а сам Борис Березовский получил резаные раны лица и термические ожоги.

 

 

Покушение на Березовского

 

К тому времени, в марте 1994 года, одной из крупнейших коммерческих фирм был Всероссийский автомобильный альянс, возглавляемый Борисом Абрамовичем Березовским, и «ЛогоВАЗ». Сокращенно первая фирма называлась «АVVA». Тогда, 16 марта 1994 года, Московский торгово-кооперативный банк продал два своих векселя по 500 миллионов каждый Всероссийскому автомобильному альянсу, со сроком погашения 16 апреля того же года, при условии выплаты 10 процентов по каждому векселю. Однако векселя, естественно, в срок погашены не были, а миллиард рублей был конвертирован в одном из банков и тут же переправлен по фиктивному контракту в Израиль. Люди, которые продавали эти векселя, тут же из Московского кооперативного банка, естественно, исчезли, уволились. Служба безопасности «AVVA» пыталась найти эти деньги. Они уже несколько месяцев «пробивали» так называемые «концы» – несколько раз приезжали в банк. Ольга Ладинская очень нервничала. Сильвестр в это время выехал из страны и находился за границей, но постоянно держал связь с Ольгой. Обязанности телохранителя Ольги выполнял я.

Женщина была на взводе. Каждый раз, когда к ней приезжал начальник службы безопасности «AVVA» и другие лица, она выходила расстроенная и весьма напуганная. Набирая номер Сильвестра, она пересказывала ему суть беседы, которая сводилась к одному – лучше отдать деньги добровольно.

Так прошло около четырех месяцев. В конце первой недели июня мне неожиданно позвонил Сильвестр и сказал, чтобы я переключился с личной охраны Ольги и вместе с Вадиком начал отслеживать владельца «ЛогоВАЗа» Бориса Березовского.

Находился «ЛогоВАЗ» недалеко от Павелецкого вокзала. Чуть дальше – Московская городская прокуратура. С Вадиком мы стали ездить к «ЛогоВАЗу» почти каждый день. В один из дней – 7 июня, – мы приехали снова и хотели поставить машину на прежнее место, где ставили раньше, напротив ворот «ЛогоВАЗа», у металлического забора. За этим забором находился двухэтажный особняк, дом приемов и встреч господина Березовского. Однако мы заметили, что на этом месте стоит «Опель».

– Давай пристроимся к нему сзади, – предложил я.

Но Вадик категорически запротестовал:

– Не надо, нас могут заметить. Давай лучше отъедем немного в сторону, чуть подальше.

– Но мы же тут раньше все время стояли, и нас не замечали!

– А сейчас могут заметить. Ты же понимаешь, что два дня подряд одна и та же машина на одном и том же месте... Думаешь, что у Березовского дураки работают? Там же бывшие чекисты! Нас с тобой в три минуты вычислят!

Мы поставили машину на другое место и стали ждать. Вскоре ворота открылись, вышли несколько человек в черной униформе – служба безопасности «ЛогоВАЗа», затем из ворот показался «шестисотый» «Мерседес». Вдруг, как только «Мерседес» поравнялся с «Опелем», раздался сильный взрыв. Взорвался «Опель». Взрывной волной «Мерседес» тут же отнесло в сторону. «Мерседес» остановился и загорелся. Были разбиты пуленепробиваемые стекла. Мы видели, как началась паника. Кто-то подбежал к машине, кто-то стал кричать...

– Все, уходим, – сказал Вадим и, быстро развернув машину, поехал прочь от этого места.

В новостях этим же вечером передали, что было совершено покушение на господина Березовского путем взрыва припаркованной машины, что погиб его водитель, Михаил Кирьянов, а в результате взрыва господин Березовский получил ранения средней тяжести.

Следствие по делу о покушении на Березовского взяла на себя Московская городская прокуратура. Как ни странно, Сильвестр в этот вечер не позвонил и не потребовал никакого отчета. Я хотел было через Андрея позвонить ему и рассказать о случившемся.

– Не надо ему звонить, – неожиданно остановил меня Андрей. – Он и так в курсе дела. Зачем лишний раз выставляться?

Через неделю после покушения на Березовского произошло новое событие. Неожиданно в банк ворвались люди в камуфляже. Это был СОБР – специальный отряд быстрого реагирования – и недавно созданный РУОП – Региональное управление по борьбе с организованной преступностью, расположенное на Шаболовке в Москве. Люди в штатском и в камуфляжной форме действовали молниеносно – я, сидевший в то время в приемной и охраняющий Ольгу, был скручен и уложен на пол. Сзади были застегнуты наручники. В кабинет Ольги вошли несколько оперативников. Вскоре ее также вывели в наручниках. Через некоторое время мы с Ольгой были доставлены на Шаболовку, в штаб-квартиру РУОП. Начались допросы.

Я не знаю, о чем допрашивали Ольгу, но вопросы, которые задавались мне, в основном касались того, на кого я работаю, знаю ли Сильвестра, кого охраняю, какие встречи были в банке, что я делал 7 июня... А поскольку я уже приготовил себе алиби на этот день, то спокойно сказал, что был у знакомой девчонки, с которой заранее согласовал этот вопрос.

На следующий день для дачи показаний была вызвана и эта девчонка, для проверки информации. В ходе допроса я узнал, что информацию о террористическом акте в отношении Березовского получили в тот момент, когда ожидали прибытия именно Березовского к ним в контору, так как он заранее по факту мошенничества Московского торгово-кооперативного банка написал заявление в РУОП.

Руоповцы действовали оперативно и напористо. Уже были результаты. Через два дня после задержания мне ужесточили меры содержания. Меня вызвали на очередной допрос и там просто-напросто избили, требуя назвать своих сообщников.

– Какие сообщники? – твердил я. – Я работаю личным охранником!

– Если ты работаешь личным охранником, – говорил оперативник, – то где твоя лицензия? В какой фирме ты работаешь?

– Я работаю частным охранником. Что же в этом особенного?

– А кто тогда бросил взрывное устройство в окно «Лого-ВАЗа»? – вдруг неожиданно проговорил оперативник.

Однако на следующий день произошли новые события. Ольгу неожиданно выпустили, обосновав это тем, что она имеет малолетнего ребенка. Я же продолжал сидеть в следственном изоляторе. Меня усиленно допрашивали.

Вскоре из вопросов, которые мне постоянно задавали, я уже знал, что Березовский имел обширные связи. Конечно, лица, покушавшиеся на него, были заинтересованы в его смерти. Таких заинтересованных было много. И среди них было немало воров в законе и криминальных авторитетов. Среди них подозревался и Сильвестр. Но доказать преднамеренное покушение Сильвестра и его людей на Бориса Березовского руоповцам не удалось. Я был выпущен на свободу.

Меня встречал Вадик и другие ребята. Мы тут же поехали в ресторан.

Вскоре я узнал, что Березовскому компенсировали все потери. Ему вернули миллиард двести миллионов рублей, то есть полностью вернули все взятые деньги с процентами. Чуть позже Березовский настоял на прекращении уголовного дела по факту этого покушения, которое вела к тому времени Московская городская прокуратура.

 

 

Криминальная хроника

 

После убийства Отари вторым самым громким убийством было убийство Сильвестра, которого многие считали лидером преступного мира столицы.

13 сентября Москву потряс взрыв, эхо от которого разнеслось затем по всей стране. В тот день в 19.00 у дома № 50 по 3-й Тверской-Ямской улице был взорван автомобиль «Мерседес-600», в салоне которого находился молодой человек. В результате взрыва он был обезображен настолько, что опознать его в первые часы оказалось невозможным. И лишь только 15 сентября газета «Комсомольская правда» первой сообщила, что этим человеком, судя по всему, был знаменитый преступный авторитет Сергей Тимофеев по кличке Сильвестр, лидер ореховской группировки.

Торжественные похороны состоялись на Хованском кладбище. В последний путь Сильвестра провожали свыше трехсот воров в законе и криминальных авторитетов.

 

 

Из досье

 

39-летний С. Тимофеев принадлежал к новой плеяде российских преступных авторитетов, которых вынесла на вершину жизни перестройка. Родившись в глухой деревушке Клин Новгородской области в июне 1955 года, Тимофеев в 1975 году по лимиту перебрался в Москву. Здесь он поселился в новом микрорайоне Орехово-Борисово в стандартном общежитии, а работал спортивным инструктором в управлении жилищно-коммунального хозяйства Главмосстроя. Свободное время проводил в компании ореховской шпаны, где вскоре стал одним из лидеров. Отметим, что, будучи спортсменом, Тимофеев вел достаточно здоровый образ жизни и усиленно «качался», за что и получил прозвище Сильвестр (Сталлоне).

С началом кооперативного движения в стране перед командой Сильвестра открылись новые горизонты, они занялись рэкетом, а также подчинили себе наперсточных шулеров на Юге и Юго-Западе Москвы. Под их контроль перешли рестораны «Орехово», «Керчь» и «Загорск». В 1989 году, когда разразилась война с чеченской общиной, команда Сильвестра объединилась с солнцевской группировкой. После этого Сильвестр получил в свое владение нечетную сторону Ленинского проспекта.

Свой первый арест Сильвестр пережил осенью 1989 года и два года провел под следствием. К тому времени солнцевские уж замирились с чеченцами, что не устраивало Сильвестра. Ему нужны были новые территории, и он их вскоре получил, отвоевав для своей команды Севастопольский проспект.

После этого Сильвестр начал активно заниматься легальным бизнесом, для чего зарегистрировал сеть офшорных компаний на Кипре. К тому времени его авторитет в преступном мире страны стал настолько высок, что с ним поддерживали связь такие воры, как Роспись, Петрик, Япончик и другие. Всех их тогда объединило неприятие «вторгшихся» в Москву кавказцев.

 

Убийство Сильвестра

13 сентября 1994 года

 

Этот день Александр запомнил на всю жизнь – день гибели Сильвестра.

День начался как обычно, ничего подозрительного и странного Александр не замечал.

Целый день они ездили по Москве. Единственное, на что Александр обратил внимание, – это то, что в последнее время за их машиной постоянно ездили несколько автомобилей. Он неоднократно показывал их Сильвестру:

– Иваныч, смотри, опять «хвост» за нами идет!

Сильвестр, равнодушно посмотрев в заднее стекло своего «шестисотого» «Мерседеса», говорил:

– Ну и что? «Хвост» и «хвост»... Органы ведут нас. Это их работа. Чего ты волнуешься? Начальнику РУОПа я не угрожал, как покойный Отарик, так что нам бояться нечего. А это их работа. Пускай водят. Сегодня с братвой мы не встречаемся, ездим к коммерсантам, к лохам, так что никого не подставим. Пускай ездят, надежнее будет!

Почти весь день они промотались по разным встречам. К вечеру, около семи часов, была назначена еще одна встреча, в банке, на предмет переговоров с банкиром-консультантом по поводу нефтяного бизнеса.

Примерно за час до встречи Сильвестр приказал остановить «Мерседес». Александр, сидевший за рулем, тормознул. Сильвестр достал мобильный телефон и вышел на улицу, так как бронированная крыша машины являлась хорошей изоляцией для радиоволн, и он плохо работал в салоне.

Выйдя на улицу, Сильвестр с кем-то разговаривал.

– Хорошо, хорошо, – говорил он. – Приезжайте к семи часам к банку, я там буду. Там и переговорим.

Он сел в машину. Александр спросил:

– Кто там?

– Да курганские звонили, встретиться хотят. Я им к банку подъехать сказал. Слушай, – сказал вдруг Сильвестр, – наша машина грязная, давай на мойку заедем. Все же к банкиру еду, неудобно как-то...

– Хорошо, Иваныч, как скажешь, – сказал Александр и свернул к ближайшей мойке.

Подъехали к мойке, которые в последнее время стали открываться в Москве на каждом углу и старались работать по евростандарту – то есть при каждой мойке было небольшое кафе, где можно посидеть, попить кофе, посмотреть телевизор, пока машину моют, – обычно такая мойка занимала около получаса и называлась «мойка под ключ», когда все вымывалось тщательным образом – и салон, и багажник, и днище машины. Сильвестр пошел пить кофе, а Александру приказал не оставлять машину без надзора. Александр заехал в ангар. Там работали несколько человек – семь или девять. Все они практически одновременно мыли машину. Кто начинал мыть салон, кто протирал стекла, кто занимался мытьем кузова и днища...

Поставив машину, Александр хотел отойти в сторону, как вдруг к нему подошел парень в кожаной куртке и сказал:

– Вам необходимо расплатиться через кассу.

– Да ладно, братуха, – отмахнулся Александр. – Что я буду лавэ в какую-то кассу носить, давай лучше тебе отдам, на карман!

– Нет, нет, у нас строгий порядок, – сказал парень. – Идите вон туда, там касса, заплатите.

Александр