Факторы человеческого разнообразия

Существует удивительное сходство между людьми. Оно составляет «человеческую природу», которая всех нас объеди­няет и отличает от других живых существ. Но несмотря на сходство, наш повседневный опыт убеждает в том, что между людьми есть огромное количество различий: мы даже внешне различаемся — по росту, весу, цвету волос и кожи, чертам и выражению лица, осанке, походке и т.д. Об этом же говорят физические и психические достижения людей, фиксируемые в книге рекордов Гиннеса. Разумеется, такое разнообразие людей коренится в биологии человека — мы рождаемся с разными генами. В то же время биология человека является источником разнообразия людей потому, что именно она создала и возможность человеческого общества, и его необходимость. Дети рождаются беспомощными существами, и нужна соци­альная организация производства пищи, жилища, одежды и т.п., защиты слабых и получения знаний о мире для выживания людей. Поэтому разнообразие людей и изменчивость такого разнообразия возможны лишь в обществе и через общество. В результате появляется проблема соотнесения биологической изменчивости, которую люди наследуют от своих биологически различающихся родителей, с влияниями среды.

Итак, наследственность и среда — объекты нашего вни­мания. Читатель знает по опыту, что часто они противопос­тавляются. Существуют даже утверждения, что различия в IQ (коэффициенте интеллекта) на 80% определяются генами и на 20% — средой[54]. Однако такой плюралистический подход не­корректен, ошибка состоит в попытке приписать внешним и внутренним силам отдельные, не связанные друг с другом роли, которые они играют в формировании индивидов и общества[55]. Вопрос: «Я отличаюсь от соседа потому, что у меня другие гены, или потому, что у меня другой жизненный опыт?» — является с точки зрения биологии бессмысленным. Попытки четко отделить внешние и внутренние причины идут еще от Р. Декарта, представлявшего себе человеческий организм как машину. Дробление организма на части дало положительные результаты, например, в медицине (появление профессий хирурга, терапевта, невропатолога, окулиста и т.д.). Однако неудачи такого подхода, особенно в понимании того, как оплодотворенное яйцо превращается в мыслящего и действу­ющего человека, привели к следующим выводам: а) каждый организм является субъектом постоянного изменения на про­тяжении всей своей жизни и б) организм в каждый момент времени находится под совместным влиянием взаимодейству­ющих генов и среды[56].

В силу этого мы можем сказать, что внешняя изменчивость человека является продуктом общества, а именно: половые и географические, расовые и этнические различия обретают в обществе социальные формы ввиду развития общественного разделения труда и распределения видов труда среди людей по «родовитости», «собственности» или по «способностям».

Успехи генетики человека привели не только к безусловным достижениям в понимании его природы, но также и к ошиб­кам, вызванным абсолютизацией роли генов в развитии ин­дивида. Когда мы думаем о разнообразии людей, то основным различием, с точки зрения генетики, является различие между генотипом («программой» эволюции организма) и фенотипом (всеми проявлениями организма, включающими в себя его морфологию, физиологию и поведение, в конкретные моменты его жизни). Есть несколько ошибок, которые ведут к негативным последствиям и в педагогический практике. Они сводятся к утверждениям типа: а) гены определяют фенотип; б) гены определяют предельные возможности и в) гены определяют предрасположенности[57].

Рассмотрим эти положения. Когда мы говорим, что гены определяют фенотип, то утверждаем, что по генотипу можно точно определить фенотип организма. Это ошибочно. Воспи­тание, место и характер работы, социальный опыт приводят к различиям в фенотипах. Ошибочно также утверждение, что гены определяют предельные возможности человека (организ­ма). Метафорически такое положение можно проиллюстриро­вать теорией «пустых ячеек»: генотип, мол, определяет коли­чество и размер ячеек, а опыт наполняет их содержанием. Среда может выступать при таком понимании лишь как «обедненная» или «обогащенная» с точки зрения возможности заполнения ячеек, заданных заранее, при рождении.

Так, выполнение тестов IQ основано на положении о том, что в «обедненной» среде все тестируемые будут равно плохо выполнять тесты, а в «обогащенной» среде их природные различия в способностях должны будут проявиться. Но еще не найдено доказательств того, что различные фенотипы имеют различные предельные возможности. Положение о том, что генотипы определяют предрасположенности организма (лич­ности), тоже является достаточно ошибочным утверждением. Идея предрасположенности (например, к полноте или худобе) предполагает, что тенденция проявляется в нормальных усло­виях. В отношении человека «нормальные средовые условия» выглядят чрезвычайно расплывчато, и здесь не помогают даже средние величины для популяции, взятые как эталоны.

До недавнего времени в нашей научной литературе много внимания уделялось генотипу человека как источнику асоци­альных отклонений, девиантного поведения. Такой интерес подпитывался и распространенностью иллюзии, что при со­циализме исчезают социальные факторы преступности. Однако резкий рост преступности, отмечаемый в стране вследствие изменения социально-экономических и политических условий, свидетельствует о слабой связи асоциальности личности с ее генами. Решающий фактор — социальные условия. Так же обстоит дело и со способностями людей: тест IQ измеряет, скорее, подготовленность человека, нежели его природные данные, а это, понятно, зависит от социокультурных условий социализации конкретного человека.

Мы подошли к вопросу чрезвычайной важности — к проблеме наследуемости тех или иных свойств и проявлений человеческой личности. Эта проблема связана с ошибочной дихотомией: природа или воспитание. Наследуемость в ее обыденном значении понимается как «нечувствительность к средовым условиям». Практические выводы из этого носят порой комический характер. Недавно, например, один суд в США принял решение о признании рекламируемого средства от облысения мошенничеством, потому что появление лысины «обусловлено наследственностью»[58].

Когда мы ставим вопрос: «Чему обязано то или иное свойство личности — природе или воспитанию?», то допускаем заведомую ошибку, не понимая, что эти факторы — нераз­делимые и взаимодействующие формы развития.

Для характеристик наследуемости ряда антропологических и личностных черт приведем следующую таблицу[59] (обследованы белые женщины в США).

 

Признак	Коэффициент корреляции с родителями
Рост	0,94
Вес	0,42
Длина рук	0,87
Длина ступени	0,81
Объем бедер	0,66
Головной показатель (отношение поперечного размера головы к продольному)	0,70
Маскулинность-фемининность (выраженность мужских или женских черт)	0,85
IQ	0,53
Экстраверсия	0,50
Невротизм	0,30

 

Острейшие дискуссии возникли по поводу наследуемости интеллекта. А. Дженсен внес серьезное недоразумение в эту проблему, поставив вопрос: «Можем ли мы повысить IQ и школьную успеваемость?» и ответив на него — «Немного». Ошибка заключается в предположении, что интеллект устойчив на протяжении всей жизни человека. Внесем некоторую яс­ность сначала в термины: 1) врожденное не означает гене­тическое; 2) генетическое не означает неизменное — действие генов является прямым ответом на средовые сигналы; 3) врож­денное не означает неизменное. Как все это сказывается на жизненном успехе индивида? Следующая простая схема воз­можных путей, связывающих характеристики семьи, IQ и достигнутый социальный уровень, говорит об этом весьма ясно[60].

 

 

 

Эта схема подводит нас к поиску более важных факторов, обусловливающих расслоение общества и «разброс» людей по слоям и группам[61].

 

РАЗДЕЛЕНИЕ ТРУДА В ОБЩЕСТВЕ И СОЦИАЛЬНОЕ РАССЛОЕНИЕ

В начале XX века еще были в ходу воззрения типа: «Чем примитивнее общества, тем больше сходства между составля­ющими его индивидами»[62]. Часто цитировался Уллоа: «Кто видел одного туземца Америки, видел их всех»[63]. Дюркгейм утверждал, что у цивилизованных народов два индивида раз­личаются один от другого с первого взгляда и без всякого предварительного ознакомления[64]. Известный антрополог Р. Левонтин, уже в наши дни, рассказывает следующую исто­рию: «Однажды в Египте в холле отеля к моей жене подошел незнакомый человек, египтянин, который стал обсуждать с ней совершенно неизвестное ей дело. Она убедила его, что они видятся впервые, и он, наконец, посмотрев вокруг, заметил другую женщину, за которую принял мою жену. Нечего и говорить, что они не имели между собой ничего общего. Он принес извинения за ошибку, сказав в заключение: "Я прошу простить меня, но вы все так похожи"»[65].

Дело, оказывается, не в «цивилизованности», чем до не­давнего времени оправдывались колонизация, международная эксплуатация народов, наделение одних народов кличками «дикари», «примитивные существа» и присвоение другими себе права на порабощение народов, менее приспособленных для военных и экономических экспансий. Все это постепенно уходит в прошлое.

Умение отличать друг от друга членов незнакомой группы — это не просто дело случая или тренировки и не только вопрос внимания или желания. Истинные причины запрятаны глубже, во многом они уходят в подсознание человека. В любой культуре существуют архетипы «своего», они зафиксированы в сознании и подсознании. Это — своеобразные эталоны восприятия действительности, в том числе и людей «не своего рода». Селекция происходит автоматически, мы видим лишь то, что мы «должны» видеть, и только сознательные усилия могут преодолеть этот архетип, превратившийся уже в пред­рассудок, стереотип воспитания. XVII—XIX века сформировали уже и другой стереотип — европейская колонизация в свое время успешно «лишила» представителей целых народов звания человека, имеющего свою индивидуальность, а следовательно, и его прав и свобод.

Этот пример указывает на самую видимую и социально оформленную часть биологических различий людей. Однако человека надо рассматривать не только внешне, но и внут­ренне. Любой человек по своему опыту знает об огромном внутреннем различии людей. Эти различия вызваны не только той или иной усвоенной культурой, но и способностями, пределами развития, предрасположенностями (призваниями) людей. Развитие и реализация людьми своих способностей протекают в рамках непрерывно развивающегося обществен­ного разделения труда. Основатель социологии («социальной физики») О. Конт видел в разделении труда «самое существен­ное условие общественной жизни». С тех пор теория разде­ления труда серьезно продвинулась вперед, однако здесь придется изложить ее лишь схематически.

Различают несколько видов разделения труда: физиологи­ческое, технологическое, разделение труда человека, общес­твенное и главное. Под физиологическим разделением пони­мается естественное распределение видов труда среди населе­ния по полу и возрастам. Выражения «женский труд», «мужская работа» говорят сами за себя. Существуют также области применения «детского труда». Перечень последних обычно регулируется законом государства.

Технологическое разделение труда по своей природе бес­конечно. Сегодня в нашей стране существует около 40 тыс. специальностей, число которых с каждым годом растет. В общем смысле технологическое разделение труда есть расчле­нение общего процесса труда, направленного на производство материального, духовного или социального блага, на отдельные составные части в силу требований технологии изготовления продукта.

Разделение труда человека означает разделение труда мно­жества людей на физический и умственный — общество может содержать людей, занимающихся умственным трудом (врачи, люди науки, учителя, духовенство и т.д.) лишь на основе повышения производительности труда в материальном произ­водстве. В середине 70-х гг. 3 человека, работающих в ма­териальном производстве в нашей стране, могли содержать одного занятого в сфере умственного труда. Умственный труд (разработка технологий, образование, повышение квалифика­ции работников и их воспитание) составляет все более рас­ширяющуюся сферу. Так, прогнозы свидетельствуют о том, что к 2000 г. в США в области материального производства будет занято лишь 10% самодеятельного населения.

Общественное разделение труда есть распределение видов труда (результатов технологического разделения труда и раз­деления труда человека) между социальными группами в обществе. Какой группе и как выпадает та или иная жизненная «доля» в виде той или иной совокупности видов труда, а следовательно, и условий жизни — на этот вопрос отвечает анализ работы механизма распределения труда в обществе в данное время. Более того, сам механизм такого распределения непрерывно воспроизводит классы и социальные слои, функ­ционируя на фоне объективного движения технологического разделения труда.

Что это за механизм? В экономически развитых обществах таким механизмом выступает собственность, прежде всего частная. Имущий класс (группа) так или иначе сосредоточивает в своих руках те виды труда (деятельности), которые обес­печивают управление и организацию во всех сферах жизне­деятельности общества: руководство производством, государст­вом, просвещением, средствами массовых коммуникаций и т.д.

Возвращаясь к вышеприведенной схеме IQ ребенка, мы устанавливаем, что решающим моментом его развития является социоэкономический статус родителей. Так соединяются во­едино развитие способностей и уровень собственности, про­изводным от которых является как раз «социоэкономический статус родителей»[66].

Но как объяснить собственность в рамках теории разделения труда? Для этого используется термин «главное разделение труда», впервые введенный в научный оборот А. Куреллой[67]. Это понятие обозначает процесс приобретения стоимостной харак­теристики трудом, расчлененным на прошлый и живой. Весь прошлый труд, концентрирующий в себе в опредмеченном виде силы, знания, способности, умения работников, поступает в сферу обладания, распоряжения и пользования частных лиц или организаций (кооперативов, акционерных обществ, госу­дарства) и приобретает статус собственности, охраняемой юридическими законами государства. Частная собственность при этом выступает как мера обладания прошлым трудом всего общества; ее форма, приносящая прибавочную стоимость, названа капиталом (финансовым, предпринимательским). Живой

труд в форме способности к нему тоже выступает как собствен­ность, но в виде рабочей силы как товара. В противополож­ности «капитал — рабочая сила» в концентрированном виде проявляется классовое, групповое расслоение общества, пос­кольку носители этих противоположностей выступают как представители разных классов — одни управляют, другие — работают. Так в истории общества переплетаются власть и собственность, взаимно развивая и укрепляя друг друга. Глав­ное разделение труда (раскол труда) обеспечивает функцио­нирование товарно-денежных отношений как оперативного механизма распределения и оплаты видов труда среди членов общества. Этот механизм является производным от форм собственности, функционирующих в конкретном обществе.

Но как развиваются отношения между группами людей, занятых теми или иными видами труда в силу постоянно развивающегося технологического разделения труда в общес­тве? Э. Дюркгейм считал, что наиболее поразительным след­ствием разделения труда является не то, что оно увеличивает производительность разделенных функций, а то, что делает их солидарными[68]. Механизм солидарности при этом отличается от механизма солидарности, вызванного сходством (этничес­ким, половозрастным, расовым). Большие общества могут удер­живаться в равновесии только благодаря специализации зна­ний; разделение труда — если не единственный, то по крайней мере главный источник общественной солидарности. На этой точке зрения стоял уже Конт, увидевший в разделении труда нечто иное, чем чисто экономическое явление, и утверждав­ший, что «именно непрерывное распределение различных человеческих работ составляет главным образом общественную солидарность и становится элементарной причиной возраста­ющей сложности и объема социального организма»[69].

Эти классики социологии утверждали, что разделение труда призвано также интегрировать социальное тело, обеспечить его единство. Время внесло серьезные коррективы в такое пони­мание. Классовые бои первой половины века показали, что существуют некие причины, начисто подрывающие ту форму солидарности в обществе, которую описывали О. Конт и Э. Дюркгейм. Идеи социального равенства, свободы и братства, лежавшие в основе Великой французской революции, в XX веке сменились своими противоположностями: классовые стол­кновения и появление на исторической арене государственного социализма, две мировых войны, серия национально-освобо­дительных войн, существующий до сих пор расизм заставляют

нас глубже всмотреться в проблемы расслоения обществ и народов.

Категория «солидарность», имеющая моральную природу, уже не может удовлетворить потребности анализа враждебных отношений между группами или народами, выливающихся порой в борьбу, конфликты, войны. Она уступает место своей противоположности — категории «отчуждение». Последняя связана с категорией «деятельность» — основной формой активности человека, которая только и делает возможной его жизнь.

В процессе деятельности (в которой различаются цель, средства, результат) продукт деятельности в условиях товарно-денежных отношений в той или иной степени отчуждается от производителя — без этого невозможен эквивалентный обмен продуктами в условиях технологического разделения. труда. Появляется первая в истории стадия отчуждения — продукт производителя выбрасывается в анонимную область, называ­емую рынком (экстраекция), и обменивается на деньги, пред­ставляющие собой идеальную сторону товара. Но отношения между порожденным и порождающим (творцом) еще не враж­дебны: они нейтрально-чужды друг другу.

Развитие производительных сил, а следовательно, и потреб­ностей людей в обществе ведет к постепенному установлению господства прошлого труда (в виде денег или недвижимой собственности) над живым трудом, т.е. человеком. Продукт начинает повелевать творцом. Подкуп, обман, коррупция чиновников, экономические преступления, эксплуатация человека человеком подрывают ту солидарность, которую воспевали классики социологии. Класс, сосредоточивший в своих руках средства производства, начинает с их помощью повелевать жизнью и деятельностью людей, представляющих собой класс наемных работников.

Наступает новая фаза в развитии отчуждения человека в истории — развивается «враждебное» отчуждение между иму­щими и неимущими людьми, членами одного и того же общества. Классовый антагонизм ведет к классовой борьбе, перманентно присущей обществу, развивающемуся стихийно. Но «необходимо пройти через эту содержащую противополож­ности форму совершенно так же, как человек должен в своем религиозном сознании противопоставлять себе свои духовные силы как независимые силы. Это — процесс отчуждения его собственного труда»[70].

Если сущностью экономического отчуждения является противоречие, достигшее антагонизма между капиталом и рабочей силой, то суть социального отчуждения заключается в том, что жизненные проявления человека, удовлетворение его исторически растущих потребностей, свобода и самоакту­ализация им своих способностей предопределены извне условиями того класса, группы, этноса, в составе которых он родился. Образ жизни, ее уровень и уклад и даже стиль жизнедеятельности (субкультура) ограничены пределами и возможностями группы, класса. Случайность рождения чело­века «принцем» или «нищим» предопределяет его жизнь. Взаимоотчуждение социальных групп постоянно подпитывается отчуждением человека от человека — людей, как и классы, разделяют перегородки в виде собственности, права на которую охраняются всеми силами государства. Люди делятся на господ и холопов, богатых и бедных. Девизом такого общества яв­ляется лозунг: «Деньги не пахнут!».

Политическое отчуждение означает, что такой продукт взаимодействия людей, как государство, становится средством в руках господствующей группы, класса для проведения в жизнь лишь своих интересов и принудительного поддержания социального неравенства в обществе. Все это порождает ес­тественное чувство и сознание чуждости такого государства у большинства населения, т.е. трудящихся.

Экономический и политический виды отчуждения, раз воз­никнув, подпитывают духовное отчуждение. Сущность послед­него заключается в развитии различного рода «дымовых» завес в виде фетишей, религиозных верований, охранительных идеологий между сознанием индивида, группы, этноса и реальной жизнью. Иррационализм, социальный обман, манипулирование массовым сознанием в интересах собственников средств массовой коммуникации, властей и в целом имущего класса есть ясное проявление духовного отчуждения: при этом возникает миросознание и мироощущение человека, либо не нашедшего себя, либо потерявшего себя в жизни.

Идея коммунизма предполагает, что люди со временем построят бесклассовое общество, не раздираемое классовыми и национальными противоречиями, вызванными отчуждением человека в истории, т.е. господством над ним продукта его деятельности, следовательно, господством человека над чело­веком с помощью этого продукта. Благосостояние и свобода, всестороннее развитие способностей людей, по этому замыслу, могут наступить лишь в таком обществе. Является ли представление о нем социальной утопией? Распад системы государственного социализма, думается, еще не означает иллюзор­ности теории отчуждения.

РАСЫ И ИНТЕЛЛЕКТ

Расоведение как наука в нашей стране развивалось слабо, поскольку искусственно затушевывалась государством острота проблемы. Ведущее место в его развитии занимают американ­ская социология и философия. Однако за годы плюралисти­ческого развития духовной жизни в нашей стране появились фашистские и другие крайне националистические движения, вобравшие в себя идеологические установки расизма. Поэтому требуется научный анализ проблемы рас. Является ли раса биологическим или социальным феноменом? Ниже мы попы­таемся ответить на этот немаловажный вопрос.

Расы — подразделения вида «человек разумный». Расы человека характеризуются общими наследственными физичес­кими особенностями. Различают негроидную, европейскую и монголоидную расы — об этом пишут в школьных учебниках. К.Ф. Коттак, автор книги «Культурантропология», выдержавшей 19 изданий, пишет, однако, что научное изучение расы как биологического образования является весьма проблематичным, т.е. вызывает много вопросов и недоумений. Исследователи испытывают большие трудности, применяя биологические представления к группам людей, в вопросе о том, какие же из множества физических черт являются наиболее существен­ными при отнесении людей, выглядящих по-разному, к разным расам. Если отдавать приоритет цвету кожи, то сами термины неточно описывают цвет. По этой классификации целые народы остаются вне ее: полинезийцы, народности Южной Индии, австралийцы, бушмены на юге Африки не могут быть отнесены ни к одной из трех названных рас.

Более того, смешанные браки, а количество их увеличи­вается, видоизменяют фенотипы рас, и в жизни проблема сводится прежде всего к определению статуса новорожденного ребенка. В американской культуре субъект приобретает расовую определенность при рождении, но ведь раса не основана на биологии или на простом наследовании. Возьмем случай, когда ребенок появился от смешанного брака. Доказано, что 50% генов ребенка — от одного родителя и 50% — от другого. В традициях американской культуры, пренебрегая наследствен­ностью, классифицировать ребенка как «черного», тогда как по генотипу его следовало бы классифицировать как «белого».

Правило наследования, приписывающее социальному стату­су наследственное основание, называется гипонаследованием. Оно ставит ребенка от союза между представителями разных социоэкономических групп в менее привилегированную группу. Гипонаследование делит американское общество на две нерав­ные группы по их отношению к власти, богатству и престижу. У других наций также имеются культурные нормы, регулиру­ющие данные отношения. Например, в Бразилии нет и следа гипонаследования — бразильское обозначение чьей-либо ра­совой принадлежности может выражаться одним из 500 раз­личных терминов. Американская же культура затушевывает множество фенотипических различий. Поэтому в Америке расовое деление есть социальное группирование и ничего не говорит о биологии.

Если же взять за основу идентификации расы состав крови (группу крови), то число рас может быть увеличено до миллиона, что абсурдно. Выводом из такой гипотезы будет положение о том, что все «расы» биологически полноценны для создания своей культуры и обладания общечеловеческими культурными универсалиями.

Внимательного рассмотрения требует и проблема «расы и интеллект». Исследователи полагают, что в мире есть множество групп, обладающих властью и социально доминирующих в обществах, и все они пытаются оправдать свои привилегии объявлением меньшинств (расовых, этнических, социальных) нижестоящими по природе. Существуют апартеид, колониализм, эксплуатация. В США мнимое превосходство белой расы было установлено и утверждалось сегрегационной доктриной. Уверенность в биологически обоснованной отсталости корен­ных американцев явилось основанием для их истребления, переселения в резервации и т.д.

Однако антропологи знают, что большинство поведенческих вариаций среди современных человеческих групп основано больше на культуре, нежели на биологии. Этнографические исследования приводят к выводу о том,  что способности к культурной эволюции у всех популяций равны. Первоначальное деление народов на цивилизованных и дикарей ушло в прошлое. Более того, доказано, что в любом стратифицированном обществе различия социальных групп по экономическим, социальным, этническим и расовым параметрам отражают неравенство возможностей в большей мере, чем генетическое строение. Поэтому различия в богатстве, престиже и власти между социальными классами обусловлены общественными отношениями, собственностью.

Охранительная идеология имущих классов формирует оши­бочное утверждение, что несчастья и бедность есть результат низких способностей, прежде всего интеллекта[71]. Появились и наукообразные суждения. Так, А.Дженсен, интерпретируя наблюдение, в ходе которого выяснилось, что по сравнению с белыми черные американцы в среднем показывают более низкий уровень интеллекта при тестировании, делает следу­ющее заключение: белые американцы «умнее» черных. Объ­яснения сводятся к тому, что чернокожие наследственно не­способны показывать такой же уровень интеллекта, как белые. К. Коттак приводит примеры, когда измерения IQ индейцев США показали разительные результаты: индейцы, проживаю­щие в резервациях в условиях нищеты и дискриминации, показали в среднем IQ равный 0,87, а индейцы из более обеспеченных районов с хорошими школами для них — 1,04.

Мы уже останавливались на том, что тестирование IQ скорее измеряет степень подготовленности человека к решению задач, нежели оценивает «чистый» интеллект индивида. Понимание того, что гены и среда непрерывно взаимодействуют, составляя основу развития организма и личности, и что нет «чистого» интеллекта вообще, кладет конец невежественным представ­лениям об интеллектуальном различии рас. Этот взгляд, на­конец, победил. В организациях ООН, в ряде штатов США приняты законы, уголовно преследующие за тестирование IQ детей в начальных школах.

Каждое жестко стратифицированное общество имеет меха­низмы для удержания непривилегированных слоев «на месте», эгалитаристские же общества, т.е. общества, исповедующие социальное равенство, наоборот, открывают духовный простор для самоактуализации каждого, независимо от материального и социального положения того или иного человека.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Какие факторы обусловливают человеческое разнообразие?

2. Какие виды разделения труда Вы знаете?

3. Возможно ли преодоление отчуждения человека в истории?

4. Чем определяется социальное положение индивида в клас­совом обществе?

5. В чем античеловечность расизма?

ЛИТЕРАТУРА

Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. T. II(VII). M., 1935.

Биологическое и социальное в человеке. М., 1977.

Левонтин Р. Человеческая индивидуальность: наследственность и среда. М., 1993.

Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 г. //Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 42.

Kottak C.P. Cultural antropology. N.Y., 1991.

 

Тема 6

Этнос и этнокультура

Недавно пережитый нами распад СССР на отдельные националь­ные государства не снимает проблемы политического самоопределения наций и сохранения этнических культур в рамках России. Взаимодействие этносов сегодня является одним из самых острых вопросов государственного и культурного строительства. В лекции будут рассмотрены узловые вопросы этнической проблематики.