Деятельность индивида — устойчивая система его взаимосвязей с миром, основанная на концептуальном образе мира и стереотипизированном поведенческом фонде.

Связь мотивации и воли рассматривается и другими московскими психологами (К.М. Гуревич, 1940; Л.И. Божович, 1969; А.Н. Леонтьев, 1981; В.А. Иванников, 1991). Например, А.Н. Леонтьев рассматривал развитие произвольного поведения в связи с развитием и дифференциацией мотивационной сферы. Произвольное действие, по А.Н. Леонтьеву, характеризуется тем, что содержание мотива и цели в нем не совпадает.
Спецификой подхода грузинских психологов является то, что волю они рассматривают как один из побудительных механизмов, наряду с актуально переживаемой потребностью. Так, по мнению Д. Н. Узнадзе (1966), механизмы воли таковы, что источником деятельности или поведения является не импульс актуальной потребности, а нечто совершенно иное, иногда даже противоречащее потребности. Побуждение к любому действию грузинский ученый связывает с наличием установки на действие (намерение). Эта установка, возникающая в момент принятия решения и лежащая в основе волевого поведения, создается благодаря присутствию в сознании воображаемой или мыслимой ситуации. За волевыми установками скрываются потребности человека, которые хотя и не переживаются непосредственно в данный момент, но лежат в основе принятия решения о действии, причем в выработке такого решения участвуют также процессы воображения и мышления.
Многие ученые рассматривали и рассматривают механизм мотивации как волевой. Отмечая это, Б.В. Зейгарник с соавторами (1989) пишут: "Проблема овладения своим поведением (на уровне овладения собственной мотивацией)... традиционно ставится в психологии как проблема воли... Волевое поведение рассматривается различными авторами как процесс производства новых мотивационных образований, способствующих развертыванию поведения в выбранном направлении" (с. 122-123).
Несмотря на то, что связь мотивации с волей является общепризнанным фактом, это, однако, не означает, что такая связь рассматривается всеми учеными одним и тем же образом. Можно выделить по крайней мере три направления в рассмотрении этого вопроса.
Первое из этих направлений практически отождествляет мотивацию и волю, тем самым, по существу, отрицая последнюю (такой подход характерен для американской психологии; неслучайно в западных психологических словарях отсутствует само понятие "воля"). При этом сторонники данного направления ссылаются на то, что если у человека есть сильное желание (мотив), то не требуется никакого психологического механизма, дополнительного по отношению к мотиву, который вызывал бы активность человека для достижения цели; само желание организует эту активность.
Однако еще Дж. Локк считал, что неверно отождествлять волю и желания человека. Связывая волю с механизмами порождения действий, он, наряду с мотивацией, выделяет особую способность, позволяющую осуществлять действия, и эту способность он называет волей. Воля, преодолевая неудовольствие, может выступать, по мнению Дж. Локка, и против желания, формируя у человека хотение или воление.
Не сводит волю к мотиву и П.В. Симонов, который справедливо полагает, что невозможно считать волей доминирующую в данный момент потребность. Воля - это не просто господствующая потребность, пишет он, а некоторый специальный механизм, дополнительный к одной из конкурирующих мотиваций.
Сведение воли к мотиву, побуждающему к активности, неправомерно хотя бы потому, что встречающиеся на пути к достижению цели препятствия вызывают так называемую "реакцию преодоления", которая, как правило, является принадлежностью всякого волевого усилия. К тому же специфика волевого проявления не может быть обусловлена тем или иным первичным побуждением, связанным с какой-либо потребностью. Более того, реализация одного из многих побуждений возможна лишь потому, что остальные побуждения часто подавляются усилием воли.
Второе направление не отождествляет мотивацию и волю, хотя и не отвергает наличия тесной связи между ними. Как полагает П.И. Иванов (1967), волевые (произвольные) действия, в отличие от непроизвольных, совершаются по мотивам. При этом среди сторонников данного направления нет полного единодушия. Для одних исследователей воля является частью мотивации, характеристикой и механизмом осуществления мотивации (Л.С. Выготский, Л.И. Божович). Так, например, Л.И. Божович сущность волевого поведения видит в способности подчинять его сознательно поставленным целям (заранее принятым намерениям) даже вопреки непосредственным побуждениям, когда человек преодолевает свои личные желания ради малопривлекательных для него в данный момент, но социально значимых целей (общественных ценностей). Волю она рассматривает как высшую психическую функцию в мотивационной сфере, возникающую в результате развития человеческих потребностей, опосредованных интеллектом. Как и Л. С. Выготский, Божович понимает волю как разновидность произвольной мотивации.
В.А. Иванников (1985) задается вопросом о том, что имеется общего в следующих понятиях, при помощи которых описывают и объясняют феномен воли или волевого поведения: действие без актуальной потребности; действие при конфликте мотивов; действие с учетом его последствий и моральных соображений; действие по общественной необходимости; произвольно выбранное действие, свободное от наличной ситуации; сдерживание своих желаний; преодоление препятствий и т.д. В. А. Иванников дает следующий ответ: все эти понятия включают в себя момент изменения побуждений путем изменения смысла действия. Он также полагает, что о воле начинают говорить тогда, когда обнаруживается недостаток побуждения к заданному действию (сходным образом И. Бекман (J. Beckmann, 1987) и Ж. Пиаже (1969) рассматривают волю в качестве усилителя недостаточного по силе побуждения). В результате получается, что, с одной стороны, В. А. Иванников придерживается понимания воли с мотивационных позиций, а с другой стороны, по-видимому, примыкает к сторонникам понимания воли как волевой регуляции, связанной с преодолением трудностей.
В другой работе он снова повторяет, что в основе волевой регуляции побуждения к действию лежит произвольная форма мотивации, когда пишет, что "Воля есть... произвольная мотивация" (1986, с. 27).
Взгляды В. А. Иванникова подверглись справедливой критике со стороны В. К. Калина (1989). Последний отмечает, что сначала В. А. Иванников сузил проблему произвольной мотивации до вопроса о побудительности, а затем свел ее к сознательному изменению мотива, которое рассматривается только в аспекте побудительных причин. Как воля, так и произвольная мотивация у В. А. Иванникова являются сознательной формой побудительных причин действия - и только. Волевые качества, а следовательно и волевые усилия, он не включает в понятие воли, предлагая взамен выделять такие реальные моменты деятельности человека, которые "пока не имеют своего объяснения и требуют привлечения понятия, сходного с интуитивно выделяемым понятием воли" (1985, с. 49). Таким образом, заключает В. К. Калин, основным недостатком представлений В. А. Иванникова о воле является то, что рассмотрение им воли лишь как разновидности произвольной мотивации не позволяет охватить всех волевых проявлений, в частности - управления человеком своими психическими процессами при исполнении действий и осуществлении деятельности.
Е.О. Смирнова (1990) критикует концепцию В. А. Иванникова с других позиций. Она отмечает, что если понимать волю только как овладение своим побуждением, то о начале формирования воли в детском возрасте можно будет говорить только тогда, когда ребенок станет способен управлять своими мотивами и создавать новые личностные смыслы (т.е. переосмысливать основание своих действий и поступков). Однако известно, замечает Е. О. Смирнова, что дети до 7-8 лет не могут адекватно осознавать свои мотивы (и тем более самостоятельно изменять смысл своих действий). Еще Л. С. Выготский вслед за К. Левином отмечал, что дети, в отличие от взрослых, не способны к образованию "любых" намерений и могут действовать только в направлении наиболее сильных непосредственных побуждений и что дошкольник может делать только то, что он хочет. Да и сам В. А. Иванников показал, что у детей до 6 лет введение дополнительных мотивов не дает значимого увеличения волевого компонента действий. Отсюда должно следовать, что до этого возраста говорить о наличии воли у детей трудно.
В действительности же и жизненные наблюдения, и научные исследования показывают, что уже у 3-летних детей проявляется упорство, упрямство. Ряд авторов именно дошкольный возраст считают интенсивным периодом развития воли (В.К. Котырло, 1971,1974; А.Н. Леонтьев, 1981; Н.И. Непомнящая, 1965; Д.Б. Эльконин, 1965).
Таким образом, многие данные говорят в пользу того, что сводить волю к произвольной мотивации нет оснований.
Для другой группы исследователей мотивация является одной из сторон волевого поведения, волевого побуждения (К.Н. Корнилов, 1957; Л.С. Выготский, 1983; В.Н. Мясищев, 1930; П.А. Рудик, 1967).
В соответствии с таким пониманием мотивация всегда произвольна и противопоставлять ее можно не непроизвольной мотивации, а непроизвольной (безусловно и условно-рефлекторной) детерминации поведения. Отсюда вытекает, что детерминация и мотивация - это хотя и взаимно зависимые (в том смысле, что вторая - разновидность первой), но не тождественные понятия. Внешний или внутренний стимул (например, резкая боль) может вызвать у человека и непроизвольную реакцию, но произвольные действия возникают только вследствие наличия мотива.
Из понимания мотива как начала, отвечающего за произвольную активность человека, вытекает, по мнению сторонников данной точки зрения, одна из структурных особенностей этой активности: прогнозирование результата и последствий его достижения. Произвольная активность всегда имеет место на фоне более или менее отчетливых ожиданий предполагаемого результата деятельности или возможных ее последствий. Другое дело, что получаемый результат не всегда соответствует ожиданиям.
Наконец, третье направление вообще ставит под сомнение связь воли с мотивацией. Ш.Н. Чхартишвили (1958) разделяет мнение Д.Н. Узнадзе о том, что волевое поведение не связано с удовлетворением актуально переживаемой потребности. Воля призвана служить побудительным механизмом поведения, удовлетворяющего внешним общественным требованиям, которые приняты субъектом ("я должен"). Вследствие этого Ш.H. Чхартишвили не считает волю частью единого мотивационного процесса, а рассматривает ее как особое психическое образование или способность личности.
Таким образом, проблема воли не сводится только к проблеме мотивации, но, по мнению ряда авторов, имеет и самостоятельное значение

Теория Куля выступила примером функционального подхода в объяснении личностной феноменологии, связанной с самоуправлением: содержание сознания, образ себя является производной от успешной/неуспешной деятельности, а не наоборот. Исходя из данного принципа, не низкая мотивация и негативные представления о себе приводят, например, к депрессии и беспомощности, а наоборот, являются следствие неудач. Это очень важное положение, ибо, согласно ему, для того чтобы у человека появились силы, способности действовать позитивным образом в согласии с самим собой, недостаточно только одной веры в эти силы и способности, необходимо в той или иной степени их объективно развивать.

В отличие от традиционного понимания воли, Ю. Куль опираетсяна современные представления о системном строении психики человека. Он исследует волевую сферу личности как систему, состоящую из совокупности подсистем. Реализация функций целостной системы контроля за действием возможна лишь при гибком и согласованном взаимодействии подсистем, обеспечивающих удержание намерений в активном состоянии в благоприятных ситуациях и прекращение целенаправленной активности в неблагоприятных ситуациях. «Понятие "воля" или «волевые процессы» описывает категорию взаимодействующих психических функций. При возникновении трудностей реализации действия эти функции опосредуют временную, пространственную, содержательную и стилевую координацию большого числа отдельных механизмов внутри и между разными подсистемами, такими как восприятие, внимание, память, эмоции, мотивация, система активации (темперамент) и моторика на основе единого принципа управления, который мы называем "намерение" или "цель"».

Ю. Куль выделяет следующие механизмы, которые способствуют реализации намерения вплоть до достижения цели и обеспечиваются разными подсистемами (психическими функциями). Эти механизмы реализуются чаше всего на неосознаваемом уровне, однако могут принимать форму осознанных стратегий.

Мотивационный контроль. Речь идет о стратегии, которая усиливает мотивационную тенденцию, лежащую в основе намерения. Это происходит за счет возобновления мотивационного процесса, удерживающего в поле внимания субъекта позитивные ожидания и внешние стимулы, благоприятные для выполнения деятельности. Таким образом, система контроля за действием «поддерживает» мотивационную систему, усиливая актуальное намерение.

Контроль внимания. Этот механизм обеспечивает направленность внимания на информацию, которая относится к реализации намерения. Это особенно важно в ситуации, когда, например, возникает опасность потерять из виду целевой объект.

Перцептивный контроль. Постулируется наличие своеобразного «интенционного» фильтра уже на ранних стадиях восприятия. При этом имеется в виду, что перцептивная система более чувствительна к характеристикам поступающей информации, связанным с намерением, и, наоборот, блокирует информации, нерелевантную намерению. Перцептивные категории, связанные с намерением, находятся в большей «готовности», требуют меньших затрат времени на обработку и раньше других получают доступ к системам регуляции действия.

Эмоциональный контроль. Субъект обладает «знаниями» об эмоциональных состояниях, которые способствуют или препятствуют реализации намерения. Если эмоциональный фон затрудняет достижение цели, то система контроля действия стремится изменить его.

Контроль неудач. Неудачи в ходе реализации намерения воспринимаются как эффективная обратная связь и приводят к мобилизации дополнительных усилий, либо, наоборот, к соответствующим эмоциональным последствиям (разочарованию и досаде) и снижению усилий вплоть до временного отказа от достижения цели ввиду неблагоприятных обстоятельств.

Контроль кодирования и оперативная память. Экспериментально показано, что информация, связанная с намерением, обрабатывается по экономной (с точки зрения усилий и затрат времени) стратегии. Тем самым открывается наиболее короткий путь к инициированию действия, связанного с намерением. Если действие по каким-то причинам задерживается, то информация о намерении хранится в оперативной памяти в особом, «активированном» состоянии. Даже будучи неосознаваемой, эта информация является легко доступной субъекту при возникновении ситуации, благоприятной для возобновления действия, связанного с намерением (вариант эффекта Б.В. Зейгарник).

Поведенческий контроль. Этот механизм заключается в предусмотрительности, охраняющей человека от соблазнов путем устранения из поля деятельности и окружающей среды предметов, провоцирующих нежелательные действия. Так, например, при желании похудеть человек убирает из дома сладости.

Таким образом, современные представления о множественности процессов, опосредующих волевую регуляцию, побудили Ю. Куля и других психологов отказаться от понятия «воля» («Wille») в традиционном смысле и заменить его понятием «контроль за действием». Это понятие передается также термином «Volition». Контроль за действием является более широким понятием и описывает не только волевую регуляцию по типу подавления конкурирующих тенденций действия, но и всю совокупность процессов, опосредующих реализацию намерения.

В конце 1990-х годов, развивая свою теорию, Куль все в большей степени вводил термины, начинающиеся со слова «само-»: саморегуляция, самоконтроль.

Понятие самоуправление Ю. Куль определяет как интеграцию всех функций, в результате которой обеспечивается такая координация психических процессов, при которой оптимизируется осуществление некоторого намерения и вытекающих из него конкретных целей. Одной из целей теории Куля является объяснение механизма, лежащего в основе способностей к самоуправлению. Этот механизм является универсальным, вне зависимости от содержания области, в которой человек действует. К причинам, вызывающим беспомощность и другие нарушения в самоуправлении, относятся проблемы в регуляции настроений (эмоциональный контроль), появление нежелательных мыслей (контроль внимания), неспособность к удержанию мотивации. Ситуация может еще осложняться зацикливанием на неудачах и внешнем давлении (ориентация на состояние), а также нарушением целостногосамопредставления, то есть представлениями о собственных потребностях, ценностях, чувствах, возможных альтернативных вариантах поведения.

Согласно Ю. Кулю, намерение состоит из ряда элементов, объединенных в единую сеть. Ключевыми элементами этой сети являются когнитивные репрезентации настоящего, будущего (потребного), а также текущего состояния. Настоящее состояние связано с процессами инициирования действия, будущее состояние — с процессами репрезентации цели и способов ее достижения, текущее состояние связано с контролем как прошлых, так и будущих событий, способных повлиять на осуществление действия (например, успех или неудача в прошлой деятельности, а также ожидание того или иного исхода в будущем). Если все указанные элементы намерения активированы в одинаковой степени, то намерение является полноценным и действие реализуется наиболее эффективно