Этноспихологические особенности украино-американских деловых отношений

За последние годы контакты между украинскими и амери­канскими предпринимателями во всех областях резко расши­рились и продолжают расширяться. Именно поэтому в мире особое внимание уделяется тому, как ведут переговоры пред­ставители нашей страны.

По мнению многих специалистов, украинский стиль значи­тельно отличается, например, от американского, характерные черты которого в нашем понимании — напористость, агрес­сивность, грубость. И это вызывает у наших участников пере­говоров недоумение, а иногда и нежелание вести дальнейшие переговоры. Однако дело в том, что американские предприни­матели получают образование, ориентированное на напорис­тость, и этот момент надо учитывать.

Другая отличительная сторона украинского стиля состоит в том, что мы обращаем внимание скорее на общие цели и относительно мало уделяем внимание тому, как их можно достичь. В то же время вопрос, как достичь той или иной цели, являет­ся ключевым, например, для американских участников пере­говоров. Такое расхождение в отношении деталей может затя­гивать выработку совместных договоренностей, а в некоторых случаях вообще тормозить процесс.

Подходя к решению проблем на переговорах, украинские предприниматели предпочитают действовать осторожно, не рисковать. В случае, если существует выбор между более или менее рискованными вариантами решения, наверняка будет выбран второй вариант. Боязнь риска ведет за собой и ограни­чение инициативы. Поэтому по крайней мере до недавнего времени украинские участники переговоров скорее реагировали на то, что предлагал партнер, чем выдвигали собственные ва­рианты решения.

По мнению американских исследователей, украинские пред­приниматели понимают компромисс в основном как сближе­ние позиций на основе взаимных уступок, и это вынужденное и временное явление. Отсюда ориентация не на то, чтобы вый­ти за рамки первоначально заданных позиций, а попытки ис­кать решения именно внутри этих позиций.

Как утверждают западные исследователи, украинская так­тика ведения переговоров отличается еще и тем, что наша сто­рона часто в начале переговоров старается занять прочную по­зицию, характеризующуюся значительным завышением тре­бований. Затем после длительных дискуссий происходит сбли­жение позиций сторон. При этом уступки нашими предпри­нимателями рассматриваются как проявление слабости, по­этому делаются весьма неохотно. Часто используются приемы, направленные на получение преимуществ в ходе переговоров.

Особенностью поведения украинских участников перего­воров, отмеченной американскими исследователями, является также быстрая смена настроений и установок в отношении партнера: то крайне дружеское расположение, то проявление официальности, исключающее любые личные симпатии.

В последние годы десятки тысяч украинских и американских предпринимателей садились за стол переговоров, но результа­том большинства таких встреч было отсутствие реального биз­неса. Данный факт обусловливает необходимость исследования различий в тактике ведения деловых переговоров и бизнеса между украинскими предпринимателями и представителями деловых кругов других стран

Раздел 3 КЛАССИФИКАЦИЯ ЭТНИЧЕСКИХ ОБЩНОСТЕЙ, ПРОГНОЗИРОВАНИЕ МЕЖЭТНИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ И ЗНАЧЕНИЕ РЕЛИГИИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ. НЕВЕРБАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ ОБЩЕНИЯ В ЭТНИЧЕСКИХ ОБЩНОСТЯХ

Глава 1 ЗНАЧЕНИЕ РЕЛИГИИ В ФОРМИРОВАНИИ ЭТНИЧЕСКОЙ ОБЩНОСТИ

Религия, так же как язык и обычаи, является созданием человеческого общества. Как язык хранит в себе религиозные предания, из которых каждый приобретает собственную рели­гиозность, так из нравов возникает особенно ценимый и по­читаемый круг религиозных обычаев и культов. Именно поэтому психология религии может быть определена как часть этничес­кой психологии. Религия способна мобилизовать людей, обра­щаясь к их преданности ценностям.

Верить означает знать, что то, во что верят, исполнится на самом деле. Каждый человек верит по-своему, несмотря на свои сомнения и свои познания в современной науке. Точные нау­ки не дают нам ясных ответов на наши вопросы о границах Вселенной, о том, почему мы живем и что происходит с нами после физической смерти. Вокруг нас господствуют хаос, су­матоха, войны, нищета. В этой ситуации религия вносит поря­док в хаос тем, что она вводит Бога как управителя и мысли­теля в неразгаданном нами «мировом плане». Он руководит и думает за людей, берет за руку и указывает правильный путь, дает здоровье, утешает и лечит. Однако в мире существует множество религиозных течений, которые, в свою очередь, влияют на психологические особенности этнических общностей. Очевидны различия в психологии таких религиозных те­чений, как, например, ислам и христианство, что определяет отношения между исповедующими их этническими группами.

Религия воздействует как на сознание, так и на бессозна­тельное масс, изменяя соответствующим образом коллектив­ное бессознательное. Однако не религия формирует этничес­кие общности, наоборот, отдельные этносы создают свою сис­тему верований. Не существует таких религий, которые были бы ложными. Все они отвечают данным условиям человечес­кого существования. Одновременно с самим созданием рели­гиозного течения этнос применяет религиозный символизм, черпая его из недр своего коллективного бессознательного. Например, австралийцы делали эмблемами своих племен са­мые простые существа, обитающие вокруг них.

Религия оправдывает себя потому, что она в глазах масс оправдывает и превозносит общество. Таким образом, религия укрепляет этнос, являясь дополнительным связующим звеном группы. Именно посредством нее этническая группа передает составляющим ее индивидам часть своей индивидуальности. Однако С. Московичи, например, справедливо утверждает, что «ни одна религия не может быть любовью, не являясь ненавистью».* Действительно, как утверждает Раймон Арон, «сущностью ре­лигии будет внушение людям фанатичной преданности отдель­ным группам и закрепление преданности каждого на сообществе, а тем самым, враждебности к другим».** Для того чтобы пове­рить в реальность группы и ее целей, необходимо предвари­тельно поверить в силу ее иллюзии, эмблемы или символа, которые ее представляют. Этническая группа, не соблюдающая этих правил, уклоняющаяся от них, ослабляется, распыляет­ся, теряет влияние на своих членов. Примером этому могут служить страны исламского мира, которые сохранили свою индивидуальность на протяжении многих веков именно благо­даря сильной религиозности их членов. Ислам для них — основа централизации, законности и стабильности. Феномен этнической устойчивости исламских стран состоит в том, что, определяя главной фигурой пророка Мухаммеда, они стаби­лизируют административную систему. Кто бы ни стал имамом или главой государства, народ его поддержит, ибо так соизво­лил Аллах. Одновременно с этим религия устанавливает мораль­ные нормы, облегчающие управление в пределах этноса.

* Московичи С. Машина, творящая богов. — М., 1998. — С. 74.

** Цит. по: Московичи С. Машина, творящая богов. — С. 74.

 

Однако с точки зрения этнической психологии религия является отражением знаний о той или иной группе. Этнос, со­здающий религиозное течение, отражает в нем свою психоло­гию. Так, по мнению К.Г. Юнга, Бог совпадает с комплексом представлений, объединившим в себе наибольшую сумму пси­хической энергии. Следовательно, содержание религиозного течения в этносе отражает его психический склад.

По положению религии в обществе можно судить о проис­ходящих в нем процессах. Так, Э. Дюркгейм пишет: «Посколь­ку боги являются всего лишь коллективными персонифицирован­ными идеалами, то всякое ослабление веры свидетельствует о том, что сам идеал ослабляется; а он не может ослабляться иначе, как если оказывается пораженной сама социальная жизнеспособность. Одним словом, народы неизбежно умирают, когда умирают боги, если боги являются ничем иным, как народами, мыслимыми сим­волически».*

* Durkheim E. Textes — Paris, 1899. — Т.2. — Р. 30.

 

Таким образом, для превращения религии индивида в функ­цию этноса у него необходимо отнять все прочие зависимости и обусловленности. Религия дает этносу необходимый запас прочности против многообразного воздействия извне. Вероис­поведание становится исповеданием определенных коллектив­ных убеждений. Церковь, по утверждению К.Г. Юнга, «ничуть не меньше подчеркивает идеал общности, а там, где церковь сла­ба, как в протестантизме, там болезненно ощущаемая утрата связей между людьми компенсируется надеждой и верой в «чув­ство общности».*

* Юнг К..Г. Аналитическая психология. — М., 1995. — С. 126.

 

Как отмечает Г. Лебон в своей книге «Психология толп», «благодаря верованиям, люди каждой эпохи окружены сетью тра­диций, мнений, привычек, от ига которых они не в состоянии избавиться и которые обусловливают их взаимное сходство Эти ве­рования управляют людьми так же, как и вытекающие из них обычаи, руководящие всеми малейшими актами нашего существо­вания настолько, что даже самый независимый ум не может со­вершенно освободиться от их власти».* В подтверждение это­му Г. Лебон, сравнивая влияние на массы Тиберия, Чингис­хана, Наполеона и Моисея, Будды, Магомета, приходит к вы­воду о том, что «заговор может свергнуть тирана, но что он может сделать против какого-нибудь прочно установившегося верования».**

* Ле Бон Г. Психология толп. — М., 1998. — С. 212.

** Там же.

 

Общеизвестно, что все основные религии — буддизм, хри­стианство, ислам — вызывали массовые обращения среди це­лых рас, которые формально сразу их принимали. Однако при более внимательном рассмотрении видно, что принятие новой религии заключалось лишь в изменении названия старой. Из­менения верований при переходе от одного народа к другому могут быть и столь значительными, что вновь принятая рели­гия не имеет ничего общего с религией, название которой она сохраняет. Так, например, китайский буддизм настолько сильно отличается от буддизма Индии, что вначале долгое время рас­сматривался учеными как самостоятельная религия. Другим примером может послужить ислам, который, несмотря на про­стоту монотеизма, имеет резкие отличия в Саудовской Аравии, Индии и ОАЭ. Однако наиболее ярким примером может явиться Алжир Он заключает в себе два абсолютно различных народа: арабов и берберов. Оба данных народа исповедуют ислам, но от ислама первых до исламизма последних очень далеко. По­лигамия Корана у берберов превратилась в моногамию, а сама религия представляет собой соединение ислама с язычеством, берущим свои истоки со времен Карфагена.

Таким образом, определенная этническая группа перени­мает религию только в том объеме, который совпадает с ее пси­хологией. Со временем религия принимает все новые и новые очертания, видоизменяясь вместе с характером этноса. Имен­но это обусловливает различия течений в пределах одной ре­лигии.

Глава 2 ВОЗМОЖНОСТЬ ИДЕНТИФИКАЦИИ ЭТНИЧЕСКИХ ОБЩНОСТЕЙ ПО КЛАССИФИКАЦИИ К.Г. ЮНГА

Анализируя этническую общность, необходимо осущест­влять целостный подход к этому элементу как к единой био­логической структуре. Рассматривая каждого отдельного члена данной группы, невозможно прийти к какому-либо однознач­ному выводу. Это происходит потому, что анализ особеннос­тей отдельного человека требует личностного подхода к нему, с учетом всех изменений в его жизни, психике, с определением его жизненных мотивов. Однако в связи с этим утрачивается какая-либо общность его психики с психикой других членов данной группы. Действительно, психика всех людей индиви­дуальна и проводить четкое разделение между психикой пред­ставителей одной этнической общности и других этносов невоз­можно. Одновременно с этим очевидно, что такие различия объективно существуют. Причина этого явления состоит в том, что внутри каждой этнической общности существуют опре­деленные правила ее функционирования и жизнедеятельнос­ти, проявляющиеся в морали, культуре, обычаях. Они, в свою очередь, формируют специфические особенности, отмечаемые представителями других этносов, имеющих отличные от дан­ных «правила».

Данное утверждение можно доказать при помощи анализа психической структуры, например, украинской диаспоры. Анализ показывает, что большинство этнических украинцев, проживающих длительное время за рубежом, практически це­ликом утратили психологические особенности, присущие их предкам, и приобрели новые качества психики, характерные для коренного населения страны проживания. При этом этни­ческое большинство не замечает существенного различия между своими психологическими особенностями и особенностями диаспоры. Это происходит в силу потери связи с автохтонной украинской культурой и обществом и проявлением в инород­ной среде индивидуальных особенностей психики.

Таким образом, в однородной этнической среде проявля­ются индивидуальные психологические особенности ее членов, в то время как в мультиэтническом обществе более заметны этнические особенности психики отдельных индивидов. Дан­ные особенности отмечаются членами противоположного этно­са, то есть для представителя этноса «А» будут заметны разли­чия в его психологии и психологии представителей этноса «Б», однако он практически никогда произвольно не выделит осо­бенности психики представителя своего этноса («А»). При этом психологи отмечают интересное явление: когда индивид оценивает представителя другой этнической общности, то не­вольно старается обратить внимание только на отрицательные качества. Подобный подход ошибочен, если речь идет об объек­тивном рассмотрении предмета исследования: начинает пре­валировать предубеждение, являющееся, в сущности, сраба­тыванием механизма психологической защиты — проекции. Наиболее правильным в данном случае представляется подход к проблеме, исходя из метода перенесения своей личной оцен­ки на позицию представителя той нации, которая характери­зуется.

Этнические особенности психики различных народов необ­ходимо рассматривать как результат функционирования сово­купности культуры, обычаев, религии и морали данного этноса. Применение типологии личности К.Г. Юнга к этническим общностям, таким образом, описывает психические особен­ности этноса с точки зрения психологической оценки его куль­туры, обычаев, религии и морали. Поэтому мы можем опреде­лить психологический тип отдельного этноса, исходя из харак­теристики продуктов его функционирования. Рассмотрев неко­торые этнические общности, мы пришли к выводу о том, что все они могут быть отождествлены с тем или иным психоло­гическим типом концепции К.Г. Юнга.

Данная концепция представляет собой не что иное, как отражение информационной модели сознательного и подсоз­нательного уровня человека. Однако и общество обладает со­знательным и бессознательным (коллективное бессознатель­ное) уровнем психики. Так как эти уровни формируются из совокупности подобных психических конструкций каждого от­дельного члена группы, то справедливым будет и утверждение относительно отождествления каждого отдельного этноса с психологическим типом. При этом сохраняются вся структур­ная модель этого типа: сознание типа — сознание всех членов этноса, которое формирует, например, общественное мнение; бессознательное типа — коллективное бессознательное этни­ческой группы, в которое входят, например, архетипы.

Проанализировав отдельно каждую из вышеперечисленных этнических групп, приходим к следующей психологической классификации этнических общностей:

Таблица 1