Винтер беспокойно смотрела на королевские двери. Что могло задержать выход монарха? Она пыталась скрыть панику, которая начинала нарастать где-то в желудке. Что им всем делать? Принять ли пищу? Или же это оскорбит короля, которого еще не поприветствовали по церемониалу? Какой дурак осмелится взять первый кусок, если это — нерушимая привилегия коронованных особ? Но с другой стороны, раз подали дичь, но никто не берет ее, может ли пренебрежение его щедростью оскорбить короля? Отвергнуть или принять — что хуже? А если взять мясо, но не есть — это приемлемо?
Она видела такую же внутреннюю борьбу на лицах окружающих. Всех, кроме Кристофера, который озадаченно заглядывал под тарелку и обшаривал свой кусочек стола.
— Где мой нож? — удивленно спросил он.
Винтер нахмурилась: когда он садился, нож определенно был. Она покосилась на Эндрю Притчарда и заметила, как он обменялся с соседом довольной улыбкой. Девушка чуть отклонилась и увидела волну сдержанных движений, рябью прокатившуюся вдоль стола лордов. Что-то передавалось от человека к человеку, пока на дальнем конце стола Симон Персьюант не подозвал слугу, передав ему якобы лишний нож. Мальчик уставился на него и, видимо, задал вежливый вопрос, на что Персьюант пожал плечами и беспечно отмахнулся: мол, дали два по ошибке. Винтер досадливо поморщилась. Как это по-детски, мелочно и глупо…
Дверь в королевские покои отворилась, и все внимание немедленно обратилось на юного пажа, который взошел на верхний ярус королевского помоста и объявил высоким нервным голосом:
— Его Величество король Джонатон предлагает вам откушать, пока его задерживают неотлож… эмм… — Мальчик испуганно покосился через плечо, и кто-то, очевидно, шепнул из-за дверей подсказку. — Неотложные государственные дела! Не желая, чтобы подданные голодали в ожидании, Его Величество наказывает вам приступить к дичи… с заверениями, что он к вам вскоре присоединится!
Паж слез с помоста, и слуги тут же внесли в зал огромные подносы с дымящейся дичью.
Решение, кто же возьмет первый кусок, к счастью, легло на плечи возглавляющих столы лордов, Френсиса Колтамера и Лоренса Теобальда. Так как они сидели ближе всех к королевскому месту, слуги без опаски приблизились к ним. Встали по двое около каждого из лордов, сняли с плеч тяжелые подносы, держа их на уровне стола, чтобы господа могли выбрать. Френсис и Лоренс, оба бывалые игроки в подобных придворных играх, переглянулись, кивнули и одновременно насадили на нож самую маленькую птицу, которую разглядели в общей куче. Вздох облегчения пронесся по залу, когда они положили дичь на тарелки и стали есть мясо.
Тихие, неуверенные разговоры снова начались в зале, сопровождаемые музыкой менестрелей, пока птицу носили вдоль столов. Кристофер все еще искал свой пропавший нож, теперь засунув голову под стол и шаря под лавкой.
— Кристофер! — позвала Винтер, глядя на приближающееся блюдо с едой. — Кристофер!
Она пихнула его, и юноша ударился головой об стол, выругавшись на хадрийском.
Кристофер выпрямился, потирая затылок, и благодарно улыбнулся, потому что аппетитная гора жареной дичи оказалась вровень с его носом.
— Ох! — выдохнул он, облизнувшись.
— Скажи, что ты хочешь, я положу тебе, — прошептала Винтер.
Но он, не дослушав, потянулся вниз и вынул из-за голенища самый длинный и острый кинжал, который Винтер вообще могла представить засунутым в сапог. Кристофер наколол жирного цыпленка для себя, а потом посмотрел на девушку.
— Тебе взять? — спросил он, искренне не обращая внимания на смесь страха и возмущения, разбегающуюся от их места по всему столу, как круги по воде.
Винтер отвела взгляд от вереницы кислых лиц, видневшихся за его плечом, и умудрилась сказать невозмутимо:
— Мне вот эту куропатку, Кристофер, пожалуйста.
Несмотря на свои увечья, юноша, похоже, не испытывал неудобств, расправляясь с цыпленком. Винтер смотрела зачарованно, как ловко он отделяет мясо от костей. Только когда Кристофер заговорил, обращаясь к ней, Винтер поняла, что она неприлично таращится на него.
— Очень действенная месть, не правда ли? — сказал он спокойно, опуская руки в чашу для омовения и вытирая искалеченные пальцы салфеткой. — Нацеленная на то, чтобы лишить меня всего самого дорогого, но при этом сохранить способность работать.
Он ел, глядя мимо Винтер, в зал.
«Это наверняка не та веселая история, которую он рассказал той женщине, — подумала Винтер. — Кристофер доверил мне что-то, о чем сообщает не каждому. Почему?» Она обдумала его слова. Месть, он сказал. Не наказание. Месть. «Кого же ты обидел, что они сделали с тобой такое? Чей-то брат? Или муж?» Но затем она вспомнила, как Рази шутил с Кристофером по поводу бесчестья и вымазывания смолой. Вряд ли это было бы предметом шуток, если бы Кристофер уже так жестоко пострадал из-за своего распутства.
Королевские двери снова раскрылись, пропуская еще одного пажа, и Винтер с Кристофером повернулись посмотреть, как мальчик пробирается между их столом и стеной к противоположному концу зала.
Кристофер вытянул руку и схватил мальчугана за блузон, дернув, чтобы паж остановился. Винтер охнула и досадливо оглянулась.
— Ох, Кристофер, так нельзя! — прошептала она.
Юноша подтащил к себе испуганного ребенка и зашипел ему на ухо:
— Что здесь происходит, мышонок? — Его хадрийский акцент стал внезапно очень явным.
Паж затравленно оглянулся и попытался вырваться:
— Я не могу сказать, мой лорд! Вы же знаете.
— Я не твой лорд, мышонок. Я просто сижу здесь. Что с моим лордом Рази? У него все хорошо?
— Кристофер! — Винтер положила ладонь на его руку, но юноша не отреагировал и подтянул выдирающегося пажа еще ближе.
Люди со всех сторон глазели на них, пытаясь услышать, о чем разговор. Стражники на другом конце зала тоже стали присматриваться.
— Кристофер! Так ты загремишь в тюрьму.
— Я не могу, господин! — Голос пажа от паники стал похож на писк летучей мыши. — Я должен доставить послание, добрый сэр. Отпустите меня!
— Для кого послание?
Ребенок оглянулся в ужасе. Стражники уже начали приближаться, но, наверное, на его взгляд, слишком медленно. Он сдался:
— Вольноотпущеннику Гаррону, сэр, за общинным столом. Это крайне важно. Пожалуйста, отпустите меня!
Кристофер ослабил хватку, от удивления выпучив глаза. Маленький паж тут же попытался дать деру, но Винтер успела схватить его за полу:
— Это и есть Кристофер Гаррон, дитя. Передай ему свое послание!
Паж застонал от разочарования и страха:
— Нет, леди! Вольноотпущенник Гаррон, простолюдин! За общинным столом! Ну пожалуйста, добрая леди, прошу вас, это так важно! Лорд Рази сказал, что есть духу!
Кристофер привстал, и Винтер увидела ужасный гнев, настоящую лютую ярость на его лице. Ее испугало это выражение, а паж и подавно съежился перед новой страшной угрозой. Юноша проговорил, повышая голос:
— Я и есть вольноотпущенник Гаррон, мышонок. А теперь передай свое Богом проклятое послание!
Стража почти добралась до их мест, но прежде маленький паж внимательно всмотрелся в задержавшего его человека Волосы, миндалевидные серые глаза и, наконец, руки. Руки, конечно, убедили его окончательно. Ребенок всхлипнул и повалился Кристоферу в ноги:
— О, мой лорд! Простите меня! Я опоздал!
Стражники выглядели сконфуженными и удалились, потому что было явно, что паж нашел именно того, кого искал.
Кристофер рывком поднял мальчишку на ноги и встряхнул.
— Говорю, я не твой лорд, малыш! Что за послание? С моим лордом Рази все в порядке?
— Лорд Га… господин вольноотпущенник Гаррон… Лорд Рази послал меня… чтобы я…
Глаза пажа были полны слез, и Винтер задумалась, насколько трудно растрогать Кристофера. Он смотрел в упор на малыша с единственным желанием — услышать послание.
— Чтобы предупредить… чтобы вы не… О, мой лорд! Он сказал передать — не принимайте ни от кого приглашений пересесть за стол лордов! Ему нужно, чтобы вы присматривали за обеими частями зала!
Кристофер, чертыхаясь, отшвырнул пажа и уставился на проход между рядами. Винтер на секунду показалось, что он сорвется и побежит в королевские покои. Но юноша повернулся к маленькому посыльному, снова схватил его за грудки и прорычал:
— Скажи лорду Рази, что уже поздно! Скажи, что некому больше присматривать за общинным столом. Спроси его, что мне делать. Ты слышишь, малыш? Спроси, что он прикажет мне делать!
С этими словами он швырнул пажа вверх по проходу, так что тот пролетел первые несколько футов и пробежал остальные.
Винтер сидела вполоборота, глядя, как Кристофер провожает взглядом мальчика, спешащего к дверям. Больше для него в зале ничего не существовало, и Винтер озарило. Это было как яркий луч света, осветивший Кристофера и полностью преобразивший его в глазах девушки.
Кристофер Гаррон здесь не из-за чего-то, что он хочет и может получить. Его манит не роскошь, не еда, даже не женщины. Теперь Винтер знала, почему Рази убеждал Кристофера прийти. Потому что это его друг. Он преданно любит Рази, а Рази доверяет ему. Доверяет свою спину, безопасность, саму жизнь.
Глядя на лицо Кристофера, Винтер узнала в его выражении себя. Понимание, что каждый из них согласен отдать свою жизнь за Рази, и испугало ее, и успокоило в равной мере.
Кошмарная трапеза
Пажу не удалось передать сообщение Рази. Как только его фигурка выскользнула за двери, они распахнулись и в зал начали входить советники из королевского кортежа. Винтер видела малыша, очень смущенного тем, что ему не удалось выполнить поручение, — он прижался к стене, пока мимо проходили фигуры в черных мантиях.
Что-то было совсем не так, это и дураку ясно. Первые шестеро советников, вошедшие в зал, выглядели ужасно: неуверенные, съежившиеся, на лицах — смесь страха и гнева. Идущие за ними стражники не столько охраняли, сколько подталкивали советников, как стадо баранов, загоняя их в пиршественный зал. У Винтер внезапно пересохло горло, когда она заметила, что у солдат с копий сняты кожаные чехлы и острия в боевой готовности.
Медленно, не глядя, она дотронулась до руки Кристофера, мягко потянув вниз.
— Сядь, Кристофер, — сказала очень тихо. — Сядь и не делай никаких резких движений.
Их глаза встретились, его ярость столкнулась с ее натренированным самообладанием. Девушка чуть качнула головой и выдержала взгляд:
— Поверь мне, Кристофер, сейчас не время действовать!
Он все-таки сел, и они оба повернулись к двери смотреть, как развиваются события, бессильные что-либо сделать.
Следующим в дверях показался отец Винтер, и теперь был черед Кристофера успокаивающе придерживать ее за руку. Юноша ничего не сказал и даже не смотрел, но сжал пальцы так крепко, что Винтер поморщилась от боли. Он держал ее руку, пока к ней не вернулась осмотрительность, хотя боль на лице скрыть не удалось.
Лоркана буквально вытолкнули из королевских покоев, здоровый охранник ударил его между лопаток рукоятью копья, а потом практически выдавил в зал, налегая всем своим весом. Уже на пороге отец Винтер пытался обернуться, решительно отталкивая стражника, который двигал его вперед. Пока шло молчаливое противостояние, Винтер увидела, что люди в зале встают то тут, то там.
Стражники, стоящие у стен, бросали друг на друга взгляды. Воздух почти ощутимо задрожал от напряжения. Винтер чувствовала, как оно коснулось плеч и заструилось по шее вверх. Напряжение искрилось над Кристофером, словно летняя молния над горизонтом, горячая и опасная.
Яростная схватка двух гигантов в коридоре оборвалась, когда к Лоркану обратился кто-то из королевских покоев. Винтер видела, как отец выглядывает из-за плеча стражника, как внимательно слушает, вся его поза словно кричала: «Скажите, что мне делать!» Все в зале невольно затаили дыхание.
Вдруг плечи Лоркана обмякли. Он еще раз толкнул стражника, рыча что-то в его невозмутимое лицо, но это был всего лишь гнев, вспышка бессильной ярости. Лоркан развернулся, прошел в зал и сел на положенное ему место на нижнем ярусе королевского помоста.
Потом было несколько долгих мгновений бездействия. Винтер увидела, что Кристофер тайком протер свой кинжал и спрятал назад, за голенище. Отец сидел, впившись взглядом в свои сжатые кулаки, он даже не поднял головы, чтобы найти дочь.
Суетливое движение снова приковало внимание зала к дверям. Выходили остальные советники. В отличие от первых шести, эти восьмеро не были напуганы. Они вышли сплоченно, уверенные и решительные. Вместо того чтобы пройти и сесть на свои места, они собрались группой у ступенек, загородив проход на нижний ярус королевского помоста. Обратив взоры к двери, стоя плечом к плечу, они образовывали монолитную черную баррикаду. Винтер подумала, что эти люди, в черных мантиях и маленьких черных шапочках, с мрачными бледными лицами, действительно напоминают стервятников, о которых говорил Кристофер.
Через порог переступил Рази. Он сменил докторскую мантию на алый костюм с черными бриджами, как того требовал церемониал официального приема. Двое стражников за его спиной держались неприятно близко. Они тихонько подталкивали его, заставляя делать шаг за шагом на негнущихся ногах. Взгляд Рази блуждал, ни на чем не останавливаясь; он шел, никому не глядя в глаза, даже не поднимая головы, чтобы осмотреть зал. Похоже, он старался отрешиться от всех чувств, лишь бы не быть здесь и сейчас. Винтер встречала уже такое выражение лица у людей, поднимающихся на эшафот. Она почувствовала, как рядом напрягся Кристофер.
— Что происходит? — пробормотал он. — У него вид, как у загнанного зверя.
Да. И это тоже. Это скользящее движение глаз, ужасающе пустое выражение лица. Он как будто выжидал момент, чтобы сломать клетку и сбежать. Винтер судорожно сглотнула, с трудом заставив застыть и лицо, и руки. Рази приблизился к непробиваемой стене советников. Он надавил плечом, не глядя в их лица, безнадежно пытаясь пройти сквозь их баррикаду и занять свое место рядом с Лорканом. Но солдаты сзади продолжали непреклонно толкать, а советники не разомкнули ряд. Единственный проход, куда его выдавливали, вел по ступенькам на верхнюю площадку. Рази споткнулся, поднимаясь на первую ступеньку. Винтер увидела, что при этом он приподнял голову и уперся взглядом в последнего советника, лорда-интенданта Эрона.
Страх, боль и ярость в глазах Рази словно подкинули Винтер. Кристофер тоже встал. Но их порыв остался незамеченным — вошел король, и все в зале вскочили со своих мест, приветствуя его. Король Джонатон, как всегда величественный, быстро прошел мимо солдат, советников и своего незаконнорожденного сына, поднялся на верхнюю площадку, шагая через две ступени. Облегчение было ощутимо физически, когда присутствующие подняли бокалы, вскричав приветственное «Ура!».
Король шагнул к большому трону, венчавшему помост, поднял руку, принимая приветствие и любовь своего народа. Жестом указал всем присаживаться, что толпа не преминула сделать. Но все при этом явно испытывали неловкость — почему сам король стоит? Почему половина его советников столпились, не давая прохода на нижний ярус, а вторая половина сидят камнем на своих местах? И почему лорд Рази замешкался на ступенях, вместо того чтобы вместе со всеми салютовать королю?
Джонатон подал знак солдатам, и они решительно стали толкать Рази вперед. Он противостоял с каменным лицом, но, оказавшись перед выбором — идти или упасть, чтобы его волокли, Рази пришлось подчиниться. Шаг за шагом он поднимался на королевский помост.
Все, включая конечно же Винтер и Кристофера, с ужасом смотрели, как королевского бастарда ведут к трону. Даже менестрели прекратили играть, и в наступившей мертвой тишине Винтер слышала, как тяжело и неровно дышит Рази. Она слышала, как он шаркает подошвами сапог, как вколачивает каблуки в дерево. Стражники продолжали подталкивать его перед каждым шагом.
Они довели его до третьего трона. Сиденье для Альберона. Место законного наследника королевства Джонатона. Винтер услышала короткое захлебывающееся рыдание, которое издал Рази, когда солдаты положили ладони на его плечи. На фоне общего молчания этот громкий звук было хорошо слышно, и король резко махнул рукой в сторону галереи менестрелей. Они выдали какую-то жалкую фальшивую трель, потому что пальцы свело от ужаса, и Джонатон зыркнул на музыкантов и рявкнул что-то — невнятно, но очень сердито. Легкая, веселая мелодия поплыла в воздухе, и король перевел сердитый взгляд на сына.
Рази смотрел на него умоляюще, с такой болью и отчаянием, что у Винтер на месте короля сердце бы точно разорвалось. Но Джонатон был неумолим, и по его жесту «вниз» солдаты надавили: по две большие сильные руки на каждом плече Рази. И вот на троне Альберона сидит Рази-бастард, внезапно и бесповоротно ставший претендентом на престол.
Слуги внесли вторую перемену блюд — огромные подносы с лососем, запеченным с чесноком, укропом и маринованным горчичным семенем. Аромат был восхитительный, но обычного шепота предвкушения на этот раз не последовало. Все сидели напряженные, с округлившимися, как у лемуров, глазами, а король первым отведал предложенной еды.
Служители стояли на нижнем ярусе, сразу за спиной отца Винтер, высоко поднимая поднос, так что Джонатон чуть подался вперед, чтобы положить розовую мякоть себе на тарелку. Когда король набрал себе рыбы, по традиции блюда должны перейти к следующему по рангу. Так как королевы и Альберона не было, им следовало бы опуститься на нижний ярус и предложить пищу Лоркану и Рази. Затем следуют советники, потом — оба стола лордов и в заключение — общинный стол для простолюдинов. Поднести же блюдо Рази, когда он сидит на троне Альберона, было бы ужасающим знаком того, что никто не хотел признать и принять.
Король приказал им двигаться, но двое слуг стояли в нерешительности, потому что Рази сжал кулаки. Король жестом указал, чтобы следующим поднос предложили его сыну. Несчастные служители моргали и мялись, ошеломленные таким явным признаком неверности истинному наследнику престола. Внезапно Джонатон привстал и так рявкнул на них, угрожающе подняв руку, что бедняги отступили и чуть не упали, задев Лоркана, но в конце концов все обошлось, и злосчастный поднос оказался перед Рази. Тот закрыл глаза и отвернулся.
Король что-то негромко сказал упрямцу, не поворачивая головы и уже начав трапезу. Что бы ни пробормотал в ответ Рази, от этого сердитое лицо Джонатона помрачнело еще больше. Король нагнулся и что-то прорычал на ухо сыну. Рази мотнул головой, убийственно похожий сейчас на отца, и что-то ответил сквозь зубы.
Секунду король и его сын смотрели друг другу в глаза. Потом Джонатон потянулся, взял полную пригоршню рыбы с подноса и вывалил капающую соком лососину на тарелку Рази, после чего отвернулся, решив щекотливый вопрос. Угрюмо кивнул слугам продолжать, сполоснул пальцы в чаше и продолжил жадно поглощать содержимое своей тарелки.
Так и продолжалось это ужасающее пиршество. После каждой перемены блюд Джонатон брал еду с подноса и наваливал на переполненную тарелку сына, так что стол перед Рази был густо заляпан разными соусами, сливками и маслами. Рази сидел откинувшись, морщась от отвращения и не глядя на тарелку. Король же съедал всю предложенную ему еду, с кислой миной оглядывая зал. Если он замечал, что кто-то не ест или просто невесел, несчастного подзывали к королю, который интересовался, все ли в порядке со здоровьем. Вскоре все жевали, глотали и улыбались с мрачной решимостью, как заведенные.
Только Лоркан, Винтер, Кристофер и трое советников поддержали Рази, отказываясь от еды, и каким-то образом король ухитрялся не замечать их.
В конце трапезы подали фрукты и сыр, чудовищную тарелку, стоявшую перед Рази, унесли, стол вытерли, появились бокалы со сладким вином. Винтер подумала, не впал ли Рази в транс, потому что, похоже, он не замечал ничего, что творилось в зале, — юноша сидел как статуя, неподвижно положив руки на подлокотники трона, слепо уставившись в пол.
Со времени второй перемены блюд Кристофер и Винтер не обменялись ни единым словом. Они отмахивались от предложенной еды, но выпили по несколько бокалов клубничной настойки. Винтер не спускала глаз с королевского помоста, попеременно всматриваясь то в Рази, то в своего отца, который даже не пошевелился за все это время. Кристофер же внимательно осматривал толпу, подмечая любое движение, говорящее ему куда больше, чем слова.
«Скоро все кончится, — думала Винтер. — Конечно же Джонатон не будет так жесток, чтобы принудить собравшихся танцевать».
Ее сердце екнуло и оборвалось, когда король встал и хлопнул в ладоши, приказывая сдвинуть столы и освободить место для танцев. Музыканты заиграли рондо. По залу пронеслась рябь абсолютно неискренних аплодисментов, и танцующие заняли свои места и приготовились.
Кристофер и Винтер встали и отошли чуть ближе к трону, потому что их длинный стол отодвинули к стене. Они держались вместе, надеясь, что хоть одному из них посчастливится незаметно пробраться сквозь заслоны стражи и советников поближе к другу. Рази и король остались на помосте, Джонатон сидел развалившись, пил вино и осматривал толпу. Рази сохранял позу, в которой просидел весь вечер.
Когда Винтер и Кристофер прохаживались перед кордоном солдат, Рази на краткий миг поднял голову и нашел их глазами. Сердце Винтер подпрыгнуло, когда она поняла, что он все это время выжидал, когда они подойдут. Рядом напрягся Кристофер, когда взгляд Рази перепрыгнул на него. Юноша на троне чуть кивнул головой и беззвучно сказал: «Останься!» Кристофер как ни в чем не бывало развернулся и стал прогуливаться, наблюдая за танцами. Но Винтер была уверена, что он ни на секунду не оставит друга одного.
Внимание Рази снова переключилось на девушку. Лишнего времени у них не было, но на мгновение он позволил проявить эмоции — взгляд из-под горестно сведенных бровей стал мягче. «Лоркан», — прочитала она по губам, а Рази стрельнул глазами в сторону королевских покоев. Двери были открыты, охраны не видно. Винтер вопросительно посмотрела на Рази, но он снова безжизненно уставился в стол, а король посмотрел на нее. Винтер плавно развернулась и смешалась с толпой, кружным путем пробираясь к дверям, ведущим в коридор перед королевскими комнатами.
Лоркан был один. Наверное, он воспользовался суматохой, когда все вставали, чтобы выскользнуть из зала. Винтер нашла его, забившегося в угол, как зверь в ловушке, сползшего по стене, которая только и удерживала его от падения. Когда она попала в его поле зрения, он закатил глаза и страдальчески улыбнулся. Рука была прижата к судорожно вздымавшейся груди, дыхание выходило с усилием.
— Дорогая, — прохрипел он, — мне плохо.
К чести сказать, Винтер не вскрикнула и не начала суетиться. Она лишь начала выталкивать отца вверх, крепко держа за плечи, пока он не встал у стены в полный рост.
— Ты дойдешь до наших комнат? — спросила девушка, глядя в его усыпанное бисеринками пота лицо.
— Лорд Рази…
— Кристофер о нем позаботится.
Даже несмотря на боль, Лоркан умудрился недоверчиво поднять бровь. Винтер положила ладонь на грудь отца и почувствовала через одежду, как бешено колотится и скачет его сердце.
— Папа, — сказала она, — Рази доверяет ему. А я доверяю суждению Рази. А теперь, пожалуйста, папочка, пойдем домой, пожалуйста!
Музыка из зала набрала скорость — рил сменился джигой. Танцоры, наверное, крутятся как волчки. Жара стоит немыслимая, от напряжения уши закладывает. Лоркан ухватил дочь за плечо, и ее колени на мгновение подогнулись от его веса. Вместе они выскользнули в прохладный полумрак заднего коридора и начали спускаться вниз. Звуки танца слабели позади них.
— Дорогая… д-дорогая… — Лоркан внезапно вцепился в нее крепче и согнулся в поясе. — Постой. На минуточку.
Винтер завела его в первые же открытые двери, помогла прислониться к стене. Они оказались в какой-то передней, освещаемой только легкими отсветами из коридора.
— Ты в порядке, папа?
Его глаза затуманились, дыхание перешло в затрудненный хрип. Лоркан запрокинул голову, прижимаясь к стене, и похлопал Винтер по руке.
Нормально, нужно подождать минутку, перевести дух и пойти дальше. Она осторожно осмотрелась. Боже, как же они сейчас беззащитны. Винтер все еще было слышно музыку — они ушли совсем недалеко.
В этот момент начались крики. Винтер повернулась, чтобы лучше расслышать, а Лоркан напрягся с опаской, потому что музыка прекратилась. Вопли доносились, как из городского кабака во время пьяной драки. По ступенькам прошуршали шаги. А затем раздался вызывающий дрожь звук — трубы проревели сигнал сбора стражи, тревогу, которая означала покушение на жизнь короля!
Убийца
Винтер с отцом стояли, замерев во тьме, когда послышались приближающиеся легкие шаги. Мимо двери пронесся молодой человек — неясные очертания одежды, слаженное движение рук и ног, и вот он уже пропал. Винтер выскочила в коридор, намереваясь позвать стражу, но зазвучали новые шаги, и она вернулась обратно в комнату.
Мимо промчался Кристофер Гаррон с развевающимися длинными волосами. Раз — и нет его. Винтер выглянула, не будучи уверенной, что видела именно его, так быстро он пробежал.
К этому мгновению беглец был уже в конце площадки. Она видела, как он оглядывается через плечо с паническим страхом, когда понял, что его догоняют. Кристофер внезапно взлетел в воздух, в прыжке ударив обеими ногами незнакомца в спину, и оба покатились по полу, сцепившись клубком.
Кто-то еще бежал мимо Винтер, но она не обращала внимания ни на кого, кроме воплощения хладнокровной ярости, которое являл собой Кристофер Гаррон.
Он удержал равновесие, даже падая, и не успел незнакомец шлепнуться на пол, как Кристофер оказался сверху.
Винтер больше всего обескураживали его молчание и абсолютная точность ударов. Он ударил незнакомца точно между глаз, сразу выведя его из строя так, что голова жертвы ударилась затылком об пол. Но на этом Кристофер не остановился. Он отвел руку назад очень сильно. Именно это вспоминалось Винтер позже: эта поза и сами удары. Как отдельные картинки: вот кулак занесен, а вот уже припечатывает лицо молодого человека. Кровь брызгала из разбитых губ, носа, век. Кровь, кулаки Кристофера и снова кровь. И сосредоточенное молчание, и лютая ненависть на лице. Он намеревался выбить каждый дюйм жизни из лежащего под ним, не сопротивляющегося и неподвижного — возможно, уже мертвого.
Кто-то проскользнул мимо Винтер, остановившись рядом с Кристофером, — к ее удивлению, это был Рази. Винтер всхлипнула, когда увидела его правый рукав, потемневший и блестящий от свежей крови, стекавшей по ладони. Когда он опустился на колени рядом с неистово колотящим врага другом, кровь Рази стала капать на плиты пола. Одной рукой он обхватил Кристофера, таща его назад и вверх, подальше от жертвы.
— Достаточно! Хватит! Кристофер, прекрати! Он нам нужен живым! Крис! Остановись!
Он потянул так сильно, что они оба повалились назад, Кристофер был по-прежнему нем как могила.
Потом коридор наполнился стражниками, которые подняли Рази и Кристофера на ноги, схватили избитого незнакомца и защелкнули на нем кандалы. Рази заворчал и дал отпор, когда их попытались развести в разные стороны с Кристофером, взгляд которого был полон замешательства. А потом, о боже, Кристофер накинулся на стражу.
Крича что-то на хадрийском, с перекошенным лицом, красным от гнева, он подскочил к крайнему охраннику и влепил кулаком между глаз, свалив того, как быка на бойне.
— Где вы были? — орал он. — Где вы, к черту, были, ничтожные сукины дети!
Поскольку первый охранник уже лежал, а ему, очевидно, было мало, с пронзительным криком ярости Кристофер заехал коленом в пах следующему охраннику, который оказался рядом.
Стражники с ревом стали окружать юношу, но тут Рази поднял руку и закричал:
— Уйдите! Проклятие, убирайтесь. Заберите вашу падаль и пошли прочь!
Удивительно, но они безоговорочно подчинились. На площадке остались стоять только Винтер и Рази с Кристофером, которые тяжело дышали и изумленно оглядывались, не веря в происходящее.
— Рази, — сказала Винтер, дотрагиваясь до его руки, — ты истекаешь кровью.
Но он не слушал, глядя на Кристофера, который в свою очередь уставился на яркие кровавые брызги и разводы на полу.
— Кристофер, — мягко позвал Рази, положив руку на плечо друга.
Тот резко обернулся. Посмотрел на руку, неподвижно висящую вдоль туловища, на кровь, все еще вытекающую из-под манжеты. Внимательно оглядел грудь и здоровую руку, словно мог что-то пропустить. Потом поднял взгляд на лицо Рази, моргнул и протяжно вздохнул, словно вынырнув из холодной воды.
— Я в порядке, Кристофер, — сказал Рази, по-прежнему очень мягко.
— Я видел, как ты упал. Этот сукин сын метнул нож. Клянусь Фритом, Рази! Целый фонтан крови!
Рази усмехнулся, блеснув зубами.
— Не было фонтана, это ты выдумал!
Кристофер неожиданно потянулся, притянул принца к себе так, что тот уперся лбом ему в плечо, и крепко, быстро обнял.
— Не делай так больше, дурак! — Он хлопнул Рази по спине. Винтер заподозрила, что он хотел хлопнуть его легко и нежно, но от волнения удар получился слишком сильным.
— Тебе надо зашить рану, — сказала Винтер. Рази согласно кивнул и прильнул к ней, когда она обхватила его за пояс. — Давай отведем тебя и моего отца в комнату.
Но по коридору приближался новый отряд охраны, а с ними Джонатон, на лице которого читалась мрачная смесь гнева и участия. Рази взглянул на своих друзей и стал отходить от них так, чтобы перехватить короля на полпути, пока он не вонзил клыки в еще двоих, отказавшихся есть на его пиршестве.
