Глава 5. Подарки от волшебника

 

Июль 1981  

 

Мы находились в Беллинайджеле меньше, чем двадцать четыре часа, а все уже изменилось. Теперь я знаю, почему мне снилось это место, почему меня тянуло сюда, как будто существует невидимая нить, соединяющая его с моим сердцем.  

Вчера я впервые увидел Мейв Риордан. Ее не было среди тех, кто приветствовал наш корабль. Она собирала мох для припарок и не возвращалась в деревню до того момента, как мы пошли на встречу с Белвикетскими старейшинами. Мы были в доме Маккенны, их верховной жрицы, начиная задавать вопросы, ответы на которые определят судьбу Белвикета, хотя они и не осознают этого, бедняги. И когда я гулял с дочерью Маккенны, девятнадцатилетней девушкой с грязевыми полосками на юбке и корзиной переполненной слезливым мхом, у меня было ощущение, что я ждал двадцать два года, только чтобы увидеть ее. Как будто моя жизнь была совсем нереальной до этого момента. Она казалась феей – светящимся созданием – и в тоже время совершенно знакомой, как будто я знал и любил ее всю жизнь.  

Все в Мейв очаровывает меня. Свет, который танцует в ее глазах, ритм ей речи, звучание ее смеха, изящность рук и, конечно, магия, сверкающая вокруг нее. Я думаю, у нее есть великолепная природная сила, и ее столько же, сколько у Селены. Хотя сила Селены совсем не такая. Она оттачивала свою магию в течение многих лет, изучала ее, жертвовала всем и даже подверглась Великому Испытанию. В Мейв эта сила по праву рождения. Она принимает все это как очевидное, еще не осознавая, как много она может.  

Конечно, еще существует проблема Белвикета, отказавшегося от старых путей Вудбейнов. Однако я уверен, что мы пройдем через это. Она чувствует то же ко мне, что и я по отношению к ней, и я могу видеть это в ее глазах. Я покажу Мейв, как осознать ее истинную силу. Я буду убеждать ее, что мой путь единственно верный.  

Так вот что такое любовь, та, что живет вечно. Когда она случается, не остается ни вопросов, ни сомнений. Теперь я знаю это. Я знаю, что то платье во сне… оно могло быть только ее.  

Нимхид  

В пятницу утром, я проснулась из‑за незнакомых звуков, доносившихся из гостиной: мистер Уоррен готовил кофе, ведя горячий телефонный разговор о вкладах.

На матраце рядом со мной Бри потянулась и открыла глаза.

– Хорошо спалось? – спросила она с сонной улыбкой.

– Да. А тебе? – покраснела я.

Она пожала плечами.

– Прекрасно, – ответила она нейтральным голосом.

Рейвин резко распахнула глаза, накрашенные черной подводкой, не смытой со вчерашнего дня.

– Какой сейчас час? – спросила она.

– Только 9 30, ‑ ответила Бри. – Нам следует выбираться, я хочу попасть в Diva этим утром. Это в СоХо. Вам тоже следует придти. Там есть великолепная одежда, и она очень дешевая.

Я чувствовала, что Хантера и Скай не было в квартире. Они уехали на встречу с таинственным контактным лицом, которого Хантер встретил вчера ночью.

– Хорошо, – согласилась я. – Возможно, я смогу найти слегка более подходящую для этого города одежду.

– Я пас. Не люблю такое, – Рейвин покачала головой.

– Ладно, – Бри взяла с вешалки свой халат и вышла на кухню

Рейвен потерла виски.

– Я ужасно себя чувствую. Мне необходим душ, – сказала она и поползла в ванну.

Я оделась. Я думала о Хантере и о том, как хорошо нам было прошлой ночью и как жаль, что это не продлилось.

Я быстро заплела косу и взглянула в зеркало на двери туалета. В черной водолазке и джинсах я выглядела вполне прилично. Я зашла в гостиную, где Робби собирал диван.

Он был одет в джинсы и голубую клетчатую фланелевую рубашку, его волосы были еще не причесаны после сна.

– Доброе утро, – поздоровался Робби, – Хантер оставил тебе записку. – Он достал свернутый листок из кармана и протянул мне.

«Морган,

я вернусь в квартиру к 10.30.

Хантер»

Я заметила одну вещь – то, что он подписался, не «С любовью, Хантер» и не «Твой Хантер», а просто «Хантер». Да, очень романтично.

Мистер Уоррен выбежал из квартиры с портфелем в руке, и Бри вошла в комнату.

– Что случилось? – спросила она.

Я показала ей записку Хантера. Бри состроила гримасу

– Я собиралась спуститься в буфет и взять что‑нибудь на завтрак, но мне кажется, что мы подождем.

Итак, мы ждали. Рейвен пришла из гостиной в еще одном облегающем одеянии. Она казалась раздраженной тем, что Скай до сих пор отсутствует. Я заметила, что Бри и Робби не разговаривают, и Робби делает все возможное, чтобы всем казалось, что он не волнуется. Он ушел, говоря чересчур небрежно о том, что хочет самостоятельно кое‑что проверить. Хотя мы все же смогли договориться, что встретимся за ланчем в кафе на Верхней Западной Стороне в два часа дня.

10.30 прошло. К 11 Хантер и Скай еще не вернулись, и мы с Бри уже дико хотели выйти наружу, поесть и сделать хоть что‑нибудь, кроме как сидеть в квартире. К тому же я начала волноваться.

В конце концов, я отправила Хантеру ведьмовское сообщение. Но спустя десять минут он не ответил. У меня слегка участился пульс. Все ли с ним хорошо?

– Ну? – поинтересовалась Рейвин.

– Ничего… – ответила я, пытаясь говорить более спокойно, чем на самом деле.

– Этот парень живет в 21 веке, и у него должен быть сотовый, – сказала Бри.

Я отправила еще одно ведьмовское сообщение, более эмоциональное, пытаясь определить, все ли с ним хорошо.

Спустя мгновение, я получила ответ от Скай. «С нами все в порядке». Вот так. Значит, Хантер вообще не собирался отвечать. Я не могла не сдержать волну раздражения. Возможно, я была не рациональна, но действительно казалось, что я еле сдерживаюсь.

– Мне ответила Скай, с ними все в порядке, – сказала я остальным, – но я не думаю, что они собираются возвращаться в скором времени.

– Тогда пойдем в магазин, – ответила Бри.

Рейвен зевнула.

– Я возвращаюсь в постель, – заявила она, – я не та, кто любит утро.

Спустя полчаса, съев два пирожных, мы с Бри были в Diva на Западном Бродвее. Я была тут однажды, но даже если вы живете в Видоуз‑Вэйле и ни разу не были в городе, то вы все равно знаете о Diva. Это была Мекка для молодежи и тех, у кого мало денег.

Бри проследовала внутрь огромного склада магазина. Раздался рев присутствующих. Здесь было огромное количество футболок всех цветов радуги, штаны красные и синие, цветочно‑розовые, трикотажные рубашки оливкового, желтого и голубого цветов.

Бри начала пробираться сквозь стойки с одеждой, нашла среди них черную мужскую рубашку с длинными рукавами и пуговицами из серого жемчуга.

– Возможно, мне стоит купить ее для Робби? – задумчиво смотрела она. В отличие от нас Бри имела щедрое пособие.

Я не смогла смолчать.

– Бри, тебе нравиться этот парень или нет?

Она посмотрела на меня удивленно.

– Я говорила тебе. Я без ума от него.

– Ну, тогда перестань относиться к нему, как к дерьму! Смотреть на это больно, – сказала я.

Бри вернула рубашку на место и пошла к стойке с более модной одеждой.

– Если ты хочешь знать правду, – сказала она, – то это Робби нужно относиться ко мне лучше.

– Что? – уставилась я на нее.

– Прошлой ночью в клубе он танцевал и флиртовал со всеми этими девушками.

– С тремя. И они сами подходили к нему, – заспорила я.

– Не обвиняй их. Это Робби ответствен за то, что не отвергнул их. Если он хочет быть со мной, то почему он поощрял это?

– Наверно, потому что он не получил поддержки от тебя, – предположила я. – Хватит Бри, ты ведь сама находилась в своем окружении, и что ты хотела этим показать? Разве ты не заметила, ни одна из этих девушек не имела значения для него, и он заботится только о тебе.

Бри взяла черное в обтяжку вечернее платье.

– Я знаю, Робби пытался, – призналась она, – но ведь и я тоже.

Она нахмурилась, отложила платье и пошла к стойке со штанами.

– Так складываются наши отношения.

– Только потому, что вы их делаете такими.

Бри вздохнула.

– Я не хочу об этом сейчас говорить. Я собираюсь пойти в примерочную. Ты не хочешь что‑нибудь примерить?

– Я буду ждать тебя тут.

Очевидно, беседа подошла к концу.

Я быстро подобрала себе пару футболок с V‑образным вырезом и несколько кофточек, которые были выбраны для нижнего белья. Я давно разочаровалась в лифчиках, так как было нечего вставить в чашечки.

Здесь был целый ряд раздевалок, и мне пришлось кричать Бри. Она крикнула в ответ, что я могу зайти в ее примерочную.

Я обнаружила Бри, одевающую облегающий топ бронзового цвета с черными вязаными штанами хит‑хьюджер. Она выглядела потрясающе.

– Как думаешь, Робби понравиться? – спросила она.

Я застонала и осела на пол. Я решила попытаться еще раз.

– Слушай, я знаю, что Робби любит тебя, и это факт. И ты, очевидно, заботишься о нем. Почему ты не можешь доверять ему и прекратить подрывать все хорошие отношения? Почему ты не можешь позволить себе просто любить его и быть счастливой?

Бри округлила глаза.

– Потому что, – сказала она абсолютно уверенно, – в реальной жизни вещи не происходят, таким образом, Морган.

– Разве нет? – удивилась я. Я снова вспомнила о ее матери, которая бросила Бри и ее отца. Возможно, в этом и крылась первопричина ее исковерканных отношений к любви. Или Бри все‑таки знала что‑то такое, чего не знала я.

Спустя 20 минут мы с Бри покинули Diva, каждый из нас нес по розовому пакету из магазина. Бри купила себе бронзовый топ, шатрез и черную футболку для Робби. Я купила себе голубую футболку и лиловую кофточку, что сильно сократило мой бюджет.

– Куда дальше? – спросила я, одушевленная нашей магазинной терапией.

Бри задумалась

– Здесь есть замечательный обувной магазин прямо за углом, а рядом с ним магазин с африканскими драгоценностями. Также здесь находится магазин ароматерапии от Вустера.

– Ну, давай посмотрим на него.

Мы не прошли и одного здания, как мое ведьминское чутье взволновалось.

– Бри, мы сможем пройти этой дорогой? – спросила я, указываю вниз по улице Брума.

– Почему бы и нет? – пожала она добродушно плечами.

Я последовала за своим чутьем подобно пауку, следующему за своей паутиной, и оказалась в переулке от улицы Брума. В конце аллеи над узким дверным проемом висел белый квадратный баннер с напечатанным зеленым колесом. В центре этого колеса была пурпурная пентаграмма.

– Колесо года, – сказала Бри. – Диаграмма для восьми саббатов виккан.

Ощущение магии становилось более сильным с каждым шагом, который мы делали.

Мы достигли магазина, знак на черной чугунной двери заставил меня улыбнуться: «Подарки от волшебника: Специализация на книгах о магии и оккультизме». И ниже, меньшими буквами: «Добро пожаловать, друзья». Я толкнула открытую дверь, заставляя медный колокольчик зазвенеть, и вошла в прохладное, тусклое, с высоким потолком помещение. Я не видела такого же викканского предложения, которым была снабженная «Практическая магия», но на стене кабинета позади прилавка, стояли в бутылочках эфирные масла, выглядевшие, несомненно, старинными. Вдоль стены размещался глубокий балкон с большим количеством книжных полок и потертых кресел в альковах.

Бри подошла к полкам из красного дерева, которые были уставлены колодами карт Таро.

– О, у них есть репродукция той великолепной итальянской колоды, которую я видела в Библиотеке Пирпонта Моргана, – сказала она.

Мое ведьмино предчувствие все еще покалывало. Было ли здесь что‑то такое, что я должна найти? Я посмотрела на черную металлическую лестницу, которая вела к балкону

– Элис рекомендовала книгу по предсказаниям, – сказала я Бри. – У нее нет ее в запасе. Возможно, я смогу найти ее здесь. Уже поглощенная колодами карт Таро Бри пробормотала «Хорошо».

Следуя указателю в магазине, я поднялась на лестницу на балкон и начала искать секцию предсказаний. Аромат старой кожи щекотал мой нос. Я почти могла чувствовать века заклинаний перешептывающихся со мной. Найди меня, призови меня. Я твой, я сделан для твоей власти. Я прошла секции, обозначенные как Оракулы и Испускания, Амулеты и Талисманы. Я чувствовала себя хорошо среди большого количества книг наполненных такими большими знаниями. Я повернулась к концу прохода и столкнулась лицом к лицу с секцией с ярлыком «Предсказания». Кроме этого, в конце следующего прохода, я увидела сидящего в кресле человека с деревом какого‑то вида в горшке.

Я остановилась, смущенная ощущением дружественных чувств, которые бушевали во мне. Тогда я поняла, что это тот самый человек, который был во внутреннем дворе клуба тогда ночью.

Он читал книгу, выглядя так расслабленно, словно он был в своей собственной гостиной. Он был одет в твидовый жакет поверх белой рубашки и выцветшие джинсы. Подрезанные волосы с проседью смягчали хищное поврежденное лицо.

Он оглянулся, показывая мне глубоко посаженные карие глаза, и приветствовал меня учтивым поклоном.

– Мы встретились снова, – сказал он.

– Вы работаете здесь? – сболтнула я, не подумав.

– Нет. – Он казался удивленным этой идеей. – Я преподаю мифы и фольклор в Колумбии. Это – только один из моих более приятных источников для справочных материалов.

У него был слабый акцент, который я не заметила прежде. Ирландский или шотландский, возможно, я не была уверена. Он отметил место в книге и закрыл ее.

– То был ваш первый раз в клубе, вчера вечером? – он спросил.

– Да. – Временами я становлюсь таким блестящим собеседником, что это действительно подавляет. «Почему я настолько косноязычна рядом с этим человеком?» – спросила я себя. Конечно, это не было катастрофой. Должно быть, он примерно одного возраста с моим отцом. К тому же я чувствовала к нему близость, дружелюбие и привлекательность. Он относился ко мне с любопытством.

– Что ты о нем думаешь?

Я думала о великолепной иллюзии, созданной Киллианом для Рейвин.

– Было слегка напряженно, но все же прикольно. Я никогда не видела, чтобы ведьмы использовали свою силу просто ради удовольствия.

– Лично мне всегда нравилось больше всего в магии использование ее для создания красоты и удовольствия посреди жизненных испытаний, которым мы подвергаемся.

Он нарисовал знак на комнатном дереве, и я увидела, как его листья увяли, съежились и опали. Из почвы рос зеленый росток. Это было похоже на то, если бы я смотрела кино в перемотке вперед. Это не естественно, чтобы растение так быстро росло, но на протяжении минуты или около того куст сирени вырос рядом со стволом мертвого дерева, и бледно‑сиреневые цветки раскрылись, заполнив комнату сладким ароматом.

Это было невероятно красиво, правда, слегка раздражительно. Это нарушало все законы природы. Что случится с сиренью? Это не комнатное растение, ему требуется зимний мороз, оно не выживет в горшке в магазине. И я не могла не чувствовать легкого сожаления о том, что здоровое дерево погибло по прихоти ведьмы.

Интересно, что Хантер подумает об этом. Возможно, он сочтет это безответственным, не говоря уже о неблагоразумном использовании магии. Тем, чем Совет будет недоволен.

– В мире всегда может быть больше красоты, ты знаешь, – сказал мужчина, будто бы почувствовав мои сомнения, – добавление красоты в него никогда не являлось безответственным.

Я не знала, как ответить. Внезапно я почувствовала себя очень, очень молодой и невежественной.

Казалось, он чувствовал мой дискомфорт.

– Итак, ты пришла сюда за книгой?

– Да, – я почувствовала громадное облегчение, вспомнив, что имела конкретную причину для пребывания здесь. – Я ищу книгу по гаданию Дэвина Дулаха.

– Хорошее имя, – ответил мужчина. – Дэвин означает «бард», а Дулах – это старое ирландское имя, пришедшее к нам от друидов. Если он уверен в своих предках, то он мог написать и вправду что‑нибудь полезное о гадании.

– Я…я просто посмотрю на этих полках под предсказаниями, – сказала я, внезапно застыдившись и занервничав.

– Хорошая идея, – мужчина улыбнулся и вернулся к своей книге.

Я нашла Дулаха и села на пол, скрестив ноги, чтобы просмотреть его. Здесь были главы о гадании с помощью огня, воды, зеркал и луэгов, гадальных камнях и кристаллах. Здесь была даже мрачная статья о костях для бросания, позвонках змеи, которые очень рекомендовались. В книге не было ничего (как минимум ничего, что я могла увидеть бегло ее, пролистав) о контроле видений, об их настройке так, чтобы я могла видеть то, что мне надо. Мужчина с внутреннего двора поднял взгляд от своей книги и спросил:

– Не можешь найти то, что искала?

Я колебалась, зная, что должна быть осторожной. Не чувствовалось, что он проявлял любопытство, скорее, это выглядело так, как будто он признал во мне другую ведьму крови и почувствовал мою силу. Это было не в первый раз. Дэвид Редстоун увидел то, кем я являюсь, при первом взгляде, даже раньше, чем я сама узнала это о себе.

Я заметила, что он странно смотрит на меня, как будто вспомнил что‑то, но не было уверен, стоит ли это упоминать. Затем он сказал:

– Ты гадаешь с помощью огня. – Это было скорее утверждение, чем вопрос.

Я кивнула, и мое раздражение стало уменьшаться. Как будто я прошла через дверь в комнату, где все мы были признаны равными. Ведьма к ведьме. Сила к силе. Поток магии к потоку магии.

– Огонь показывает мне вещи, но я чувствую, что они случайны. Я не знаю, как сделать так, чтобы он показывал мне то, что я ищу, – сказала я.

– Огонь имеет собственные желания, – ответил он. – Огонь жадный, борется с контролем, всегда ища собственное удовольствие. Приручить его – работа всей жизни, вопрос задабривания, чтобы в итоге он показал тебе то, что ты хочешь. Я могу показать тебе, но – он посмотрел на полки вокруг нас и улыбнулся – книжный магазин не то место, где следует играть с огнем.

– Это верно, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос не казался разочарованным.

У него появились морщины около глаз.

– Возможно, я смогу объяснить тебе это через другого медиума. Принципы те же самые.

Он вытащил из внутреннего кармана куртки чистый полированный кристалл, вырезанный в форме полумесяца. Он не был большим, возможно, три дюйма в поперечнике, но его поверхность была огранена и на ней были выгравированы магические руны и символы.

Он протянул кристалл и положил мне в правую руку. Кристалл был на удивление легким, как будто на него по‑другому воздействовала сила тяжести.

– Я предполагаю, ты знаешь, что ты должна попросить медиума дать тебе видение и что ты должна быть конкретна в своем желании. Если ты хочешь увидеть своего котенка завтра, то сделай ударение на «завтра».

Я была удивлена тем, что он знал, что у меня есть котенок. С другой стороны, это не было не обычным, что у ведьмы есть кошка.

– Создай мысленный образ животного или человека и пошли камню, попросив принять его, – его голос был мягким, почти гипнотическим. – Ключевой момент – ты должна использовать свою силу, чтобы почувствовать энергию в кристалле или огне и послать его свет в будущее, ища то, что тебе требуется. Это действительно все, что нужно для этого дела.

– Вы говорите так, что это звучит просто, – сказала я.

– Множество вещей очень похожи. Почему ты не начала практиковать сначала работу с кристаллом? – увидев сомнение в моих глазах, он сказал, – возьми себе этот кристалл, если тебе нравится. Я должен пойти вниз и проверить несколько книг по своей теме. Когда закончишь работать с кристаллом, просто оставь его на стуле.

Когда он спустился вниз, я села, задумавшись. Я не хотела делать что‑нибудь сложное здесь, но может быть я смогу сделать нечто простое. Я волновалась о Мери‑Кей, начиная с той ужасной ночи, когда Селена, похитила ее, используя как приманку на меня. Казалось, что она не помнила ничего о пребывании в доме Селены, на самом деле, казалось, что она верила той истории, которую мы рассказали моим родителям, о том, что она пошла одна в кино, потому что была в депрессии. Но недавно ее начали мучить ночные кошмары.

В конце концов, я научилась не недооценивать что‑либо, что делала Селена. Рациональная или нет, но была часть меня, которая волновалась о том, что, хотя Селена и была мертва, но ее сила до сих пор удерживала мою сестру.

Держа кристалл, я спросила камень дать нужное мне видение. Я представила мою сестру, сидящую дома за столом, и попросила кристалл принять этот образ. Я едва не уронила камень, когда изображение Мери К. появилось внутри него. Картина была крошечной, совершенной и трехмерной. Я увидела ее, сидящую за столом, и попросила кристалл показать мне ее через неделю с данного момента.

Энергия камня столь же отлична как энергия людей или животных. Конкретно в этом кристалле энергия была спокойной, пылающая зелено‑белым, приливая и отливая как волны. Спустя несколько вдохов, я позволила моей энергии двигаться на этих волнах. Затем я отправила этот прилив в будущее.

Изображение в полумесяце изменилось. Я увидела Мери Кей с ее подругой Джейси, выходящих из Синеплекс в Видоуз‑Вэйле. Изображение было настолько совершенным и детальным, что я могла видеть даже пропущенный Х в шатре.

Затем я почувствовала что‑то необычное, как будто холодный взгляд сзади на моей шее. Я обернулась с тревогой. Кто‑то наблюдает за мной? Даже в месте, где часто бывают ведьмы, я знала, что работать с магией на публике – не очень хорошая идея. Но я никого не видела, даже на балконе, и когда я расширила свои чувства, я не смогла никого почувствовать рядом с собой.

Снова сконцентрировавшись на кристалле, я поняла, что начинаю уставать, что было вполне нормальным, когда я переходила на новый уровень магии. Зная это, я не могла больше поддерживать работу. Я поблагодарила кристалл за помощь, и перестала его подпитывать своей силой. Зелено‑белый свет внутри него угас, и образ Мери‑Кей пропал.

Я сделала это. Я вызвала видение и видела точно то, что я попросила увидеть. Именно так должна работать магия. Я встала. Но, почувствовав легкое головокружение, я села обратно на стул.

Я рассеянно осознавала, что Бри должно быть задается вопросом, где я. Я поняла, что буду сидеть достаточно долго, чтобы мой пульс стал нормальным.

Но волна истощения накрывала меня. Мое тело стало тяжелым. Моя голова начала опускаться. Я не смогла помешать своим глазам закрыться.

Все затемненное. Сова, над каменным столом. Острые как бритва когти и золотые глаза. Высокий смех шакала. Яд, капающий с клыков гадюки. Ягуар, с обнаженными в ножнах когтями. Голод, который никогда не сможет быть утолен. Ласка, ползающая так близко, что ее когти царапали стол. Свечи, горящие низко, бросая тени на стенах. Золотые глаза, зеленые глаза, сверкание, намерение. Все они закрепились на детеныше волка. Все они ожидание. Страх детеныша, острый и пронзительный. Красный рубин, вставленный в рукоять атама, пылающий силой. Крик орла. И серебряный волк. Они все ждут одного. Они хотят прыгнуть к столу и открыть свои огромные челюсти. Завывания детеныша.

– Вы в порядке? – я почувствовала, что кто‑то мягко потряс меня за плечо.

Мои глаза распахнулись. Человек с внутреннего двора стоял около меня, его глаза были затенены беспокойством.

– Что случилось? – спросил он.

– Я, я, должно быть, заснула, – сказала я, чувствуя себя потрясенной и смущенной. Я покрылась испариной. – У меня был сон.

– Какой сон?

– Определенно плохой. – Даже притом, что я чувствовала себя больной и сбитой с толку, я знала, что я не могу рисковать, говоря больше. Особенно, если совет был правильным о том, что означал сон.

– Сны забавны, – глубокомысленно сказал мужчина. – У них есть своя собственная внутренняя логика. Они смешивают прошлое, настоящее и будущее и затем некоторые вещи, в которые я верю, принадлежащие нашему коллективному подсознанию. Вещи, которые могут не иметь никакого конкретного отношения к тебе.

– Возможно, это не было конкретно для меня, – согласилась я. В конце концов, никто никогда не объяснял, почему именно у меня был сон, но факт того, что у меня это было дважды, расстраивал меня.

Я сделала глубокие вдохи, затем поднялась на ноги. Пока не плохо; ходьба казалась возможной. Я посмотрела на свои часы. Уже было больше часа.

– Я должна найти свою подругу, – сказала я. – Спасибо за всю вашу помощь.

– Вы уверены, что вы в порядке?

– Да.

Поскольку я начала уходить, он слегка коснулся моей руки.

– Я сожалею. Где же мои манеры? Как вас зовут?"

– Морган, – ответил я, не задумываясь. Он протянул мне свою руку.

– Хорошо, Морган, пусть ваша магия всегда приносит вам радость.

Я нашла Бри на первом этаже, держащую колоду карт Таро в упаковке.

– Я собиралась отправить за тобой поисковую группу, – сказала она. – Мы, как и предполагалось, встречаемся со всеми на обед через сорок пять минут, помнишь?

Я купила книгу по предсказанию, мы покинули магазин и достигли станции метро на Весенней Улице. Только немного позже, когда мы вышли из метро на Верхней Западной Стороне, я подумала о том, что назвалась. Могло ли это быть нарушением безопасности?

Нет, решила я. В конце концов, я только дала ему свое имя. Но мне было жаль, что я не догадалась спросить, как зовут его.

 

Глава 6. Исцеление

 

19 августа 1981 года  

 

Мейв и я признались друг другу в любви. Мы покинули деревню сразу после наступления темноты и направились под скалы. И я, и она близки с огнем, так что мы по‑детски играли, мысленно разжигая костер, так выражая всепоглощающую природу нашей любви. Эта любовь – творение красоты, она заставляет нас танцевать и целоваться всю ночь, пылать сердца красным, желтым и оранжевым огнем с великолепным бело‑голубым ореолом. Я так счастлив, почти до сумасшествия. Наконец я чувствую себя по настоящему живым.  

Я даже подарил ей те часы, что когда‑то подарил отец моей маме, те, которые я постоянно носил с собой. Забавно, что я никогда не думал отдать его Грании. Но ведь я никогда не любил ее.  

Осталось только одно дело. Я еще не занимался любовью с Мейв, хотя, Богиня знает, я хочу этого больше, чем что‑нибудь еще на этой земле. Но я не хочу, чтобы между нами была ложь, так что сначала я должен рассказать ей о Грании и детях. Это будет сложно. Но наша любовь пройдет через это. Я ничего не боюсь. Ничто не загасит наш огонь.  

Нимхид  

Муррей представлял собой переполненную кулинарию, втиснутую между магазином, продающим компьютерные принадлежности, и цветочным магазином. Пряные запахи соленой говядины, пастрами и квашеной капусты заставили меня понять, что я проголодалась.

Бри и я прошли к маленькому квадратному столику, за которым уже сидели Рейвин и Робби. Не успели мы отодвинуть стулья, как официантка положила перед нами четыре огромных меню.

– Нет ни Скай, ни Хантера, – объявила Рейвин.

– Они не приходили в квартиру? – спросила я, начиная опять волноваться. Я знала, что Хантер и Скай могут позаботиться о себе, но второе видение за это время оставило во мне чувство страха. Он просто опаздывал, или вообще не собирался приходить?

– Нет, – ответила Рейвин. – Но я записала для них сообщение на автоответчике отца Бри, чтобы они принесли сюда свои ведьмовские задницы.

Бри выглядела одновременно и удивленной, и напуганной.

– Просто прекрасно. Я как раз представила, как кто‑то из папиных клиентов звонит и получает это сообщение.

Вернулась официантка.

– Что будете? – спросила она.

– Ум, мы еще ждем друзей, – ответил ей Робби. – Вы не могли бы вернуться через десять минут?

Она показала рукой на очередь у двери.

– Люди ждут столиков, – сказала она нам. – Или вы заказываете, или освобождаете место.

– Давайте просто закажем, – решила Бри.

Так что мы заказали сэндвичи с соленой говядины и пастрами и содовую. Рейвин взяла Рубен. Еду принесли сразу же, и я уже съела половину сэндвича, когда почувствовала рядом Хантера и Скай. Я обернулась и увидела, как они проходили сквозь дверь.

Хантер был одет в кожаный жакет и темно‑зеленый шарф. Его щеки были красными с холода.

– Простите, мы опоздали, – сказал он, когда они дошли до стола.

Рейвин закатила глаза.

– С вашей стороны было очень любезно придти.

Робби, как всегда джентльмен, нашел еще два стула и придвинул их к столу. Скай села рядом с Рейвин.

– Ты голоден? – я предложила Хантеру недоеденную половину своего сэндвича.

– Нет. Спасибо, – отвлеченно ответил он. Он не взял того стула, что принес Робби, вместо этого он присел рядом со мной. – Мне нужно с тобою кое о чем поговорить, – тихо сказал он. – Как насчет того, чтобы ты взяла свой сэндвич, и мы прогулялись?

– Я наелась, – был мой ответ. Я была рада шансу поговорить: я хотела рассказать ему о новом видении.

Я оставила деньги для чека, и мы договорились встретиться в Муррей через полчаса. Тогда мы с Хантером ушли. За молчаливым согласием мы направились к Центральному Парку, остановившись только раз, чтобы купить два кофе с собой, нашу единственную защиту от холода.

Мы прошли вниз по улице, обрамленной большими камнями, мимо Дакоты, где жил Джон Леннон, и, наконец, остановились присесть на низкой стене с видом на Земляничные поля, где находился его мемориал. Были очень холодно, и в этот день в саду в форме слезинки было не много посетителей. Но на алее с мозаикою, выложенной словом «Воображение», кто‑то оставил букет желтых и белых маргариток.

– Ты знаешь, что Земляничные поля – это название приюта рядом с домом, где вырос Джон Леннон? – спросил Хантер. – Вырастившая его тетя угрожала отправить его туда, когда он не слушался.

– Я должна была бы помнить это с рассказов отца, – ответила я. – Он все еще большой их фанат.

– У моих родителей были все альбомы Биттлз, – вспомнил Хантер. – Мама всегда играла вторую часть «Abbey Road» по утрам воскресенья. «Сюда приходит солнце», – немного напел он. – Богиня, прошли годы с тех пор, как я думал об этом. – Он покачал головой, как будто пытаясь вытрясти оттуда боль воспоминаний.

– Ты хотя бы знаешь, что они живы, – сказала я, стараясь поднять ему настроение. Темная волна разрушила ковен родителей Хантера, когда ему было всего восемь, и с тех пор его отец и мама скрывались. Он годы точно не знал, живы они или мертвы. Как раз перед Юле его отец связался с ним через его луэг. Но темная волна поглотила видение, прервав его до того, как Хантер услышал то, что папа пытался ему сказать. С тех пор мы не осмеливались связаться с ними снова, страшась, что это направит к ним темноту.

– Я знаю, что они были живы три недели назад, – поправил Хантер непроницаемым голосом. – Или, по крайней мере, отец был. Но с тех пор с ними могло статься что угодно, а я не знаю. Вот что съедает меня – незнание.

Переживая его боль, я обняла его за талию. Чаще всего Хантер хорошо скрывал свою грусть по семье под внешним спокойствием, но так же часто она показывалась, и я видела, что она всегда была с ним. Что она никогда не успокоится, пока не узнает точно, что случилось с его родителями.

Я почувствовала в груди мягкий светлый огонь света. Ко мне пришло одно из лечебных заклинаний Элис.

– Позволишь мне кое‑что попробовать? – спросила я.

Хантер кивнул. Я наполовину открыла его жакет, сняла рукавичку, открыла одну пуговицу его рубашки и положила свою уже холодную руку на его гладкую, теплую кожу. Он отпрянул, но я почувствовала, что он открылся тому белому свету, что струился сквозь меня.

Я начала нашептывать заклинание.

– Любящие сердце однажды должно грустить. Любовь и грусть – одинаковые дары Богини. Впусти боль, пусть она откроет твое сердце для сострадания. Позволь мне помочь тебе выдержать грусть…

Я не смогла закончить. Внезапно я точно почувствовала, как это было бы, если бы моих родителей и Мери‑Кей оторвали от меня. Это было больше, чем мучительно. Это было больше того, что можно вынести. Я вскрикнула от печали, хотя и сумела оставить руку на груди Хантера, сумела не остановить ток лечебного света.

– Шшш, – сказал Хантер. – Ты не обязана делать это больше.

– Нет, – прошептала я. – Я должна закончить заклинание. Разреши сердцу облегчится, и открыться для большей любви. Разреши любви, что вечно течет во вселенной, обнять и успокоить тебя.

Постепенно я чувствовала, как белый свет рассеивался, а с ним и боль Хантера. Мои глаза встретились с его глазами. В нем что‑то изменилось, появилась новая ясность. Я чувствовала, что‑то, что связывало его, растворилось.

– Спасибо, – сказал он.

– Благодари Элис, – дрожа, ответила я. – Я не понимала, насколько это больно. Прости меня.

Он поцеловал меня в лоб и прижал к себе. Когда я перестала дрожать, он сказал:

– Разве ты не хочешь знать, почему мы сидим здесь, отмораживая задницы, вместо того, чтобы завтракать?

– О, ты об этом.

– Да, об этом, – ответил он. – Первое, извини, что не отвечал на твои послания. Мы потратили уйму времени, чтобы найти того агента, и когда мы, наконец, проследили за ним, он был очень испуганным. Он вел нас по лабиринту сложных предосторожностей для безопасности. Если бы я ответил тебе, и он это заметил, то он мог подумать, что я предаю его.

– Все в порядке, – сказала я. – Я всего лишь беспокоилась о тебе. Этот парень что‑то знает?

– Да, – ответил Хантер. – Знает.

Он сделал паузу. Солнце, уже с утра бывшее не сильным, сейчас исчезло за полосой толстых, белых туч.

– И? – через мгновенье подсказала я.

Зеленые глаза Хантера выглядели обеспокоенными.

– Я выяснил, кто есть лидером Нью‑Йоркской части Эмиранта. Очевидно, члены ковена надевают маски, что представляют их звериные сущности, когда им нужно притянуть их силу. Их лидер носит маску волка. Мой агент не знал их всех, но он подтвердил, что есть члены ковена, которые надевают маски совы, гадюки, кугуара, ягуара и ласки.

– Так мой сон…

– Был о Нью‑Йоркской части Эмиранта, – закончил Хантер. – Да.

Я вздрогнула.

– Хантер, мне опять было видение, – сказала я ему. – Всего лишь час назад, когда я была в оккультном магазине ниже в Сохо.

– Богиня! – Хантер выглядел встревоженным. – Почему ты не связалась со мной?

Я не успела ответить, когда он раздраженно вскрикнул. – Глупый вопрос. Я не отвечал на твои послания. Морган, прости.

– Все в порядке, – сказала я. – То есть, это испугало меня, но я уже знала, что это. Хотя я не знаю, почему видела его снова.

– Возможно потому, что мы в Нью‑Йорке, – ответил он. – А возможно… – Он затих, выглядя еще более обеспокоенным. Потом он потянулся и взял мою руку. – Я должен кое‑что тебе сказать. То, что сегодня узнал. Это натолкнет тебя на плохие мысли.

Ледяные пальцы страха прошлись по моей спине, когда я ощутила всю весомость тех новостей, что принес Хантер. Я слабо улыбнулась ему.

– Давай.

– Лидера в волчьей маске зовут Кьяран, – сказал он.

– Кьяран? – мне стало плохо. – Но, но ведь это не может быть тот самый Кьяран. То есть, в мире точно есть несколько Кьяранов.

– Точно есть, – согласился Хантер. – Но этот Кьяран – сильная ведьма Вудбейн, сорокалетний, приехал с северной Шотландии. Прости, Морган, но это без сомнения он. Это он убил Мейв и Ангуса.

Я поняла, что даже не представляла себе то, что могло случиться с Кьяраном после того, как он зажег огонь, убивший моих родителей.

– Я считала, что он вернулся в Шотландию, – неубедительно сказала я. – Но он здесь, в Нью‑Йорке?

Хантер кивнул, его глаза изучали мое лицо. Я сидела, пытаясь переварить новую информацию. Кьяран жив. Он здесь. В зоне моей досягаемости.

«В зоне моей досягаемости? Что, черт возьми, это значит?» – я горько спросила себя. – «Что я могу сделать, если когда‑нибудь встречусь с ним лицом к лицу?» Развернусь и убегу оттуда, если к тому времени у меня останутся мозги. Он более силен, чем Мейв и Ангус вместе взятые. Он может сломать меня, как мурашку.

– Еще мы узнали, что в Кьярана есть трое детей, – продолжал Хантер. – Двое, Кайл и Иона, живут в Шотландии. Но младший здесь, в Нью‑Йорке. Ты не поверишь в это. – Он сделала паузу. – Это Киллиан.

– Киллиан? – моя челюсть упала. – Та ведьма, которую мы встретили прошлой ночью?

Хантер мрачно кивнул.

– Он был у меня под носом, а я не понял, кто он.

Большим глотком я опустошила свое уже холодное кофе.

– Слишком много случайностей.

– Случайностей не существует, – Хантер напомнил мне одну из тех викканских аксиом, которые я считала раздражающими и загадочными.

Я вспомнила о том испуганном волчонке в моем видении.

– То есть, Килиан и есть жертва Эмиранта?

– Похоже на то, – ответил Хантер.

– О Боже. Сначала Кьяран убивает моих маму и отца: теперь он охотится за собственным сыном.

– Кьяран отдался тьме очень давно, – сказал Хантер. – Все складывается. Человек, который смог убить любовь всей своей жизни, может убить и своего сына.

– Что еще ты выяснил? Ты знаешь, где он живет? Как выглядит?

– Больше ничего. Я уже все тебе сказал, – Хантер раздавил свой стаканчик из‑под кофе и запустил им в мусорный контейнер в пятнадцати футах от нас. Стаканчик попал в него.

Он поднялся со стены и помог мне.

– Мне нужно найти Киллиана и разузнать, почему Эмирант хочет забрать его силы. Возможно, у него есть какая‑то нужная им способность. В любом случае, у него может быть ценная информация о ковене, и если я правильно выложу свои тузы, он может стать ценным союзником для совета.

– Я иду с тобой, – импульсивно сказала я.

Внезапно Хантер схватил меня за плечи и нахмурился.

– Морган, ты сдурела? Ты не можешь пойти со мной, особенно теперь, когда мы знаем, что лидер Эмиранта это Кьяран. Последнее, что я хочу, это что бы он знал о твоем существовании. Как бы я хотел, чтобы ты осталась в Видоуз‑Вэйле. И вообще, я должен довезти тебя до Порт Авторити прямо сейчас. Ты можешь сесть на автобус. Я смогу привезти твою машину и вещи где‑то через день.

В мгновение мы вернулись к старым враждебным отношениям.

– Пусти меня, – разъяренно сказала я. – Мне не нужны твои распоряжения. Когда я буду возвращаться в Видоуз‑Вэйл, я буду, сама вести свою машину, спасибо, и уеду, когда все закончу.

Некоторое время мы просто смотрели друг на друга. Я видела, как Хантер пытался держать свои чувства под контролем.

– Если ты остаешься, – стиснув зубы, сказал он, – ты должна дать мне слово, что будешь придерживаться ограничений. Никакой бросающейся в глаза магии на улицах. Вообще, пока мы в городе, я хочу, чтобы ты избегала любой магии, если она не сильно нужна. Я не хочу, чтобы ты привлекала к себе внимание.

Я знала, что он прав, также как и ненавидела это признавать.

– Хорошо, – надувшись, сказала я. – Я обещаю.

– Спасибо, – хватка Хантера ослабела.

– Будь осторожен, – сказала я.

Он снова поцеловал меня.

– Это мои слова. Будь осторожна. Увидимся вечером.

Я поспешила назад по Авеню Колумба. Приближаясь к ресторану, я прошла мимо отца с сыном на его плечах. Мальчик смеялся, как будто это было наибольшее в мире удовольствие.

Это заставило меня задуматься о Киллиане и его отце. Было ли время, кода они были близки? На что это похоже, быть сыном отца, преданного злу?

«Возможно», – думала я, – «это объясняет безрассудство Киллиана. Возможно, он убегал от тьмы». А это, вздохнув, подумала я, я точно могу понять.

Когда я добралась к Муррей, Бри и остальные как раз собрались уходить.

– Ты вовремя, – сказала Бри, выходя из ресторана. – Хочешь пойти в Музей современного искусства вместе со мной и Скай?

– Я пас, – сказала Рейвин. – Я собираюсь посмотреть кино ниже в Виллэдж. – Я не очень хорошо знала Рейвин, чтобы быть уверенной, но она говорила громче, чем обычно, и я чувствовала, это значило, что отношения между ней и Скай все еще напряженные.

Я посмотрела на Робби. Он выглядел таким несчастным, что было очевидно, его в поход в музей не пригласили. Я попыталась вспомнить, была ли Бри и раньше так жестока в отношениях? Или к Робби у нее было особое обращение, потому что он единственный, который что‑то для нее значил? В любом случае, ее поведение заставило меня чувствовать себя некомфортно.

– Нет, спасибо, – резко ответила я. – Нет настроения.

Бри пожала плечами.

– Хорошо, увидимся в квартире.

Я пошла по Бродвею. Так как неожиданно я оказалась одна, мне пришла мысль, что сейчас хорошее время, чтобы посмотреть, смогу ли я найти старую квартиру Мейв и Ангуса. Я подумала об обещании, данном мной Хантеру, что я буду воздерживаться от всего, что может привлечь ко мне нежелательное внимание. Но поиски старой квартиры моих биологических родителей не входят в это определение, убеждала я себя. Мне всего лишь нужно убедиться, что я избегу использования магии.

Пока я шла, из‑за туч появился проблеск послеобеденного солнца, и казалось, что эта частица света подняла настроение улицы. Мимо меня со свистом пронеслись два скейтбордиста, в то время как какая‑то женщина уверяла своего упирающегося пуделя, что сегодня хороший день для прогулки. Внезапно я заметила, что за мной идет Робби.

– Робби, – сказала я. – Куда ты идешь?

Робби слишком легкомысленно пожал плечами.

– Я думал, что пойду с тобой за компанию. Все в порядке?

Робби выглядел таким несчастным и покинутым, что я не могла отказать ему. Кроме того, Робби особенный. Это он был со мной, когда я нашла предметы Мейв.

– Я иду в не зрелищную часть города, – предупредила я. – Мм, я пыталась оставить это в секрете. Ну, знаешь, будь сдержанным.

Робби поднял брови.

– Что, неужели ты собираешься принимать наркотики или что‑то еще?

Я ударила его по плечу.

– Идиот. Конечно, нет. Просто… у Мейв и Ангуса была квартира в Хэлл‑Китчен, до того как они переселились в провинцию. Я хочу найти ее.

– Хорошо, – сказал Робби. – Я не знаю в чем тут секрет, но я никому ничего не скажу.

Мы продолжили путь в тишине. Я первой нарушила ее.

– Знаешь, твое самообладание восхитительно, – сказала я ему. – На твоем месте я бы уже давно свалила Бри с ног.

Он улыбнулся мне.

– Ты уже раз так сделала, не так ли?

Я вздрогнула от воспоминания о той ужасной соре в холле школы. Ссоре о Кэле.

– Я дала ей пощечину, – поправила я. – И вообще, это было ужасно.

– Ага, так я и думал.

Я пыталась придумать деликатный способ, чтобы задать вопрос:

– Прошлой ночью между вами было все хорошо?

Робби глубоко вдохнул.

– Вот это и странно. Все было чудесно. То есть, настолько чудесно, насколько могло быть с храпящей рядом Рейвин. Мы всего лишь обнимались. Нам было хорошо вместе, очень тепло, нежно – и правильно. Морган, я клянусь, что нам обоим было хорошо.

– И, что изменилось этим утром? – спросила я.

– Я не имею понятия. Я проснулся, сказал ей доброе утро, когда увидел ее в кухне, а она набросилась на меня. Я не понимаю, что сделал не так.

Я думала об этом, пока мы ждали на автобусной остановке. Я задавалась вопросом, что я могу сказать Робби, чтобы не выдать того, что сказала мне Бри. Через десять минут ожидания к остановке прогромыхал автобус. У нас получилось занять места рядом, лицом к центральному проходу.

– Может быть, ты и не сделал ничего, – сказала я, благодарная теплому воздуху. Я ослабила шарф и сняла перчатки. – Или то, что ты сделал не так прошлой ночью, было правильным.

Робби почесал затылок.

– Ты только запутала меня.

– Хорошо, возможно то, что было прошлой ночью, действительно так чудесно, как ты думаешь, – сказала я. – И возможно в этом и есть проблема. Когда все идет хорошо, Бри сложно верить в это. И ей просто нужно все опять запутать.

– Но это бессмысленно, – ответил Робби.

Я выразительно посмотрела на него.

– Разве я когда‑то утверждала, что Бри делает все логично?

Мы вышли на 49 улице и начали идти на запад.

– Мы ищем дом 788, ‑ сказала я Робби.

Он посмотрел на дом, мимо которого мы проходили.

– Мы даже не рядом.

Мы подождали зеленого света на повороте 9 авеню. 9 авеню казалась очень пристойной, с множеством ресторанов и магазинчиков, продающих этническую еду. Но мы продолжали идти на запад, и 49 улица ставала все бедней и бедней. Здесь не было театров и мастерских. Мусор кучами валялся на обочине. Дома в большинстве своем были многоквартирными, сдаваемыми в аренду, их кирпичи крошились, а большинство окон было заколочено досками. На многих стенах баллончиком были нарисованы граффити. Мы были в Хелл‑Китчен.

Я знала, что это место имело долгую историю насильственных злодеяний. Робби шел настороженно, с широко открытыми глазами. Я выпустила сенсоры, надеясь уловить какой‑то оставшийся от Мейв след. Сначала все, что я увидела, это людей по соседству: семьи в тесных квартирах; несколько человек пожилого возраста, больных и очень одиноких; наркоманку, принимавшею крэк, через чье тело проходил адреналин. И тут я почувствовала, как на моей шее волосы поднялись дыбом. На изношенных кирпичах покинутого здания я увидела остатки рун и магических символов, уже покрытых слоями граффити. Не было, похоже, что это работа Мейв или Ангуса. Что и правильно: они отвергли свои силы, сбежав с Ирландии. Но это лишь доказывало, что здесь были и другие ведьмы.

– Вот он, – сказал Робби, когда мы подошли к обмазанному сажей краснокирпичному дому с железными пожарными лестницами спереди. Здание было узким и всего лишь пятиэтажным. Оно казалось грустным и брошенным, и я задавалась вопросом, насколько хуже оно стало за примерно, чем 20 лет, с тех пор, как в нем жили Мейв и Ангус.

Я не уловила никакого следа своей биологической матери, но это не значило, что внутри дома ничего не было. Если бы только я могла добраться в именно ту квартиру, где она жила. К входной двери за стальными воротами вели три низких ступеньки. На окне первого этажа была вывеска «Квартиры для аренды, Корпорация Повел Мгмт». Я нажала на звонок, подписанный Руководитель, и подождала.

Никто не ответил ни на мой звонок, ни на стуканье по воротам. Робби спросил:

– Теперь что?

«Я могу попробовать заклинание», подумала я. Но я не должна была использовать магию, если только она мне не нужна была бы точно. А это явно не относилось к экстренному случаю.

– Могу я взять твой мобильный? – спросила я Робби. Я позвонила в компанию с телефона Робби. К моему удивлению, женщина на линии сказала, что квартира 3 была свободна. Я была насколько возбужденна, что мой голос дрожал, когда я договаривалась, что увижу ее завтра. «Так должно быть», – думала я. Очевидно.

– Я испытываю крайне неприятное чувство поднимать эту тему, – сказал Робби, когда я положила трубку. – Но ты выглядишь как старшеклассница, которой и являешься. То есть, будет ли кто‑нибудь показывать тебе квартиру?

– Я не уверена, – ответила я Робби. – Но я найду способ.

 

Глава 7. Часы

 

20 августа, 1981  

 

Сегодня утром, на рассвете я взял с собой Мейв прогуляться вдоль скал. Мы оба все еще пребывали в радостном настроении от прошедшей ночи. Теперь я знал, что сказать ей. Я ждал потрясения, возможно, ей будет больно, но я был уверен, что потом она простит меня. В конце концов, мы муирн‑беата‑дан.  

Мейв рассуждала о том, где мы будем жить. Как бы она не любила Белинайджел, она не хочет остаться здесь на всю жизнь; она хочет повидать мир, а я не хочу ничего большего, чем показать его ей. Но ее бессвязное счастье было как удар в сердце. И, наконец, когда я больше не смог ждать, как можно мягче я рассказал ей, что не могу спокойно путешествовать с ней, что у меня жена и двое детей в Шотландии.  

Сначала она только взглянула на меня в замешательстве. Я повторил то, что только что сказал, на этот раз, взяв ее за руку.  

Затем ее замешательство сменилось недоверием. Она просила меня, плакала, чтобы я сказал, что это не так. Но я не мог. Я не мог ее обманывать. Я обнял ее и целовал ее слезы. Она вырвалась из моих рук и отошла. Я умолял ее дать мне время. Я сказал ей, что не могу разозлить Гриер, если хочу занять ее место. Но я поклялся оставить их, как только смогу.  

Она прервала меня.  

– Ты не оставишь своих детей и жену, – сказала она, и боль в ее глазах превратилась в огонь. – Сначала ты предаешь меня ложью. Теперь ты так же хочешь разрушить семью? – Потом она сказала мне, чтобы я уходил и оставил ее.  

Я не мог поверить, что она серьезно. Я спорил, уговаривал, умолял. Я просил ее подумать. Я сказал, что мы найдем какой‑нибудь способ быть вместе, и конечно, я позабочусь о своей семье. Но чтобы я ни сказал, я не смог ее удержать. Она, раньше такая нежная, вдруг стала твердой, как железо.  

Моя душа раскололась. Завтра я возвращаюсь в Шотландию.  

Нимхид  

Когда мы вернулись на Девятую Авеню, Робби слонялся сам по себе. Я вернулась в квартиру отца Бри. Мы не строили каких‑либо планов на вечер, а квартира была пуста. Какое то время я не могла успокоиться. Я была растревожена последними новостями: Кьяран был здесь, в городе, нашелся старый дом Мейв. «Часы все еще там?» – думала я. «Если так, возможно я найду их?» Я пыталась гадать, но была слишком расстроена для концентрации. Наконец я открыла книгу о гадании, что купила в СоХо и немного почитала.

Солнце уже почти село, когда я почувствовала, что Хантер шел по залу. Я не могла поверить в свою удачу. Неужели у нас появится шанс остаться одним в квартире? Я бросилась в ванную, быстро чистить зубы и мыть голову.

В тот момент, когда Хантер открыл дверь, я поняла, что романтической прелюдии не будет. Он вошел, снял шарф и куртку, коротко мне кивнул и угрюмо уставился в окно.

Я подошла к нему. Несмотря на его настроение, я сразу настроилась на нашу связь. Я не могла определить все, но эта совершенно отличалась от связи с человеком в книжном магазине. Хантер касался всего во мне. Стоять рядом с ним, физически не касаясь, восхитительно, а само его присутствие заставляет каждое мое нервное окончание приходить в состояния полного ожидания.

Он дернулся и вытащил свою руку из моей руки.

– Не надо, – сказал он мягко. – Я не могу быть с тобой сейчас.

– Что случилось? – спросила я, тревожась. – Что не так?

– Я искал Киллиана. И не нашел. Либо он пронюхал о том, что совет послал за ним ищейку или члены Эмиранта уже схватили его, потому что я не могу нигде его найти.

– Ты пытался…

Хантер начал мерить шагами гостиную.

– Я нашел его квартиру, позвонил в дверь, позвонил на телефон. Я ходил в клуб, узнал имена некоторых его друзей и опросил их. Я посылал ему ведьмовские сообщения. Он ни на одно не ответил. Я даже достал свой луэг и гадал прямо на улице. Я был настолько отчаянным, пытаясь найти хоть что‑то. И ничего хорошего из этого не вышло, – закончил он с горечью.

Он упал на диван и провел рукой по волосам.

– Я просто не знаю, как с этим быть. Придется снова связаться с советом.

– Хочешь, я попробую погадать?

– Я уже гадал во время Самайна и потом тоже, но не нашел следов Киллиана.

– Я знаю. Но я гадаю на огне, – напомнила я ему. – И могла бы получить другой результат.

Он пожал плечами и потянулся за толстой свечой на журнальном столике, Бри, должно быть, купила ее за день до этого, и подвинул ко мне.

– Давай, – скептически сказал он.

Я устроилась на полу, скрестив ноги. Я сосредоточила внимание на своем дыхании, но мои мысли не могли ускользнуть так же легко, как обычно. Я подумала, смогу ли сделать это с огнем так же, как и с кристаллом. Была ли я в состоянии сейчас контролировать свое видение.

– Морган?

– Извини, – сказала я. – Я отвлеклась. Позволь мне попытаться снова. Ты хочешь узнать, где сейчас Киллиан?

– Давай заново.

– Хорошо. – Я снова сосредоточилась на своем дыхании. На этот раз я почувствовала, что мое сознание успокоилось и напряжение уходит из моих мышц. Я смотрела на фитиль свечи, думая об огне, и зажженной свече. Я сосредоточила свой взгляд на пламени, погружаясь в состоянии медитации, все исчезло из моего сознания: журнальный столик, комната, Хантер и даже сама свеча. Осталось только пламя.

Киллиан. Я позволила картинам о нем заполнить мое сознание: самоуверенный, веселый, с пьянящей смесью опасности и восторгом собственной власти.

Я сосредоточила внимание на огне, попросила мне показать Киллиана, там, где он был сейчас. Я просила, чтобы он мне позволил направить свою энергию на него. Я не могла прикоснуться к нему, как раньше касалась кристалла. Огонь опалил бы меня. Но я позволила своей силе мерцать рядом с ним, взываю к его теплу и энергии.

Что‑ то внутри пламени изменилось. Оно стало выше, вспыхнуло ярче. В голубом центре появилось зеркало, и в нем я увидела профиль Киллиана. Он был один, в темной ветхой комнате. Красный свет отражался на его лице из окна напротив. Через окно я увидела какую‑то серую каменную башню, частично скрытую голыми ветками деревьев. Киллиан казался испуганным, его лицо было бледным и усталым.

Я направила все свои силы на пламя, готовая к видению, в котором появится ключ к разгадке о его местонахождении. Потрескивал огонь и Киллиан повернулся и посмотрел мне прямо в глаза. Внезапно связь оборвалась. Я отстранилась от всплесков раздражения и досады и снова сосредоточилась на пламени. Я снова попросила показать мне Киллиана и направила свою энергию на танец огня.

На этот раз видения не было. Вместо этого пламя моргнуло, как будто кто‑то дунул на него. Остальная часть комнаты вернулась.

Хантер смотрел на меня немигающим взглядом.

– Я видел его, – сказал он странным голосом. – И я не соединял свою силу с твоей. Со мной такого никогда раньше не было, видеть видение того, кто гадает.

– Это проблема? – неуверенно спросила я.

– Нет, – сказал он. – Это потому, что твои гадания очень сильные. – Он посадил меня на кушетку рядом с собой и обнял. – Ты провидица. – Он целовал мои глаза. – И я благоговею. Даже почти смирился.

– Почти? – Я не могла не взволноваться тем, что совершила подвиг в магии, который оценил Хантер.

– Ну, ты знаешь, скромность не мой стиль, – усмехнулся он.

– Я заметила.

– Это Киллиан, – снова серьезно сказал он. Он выдохнул и откинулся на спинку дивана. – По крайней мере, мы знаем, что он жив. Он почти не пострадал. Но выглядел страшно, однако. Комната, где он находился, ты имеешь какое‑нибудь представление, где это?

Я покачала головой.

– Нет.

– Интересно, – сказал Хантер. – Почему видение исчезло так быстро и почему оно не вернулось. Это похоже на то, что кто‑то не хочет, чтобы ты увидела.

– Может сам Киллиан, – сказала я. – Он посмотрел на меня, помнишь? Может, он почувствовал, что мы гадаем на него. Думаешь, у него достаточно сил, что оборвать видение?

– Думаю, он не лишен силы, – выдохнул Хантер.

– Тогда пошли его искать, – сказала я.

– Подожди минуту, – сказал Хантер. – Окно рядом с ним. Ты заметила, через него можно было увидеть колокольню церкви.

– Оо, – я удивилась. – Так вот что это было!

– Да. И красноватый свет на его лице, так я вполне уверен, что окно находится на западе. Кроме того, он довольно далеко на западе, так как закат не заслоняют высотные здания.

– Ух ты, – я была впечатлена его вычислениями.

Он выглядел целенаправленным, нетерпеливым.

– Я думаю, что возможно смогу найти здание, соответствующее этим условиям – далеко на западе, с окном, находящимся напротив серой каменной церкви.

– Похоже, придется побегать.

– Может завтра я смогу придумать, как сузить круг поиска. Слушай, есть еще один контакт, который я хочу попытаться отследить сегодня ночью. Я точно не знаю, когда вернусь.

Я взглянула на часы. Уже шесть.

– Значит, тебя не ждать?

Хантер выглядел действительно огорченно.

– Боюсь, что да. – Он надел куртку с шарфом и поцеловал меня. – Я вернусь, как только смогу.

Робби был первым, кто пришел в квартиру. После того, как мы разбежались, он пошел в деревню, где он заглянул в один из шахматных магазинов рядом с Вашингтонским Парком.

– Бился с семидесятилетним великим мастером, – сказал он, довольно ухмыляясь. – Было чему поучиться.

Бри, Рейвин и Скай пришли через несколько минут после Робби, Рейвин должно быть присоединилась к ним во второй половине дня. Бри была чем‑то недовольна, а Рейвин и Скай, казалось, снова вместе. Мы заказали китайскую еду, а потом Рейвин со Скай пошли встречать нескольких друзей‑готов Рейвин; а тем временем я,

Бри и Робби пошли в кино, смотреть Гонконгский экшен. Ночь пятницы в большом городе была захватывающей.

Когда бы Хантер ни вернулся, я уже спала.

В субботу утром я проснулась раньше Бри. Рейвин не было в комнате; предчувствие мне подсказывало, что она в кабинете со Скай. Я тихонько надела джинсы и свитер. Я нашла Хантера на кухне, за мытьем посуды. – Утро доброе, – сказал он. – Выпьешь со мной чашечку чая, прежде чем я уйду?

– Тебе лучше знать, – сказала я и полезла в холодильник за диетической колой.

– Эх, – сказал он. – Ну, я собираюсь целый день искать серые каменные церкви и западные окна.

– Похоже, это займет у тебя неделю, – сказала я. – В городе, должно быть, сотни таких церквей.

Он пожал плечами, глядя в пространство.

– Что еще я могу поделать? Где бы Киллиан не скрывался, или кто‑то его прячет, я не могу никак найти его при помощи магии. – Он взял свою куртку. – Чем собираешься сегодня заняться?

Я взяла кусок пирога, что купила Бри и пыталась выглядеть небрежно.

– Робби и я собираемся немного прогуляться по городу. – Это не было ложью, это я знала лучше, чем Хантер. Но и не всей правдой.

Хантер продолжал смотреть на меня, но больше не спрашивал.

– Увидимся на нашем кругу сегодня вечером, – сказал он.

– Мы будем идеальной молодой парой, – сказал Робби, когда мы прошли сорок девятую улицу. – Я имею в виду, что у тебя есть кольцо и все такое. – Он взглянул на липовое бриллиантовое кольцо, которое мы только что купили в магазине подарков, и покачал головой. – Ух. Немного необычно видеть на тебе такую вещицу.

– Да ну, представь себе, что я чувствую, нося ее, – сказала я.

Робби засмеялся.

– Только подумай, какие обещающие перспективы у нас в будущем, начиная с квартиры в многоквартирном доме в Хелл‑Китчен.

– С этого все и началось у Мейв с Ангусом в этой стране, – сказала я. Я вдруг почувствовала себя очень грустно. Записи в ее Книге Теней в то время все были о том, как она не может жить в этом городе. Она думала, что эти совершенно несчастные люди жили бессмысленно.

– Ну, это, вроде того. – Робби бросил мне сочувственный взгляд. – И они приехали сюда сразу, как Белинайджел был разрушен? Конечно, она была в депрессии. Она только что потеряла свой дом, свою семью, почти всех, кого она любила.

– И она отказалась от своей магии, – добавила я. – Она говорила, что как будто мир, внезапно лишился всех своих красок. Мне грустно за нее.

Мы добрались до дома. Сегодня он казался еще более ветхим. Робби улыбнулся мне.

– Ну, миссис Роулендс. Вы готовы к первому опыту с недвижимостью?

– Эй, моя мама риэлтер, – напомнила я ему. – Я, наверное, знаю об аренде больше, чем любой нанятый агент.

И все же, я чувствовала, что сердце несется как сумасшедшее. Я хотела увидеть первую квартиру своих родителей. Как все было? Смогу ли я найти часы?

– Кто это? – спросил женский голос из домофона.

– Это Морган и Робби Роулендс, – назвалась я. – Вчера я разговаривала с менеджером компании об аренде квартиры. Они сказали, что вы могли бы показать ее нам сегодня в полдень.

Робби посмотрел на часы. Мы были вовремя.

– Хорошо, – сказала она после недолгого колебания. – Сейчас подойду.

Мы прождали еще пять минут прежде, чем ворота открыла маленькая, плотная женщина, лет около шестидесяти. Я увидела розовую кожу на ее голове сквозь заколотые серые кудри.

Она посмотрела на меня и Робби, и я заметила подозрение в ее глазах.

– Квартиры сюда, – проворчала она.

Мы пошли за ней вверх по лестнице и узкому коридору. Краска там облупилась, и несло мочой. Я надеялась, что когда здесь жили Мейв и Ангус, было не так плохо. Я не могла подумать, что моя мать, так сильно любящая землю, ходила по этому безобразию каждый день.

Женщина достала связку ключей из кармана своего домашнего платья и открыла дверь под номером два. – Рента 675 в месяц, – сказала она нам. – Вы больше не найдете лучшей цены в Манхеттене. Лучше берите быстрее.

– Вообще то, мы пришли посмотреть квартиру под номером три, – сказала я. – Менеджер компании сказал, что она свободна.

Она посмотрела на меня взглядом, который напомнил мне взгляд женщины, служащей в офисе записей.

– Они ошиблись. Квартира под номером три занята. Эта единственная. Вы хотите посмотреть или нет?

Мы с Робби обменялись взглядами. Я боролась с огромным разочарованием. Все было зря. Мы не попадем в квартиру Мейв. И в конце концов не найду часы.

– Мы посмотрим, – сказал Робби. Как только женщина двинулась к лестнице, он толкнул меня и прошептал, – Я не хочу, чтобы женщина решила, что мы позеры и вызвала полицию или еще что‑нибудь.

Она пропустила нас в темную, полупустую комнату, не намного шире, чем коридор. – Это ваша гостиная, – сказала она, когда мы вошли в переднюю комнатку. Она постучала по стальным стержням, что охватывали окно. – Безопасно, – сказала она с гордостью.

На кухне был поцарапанная ванночка для ног, маленький грязный холодильник, и огромный выводок, здоровых тараканов, живущих в раковине. – Просто посыпьте немного борной кислоты, – сказала женщина обычным тоном.

Затем она повела нас в последнюю комнату, в крошечную дряхлую спальню с окном, размером с телефонный справочник.

– Вы оба работаете?

– Я работаю… с компьютерами, – сказал Робби.

– Я официантка, – сказала я. Это первая работа Мейв в Америке.

– Хорошо, вам придется изложить все в заявке, – сказала женщина. – Пройдемте в мою комнату и один из вас, ее заполнит.

Меня интересовало, как мы собираемся отделаться от заполнения заявки, когда я почувствовала, что в крошечной спальне что‑то меня зовет. Я изучала закрашенный участок.

– Там раньше была утечка, – сказала женщина, проследив за моим взглядом. – Но мы исправили это.

Но это было не то, что привлекло мое внимание. Я почувствовала магическую тягу от угла потолка. Взглянув поближе, я заметила, что одна из панели потолка покосилась. За панелью что‑то было. Часы? Неужели возможно, после стольких лет? Я должна это выяснить.