О преподобном Алексии, человеке Божием

 

Когда именно родился преподобный Алексий, достоверно неизвестно. Ясно только, что это произошло во второй половине IV века.

Тогда в Риме жил благочестивый человек по имени Евфимиан: он был весьма знатным и богатым вельможей – сенатором, и даже его слуги, число которых доходило до трех тысяч, носили шелковые одежды. Однако при всем этом он не был счастлив, потому что из‑за бесплодия жены Аглаиды не имел детей.

Евфимиан строго соблюдал Божии заповеди и отличался добротой: ежедневно устраивал три трапезы для вдов, сирот, нищих, странников и больных. Сам же ел лишь раз в день, вечером, разделяя еду со странствующими монахами.

Если случалось, что собиралось у него мало нищих и поэтому приходилось раздавать милостыни меньше обычного, Евфимиан падал в горе на землю и говорил:

– Я не достоин жить на земле моего Бога!

Аглаида была любящей женой, женщиной богобоязненной и щедрой на милостыню.

Сокрушаясь о своем бесплодии, она часто обращалась к Богу с молитвой:

– Господи, вспомни обо мне, Твоей недостойной рабе, и избавь меня от бесплодия. Дай нам сына, который был бы и радостью в жизни, и опорой в старости.

Господь услышал ее молитву. Аглаида родила сына, при крещении названного Алексием.

С шести лет Алексий начал учиться и, скоро усвоив обычные для того времени светские науки, особенно хорошо изучил Священное Писание и церковные книги.

Мальчик вырос в разумного и благочестивого юношу.

Осознав суетность и скоротечность мирских благ, Алексий решил отречься от них ради благ вечных. Тогда же для умерщвления плоти юноша начал носить власяницу.

По достижении Алексием совершеннолетия Евфимиан сказал жене:

– Женим нашего сына.

Слова эти обрадовали Аглаиду.

Припав к ногам мужа, она сказала:

– Пусть Бог благословит твое намерение! Дай Бог увидеть мне сына женатым, и дай Бог увидеть мне детей моего сына. Эта великая радость сделает меня еще щедрее к убогим и неимущим.

Алексия обручили с девушкой из царского рода. Таинство бракосочетания было совершено в церкви Святого Вонифатия. Весь тот день до ночи прошел в веселии и ликовании.

После торжества Алексий, с благословения отца, вошел в комнату жены, оставшейся нетронутой.

Сняв золотой перстень, Алексий завернул его вместе с поясной пряжкой в драгоценную ткань и отдал жене со словами:

– Сохрани это. И пусть Господь прольет на нас Свою благодать, чтобы мы пришли к новой, истинно христианской жизни.

Сказав это, он ушел в свою комнату. Здесь Алексий заменил богатые одежды бедными и тайно покинул дом, а затем и город. Из принадлежавшего ему Алексий взял немного золота и драгоценных камней.

Придя к морю, он нашел корабль, отправлявшийся в Лаодикию, на который и сел.

Во время пути Алексий молился Богу так:

– Боже, спасающий меня со дня моего рождения, спаси меня и теперь от суетной мирской жизни и удостой меня на Страшном суде Твоем места на правой стороне – со всеми благоугодившими Тебе.

И вот Алексий сошел на берег. Там он встретил путников, направлявшихся в Сирию. Алексий присоединился к ним. Вместе они двинулись в Эдессу, где хранился нерукотворный образ Иисуса Христа, посланный Им во время Своей земной жизни эдесскому правителю Авгарю.

Путники благополучно добрались до Эдессы и первым делом направились туда, где хранился нерукотворный образ.

Увидев образ, Алексий почувствовал необычное воодушевление.

Он продал имевшиеся у него драгоценности, а полученные от продажи деньги роздал нищим.

Сам оделся в рубище и стал жить подаянием, да и то почти все передавал престарелым нуждающимся.

Местом пребывания Алексия стала паперть церкви Пресвятой Богородицы.

Алексий постоянно постился, позволяя себе съедать немного хлеба, и даже воду пил в чрезвычайно умеренном количестве.

Ходил Алексий с опущенной головой, возносясь умом к Богу, непрестанно размышляя о Нем.

От такой суровой жизни тело Алексия иссохло, от былой красоты не осталось и следа, глаза запали и зрение ослабело.

Возвратимся в тот час, когда Алексий покинул отчий дом.

Тогда, на рассвете, в комнату невестки пришли родители Алексия и, к удивлению своему, нашли ее одну и в большой печали.

Они начали искать сына и, не найдя, горько заплакали, – так радость их обратилась в горе.

Мать святого, вернувшись в свою комнату, занавесила окна, постелила, по обычаю, на пол темную грубую ткань из козьей шерсти и, посыпав ее пеплом, с рыданиями опустилась на колени.

Она молилась и говорила:

– Я не встану и не выйду из затвора до тех пор, пока не узнаю, что случилось с моим единственным сыном, почему и куда он ушел.

Невестка, стоя около нее, тоже говорила:

– И я не уйду от тебя! Как верная голубка, с печальным пением ищущая по горам и долинам потерянного мужа, буду терпеливо ждать известия о своем муже, – где он и какой образ жизни выбрал.

Отец Алексия тоже был опечален.

Он повсюду разослал слуг на поиски сына.

Некоторые из них добрались и до Эдессы.

Увидев святого Алексия, они не узнали его и, приняв за нищего, подали милостыню. Алексий же узнал их и поблагодарил Бога, давшего возможность принять милостыню от своих слуг.

Слуги, возвратившись, сказали своему господину, что не нашли его сына.

Святой Алексий прожил в Эдессе при церкви Пресвятой Богородицы семнадцать лет.

В это время пономарю церкви Пресвятой Богородицы было видение.

Пономарь увидел икону Пресвятой Богородицы, говорящую ему:

– Введи в Мою церковь Божиего человека, достойного Царства Небесного. Его молитва восходит к Богу, как благовонное кадило, и Дух Святой почивает на нем, подобно венцу на царской голове.

Пономарь стал искать человека такой праведной жизни и, не найдя, обратился с молитвой к Пресвятой Богородице, прося помощи для исполнения повеления.

На этот раз он услышал голос от иконы Пресвятой Богородицы, сказавший, что Божий человек – это нищий, который сидит на церковной паперти.

Пономарь, найдя святого Алексия, ввел его в церковь. Тогда и многие, узнав о праведной жизни Божиего человека, стали его почитать.

Алексий, избегая людской славы, ушел из города.

Он сел на корабль плывущий в Киликию, думая про себя: «Отправлюсь в Киликию, где меня никто не знает… И буду жить при храме святого Апостола Павла».

Во время плавания, по Божией воле, началась на море буря. Корабль, много дней носимый волнами, неожиданно прибыл в Рим.

Сойдя с корабля, святой Алексий сказал себе:

– Жив Господь Бог Мой! Не буду никому в тягость, пойду, как чужой, в отцовский дом.

На пути Алексий встретил своего отца, возвращавшегося откуда‑то домой в сопровождении множества слуг.

Поклонившись отцу до земли, святой Алексий сказал:

– Раб Божий, помилуй меня, нищего: позволь поселиться в каком‑нибудь углу твоего двора и питаться крошками, падающими с твоего стола. Господь же благословит тебя и дарует Царство Небесное. А если среди твоих родных есть кто‑нибудь, находящийся сейчас в странствии, то Он возвратит тебе его здоровым.

При словах нищего о странствии Евфимиан подумал о любимом сыне и милостиво исполнил просьбу нищего, позволив жить во дворе своего дома.

Он сказал своим рабам:

– Кто из вас хочет послужить этому нищему? Если он угодит ему, клянусь, что он получит полную свободу и награду. Устройте нищему небольшое помещение недалеко от входа в дом, чтобы я мог почаще его видеть. Кормите его с моего стола. Помните: никто из вас не должен его обижать.

И начал святой Алексий жить во дворе отцовского дома.

Евфимиан каждый день посылал ему со своего стола еду. Но Алексий раздавал ее нищим, а сам ел лишь хлеб и пил только воду, да и то в таком количестве, чтобы не умереть от голода или жажды. Ночи он проводил, бодрствуя на молитве, и всякий воскресный день приобщался в храме Святых Тайн.

Удивительно было терпение Божия человека! Много неприятностей и огорчений, особенно поздним вечером (когда преступления могли оставаться в тайне), приходилось ему испытывать от рабов своего отца. Одни таскали его за волосы, другие изводили пощечинами, третьи выливали на голову помои, и вообще издевались над ним самым жестоким образом.

Он же переносил все молча, зная, что они так обращаются с ним по наущению дьявола. Святой Алексий вооружался против его козней молитвой и побеждал терпением.

Было и другое обстоятельство, побуждавшее Алексия к бесконечному терпению. Напротив места, определенного ему, находилось окно комнаты его матери и жены. Она сидела, горюя со своей свекровью. Святой часто слышал рыдания и жалобы матери и жены – одной об утрате сына, а другой – мужа. Их слезы переполняли сердце Алексия жалостью. Однако любовью к Богу он побеждал плотскую любовь к жене и родителям. Это терпение почти невыносимых страданий ради Бога даже утешало его…

Так прожил святой Алексий в доме родителей семнадцать лет. И никто его не узнал. Все считали Алексия бесприютным нищим. Над тем, кто был сыном и наследником господина и сам был господином, рабы издевались, как над пришельцем.

А родные Алексия плакали о нем, не догадываясь, что он рядом…

Когда же Господь захотел призвать святого из этой временной жизни, в которой он испытал столько лишений, в жизнь вечную, то открыл ему день и час кончины.

Узнав все это, святой Алексий описал всю свою жизнь. Чтобы убедить родителей в том, что он действительно их сын, Алексий упомянул о некоторых обстоятельствах, известных только им. Написал и о том, что говорил жене в ночь ухода из дома, описал, как отдал ей перстень и поясную пряжку.

Письмо свое он закончил следующими словами: «Умоляю вас, любимые родители и жена, не обижайтесь на меня за то, что я, покинув вас, причинил вам большое страдание! И мое сердце исстрадалось в думах о том, как тяжело пришлось вам.

Я многократно молил Господа, чтобы Он даровал вам терпение и сподобил вас Царства Небесного. Надеюсь, Он по благости Своей исполнит мою молитву, ибо я из любви к Нему избрал многотрудный путь и не изменил ему даже ради ваших слез. Ведь для каждого христианина правильнее повиноваться своему Творцу и Создателю, чем своим родителям.

Верю в то, что насколько великие страдания я причинил вам в этой жизни, настолько большую радость вы получите в Царстве Небесном».

А до этого, в воскресенье, после Божественной литургии в соборе Святого Апостола Петра совершилось чудо.

От святого престола раздался голос свыше:

– Ищите человека Божия, чтобы он помолился о Риме и обо всем его народе.

Народ, бывший в храме, в ужасе и восторге пал ниц.

В четверг вечером в соборе Апостола Петра молили Господа открыть им человека Божия – и с престола раздался голос:

– Божий человек – в доме Евфимиана. Ищите там.

В храме присутствовали римский император Гонорий, а также Папа Римский Иннокентий I. Они обратились к Евфимиану, но тот ничего не знал.

Тогда слуга, приставленный к святому Алексию, рассказал Евфимиану о его праведности.

Евфимиан поспешил к преподобному Алексию, но не застал его в живых. Лик почившего святого сиял нездешним светом. В руке преподобный Алексий держал свиток.

Тело святого Алексия с подобающими почестями перенесли и положили на ложе. Император и Папа Римский преклонили колена, прося святого разжать руку. И святой Алексий исполнил их просьбу.

Свиток с жизнеописанием преподобного был прочитан чтецом храма во имя святого апостола Петра. Родные Алексия с плачем припали к телу святого. При виде такого события многие плакали.

Ложе с телом святого Алексия выставили посреди главной площади. К нему начал стекаться народ, чтобы очиститься и исцелиться. И исцелились!

Видя такую благодать, император Гонорий и Папа Иннокентий I сами понесли тело святого в погребальной процессии.

Останки святого Алексия, человека Божия, погребены в храме во имя святого Вонифатия. Было это, как гласит предание, в 1417 году.

 

* * *

 

Житие Алексия, человека Божия, – с давних пор одно из самых любимых в России.

Земное богатство и слава – тлен в сравнении с духовным возвышением Божия человека. Алексий засвидетельствовал это собственной жизнью. В русских условиях (возможно, в силу особенностей национального характера) это имело огромное значение.

В «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790 год) Александра Николаевича Радищева есть следующая сценка. В городе Клин, недалеко от Москвы, слепой солдат просит милостыню. И привлекает он внимание милосердных людей песней (которую пело не одно поколение убогих, кормившихся подаянием):

 

Как было во городе во Риме,

Там жил да был Евфимиан князь…

 

Радищев замечает: «Неискусный хотя его напев, но нежностию изречения сопровождаемый, проницал в сердца его слушателей… Никто из предстоящих не остался без зыбления внутрь глубокого, когда клинский певец, дошед до разлуки своего ироя, едва прерывающимся ежемгновенно гласом изрекал свое повествование… Сколь сладко неязвительное чувствование скорби! Колико сердце оно обновляет и оного чувствительность…»

Общее и безусловное признание святости Божьего человека давало поруганной бедности право «в духе» взглянуть на богатых и властных сверху вниз, а то и пожалеть их, лишенных благодати. Ведь это не им сказано: «Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Мф. 11, 28).

 

«С чистым взором ребенка она молилась за нас, грешных»