КЕВИН КЕЛЛИ
Колумнист журнала Wired, автор книги What Technology Wants («Чего хочет технология»)
Из неудавшегося эксперимента мы можем почерпнуть столько же, сколько из удавшегося. Не нужно избегать неудач, нужно их искать. Это хорошо знают ученые, но это касается не только лабораторных исследований, но также дизайна, спорта, инженерного дела, искусства, бизнеса и даже повседневной жизни. Творческий путь, усеянный ошибками, приводит к успеху. Хороший разработчик графического дизайна придумывает огромное количество решений, зная, что большая часть из них будет отброшена. Хороший балетмейстер понимает, что большая часть новых па окажутся неудачными. То же касается любого архитектора, инженера, скульптора, марафонца или микробиолога. В конце концов, что же такое наука, как не способ познания мира путем отбрасывания того, что не работает? Поэтому, стремясь к успеху, нужно быть готовым учиться на ошибках. Более того, нужно осторожно, но осознанно подталкивать свои успешные исследования или достижения к той точке, в которой они будут повержены, потерпят фиаско, крах, поражение.
Неудача не всегда так воспринималась. Сегодня во многих странах неудачу все еще не считают чем‑то достойным. Часто ее подают как признак слабости и клеймо, лишающее второго шанса. Во многих странах детей учат тому, что неудача позорна, и следует делать все возможное, чтобы ее избежать. Но развитие западных стран во многих отношениях стало возможным благодаря росту терпимости к неудачам. Действительно, многие иммигранты из стран, где не терпят ошибок, преуспевают, попав в западную культуру. Неудача открывает путь к успеху.
Главное, что привнесла наука в изучение неудач, – это новые способы справляться с ними. Мы научились минимизировать ошибки, управлять ими, постоянно их контролировать. Ошибки не то чтобы совершаются намеренно, но каждый раз, когда мы их совершаем, мы можем направить их в нужный контекст, так, чтобы каждый раз научиться чему‑либо на каждой из них. Главное – ошибаться, но продолжать двигаться вперед. Наука сама учится использовать негативные результаты. Поскольку распространение информации довольно дорого стоит, большинство негативных результатов не публикуются, и это ограничивает возможность других ученых воспользоваться опытом. В последнее время ситуация начала меняться, и все чаще появляются публикации негативных результатов (включая эксперименты, демонстрирующие отсутствие эффекта); эти публикации становятся важным инструментом научного метода познания.
В заключение можно сказать, что идея о том, что неудачи полезны, связана с методом изучения, в ходе которого вещи разрушаются ради их усовершенствования – особенно это касается сложно устроенных вещей. Чтобы усовершенствовать сложную систему, ее иногда нужно привести к краху. Программное обеспечение, которое входит в число сложных вещей, которые мы создаем сегодня, часто тестируют с помощью специально нанятых хакеров, которые настойчиво ищут способы его взломать. Точно так же один из способов выявить неисправность сложного приспособления – намеренно добиваться негативных результатов (временной поломки) различных функций, чтобы локализовать настоящую проблему. Хорошим инженерам нравится идея что‑то сломать, и это, равно как и терпимость ученых к собственным неудачам, сбивает с толку неспециалистов. Но способность использовать негативные результаты – важнейший ключ к успеху.
Холизм
НИКОЛАС А. КРИСТАКИС
Врач и социолог, Гарвардский университет, соавтор (с Джеймсом Фаулером) книги Connected: The Surprising Power of Our Social Networks and How They Shape Our Lives («Связанные одной сетью. Как на нас влияют люди, которых мы никогда не видели»)
Одним нравится строить песочные замки, другим нравится их разрушать. В разрушении, должно быть, много радости, но сейчас меня интересует созидание. Можно взять горсть песка – крошечных кварцевых кристаллов, отшлифованных волнами за тысячелетия, – и своими руками построить красивый замок. Взаимосвязи между песчинками подчиняются физическим силам, благодаря чему замок сохраняет свою форму – во всяком случае, пока не вступит в дело непреодолимая сила ноги. Этот момент мне нравится больше всего: построить замок, на шаг отступить и полюбоваться результатом. На пустынном пляже появилось что‑то новое, чего здесь, среди бессчетных песчинок, раньше не было; нечто, выросшее из песка и демонстрирующее научный и философский принцип холизма: «Целое больше, чем сумма его частей».
Но меня сейчас интересуют не рукотворные воплощения этого принципа – когда мы строим башни из песка, делаем из металла самолеты или объединяемся в корпорации, – а его отражения в естественной природе. Примеров огромное количество, и они поражают. Самый впечатляющий, пожалуй, состоит в том, что смесь углерода, водорода, кислорода, азота, серы, фосфора, железа и некоторых других элементов в определенных пропорциях ведет к появлению жизни. Жизнь обладает внезапно возникшими новыми свойствами, которых нет ни у одного из этих компонентов по отдельности, но когда они соединяются, между составляющими возникает какая‑то невероятная синергия.
Поэтому я считаю, что холизм – именно та научная концепция, которая могла бы улучшить когнитивные способности каждого человека. Это постоянное осознание, что целое имеет свойства, которые отсутствуют у его составляющих, и что изучение целого нельзя свести к изучению его частей.
Например, атомы углерода имеют определенные, хорошо известные физические и химические свойства. Но эти атомы могут взаимодействовать различными способами, образуя в одном случае графит, а в другом алмаз. Свойства этих субстанций – темный цвет и мягкость графита, прозрачность и твердость алмаза – не являются свойствами атомов углерода; они присущи лишь определенному набору атомов углерода. Более того, они зависят от того, как именно атомы объединены – в слои или пирамиды. Свойства целого определяются связями между частями. Понимание этого критически важно для научного вид ения мира. Вы можете знать все об отдельных нервных клетках, но вы не сможете сказать, как работает память или откуда берутся желания.
Необходимо также учесть, что сложность целого увеличивается быстрее, чем количество составляющих частей. Возьмем в качестве простой иллюстрации социальные сети. Если в группе 10 человек, между ними может быть максимум 10x9:2 = 45 связей. Если увеличить группу до 1000 человек, то количество возможных связей возрастет до 1000x999:2 = 499 500 связей. Таким образом, хотя количество участников выросло лишь в сто раз, число возможных связей (а значит, и сложность системы) выросло более чем в десять тысяч раз.
Осознание и принятие концепции холизма не приходит само собой, ведь принять предстоит не какую‑то простую идею, а весьма сложное представление – умение видеть простоту и внутренние взаимосвязи в сложных вещах. В отличие, скажем, от простой любознательности или эмпиризма, холизм требует времени для усвоения. Но это по‑настоящему зрелый взгляд на мир. Действительно, в течение последних веков декартовский подход в науке настаивал, что для того, чтобы понять нечто, следует расщепить его на составляющие. И до определенного момента это работает. Материю можно изучить, расщепляя ее на атомы, затем на протоны, электроны и нейтроны, затем на кварки, глюоны и т. д. Можно изучать организмы, разделяя их на органы, ткани, клетки, органеллы, белки, ДНК и т. д.
Снова собрать элементы воедино, чтобы понять целое, гораздо труднее, и обычно каждый ученый и сама наука в целом приходят к этому позже. Представьте себе, насколько сложно понять взаимосвязанную работу всех клеток в нашем организме по сравнению с изучением отдельной клетки. Сегодня в нейробиологии, системной биологии и науке о сетях появляются целые новые области, направленные на изучение целого. И появляются они только сейчас – после того, как мы в течение столетий рушили песочные замки, чтобы понять, как они устроены.
