С. А. Синицын, М. Л. Шелютто

 

Синицын Сергей Андреевич, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук.

 

Шелютто Марина Львовна, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, кандидат юридических наук.

 

Совершенствование наследственного права ни концептуально, ни пошагово не оказалось проработанным в программных документах текущей реформы российского гражданского законодательства, что нисколько не помешало появлению точечных законодательных инициатив по обновлению современного состояния наследственного права без предварительной и тщательной концептуальной проработки предлагаемых изменений в законодательство. Суть предлагаемых законопроектом N 801269-6 "О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации" изменений принципиально и необратимо изменяет традиции и само содержательное наполнение институтов российского наследственного права, меняя картину правопонимания, что впоследствии грозит обернуться сложностями на стадии правоприменения уже при разрешении конкретных споров.

Чем вызваны и в чьих интересах осуществляются настойчивые попытки внедрения в российское законодательство доселе неизвестных ему институтов наследственного фонда и совместных завещаний? Какие риски и последствия влечет появление этих новелл в российском законодательстве? В предлагаемой вниманию статье авторы излагают свое понимание проблемы реформирования российского наследственного права на современном этапе развития гражданского законодательства.

 

Ключевые слова: реформа наследственного права в России, совместное завещание, обязательная доля в наследстве, наследственные фонды.

 

Does the Proposed Reform of the Russian Inheritance Law Serve the Interests of Business?

S.A. Sinitsyn, M.L. Shelyutto

 

Sinitsyn Sergey A., Leading Research Scientist of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Candidate of Legal Sciences.

 

Shelyutto Marina L., Leading Research Scientist of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Candidate of Legal Sciences.

 

Inheritance law improvement has turned out to be developed neither conceptually nor stepwise in the program documents of the current Russian civil legislation reform; nevertheless, there have appeared isolated legislative initiatives to update the contemporary state of the inheritance law with no preliminary and thorough conceptual elaboration of the proposed legislative changes. The essence of the changes proposed by the draft law No. 801269-6 "On Amendment into Parts One, Two and Three of the Civil Code of the Russian Federation" fundamentally and irreversibly alters the traditions and the content itself of the Russian inheritance law institutes, changes the legal consciousness that in the future threatens to create difficulties at the law enforcement stage at resolution of specific disputes.

What are the reasons and whose interests serve the unwearying efforts to implement the earlier unknown inheritance fund and joint will institutes in the Russian legislation? What risks and consequences does the appearance of such novelties in the Russian legislation entail? The authors set forth in the article their understanding of the issue of the Russian inheritance law reforming at the contemporary civil legislation development stage.

 

Key words: reform of the inheritance law in Russia, joint will, obligatory share in inheritance, inheritance funds.

 

Осмысление концептуальных идей текущей реформы российского гражданского законодательства и сам ее ход показывают ориентированность сугубо на интересы бизнеса избранных приоритетными направлений совершенствования частного права, отсюда и врезавшиеся в память в силу многократного употребления популярные агитационные слоганы - "право для бизнеса", "бизнес и право" и т.д. В результате в тени забвения и вне сферы должной предварительной и системной концептуальной проработки, а как следствие - за бортом реформы российского гражданского законодательства оказались многие острые и неотложные вопросы совершенствования законодательных положений о статусе физических лиц как субъектов гражданского права, модернизации институтов семейного и наследственного права сообразно назревшим потребностям современности. При этом не следовало бы забывать о том, что само структурирование бизнеса через взаимодействие юридических лиц - профессиональных участников имущественного оборота чаще всего является только средством получения выгод от их хозяйственно-экономической деятельности конечными бенефициарами - физическими лицами (мажоритарными и контролирующими акционерами; опосредованными владельцами контрольных пакетов акций и долей в уставном капитале хозяйственных обществ; аффилированными лицами, предопределяющими волеизъявления юридических лиц и в конечном счете распределяющими получаемую ими прибыль). Закономерно и неизбежно, что и такие физические лица по объективным законам жизнедеятельности человека (любой бизнесмен-олигарх, как и все другие физические лица независимо от уровня их жизни и социально-экономического статуса в обществе, смертен) не могут не оказаться раньше или позже в статусе наследодателей, а это, в свою очередь, предполагает распространение на их имущество норм действующего наследственного права, которые, как видится разработчикам новелл российского наследственного права, никак не приспособлены к повсеместно пропагандируемой повышенной защите интересов бизнеса. Озабоченность российской бизнес-элиты и олигархов этой "вопиющей несправедливостью" в условиях реализации собственных планов на будущее выразилась в законодательной инициативе пересмотреть некоторые положения наследственного права.

Конкретное воплощение предложения российской бизнес-элиты по реформированию российского наследственного права получили в ныне широко обсуждаемом законопроекте N 801269-6 "О внесении изменений в части первую, вторую и третью Гражданского кодекса Российской Федерации", предусматривающем введение в российское законодательство новых конструкций фонда, наследственного договора и совместного завещания супругов. Введение этих институтов в российское наследственное право связывается разработчиками с усилением в нем начал диспозитивности <1>. При этом никак не учитывается, что в наследственном праве многие нормы являются императивными, обеспечивая единообразное регулирование и защиту прав и законных интересов субъектов наследственных правоотношений, в связи с чем либерализация и тотальное ослабление регулирования диспозитивными нормами могут иметь негативные последствия. При оценке предлагаемых новелл принципиально важно понять, не окажутся ли проектируемые нормы очередным примером фрагментарной и содержательно искаженной экспансии зарубежного опыта без оценки его эффективности и принципиальной пригодности для российского правопорядка и впишутся ли они в систему действующего регулирования. Ведь нормы и институты наследственного <2>, как и вещного, права сильнее связаны с традициями развития национальной системы права, чем нормы обязательственного права, что должно учитываться при решении вопросов о заимствовании зарубежного опыта. Важно также понять, не окажутся ли проектируемые модели нормами разового действия, рассчитанными на конкретную фигуру или ситуацию. Рассмотрим эти вопросы на примере двух институтов, возможность внедрения которых в российское право активно обсуждается российским юридическим сообществом: новая разновидность фонда и совместное завещание супругов (в том виде, в котором они представлены в редакции законопроекта, принятой в первом чтении).

--------------------------------

<1> См.: Крашенинников П.В. Основные начала наследственного права // Актуальные вопросы наследственного права: Сб. ст. / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2016. С. 7.

<2> См.: Цитович П. Исходные моменты в истории русского права наследования. Харьков, 1870. С. 4 - 6.

 

Положениями законопроекта N 801269-6 при поддержке (с незначительными оговорками) их концептуальной основы отдельными российскими учеными-юристами <3> предлагается усовершенствовать нормы о фондах - ст. ст. 123.17, 123.20 ГК РФ, проектируемые новеллы, как утверждается в юридической литературе, направлены на "создание альтернативного завещанию способа определения судьбы имущества посредством учреждения наследодателем фонда" <4>. Разработчикам представляется целесообразным закрепить право гражданина на учреждение фонда (как при жизни, так и посмертно), управление которым должно осуществляться бессрочно или в течение определенного срока в соответствии с условиями управления, указанными в уставе фонда. При этом условия управления фондом могут включать в себя положения о передаче третьим лицам всего или части имущества фонда и не могут быть изменены после смерти гражданина - учредителя фонда. Полезность введения в российское законодательство таких фондов объяснена в пояснительной записке к законопроекту весьма неопределенно, размытыми ссылками на зарубежный опыт.

--------------------------------

<3> См., например: Петров Е.Ю. Реформа российского наследственного права: комментарий основных изменений // Вестник гражданского права. 2016. N 5. Т. 16. С. 135.

<4> Петров Е.Ю. Сделки mortis causa // Частное право. Преодолевая испытания: К 60-летию Б.М. Гонгало. М., 2016. С. 214.

 

Анализ положений законопроекта позволяет утверждать, что его разработчиками осуществлена попытка включить в российское законодательство совершенно новый институт с неясным юридическим статусом, поскольку в нормах законопроекта предполагается установить, что гражданско-правовой статус таких фондов определяется специальным законом, который на текущий момент не принят, что само по себе создает риск появления очередного пробела в российском гражданском законодательстве в случае принятия законопроекта. По сути, положения законопроекта о фонде направлены на создание особого правового режима для заранее определенного и не включаемого в наследственную массу имущества наследодателя в обход императивных норм наследственного права. Разработчиками законопроекта не проанализированы риски ущемления прав наследников, имеющих право на обязательную долю в наследстве в случае создания фонда в соответствии с условиями, определенными наследодателем еще при жизни, и кредиторов учредителя (наследодателя). При учреждении фонда его учредитель действует как самостоятельный субъект права, учреждающий и формирующий имущественную основу деятельности создаваемого им юридического лица - самостоятельного субъекта права.

Важно отметить негативные последствия для правопорядка при создании наследственных фондов, признанные зарубежными цивилистами: германские цивилисты обращают внимание на то, что правовой статус наследственных фондов не регламентируется непосредственно законом, а определяется волей его учредителя, которая в этом случае заменяет органы управления юридического лица, хотя наследники и правомочны оспаривать размер имущества такого фонда <5>, а австрийские цивилисты признают, что возможности государственного контроля деятельности таких фондов существенно ослаблены <6>. Таким образом, негативные последствия и риски введения рассматриваемых фондов в российское законодательство разработчиками законопроекта в полной мере не оценены.

--------------------------------

<5> Palandt Buergerliches Gesetzbuch / bearbeitet von Bassenge P., Diederichsen U., Heinrichs H., Putzo H., Thomas H., Richter V., Brudermueller G., Edenhofer W., Heldrich A., Sprau H., Weidenkaff W. Muenchen, 2008. S. 55.

<6> Koziol H., Welser R. Grundriss des Buergerlichen Rechts. Wien, 1996. Bd. 2. Sachenrecht-Familienrecht-Erbrecht. S. 79 - 82.

 

Законопроектом N 801269-6 вводится также совместное завещание супругов. В пояснительной записке к законопроекту по этому поводу утверждается, что "все большее число российских граждан обращается к нотариусам с просьбой удостоверить их договоренности с иными членами семьи, посвященные порядку распределения наследства и содержания отдельных членов семьи после смерти наследодателя. Потребностям таких семей отвечают предусмотренные законопроектом конструкции совместного завещания и наследственного договора". В подкрепление утверждения об остро назревшей в России потребности в совместном завещании супругов один из инициаторов законопроекта П.В. Крашенинников упоминает "известную балерину", которая сделала совместное с мужем завещание <7>. Правда, последняя воля великой балерины и ее мужа, согласно сообщениям в СМИ, касается кремации их тел, соединения праха и его рассеяния <8>, про их совместные имущественные распоряжения публика пока не информируется.

--------------------------------

<7> См.: Ямшанов Б. Наследственное действие // Российская газета. 2015. 27 мая.

<8> См.: Гучмазова Л. Май без Майи // Российская газета. 2015. 5 мая.

 

Жизненные примеры необходимости введения в России совместных завещаний сводятся к тому, что муж и жена имеют детей от предыдущих браков, и такие супруги хотят гарантировать переход имущества после смерти обоих супругов к детям в равных долях, но доверия к поведению в будущем пережившего супруга и детей не испытывают. В совместном завещании такие супруги могли бы предусмотреть, что в случае смерти одного из них все имущество перейдет ко второму супругу, а в случае смерти второго - к их детям в равных долях <9>. Ценность совместного завещания супругов В.А. Белов усматривает в "совместном определении судьбы общего имущества, в том числе таким образом, чтобы после смерти одного из супругов другой имел бы возможность избежать его раздела" <10>. Ему вторит П.В. Крашенинников: "И уже нет этой ужасной темы - раздел..." <11>.

--------------------------------

<9> См.: Путинцева Е.П. Совместное завещание супругов по законодательству Федеративной Республики Германия // Актуальные вопросы наследственного права / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2016. С. 100 - 101.

<10> Белов В.А. Проблемы наследования бизнеса // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. N 7. С. 134.

<11> См.: Ямшанов Б. 12 апостолов права // Российская газета. 2015. 16 сентября.

 

В Германии, на которую отчасти ориентируются российские сторонники совместного завещания <12>, конструкция совместного завещания супругов довольно сложна и регулируется детальнее <13>. В Гражданском уложении Германии общему завещанию (gemeinschaftliches Testament) посвящен отдельный раздел 8 книги 5, состоящий из восьми действующих в настоящее время параграфов (§ 2265 - 2272). В законопроекте же совместному завещанию предполагается посвятить один пункт ст. 1118 ГК РФ, из которого понять правовую природу этого нового вида завещания трудно. Попытка вмонтировать совместное завещание супругов в наследственное право России осуществляется наскоком, без кропотливой проработки и учета системы его норм. Уповать на то, что предлагаемая в законопроекте модель завещания защитит имущественные интересы и того супруга, который уйдет из жизни первым, и пережившего супруга надежнее и лучше, чем традиционное завещание, а равно принесет выгоду бизнесу, на наш взгляд, не стоит.

--------------------------------

<12> См., например: Основы наследственного права России, Франции, Германии / Под общ. ред. Е.Ю. Петрова. М., 2015. С. 256 - 257 (автор - Е.Ю. Петров); Блинков О.Е. О совместном завещании супругов в российском наследственном праве: быть или не быть? // Наследственное право. 2015. N 3. С. 5 - 6.

<13> См.: Путинцева Е.П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия. М., 2016. С. 67 - 77.

 

Показательно, что в законопроекте предусматривается право супругов определить в совместном завещании "последствия смерти каждого из них", а именно, как уточняется далее, завещать имущество и включить в такое завещание иные завещательные распоряжения. Между тем ни завещание имущества, ни иные предусмотренные законом завещательные распоряжения не относятся с правовой точки зрения к последствиям смерти. В связи с положениями законопроекта о совместном завещании Н.Ю. Рассказова ставит целую цепочку серьезных вопросов, на которые в законопроекте нет ответа <14>. Основная часть этих вопросов сохраняют актуальность и после доработки законопроекта ко второму чтению. Обсудим некоторые перспективы совершения супругами обрисованного в законопроекте совместного завещания. При этом из-за отсутствия полнокровного регулирования в законопроекте нам придется делать предположения, начиная свои рассуждения со слова "если".

--------------------------------

<14> См.: Рассказова Н.Ю. О стратегии законопроектных работ в области наследственного права // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 43 - 44.

 

Во-первых, в законопроекте предусматривается, что совместное завещание утрачивает силу с расторжением брака или признанием его недействительным, а также в случае последующего совершения завещания одним из супругов, отменяющего их совместное завещание полностью или в части. При этом не уточняется, доступна ли такая возможность для пережившего супруга. Если такая возможность предполагается, то нет никакой проблемы распорядиться имуществом по-другому: пережившему супругу достаточно совершить новое завещание, отменяющее полностью или частично совместное завещание. Однако тогда никакого смысла в совместном завещании для супруга, кончина которого наступит раньше, не просматривается. Между тем даже в эру фантастических успехов биологической и медицинской науки к моменту совершения супругами совместного завещания о последовательности их ухода из жизни по-прежнему можно только гадать.

Стоит отметить, что вопрос о допустимости после смерти одного из супругов отмены завещания супругов, урегулированного в ст. 1243 ГК Украины 2003 г. (заповiт подружжя), не был решен в самом Кодексе. Неясность пришлось устранять Министерству юстиции Украины. В его актах, регулирующих нотариальную деятельность, и было закреплено, что завещание супругов может быть отменено лишь при жизни обоих супругов <15>. Согласно ГГУ право на отмену взаимосвязанных распоряжений, сделанных супругами в общем завещании, прекращается смертью супруга, тем не менее переживший супруг может отменить свое распоряжение, отказавшись от предоставленного ему по завещанию. Помимо этого, отмена собственного распоряжения пережившим супругом после принятия предоставленного возможна в случае недостойного поведения наследника, назначенного в общем завещании (§ 2271, 2294, 2336).

--------------------------------

<15> См.: п. 170 Инструкции о порядке осуществления нотариальных действий нотариусами Украины, утв. Приказом Минюста Украины от 3 марта 2004 г. N 20/5 (к настоящему времени утратила силу); подп. 6.4 п. 6 гл. 3 Порядка совершения нотариальных действий нотариусами Украины, утвержденного Приказом Минюста Украины от 22 февраля 2012 г. N 296/5 // Информационно-правовая система "Законодательство стран СНГ". Версия 3.0.

 

Если предлагаемое законопроектом совместное завещание можно отменить только при жизни обоих супругов, то переживший супруг оказывается пожизненно лишен права путем совершения нового завещания, индивидуального или совместного с новым супругом, распорядиться на случай своей смерти имуществом, которое охвачено совместным завещанием. Такое ограничение, не исключено, терпимое при неизменных обстоятельствах или кратком  разрыве между датами смерти супругов, может превратиться для пережившего супруга в ненавистные тиски в случае, если судьба подарит пережившему супругу долгую жизнь и новых близких ему людей (в связи со вступлением в повторный брак, рождением в этом браке или вне его детей, появлением на свет внуков и т.д.). Как уже отмечалось, все прогнозы супругов-созавещателей относительно очередности их смертей и продолжительности жизни каждого из них могут оказаться тщетными, а в роли наказанного - как раз тот супруг, который, не доверяя своему супругу, хотел его "обуздать" посредством совместного завещания. Таким образом, оба варианта решения вопроса о допустимости отмены совместного завещания после смерти одного из супругов - и отрицательное, и положительное - имеют существенные недостатки.

Во-вторых, исходя из текста законопроекта, ничто не препятствует пережившему супругу произвести отчуждение унаследованного (или приобретенного в ином, не раскрываемом в законопроекте порядке) по совместному завещанию имущества как по возмездным, так и по безвозмездным сделкам и растратить полученные средства. В этом случае совместное завещание бесполезно: к моменту смерти второго супруга имущество, которое должно было наследоваться согласно совместному завещанию, может попросту не оказаться в наличии <16>. С учетом указанного риска в ГК Украины предусмотрено наложение нотариусом запрета распоряжаться имуществом, на которое распространяется завещание супругов, после смерти одного из супругов. В результате переживший супруг-созавещатель, являясь собственником имущества, тем не менее не может им распорядиться, даже оказавшись без средств к существованию <17>. По существу, он оказывается собственником арестованного имущества. Складывающуюся для пережившего супруга ситуацию уже очень точно охарактеризовали как кабалу <18>. В результате имущество независимо от размера и назначения выводится, причем в ряде случаев на очень продолжительное время, из оборота, что может оцениваться негативно и с экономической точки зрения. Приходится заключить, что оба варианта - свобода распоряжения приобретенным по совместному завещанию имуществом и запрет распоряжения им - имеют свои отрицательные стороны.

--------------------------------

<16> Безвозмездное распоряжение унаследованным по совместному завещанию имуществом пережившим супругом в ущерб его наследнику по такому завещанию квалифицировано Е.Ю. Петровым в качестве злоупотребления (см.: Петров Е.Ю. Сделки mortis causa // Частное право. Преодолевая испытания: К 60-летию Б.М. Гонгало. М., 2016. С. 216 - 217), но далеко не любое распоряжение наследством заслуживает подобной оценки: иногда это элементарный способ выжить.

<17> См.: Скуратова О.О. О трудностях нотариальной практики, обусловленных различиями законодательства о наследовании России и Украины // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 166.

<18> См.: Борзенко Б.А. Совместное завещание // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 139 - 140.

 

В-третьих, если имущество по совместному завещанию после смерти первого из супругов наследуется по общим правилам, предусмотренным в ГК РФ, то переживший супруг, призванный к наследованию по завещанию, вправе, как любой наследник, отказаться от наследства по этому основанию наследования или не принять наследство, причитающееся ему по завещанию. Последствием непринятия им наследства по завещанию, если он назначен единственным наследником по совместному завещанию и ему не подназначен на такой случай другой наследник, станет наследование имущества супруга, умершего первым, по закону. Это вполне может устраивать пережившего супруга, поскольку он является наследником первой очереди по закону (п. 1 ст. 1142 ГК РФ). Все остальные наследники умершего супруга по закону, разумеется, будут призваны к наследованию наряду с пережившим супругом, но и это обстоятельство может быть приемлемым для пережившего супруга, который разумно желает расставить все точки над "i" в отношениях с родственниками и нетрудоспособными иждивенцами покойного супруга по поводу имущества последнего. В случае же отказа пережившего супруга от наследства, причитающегося ему по завещанию, если на этот случай ему в завещании не подназначен наследник, наследование также осуществляется по закону или в соответствии с направленным отказом супруга. В ситуации, когда пережившему супругу на случай его отказа от наследства (непринятия им наследства) по завещанию в совместном завещании подназначен наследник, принятие последним наследства по завещанию повлечет, как и при наследовании по закону, тот самый раздел общего имущества, которого, возможно, пытался, совершая совместное завещание, избежать умерший первым супруг. Итак, осуществление пережившим супругом права на отказ от наследства по завещанию или непринятие им наследства по завещанию рушит прижизненный замысел супругов, оформленный в их совместном завещании, абсолютно так же, как и планы завещателя при традиционном завещании. Однако эти рассуждения правомочны, если совместное завещание предполагает именно наследование, но в законопроекте имеются намеки на то, что это не обязательно наследование.

В связи с оценкой роли и возможного содержания совместного завещания надо обратить внимание на дополнение законопроектом правил ст. 1150 ГК РФ, в силу которых в настоящее время у пережившего супруга имеется право на часть имущества, нажитого в браке, а доля умершего супруга, определяемая в соответствии со ст. 256 ГК РФ, входит в состав наследства. Дополнение законопроектом правил ст. 1150 ГК РФ составляет фраза о том, что "иное может быть предусмотрено совместным завещанием супругов или наследственным договором". Поскольку эта статья объединяет в настоящее время три нормы, примерить предусматриваемое законопроектом изменение ("иное") с учетом ст. 256 ГК РФ в редакции законопроекта надо к двум из них. "Иное" в отношении определения доли умершего супруга по правилам ст. 256 ГК РФ может означать отнесение имущества к общему и раздельному по усмотрению супругов-завещателей, без обращения к законному режиму их имущества и условиям их брачного договора. "Иное" в отношении наследования доли умершего супруга в общем имуществе супругов может означать выведение завещателями доли супруга, умершего первым, из наследственной массы.

Между тем исключение доли умершего супруга из состава наследства на основании совместного завещания, а равно изменение состава общего имущества супругов и соотношения их долей могут существенно нарушить и права кредиторов наследодателя, и права его необходимых наследников. Отметим, что именно из-за угрозы злоупотреблений с целью нарушения интересов кредиторов супругов (каждого из супругов) семейное законодательство обставило заключение брачного договора, позволяющего вывести имущество из-под законного режима, правилом об обязательном извещении кредиторов и наделило последних правом требовать изменения условий или расторжения брачного договора (п. 3 ст. 42, п. 1 ст. 46 Семейного кодекса РФ). Никаких подобных гарантий прав кредиторов законопроект для совместного завещания супругов не предусматривает (до открытия наследства охраняется тайна завещания), а в лице кредиторов под ударом оказываются интересы того самого бизнеса, на защиту которых якобы направлен законопроект. "Простой", вне общих положений наследственного права, переход имущества умершего к пережившему супругу не ставит последнего в позицию должника по обязательствам наследодателя, а также не обеспечивает прав необходимых наследников на обязательную долю в наследстве.

Кроме того, не определено, в каком конкретно порядке доля умершего супруга, не входя в наследственную массу, "переходит" к пережившему супругу, каким образом фиксируется указанный "переход" с тем, чтобы он был известен третьим лицам. Если для такого перехода пережившему супругу будет достаточно предъявить в соответствующие реестры и всем заинтересованным лицам совместное завещание, то как в таком случае быть с тайной этого завещания (ст. 1123 ГК РФ), которая в части, содержащей распоряжения, относящиеся к имуществу пережившего супруга, должна соблюдаться вплоть до его смерти?

По ГК Украины во всех случаях совершения завещания супругов (которое, кстати, в отличие от предлагаемого законопроектом совместного завещания может касаться только общего имущества супругов) доля в праве общей совместной собственности переходит к пережившему супругу. В украинской юридической литературе, толкующей это положение, указывается на то, что имущество, включенное в завещание супругов, после смерти одного из супругов в наследственную массу не входит, наследство в отношении этого имущества не открывается, доля умершего супруга "просто" переходит к другому супругу (и при необходимости переоформляется на имя пережившего супруга), обязательные наследники никаких прав на указанное имущество приобрести не могут (и это обстоятельство оценивается отрицательно), а наследование имущества по совместному завещанию осуществляется только после смерти последнего из супругов <19>. Соответственно, отказ пережившего супруга от "оприходования" доли умершего супруга в их общем имуществе оказывается невозможным: доля умершего супруга переходит к пережившему супругу не по общим правилам наследственного правопреемства, а в ином порядке. В законопроекте такого рода порядок не урегулирован, о нем можно только строить догадки.

--------------------------------

<19> См., например: Кучерук К.I., Босак К.С. Правови проблеми складання та виконання заповiту подружжя в  // Держава та регiони: науково-виробничий журнал / Класичний приватний ун-т. Запорiжжя, 2011. Право. N 2. С. 143; Дякович М. Заповiт подружжя: проблеми  та практики // Вiсник Львiв. ун-ту. Серiя юрид. 2011. Вип. 54. С. 210.

 

Таким образом, идеи заказчиков законопроекта оформились, на наш взгляд, в неуклюжее и поверхностное регулирование, которое не отвечает вообще ничьим интересам и может привести к нарушению прав завещателей, наследников, кредиторов наследодателя и росту числа наследственных споров. Кроме того, законопроект заслонил реально существующую потребность в современной настройке отечественных правил об обязательной доле в наследстве (ст. 1149 ГК РФ). Корректировка таких правил без грубого нарушения баланса интересов всех указанных лиц возможна, на наш взгляд, путем введения, в частности, учета имущественного положения и оценки нуждаемости нетрудоспособных и несовершеннолетних наследников первой очереди по закону и замены их наделения наследственной долей назначением нуждающимся из них фиксированных периодических выплат (конечно, совсем не символического размера) за счет наследства, а при нуждаемости в жилье - признанием за необходимым наследником права пожизненного пользования одним из пригодных к постоянному проживанию жилых помещений, входящих в наследство.

 

Литература

 

1. Белов В.А. Проблемы наследования бизнеса // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. N 7. С. 130 - 147.

2. Блинков О.Е. О совместном завещании супругов в российском наследственном праве: быть или не быть? // Наследственное право. 2015. N 3. С. 3 - 7.

3. Борзенко Б.А. Совместное завещание // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 138 - 141.

4. Гучмазова Л. Май без Майи // Российская газета. 2015. 5 мая.

5. Дякович М. Заповiт подружжя: проблеми  та практики // Вiсник Львiв. ун-ту. Серiя юрид. 2011. Вип. 54. С. 209 - 216.

6. Koziol H., Welser R. Grundriss des Buergerlichen Rechts. Wien, 1996. Bd. 2. Sachenrecht-Familienrecht-Erbrecht.

7. Крашенинников П.В. Основные начала наследственного права // Актуальные вопросы наследственного права: Сб. ст. / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2016.

8. Кучерук К.I., Босак К.С. Правови проблеми складання та виконання заповiту подружжя в  // Держава та регiони: науково-виробничий журнал / Класичний приватний ун-т. Запорiжжя, 2011. Право. N 2. С. 141 - 144.

9. Основы наследственного права России, Франции, Германии / Под общ. ред. Е.Ю. Петрова. М., 2015. 271 с.

10. Palandt Buergerliches Gesetzbuch / bearbeitet von Bassenge P., Diederichsen U., Heinrichs H., Putzo H., Thomas H., Richter V., Brudermueller G., Edenhofer W., Heldrich A., Sprau H., Weidenkaff W. Muenchen, 2008.

11. Петров Е.Ю. Реформа российского наследственного права: комментарий основных изменений // Вестник гражданского права. 2016. N 5. Т. 16. С. 131 - 155.

12. Петров Е.Ю. Сделки mortis causa // Частное право. Преодолевая испытания: К 60-летию Б.М. Гонгало. М., 2016. С. 213 - 237.

13. Путинцева Е.П. Распоряжения на случай смерти по законодательству Российской Федерации и Федеративной Республики Германия. М., 2016. 160 с.

14. Путинцева Е.П. Совместное завещание супругов по законодательству Федеративной Республики Германия // Актуальные вопросы наследственного права / Под ред. П.В. Крашенинникова. М., 2016. С. 98 - 111.

15. Рассказова Н.Ю. О стратегии законопроектных работ в области наследственного права // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 33 - 45.

16. Скуратова О.О. О трудностях нотариальной практики, обусловленных различиями законодательства о наследовании России и Украины // Направления и перспективы развития российского законодательства о наследовании: Материалы научно-практической конференции (Москва, 1 октября 2015 г.). М., 2015. С. 166 - 167.

17. Цитович П. Исходные моменты в истории русского права наследования. Харьков, 1870.

18. Ямшанов Б. Наследственное действие // Российская газета. 2015. 27 мая.

19. Ямшанов Б. 12 апостолов права // Российская газета. 2015. 16 сентября.

 

 

 

Синицын С.А., Шелютто М.Л. В интересах ли бизнеса предложенная реформа российского наследственного права? // Предпринимательское право. 2017. N 2. С. 17 - 25.