Методологические концепции

ЛЕКЦИЯ 7

2.1.1. Производственно-экономическая парадигма

Основания города

 

Дифференциация труда как социальная основа города. Этот тезис был выдвинут и аргументирован Э. Дюркгеймом. В работе «Об общественном разделении труда» он писал: «Каждый город вместе с непосредственно прилегающими к нему окрестностями образуют группу, внутри которой труд разделён… Индивиды группируются здесь уже не в соответствии со своим происхождением, но в соответствии с особой природой социальной деятельности, которой они себя посвящают. Их естественная и необходимая среда – это уже не родимая среда, а профессиональная. Не реальная или фиктивная единокровность отмечает место каждого, а исполняемая им функция». Группы как сегменты общества приобретают новый характер – функционально-ролевой, в отличие от характера групп другого типа – однородных в функциональном отношении. Далее, города начинают специализироваться на отдельных видах деятельности. За этим следует и территориальная специализация всего хозяйства страны. Роль городов как координирующих центров ещё более возрастает. Наиболее важным, существенным в социологическом плане последствием этого процесса явилось изменение механизмов взаимодействия: от механической – к органической солидарности. «Пока социальная организация сегментарна механически, город не существует». С ростом городов происходит территориальное, отношенческое и духовное «уплотнение общества», социокультурная жизнь общества быстро и радикально меняться. Э. Дюркгейм выражает надежду, что «настанет день, когда вся наша социальная и политическая организация будет иметь исключительно, или почти исключительно, профессиональное основание». Тогда органическая солидарность – взаимопонимание и взаимопомощь между людьми достигнет своего высшего уровня. Впрочем, сам Дюркгейм считает, что до этого пока далеко. Э. Дюркгейм первым высказал и аргументировал мысль, что профессиональное разделение труда – основа урбанизации и прогрессивного развития общества, неизбежный и магистральный путь истории. Этой точки зрения и сейчас придерживается значительное число урбанистов. Две дюркгеймовских идеи продолжают жить и развиваться в урбанистике: 1) город как уплотнение пространства жизнедеятельности и интенсификация взаимодействия; 2) город как новая форма социокультурной интеграции, как переход к обществу другого типа.

Первая идея детально и всесторонне была проработана, например, Л. Виртом, который писал: «Таким образом, чем больше население, чем выше его плотность и чем более неоднородно общество, тем в большей степени сконцентрированы в нём характеристики урбанизма» («Урбанизм как образ жизни»). Он выделял черты городского образа жизни, обусловленные характеристиками плотности пространства жизнедеятельности. В отечественной урбанистике также «…основное содержание урбанизации понимается как процесс концентрации, интеграции и усложнения функций в сети населённых мест. На высшей стадии этого процесса кристаллизующееся функциональное единство в сети расселения приводит к качественному скачку, преобразующему её в единую взаимосвязанную систему…» (Хорев Б.С., Безденежных В.А., Быкова Н.В., 1992). Одной из широко обсуждаемых проблем города является вопрос о закономерностях и оптимальных пропорциях размещения производства в городах и между ними. Функциональное разделение труда - основа появления и динамики изменений городов. Предметом социологии являются социальные последствия конкретных ситуаций, возникающих на этой основе. Информация о конкретной специфике производственно-функциональной ситуации в городе и регионе является составной частью социологической диагностики городской жизни.

Вторая идея живёт в социологии как раздумья о сущности и судьбе цивилизации, которая самым непосредственным образом связана с городом и урбанизацией. Разумеется, истоком цивилизации было не только разделение труда, но и трудно переоценить её роль. Размышляя о механизмах перехода от одного типа общества к другому, известный отечественный урбанист Э.В. Сайко пишет, что город явился решающим (а не одним из) фактором перехода к цивилизации, поскольку именно на базе профессионального разделения труда в городах возникли: 1) кооперации как особый тип сообществ, 2) стоимостной механизм взаимодействия, 3) преодоление обычая и возникновение институционального механизма интеграции. «Город – не просто фактор перехода к цивилизации, а конструкт его системного определения» (Э.В. Сайко, 2001). Интересны, на наш взгляд, её рассуждения, что город явился не только исторической формой, но одновременно и механизмом перехода к цивилизации по мере становления города как синергетической системы. Речь идёт о специфике метаболизма системы города и внешней среды. В городе не просто формировалась новая социальность, но она вела себя активно по отношению к старому традиционному обществу: потребляя ресурсы, город распространял функциональную специализацию и на окружающую территорию, не только отвоёвывал у старого общества территорию и пространство, но и «расщеплял» вокруг себя старые отношения и традиционный образ жизни. Здесь проявилось такое эмерджентное качество города как его изоморфность – способность «выносить», «выбрасывать» свою структуру в инородную среду, создавать урбанизированные зоны. Логика рассуждений, а местами и текстуальные высказывания Э. Дюркгейма как бы предвосхищают синергетические рассуждения о городе, поскольку эвристической моделью общества в то время для социологии была модель живого организма. Время Дюркгейма – это также время бурного развития промышленности. В силу этих двух обстоятельств формируется представление о городе как производственном организме, как функциональной системе. Но опять же по мере дифференциации труда, система города начинает утрачивать производственно-функциональный характер, становиться всё более гетерогеннойв социокультурном плане.

Способ производства как социальная основа города. Этот тезис был выдвинут и аргументирован К. Марксом. В качестве фундаментального социального процесса им также берётся дифференциация труда, но Маркс выделяет этапы на этом пути: способы производства. Принципиальные различия в способах производства обусловлены типом техники, используемой для удовлетворения витальных потребностей. Каждый тип техники предполагает свой способ взаимодействия и координации людей в процессе производства – тип производственных отношений. А поскольку производственные отношения являются основополагающими, главными(по Марксу), то они и определяют характер всей совокупности социальных отношений. Маркс выделял три основных типа общества и техники: 1) первобытное (техника естественных орудий), 2) феодальное (ремесленная техника), 3) капиталистическое (фабричная техника). Он писал: «Как ветряная мельница даёт нам общество во главе с сюзереном, так паровая мельница даёт нам общество во главе с капиталистом». Далее, по его мнению, техника будет становиться всё более наукоёмкой, и это будет изменять характер общества. Его логика рассуждений была, по сути, продолжена теоретиками постиндустриального общества. В плане урбанистики особое значение имеют взгляды М. Кастельса (неомарксизм). Фабричная техника радикальным образом решает проблему производства: оно становится расширенным, становится возможным производить всё больший объём материальных благ. Однако это не приводит к их изобилию, так как контроль над производством и уровнем потребления остаётся в руках немногих, которые не заинтересованы в социальном и политическом равенстве. Но традиционные (силовые и политические) формы контроля становятся неэффективными. По мере становления капиталистического способа производства возникают и совершенствуются экономические методы организации и контроля производства, потребления – всех сфер жизнедеятельности. Основным механизмом регуляции социального поведения и социальных отношений становится стоимостной механизм – деньги как всеобщий эквивалент труда. Поэтому основным содержанием экономической жизни – и далее всех других сфер – становится производство капитала: денег, которые «делают» новые деньги. Натуральная форма товара становится лишь посредником капитал истического производства по формуле: Д – Т – Д*. Сущностное содержание социальной жизни капиталистического города - производство капитала. Французский социолог города второй половины ХХ века А. Лефевр (неомарксизм) назвал город машиной по производству денег. Капиталистический город – зрелая форма урбанизма. Города феодализма, с позиции марксизма, - это прото- (недо-)города. Производственно-экономическая функция не была главной в докапиталистических городах. Они были, прежде всего, административно-управленческими центрами и, в сущности, мало чем отличались от других поселений по образу жизни для большинства жителей. Другое дело капиталистический промышленный, а особенно, финансовый центр: он является концентрированным сосредоточением основных событий и инноваций в материальной, социальной и культурной жизни. А. Лефевр выдвинул концепцию вторичного обращения капитала через увеличение стоимости недвижимости в городах - участков городской территории, посредством строительства на них предприятий и престижных объектов. Деньги – «кровь» не только экономики, но и жизни вообще. Эти обстоятельства притягивают людей, приводят к быстрому росту городов. В ситуации расширенного производства - деньги (абстрактная стоимость) становятся привлекательней и важнее натурального продукта (потребительная стоимость). В город устремляется масса людей, но далеко не все из них разбогатеют. Город начинает концентрировать социальные проблемы и антагонизмы.

Показательным в этом отношении являются рассуждения одного из наиболее талантливых марксистов А. Грамши: по мере концентрации капитала город становится «колыбелью пролетарской революции» и нового общества – такова его историческая миссия. «В коммунистической революции центром движения будет Милан. Милан является сосредоточением финансовой мощи буржуазии, и самую трудную борьбу пролетариату придётся выдержать в Милане. Жизненный центр огромного предприятия, производящего капиталистическую прибыль, каковым является буржуазное государство, находится в Милане. …Итальянское государство должно быть обезглавлено в Милане, а не в Риме, так как настоящий капиталистический управленческий аппарат находится не в Риме, а в Милане. Рим – это бюрократическая столица…Рим как город не играет никакой роли в социальной жизни Италии» («Историческая роль городов», 1920).

В развитие марксистского тезиса об изменении способа производства как основы урбанизации появился тезис о городе как социо-пространственной форме капитала.

Первым так поставил вопрос А. Лефевр. Он выдвинул концепцию вторичного обращения капитала: первоначальный капитал вкладывается в недвижимость, стоимость которой постоянно растёт. Рост прибавочной стоимости достигается далеко не только за счёт промышленного производства. В сфере традиционной экономики оборот капитала происходит медленно (особенно в тяжёлой промышленности, машиностроении, наукоёмких отраслях). Капиталистическое производство начиналось как индустриальное, да и то нередко на базе лёгкой промышленности (например, ткацкое производство в Англии), а затем экономическая логика организационных форм производства капитала выстраивается в следующем порядке: трест – синдикат – консорциум – корпорация. Не вдаваясь в тонкости экономической организации этих форм, отметим содержание этой логики: финансовый капитал размещается во всё более разных отраслях экономики, видах деятельности. Капитал всё более приобретает пространственную локализацию: корпорации организуют и контролируют многие, если не все аспекты жизнедеятельности населения на определённых территориях. Особенно это заметно в городах. Фактическим источником прибылей становится  рента с территории, как когда-то земельная рента. Развивая логику А. Лефевра, английский урбанист Д. Харвей выдвинул тезис об урбанизации капитала («Городской опыт», 1989): «Капитализм вынужден урбанизировать, чтобы воссоздать себя», «именно через урбанизацию прибавочный продукт мобилизуется, производится, поглощается и присваивается…». Для современного капитализма с его уровнем развития производительных сил процесс собственно производства уже не является проблемой и центральным звеном в процессе производства капитала. Более организационно- и финансово-ёмкими являются подготовительная стадия (обучение, организация и др. персонала) и реализация продукта. Для этого развивается городская инфраструктура. Урбанизация, по сути, является социо-пространственной формой производства прибавочной стоимости. Капитализм как способ производства и зародился, и может существовать в урбанистской социокультурной среде. Этот тезис получил развитие в работах ряда авторов (Д. Харвей, 1973; Д. Логан и Х. Молоч, 1988; М. Кастельс, 1977; М. Кастельс, 1989; и других). На основании их можно выделить некоторые механизмы урбанизации капитала:

• Разделение труда с неизбежностью приводит к кооперации. Возникают финансовые корпорации как экономические формы интеграции всех аспектов жизнедеятельности данной территории. Такого рода интеграция позволяет максимизировать доход на данной территории. Основой корпорации является исторически сложившаяся на данной территории экономическая монополия (например, Ганзейский союз, РУР и т.п.). Жизнедеятельность населения организуется в направлении интересов корпорации
• Вложение средств, развитие инфраструктуры территории имеет своей основной целью увеличение стоимости недвижимости и получение дополнительных прибылей, а не интересы жителей данной территории. Уже Л. Мэмфорд сделал вывод из изучения процесса урбанизации в США с 1850 по 1980: «Идея, что в городе была какая-либо другая цель кроме как привлечь торговлю, повысить стоимость земли, добиться роста капитала, могла придти на ум какому-либо Уитмену (американский поэт-романтик конца ХIХ века, воспевавший город как пространство развития личности, появление «гражданина мира»), но она никогда не овладевала умами наших сограждан». Тезис о том, что возрастание доходов корпорации приводит к увеличениям инвестиций в социальную сферу, улучшению жизни конкретного населения носит декларативный и идеологический характер: 1) расходы на развитие социальной инфраструктуры территории в значительной степени покрываются за счёт косвенных налогов на местное население; 2) немалые средства, отчисляемые от прибылей местных корпораций для решения проблем населения, к ним же и возвращаются через механизм коррупции. 3) новые рабочие места, возникающие в процессе развития корпораций, лишь на 10% заполняются местным населением; 4) однонаправленное развитие корпораций порождает серьёзные территориальные проблемы: экологические, транспортные, демографические и др.
• Развитие инфраструктуры территории идёт в направлении сервисного обслуживания производства капитала. Культурные ресурсы города являются основой развития в этих направлениях: научно-образовательном и информационно-коммерческом (реклама, банки данных, консультативные фирмы).
• Коммерционализация культурной сферы и привлечение инвестиций через увеличение привлекательности конкретной территории: финансовая эксплуатация учреждений культуры и произведений искусства (в Нью-Йорке в сфере искусства создаётся 1,3 млрд. долл. ежегодно – это значительно больше, чем в сфере промышленности), туризм, спорт (в Атланте спортивные мероприятия дают 60 млн. долл. прибыли в год), выставки, ярмарки, фестивали, церковь («Церкви деловой части города устремили свой взгляд в небеса с надеждой на финансовое вожделение. Они готовы продавать права на воздух над своими впечатляющими сооружениями людям, которые заняты развитием близлежащих участков земли» – Д. Логан, Х. Молач).
• Информационализация среды и производство информационных технологий. Современное производство становится всё менее связанным с физическими особенностями территории и всё более – с центрами, вырабатывающими информацию – городами. Фактическими центрами экономической и культурной жизни становятся те города, которые в большей степени производят информацию, являющейся основным ресурсом современной экономики. «Новое индустриальное пространство и новая экономика организует свои операции вокруг динамики единиц, вырабатывающих информацию», пространство мест заменяется пространством информационных потоков. (М. Кастельс). Пространство города насыщено информацией. Горожане, находясь в постоянном и динамичном информационном поле, непрерывно перерабатывая информацию, создают новую. Городская среда характеризуется высокой креативностью.
• Пространство города, его организация и структура по самой своей природе являются механизмом отчуждения власти и производства прибавочной стоимости, точнее сказать - изъятия части средств существования горожан. Это возможно потому, что в городе существует «связь между контролем за деньгами, пространствам и временем как пересекающимися источниками власти» (Д. Харвей). «Деньги, время и пространство существуют как конкретные абстракции, оформляющие повседневную жизнь. Эти понятия приобретают это качество через господствующую социальную практику, где наивысшее значение имеют товарообмен и общественное разделение труда (Маркс сказал бы – капитал). Цены, ход часов, права на чётко обозначенные пространства формируют рамки, в пределах которых мы действуем и на чьи сигналы и значения мы волей-неволей отвечаем как на внешние силы по отношению к нашему индивидуальному сознанию и воле. …Бросить вызов этим нормам и конкретным абстракциям означает бросить вызов центральной, движущей силе нашей общественной жизни» - производству прибавочной стоимости. Высокий уровень организации пространства и регламентации деятельности означает чьё-то господство - того, кто организует, регламентирует и контролирует наше поведение. Каким же образом? – Через взаимосвязь: 1) собственность на землю – влияние на городскую жизнь: «Контроль за стратегическими земельными участками в рамках города присваивает значительную власть над всей структурой развития»; 2) время – деньги: тот, кто имеет деньги, может ждать, а значит, имеет преимущества; 3) знания – власть: «…те, кто обладают профессиональными и интеллектуальными умениями…обретают власть через регламентацию жизни, а также могут обратить их в финансовую выгоду».
• Организация среды проживания является инструментом влияния на саму жизнь. Ландшафт властно вторгается в нашу жизнь, формируя мотивационную структуру проживающих на данной территории. Ландшафт – «культурный артефакт социального конфликта и согласия», ландшафт – это «архитектура классовых, половых и расовых отношений, обусловленных властными институтами». Ландшафт является «посредником символически и материально между социально-пространственной разницей капитала на рынке и социально-пространственной однородностью труда, определяемой местом» (Ш. Зукин). Ландшафт в современном обществе создают люди, обладающие деньгами и властью. А какой ландшафт, такова, в некоторой степени и жизнь, характер поведения, структура личности.

Социальные проблемы городов

Представления о сущности города как производственно-экономической системе, политико-экономический характер методологии акцентирует внимание на соответствующих проблемах городской жизни и горожан. Их можно сгруппировать в три основные рубрики: социальная справедливость, рациональная организация экономической жизни, социальная экология.

Проблемы социальной справедливости:

• Создание и совершенствования механизмов распределения и перераспределения результатов труда, национального дохода между различными субъектами производственно-трудового процесса, районами и регионами. Пока же сохраняется ситуация, когда «бум развития создаёт отгороженные миры благополучия» (Д. Харвей. «Социальная справедливость и город»).
• Создание механизмов согласования интересов местного населения и интересов экономических субъектов. «Большинство капиталистов не испытывают прямой заинтересованности в развитии конкретной местности» (Д. Логан и Х. Молоч). Инвестиции направляются, прежде всего, в выгодные производства, что приводит к усилению социальной неоднородности и сегрегации жителей, особенно больших городов.
• Высокоорганизованная и интенсивная экономическая жизнь городов обостряет проблемы личности и индивидуальности хотя бы уже потому, что может увеличивать разрыв между социально затребованными и индивидуальными способностями и интересами.
• Концентрация капитала всегда сопровождается концентрацией власти и усилением тоталитарных тенденций в социальной жизни, ростом бюрократизма.

Проблемы рациональной организации экономической жизни:

• Социальные проблемы размещения производства: проблемы размеров города, проблемы монофункциональных и молодых городов и городских районов.
• Миграционно-демографические проблемы.
• Проблемы городской инфраструктуры: транспорта, благоустройства, жилья, рекреации и др.
• Проблемы социальной структуры занятости.
• Проблемы трудовой мобильности.

Социально-экологические проблемы:

• Разрыв между производственно-экономической и социокультурной инфраструктурой.
• Приоритеты и адресность социальной политики.
• Проблема нормативов инфраструктурного и социального обеспечения.
• Проблема соотношения естественного и искусственного: соотношения природных и техногенных компонентов среды, эстетические проблемы социогенного ландшафта, регулирования процессов метаболизма.
• Проблемы жилища.
• Проблемы экологического сознания и поведения.

Методологические проблемы производственно-экономической парадигмы

Э. Дюркгейм полагал, что на смену механической солидарности, основанной на уравнительных принципах традиционного права, естественно, по мере разделения труда придёт органическая солидарность, базирующаяся на сознательности, понимании глубокой взаимозависимости между людьми, на морали; что только в переходный период будет существовать аномия и социальные конфликты. Однако, этот период, похоже, затянулся.

К. Маркс полагал, что в городах формируется здоровая, прогрессивная социальная сила – пролетариат, которая способна революционным путём преобразовать общество на принципах равенства и социальной справедливости. История показала, что эта социальная группа скорее является социально-экономической категорией, чем субъектом социального действия. А в социальной практике от его имени осуществлялись проекты, которые, по своему объективному содержанию, не были направлены на достижение всеобщего блага.

Что касается чисто теоретических недостатков, то кратко можно отметить следующее:

• недооценка культурно–исторических факторов появления и развития городов;
• преувеличение роли экономических факторов в появлении и развитии городов;
• невозможность описания ментальной сферы городской жизни реального поведения горожан в терминах производственно–экономической парадигмы;
• игнорирование постмодернистских реалий современного общества.

ЛЕКЦИЯ 8

 

2.1.2. Социокультурная парадигма

 

Методологические принципы

1. Город – форпост цивилизации. Возникновение города рассматривается с позиций культурного детерминизма, как результат наложения ряда культурно-исторических обстоятельств, что привело к возникновению принципиально новой (по сравнению с традиционно-архаической) культуры и общества как особого типа социальных отношений, которые можно обозначить как «западные», цивилизационные, «рациональные». Cтановление и развитие города совпадает по своей сущности со становлением и развитием цивилизационных основ ценностно-мировоззренческого и социально-регулятивного аспектов социального взаимодействия.

2. Город – исторический полигон социальных инноваций. Город появляется в ситуации разложения сложившихся социальных структур и ослабления традиции как регулятивного механизма. Сущностная черта среды городской жизни – социокультурная гетерогенность: население города складывается и пополняется за счёт мигрантов – представителей различных социальных слоёв и культурных ориентаций. Городская жизнь в нормативном плане характеризуется перманентной аномией и девиацией. Это обстоятельство давало основания для негативных оценок города, поведения и нравов горожан. Однако это обстоятельство порождает необходимость нормотворчества, коммуникации, активного во всех планах (экономическом, политическом и т.д.) образа жизни. Городская культура инновационна по своему генезису и по своему значению для общества. Урбанизация – исторический путь становления и развития цивилизации как социокультурного проекта, как искусственного конструирования систем социального взаимодействия.

3. Город – континуум коммуникации сообществ, различных по своей символической и организационной структуре. Социокультурная гетерогенность населения города с необходимостью порождает новые принципы и механизмы коммуникации как процесса согласования представлений и действий. Цивилизационными принципами взаимодействия становятся: формальное равенство всех членов городского сообщества, делегирование полномочий и создание специальной системы и органов управления, основанных на принципе саморегуляции; оценка деятельности человека на основании его личных заслуг и личного вклада в жизнь города как «совместного предприятия». Город породил новые механизмы и средства коммуникации: письменность, архитектонику (предметно-вещественную среду как форму культурного текста), функционально организованную структуру территории, элементы которой являются локусами социокультурной активности различного типа, структурирование и опредмечивание временного континуума человеческой жизнедеятельности через «распорядок» (искусственную организацию жизнедеятельности и взаимодействия) и «хронотоп» (концентрацию культурно-исторического продукта в территориально-предметной среде; город сам по себе музей истории). Социокультурная универсалионализация и космополитизация представлений и понятий, воплощённая в языке и тексте города, является основой аккумуляции культурно-исторического опыта, а также базой и средой его индивидуального раскодирования, личностного прочтения, осмысления и порождения новых смыслов, целей, интересов и моделей поведения. Все эти онтологические условия для саморазвития системы города и горожанина породили и порождают социокультурную динамику в территориальном, статусном, нормативно-мировоззренческом и поведенческом аспектах жизни горожанина, которую образно можно определить как «блуждание по социокультурным мирам» в пространстве и во времени.

 

Классические теории социокультурной парадигмы

Недостаточность традиционных подходов в определении понятия и сущности города. К середине XIX в. сложились две основные теории города, влияние которых и сейчас довольно существенно: «бурговая» и «рыночная». Первая теория основывается на тезисе, что города возникали как крепости, опорные пункты защиты от врагов. В дальнейшем они трасформировались в административно-политические центры окружающих территорий, поскольку являлись местом проживания политических лидеров и знати. Основной социальной функцией города в этом контексте является управление территорией. Одна из последних версий этой теории – «решётка Кристаллера»: американский географ и социолог на основании проделанных им расчетов показал, что города размещаются по территории страны в соответствии с объёмом ресурсов конкретных территорий, прежде всего социальных: демографических, кадровых, научно-технических и др., и для их функционирования и развития необходима управленческая инфраструктура. Вторая теория акцентирует внимания на экономических основаниях появления города. Город возникает на месте пересечения путей сообщения и по мере развития экономики развивается как торговый и транспортный центр. И сейчас в урбанистике экономическая составляющая объяснения урбопроцессов представлена наиболее широко, разумеется, с учётом специфики современной экономики и современных технологий (например, М. Кастельс). На основании этих теоретических предпосылок сформулировано наиболее распространённое в литературе определение города, данное ещё в конце XIX века немецким географом Ратцелем: город – концентрированное поселение людей, занятых несельскохозяйственной деятельностью. Спецификой города как социально-поселенческой общности являются два эмпирически наблюдаемых и измеряемых признака: 1) концентрация населения и вытекающая отсюда его плотность, особая архитектура и технические средства коммуникации; 2) концентрация производства и обслуживающей её инфраструктуры: технической, экономической, информационной, культурной, бытовой, рекреационной. Эти признаки города вплоть до недавнего времени рассматривались как базовые, определяющие сущность города и лежащие в основе процессов и специфики городской жизни. Однако, при всей очевидной наблюдаемости этих признаков, всегда были проблемы их количественного измерения, точнее – их критерия, например, минимальное количество жителей города, число жителей на единицу территории и др. Другая проблема количественного изучения города, особенно современного, обусловлена спецификой современной технологии производства – ростом её информационно-культурной составляющей. Одной из тенденций современного урбанизма является «растекание» производства и инфраструктуры по неопределённому пространству и в неопределённом направлении, что порождает новые определения города: мегаполис, урбанизированная зона и др. Таким образом, количественные характеристики не могут являться единственным и исчерпывающим основанием для определения и изучения города. В настоящий момент окончательно отрефлексировано то обстоятельство, что городская среда и жизнь горожанина имеют качественные социокультурные особенности, характеризующие специфику взаимодействия и поведения. Город является не просто формой поселения, а социокультурным феноменом, т.е. явлением, возникшим в том числе и под воздействием культурно-мировоззренческих, ценностных обстоятельств. Город как социокультурный феномен обладает такими эмерджентными свойствами, которые порождают специфические особенности городского образа жизни. Первым исследовал город в этом направлении М. Вебер. Говоря о недостаточности указанных выше теориях, он обращал внимание на следующие обстоятельства и приводит следующие контраргументы. 1) Укреплёнными районами с военным гарнизоном были в древности не только вотчины князей. Некоторые из них стали городами, некоторые нет. Политические и административные центры нередко меняли своё географическое положение, а судьба поселений складывалась по-разному.2) В самой вотчине отсутствовал ряд черт городского образа жизни: специализации деятельности и расширенного экономического воспроизводства; политической самостоятельности населения; формального права и независимой организации судопроизводства; отношений личной независимости. Сами по себе вотчины не могли эволюционировать в города. 3) Сам по себе рынок не порождает город. Рыночные сезонные поселения всегда были в сельской местности.4) Ремесло и торговля первоначально не являлись самостоятельными видами деятельности и не имели своей целью расширенного производства, а обслуживали военных, сакрально-идеологическую деятельность и личные потребности знати. Последние и являлись организаторами торговли и ремесла; они предоставляли военную и сакральную защиту и им не нужно было их расширенное воспроизводство. М. Вебер полагал, что предпринимательство как вид деятельности и соответствующий социальный слой появились не в связи с развитием ремесла и торговли, а возникли в особой социокультурной ситуации города как культурно-исторического феномена. Он пишет: «Города не возникли, как часто думают, из гильдий, напротив, гильдии, как правило, возникали в городах». При этом «…регулирование хозяйства не составляло единственный предмет и смысл политики города». Развитие промышленности и рыночных отношений – следствие урбанизации, а не её причина.

 

М. Вебер. Город как особый тип социальных отношений

Для того чтобы прояснить суть городских буржуазных отношений, Вебер производит этимологический анализ слова Bürgertum. Исходным словом действительно является Burg – защита, крепость. В дальнейшем у этого слова появился умляут и оно стало означать «покровительство», «порука» в смысле самозащиты общих интересов собравшихся вместе очень разных людей, особую систему социальных отношений. Bürger – это обыватель – житель данной территории, на которого распространяется система покровительства и защиты (прежде всего социальной), а Bürgertum («буржуазия») – сообщество особого типа, социологическая, а не экономическая категория. Чтобы подчеркнуть это, Вебер использует в качестве синонима термин Verbandcharakter - союз, сообщество особого рода, носящий корпоративный характер. Корпоративность как тип социальных отношений раскрывается Вебером посредством следующих утверждений. 1) Гильдии – это не столько объединение профессионалов, сколько объединение людей, обладающих общностью социального положения, точнее – попавших в одинаковую социальную ситуацию: все они потеряли связь со своей родовой общиной. В современной социологии эта ситуация называется маргинальной – ситуация неопределённости социального положения, утраты основания для идентификации и потеря социальной помощи и поддержки. И если горожане маргиналы, то гильдии для них – новая форма социальности, механизм включения в общество, из которого они временно выпали. «…Профессиональные союзы ставили на первое место интересы общения и религии… И это отнюдь не было маскировкой важных материальных интересов». Горожане создают новое общество через городские ритуалы, городскую символику, городской фольклор и мифологическую историю.2) Городская община – это союз равных, свободных и независимых индивидов, обладающих в перспективе политическим равенством и экономической свободой, основанной на частной собственности. По мнению Вебера, в Азии таких перспектив не было: «Расчленение индийского общества на наследственные касты и ритуальное обособление профессий исключали возможность возникновения горожан как некоего целого и возникновение городской общины как таковой». 3) В недрах городской общины зарождались новые, специфические механизмы регуляции поведения: самоуправление на основе формального легитимного права; личное участие (вклад), а не наследуемый титул как условие влияния на решение общественных вопросов; увеличение социальной значимости достигаемого (дескриптивного) статуса по сравнению с предписанным (аскриптивным).

Все эти особенности социальных отношений в городе свидетельствовали о зарождении нового «западного», «буржуазного» общества – цивилизации как общества «формальной рациональности».

 

М. Вебер. Социокультурные предпосылки появления города

Город для Вебера – это, прежде всего, особый образ жизни, а образ жизни обусловлен прежде всего ценностно-мировоззренческими интенциями людей. Древние городские поселения трансформировались в европейские города в результате смены ценностно-мировоззренческих ориентаций людей, появления нового типа культуры – западной, рациональной. Исторической, социоструктурной предпосылкой изменения культуры явилось разрушение родовой общины и появление массы маргиналов. Особенно интенсивно и территориально концентрированно процесс маргинализации проявился в Риме. Здесь появился многочисленный маргинальный слой плебеев, в среде которых интенсивно пошёл процесс переоценки ценностей; явилось христианство, и осуществился последующий медленный процесс смены образов жизни с «рыцарского» на «плебейский», с «присваивающего» на «производящий». Труд стал ценностью и основанием престижа. Произошло изменение экономической мотивации: труд стал смыслом жизни, самоцелью, а не только необходимым условием существования. Богатство стало мерилом социального положения и успеха. Произошло «освящение» интенсивного расширенного производства. Произошло изменение экономической ориентации: с ренты – на производство, на интенсивные, «рациональные методы ведения хозяйства», основанные в перспективе на научных технологиях. Одновременно христианство утверждало ценности знания, самосовершенствования личности, преобразования мира как творения Господа. Христианский человек активен. Исторически будущие горожане предпочитали селиться скорее возле монастырей, нежели возле рыцарских замков. Да и торговцы чаще получали помощь от церкви, чем от рыцарей и князей: если первые освящали торговлю, то последние нередко грабили караваны. Горожане вначале победили в морально-мировоззренческой области, затем – в политической и только потом – в экономической. Город, по Веберу, начался с культуры, а не с экономики, это его сущностный и базовый потенциал, в том числе и для развития экономики.

Возникновение и быстрое распространение городского образа жизни означало зарождение и развитие сциентистски-рациональной и инновационной культуры, шедшей на смену традиционно-чувственной.

 

Ф. Тённис. Город как «общественная» социальность

Идея формальной рациональности как основы нового типа отношений, проявивших себя особенно ярко в городах, является одной из центральных в социологии Ф.Тённиса. Он предложил различать два типа социальности: «общинность» («Gemeinschaft”) и “общественность” (“Gesellschaft»).

“Gemeinschaft” как идеальный тип традиционного сельского общества характеризуется следующими чертами: 1) доминирующей формой отношений является непосредственный контакт; 2) механизмами регуляции взаимодействия являются личный пример и традиция; 3) основой социального положения является приобретённый по родству статус; 4) субъектом социального действия является «самость», действующая на основе личных убеждений, формирующихся в процессе первичной социализации; 5) основой взаимодействия являются: кровное родство, соседство, дружба.

“Gesellschaf” как идеальный тип нового, городского общества характеризуется следующими чертами: 1) доминирующей формой отношений являются специализированные безличные отношения, основанные на расчете; 2) механизмами регуляции взаимодействия являются формальная нормативность и деловая этика; 3) основой социального положения является достигаемый статус, индивидуально-личные достижения; 4) субъектом социального действия является «лицо», действующее на основе формального механического единства с другими; 5) основой взаимодействия являются формальные организации и контракт.

Долгое время эту схему воспринимали как описание реальных отношений в реальном пространстве и на её основе противопоставляли сельский и городской образ жизни, не обращая внимание на существенное методологическое замечание самого Тённиса: «Всё развитие имеет тенденцию приближения к “Gesellschaft”, в котором, с другой стороны, сохраняется сила «Gemeinschaft”, хотя не проявляется ярко, остаётся реальностью общественной жизни». Городское сообщество и городской образ жизни в действительности являются более сложными и многоплановыми феноменами, нежели институционализированное пространство. Это стало проясняться, когда началось серьёзное эмпирическое изучение городской жизни во всём её многообразии, что в немалой степени связано с именем Р. Парка, который развил идеи Тённиса.

 

Чикагская школа социальной экологии. Город как среда обитания

Методологический анализ данной концепции проделан отечественными социологами С.П. Баньковской и О.Н. Яницким, на тексты которых мы опираемся прежде всего.

Формирование социально-экологической концепции Р. Парка, Э. Бэрджесса, Р. Маккензи происходило в условиях тесной связи исследовательских задач с конкретными проблемами города. Участие студентов и профессоров университета в разного рода городских реформах обеспечивало чувство особого, «интимного» отношения к городу. Парк, например, писал, что для него Чикаго – «нечто большее, чем совокупность индивидов и удобств..., нечто большее, чем набор социальных институтов и административных единиц. Город - скорее, умонастроение, тело обычаев и традиций…, продукт природы, в особенности человеческой природы».

Немаловажным обстоятельством, наложившим отпечаток на проблематику и понимание сущности городских процессов, послужила миграция, описанная Э. Бэрджессом: «Чикаго захлестывали волны иммигрантов из Европы.... Дети эмигрантов, оказавшись между двух культур, не разделяли ни идеалов своих родственников, ни американских идеалов, хотя и отождествляли себя с Новым Светом. Они образовывали так называемые уличные компании, которые вели себя откровенно вызывающе как в отношении требований родителей, так и в отношении социальных норм американского общества в целом».

Складывавшаяся социальная ситуация ставила практическую проблему согласия, общетеоретическую проблему коммуникации, социологическую проблему взаимодействия социальных образований со средой их обитания.

Социально-экологическая концепция, примененная Парком - Бэрджессом - Маккензи к конкретному объекту - городу, явилась теоретической реакцией на эту ситуацию. В то же время на размышления данных авторов о городе (и обществе в целом) оказали влияния и определённые теоретические традиции: в первую очередь – прагматизм Дж. Дьюи и интеракционизм Дж. Мида (на которого оказал влияние В. Дильтей – «философия жизни», а также философия В. Виндельбанда – «неокантианство» с тезисом о различении наук о природе и наук о духе). Социальное поведения представлялось ими как процесс межличностного взаимодействия на основе индивидуального опыта, понимаемый как целостность, взаимосвязь, изменчивость, уникальность, непрерывность природного и социального, органического и психического, субъективного и объективного.

Р. Парк воспринимал город, прежде всего, как естественный феномен, подчиняющийся спонтанным, естественным закономерностям. Парк отрицал возможность общей социологической теории прогресса. Ситуация города – это ситуация бесконечных изменений, борьбы нового со старым, соперничество взглядов и образов жизни. Конфликт и консенсус рассматривались в этой концепции как взаимосвязанные и взаимодополняющие стороны единого эволюционного процесса, процесса коммуникации. Исходным пунктом в построении социально-экологической концепции послужило представление об обществе (сообществе) как об организме, обладающем, помимо социального (культурного) уровня, биотическим. «Проявления живого, изменяющегося, но устойчивого порядка между соревнующимися организмами, воплощающими конфликтные, но все же взаимосвязанные интересы, представляются основой для понимания социального порядка... и общества, основанного, скорее, на биотическом, нежели культурном, базисе». Процесс социальной эволюции от биотического к культурному уровню происходит в режиме конкуренции.

Р. Парк выделяет четыре фазы в процессе эволюции от биотического уровня к социальному: экологический порядок, экономический, политический и культурный - и четыре формы конкуренции: борьба за выживание на биотическом уровне, конфликт, адаптация и ассимиляции. В соответствии с этим он выделял виды социального порядка: территориальный (экологический) порядок - результат пространственного, физического взаимодействия индивидов как "социальных атомов"; экономический порядок - продукт торговли и обмена; политический - предполагает еще более тесные связи и еще большее их разнообразие; на этом уровне конкуренция, будучи осознанной, представляется как конфликт, контроль и регуляция которого осуществляются средствами политики с целью установления социальной солидарности. Наконец, наименее формальный и наиболее тесный и разнообразный вид взаимодействия осуществляется на культурном уровне. «Общество налагает на свободную игру экономических и эгоистических сил ограничения политического и морального порядка. Но обычаи, конвенции и закон, посредством которых общество контролирует индивидов и самоконтролируется, оказываются, в конечном счете, продуктом коммуникации». На этом уровне вступает в силу формула «общество как взаимодействие». Институты и социальные структуры любого вида могут рассматриваться как результаты коллективного действия. Коммуникация, являясь интегрирующим и социализирующим процессом, делает возможным последовательное и согласованное действие; согласованность действия, а не специфическая структура придает обществу социальный характер. «Общество - это нечто, что не может быть разъято, а потом вновь собрано. Это не артефакт. У него есть, как у дерева, принцип его существования... внутри него, а не вовне, как у машины. Более того, природа человеческих отношений такова, что мы должны представлять себе общество как состоящее из индивидов, несомненно, но индивидов, объединенных не просто рациональными целями, не законами, конституциями и контрактами, но чувствами и привязанностями, инкорпорированными в привычки людей, а также в структуру общества. Само существование законов, обычаев и традиций, которые обеспечивают постоянство и солидарность социальной структуры, основывается, в конечном счете, на том факте, что люди обладают воображением, позволяющим им... воспринимать чужие мысли и чувства и делать их... в некоторой степени своими. Существование общества зависит... от существования совокупности традиций, чувств, верований, личных привязанностей, которые могут быть поняты, но которые не являются рациональными... в том смысле, в каком рациональна машина».

Социальный организм состоит, прежде всего, из индивидов, способных к передвижению, шире – к изменению своего положения в социальном пространстве. Миграция как коллективное поведение индивидов образует структуру на макроуровне, которая и является предметом исследования социальной экологии. Точнее это было бы назвать культурно-антропологической экологией. Поэтому, как пишет О. Н. Яницкий, «исследования чикагских экологистов не могут быть расценены только как экологические в строгом смысле слова. Это была широкая теоретическая ориентация, продукт и синтез многих современных ей социально-философских направлений».

Р. Парк на материале большого американского города увидел одну из его сущностных черт – социокультурную гетерогенность: город состоит из групп, различающихся своей культурой, социальным составом и образом жизни. У каждой группы – своя «ниша», «среда обитания», для описания которой приходится задавать каждый раз различный набор параметров, т.к. группа сама определяется в социокультурном пространстве города, сама задаёт основания и критерии измерения «социальной дистанции». Социальная принадлежность конкретных индивидов не является константной ни в статусном, ни в идентификационном плане: имеет место сложная социокультурная динамика, которую Парк называл «миграцией» – взаимопроникновение на территорию и в социокультурное пространство нормативности различных групп, социокультурная диффузия. При этом происходит постоянная «сегрегация» – социокультурное обособление групп, конверсия территориального поселения в сообщество: «вкусы людей, их интересы…определяют тенденцию к сегрегации, т.е. к классификации населения больших городов». Одновременно идёт процесс «ассимиляции» – социокультурного растворения индивидов в группе. На это большее внимание обратил последователь Парка Л. Вирт, который обращал внимание на важность для горожанина символического основания совместности: «На фоне исчезновения территориальных единиц как основы солидарности (в традиционном обществе), мы создаём единицы (объединения) по интересам» (в городском обществе). Начались поиски термина для обозначения структурных единиц социокультурной среды города, понимаемой как мозаика социокультурных миров, различных по символической и социально-организационной структуре (Э. Бёрджес). Таким термином стало понятие «сообщество» (Community), которое является локусом как Gemeinschaft, так и Gesellschaft; как территориальности, так и нормативности, как предметности, так и символизма. «С течением времени каждый район или квартал города принимает некоторые характеристики и качества его жителей. Каждая отдельная часть города неизбежно связана с особыми настроениями населения. Эффект от этого – конверсия первоначального географического выражения (территориальности – С.П.) в соседство, то есть местности со своими традициями, историей, сантиментами. В рамках данного соседства идёт поддержка развития исторических процессов (логика истории – С.П.). Прошлое сказывается на настоящем, жизнь отдельной местности наполняется собственной движущей силой, более или менее независимой от большого круга жизни, её интересов» (Р. Парк). Типология сообществ будет рассмотрена далее.

Другим центральным понятием и характеристикой городского пространства является «свобода», которая наряду с размерами, гетерогенностью, сложностью, скоростью является одной из характеристик и всего современного общества. При этом свобода имеет несколько измерений соответственно различным уровням интеграции современного общества. Во-первых, это свобода передвижения, позволяющая осваивать и видеть мир; во-вторых - свобода конкуренции за место в общей экономике; в-третьих - свобода конкуренции за место и статус в социальной иерархии, т.е. политическая свобода, и, наконец, свобода самовыражения, где основным ее ограничителем являются традиции и моральные нормы. Так, конкретизировались представления о городской свободе и социокультурных механизмах формирования социокультурного пространства города.

Социальные изменения связаны, прежде всего, с изменением индивидуальных установок. «Социальные изменения начинаются с изменений условных установок индивидов..., поэтому изменение установок индивидов в сообществе является своего рода барометром, указывающим на изменения, которые могут в настоящем произойти в институтах и, привычках». Р. Парк полагал, что «свободные общества... растут; они не планируются». Интенсификация территориальной и социокультурной миграции приводит в соприкосновение все большие массы людей, что усиливает конкуренцию между ними, влечет за собой разделение труда (специализацию), формирование социальных институтов, новой нормативности и моделей поведения. «То, что придает сообществу характер общества, - не его структура, но его способность к согласованному действию... Сначала - действие; результат действия - создание образца действия… Когда роль индивидов в деятельности группы фиксируется в привычке, и особенно когда роль разных индивидов и их специальные функции становятся признанными в обычае и традиции, социальная организация приобретает новую стабильность и постоянство, которое может быть передано последующим поколениям».

Развитие социально-экологической теории было направлено на социологизацию и преодоление биосоциального дуализма концепции. Последователь Парка Л. Вирт, стремясь избавить классическую концепцию от эклектики, допускавшей равную возможность различного рода интерпретаций городских процессов (географическую, историческую, этнографическую и др.), конструировал «чисто социологическую» теорию городской жизни. Источником интенсификации коммуникаций у Вирта выступает массовость городской жизни, т.е. скопление множества людей на ограниченной территории. Пространственный аспект стал доминирующим в характеристике среды, а социальная экология стала восприниматься ее теоретиками как наука о пространственно-временном измерении социального.

Р. Маккензи была предпринята попытка структурировать социальное пространство города. Понятия, которые он использовал, носили очень абстрактный характер и породили множество дискуссий. Он выделял: "экологическую организацию" (территориальная локализация социальных институтов и населения), "экологическое доминирование" (характер социокультурных процессов на данной территории и в пространстве города вообще), "экологическую последовательность" (временные изменения в жизни города и городских сообществ). На базе этой теории возникли новые методы эмпирических исследований: зонирование, социальное картографирование, описание жизни сообществ методом включённого наблюдения, биографический метод (кейс-стади) и др. В социологии города на основе экологического подхода начинается разработка методологии анализа социальной сферы, исходя из выделения трех основных переменных – социального положения (социоэкономический статус), уровня урбанизации (конфигурации городского образа жизни) и характера сегрегации (особенностей городских субкультур). «Сообщество» воспринимается уже не столько как организм и носитель субсоциальных сил, сколько как функциональная единица, способная взаимодействовать со средой.

А. Хоули в работе «Человеческая экология» определяет сообщество как территориально-локальную систему (экосистему) взаимосвязей между функционально дифференцированными элементами. Сообщество интегрируется в единое целое общими реакциями на среду и на действия других сообществ.

Основными факторами поведения и аналитическими единицами социально-экологической концепции становятся «образцы действия» и «ситуация». Поведение горожан не определяется однозначно ни культурной нормативностью, ни установками личности. Социальная организация (городской социум), «экологический комплекс» - результат спонтанного взаимодействия со средой в процессе ее освоения и приспособления к ней. Социальная экология изучает общество как функциональную организацию популяции в процессе достижения и сохранения адаптации к среде. В результате экологическая структура выступает как социальная организация адаптивных функций популяции во времени и пространстве. «Среда» как сформированная функциями социальной организации и как сфера функционирования этой организации все в большей мере воспринимается как социальная среда. Социальная экология как отрасль социологии изучает отношение человека к человеку, а не непосредственные связи человека с природной средой. Социальная экология - специальная теория, сосредоточенная на изучении закономерностей и форм взаимодействия общества со средой обитания, многообразие связей социальных изменений с изменениями в жизнеобеспечивающих материальных предпосылках социальных процессов, это теория качества среды обитания.

Социальная среда выступает как результат взаимопроникновения всех трех уровней социальной интеграции - культурного, социального и личностного.

Социальность этой среды определяется каждой последующей ситуацией взаимодействия различных ее компонентов и не может быть сведена к какому-либо одному из них. Ситуативность социальной организации позволяет экологам не отвечать на вопрос о том, что является в ней доминирующим - согласие или конфликт. Соревновательные, комплиментарные, хищнические, паразитические и просто безразличные отношения - все они равно теоретически возможны в экологическом сообществе. Среда обусловливает возможности и устанавливает пределы для социального и психологического существования и развития.

Для всех горожан, хотя и в разной степени, характерна ситуация маргинальности - неопределённости статусного и социокультурного пространства. В условиях гетерогенной городской среды эта ситуация преодолевается через социальное конструирование сообществ, перманентный процесс которого порождает особый городской «коммуникативный дух»: взаимообмен значениями и смыслами, нормами и моделями поведения, которые опредмечиваются в архитектонике городской среды. Экологическая организация города – совокупность предметных условий существования и развития «коммуникативного духа», «коммунальное предприятие» (Р. Парк) – систематически предпринимаемые действия для достижения согласия очень разных людей, проживающих совместно на небольшой территории. Предметная среда города обладает высоким уровнем символичности: в ней закодированы программы поведения. Материальное пространство города превращается в овеществлённые атрибуты сообществ. Городская среда – социокультурная экология горожанина, и разрушение её приводит к деформации личности и наоборот. Таков главный урок Чикагской школы.

 

Город как коммуникативная среда

Предпосылки формирования городского пространства коммуникации:

• Опредмечивание культурного текста и информализация среды. В городах произошло изменение способов производства, хранения и передачи социокультурной информации: норм, целей и моделей жизнедеятельности и взаимодействия. Традиционный способ производства может быть назван антропологическим – репродукция естественных потребностей в форме простого воспроизводства. Модернистский (инновационный) способ производства может быть назван проективно-конструктивистским – создание новых потребностей и моделей жизнедеятельности как конструкций, искусственных схем, проектов. Аудиально-фольклорная форма хранения культурной информации сменяется предметно-знаковой – письменностью. Визуально-поведенческая форма передачи информации (межличностные контакты, личный пример, обряды, ритуалы, характерные для традиционного общества) сменяется предметно-вещественной – артефактами, техническими устройствами (компьютер как техническая конструкция коммуникативного пространства). Вещи, содержащие новую и по-новому организованную информацию, становятся всё более активными социокультурными посредниками во взаимодействии. Традиционное общество локализуется в естественной среде, обладающей мифологическим характером. Городское общество локализуется в искусственной среде, характеризующейся функциональным характером. Семантическое пространство среды утрачивает устойчивость и определённость и приобретает характер символических комбинаций, предметы среды приобретают «способность стать элементом игры, комбинаторной исчислимости в рамках релятивной системы знаков» (Ж. Бодрияр. «Система вещей»). Среда не просто стала быстро накапливать информацию благодаря письменности, но через динамику символической референции предметов, производить новую информацию: символы и идеи, значения и смыслы, конструкции и модели, нормы и цели.
• Расчленение информационного потока на массовый и институциональный. Социокультурная информация в традиционном обществе была обращена к бесструктурной аудитории – ко всем и по своему содержанию была гетерономна – каждый человек получал одинаковую информацию. В культурно-гетерогенном и функционально-дифференцированном сообществе информация по необходимости приобретает специализированный характер, становится обращённой к отдельным социальным группам. Эта коммуникативная ситуация привела к следующим последствиям, характеризующим социокультурное пространство города: 1) институционализация (нормативная формализация и организационное оформление) производства и трансляции информации – возникновение институтов науки, образования, СМИ, искусства и др.); 2) изменение социальной структуры в городских поселениях: распад территориально-соседских форм коллективности, большой, «сложной» семьи и усиление значимости нуклеарной семьи, производственного коллектива, товарищеской группы, политического сообщества и соответствующих им механизмов коммуникации; 3) дальнейшая дифференциация и специализация (профессионализация) социальных функций на этом фоне.
• Изменение статусного основания мотивации в силу перехода структурной доминанты от аскриптивных – к дескриптивным статусам и ролям. Общей стратегией жизни в традиционном обществе было продолжение «дела» родителей, конкретного сообщества, к которому принадлежал индивид, образа жизни рода. Поведение определялось имеющимся, полученным от рождения, дарованным, присвоенным статусным набором - «приписываемым статусом» (askriptive status). Социальное положение горожан было маргинальным – они потеряли связи, а значит и идентификацию с родными сообществами. Социальная идентификация по необходимости превращается в самоидентификацию на основании достигнутого в жизни, становится самоописанием, дескрипцией (desciptive status). Вектор коммуникации становится обращённым к смыслотворчеству и социальным инновациям. Это явилось коммуникативной базой индивидуалистического типа личности и характера мотивации.

Город как информационная среда, как социогеном - социокультурный механизм наследования и трансляции культурно–исторического опыта.

 

Специфика коммуникативного пространства города:

• Наличие универсально-значимой системы коммуникации, первоначально на базе письменности. Если в традиционном обществе процесс коммуникации как согласования действий посредством выработки интерсубъективных значений и интрасубъективных смыслов осуществлялся в непосредственном общении и был вплетён, интегрирован во все формы конкретной человеческой практики, то появление письменности означало институционализацию абстрактно-теоретической деятельности и способствовало появлению интертекста – системы знаков, конструирующих любую семантическую структуру, любую картину мира, любую реальность, любые образы. Первичный текст изоморфен вещи, конкретной ситуации, практическому контексту взаимодействия и является произведением – знаковым аналогом реальности. Создание интертекста – символическая игра по произвольным правилам. «Произведение есть вещественный элемент…, а текст – поле методологических (семантических – С.П.) операций» (Р. Барт. «От произведения к тексту»). Письменность – это формальный язык в сравнении с живым языком конкретных сообществ, обладающих общим жизненным миром. Его появление было связано с культурной гетерогенностью первых городских сообществ – «вавилонским столпотворением», а также с усложняющимися задачами социального управления. В коммуникативном пространстве современного города функционируют и другие универсальные системы коммуникации, например – реклама. Появление и развитие интертекста приводит как к положительным, так и отрицательным социокультурным последствиям. Интертекст даёт возможность индивидуального прочтения и широкой интерпретации, является коммуникативной базой для социокультурного проектирования и инноваций. Однако это релятивизирует нормативное пространство, что является основой аномии, маргинальности, проблематизации идентификации личности, что особенно характерно для городского социума.
• Нормативная и статусная динамика, дающая возможности индивидуального продвижения, но в тоже время, порождающая нестабильность социального положения.
• Увеличение роли СМИ, символических технологий, имиджевых структур в оформлении мотивации поведения, виртуализация пространства.
• Интенсификация потребительства как основания мотивации и увеличение значимости потребительских ориентаций для идентификации и определения статуса.
• Возрастание символической динамики артефактов, приводящей к ценностно-символической и нормативной дезадаптации в поведении.
• Возрастание социопространственной мобильности и усиление личностно-интерпретативного характера локализации среды обитания.

 

Социокультурные проблемы городов.

Сущностными чертами городской среды как континуума взаимодействия являются: 1) социокультурная гетерогенность, 2) социокультурная динамика, 3) маргинальность.

• Социокультурная гетерогенность и проблемы коммуникации. Городской социум состоит из множества различных субкультурных образований, обладающих относительно автономной нормативностью. Ситуация аномии различной степени – характерная черта городской жизни, усиливающаяся в периоды резкой урбанизации. Она появилась вместе с появлением городов и ознаменовалась феноменом девиантного поведения, что было зафиксировано (отражено) в негативных оценках горо