Механизмы нарушений звуковой стороны речи

В литературе по данному вопросу рассматриваются шесть видов механиз­мов, ответственных за нарушения звуковой стороны речи (Ляпидевский С. С, 1969, Мастюкова Е. М., Ипполитова М. В., 1985, Логопедия, 1999, Morley M., 1972, Bernthal J., Bankson N.,.1988):

1) нарушения иннервации артикуляторных органов (то есть неврологичес­кий механизм);

2) несформированность артикуляционного праксиса;

3) сенсорные (перцептивные) нарушения;

4)сочетание сенсорных и моторных механизмов;

5) фонематические или фонологические, то есть языковые механизмы;

6)малые анатомические аномалии артикуляторных органов и зубочелюст-ного аппарата-

7) «функциональные нарушения»;

8)влияние интеллектуальной недостаточности.

1) Нарушения иннервации артикуляторных органов как возможный меха­низм нарушений звукопроизношения обсуждаются почти регулярно во всех исследованиях, посвященных этим речевым расстройствам. Однако нельзя не отметить, что «нарушение иннервации» как клиническое понятие в науч­ной литературе трактуется очень широко и не всегда определенно. Поэтому есть необходимость сразу оговорить интерпретацию этого термина в данной книге. С нашей точки зрения, это клиническое понятие правомерно исполь^: зовать в случаях достаточно грубых нарушений элементарных форм нервной регуляции мышечных сокращений. Это относится к таким параметрам, как сократительные возможности (совершение движений в полном объеме), мы­шечный тонус (включая сохранение оптимального баланса тонуса мышц-аго-нистов и антагонистов), способность произвольно совершать движения. Все, что относится к действиям, то есть произвольным, целенаправленным двигательным актам, на основе которых формируются двигательные навыки, следует обозначать как нарушения высших корковых функций (ВКФ). Расстрой­ства неврологического уровня включают такие синдромы, как паралич, парез, дискинезия, гиперкинезы, атаксия и т. п. К расстройствам ВКФ относят­ся апраксии, диспраксии, агнозии и т. п. (Лурия А. Р., 1969, 1975, Бернштейн Н.А., 1990).

Фонационный аппарат представляет собой сложноорганизованную систе­му, включающую большое количество групп мышц гортани, глотки, языка, губ. Теоретически нарушение иннервации даже одной из мышц может привести к каким-то недостаткам в звуковых характеристиках акта фонации. Однако та­кое предположение будет ошибочным. Следует принять во внимание, что этот комплексный «орган», как и любая функциональная самоорганизующаяся си­стема, имеет достаточную степень гибкости, мобильности, адаптивности, что­бы сохранить рабочие свойства даже при возникновении каких-то сбоев в од­ном из своих звеньев. Это происходит даже при приобретенных нарушениях уже завершившей свое созревание артикуляционной моторики. Тем более сте­пень пластичности, компенсаторные резервы высоки в формирующейся в про­цессе онтогенеза системе артикуляторных органов (Винарская Е. Н., Пулатов А. М., 1989, Бернштейн Н. А., 1990, BernthalJ., Bankson N.. 1988, Thelen E., 1991). Однако серьезных клинических исследований поданному вопросу очень мало. Большая часть из существующих работ посвящена тяжелым формам па­тологии у детей с детским церебральным параличом (Панченко И. И., 1975, Панченко И. И., Щербакова Л. А., 1975, Мастюкова Е. М., Ипполитова М. В., 1985). Нарушения звукопроизношения при этом заболевании практически все­гда наблюдаются на фоне явлений пареза, паралича, экстрапирамидной дис-кинезии, хореоатетоза или мозжечковой атаксии. Часть из них соответствует классическим критериям дизартрии. Другие же имеют иную природу. В каче­стве одного из вероятных механизмов называется артикуляционная диспраксия (Логопедия, 1999). Таким образом, даже при столь тяжелых неврологических дисфункциях далеко не все нарушения звуковой стороны речи объясняются «нарушениями иннервации артикуляционных органов». Последнее словосо­четание неслучайно взято в кавычки. В логопедической литературе оно исполь­зуется как своеобразная метафора. Во многих педагогических работах любая неврологическая симптоматика рассматривается как потенциальная причина нарушений звукопроизношения. При этом в один ряд ставятся такие неравно­ценные по тяжести симптомы, как асимметрия носогубных складок, девиация языка, «моторное беспокойство языка», явления пирамидной недостаточности (симптом Бабинского, хоботковый рефлекс и т. п.), быстро наступающий циа­ноз кончика языка, спастичность и гипертонус языка (Соботович Е. Ф., 1970, СизоваЭ.Я., МакароваЭ. К., 1979, Логопедия, 1999). Некоторые авторы вэтот ряд включают и затруднения при выполнении проб на оральный праксис (Ло­гопедия, 1999). По существу, не выработано общепринятых критериев реше­ния вопроса отом, какие неврологические синдромы достоверно являются при­чиной отклонений в формировании звуковой стороны речи, а какие носятлишь сопутствующий характер. Нелишним в этом случае будет напомнить извест­ный принцип в теории каузальности: «post hoc — поп propter hoc». Дефицит необходимой информации клинического характера обусловлен тем, что явле­ния резидуальнои неврологической недостаточности у детей фактически не были объектом специального клинического исследования.

Анализ результатов неврологического обследования детей наших экспери­ментальных групп и данных, которые приводят другие авторы в отношении детей с разными типами патологии, свидетельствует о том, что примерно та­кая же неврологическая симптоматика и микросимптоматика приблизитель­но с такой же частотой наблюдаются как при HP, так и при «минимальной моз­говой дисфункции», задержках психического развития (Тржесоглава 3., 1986, Марковская И. Ф., 1993). Во всех этих клинических группах аналогичная сим­птоматика иногда сопровождается речевыми расстройствами, в других же слу­чаях — нет. Следовательно, безосновательно приписывать этим проявлениям резидуальнои неврологической недостаточности ведущую каузальную роль при всех нарушениях звукопроизношения. Надежным основанием для такого за­ключения может быть сочетание двух условий: а) наличие симптомов наруше­ния сократительной способности артикуляционных мышц (гипертония или атония, ограничение объема как произвольных, так и непроизвольных движе­ний) и/или явления дискинезии (хореоатетоз или атаксия), и б) тотальный, неизбирательный характер искажения звуковых характеристик речи. Послед­нее условие требует уточнения и разъяснения.

Чаще всего неврологическую микросимптоматику имплицитно относят к проявлениям пирамидной или экстрапирамидной недостаточности. Этот уро­вень иннервации движений обеспечивает поддержание оптимального мышеч­ного тонуса, сократительную способность мышц, совершение произвольных движений в полном объеме. Все это является фоновым уровнем в регуляции артикуляционных действий (уровни В и С1 по Бернштейну Н. А., 1990). Фор­мирование же так называемой «формулы артикуляционного действия» проис­ходит на более высоких уровнях (С2, D и Е) с участием вторичных зон корко­вых моторных центров (нижние отделы премоторной зоны и постцентральная извилина). Именно здесь, по-видимому, создаются микропрограммы, реле­вантные артикулемам и моторные программы слов и словосочетаний. Следо­вательно, нарушения нервной регуляции уровня В и О будут недифференци­рованно затрагивать все моторные компоненты речи, обеспечивающие как интонационно-мелодическую окраску речи, так и произношение гласных и согласных. Нарушения этого уровня не могут избирательно затрагивать одни движения и не влиять на другие, так как в них участвуют одни и те же мышцы. Избирательность нарушения звуковых характеристик речи означает, что дис­функция при надлежит более высокому уровню иннервации, который относится к высшим психическим функциям (гнозису и праксису). Малоправдоподобны предположения некоторых авторов (СизоваЭ.Я., МакароваЭ. К., 1979) отом, что у детей с резидуально-органическими поражениями головного мозга и т. н. «стертой дизартрией» может избирательно страдать сократительная способ­ность отдельных мышечных пучков. Это невозможно потому, что иннервация большинства артикуляционных мышц имеет двусторонний характер (то есть обеспечивается обоими полушариями) (Винарская Е. Н., ПулатовА. М., 1989). Поэтому очаговое поражение моторных центров одного полушария компен­сируется за счет второго полушария. Наличие же зеркальных очагов пораже­ния в обоих полушариях, совпадающих по локализации, весьма маловероятно и пока не доказано.

Только в тех случаях, когда в той или иной степени нарушены все звуковые характеристики сегментарного и супрасегментарного уровня, имеются доста­точные основания объяснять это неврологическими механизмами. Именно такое расстройство соответствует классическому понятию «дизартрия» (Винар­ская Е. Н., 1971,1982, Винарская Е. Н., ПулатовА. М., 1989, Мастюкова Е. М., Ипполитова М. В., 1985, Morley M, 1972). Неврологический субстрат и кли­ническая симптоматикадизартрий (псевдобульбарной, подкорковой, мозжеч­ковой) и дизартрии развития описаны в литературе весьма подробно в работах вышеперечисленных авторов.

2) Несформирован ноешь артикуляционного праксиса. Как известно, необхо­димым условием для реализации высказываний в звуковой форме является способность к произвольной тонкой, целенаправленной координации арти­куляционных мышц. В процессе овладения звукопроизношением должны сформироваться и автоматизироваться моторные программы, релевантные фо­нологическим единицам или их сочетаниям (слогу, слову и т. д.). Далее эти про­граммы должны приобрести топологические свойства, присущие только сим­волическим действиям (Бернштейн Н. А., 1990). Иначе говоря, центральное место в так называемой «артикуляционной базе» речи занимает многоуровне­вая система артикуляционного праксиса, описанная в главе 1. На протяжении среднего периода речевого онтогенеза все три уровня артикуляционного прак­сиса достигают зрелости, что обеспечивает возможность образования инвари­антных схем артикуляционных действий (то есть артикулем) и моторных мак­ропрограмм, соответствующих фонетическому слову или синтагме. В случаях отклонения в речевом развитии имеет место асинхрония в созревании этой трехуровневой системы. При избирательной дисфункции или незрелости од­ного из уровней системы артикуляционного праксиса наблюдаются соответ­ствующие фонетические или фонологические нарушения (Kornev А. N.. 1993, 2000).

При дисфункции уровня 1 страдает точность совершения артикуляционных действий, их пространственные характеристики (рис. 21). Имеется в виду про­странство резонаторных полостей и в первую очередь— полости рта. В про­цессе становления артикуляционного действия (артикулемы) уровень I, по-видимому, дважды становится ведущим. Первый раз — в самом начале вы­работки нужного комплекса движений и их пространственной координации. Второй раз — на завершающем этапе уточнения тонких произносительных и звуковых характеристик и их автоматизации. Поэтому неполноценность этого уровня артикуляционного праксиса иногда может проявляться довольно рано. Уже первые приблизительные артикуляции нового осваиваемого звука у неко­торых детей имеют ненужные призвуки, от которых ребенок долго не может избавиться. Артикуляционные и звуковые характеристики остаются вариабельными, нестабильными.

 

Уровень III   Уровень II	Уровень топологических схем (фонологический)
	Уровень артикуляторных программ
Уровень I	Кинестетический праксис Динамический праксис
	Пространственные координации Артикуляторных движений

 

 

 

     Дисфонетическая

      Артикуляционная                           

    Диспраксия

 

 

Рис. 21. Механизмы дисфонетической артикуляторной диспраксии.

В других случаях (менее грубых) неполноценность этого уровня проявляется лишь на завершающем этапе уточнения и автоматизации артикулемы. На этом этапе важную роль играют слуховой контроль и слухоартикуляторные координации. При недостаточности как кинестетических кор­рекций этого уровня, так и слуховых коррекций ребенок перестает замечать недостатки своего произношения. В такой ситуации происходит системное сан­кционирование (по П. К.Анохину) дефектной артикуляции и она автомати­зируется. Уровень I становится фоновым, и спонтанное исправление дефекта делается маловероятным.

Например, при межзубном сигматизме кончик языка при произнесении С и 3 несколько больше необходимого продвигается вперед, занимая положение между зубами. В результате, например, звуки С и 3 (а иногда еще Ш и Щ) при­обретают необычный призвук, напоминающий английский звук [ТН]. Иногда при произнесении тех же звуков недостаточно поднимаются края языка, кото­рые должны быть прижаты к верхним зубам. Вследствие этого струя воздуха проходит в пространстве между щеками и языком (с одной или с двух сторон). С и 3 в этом случае приобретают характерный хлюпающий призвук. Эти явле­ния были подробно изучены и описаны Э. Я. Сизовой (1978). Иначе говоря, общая конфигурация движения позволяет произнести звуки близко к норма­тивным, что делает их узнаваемыми, но недостаточно точными фонетически. Именно фонетическая близость полученного звука к нормативным звукам тор­мозит у детей поиск более точной артикуляции. Недостаток слухового внима­ния к собственному произношению, неполноценность слухоартикуляторной межанализаторной интеграции увеличивает стойкость подобных дефектов.

При дисфункции II уровня системы артикуляционного праксиса могут на­блюдаться 2 ряда симптомов, в зависимости от преобладания недостаточности кинестетических или динамических компонентов этого уровня (рис. 22). При незрелости или дисфункции кинестетического артикуляционного праксиса страдает формирование координационных программ артикуляции отдельных звуков (или, что вероятнее, слогов) на основе ансамбля движений разных групп мышц, симультанно участвующих в создании нужного звукового эффекта. На основе операций кинестетического сенсорного синтеза и обратной кинесте­тической афферентации формируется акцептор действия, то есть образ-схема совокупного комплекса движений разных групп мышц. Этот кинестетический образ-схема становится инвариантой, прототипом артикуляторного действия, релевантным фонеме. Поэтому нарушения координации этого уровня могут тормозить формирование и дифференцировку фонологической системы в це­лом. Система фонологических противопоставлений остается упрощенной, с сохранением дольше обычного ранних звуков-субститутов. В этих случаях на фонетические характеристики речи оказывают влияние по меньшей мере два ряда факторов: ограниченная способность к артикулированию сложных зву­ков и незрелость фонологической системы.

 

Уровень III   Уровень II	Уровень топологических схем (фонологический)
	Уровень артикуляторных программ
Уровень I	Кинестетический праксис Динамический праксис
	Пространственные координации Артикуляторных движений

 

        Дисфонетическая

      артикуляционная                           

    диспраксия

 

        

Рис. 22. Механизмы дисфонологической артикуляторной диспраксии

 

При незрелости динамического артикуляционного праксиса главным об­разом страдает слоговая структура слов (рис. 23). Дети длительное время используют упрощенные слоговые конструкции, при попытках произнесения сложных слоговых конструкций пропускают слоги, допускают их перестанов­ки. По-видимому, в таких случаях у детей имеют место более тяжелые наруше­ния артикуляционного праксиса и этот фактор является главенствующим в фонетических нарушениях.

 

Уровень III   Уровень II	Уровень топологических схем (фонологический)
	Уровень артикуляторных программ
Уровень I	Кинестетический праксис Динамический праксис
	Пространственные координации Артикуляторных движений

 

        Дисфонетическая

      артикуляционная                           

    диспраксия

 

Рис. 23. Механизмы динамической артикуляторной диспраксии

 

По нашим наблюдениям, фонетические нарушения второго типа, наблю­дающиеся при дисфонологической артикуляционной диспраксии (связанные с неполноценностью кинестетического праксиса), довольно часто встречают­ся в изолированной форме, без нарушений слоговой структуры. В тех случаях, когда имеются нарушения слоговой структуры, как правило, им сопутствуют и нарушения второго типа. В изолированной форме нарушения слоговой струк­туры встречаются крайне редко.

Для получения экспериментального подтверждения ведущей роли диспрак-сических механизмов при вышеописанных видах нарушений звукопроизно-шения нами было предпринято исследование. Под нашим руководством Н. А. Логиновской был проведен эксперимент. В нем участвовало 74 ребенка 4 лет — 4 лет 11 месяцев с нарушениями звукопроизношения и без них. Про­водились следующие нейропсихологические исследования: оценивался ораль­ный праксис, кинестетический и динамический пальцевой праксис, артику­ляционный праксис с помощью пробы «Артикуляционный диадохокинез» (скорость повторения слогов па-па-па..., та-та-та-..., та-та-та-.., и серии сло­гов патака-натака-патака-...). Результаты оценивались в баллах. Для количе­ственной оценки степени выраженности нарушений звукопроизношения де­тям предлагалось повторить скороговорки и чистоговорки двух типов. Шесть из них оценивали парадигматические операции (далее — «параметр П» — вы­бор и произнесение звуков) и были насыщены артикуляторно сложными зву­ками: аффрикатами, фрикативами, сонорами. В большинстве из них система­тически чередовались С-Ц, Ч-Щ, Л-Р. Например: «Стоит воз овса, возле воза — овца», «Клара у Вали играла на рояле». В четырех чистоговорках оце­нивались синтагматические операции (далее «параметр С» — воспроизведение ряда слогов и звуков, автоматизированность переключения в ряду). В них было немало многосложных слов со стечением согласных. Например: «Милицио­нер остановил велосипедиста», «Сыворотка из-под простокваши». В скорого­ворках первого типа количественно, в баллах оценивались ошибки в виде за­мен и смешений звуков (то есть параметр П). В скороговорках второго типа — пропуски и перестановки слогов и, звуков, то есть параметр С.

Все исследованные дети были разделены на 4 группы: 1) дети с показателя­ми произношения звуков на уровне возрастной нормы («норма П») — 52 чело­века (27 девочек и 25 мальчиков), 2) дети без нарушений слоговой структуры («норма С») — 44 человека (25 девочек и 19 мальчиков), 3) дети с нарушения­ми звукопроизношения в виде замен или искажений («патология П»), 4) дети с нарушениями слоговой структуры звукопроизношения («патология С»).

На рисунке 24 видно, что, как в группе в целом, так и в подгруппах мальчи­ков и девочек показатели орального праксиса были хуже в группе «патологии П», то есть у тех, кто допускал больше ошибок в первой группе текстов. Разли­чия достигали уровня достоверности (Т-тест, Р< 0,05).

Рис. 24. Показатели орального праксиса в группах с нормой и патологией параметра «П»

У мальчиков различия в состоянии орального праксиса были выражены больше, чем у девочек. Эти же показатели в группах «нормы С» и «патологии С» достигали уровня достоверности только у мальчиков. У девочек различий практически не было. Таким образом, только среди мальчиков нарушения сло­говой структуры и незрелость синтагматических операций сопровождалась незрелостью орального праксиса (рис. 25).

 

Рис. 25. Показатели орального праксиса в группах с нормой и патологией параметра «С»

Из 4 проб на артикуляторный праксис («артикуляторный диадохокинез» по К. Yoss, F. Darley, 1974) наиболее информативным было задание на повторение серии слогов ПА-ТА-КА. Как в группах нормы и патологии параметра П, так и в группах нормы и патологии параметра С выявились достоверные различия (рис. 26). Наиболее выраженными эти различия были в группах, различавших­ся по состоянию слоговой структуры (параметр С).

Таким образом, приведенные экспериментальные данные подтверждают связь показателей произношения согласных позднего онтогенеза, дифферен­цированности в произношении парных согласных и слоговой структуры с со­стоянием артикуляторного и орального праксиса.

Данный вывод подтверждается наличием достоверной корреляции (нели­нейной) между результатами выполнения теста «ПА-ТА-КА» на артикуляци­онный праксис и числом ошибок в обеих группах текстов: р — 0,90 для мальчиков ир — 0,72 для девочек. Обнаруженные различия, связанные с полом, могут иметь разные объяснения. Одно из них — некоторое опережение в со­зревании мозговых структур и артикуляционных функций у девочек (Gesch-wind N., Galaburda A., 1985). Более высокий уровень зрелости предполагает большую степень дифференциации психических функций (Чуприкова Н. И., 1997). Иначе говоря, на более высокой ступени зрелости праксис разных фун­кциональных уровней диссоциирует.

 

 

 

                           

Группы П

 

Группы С 

Рис. 26. Результаты выполнения теста на артикуляторный праксис в группах с нормой и патологией параметров «П» и «С»

Использовавшиеся нами методики затрагивают относительно низкие уровни артикуляционных механизмов. Оральный праксис лишь косвенно связан с ар­тикуляционным праксисом. Поэтому можно предположить, что по мере со­вершенствования артикуляционных навыков операциональное обеспечение речевых актов становится более узкоспециализированной, автономной под­системой. Ее связь с другими двигательными навыками ослабевает.

Приведенные экспериментальные данные свидетельствуют против устарев­шей статической модели, в которой артикуляционные профили (типовые по­ложения языка и губ, необходимые для достижения нормативного звукового эффекта) рассматривались как эталон нормативности акта артикуляции. От­клонения же от них — как показатели и причины патологии звукопроизношения. Значительно важнее сформированность тонких координационных меха­низмов и динамических паттернов, связанных с артикуляторным праксисом, от которых зависит эффективность выработки необходимых артикуляционных навыков и их автоматизация.

Особое место среди механизмов нарушений звуковой стороны речи занима­ет нарушение высшего, III уровня системы артикуляционного праксиса (рис. 27). Это тот уровень двигательных координации, который управляет совершением действий, приобретших символическое значение. На этом уровне действие при­обретает свойства знака. Принадлежность к этому уровню не зависит от испол­нительного органа или группы мышц. Н. А. Бернштейн в качестве примеров приводит действия, выполняемые пальцами музыканта, пальцами пишущего грамотного человека и артикуляторные действия, выполняемые языком и губа­ми. Возникновение и развитие этого уровня системы праксиса сопровождается снижением вариабельности звуковой структуры слов, снижением контекстуальной зависимости в реализации артикуляторных программ, прогрессом в фор­мировании фонологической системы. Наблюдения за развитием звуковой сто­роны речи в норме и патологии позволяют предположить, что на этом же уровне формируются устойчивые артикуляторные паттерны, симультанные регуляторные схемы, релевантные словам или словосочетаниям.

 

Уровень III   Уровень II	Уровень топологических схем (фонологический)
	Уровень артикуляторных программ
Уровень I	Кинестетический праксис Динамический праксис
	Пространственные координации Артикуляторных движений

 

            

     вербальная

    диспраксия

 

 

Рис. 27. Механизмы вербальной диспраксии

Несформированность этого уровня порождает симптоматику, объединя­ющую фонологические и фонетические нарушения, дисфункции языкового и праксического уровня. Соответствующая клиническая картина в главе 4 была описана в рамках синдрома «вербальной диспраксии», встречающегося почти исключительно у детей с моторной алалией. Полиморфные, нерегу­лярные звуковые замены и смешения позволяют сделать вывод о нарушении избирательности фонемного выбора при фонологическом программирова­нии слов. Наблюдающиеся при этом звуковые ошибки с одинаковой вероят­ностью затрагивают разные фонетические группы звуков. С другой стороны, эти феномены вербальной диспраксии практически всегда сопровождаются симптомами, свойственными артикуляторной диспраксии: обилием звуков-субститутов, не адекватных возрасту ребенка, значительными трудностями переключения с одной артикуляции на другую в сложных по слоговой струк­туре словах. Это, на наш взгляд, доказывает функциональную и структурную близость церебрального субстрата, стоящего за этой феноменологией. Это корковые центры кинестетического и кинетического (динамического) арти-куляторного праксиса.

Как отмечалось выше, дети с вербальной диспраксией обычно не испыты­вают затруднений в различении и распознавании звуков как изолированно, так и в потоке речи. Иначе говоря, налицо диссоциация навыков фонологическо­го программирования и фонологического декодирования. Это порождает во­прос: можно ли считать языковыми нарушения, которые ограничиваются толь­ко экспрессивным уровнем речи? Если на него ответить положительно, то придется признать, что семиотическая подсистема ФСЯР имеет два автоном­ных уровня: экспрессивный и импрессивный. Или, выражаясь иначе, сушествуют две ментальные языковые системы: экспрессивная и импрессивная. Такую точку зрения поддерживает, например, В. Б. Касевич (1988).

3) Сенсорные (перцептивные) нарушения. Говоря о перцептивных механиз­мах HP, целесообразно различать несколько уровней дисфункции:

а)     Собственно сенсорный уровень, то есть нарушения тонального слуха (пе­риферическая и сенсоневральная тугоухость), что приводит к специфическимнарушениям развития речи, являющимся предметом изучения в сурдопедаго­гике. Как известно, нарушения остроты слуха приводят к недоразвитию, преждевсего, звуковой стороны речи. Но, кроме того, как полагают некоторые авто­ры, они тормозят и развитие лексико-грамматической сферы (Pay Ф. Ф., Нейман Л. В., БельтюковВ.И., 1961, БоскисР. М., 1963). Согласно ихточкезрения, последнее происходит потому, что нарушение распознавания фонетических ифонематических дифференциальных признаков аффиксов (окончаний, при­ставок, суффиксов) тормозит формирование морфологической системы. В соответствующей литературе они подробно описаны, что позволяет опуститьих здесь. Имеются данные о наличии связи между минимальными нарушени­ями слуховой функции, возникшими после перенесенного отита, и отклоне­ниями в фонологическом развитии (Shriberg L, Kvviatkowski J., 1982).

б)    Первично-гностический уровень нарушения — первичные нарушения слухоречевого гнозиса, «фонематического слуха» (Лурия А. Р., 1962), или, точнее, фонематического восприятия. Дисфункции этого рода приводят к неспособно­сти распознавать отдельные звуки речи и звукокомплексы и сопровождаютсярезким снижением способности к образованию условных связей между звуко­выми образами и их значением (Трауготт Н. Н., Кайданова С. И., 1966). Подоб­ные явления наблюдаются у детей с сенсорной алалией (Логопедия, 1999).

в)     Вторично-гностический уровень — вторичные избирательные нарушенияфонематического восприятия (Бельтюков В. И., 1977). Смысл термина «фоне­матическое восприятие» представляется относительно ясным, но терминоло­гически не вполне корректным. Объектом восприятия, по-видимому, являют­ся не фонемы, а звуки речи, то есть «фоны». Следовательно, более адекватноотражающим это содержание был бы термин «фонетическое восприятие». Темне менее первый из двух приведенных терминов прочно вошел в практическийобиход, и мы будем пользоваться им в дальнейшем. Сущность этих механиз­мов прямо связана с интегративной природой фонем, которые включают какакустические, так и артикуляторные дифференциальные признаки (Бельтю­ков В. И., 1977, Бондарко Л. В., 1981, 1998). Следовательно, психофизиологи­ческой основой онтогенеза фонологической системы является интеграция аку­стического и кинестетического анализаторов. Акустический и кинестетический образы звуков речи, взаимодополняя друг друга, ассоциирутся вместе и порож­дают единое (по-видимому, надмодальное, по: Л. А. Чистовпч, 1976) простран­ство признаков. В тех случаях, когда один из этих двух образов оказываетсядеформированным, страдает и дифференцированность соответствующих фо­нем. Чаще всего длительное существование дефектной артикулемы приводитк формированию искаженного кинестетического образа соответствующего зву­ка, который, в свою очередь, лишает релевантную фонему части дифференци­альных признаков или наделяет ее атипичными признаками, не включенными в систему фонологических противопоставлений данного языка. Однако коли­чество дифференциальных признаков фонем избыточно, что позволяет разли­чать их, даже опираясь на неполный список этих признаков. Это и происходит при оптимальном балансе взаимодействия акустической и кинестетической подсистем. При неполноценности слухоартикуляторной интеграции дефект­ный кинестетический образ оказывает интерферирующее влияние на первич­но сохранный акустический образ. Именно этим, вероятно, объясняется тот факт, что далеко не у всех детей дефектное звукопроизношение приводит к вто­ричному нарушению фонематического восприятия. В школьном возрасте не­полноценность межанализаторной интеграции явственно проявляется при овладении ребенком навыками письма, приводя к дисграфическим ошибкам (КорневА. Н., 1995, 1997).

Диагностировать это нарушение в раннем возрасте очень затруднительно из-за психической незрелости ребенка, а в дошкольном возрасте уже трудно дифференцировать первичные нарушения фонематического восприятия от вторичных.

г) Теоретически возможна, как считают М. Morley (1972) и В. И. Бельтюков (1961), первичная парциальная дисфункция «фонематического восприятия», то есть нарушение дифференцированного восприятия узкой группы фонем при со­хранном тональном слухе. Подобное нарушение, по их мнению, должно было бы расстроить фонологическое развитие ребенка. И, хотя такая связь экспери­ментально не доказана, во многих описаниях фонологических расстройств на нее ссылаются как на реально существующую. Основываясь на этой гипотезе, объясняют механизмы звуковых замен и строят классификации форм дисла-лии Савченко М. А. (1969), Токарева О. А. (1969), Гриншпун Б. М. (1989), Bec­ker K.-R, Sovak M., (1981). F. Waldman (1978) в своем экспериментальном ис­следовании детей с функциональными нарушениями звукопроизношения не обнаружил значимой корреляции между способностью к слуховому различе­нию фонем и качеством их артикуляции. По мнению D. Sherman и A. Geith (1967), данный вопрос остается открытым.

   4)  В практике довольно часто встречается сочетание сенсорных и моторных механизмов.

Один из примеров таких расстройств — вторичное нарушение фонемати­ческого восприятия у детей с нарушениями звукопроизношения. Достаточно часто в этих случаях отмечается такой недостаток, как дефицит слухового са­моконтроля и слухового внимания. Убедительным является предположение, что в сочетании оба механизма приводят к более стойким дефектам звукопро­изношения (Бельтюков В. И., 1977, Лопатина Л. В., 1966, Логопедия, 1999). Однако достоверность наличия такой связи требует экспериментального под­тверждения.

5) Фонематические или фонологические, то есть языковые, механизмы. В ло­гопедии существует и другая, лингвистическая точка зрения на механизмы на­рушений, феноменологически похожих (или идентичных) тем, что были опи­саны выше. В этом случае смешения фонем (точнее, соответствующих имфонов) рассматриваются как признак недостаточной сформированности, не­доразвития семиотической системы фонологических противопоставлений (Левина Р. Е., 1968, Pay Ф. Ф., 1968, Логопедия, 1999). Гипотеза о фонематических или фонологических, то есть языковых механизмах нарушений формирования звуковой стороны речи принимается на основании критериев исключения и отчасти — особенностей симптоматики. Под критериями исключения здесь подразумевается отсутствие явных, видимых нарушений артикуляционной моторики и снижения остроты слуха. К особенностям симптоматики следует отнести доминирование замен артикуляторно освоенных ребенком звуков и наличие смешений звуков. Если преобладают смешения звуков, делается зак­лючение о несформированности «фонематического слуха» или «фонематичес­ких представлений» (Каше Г. А., 1965, Фомичева М.Ф., 1989). Прямых доказа­тельств обычно не приводится. Подобные версии о механизмах в таком случае остаются не более чем предположением (Bernthal J., Bankson N., 1988).

6) Малые анатомические аномалии артикуляторных органов и зубочелюст-ного аппарата.

В логопедии существует давно сформировавшаяся гипотеза о влиянии ма­лых анатомических аномалий артикуляторных органов и зубочелюстного ап­парата на формирование звукопроизношения. К ним относят аномалии при­куса, отсутствие некоторых зубов, укорочение подъязычной уздечки, высокий свод твердого нёба (так называемое «готическое нёбо»), аномалии строения языка (макро- или микроглосия). В связи с этим выделяются так называемые механическиедислалии(ПравдинаО. В., 1973, Волкова Л. С, Шаховская С. Н., 1999). Указанные аномалии рассматриваются как причины нарушений звуко­произношения лишь на основании их сосуществования в ряде случаев с нару­шениями звукопроизношения. Однако есть много свидетельств высокой сте­пени гибкости и приспособляемости артикуляторной системы, которая позволяет выработать навыки нормативного произношения даже при доволь­но грубых дефектах артикуляторных органов (Правдина О. В., 1973, Па­нов М. В., 1967, Becker K.-R, Sovak M., 1981, Бернштейн Н. А., 1990). Как от­мечают почти все цитированные авторы, в логопедии часто преувеличивают значение анатомических аномалий в патогенезе нарушений звукопроизноше­ния. Серия экспериментальных исследований показала, что перечисленные аномалии в разной степени ответственны за нарушение формирования произ­носительных навыков. Среди разных форм аномалий прикуса детей и взрос­лых с дефектным произношением чаще, чем в норме, встречался открытый при­кус (Bernstein М., 1954). В то же время J. Sutelny, J. Mestre, J. Subtelny (1964) установили, что не менее часто аномалии прикуса или расположения зубов обнаруживаются и у людей с нормальным звукопроизношением. В исследова­нии Fairbanks G., Bebout В. (1950) не было получено достоверных подтвержде­ний связи особенностей строения языка и качества звукопроизношения. Спе­циальное исследование на 1000 испытуемых было посвящено изучению связи укорочения подъязычной уздечки и овладения звукопроизношением (МсЕпе-ry E., Gaines F., 1941). Они не нашли убедительных доказательств причинной связи укороченной уздечки и нарушений звукопроизношения. Сходные резуль­таты были получены и в другом, менее масштабном исследовании (на 40 ис­пытуемых) (Fletcher S., Meldrum J., 1968). Все вышеприведенные данные по­зволяют предполагать, что малые аномалии строения зубочелюстного аппарата являются лишь условно патологическим фактором. Формирование произно­сительных навыков в конечном счете, вероятно, зависит от зрелости и инди­видуальной пластичности функциональной системы артикуляторного праксиса и системы слухо-артикуляторной интеграции, способствующей подстройке ар-тикуляторных механизмов для достижения оптимального звукового эффекта. Исключение, вероятно, составляют лишь крайние по степени выраженности аномалии. Например, крайне короткая (практически отсутствующая) подъя­зычная уздечка, практически иммобилизирующая кончик языка.

7) «Функциональные нарушения» и их механизмы.

Сначала необходимо проанализировать само понятие и термин «функцио­нальные нарушения». По существу, от трактовки этого клинического понятия зависят и критерии отграничения данного синдрома, и понимание механиз­мов. В медицине термин «функциональное» применительно к патологии трак­туется по-разному в зависимости от рода патологии. Например, при патологии внутренних органов характеристика «функциональный характер нарушений» означает отсутствие морфологических изменений в органах и тканях (напри­мер, функциональные нарушения желчевыводящих путей или дисфункция). В неврологии «функциональное» противопоставляется «органическому», то есть тому, что имеет в основе повреждение нервных тканей (нейронов, прово­дящих путей). В логопедии довольно долго термин «органическое» подразуме­вал анатомическую аномалию органов, участвующих в речепорождении (Хват-цев М. Е., 1959, Ляпидевский С. С, 1969). В 70-е гг. и по настоящее время термин «функциональное» применительно к нарушениям звуковой стороны речи означает отсутствие: а) нарушений в строении артикуляционного аппа­рата и б) сохранную иннервацию артикуляционного аппарата (Логопедия, 1999). Последнее условие, ксожалению, носит скорее декларативный, чем опе­рациональный характер. Ни в неврологической, ни в логопедической научной литературе не приводится достаточно внятной характеристики того, что назы­вают «сохранностью иннервации артикуляционного аппарата». Само выражение «нарушение иннервации» является достаточно неопределенным по содер­жанию. В зависимости от позиции автора оно может трактоваться и широко, и узко. В первом случае подразумеваются отклонения в нейромускулярной ко­ординации двигательного акта. Во втором — повреждения пирамидного или экстрапирамидного тракта на центральном или периферическом уровне, что сопровождается явлениями пареза (центрального или периферического), атак­сии, экстрапирамидного гиперкинеза и дистонии. Задача диагностировать на­рушения иннервации в узком смысле слова (второй вариант) не всегда легкая (при слабо выраженных нарушениях), но практически выполнимая. Верифи­цировать же первое (то есть наличие «отклонений в нейромускулярной коорди­нации двигательного акта») порой крайне затруднительно. В настоящее время отсутствуют данные о возрастных нормах параметров состояния артикуляци­онного аппарата. Достаточно подробно описаны лишь признаки грубого нару­шения иннервации у детей (Семенова К. А., Мастюкова Е. М., Смуглин М. Я., 1972, Бодалян Л. О., 1975, Мастюкова Е. М., Ипполитова М. В., 1985). В отно­шении легких нарушений координационных возможностей и иннервации ар­тикуляционного аппарата в литературе встречается очень много дискуссионных, априорных суждений. Часто смешиваются явления физиологической не­зрелости иннервации с патологическими формами иннервационной недоста­точности.

Учитывая такое состояние вопроса, в большинстве случаев, например, так называемые «функциональные нарушения звукопроизношсния» правильнее именоватыщиопатическими, то есть имеющими неясные этиологию и механизм.

Вышеописанный вид механизмов, называемых языковыми, фонологичес­кими или фонематическими, с достаточным основанием можно отнести к фун­кциональным, так как в их основе лежит несформированность функциональ­ных образований — фонем и системы фонематических противопоставлений.

8) Возможность негативного влияния интеллектуальной недостаточности на фонологическое развитие проблематична. Среди умственно отсталых де­тей, поданным Г. А. Каше (1957), нарушения звукопроизношсния встречают­ся в 65% случаев. Сходные показатели приводит Р. И. Лалаева (1988). По дан­ным F. Wilson (1966), это происходит в 53%, В. Schlangern R. Gottsleben (1957) — в 78% случаев. Тем не менее М. Powers (1971) утверждает, что у основной массы детей (исключая умственно отсталых) состояние интеллекта играет незначи­тельную роль в происхождении фонологических расстройств. Отчасти такой вывод подкрепляют результаты сравнения вышеприведенных данных о распро­страненности фонологических нарушений среди детей с ЗПР и умствен­но отсталых. Сравнение показывает, что распространенность этих нарушений практически не различается в этих двух клинических группах детей, несмотря на значительную разницу в интеллектуальном развитии. Более высокие пока­затели распространенности фонологических нарушений у детей с интеллекту­альной недостаточностью можно объяснить тем, что у них часто встречаются состояния резидуально-органического поражения головного мозга. В связи с этим велика вероятность нарушений звукопроизношения церебрально-орга­нического генеза. Нельзя исключить депрессорного влияния дефицита когни­тивного ресурса, утяжеляющего эффекты других механизмов и симптоматику фонологического недоразвития. Однако для получения достоверных данных необходимы сопоставительные экспериментальные исследования качествен­ных особенностей фонологических нарушений у детей с разными формами и степенями интеллектуальной недостаточности в сравнении с группой детей, имеющих нарушения звукопроизношения на фоне интеллектуальной нормы.