В чем состоит обычный подход к теории познания, к эпистемологии? Он полностью отличен от моего эволюционного подхода, который я обрисовал в разделе 1. Обычный подход требует оправдания (джастификации1) теорий наблюдениями. Я отвергаю обе составные части этого подхода.
Этот подход обычно начинается с вопроса типа «Откуда мы знаем?», который, как правило, понимается в том же смысле, что и вопрос «Какого рода восприятие или наблюдение является основанием наших утверждений?». Другими словами, этот подход связан с оправданием наших утверждений (в соответствии с предпочитаемой мною терминологией — наших теорий), и он ищет это оправдание в наших восприятиях и наших наблюдениях. Этот эпистемологический подход можно назвать обсервационизмом 2.
Обсервационизм исходит из того, что источником нашего знания являются наши чувства, или наши органы чувств; что нам «даются» некоторые так называемые «чувственные данные» (чувственное данное — это нечто такое, что дано нам нашими чувствами), или некоторые восприятия, и что наше знание есть результат или сводка этих чувственных данных, или наших восприятии, или полученной информации. Место, где эти чувственные данные сводятся воедино, или усваиваются3 — это, конечно, голова, изображенная на рис. 1.
Если посмотреть на этот рисунок, станет ясно, почему мне нравится называть обсервационизм «бадейной теорией сознания (mind)»4. (60:)
1 От justification (англ.) — оправдание. Думается, есть все основания для широкого использования в русскоязычной философской литературе термина «джастификация» и производного от него термина «джастификационизм», как это уже сравнительно давно произошло с терминами «верификация» и «фальсификация». — Прим. перев. и ред.
2 От observation (англ.) — наблюдение. — Прим. перев. и ред.
3 В оригинале имеет место некоторая игра слов. Digest как существительное означает «сводка, резюме, компендиум, краткое изложение, краткий обзор»; to digest как глагол означает «приводить в систему, классифицировать, усваивать, переваривать...» — Прим. перев.
4 В русском переводе «Открытого общества» К. Поппера (Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992, т. 2, с. 247) выражение «bucket theory of mind» (bucket — ведро, бадья) переводится как «теория черпающего сознания». По мнению переводчика настоящего сборника Д. Г. Лахути, это не вполне адекватно, так как выражение «черпающее сознание» предполагает некую активность сознания (которое что-то черпает), тогда как суть обсервационизма, согласно Попперу, состоит как раз в полной пассивности сознания по отношению к внешнему миру, откуда ему «даются», то есть (60:) вливаются в него, чувственные данные. Редактор настоящего сборника В. Н. Садовский, который был и редактором русского перевода «Открытого общества», согласился с этим замечанием, и после длительного обсуждения мы сошлись на термине «бадейная теория сознания». — Прим. перев. и ред.
Эту теорию можно изложить и следующим образом. Чувственные данные вливаются в бадью через семь хорошо известных отверстий — два глаза, два уха, один нос с двумя ноздрями и рот, а также через кожу — орган осязания. В бадье они усваиваются, а конкретнее — связываются, ассоциируются друг с другом и классифицируются. А затем из тех данных, которые неоднократно повторяются, мы получаем — путем повторения, ассоциации, обобщения и индукции — наши научные теории.
Бадейная теория, или обсервационизм, является стандартной теорией познания от Аристотеля до некоторых моих современников, например, Бертрана Рассела, великого эволюциониста Дж. Б. С. Холдейна или Рудольфа Карнапа.
Эту теорию разделяет и первый встречный.
Первый встречный может сформулировать ее очень кратко: «Откуда я знаю? Потому, что я держал глаза открытыми, я видел, я слышал». Карнап также отождествляет вопрос «Откуда я знаю?» с вопросом «Какие восприятия или наблюдения являются источником моего знания?».
Эти бесхитростные вопросы и ответы первого встречного дают, конечно, достаточно верную картину ситуации, как он ее видит. Однако это не та позиция, которую можно вывести на более высокий уровень и преобразовать в такую теорию познания, к которой можно было бы отнестись серьезно.
Прежде чем перейти к критике бадейной теории человеческого сознания, я хочу заметить, что возражения против нее восходят к временам Древней Греции (Гераклит, Ксенофан, Парменид). Кант очень хорошо понимал эту проблему: он обратил особое внимание на разницу между знанием, полученным независимо от наблюдения, или априорным знанием, и знанием, получаемым в результате наблюдения, или апостериорным знанием. Мысль о том, что у нас может быть априорное знание, шокировала многих людей. Великий этолог и эволюционный эпистемолог Конрад Лоренц предположил, что кантовское априорное знание могло быть знанием, которое когда-то — сколько-то тысяч или миллионов лет назад — первоначально было приобретено a posteriori (Lorenz, 1941), а затем генетически закреплено естественным отбором. Однако в книге, написанной между 1930 и 1932 гг. и пока что опубликованной только на немецком языке — «Die beiden Grundprobleme der Erkenntnistheorie» (Popper, 1979; на эту книгу ссылался Дональд Кэмпбелл, когда характеризовал мою эпистемологию как «эволюционную»), я предположил, что априорное знание никогда не было апостериорным и что с исторической и генетической точки зрения все наше знание является изобретением (invention) животных и поэтому априорным с момента возникновения (хотя, конечно, не априорно верным в смысле Канта). Полученное таким образом знание адаптируется к окружающей среде путем естественного отбора: кажущееся апостериорным знание всегда есть результат устранения плохо приспособленных априорно изобретенных гипотез, или адаптаций. Другими словами, всякое знание есть результат пробы (изобретения) и устранения ошибок — плохо приспособленных априорных изобретений.
Таким образом, метод проб и ошибок — это тот метод, которым мы активно добываем информацию об окружающей нас среде.
