Я предполагаю, что жизнь, а позднее и разум, развились или возникли во Вселенной, которая до определенного момента была безжизненна и неразумна. Жизнь, или живая материя, каким-то образом возникла из неживой материи, и представляется не совсем невозможным, что когда-нибудь мы узнаем, как это произошло.
С возникновением разума дело обстоит, по-видимому, гораздо сложнее. В то время, как мы считаем, что знаем некоторые из условий, предшествовавших возникновению жизни, и некоторые из субструктур простейших организмов, мы не имеем ни малейшего представления о том, на каком уровне эволюции возникает разум. В 1906 г. Г. С. Дженнингс написал в своей великой книге «Поведение низших организмов»2, что, наблюдая за поведением амебы, он едва удерживался от того, чтобы приписать амебе сознание. Вместе с тем некоторые исследователи биологии, как и некоторые исследователи человеческого языка, не желают признавать сознание ни за одним из животных, кроме человека. А еще, как я упоминал ранее, есть философы, которые вообще отрицают существование разума; разговоры о разуме или о состояниях сознания они считают пустой болтовней — словесной привычкой, которая неизбежно исчезнет, как разговоры о ведьмах, в процессе развития науки и особенно в результате исследований мозга.
В отличие от этих философов я считаю возникновение разума грандиозным событием в эволюции жизни. Разум проливает свет (illuminates) на Вселенную, и я считаю, что работы великих ученых, таких как Дарвин, имеют значение именно потому, что они вносят большой вклад в это освещение. Герберт Фейгл как-то вспомнил, что Эйнштейн сказал ему: «Если бы не этот внутренний свет, Вселенная была бы просто мусорной кучей» [16].
Как я уже говорил, я считаю, что мы должны признать творческий или изобретательский характер Вселенной. Во всяком случае она обладает способностью к творчеству в том смысле, в каком этой способностью обладают великие поэты, великие художники и великие ученые. Когда-то во Вселенной не было поэзии; когда-то не было и музыки. Позже они появились. Очевидно, никуда не годилось бы, если бы в виде объяснения этого мы приписали атомам, или молекулам, или даже низшим животным способность творить
2 Jennings H. S. The Behaviour of the Lower Organisms. Columbia University Press, New York, 1906. — Прим. перев. и ред. (87:)
(или, может быть, прото-творить) некую предшественницу поэзии, именуемую прото-поэзией. По-моему, это было бы не лучше, чем приписать атомам или молекулам прото-психику, как поступают панпсихисты. Нет, великая поэзия ясно показывает, что Вселенная обладает способностью создавать нечто новое. Как сказал однажды Эрнст Майр, следует считать фактом, что в ходе эволюции возникает нечто поистине новое.
Ввиду того, что предположительное наличие мыслительных способностей у животных трудно, если не вообще невозможно проверить, рассуждения о происхождении разума у животных, вероятно, никогда не перерастут в научную теорию, поддающуюся проверке. Однако я все же коротко изложу несколько умозрительных предположений. По крайней мере, эти предположения открыты для критики, если и не для проверки,
Я начну с идеи, которую подчеркивали такие этологи, как Уильям Торп (Thorpe), что поведение животных запрограммировано, как поведение вычислительных машин, однако в отличие от вычислительных машин животные самозапрограммированы. Можно предположить, что фундаментальная генетическая самопрограмма заложена в коде ДНК. Существуют также приобретенные программы, обусловленные питанием; что может быть приобретено, а что не может — набор возможных приобретений — это само по себе заложено в виде базовой генетической самопрограммы, которая, возможно, определяет даже вероятность или предрасположенность к приобретению программ.
Можно выделить два рода поведенческих программ: замкнутые, или закрытые, поведенческие программы и открытые поведенческие программы, как называет их Майр [17]. Замкнутая поведенческая программа — это такая программа, которая определяет поведение животного вплоть до мельчайших подробностей. Открытая поведенческая программа — это программа, которая не расписывает в поведении все по шагам, а оставляет открытыми определенные варианты, определенный выбор, хотя она, возможно, и определяет вероятность или предрасположенность к тому или иному выбору. Приходится предположить, что открытые программы развиваются путем естественного отбора, под воздействием селективного давления сложных и непредсказуемо изменяющихся условий окружающей среды.
Теперь я могу сформулировать свое предположение следующим образом.
Экологические условия, подобные тем, которые благоприятствуют эволюции открытых поведенческих программ, иногда бывают благоприятными и для эволюции зачатков сознания (consciousness), потому что они поощряют сознательные выборы. Другими словами, сознание зарождается вместе с теми возможностями выбора, которые открытые поведенческие программы оставляют открытыми.
Рассмотрим различные возможные этапы возникновения сознания. На первом этапе, возможно, разбивается нечто, что действует как централизованный сигнал тревоги, то есть раздражение, или ощущение дискомфорта, или боль, которые вынуждают организм прекратить неадекватное движение и принять какую-то другую линию поведения, пока не поздно, пока не нанесен слишком большой ущерб. Отсутствие такого тревожного сигнала, как боль, во многих случаях приводило бы к гибели. Таким образом, в ходе естественного отбора предпочтение будет отдаваться тем особям, которые отступают назад, (88:) получив сигнал, указывающий на неадекватность их движения, то есть предчувствуя, что это движение ведет к опасности. Я предполагаю, что в качестве такого сигнала могло развиться ощущение боли, а может быть и страха.
Можно предположить, что на втором этапе естественный отбор будет благоприятствовать тем организмам, которые каким-либо образом испытывают возможные движения, прежде чем выполнить их. Возможно, таким образом реальное поведение, основанное на методе проб и ошибок, заменялось или ему предшествовало воображаемое, или замещающее, поведение типа проб и ошибок. Возможно, что вначале это воображаемое поведение состояло из зачаточных центробежных (эфферентных) нервных сигналов, служивших чем-то вроде модели или символического представления реального поведения и его возможных результатов.
Ричард Даукинс блестяще и очень подробно развил некоторые соображения подобного рода о зарождении разума (mind) [18]. Они связаны с двумя основными моментами. Один из них состоит в том, что естественный отбор должен благоприятствовать этим зачаткам разума или сознания просто потому, что они означают подстановку воображаемого, или символического, или замещающего поведения вместо реального поведения, которое, если окажется ошибочным, может привести к фатальным последствиям. Второй момент состоит в том, что мы здесь можем применить идеи отбора и нисходящей причинности к очевидной ситуации выбора: открытая программа позволяет как бы проигрывать возможные ситуации — словно на экране — с тем, чтобы произвести отбор среди этих возможных ситуаций.
На третьем этапе, видимо, развиваются более или менее осознанные цели или задачи: целенаправленные действия животных, такие как охота. Возможно, бессознательные инстинктивные действия бывали целенаправленными и прежде, но как только возникло замещающее, или воображаемое, поведение типа проб и ошибок, сразу стало необходимо в ситуациях выбора оценить конечный результат воображаемого поведения. Это может вызвать чувство отталкивания или отвержения этого результата, то есть предчувствие боли, или чувство радостного приятия конечного состояния; это последнее ощущение могло стать признаком осознания цели, или задачи. В связи с существованием открытого выбора могло развиться ощущение предпочтительности одной из возможностей по сравнению с другими — предпочтительности определенного вида пищи и, следовательно, определенной экологической ниши по сравнению с другими.
Возникновение в ходе эволюции языка, а вместе с ним мира 3 произведений человеческого духа, делает возможным следующий шаг — к человеку. Он позволяет нам отделить себя от своих собственных гипотез и критически посмотреть на них. В то время как некритически мыслящее животное может быть уничтожено вместе со своими догматически воспринимаемыми гипотезами, мы можем формулировать гипотезы и критиковать их. Пусть наши предположения, наши теории погибают вместо нас! Может быть, мы еще научимся убивать теории вместо того, чтобы убивать друг друга. Если естественный отбор благоприятствовал эволюции разума по вышеназванным причинам, то, может быть, не будет слишком утопической мечтой надеяться, что когда-нибудь победит тот подход (рациональный, или научный, подход), (89:) который заключается в том, чтобы уничтожать разумной критикой теории и мнения, вместо того, чтобы уничтожать друг друга.
Мое предположение о происхождении разума (духа) и о соотношении разума (духа) и тела, то есть об отношении сознания к предшествующим уровням бессознательного поведения, состоит в том, что полезность сознания — его ценность для выживания — подобна полезности предыдущих уровней. На каждом уровне создание предшествует сопоставлению, то есть отбору. Возникновение ожидания, предчувствия, представления (то есть гипотезы) предшествует их испытанию.
Если в этой интерпретации что-то есть, то открытый Дарвином процесс изменчивости с последующим отбором не просто позволяет объяснить биологическую эволюцию в механических терминах или в терминах, которые пренебрежительно и ошибочно называли механическими, но и на самом деле проливает свет на понятие нисходящей причинности, на создание произведений искусства и науки и на развитие свободы их создания. Таким образом, весь спектр явлений, связанных с эволюцией жизни и духа, а также произведений человеческого разума, оказывается возможно осветить благодаря великой и вдохновляющей идее, которой мы обязаны Дарвину.
Приложение. О свете и жизни*
(Это Приложение представляет собой перевод, в слегка измененном виде, отрывка из третьего раздела моей статьи «Festvortrag: 40 Jahre Naturwissenschaft», опубликованной в книге Molden О. (ed.) Der Beitrag: Europas Erbe und Auftrag, Europäisches Forum Alpbach 1984. Vienna, Österreichisches College, 1985.)
Я хотел бы очень кратко изложить здесь содержание одной лекции, прочитанной несколько месяцев назад на собрании Американской ассоциации содействия прогрессу науки под названием «Свет и жизнь». Это название, возможно, известно некоторым из вас по лекции Нильса Бора 1932 г. Сравнивая эти две лекции, я могу сказать, что безусловно предпочитаю эту новую лекцию боровской, хотя лекция Бора и произвела на меня в свое время большое впечатление. Автор этой новой лекции — д-р Понтер Вехтерсхойзер.
Содержание этой лекции поистине захватывает. Недостаток места не дает мне возможности в полной мере воздать ей должное. По существу она посвящена теории эволюции зрения. Одноклеточные организмы, сделавшие великое открытие, что свет можно использовать как питание, поскольку питание есть поглощение энергии, должны были более или менее одновременно с этим открыть фототропизм — активное перемещение к свету и вслед за светом, или светочувствительность. Без этого они погибли бы от голода. Из микробов-светоедов развились сначала зеленые растения, а потом и животные. Животные произошли от микробов, подобных растениям, но забыли
* Appendix. On Light and Life // Popper Karl R. Natural Selection and the Emergence of Mind // Evolutionary Epistemology, Rationality, and the Sociology of Knowledge / Ed. by Radnitzky G. and Bartley 111 W. W. Open Court Publishing Co., La Salle, Illinois, 1987, pp. 154-155. (90:)
секрет питания светом. Вместо этого они стали барышниками и паразитами, поскольку начали кормиться зелеными растениями и только через них — светом. Поедая растения, эти животные получают вещества, которых сами неспособны производить, включая те, что называются витаминами. Эти вещества дают им возможность быть чувствительными к свету и, таким образом, развить свои глаза.
Одной из основных гипотез Вехтерсхойзера является следующая. Поиск света начинается не как поиск информации, а скорее как поиск пищи. Это чрезвычайно интересное положение. Оно тесно связывает одну из проблем эволюционной эпистемологии с проблемами биологии и даже молекулярной биологии.
Гипотеза Вехтерсхойзера поддается проверке, и он сам нашел в литературе по биологии крайне интересные данные на этот счет. Быть может, самые сенсационные из них относятся к парамеции — одноклеточному существу, питающемуся зелеными водорослями, то есть растениями. Один из видов этих водорослей называется хлорелла. Эту хлореллу парамеция использует не только как пищу, но и в буквальном смысле как глаза. Она нацепляет на себя хлореллу как значок и вступает с ней в отношение симбиоза — хотя впоследствии ее съедает. Служа парамеции глазом, хлорелла направляет движения всего симбиотического организма, как водитель управляет машиной. Вместе с тем она функционирует и как желудок, отдавая часть своего светового питания хозяину. Однако в конце концов ее съедают.
В заключение я замечу, что животные, в том числе и мы сами, став людьми, позабыли секрет открытия, сделанного растениями, — как использовать свет в качестве источника энергии. И до сегодняшнего дня наши биохимики так и не сумели заново открыть этот секрет, если не говорить о некоторых предложенных ими в высшей степени неэффективных методах. Повторное открытие этого секрета является одной из наших самых важных научных проблем. Ее решение превратило бы все атомные электростанции в металлолом.
Примечания
1. The Life and Letters of Charles Darwin Edited by his son Darwin Francis John Murray, London, 1887, vol. II, p 219 (в дальнейшем ссылки на эту книгу будут обозначаться как LL) Портрет Дарвина, который я упомянул в этой лекции, это фронтиспис в томе III этого издания.
2. LL, vol. I, p. 47
3. LL, vol. II, р. 353
4. LL, vol. II, р. 382
5. См Denbigh К. G. The Inventive Universe Hutchinson, London, 1975.
6. Waddington С. H. Evolutionary Adaptation // Tax S. (ed) Evolution After Darwin Vol. I. The Evolution of Life Chicago University Press, Chicago, 1960, pp 381-402, см р 385.
7. Popper К. R. Objective Knowledge. Clarendon Press, Oxford, 1972 p. 241. (См. по этому поводу также статью К. Поппера «Призыв Бернайса к более широкому пониманию рациональности», публикуемую в настоящем сборнике, в которой Поппер придерживался еще прежней точки зрения. — Прим. перев. и ред.)
8. LL, vol. III, p. 158f и след.
9. См.: «Making comes before matching» в предметном указателе к книге Gombrich E. Art and Illusion. Phaedon, London 1960 и более поздние издания. (91:)
10. См Campbell D T «Downward Causation» in Hierarchically Organized Biological Systems // Ayala F J and Dobzhansky T (eds) Studies in the Philosophy of Biology Macmillan, London 1974, pp 179-186, Sperry R W A Modified Concept of Consciousness // Psychological Review, vol. 76, 1969, pp 532-536, Sperry R W Lateral Spezialization in the Surgically Separated Hemispheres // Schmitt F О and Worden F G (eds) The Neurosciences Third Study Programme M I T Press, Cambridge, Mass, 1973, pp 5-19.
11. См.: Popper К. R. Objective Knowledge, ch. 6, pp. 226-229.
12. См.: с. 540 книги Eccles J. С. and Popper К. R. The Self and Its Brain. Springer-Verlag, Berlin, Heidelberg, London, New York, 1977 (также Routledge, 1983, 1986, 1990, 1993 — Прим. перев.)
13. См.: Huxley T. H. On the Hypothesis that Animals are Automata, and its History (1874) // Huxley T. H. Method and Results. Macmillan, London, 1893, ch. 5, pp 239-240. Хотя процитированный в тексте отрывок относится к животным, Гексли через несколько страниц дополняет его следующим высказыванием: «… насколько я могу судить, аргументы, применимые к скотам, столь же верны и для человека, следовательно, все состояния сознания у нас, как и у них, вызываются непосредственно молекулярными изменениями вещества мозга. Мне кажется, что нет никаких доказательств того, что у людей, как и у скотов, какие-либо состояния сознания являются причиной изменения движения материи в организме… Мы — обладающие сознанием автоматы…» (Ibid, pp. 243-244). Я обсуждал эти взгляды Гексли в своей работе «Some Remarks on Panpsychism and Epiphenomenalism» // Dialectica, vol. 31, № 1-2, 1977, pp. 177-186 и в написанной мною части книги «The Seifand Its Brain» (см. прим. 12).
14. LL, vol. III, p. 358.
15. Если, как говорит Спиноза, порядок и связь вещей те же, что порядок и связь идей, то порядок и связь идей, с эволюционной или дарвинистской точки зрения, явно являются излишними для сторонников теории тождества3.
16. Feigl H. The «Mental» and the «Physical». University of Minnesota Press, Minneapolis, 1967, p. 138. Я немного изменил приведенную им формулировку.
17. Mayr E. Evolution and the Diversity of Life. The Belknap Press, Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1976, p. 23.
18. Cm. Dawkins R The Selfish Gene Oxford University Press, Oxford, 1976, p 62 и след.
3 При формулировании утверждения Спинозы Поппер, как представляется, допускает описку. У Спинозы сказано «Порядок и связь идей те же, что порядок и связь вещей» (Спиноза Б. Избранные произведения. В 2 тт. Т. 1 М., 1957, с. 407), что очень точно соответствует основной интенции гносеологии Спинозы. Правда, для Поппера совершенная им инверсия, видимо, не имеет существенного значения, потому что для него важен лишь сам факт совпадения этих двух рядов, а не то, какой из них первичен. — Прим перев и ред.
