Значительное место в творчестве Державина занимает героико-патриотическая тема. Боевые подвиги русского народа поэт прославлял, начиная с 80-х годов, когда шла русско-турецкая война, и кончая победами на Наполеоном. Это такие стихотворения, как «Осень во время осады Очакова», «На взятие Измаила», «На возвращение графа Зубова из Персии», «На победы в Италии», «На переход Альпийских гор», «Снигирь», «Атаману и Войску», «Заздравный орел», надпись «Фельдмаршалу графу Александру Васильевичу Суворову», надгробие «На смерть графа Суворова» и др. Главным героем этого цикла является «росс» - обобщенный образ русского воинства. Следуя вначале в значительной степени ломоносовской традиции, Державин в эмоционально приподнятой манере, с использованием многих славянизмов рисует картины боя, в которых проявляет чудеса храбрости росс -- "исполин", "твердый и верный", чья "твердокаменная грудь" смело противостоит врагу.
Связь с творчеством Ломоносова Державин при этом подчеркивает сам, взяв в качестве эпиграфа к стихотворению "На взятие Измаила" слова из оды своего предшественника. В нем Державин также изображает подвиги росса.
В раскрытии военно-патриотической темы поэт, однако, не ограничивается использованием традиционных средств. Процесс сближения творчества с жизнью находит отчетливое выражение и в этих произведениях Державина. Так, мотивы народной солдатской песни помогают ему создать в стихотворении " Заздравный орел "(1791) предельно живые образы русских солдат.
Своеобразно стихотворение "Атаману и Войску Донскому" (1807), в котором доблесть атамана Платова и его войска воспета в былинном духе и ошутимо воздействие недавно изданного "Слова о полку Игореве".
Но наиболее самостоятелен Державин при изображении Суворова, которого глубоко чтил как полководца и был с ним в дружеских отношениях. Поэт не боится снизить образ полководца, рисуя его человеческие черты -- простоту, доступность, уважение к солдату, а порой показывая и чудачества. О спартанском образе жизни Суворова рассказывается в стихотворении "Фельдмаршалу графу Александру Васильевичу Суворову".
Суворов как неповторимая человеческая личность раскрывается в лирическом стихотворении "Снигирь". Несмотря на особенности жанра ("Снигирь"-эпитафия), Державин не побоялся показать человека, выглядевшего в глазах дворянского общества странным и даже смешным
Суворов - "вождь", "богатырь", привыкший "быть всегда первым в мужестве строгом" -- неотделим от солдат. Таков он в названной эпитафии, таков он и в оде "На переход Альпийских гор".
В 1787 году Турция начала войну против России, которая длилась до 1791 года. Очаков – турецкая крепость. Осада крепости русскими войсками длилась полтора года. Крепость была взята русскими войсками в лютый мороз в ходе кровопролитного штурма. Стихотворение написано в связи с осадой Очакова русскими войсками под предводительством Г. А. Потёмкина в 1788 году.
34.Обличительные мотивы в поэзии Державина. «Вельможа» и «Властителям и судьям»
Важное место в творчестве поэта занимают гражданско-обличительные стихотворения, адресованные лицам, наделенным большой политической властью. Торжественный стиль, пафос обличения, библейская образность — все это сознательно использовалось Державиным в его гражданской лирике для выражения собственных взглядов и убеждений. Особенно ярко среди таких стихотворений выделяется ода «Вельможа», в которой автор попытался нарисовать социальный портрет человека, стоящего близко к трону и назначенного выполнять волю государя. «Бичом вельмож» назовет впоследствии поэта А. С. Пушкин. И эта характеристика действительно точно и метко отражает сущность всей поэзии Державина. С небывалой до него художественной энергией громит автор «Вельможи» гордящуюся «гербами предков» «глыбу грязи позлащенной», обряженную в «мароккские ленты и звезды».
В стихотворении перед нами во всех красках, во всей своей неприкрытой сущности предстает царский любимец, откровенно грабящий страну и народ, заставляющий страдать ни в чем не повинных людей. Автор дает краткую, но исключительно меткую характеристику такого вельможи. Автору горько сознавать, что судьба возносит на недосягаемую высоту глупца, не имеющего никаких заслуг перед государством.
Державинская сатира исполнена гневного чувства. Облеченная в четырехстопные ямбы, которыми раньше писались оды, эта сатира приняла одическую выразительность и силу. Стремясь достучаться до спящего разума вельможи, показать ему настоящую жизнь, поэт использует повторы,
усиливающие гневный пафос произведения: «Там воды в протеках текут… там розы средь зимы цветут и в рощах нимфы воспевают». Но для чего все эти блага и красоты?
Обличительная характеристика царского любимца, забывшего о своем общественном долге, конкретизируется в двух контрастных картинах. Державин рисует роскошный быт «второго Сарданапала», мысли которого заняты лишь тем, «Чтоб пурпур, злато всюду взор В твоих чертогах восхищали Картины в зеркалах дышали, Мусия, мрамор и фарфор»…
Все желание и потребности таких людей ограничены тем, чтобы стол был заставлен изысканными яствами, чтобы Токай лил густое вино, а «Левант — со звездами кофе жирный».
На фоне этого великолепия и праздности особенно остро ощущается униженное положение людей, зависящих от высокопоставленного вельможи. Державин обращает к сибариту гневные слова и требование проснуться и внять голосу совести. Однако существует ли понятие совести для того, кто стремится «жить для себя лишь одного, лишь радостей уметь пить реки»? В представлении такого ничтожного человека стыд и совесть — это «слабых душ тревога», для него «нет добродетели», «нет Бога». Но поэт уверенно грозит злодею справедливым судом, он убежден в том, что придет час расправы, что грянет гром над головами равнодушных глупцов.
Вместе с осуждением вельмож в произведении звучит вера в то, что и для нашего государства наступит час, когда царь действительно будет главой, а вельможи — «здравы члены тела», которые «прилежно долг все правят свой». Однако когда наступит это время, поэт, как и любой другой его современник, предвидеть не мог.
Г. Р. Державин — крупнейший поэт XVIII века. Смысл и задачу своего поэтического творчества он видел в том, чтобы правдиво и в ярких красках изображать действительность: «В сердечной простоте беседовать о Боге и истину царям с улыбкой говорить».
Жизнь настоящего поэта, его творчество неотделимы от судьбы Родины. Система государственной власти в России, установившаяся в конце ХYIII – начале ХIХ века и отличавшаяся абсолютной монархией, полным равнодушием к судьбе народа, нашла отражение в творчестве многих поэтов того времени. Известный поэт Г.Р.Державин тоже не мог остаться в стороне от проблем власти и монархии. В своем стихотворении «Властителям и судиям» он и пытается пробудить в правителях совесть, заставить их исполнять свои обязанности, как подобает. Уже первые строки стихотворения как будто кричат, что дальше так жить
нельзя, даже всевышний не может больше смотреть на правление нынешних властителей: Люди, которые, по мнению автора, равны земным богам, давно забыли свой долг. Вместо помощи сиротам, вдовам и всем несчастным они «взирают на лица сильных», и вся их деятельность направлена на защиту «сильных». Родную землю «потрясают злодействы», а государственные чиновники не видят этого, власть слепа к участи простого народа. Царит произвол чиновников, не соблюдаются законы. Державин собрал в своем стихотворении все пороки государственной власти. Словами, полными отчаяния и разочарования, обращается он к ним. Такую монархию автор считает настоящей трагедией русского народа. Всем ясно, что стоящие у власти люди совсем не похожи на богов ни своей жизнью, ни своими поступками. В заключительных строках стихотворения Державин уже не взывает к чести и совести «властителей и судией», он больше не верит в исправление пороков власти. Единственный путь к спасению России – справедливый божий суд.
35. Картина русской жизни, Грацианские и анакреонтические мотивы в поэзии Г.Р. Державина («Приглашение к обеду», «Русские девушки»)
Державин не ограничился лишь одной новой разновидностью оды. Он преобразовывал, иногда до неузнаваемости, одический жанр по самым разным направлениям. Особенно интересны его опыты в одах, соединяющих в себе прямо противоположные начала: похвальное и сатирическое.
Небольшие по объему лирические стихотворения Державина пронизаны новаторским духом. В посланиях, элегиях, идиллиях и эклогах, в песнях и романсах, в этих более мелких, чем ода, лирических жанрах, поэт чувствует себя еще более освобожденным от строгих классицистических канонов. Впрочем, строгого деления на жанры Державин вообще не придерживался. Его лирическая поэзия – это некое единое целое. Оно держится уже не той жанровой логикой, не теми неукоснительными нормами, которыми предписывалось соблюдать соответствия: высокая тема – высокий жанр – высокая лексика; низкая тема – низкий жанр – низкая лексика.
В последние два десятилетия своей жизни поэт создает целый ряд лирических стихотворений в анакреонтическом духе. От жанра оды он постепенно отходит. Однако державинская "анакреонтика" мало похожа на ту, что мы встречали в лирике Ломоносова. Ломоносов спорил с древнегреческим поэтом, противопоставляя культу земных радостей и веселья свой идеал служения отечеству, гражданские добродетели и красоту женского самоотвержения во имя долга. Не таков Державин! Он ставит перед собой задачу выразить в стихах "самые нежнейшие чувствования" человека.
Державин восхищался гибкостью и богатством русской речи, так хорошо, по его мнению, приспособленной к передаче разнообразнейших оттенков чувства. Подготавливая в 1804 году к печати сборник своих "анакреонтических стихов".
Не всегда опыты Державина были удачными. Он стремился охватить в единой поэтической концепции два разнородных начала: государственную политику и частную жизнь человека с ее повседневными интересами и заботами. Но поэт слишком хорошо знал, как устроена реальная жизнь. Трезвый взгляд на вещи и бескомпромиссность были отличительными свойствами его натуры. И потому в стихотворении "К морю" он уже подвергает сомнению, что в нынешнем "железном веке" Поэзия и Красота смогут одержать верх над победно распространяющейся жаждой богатства и наживы. Чтобы выстоять, человек в этом "железном веке" вынужден сделаться "тверже кремня". Где уж тут "знаться" с Поэзией, с Лирой! И любовь к прекрасному современному человеку все более чужда:
Замечательные и самые разные по жанровым признакам, стилю, эмоциональному настроению стихотворения создает Державин в эти годы. "Ласточка" (1792), "Мой истукан" (1794), "Вельможа" (1794), "Приглашение к обеду" (1795), "Памятник" (1796), "Храповицкому" (1797), "Русские девушки" (1799), "Снегирь" (1800), "Лебедь" (1804), "Признание" (1807), "Евгению. Жизнь Званская" (1807), "Река времен…" (1816). А еще "Кружка", "Соловей", "На счастье" и много других.
Проанализируем некоторые из них, обращая внимание прежде всего на их поэтику, то есть тот самый, по выражению критика, "глубоко художественный элемент" творений Державина. Начнем с особенности, сразу же привлекающей к себе внимание: стихи поэта воздействуют на читателя красочно-зримой конкретностью. Державин – мастер живописных картин и описаний. Приведем несколько примеров.
В его стихотворении «Русские девушки» восхваляющий характер граничит с простотой быта. Он воспевает в нем русских молодиц. Для этого описывает он их во время традиционного танца, получившего в народе название «бычок».
Действия, описываемые в стихотворении происходят весной на лугу. Не зря выбрано это время года: все расцветает и приходит в движение. Этот период отлично дополняет картину, изображающую группу молодых и красивых девушек, в которых так и пылает юность и любовь. Происходит все это под звучание пастушьей свирели.
В первых строках произведения он обращается к греческому поэту с вопросом. А дальше он расписывает этот танец молодиц. Сначала говорится о их движениях. Они плавны и красивы. Использованное им при описании танца большое количество глаголов передает его ритм. Сами строки живы и динамичны. А движения девушек – красноречивы.
Затем Державин переходит к описанию внешних достоинств девиц. Они прекрасны. За их улыбками скрываются смелые и сильные души – «львины». Эти юные красавицы способны сразить любого мужчину.
Такими описывает поэт русских девушек. Он подчеркивает их достоинства и превосходство над другими. В конце произведения Державин вновь обращается к иностранному певцу со словами о том, что если бы он видел собственными глазами картину, которая представлена в этих строках, то навек забыл бы гречанок. Ведь русские девушки не только красивы, но и полны жизни.
За доказательствами превосходства русских женщин над другими, скрывается и другая мысль: превосходство русской культуры и духовности народа. Именно это и старается, так живописно расписав, доказать Державин в этом лирическом произведении.
Вот начало стихотворения "Приглашения к обеду":
В большом стихотворении "Евгению. Жизнь Званская" Державин доведет прием живописной красочности образа до совершенства. Лирический герой находится "на покое", он отошел от службы, от столичной суеты, от честолюбивых устремлений:
Так и кажется, что повеяло пушкинским стихом из "Евгения Онегина": "Блажен, кто смолоду был молод…" Пушкин хорошо знал стихи Державина, учился у старшего поэта. Много параллелей найдем в их произведениях.
Красочность и зримость деталей "Евгению. Жизни Званской" поражают. Описание накрытого к обеду стола из "домашних, свежих, здравых припасов" так конкретно и натурально, что кажется, протяни руку и дотронься до них:
В исследовательской литературе о поэте существует даже определение "державинский натюрморт". И все-таки свести разговор только к натуральности, естественности изображенных поэтом бытовых сцен и природных пейзажей было бы неверно. Державин часто прибегал и к таким художественным приемам как олицетворение, персонификация отвлеченных понятий и явлений (то есть придание им материальных признаков). Таким образом он добивался высокого мастерства художественной условности. Без нее поэту тоже не обойтись! Она укрупняет образ, делает его по-особому выразительным. В "Приглашении к обеду" находим такой персонифицированный образ – от него мурашки бегут по коже: "И Смерть к нам смотрит чрез забор". А как очеловечена и узнаваема державинская Муза. Она "сквозь окошечко хрустально, склоча волосы, глядит".
Красочные олицетворения встречаются уже у Ломоносова. Вспомним его строки:
Однако нельзя не заметить, что содержание персонифицированного образа здесь совсем иное. Образ Смерти у Ломоносова величественен, монументален, его лексическое оформление торжественно и высокопарно ("отверзает", "простирает"). Смерть всевластна над строем воинов, над целыми полками войск. У Державина же Смерть уподоблена крестьянке, дожидающейся за забором соседа. Но именно из-за этой простоты и обыденности возникает ощущение трагического контраста. Драматизм ситуации достигается без высоких слов.
Державин в своих стихах разный. Его поэтическая палитра многоцветна и многомерна. Н.В. Гоголь упорно доискивался до истоков "гиперболического размаха" державинского творчества. В тридцать первой главе "Выбранных мест из переписки с друзьями", которая называется "В чем же, наконец, существо русской поэзии и в чем ее особенность", он пишет: "Все у него крупно. Слог у него так крупен, как ни у кого из наших поэтов. Разъяв анатомическим ножом, увидишь, что это происходит от необыкновенного соединения самых высоких слов с самыми низкими и простыми, на что бы никто не отважился, кроме Державина. Кто бы посмел, кроме его, выразиться так, как выразился он в одном месте о том же своем величественному муже, в ту минуту, когда он все уже исполнил, что нужно на земле:
Кто, кроме Державина, осмелился бы соединить такое дело, как ожиданье смерти, с таким ничтожным действием, каково крученье усов? Но как через это ощутительней видимость самого мужа, и какое меланхолически-глубокое чувство остается в душе!".
Гоголь, несомненно, прав. Суть новаторской манеры Державина именно в том и заключается, что поэт вводит в свои произведения жизненную правду, как он ее понимает. В жизни высокое соседствует с низким, гордость – с чванливостью, искренность – с лицемерием, ум – с глупостью, а добродетель – с подлостью. Сама же жизнь соседствует со смертью.
