Первый отдел - дедукция брака

...Брак - это не просто юридический союз (Gesellschaft), как, скажем, государство, брак - это естественный и нравственный союз.
Следующая дедукция, таким образом, не является юридической, но в учении о праве она необходима для того, чтобы прийти к пониманию подлежащих далее установлению юридических положений.

<> 1 <>

Природа под свою цель - продолжение человеческого рода - подвела основание в виде естественного влечения двух различных полов, которое кажется существующим только ради самого себя и ни к чему не стремящимся, кроме своего собственного удовлетворения. Оно является самоцелью нашей природы, несмотря на то что оно - всего лишь средство для природы вообще. В то время как люди не стремятся ни к чему иному, как к удовлетворению этого инстинкта, цель природы достигается как естественное следствие этого удовлетворения без дальнейшего соучастия [воли] человека.
Человек, правда, впоследствии может узнать, благодаря опыту и абстракции, что это есть цель природы, и, благодаря моральному облагораживанию удовлетворения влечения, может сам поставить себе эту цель. Но до опыта и в естественном состоянии у него этой цели нет; [его] конечной целью является простое удовлетворение влечения; так и должно быть, если цель природы должна быть непременно достигнута.
(Поскольку исследование этого вопроса, собственно говоря, относится не сюда, я лишь вкратце остановлюсь на причине, почему природа должна была создать два различных пола, через союз которых только и возможно продолжение рода.)
Образование существа определенного вида есть последняя ступень творческой силы в органической природе, и эта сила обязательно действует постоянно, когда созданы условия для ее действенности. Если бы эти условия существовали постоянно, то в природе имел бы место постоянный переход в другие формы, но никогда не существовала бы устойчиво та же самая форма, - было бы постоянное становление и никогда - бытие. А так как не существовало бы ничего, что могло бы переходить, то не был бы даже возможен и переход, [а это] немыслимая и противоречивая в самой себе мысль. (Это то же самое состояние, которое я выше назвал борьбой бытия и небытия.) В таком виде никакая природа невозможна.
Если бы она и была возможна, то род, кроме существования в виде рода, должен был бы обладать еще другим органическим бытием, однако, чтобы продолжаться, он должен все-таки существовать и как род. Это было бы возможно только за счет того, что сила, создающая род, стала бы разделяться на две абсолютно взаимозависимые половины и была бы разорвана на две части, создающие продолжающееся целое только в их объединении. В таком разделении этой силой создается только индивидуум. Индивидуумы, объединенные в той мере, в какой они могут быть объединены, только и существуют и образуют только род. Ибо быть и создавать - это Единое в органической природе. Индивидуум существует исключительно как тенденция образовывать род. И только так наступило спокойствие и равновесие силы, а со спокойствием - [образование] форм (Gestalt) в органической природе, и только таким образом она стала природой; поэтому данный закон взаимообособления двух создающих полов проходит неукоснительно через всю органическую природу.

<> 2 <>

Специфическое определение этого природного установления состоит в том, что при удовлетворении влечения или осуществлении цели природы, что, собственно, относится к акту зачатия, один пол ведет себя только как деятельный, а другой только как страдательный.
(И для этого более конкретного определения можно привести причину. Система всех условий для порождения тела такого же вида должна быть где-то объединена во всей целостности и, однажды приведенная в движение, развиваться по своим собственным законам. Пол, в котором содержится эта система, во всей природе называется женским. Только первый движущий принцип может и должен был отделиться, если должна существовать устойчивая форма. Пол, в котором порождается этот принцип, отдельный от субстанции, подлежащей созданию, во всей природе называется мужским.)

<> 3 <>

Природа разума есть абсолютная самодеятельность: одно только страдание ради страдания противоречит разуму и совершенно уничтожает его. Следовательно, то, что первый пол ставит целью удовлетворение своего полового влечения, вовсе не противно разуму, ибо оно может быть удовлетворено [именно] посредством деятельности; а то, что второй пол ставил бы целью удовлетворение своего полового влечения, совершенно противно разуму, ибо здесь целью сделалось бы чистое страдание. Стало быть, либо второй пол по своей природной способности не является разумным, что противоречит предпосылке, что они [женщины] суть люди, либо эта способность не сможет развиваться вследствие своей особой природы, а это противоречит самому себе, поскольку тем самым в природе предполагается способность, которой не существует; либо, наконец, он никогда не сможет поставить удовлетворение своего полового влечения [своей] целью. Такая цель и разумность совершенно уничтожают друг друга.
Однако все-таки этому второму полу присуще половое влечение, и его выражение и удовлетворение заложены в природе. Поэтому необходимо, чтобы это влечение у женщины появилось в другой форме и чтобы оно смогло существовать наряду с разумностью даже как влечение к деятельности, а именно как характерное природное влечение к такой деятельности, которая подобает этому полу.
Поскольку вся последующая теория основывается на этом положении, я попытаюсь представить его в надлежащем свете и предупредить возможные неправильные толкования.
1) Речь здесь идет о природе и естественном влечении, т. е. о том, что женщина без какого-либо ущемления ее свободы, предоставленная самой себе, найдет в себе нечто данное, первородное и не объяснимое из каких-либо ее предшествующих свободных действий, если только присутствуют оба условия природы и природного влечения - разум и поведение пола. Однако для женщины вовсе не отрицается возможность ни опуститься ниже своей природы, ни, благодаря свободе, возвыситься над ней; такое возвышение не многим лучше падения. Ниже своей природы опускается женщина, если унижается до неразумности. Тогда половое влечение в своей подлинной (wahren) форме может стать сознательной и обдуманной целью действий.
...Второй пол стоит согласно устройству природы на одну ступень ниже первого; он является объектом силы первого; так и должно быть, если оба пола соединены. Но как моральные сущности оба должны быть равны. Это было возможно лишь благодаря тому, что у второго пола появилась совсем новая ступень, которой совершенно недостает первому. Эта ступень есть форма (Geshalt), в которой проявляется его половое влечение; у мужчины оно проявляется в его подлинной (wahren) форме...

<> 4 <>

...Женщина вообще не может предаваться страсти, чтобы удовлетворить собственное влечение, а так как она все-таки должна ему покоряться, оно не может быть ничем иным, кроме как стремлением удовлетворить мужчину. В этом действии она становится средством для цели другого, так как она не могла бы быть своей собственной целью, не теряя своей конечной цели - достоинства разума. Несмотря на то что она становится средством, она утверждает свое достоинство тем, что делает это добровольно, из благородного своего естественного влечения, которое есть любовь.
Любовь, стало быть, - это форма, в которой в женщине проявляется половое влечение. Любовь есть тогда, когда приносят себя в жертву ради другого, исходя не из понятия (Begriff), а из естественного влечения. Половое влечение само по себе не должно никогда называться любовью; предавать забвению все благородное в человеческой натуре - это грубое злоупотребление, которое, видимо, проистекает отсюда. И вообще, по моему мнению, нельзя ничто называть любовью, кроме того, что выше указано. У мужчины первоначальна не любовь, а половое влечение; вообще любовь у него не первоначальное, а приобретенное, производное, развитое лишь благодаря связи с любящей женщиной влечение и имеет совсем иную форму, как это мы глубже увидим далее. Любовь, благороднейшее из всех природных влечений, врождена только у женщины, и только благодаря ей распространилась она среди людей... У женщины половое влечение получает нравственную форму, ибо в природной форме оно вовсе бы устранило его нравственность. Любовь - это самая интимная точка соединения природы и разума, это единственное звено, где природа вторгается в разум, она, стало быть, есть превосходнейшее среди всего природного. Нравственный закон требует, чтобы себя забывали в другом, любовь сама отдает себя другому.
Все это я изложу короче: неиспорченной женщине присуще не половое влечение, а исключительно любовь, эта любовь - естественное влечение женщины удовлетворить мужчину. Правда, это влечение, настоятельно требующее удовлетворения; но удовлетворение его есть чувственное удовлетворение не женщины, а мужчины, для женщины это есть только удовлетворение сердца. Ее потребность - только любить и быть любимой. Только так влечение сохраняет характер свободы и деятельности, который ему необходим, чтобы оно могло существовать наряду с разумом...
Поэтому в соединении полов женщина не во всяком смысле - средство для целей мужчины, она есть средство для своей собственной цели: удовлетворить свое сердце. И только поскольку речь идет о чувственном удовлетворении, она является средством для цели мужчины.
Приписывать образу мышления женщины самообман и говорить, что все же в конечном счете именно только половое влечение скрытым образом владеет ею, было бы догматическим заблуждением. Женщина не видит дальше любви, и ее природа не идет дальше любви...

<> 5 <>

Становясь средством удовлетворения мужчины, женщина отдает свою личность, но она приобретает ее и свое достоинство благодаря тому только, что поступает так из любви к этому Единственному [избраннику]...

<> 7 <>

...Как в природе женщины нравственное содержание выражается через любовь, так в мужчине оно выражается через великодушие. Он хочет прежде всего господствовать, а кто ему отдается с доверием, перед тем раскрывает он свое могущество.
...Вследствие этого природного великодушия мужчина в отношении со своей супругой самым настоятельным образом вынужден быть достойным ее уважения, ибо полное спокойствие ее зависит от того, чтобы она могла уважать его превыше всего. Ничто так не умерщвляет неукоснительно любовь женщины, как подлость и бесчестность мужчины. Другой пол прощает нашему вообще все прочее, только не трусость и слабость характера.
...Чем больше жертва, тем полнее удовлетворение ее [женщины] сердца. Отсюда зарождается брачная нежность (нежность чувств и отношений). Каждая сторона отдает свою личность, с тем чтобы господствовала только личность другой половины, только в удовлетворении другого каждый находит свое удовлетворение, обмен сердец и стремлений станет совершенным. Только в союзе с любящей женщиной мужское сердце открывается любви, только в брачном союзе узнает женщина великодушие, самопожертвование - сознательное и в соответствии с идеей (nach Begriffen); и с каждым днем брачный союз становится сердечнее.

<> КОРОЛЛАРИИ <>

1) В союзе мужчины и женщины, т. е. в осуществлении целостного человека как законченного продукта природы, и только в этом союзе находится внешнее побуждение к добродетели. Благодаря естественному влечению к великодушию мужчина вынужден быть благородным и достойным уважения, ибо от этого зависит судьба свободного существа, которое отдалось ему с полным доверием. Женщина вынуждена соблюдать все свои обязанности благодаря прирожденной стыдливости.
...Мужчина, в котором еще сохраняется великодушие, и женщина, в которой еще сохраняется стыдливость, способны, каждый из них, к облагораживанию, однако они становятся на путь порока, если первый делается подлым, а вторая - бесстыдной. Это без исключений подтверждается на опыте.
2) Так здесь разрешается задача: как привести человеческий род к добродетели? Я отвечаю: исключительно посредством того, что между обоими полами восстанавливается естественный союз. Помимо этого, не существует никакого нравственного воспитания человечества.

<> 8 <>

Союз, описанный выше, называется браком. Брак - это совершенный союз двух лиц обоего пола, основанный на половом влечении и являющийся своей собственной целью.
Для исследующего философа он учреждается благодаря половому влечению, присущему каждому полу. Однако вовсе не обязательно, чтобы кто-либо из двух лиц, желающих вступить в брак, это осознавал. Женщина вообще никогда не может этого сознавать, она может сознавать только любовь. И постоянство брака никоим образом не обусловлено удовлетворением полового влечения. Цель эта может полностью отпасть, и тем не менее брачный союз в полной своей сердечности может сохраняться в дальнейшем.
Философы, считавшие себя обязанными указать на цель брака, отвечали на этот вопрос различным образом. Однако брак не имеет какой-либо цели, помимо его самого. Он есть своя собственная цель. Брачное состояние - подлинный, требуемый природой способ существования взрослого человека того и другого пола. Только в этом союзе раскрываются все его способности (Anlagen). За его пределами многие и как раз самые замечательные стороны человечества остаются нереализованными (unangebaut). Насколько мало следут относить существование человека вообще только к какой-либо чувственной цели, настолько мало она является необходимым способом [существования] брака.
Брак есть союз двух лиц: одного мужчины и одной женщины. Женщина, отдавшаяся полностью одному, не может отдаваться другому, ибо ее достоинство зависит от того, чтобы она полностью принадлежала одному этому Единственному. Мужчина, который должен стремиться к удовлетворению стремлений и малейших желаний [своей] Единственной, чтобы сделать ее счастливой, не может выполнить желаний еще и других, которые не соединены с ним. Полигамия послужила предпосылкой мнения, [распространенного среди] мужчин, будто женщины в отличие от мужчин - неразумные существа, безвольные и бесправные орудия в руках мужчин...

<> 9 <>

Следовательно, брак - не выдуманный обычай и не произвольное установление, но это необходимое и совершенное отношение, определенное природой и разумом в их единении... К учреждению или установлению брака не имеет никакого отношения правовой закон, но стоящее гораздо выше него законодательство природы и разума, которое благодаря своему наличию создает сферу юридического законодательства. Рассмотрение брака только как юридического союза привело бы к непристойному и безнравственному представлению. Возможно, из-за этого создалось ошибочное мнение, что брак - это [всего лишь] совместная жизнь свободных существ, как и все, что определяется через понятие права. Было бы дурно, если бы эта совместная жизнь основывалась а регулировалась всего-навсего принудительными законами. Брак должен быть прежде брачного права, так же как сначала должны быть люди, прежде чем можно вообще вести речь о праве. Откуда появляется первое, об этом правовое понятие спрашивает так же мало, как и откуда появилось и последнее. Если брак уже дедуцирован, как это и произошло, то тогда только пора поставить вопрос: насколько к этой [взаимной] связи [людей] применимо правовое понятие, какие судебные тяжбы могли бы возникнуть и каким бы образом они разрешались или, поскольку мы обучаем реальному естественному праву, какие права и обязанности могло бы иметь государство - воплощение (der sichtbare Verwalter) права - в частности, в брачных делах и вообще в области взаимоотношений полов...

Из работы "Система учения о нравственности согласно принципам наукоучения"

<> 27 <>

Об обязанностях человека в соответствии с его особым природным состоянием

Среди разумных чувственных существ, которых мы называем людьми, существует только два природных отношения, оба из которых основаны на природном установлении, [направленном] к продолжению рода: отношения супругов друг к другу и отношения родителей и детей. И о тех, и о других мы обстоятельно говорили в нашем естественном праве. Поэтому мы отсылаем читателя туда, а здесь только подведем итоги сказанному.

А. О взаимоотношениях супругов

<> I <>

Отношения супругов основываются, как сказано раньше, на организации природы в двух различных полах для продолжения рода. Средство, природа которого служит здесь, как и повсюду, достижению цели в свободном существе, - это природное влечение, и отношение этого особого влечения к свободе [такое же], как и отношение всех природных влечений, что достаточно обсуждалось выше. Само влечение не может ни создаваться, ни уничтожаться посредством свободы - оно дано. Природная цель достигается постольку, поскольку действие свободного существа порождается непосредственно влечением. Это правило действует при природном стремлении полов к соединению в большей мере, чем при каком-либо другом влечении. Идея (Begriff) может лишь препятствовать или способствовать тому, что влечение становится действием, но его самого искоренить или себя поставить на его место так, чтобы действие было обосновано непосредственно в понятии цели, а не только дано опосредованно во влечении, она не может. Человеческий род продолжается не согласно идеям, возникающим в результате свободных решений воли.
Следовательно, на первый взгляд кажется, что об удовлетворении этого природного влечения следовало бы сказать то же самое, что уже было сказано об удовлетворении природного влечения вообще. Влечение, действительно, должно иметь место, а его потребность не должна искусственно создаваться силой воображения. Его удовлетворение можно себе позволить исключительно как средство для достижения цели Ближайшая цель здесь - продолжение нашего рода. Эта цель должна быть отнесена к нашей высшей конечной цели - господству разума.

<> II <>

Наше исследование было бы закончено и не было бы никакого брачного отношения и никаких брачных обязательств, если бы цель природы требовала только деятельности двух лиц. Известно, и выше напоминалось снова, при каких условиях можно действовать, исходя из требования природного влечения, и также не представляет затруднений считать дозволенным свободное взаимодействие двух лиц при условии согласия обоих.
Но это сюда не относится...
Невозможно, чтобы разумное существо стремилось вести себя только как страдательное и подвергаться чужому влиянию в качестве простого объекта пользования. Голое страдание противоречит разуму и исключает (hebtauf) его. Из этого следует: в женщине, несомненно, разум присутствует и оказывает влияние на формирование ее характера, ее половое влечение не может проявляться как влечение к простому страдательному состоянию, напротив, оно должно точно так же превратиться во влечение к деятельности. Без ущерба для природного установления, которое ведь также должно существовать, это может быть только влечением удовлетворить мужчину, но не самое себя, отдаваться не ради себя, а ради другого. Такое влечение называется любовью. Любовь - это природа и разум в их первоначальном объединении.
Нельзя сказать, что долг женщины - любить, ибо к любви примешивается природное влечение, не зависящее от свободы; но можно сказать, что там, где только есть расположение к нравственности, природное влечение не может проявляться ни в какой другой форме (Gcstalt), кроме любви... Нецеломудрие сердца женщины, заключающееся как раз в том, что половое влечение проявилось у нее непосредственно, - если даже оно по каким-либо причинам никогда не выражается в действиях, - является причиной всех пороков; напротив, женская чистота и целомудрие, состоящие как раз в том, чтобы ее половое влечение никогда не проявлялось как таковое, а только в форме любви, являются источником всего благородного и великого в женской душе Для женщины целомудрие - принцип всей ее нравственности.

<> III <>

Если женщина отдается мужчине из любви, то отсюда с моральной необходимостью возникает брак,
Прежде всего о женщине.
...В простом понятии любви содержится понятие брака в вышеуказанном значении, и сказать, что нравственная женщина может отдаваться только из любви, - значит одновременно сказать она может отдаваться только при условии брака.
О мужчине. Весь нравственный характер женщины определяется данными условиями. Однако никто не может требовать жертвы человеческого характера. Мужчина поэтому может принять отдачу себе женщины только на условиях, на которых она сама может отдаваться. В противном случае он обращался бы с ней не как с моральным существом, а как с вещью. Даже если бы женщина отдалась по свободной воле на других условиях, мужчина не мог бы принять ее покорности Это ни в коей мере не касается законодательства с кем поступают в соответствии с его волей, с тем не поступают несправедливо. Но мы не могли бы воспользоваться безнравственностью другого -- здесь это абсолютная подлость, - сохранив при этом собственную нравственность.
Из этих положений вытекает, что удовлетворение полового влечения позволительно только в браке (в указанном смысле слова), а вне его означало бы для женщины полное уничтожение ее нравственности, для мужчины же - соучастие в этом преступлении и использование животной склонности. Никакой другой союз лиц обоего пола, заключенный для удовлетворения влечения, не может быть нравственным, помимо совершенного и неразрывного брака. Только в браке союз полов, несущий на себе следы животности, приобретает совсем иной, достойный разумного существа, характер. Он становится совершенным сплавом двух разумных индивидуумов в единое целое. Безусловная отдача со стороны женщины, обет сердечной нежности и великодушия со стороны мужчины. Женская чистота остается нетронутой в браке, и только в нем. Женщина всегда отдается только любви, и даже у мужчины природное влечение, в котором, кроме того, он может себе признаться, принимает иную форму, - оно становится взаимной любовью.
Союз супругов расширяется с помощью взаимных отношений, сердечность его растет вместе с длительностью брака..
Нельзя указать на какие-либо требования к брачным отношениям. Если таковые есть и должны быть, то брак сам есть свое требование, если он не таков, то он оказывается единственным обоюдным преступлением, которое не поддается исправлению посредством правил нравственности.
Я хотел бы сделать некоторые выводы. Абсолютное предназначение каждого индивидуума обоих полов вступить в брак Физический человек, так же как и человек моральный, - это не есть мужчина или женщина, но есть их единство (beides). Имеются черты человеческого характера, и притом самые благородные, которые могут сформироваться только в браке, - преданная любовь женщины, жертвующее всем для своей подруги великодушие мужчины, необходимость быть достойным уважения, когда хотят исходить не из собственных желаний, а из желаний супруга, истинная дружба - дружба возможна только в браке, так как она обязательно в нем возникает, отцовские и материнские чувства и т. д. Первоначальные стремления человека эгоистичны; в браке сама природа направляет его забываться в другом человеке; брачный союз обоих полов единственный способ облагородить человека, [выводя его из состояния] природности. Не состоящее в браке лицо - человек лишь наполовину.
Однако нельзя сказать женщине: "Ты должна любить" - и никакому мужчине1 "Ты должен быть любимым и любить в свою очередь", так как это не совсем зависит от свободы. Но можно представить как абсолютную заповедь: от нашего знания не может зависеть наше решение остаться вне брака. Ясно продуманное намерение никогда не вступать в брак абсолютно противоречит долгу. Остаться в безбрачии не по своей вине - большое несчастье, а по своей вине - большая вина. Эту цель не позволено приносить в жертву другим целям, например служению церкви, требованиям государства или фамилии или же спокойствию спекулятивной жизни и т. п., ибо цель быть целостным человеком выше любой другой цели...

Философские науки
1972. N 5
С. 120-125

СТЕНДАЛЬ - Из книги "О любви"

ГЛАВА I - О любви

Я пытаюсь дать себе отчет в этой страсти, всякое искреннее проявление которой носит печать прекрасного. Есть четыре рода любви:
1. Любовь-страсть: любовь португальской монахини, любовь Элоизы к Абеляру, любовь капитана Везеля, любовь жандарма в Ченто
2. Любовь-влечение, которое царило в Париже в 1760 году и которое можно найти в мемуарах и романах этого времени - у Кребильона, Лозена, Дюкло, Мармонтеля, Шамфора, г-жи д'Эпине, и т. д, и т. д.
Это картина, где все, вплоть до теней, должно быть розового цвета, куда ничто неприятное не должно вкрасться, ни под каким предлогом, потому что это было бы нарушением верности обычаю, хорошему тону, такту и т. д. Человеку хорошего происхождения заранее известны все приемы, которые он употребит и с которыми столкнется в различных фазисах этой любви; в ней нет ничего страстного и непредвиденного, и она часто бывает изящнее настоящей любви, ибо ума в ней много, это холодная и красивая миниатюра по сравнению с картиной одного из Карраччи, и в то время, как любовь-страсть заставляет нас жертвовать всеми нашими интересами, любовь-влечение всегда умеет приноравливаться к ним. Правда, если отнять у этой бедной любви тщеславие, от нее почти ничего не останется; лишенная тщеславия, она становится выздоравливающим, который до того ослабел, что едва может ходить.
3. Физическая любовь.
Подстеречь на охоте красивую и свежую крестьянку, убегающую в лес. Всем знакома любовь, основанная на удовольствиях этого рода, какой бы сухой и несчастный характер ни был у человека, в шестнадцать лет он начинает с этого.
4. Любовь-тщеславие.
Огромное большинство мужчин, особенно во Франции, желают обладать и обладают женщинами, которые в моде, как красивыми лошадьми, как необходимым предметом роскоши молодого человека; более или менее польщенное, более или менее возбужденное, тщеславие рождает порывы восторга. Иной раз, но далеко не всегда, тут есть физическая любовь; часто нет даже физического удовольствия. "В глазах буржуа герцогине никогда не бывает больше тридцати лет", - говорила герцогиня де Шон, а люди, близкие ко двору короля Людовика Голландского, этого справедливого человека, до сих пор еще улыбаются, вспоминая об одной хорошенькой женщине из Гааги, не решавшейся не найти очаровательным мужчину, если он был герцог или принц. Но, соблюдая верность монархическому принципу, она, едва лишь при дворе появлялся принц, тотчас давала отставку герцогу; она была как бы украшением дипломатического корпуса.
Наиболее счастливо складываются эти пошлые отношения тогда, когда физическое удовольствие усиливается благодаря привычке. Воспоминания придают ей тогда некоторое сходство с любовью; покинутый испытывает укол самолюбия и грусть; образы, встающие из романов, волнуют его, и он воображает себя влюбленным и тоскующим, ибо тщеславие жаждет казаться великой страстью. Несомненно то, что, какому бы роду любви мы ни были обязаны наслаждением, оно становится острым, как только к нему примешивается экзальтация, и тогда воспоминание о нем бывает увлекательно; а в этой страсти, в противоположность большинству других страстей, воспоминание об утраченном всегда кажется выше того, чего мы можем ждать от будущего.
Иногда привычка или отсутствие надежд на лучшее превращает любовь-тщеславие в наименее привлекательный вид дружбы: она хвастает своей прочностью и т. д. {Известный разговор Пон-де-Вейля и г-жи Дюдефан у камина}
Физическое удовольствие, свойственное природе человека, знакомо всем, но нежные и страстные души отводят ему лишь второстепенное место. Однако, если такие души кажутся смешными в салонах, если светские люди часто причиняют им страдания своими интригами, им зато даны радости, совершенно недоступные сердцам, которые сильно бьются только из-за тщеславия или из-за денег.
Некоторые добродетельные и нежные женщины не имеют почти никакого понятия о физических наслаждениях; они, если можно так выразиться, редко достаются им, и даже, когда это случается, восторги любви-страсти заставляют их почти забывать о телесном наслаждении.
Среди мужчин есть жертвы и орудия адской гордости, гордости в духе Альфьери. Эти люди, жестокие, может быть, потому, что они всегда трепещут, подобно Нерону, судя о всех своих ближних по собственному сердцу, эти люди, говорю я, испытывают физическое наслаждение лишь тогда, когда оно сопровождается величайшим удовлетворением гордости, то есть когда они изощряются в жестокости над женщиной, доставляющей им наслаждение. Отсюда ужасы "Жюстины". Эти люди не могут приобрести чувства уверенности менее дорогой ценой.
Впрочем, вместо того чтобы различать четыре рода любви, вполне возможно допустить восемь или десять разновидностей ее. У людей, пожалуй, столько же способов чувствовать, сколько точек зрения, но различия в номенклатуре ничего не меняют в дальнейших рассуждениях. Всякая любовь, которую случается наблюдать на земле, рождается, живет и умирает или возвышается до бессмертия, следуя одним и тем же законам.

{Эта книга - вольный перевод итальянской рукописи Лизио Висконти, в высокой степени выдающегося молодого человека, недавно умершего у себя на родине Вольтерре. В день своей нежданной кончины он позволил переводчику опубликовать его "Опыт о любви", если переводчик окажется в состоянии дать ему пристойную форму.

Касте ль Фьерентино. 10 июня 1819 }