Различия между гипер-американизированными и переходными семьями

Я привожу сравнительный анализ двух случаев девушек, страдавших булимией, чтобы показать, как разные культурные установки оказываются по-разному ограничивающими. София росла в семье переходного типа. Ее родители выросли в греческом квартале Чикаго; ее отец получил юридическое образование, нашел хорошую работу, и после женитьбы родители переехали в обычный северный пригород. Сара, напротив, была из средней американской семьи, такими же были много поколений ее предков. Ее отец работал на большую корпорацию, семья годами переезжала с места на место по Среднему Западу, и в конце концов осела в пригороде Чикаго. Я начну с истории Софии и затем сравню ее с историей Сары.

 

СЕМЬЯ СОФИИ

Предыстория

Семнадцатилетняя София Д. училась в выпускном классе, и последние полгода страдала от тяжелой булимии. Родители мало общались с родственниками, оставшимися в греческом квартале. Когда родители Софии только оттуда уехали, семьи очень ими гордились и поддерживали их социальное продвижение вперед и вверх все, кроме матери миссис Д., которая хотела, чтобы они жили неподалеку.

От их нового дома в пригороде до греческого квартала было около часа езды, а отец хотел, чтобы жена оставалась дома с Софией. Она согласилась, хотя чувствовала себя одинокой и чужой среди соседей, которые, казалось, в основном сидели дома или, если уж выбирались на улицу, но тщательно наряжались на выход, даже если собирались в магазин за углом. Миссис Д. пыталась поддерживать близкие отношения с матерью и сестрами и часто им звонила, но поездка к ним с Софией занимала столько времени, что ее можно было себе позволить не чаще раза в неделю, да и домашнее хозяйство (поскольку нужно было «держать лицо» перед соседями) требовало сил и времени. Также она видела, что родные и друзья стали относиться к ней по-другому, будто деньги и новый статус встали между ними.

Начинающий молодой адвокат, мистер Д. посвящал долгие часы работе, чтобы не отставать от коллег, и на молодую семью оставалось очень мало времени, а на поддержание прежних родственных и дружеских связей еще меньше. Грусть жены, ее жалобы на недостаток внимания были для него угнетающими и приводили в недоумение ведь он проводил с женой и дочкой все свободное время. К тому же ей явно нравились деньги, которые он зарабатывал. Она тратила как сумасшедшая, постоянно затевала ремонты и переделки, чтобы дом выглядел идеально. Мистер Д. отвез жену к психиатру, который диагностировал послеродовую депрессию и назначил медикаментозное лечение.

Оба родителя жили ради Софии. Предполагалось, что она будет отличной ученицей, послушной и верной дочерью. Страдающая от депрессии и изоляции, миссис Д. постоянно держала дочь рядом, отпуская только в школу, и особенно гордилась ее веселым нравом и вежливостью. София стала меняться, когда начался переходный возраст. Родители старались придерживаться некоторых греческих традиций, и их огорчало явное отсутствие у дочери интереса к семейному наследию. Мать смущала ее манера одеваться и вести себя, особенно если ее видели родственники (которые, как она знала, не одобряли ее стиль воспитания). Миссис Д. и София стали ругаться: мать считала, что София чрезмерно увлекается одеждой и неправильно относится к питанию. Сама миссис Д. считала питание семьи одной из своих главных задач. Она готовила то же, что и ее мать, и ожидала, что семья будет это ценить и с благодарностью есть.

София была «папиной дочкой» до тех пор, пока оставалась маленькой и ребячливой, а затем он резко перестал проводить с нею много времени и в ее обществе чувствовал себя явно неловко. Он старался поддерживать в семье патриархальный уклад, это распространялось и на жену, и на дочь. Но когда женщины ругались, он был склонен становиться на сторону Софии, потому что и он, и дочь устали от назойливых попыток миссис Д. их переделать. Оба считали, что мама слишком старомодна и пытается остаться в прошлом.

Родители чрезмерно (по сравнению с родителями ее сверстников) опекали Софию. Когда София стала ходить гулять с друзьями, мать начала обыскивать ее комнату в поисках свидетельств недостойного поведения. Ее отец разрывался между стремлением защитить право дочери на личное пространство и общим с женой страхом и недоверием к внешнему миру.

Когда семья обратилась за психологической помощью, ссоры между матерью и Софией превратились в непрерывный процесс, вплоть до вспышек физического насилия. Из-за булимии основной причиной для ссор было питание Софии; мать постоянно «капала на мозги», чтобы та прекратила переводить продукты и взяла себя в руки. Она была настолько одержима проблемой питания дочери, что это доходило до смешного, в то время как ее муж (к тому времени страдающий от высокого артериального давления и стенокардии) продолжал разрываться между попытками унять жену и отвращением к тому, что делала дочь.

София стала вести себя дома замкнуто, хмуро и предпочитала действовать тайком. Во время редких вылазок с друзьями она сильно напивалась. Родители сошлись на том, что в таком состоянии она не сможет в будущем году уехать из дома в колледж. Хотя она сопротивлялась и говорила, что это не так, сама девушка относилась к перспективе покинуть дом со смешанными чувствами.

 

Послание семьи переходного типа

Семья без культуры. Это очень показательный пример семьи переходного типа в случае семьи Д. присутствует много тем, знакомых мне по опыту работы с такими семьями. Оба родителя находились под бременем эмоционального разрыва с родительской семьей. При этом то один, то другой видели в тех или иных сторонах массовой американской культуры нечто угрожающее, и были встревожены, когда увидели в своем ребенке ее проявления. Многое в их оберегающем и вторгающемся поведении объяснялось страхом потерять дочь в этой чужой культуре; однако у них больше не было круга поддерживающих родственников, которые поддержали бы их родительскую политику, и они чувствовали, что София должна быть в какой-то степени американкой, чтобы достичь успеха.

Коалиция отца с дочерью. Есть много причин, по которым образуются коалиции отца с дочерью против матери, и все они связаны с патриархальным бременем. Во-первых, в основном миссис Д. была ответственна за социализацию дочери, поэтому больше включалась и пыталась влиять на ее поведение, день за днем критикуя, как дочь одевается, ест или поддерживает чистоту. Во-вторых, одобрение отца было крайне значимым для обеих женщин; за него конкурировали. Отец все еще очень заботился о «своей малышке» время от времени, поэтому ей не хотелось бы ему перечить и потерять свое особое положение. В-третьих, отец иногда защищал Софию от вторгающейся матери, и винил жену в проблемах дочери. И, наконец, поскольку матери было очень скучно и одиноко, она стала использовать дочь как источник близости или как средство отвлечься от своих Изгнанников. Хотя некоторые части Софии приняли на себя это бремя, другие отвергали его и реагировали на мать с позиции этого неприятия.

Напряжение между супругами. Как я уже отмечал, родительский брак во многих семьях переходного типа не структурируется настолько, чтобы обеспечить изоляцию ядерной семьи; в результате между родителями всегда есть тайное и все и возрастающее напряжение. Напряжение вызывает необходимость в разрядке. В семье Д. София хорошо подходила на роль хранительницы родительского брака, и несла на себе это бремя. Ниже приводится диалог между матерью и терапевтом:

 

ТЕРАПЕВТ: София говорит, что очень беспокоится о вас с мужем. Она боится, что ваш брак не устоит, если она вырастет.

МАТЬ: Глупости. Почему ей нужно беспокоиться о нашем браке? Так не бывает, чтобы все время все были счастливы.

ТЕРАПЕВТ: Она говорит, что не боится, если вы расстанетесь. Она не думает, что это вероятно. Она думает, что вам будет очень грустно. Вы так долго были матерью. Она уедет и что тогда вы будете делать?

МАТЬ: Глупости. Мне не надо, чтобы она обо мне волновалась ей своих проблем хватает. Я никогда не переживала за свою мать. У нее было десять детей и никто за нее не волновался.

ТЕРАПЕВТ; А ее мать была рядом? А сестры и подруги? МАТЬ: Да.

ТЕРАПЕВТ: Неудивительно что Вам не о чем было волноваться. Сейчас Вы можете поддерживать связь с матерью, с сестрами и братьями, с родственниками?

МАТЬ; Нет, уже не очень-то.

ТЕРАПЕВТ: У вас много подруг?

МАТЬ: Я понимаю к чему Вы ведете, но мне не нужно, чтобы София обо мне волновалась. Ей надо думать о своей жизни.

 

Трудности матери. Приведенный выше диалог иллюстрирует не только затруднения, в которых оказываются многие женины в традиционных семьях, но и трудности, с которыми они сталкиваются при попытке их обсудить. Им мешает семейное бремя, требующее самоотречения, жертв и отказа от стремления к чему-то; бремя, в особенности касающееся женщин и тех их субличностей, которые готовы постоянно напоминать им эти правила.

Поэтому миссис Д. во многом оказалась в самой незавидной позиции в семье. Изолированная от женского круга, в отдалении от мужа, озабоченная выполнением нереалистичной задачи «воспитать дочь так, чтобы она думала и действовала как хорошая гречанка», и обвиняемая мужем, дочерью и своими родными в проблемах дочери. Она находилась в зависимости от Софии, потому что только от нее могла получить какую-то близость, и в то же время отвергала ее и завидовала их особым отношениям с мужем.

Для многих женщин в такой изолированной позиции роль домохозяйки, которая была в традиционной национальной культуре одной из основных, становится просто одержимостью. Имея очень мало других способов для самовыражения, мать вся вкладывается в кулинарию и правильное питание для домочадцев. Поэтому при отсутствии других, более прямых форм коммуникации, еда и отношение к ней в семье становится главной ареной для выяснения отношений. Например, София могла выразить матери свою любовь или хотя бы признательность тем, что от души ела. Свое же отвращение или протест она могла выразить, отказываясь от еды или, и того хуже, наевшись, вызвав рвоту и исторгнув съеденное.

Это могло быть воспринято не только как жест неприятия, направленный в адрес матери; бессмысленная порча продуктов считается особенно возмутительной и немыслимой в семьях переходного типа, в прошлом переживших нужду и до сих пор несущих это бремя. Особое отвращение и неприятие именно булимии у многих родителей становится понятнее, если рассмотреть ее с этой стороны. Страдающая булимией дочь разрывается между двумя полюсами; чтобы порадовать родителей, нужно много есть; чтобы быть принятой в кругу сверстников и в своей культуре, нужно сидеть на диете и быть стройной. Ее пищевые привычки и вопрос веса оказываются опутанными дополнительным слоем смыслов, именно с их помощью определяется, верна ли она своей семье или массовой американской культуре.

Трудности отца. Многие отцы в таких семьях довольно смутно представляют себе отношение к женщине как к равной. Отец может унаследовать традиционное, патриархальное отношение из своей семьи, и усилить его из-за разочарования в своей способности удовлетворить потребности жены, оказавшейся в изоляции. Не зная, что еще сделать, если она им недовольна, муж становится еще более гиперопекающим, предлагает инструментальные способы решения проблемы или авторитарно командует «держись!».

Как это часто бывает, больше всего тепла в жизнь мистера Д. приносила София, пока она была маленькой девочкой и ее можно было обнимать, нянчить и заботиться о ней, не боясь своей сексуальности. У них были особые отношения, которых ему сейчас недоставало, особенно в периоды стресса, когда ему нужно было восстановиться. Проблемы Софии повергали его в растерянность. Когда она оказалась не в состоянии делать так, как он сказал, то есть использовать силу воли, чтобы прекратить приступы булимии, он почувствовал себя лично уязвленным, как будто потерял авторитет или свою роль ее героя. Не говоря уже о том, что люди вроде мистера Д. с трудом примут терапевта, которому может удастся то, в чем он потерпел неудачу. Из-за таких противоречивых переживаний или из-за своих субличностей он скорее всего будет метаться среди защищающихся частей, то самоустраняясь и признавая свое поражение перед дочерью, то через минуту гневно требуя от нее немедленных перемен, а в следующий момент пытаясь восстановить былую близость с «папиной девочкой».

Эгоизм и недоверие к посторонним. Озвучивание всех вышеописанных правил и убеждений имеет смысл, так как напрямую требовать чего-то для себя или отказываться делать что-то для семьи значит, с точки зрения семьи, впадать в смертный грех эгоизма. Эта «сначала-семья-потом-я» установка, препятствующая личному развитию, может быть очень полезна семье для сохранения единства семьи в условиях изоляции, разрыва с кругом родных и близких. Поэтому желание дочери покинуть дом (а в некоторых семьях даже просто начать ходить на свидания) оказывается эгоистическим; отказ проводить с матерью больше времени эгоизм; отрыгивание съеденного эгоизм, равно как и отказ от еды при диете, и т.д. Запрещающее предъявлять собственные интересы правило блокирует прямое обсуждение различий, что не позволяет их разрешить.

Тогда как изоляция гипер-американизированной семьи поддерживается конкуренцией, семьи переходного типа относятся к миру за пределами семьи с сильным недоверием. Страх внешнего мира не только усиливает их изоляцию, но и создает границу, через которую американизированному терапевту трудно проникнуть. Также это приводит защитные части страдающей булимией девушки в такой страх, что ей не удается построить со сверстниками доверительные и близкие отношения, так что переедание оказывалось самой надежной опорой.

 

СЕМЬЯ САРЫ

Предыстория

Сара Б. Страдала булимией 2 года, прежде чем родители это обнаружили. Для мистера Б. это был гром среди ясного неба: он был уверен, что у Сары все идеально. И потом, как он ей часто говорил, почему бы ей просто не проявить больше самоконтроля и не прекратить это раз и навсегда. Миссис Б. по отдельным признакам догадывалась, что у дочери какие-то проблемы с питанием, но ничего не говорила, чтобы не напугать и не смутить Сару и не огорчить мужа. Приступы гнева сменялись приступами вины, она часто ссорилась с дочерью из-за еды.

Сара ненавидела свою внешность, особенно вес, ей было очень стыдно, что из-за нее в жизни родителей появилась такая отвратительная проблема. В то же время она винила мать, придававшую слишком большое значение внешнему виду, в том, что проблема возникла из-за нее. Озабоченная проблемой старения, миссис Б. сделала несколько пластических операций на лице и теле. Сара жаловалась, что куда бы они с матерью ни пошли мать заставляла ее тщательно и красиво одеваться, но при этом обязательно делала что-то, чтобы выглядеть чуть-чуть лучше, чем дочь. Также Сара жаловалась, что мать вмешивается в ее жизнь и пытается ее контролировать, особенно сейчас, когда проблема с питанием вышла на поверхность.

Решив помочь своему мужу сделать успешную карьеру менеджера по продажам, миссис Б. занялась домашним хозяйством, обустроив идеальный дом. Сейчас она чувствовала, что все пропало. Последние семнадцать лет основным ее занятием было воспитание дочери, и теперь ее худшие подозрения об успешности своего материнства оправдались: у Сары была постыдная проблема. Ее страстное желание помочь дочери поправиться касалось не только здоровья Сары, но и благополучия своего собственного представления о себе. Ей было так стыдно, что она не говорила никому, даже своим родным, о проблеме Сары. Она никогда не делилась с друзьями личными проблемами, хорошо зная, как в их кругу обсуждаются отсутствующие, и если у кого-то проблемы с детьми, обязательно звучит «этого следовало ожидать, зная родителей».

Работа мистера Б. была связана с постоянным стрессом и необходимостью конкурировать, и кроме денег мало что давала, для него семья была единственной гордостью и радостью. Поэтому проблемы Сары и связанные с этим конфликты просто выбивали его из колеи. Если его семья не удалась, тогда для чего оставалось жить? Чем более подавленным он становился, тем больше жена и дочь чувствовали, что подвели его, и ссорились между собой.

Деятельные и требующие совершенства части, преобладавшие у всех членов семьи Б., не позволяли им сблизиться и заставляли бежать от своих (и чужих) грустных и одиноких частей. Жизнь, полная тихого отчаяния, требовала культурно приемлемых обезболивающих; еда Саре, работа и алкоголь отцу, погоня за красотой и имуществом матери. Все они все больше нуждались в чьей-нибудь ответной реакции, чтобы справиться с переживаниями опустошенности и собственной ничтожности. Миссис Б. было важно знать, что она по-прежнему привлекательна для мужчин, и что у нее дом, муж и прическа лучше, чем у подруг. Мистеру Б. нужно было оставаться лучшим продавцом программного обеспечения в корпорации. Саре отчаянно хотелось отцовского одобрения, что доставалось ей крайне редко, хотя она отлично училась.

Угроза разочаровать родителей (особенно отца) была так сильна, что Сара скрывала свою булимию на протяжении двух лет. Когда проблема обнаружилась, у Сары часто возникло ощущение, что главная забота матери как это выглядит в глазах окружающих, а отца как совместить визиты к семейному терапевту с рабочим графиком. Как и матери, Саре было очень стыдно рассказать кому-то из друзей о своей проблеме. Она сошла с дистанции в ежедневной гонке за статус среди старшеклассников, и большую часть времени проводила у себя в комнате.

Сравнивая семьи двух девушек, Сары и Софии, интересно отметить, что, несмотря на разные Грузы, которые гнетут их семьи, на выходе у них получились похожие трудности и схемы взаимодействия. Обе семьи жили в изоляции, беспокоились о производимом впечатлении и были очень поляризованы. Причины и истоки различались, но в итоге все развернулось по той же схеме.

 

Трудности гипер-американизированной семьи

Патриархат, внешность и материалистичность. Семья Сары много лет назад усвоила американские массовые ценности материалистичность, соревновательность, одержимость моложавостью и красотой. Как и семья Софии, семья Сары была патриархальной, что особенно проявлялось в двух областях. Во-первых, их готовность делать все, что требуется, для карьерного роста мистера Б. Поскольку он приносил основной доход, семья была готова пожертвовать многим ради нее а жертвовать приходилось немало. Как и большинство гипер-американизированных мужчин, мистер Б. много времени проводил на работе; даже когда он был дома, его деятельные субличности не могли успокоиться, так что он был раздражен и недоступен. Он ожидал (и получал) больше возможностей для отдыха и восстановления, чем миссис Б.

Миссис Б., как и многие гипер-американизированные матери, чувствовала себя одинокой и растерянной в связи со сложившейся ситуацией (хотя в ходе терапии они признаются в этом далеко не сразу). Она страдала тихо, с редкими вспышками гнева, поскольку, как и муж, придерживалась преобладающей в семье этики материалистичности.

Некоторые ее субличности требовали мириться со скучным браком, несбалансированностью, несправедливым распределением домашних обязанностей и власти в семье, лишь бы сохранить привычный образ жизни и социальный статус. Также она заметила, что муж старается отодвинуться, если она как-то выражала, что несчастлива.

Второй областью проявления патриархального уклада было настойчивое требование к женщинам быть привлекательными для мужчин. Оба родителя часто комментировали вес дочери, но поскольку отец был воплощением точки зрения успешного мужчины и потому что он обладал в семье высоким статусом, его комментарии ранили сильнее. Миссис Б, разумеется, сама была более чем озабочена собственным весом; ее деятельные и стремящиеся к успеху субличности были заняты диетами. Она знала, что мужу нравятся стройные женщины, потому с возрастом было все более и более важно поддерживать привлекательную для мужчин фигуру.

Побеждает стройнейшая. С детства Сара знала, что быть стройной в соответствии с модой чрезвычайно важно, что она получит билет в счастливую жизнь, если понравится успешному мужчине, и что люди судят о ней в первую очередь по тому, как она выглядит. Во многих гипер-американизированных семьях девочки очень серьезно и ревностно относятся к количеству съеденного; обсуждение еды и разнообразных диет составляет львиную долю семейных разговоров. Соперничество в весе иногда оказывается прикрытием для более серьезного соревнования за одобрение отца. Страдающая булимией нередко уверена, что отец любит ее больше всех, отчасти потому, что она привлекательная, а мать кажется отвергающей и пытающейся подточить ее отношения е отцом.

Продолжать держаться за внешний эффект значит отрицать. Хотя нарушения равновесия, вызванные этими патриархальными и материалистическими установками, привели к возникновению напряженной коалиции в семье Б., эти трудности оказывались сокрытыми за видимостью благополучия и близости, которую семья етаралась поддерживать любой ценой. Из типичного для корпоративной культуры США страха проявить слабость, непривлекательность и несовершенство и тем самым потерять конкурентоспособность члены гипер-американизированных семей скрывают свои конфликты от внешнего мира, друг от друга, от самих себя. Ими руководит «сила позитивного мышления»: жаловаться на семейную структуру, проявлять грусть или одиночество значит поддаваться негативному мышлению, поэтому такие становятся «изгнанниками» семьи. Предполагается, что люди должны чувствовать и быть в состоянии делать все что угодно, если у них хватает силы воли, поэтому если у кого-то в семье есть проблемы значит ему недостает силы воли. Полные люди считаются крайне слабовольными и отталкивающими (единственное допустимое исключение болезнь, когда вес от человека уже не зависит; неудивительно, что многие клиенты с булимией и их семьи предпочитают называть ее «болезнью»).

Это облако отрицания, пожалуй, наиболее опасный побочный продукт гипер-американизированных ценностей. В культуре, где выживает сильнейший, сильнейшие безупречны. Американцев с детства учат показывать миру безупречный фасад; прятать свою «слабость», и «пусть никто не видит, что ты вспотел»; притворяться, что у них нет проблем, печалей и погрешностей. Как отец однажды сказал Саре, «продавать себя вот она и есть жизнь». А люди не покупают бракованное. Эта философия «притворись идеальным» определяет не только то, как члены семьи предъявляют себя миру, но и то, как они относятся друг к другу.

В такой обстановке члены семьи не только отрицают свои чувства отталкивая субличности, испытывающие грусть, испуг, скуку, одиночество или злость но и критикуют самих себя (и друг друга) за наличие таких чувств. В этих семьях дочери с булимией ужасно стыдятся того, что делают, часто подолгу скрывают булимию и панически боятся, что их разоблачат. Несмотря на тщательные попытки скрыть проблему, во многих семьях, с которыми мне приходилось работать, все все знали, но не говорили вслух, до тех пор пока проблема не выходила на поверхность и отрицать ее было невозможно.

Часто, однако, субличности этих девушек хотят прорваться сквозь барьер семейного отрицания; они устали притворяться и хотят, чтобы их страдания заметили. Поэтому, после того как булимия перестала быть секретом, некоторые такие клиентки начинают делают свои симптомы подчеркнуто заметными, будто выполняя данное самим себе обещание, что их переживания больше никто не будет отрицать. Или клиентки мечутся, скрывая происходящее, но явно объедаясь, в зависимости от того, какая субличность в данный момент взяла верх и как реагируют другие члены семьи.

Часто дочь с булимией не единственный член семьи, кто, хотя бы изредка, не проверяет на прочность идеальный образ семьи. Давящее ожидание совершенства не может бесконечно мешать скрытым конфликтам выйти на поверхность, а грусти проявиться. Когда члены семьи поддаются таким импульсам, они часто делают это в вызывающе резкой форме, потому что при этом оказываются на свободе долго подавлявшиеся субличности, а также, потому что таких эпизодов все остальные очень боятся и очень сильно на них реагируют. За этими вспышками эмоций обычно следуют попытки минимизировать их или отрицать, или гневные санкции в отношении члена семьи, который может быть повинен в том, что их спровоцировал. Например, если во время конфликта с Сарой миссис Б. неожиданно расплачется и скажет, как она несчастлива в жизни, муж гневно обрушится на Сару за то, что она расстроила мать.

В такой семье трудно выжить без какого-нибудь способа отвлечься или обезболить себя нужен способ делать то, что делают Пожарные. Среди родителей в таких семьях нередко можно обнаружить проблемы с алкоголем и излишнее увлечение транквилизаторами, а среди детей с наркотиками. Ну а стоит булимии быть обнаруженной, как она становится центром, на который обращается всеобщая тревога или презрение, что помогает семье отвлечься от напряжения и страха, как было описано в главах 6 и 7.

Трудности матери. Как и в семьях переходного типа, матери в гипер-американизированных семьях одиноки и несчастливы, но боятся открыто в этом признаться. Потому они активно включаются в жизнь своих дочерей. Многие мои клиентки с булимией из семей такого типа рассказывали, что с детства были для мамы самыми близкими подружками, терапевтами и компаньонками, и чувствуют ответственность за счастье матери. Они пытаются подбодрить мать и создать ей комфорт гораздо чаще, чем мать делает это для них. Еще такие клиентки чувствуют себя несостоятельными, потому что они не могут избавить мать от хронического ощущения несчастья. Обычно дочери с булимией рассказывают о том, что у них есть непримиримые субличности, испытывающие противоречивую смесь вины за свою неспособность исцелить хронический недуг матери, возмущение, что мать так поглощена собой и эмоционально недоступна, и еще больше вины при мысли, что это она отняла своего отца у матери.

Матери также рассказывают о многообразных конфликтах. Они обеспокоены здоровьем дочерей, возмущены безответственностью дочерей и их неспособностью контролировать себя. Они считают (иногда с подачи своих дочерей, что виноваты в булимии дочерей в первую очередь они, потому она их очень беспокоит, и матери полны решимости изменить ситуацию.

Такая смесь из впадающих в крайности субличностей матери и дочери обычно получается взрывоопасной. Например, между Сарой и матерью быстро вспыхивали ссоры из-за болезненных тем еда, одежда, уборка. Ссоры бывали тем серьезнее, чем больше С ара включалась в защиту отца от матери или конкурировала с матерью за одобрение отца. В таких случаях болезненные темы были безопасной заменой ссор по поводам, которые их на самом деле серьезно тревожили.

Трудности дочери. Девочки, выросшие в таких гипер-американи-зированных семьях, относятся к другим девочкам как к потенциальным соперницам, а к мальчикам как к потенциальным партнерам; потому у них, как у Сары, очень мало настоящих друзей, с которыми они могли бы делиться своими огорчениями. У таких девочек есть субличность, уверенная, что они должны найти мужчину, который сможет о них позаботиться. Благодаря этой субличности они прекрасно себя чувствуют, если получают знаки внимания от мужчин, даже когда худеют (для них это означает первый шаг к такому вниманию). Соответственно, та же часть заставляет их чувствовать себя ужасно, когда они не получают внимания или толстеют.

К тому же, такие дочери получают довольно противоречивые предписания касательно того, какими должны быть их жизненные цели. В соответствии с образом идеальной семьи они должны хорошо учиться; еще их учат «быть милыми» («не давить», «не быть упертой», «не умничать»), чтобы не отпугнуть «правильных мужчин». Социализация в таком ключе способствует развитию и усилению влияния субличности, ориентированной на успех и достижения, но сужает фокус этих двух потребностей в превосходстве до двух о6.ластей: превосходной должна быть внешность или успехи в учебе. Другие субличности, способствующие пассивному, ожидающему одобрения отношению к жизни, при таком типе воспитания также оказываются довольно могущественными.

Отношения отца и дочери часто вращаются вокруг достижений. Так, например, Сара рассказывала о своих успехах отцу в первую очередь для того, чтобы просто с ним пообщаться. Поскольку мистер Б. часто был занят или его не было дома, его внимание было редкой удачей, и одним из способов получить его было какое-нибудь достижение. Субличности Сары отчаянно хотели иных отношений с отцом, где было бы больше безусловного принятия и заботы; они верили, что если Саре удастся быть достаточно хорошей она, может быть, заслужит такое отношение. Поэтому во внутреннем мире были существовали перфекционистские стандарты и требования к достижениям и, следовательно, основания для жестокой самокритики, если не удавалось соответствовать этим стандартам. Сара обнаружила, что после того, как семья узнала про булимию, появился еще один путь к отцовскому вниманию. К тому же, если уж ей не удавалось предъявлять новые и новые достижения, болезнь служила этому хорошим оправданием.

 

Булимия как многофункциональный синдром.

И Сара, и ее родители были ограничены бременем своей культуры, что повлияло на их внешнюю и внутренние семейные системы, сделав их несбалансированными и поляризованными. Точнее, поскольку Сара получала довольно мало заботы со стороны обоих родителей и вместо этого сама несла на себе бремя заботы о них, некоторые части ей пришлось отправить в изгнание части, которые чувствовали себя обделенными, испуганными и опустошенными. Окружающая среда научила Менеджеров Сары держать Изгнанников подальше, отрицая их существование, уходя в усердную учебу и шоппинг, а также в постоянную озабоченность весом. Пожарные полагались на приступы обжорства отчасти из-за того что Менеджеры заставляли ее морить себя голодом так возникало противостояние. Также Сара вспомнила, что в детстве, когда она была расстроена, мать давала ей мороженого или конфет, так что она привыкла искать утешение в съестном, а не в людях.

Такая структура внутренней семьи получила дополнительное подкрепление, когда булимия стала выполнять роль отвлекающего маневра для внешней семьи. Она обеспечила пространство для семейных ссор; она позволила Саре и ее родителям убедиться, что девушке еще далеко до взросления и самостоятельной жизни; и была хорошим объяснением перепадов настроения (связанных с тем, что Изгнанники пытались пробиться через стену отрицания) и недостаточно блистательных успехов. Приступы обжорства были формой протеста некоторых субличностей против «повернутых» на диете родителей и их занявших в психике Сары руководящую роль представителях во внутренней системе. Наконец, это был способ получить какую-никакую заботу и внимание со стороны родителей.

Как следует из предыдущих двух параграфов было бы упрощением говорить только об одной функции иди причине большинства хронических проблем все они оказываются многофункциональными и являются следствием множества причин. Обобщения, вроде того что эпизоды обжорства были способом привлечь внимание родителей, или потому что она бунтовала против родителей, верны лишь отчасти. Правда и то, что Сара объедалась, чтобы защитится от невыносимых чувств, или потому что большую часть времени голодала. Такой синдром, как булимия, имеет множество причин и функций, потому что люди содержат множество субличностей, каждая из которых использует синдром по-своему, и потому что люди встроены в сложный семейный и культурный контекст.

Также важно отметить, что булимия Сары угнетала саму девушку и ее семью, хотя все по-разному использовали этот симптом. Субличности Сары ненавидели ее за неспособность контролировать то, что казалось им отвратительной дурной привычкой к обжорству, отчасти в связи с тем, что они существовала в семье и в культуре, где силе воли придавалось особое значение. Eй было так стыдно, что иногда она размышляла о самоубийстве. Ее родители были совершенно сломлены беспокойством, виной и стылом из-за се проблемы. Субличности каждого из них больше всего на свете хотели, чтобы Саре стало лучше, и были готовы на все, чтобы помочь этому.

 

Параллельные уровни отрицания. Позволю себе завершить эту главу о культурах и обществе, проведя еще одну параллель между системами разных уровней. Обсуждая семью Сары, я делала особый упор на отрицании. Ее мать какое-то время назад узнала о проблеме, но сказала, что «просто выкинула это из головы». Эго отца держалось на шатком основании веры в то, что у него безупречная, беспроблемная семья. Боль, слабость, ошибки, одиночество не только никогда не обсуждались; эти чувства даже не признавались. В этом смысле внутренняя семейная система Сары была точной репликой ее реальной семьи; субличности отрицали существование боли и одиночества, и успешно проделывали это годами, пока Изгнанники не прорвали и ее собственную, и семейную защиту отрицание булимии.

И неслучайно американское общество может послужить превосходной макромоделью внутренней и реальной семей Сары. Правительство США, как и субличности многих граждан, обладает удивительной способностью отрицать боль и страдания, существующие в стране. Способность к отрицанию особенно впечатляет по мере того, как свидетельства становятся все более очевидными. Процент убийств в США возрос настолько, что это уже не статистика в газетах и телевизоре; жертвами убийц становятся те, кого мы знали. Бездомные семьи можно встретить на улицах. Кварталы-«Изгнанники» в городах взрываются по малейшему поводу. Загрязнение окружающей среды отравляет и губит детей, влияет на погоду и урожаи. Цитируя популярную песню, «How сап we sleep while our beds are burning?»

При этом Америкой продолжают править жадные деляги, а с их точки [тоннельного] зрения по-прежнему важно быть лучим и иметь максимум, не обращая внимания на то, чего стремление к безграничному росту будет стоить миру и стране. Хотя постепенно становится все труднее отрицать существование культур-Изгнанников, американское общество обращается к любым отвлекающим или снижающим чувствительность средствам Пожарных таким, как патриотические войны в других странах, наркотики, одержимость здоровым образом жизни или жизнью знаменитостей.

В каком-то смысле я предлагаю рекурсивную, предполагающую переход на более низкий уровень теорию. Бремя прошлых травм, нарушение равновесия, противостояния, проблемы с властью просачиваются с уровня сообщества на уровень семьи и далее на индивидуальный уровень и обратно, создавая параллельную, связанную общим происхождением систему ячеек, являющихся отражением друг друга и друг друга подкрепляющих. На каждом из уровней можно увидеть очень мало свидетельств лидерства Самости, и на каждом уровне мы можем видеть систему из трех групп (Изгнанники, Менеджеры и Пожарные). Хотя остаток книги посвящен тому, как помочь вернуть равновесие и гармонию индивидам и семьям, я надеюсь, что мы как терапевты не ограничим свою деятельность только этими уровнями и будем трудиться для достижения большего равновесия и гармонии и в обществе.

 

ГЛАВА 9. ФИНАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И РЕКОМЕНДАЦИИ

Прежде чем закончить наше знакомство с моделью ССТС, я бы хотел привести здесь ответы на наиболее часто задаваемые вопросы, с которыми сталкиваюсь, обучая своей модели.