Семейные паттерны поляризации и слияния

До сих пор я обсуждал типичные племенные танцы, поляризации и слияния между двумя людьми. Если мы несколько расширим фокус внимания и рассмотрим систему, образованную несколькими членами семьи, мы увидим, как поляризация в диаде может перерастать в защитные альянсы из нескольких членов семьи, стоящих по разные стороны баррикад. Можно видеть, что эти коалиции часто состоят из людей со слитными взаимоотношениями.

Такие семейные поляризации и коалиции оказываются особенно мощными, если в семье есть запретная тема, недопустимые эмоции или секреты. За годы жизни семьи в ней могли произойти события или взаимодействия, напугавшие или рассердившие основных семейных Менеджеров. Эти события могли быть связаны с постыдными или пугающими поступками в прошлом, такими как внебрачная связь, физическое или сексуальное насилие, расставания, попытки самоубийства или отлучение кого-то из родных от семьи. Это происходило, когда импульсивные Пожарные или Изгнанники одного или нескольких членов семьи одерживали верх, что приводило к тяжелым последствиям. Семейные Менеджеры боятся, что если определенные темы или эмоции выйдут на поверхность, это спровоцирует проявление тех же опасных Пожарных, которые, как им известно, до сих пор таятся внутри семьи. В результате они пытаются предотвратить появление этих эмоций и обсуждения ряда вопросов.

В таких семьях Менеджеры продолжают пребывать в состоянии поляризации, но в центре их противостояния темы менее угрожающие, такие, которые вряд ли способны пробудить недопустимые темы или эмоции. Например, родители могут ссориться по поводу воспитания детей, а не по поводу частых отлучек отца из дома. Или члены семьи могут уделять большое внимание внешнему виду и тому, как им следовало бы выглядеть, чтобы не обсуждать хроническую несправедливость. Несмотря на эти попытки удержать в рамках семейных

Изгнанников, наступает время, когда эти темы иди чувства снова заявляют о себе. Начавшийся конфликт может не удержаться в прежде установленных границах дозволенного, или кто-то из семьи окажется под напряжением такой силы, что его Изгнанники выступят, несмотря на санкции Менеджеров.

В этот момент в семье возникает потребность на что-то отвлечься еще сильнее. В результате некоторые члены семьи готовы броситься исполнять функции Пожарных так их внутренние Пожарные реагируют на пугающе возрастающее напряжение в семье. Семейные Менеджеры отреагируют попыткой взять под контроль импульсивно реагирующего члена семьи, и так образуется новое, безопасное поле боя. Ни человек в роли Пожарного, ни тс. кто оказывается Менеджером, скорее всего не в курсе, что этот процесс является отвлекающим маневром. Каждый реагирует автоматически, забывая о том что спровоцировало ситуацию и действуя в стиле поляризации Менеджеров с Пожарными.

Сейчас я попробую проиллюстрировать эти идеи конкретными примерами. Во многих семьях, где есть предъявляющий проблему ребенок, родители оказываются в роли Менеджеров. Некоторые из семей настолько подчинены родительским Менеджерам, что Пожарные или Изгнанники других членов семьи годами благополучно подавляются. Это верно для многих семей, придерживающихся культурных ценностей американского среднего класса, о чем я уже упоминал в главе 6, и что буду подробно рассматривать в главе 8. Вся семья может быть одержима темой внешнего вида и будет отрицать проблему до тех пор, пока ее невозможно будет не заметить. После этого возникает открытое противостояние между родительскими Менеджерами, выясняющими, как лучше справиться с проблемой, а также между Менеджерами родителей и Пожарными или Изгнанниками ребенка носителя проблемы.

Например, когда соседка Джуди по комнате в интернате, наконец сказала родителям Джуди, что у их дочери булимия, они привезли ее домой. Пока мать выговаривала Джуди за то, что она с ними сделала, отец метался между попытками защищать ее от матери и запугиванием Джуди историями о том, как она вредит своему телу. Паникующие Менеджеры родителей немедленно вступили в противоборство с ее Пожарными, заставлявшими Джуди объедаться. Если раньше такое случалось трижды в неделю, то сейчас три раза в день.

И до этого кризиса Менеджеры родителей находились в состоянии противоборства с Изгнанниками Джуди. Она часто чувствовала себя заброшенной, пока родители были заняты своей карьерой и успехами младшего брата-баскетболиста. Однако с детства она научилась скрывать грусть и одиночество, потому что мать не терпела их проявления; она принималась говорить, что у Джуди сейчас столько всего, чего у матери в детстве не было и что она не может не быть счастливой. Отец обычно переводил разговор на другую тему и говорил Джуди, чтобы она не зацикливалась на отрицательных чувствах.

Внутренние Менеджеры Джуди оказались копиями родителей, выдворяющими ее грустные и одинокие части и поляризованными с переедающими Пожарными, которые пытались чем-то заполнить жизнь Изгнанников, казавшихся ненасытными. Она боролась с этими субличностями тайком, опасаясь, что реакция родительских Менеджеров только усилит ответную реакцию ее собственных, что приведет к усилению внутренней поляризации. Так и вышло в действительности. Теперь, когда она оказалась дома, ее Менеджеры и Менеджеры родителей, сменяя друг друга, воевали с ее Изгнанниками и Пожарными. Из-за этого она чувствовала себя еще более никчемной, ей было грустно и одиноко, что в свою очередь заставляло Пожарных действовать без передышки. К тому же, чем больше родители боролись, пытаясь с нею справиться, тем более виноватой она себя чувствовала, потому что несла Груз ответственности за брак родителей. Вина заставляла ее Менеджеров все больше злиться на ее Пожарных.

В этом примере субличности, непосредственно связанные с проблемой проявлявшие себя в приступах обжорства Пожарные могли бы измениться, если бы не были ограничены не только необходимостью отвлекать и обеспечивать обезболивание Изгнанникам, но и противостоянием с Менеджерами Джуди и ее родителей. Пока отец и мать постоянно активировали ее субличности, Джуди было бы трудно снизить поляризацию в своем внутреннем мире. Если бы терапевту удалось сначала устроить так, чтобы Менеджеры родителей немного отступили, Джуди было бы легче сделать то же самое со своими внутренними Менеджерами. Кроме того, если бы терапевту удалось уговорить Менеджеров родителей сотрудничать, а не противоборствовать, это успокоило бы тревожащиеся части Джуди.

В других семьях описываемая поляризация «Менеджер Пожарный» возникает между родителями, и дети оказываются втянутыми в роли защитников кого-то из них. Например, отец Барбары был хроническим бездельником, часто уходящим в запой. Ее мать жестко отчитывала его часто в присутствии Барбары. Несмотря на постоянные угрозы, мать Барбары так и не выставила отца за дверь. Барбара действовала как терапевт для воюющих родителей, бегая из комнаты в комнату в качестве посредника в этой семейной челночной дипломатии. Ни с кем из родителей ома по поводу своей булимии не конфликтовала. Мать волновалась, но мирилась с происходящим, а отец, казалось, ничего не замечал. Получаюсь, что среди конфликтов родителей не было места для других тревог. Пожарные Барбары реагировали на ее роль терапевта для родителей, а не на противостояние с Менеджерами родителей. Она постоянно ощущала себя заброшенной и была один на один со своими страхами.

Смысл этих примеров в том, что наиболее очевидными для наблюдения и доступными для проработки на первых же сессиях паттернами взаимодействия являются такие, где есть поляризация между семейными Менеджерами, или семейным Менеджером и семейным Пожарным. В некоторых случаях эти поляризации либо отвлекающий маневр, либо прямое отражение существования семейных Изгнанников (пугающих темам или чувств, столкнуться с которыми лицом к лицу семья боится). В других случаях предъявляемая поляризация может не иметь отношения к Изгнанникам, и проблемы сходят на нет по мере снижения поляризации.

Я надеюсь, что приведенные примеры типов взаимодействия в семье показались читателю знакомыми. По тем же схемам развивается описанное мною ранее взаимодействие во внутренних семьях: Менеджеры и Пожарные заняты попытками удержать Изгнанников и при этом поляризованы друг с другом.

Неудивительно, что внутренний мир человека в каждой из таких семейных ролей оказывается под руководством части соответствующего типа. Например, семейный надсмотрщик и «миротворец» в одной семье, скорее всего находятся под властью Менеджеров; травмированные и депрессивные члены семьи под влиянием Изгнанников; «бунтарь» или «пьяница» подчинены Пожарным. Неудивительно и то, что терапевт может использовать те же самые методы, которые я описал в предыдущих главах для вывода из ограничивающих ролей субличностей, чтобы помочь членам семьи избавиться от их жестко зафиксированных ролей.

 

ПОМОЧЬ СЕМЬЕ ИЗМЕНИТЬСЯ

Остаток главы посвящен детальному описанию практики помощи семье в рамках ССТС. Эта форма терапии напоминает многие другие сотрудничающие типы семейной терапии, за исключением следующих моментов; (1) часто применяется терминология субличностей; (2) особое внимание к экологии при работе с субличностями также используется при обсуждении вопросов на совместной семейной сессии (3) в использовании ССТС при работе с семьей есть два особых метода, которые будут описаны после обсуждения содержания терапии.

 

ПРОБЛЕМНЫЕ ОБЛАСТИ

Первый шаг при работе с внешней семьей, как и при работе с семьей внутренней, заключается в присоединении к семейным Менеджерам. Члены семьи входят в терапию с широким диапазоном защитных чувств. Одни чувствуют себя виноватыми и боятся, что в проблеме будут обвинять их; другие сердиты из-за проблемы и из-за необходимости прибегнуть к терапии. Все испытывают определенную нервозность, связанную с доверием к терапевту и мнением терапевта о них. Этот страх обостряется, если у семьи есть запретные темы или чувства, обнаружить которые было бы страшно. Поэтому семейные Менеджеры будут стараться увести терапевта к более безопасным темам и более безопасным для обсуждения поляризациям. Они могут начать предъявлять проблему в самой что ни на есть безопасной форме лишь бы вероятность затронуть запретные темы и чувства была сведена к минимуму.

Успокаивание семейных Менеджеров

Первейшая задача терапевта позволить Менеджерам-защитникам всех членов семьи максимально расслабиться. Основной способ терапевта достичь этого оставаться под руководством собственной Самости. Если терапевту это удается, он сможет проявлять искренний интерес, сочувствие, принятие и заботу, будучи при этом уверенным и прямым. Эти качества помогают создать безопасную обстановку, обезоруживающую Менеджеров членов семьи и благоприятную для проявления их Самостей.

Руководствуясь собственной Самостью, терапевту следует уста­новить полный уважения контакт с каждым из членов семьи, чтобы успокоить Менеджеров те могут переживать, нравятся ли они те­рапевту и на самом ли деле он к ним небезразличен. Терапевт может сподвигнуть Менеджеров на обсуждение их чувств и переживаний относительно терапии, и посочувствовать их естественному нежела­нию говорить на отдельные смущающие темы с посторонним чело­веком. Чтобы успокоить Менеджеров, задающихся вопросом, во что они, собственно, ввязываются, терапевт делает упор на собственной уверенности в том, что вместе они окажутся в состоянии решить про­блему, и подчеркивает, что он-то знает, в каком направлении и как следует действовать. Более того, терапевт может сколь угодно подроб­но вдаваться в детали (технологии работы с системой субличностей, стратегию терапии), чтобы успокоить недоверчивых Менеджеров.

Семейные Менеджеры также начинают чувствовать себя спо­койнее, если с самого начала терапевт примет желание членов семьи сфокусироваться на предъявляемой проблеме той, которая, по их ощущениям, является самой безопасной и приемлемой для обсужде­ния. Исследование этой проблемы позволяет всем вместе начать про­яснять, что ограничивает жизнь отдельного члена семьи и вею семью в целом. Часто терапевт ССТС начинает с изучения тех частей лич­ности каждого члена семьи, которые могут препятствовать решению проблемы, а затем (об этом будет сказано ниже в этой главе) пере­ходит к ограничениям на других уровнях связанным с личной или семейной историей, окружением семьи, дисбалансам и поляризациям внутри семьи, в зависимости от того, что ограничивает субличности каждого человека.

 

Введение терминологии субличностей

Прежде чем переходить к знакомству с частями, имеющими отно­шение к проблеме, терапевту следует ввести на сессии терминологию частей. Как было описано в главе 4, это можно сделать естественно и почти незаметно, по мере того как члены семьи описывают собствен­ные реакции на проблему. Затем терапевт просто повторяет услышан­ное от клиента, но в терминах частей. Вот простой пример:

 

ОТЕЦ: Когда я вижу, что она опять объелась, у меня сме­шанные чувства. Мне ее жалко ведь она сама с собой такое делает, и в то же время хочется дать ей пощечину, чтобы за­ставить понять, в какие переживания она нас ввергает.

ТЕРАПЕВТ: Одной Вашей части ее очень жалко, а другая часть приходит в бешенство. Это так?

Поскольку люди время от времени так и говорят, редко приходит­ся слышать, чтобы кто-то протестовал против этого способа перефор­мулирования. На практике многие семьи быстро усваивают термино­логию частей и начинают ее использовать, продолжая описывать свои чувства или мысли.

Терминология субличностей сама по себе оказывается довольно сильной интервенцией во время семейных сессий. Она дает людям больше простора для самораскрытия, чем привычный язык, потому что человеку легче признать, что часть его личности чувствует или думает нечто по меркам семьи неподобающее или неадекватное, чем заявить, что он целиком и полностью так думает или чувствует. Это привносит надежду, ведь всем легче поверить в изменение маленькой части, чем ожидать, что изменится весь человек. Это также предпо­лагает, что ресурсы каждого человека куда обширнее, чем те, которые можно заметить у наиболее вовлеченной в проблему субличности. И, наконец, она придает людям смелости взглянуть чуть дальше, чем позволяют обеспокоенные Менеджеры или Пожарные, и найти там другие части симпатичные или любимые. Мартин Лютер Кинг (мл.) имел в виду нечто подобное, говоря:

Простить не значит проигнорировать содеянное, или наве­сить на зло ложный ярлык. Скорее это означает, что злодеяние бо­лее не будет препятствием для отношений. Мы должны понять, что злодеяние, причиненное враждебным к нам соседом, то, что причинило нам боль, никогда является выражением всего его су­щества. Частицу добра можно найти даже в нашем злейшем враге. Таким образом, просто используя терминологию субличностей, терапевт может помочь членам семьи посмотреть друг на друга ина­че. Их не просят, не замечать или переопределить (то есть «навесить ложный ярлык») то, чем они ранили друг друга. Вместо этого, им предлагают относиться к этим травмировавшим действиям, как исходившим от своих и чужих обороняющихся субличностей, и поверить в то, что другие члены семьи представляют из себя нечто большее, чем эти обороняющиеся части.

 

Прослеживание последовательностей взаимодействия субличностей между людьми

Когда каждый член семьи описывает свои субличности, имеющие отношение к проблеме, терапевт задает вопросы о том, как части этого человека воздействуют на других людей. Например, в ответ на вопрос терапевта Джуди (см. выше) описала часть, критикующую ее, и другую часть, которая приводила ее в состояние неистовства и возбуждения перед тем как Джуди начинала объедаться. Терапевт спросил отца Джуди, что он чувствовал, когда видел ее неистовую часть. Он сказал, что очень расстраивался и злился, потому что знал, что она будет делать дальше. Обычно он пытался справиться с раздражением сам, но в какой-то момент срывался в язвительные насмешки. Джуди сказала, что она может определить, когда расстроенная субличность отца появляется в поле зрения, даже если отец при этом молчит. Она жила в страхе перед ней, потому что она пробуждала ее критикующую часть, а та, в свою очередь, запускала цепочку внутренних взаимодействий, заканчивающуюся эпизодом обжорства.

За те несколько минут, что занял этот обмен репликами между Джуди и отцом, удалось выявить поляризацию между его Менеджером и ее Пожарным, а также порочный круг, который она провоцировала. Затем терапевт спросил мать Джуди, как она реагирует на расстроенную субличность мужа и на неистовую часть Джуди. Мать ответила, что тоже расстраивалась, когда видела Джуди взволнованной, но, поскольку муж так сильно переживал, то она пыталась защитить Джуди делала ему замечания за вспышки или отвлекала на что-нибудь постороннее. То есть она описала действие своей части-Защитницы, для которой любой конфликт в доме был недопустим.

 

Вопросы об изменениях

Продолжая использовать в качестве примера случай семьи Джуди, отметим, что к этому моменту каждый член семьи смог выделить одну или несколько субличностей, приходивших в активное состояние в ходе разных этапов взаимодействия семьи, организованных вокруг булимии Джуди. Терапевт продолжал отслеживать вклад субличностей каждого человека, спрашивая о том, насколько бы им хотелось быть под контролем этих субличностей. Для этого терапевт запрашивал описание того, как именно попытки Менеджеров оказывались неэффективными или даже приводили к ухудшению. Вопросами вроде «И когда ваша расстроенная, критикующая субличность побеждает, помогает ли это?» терапевт давал возможность каждому члену семьи осознать, что они хотели бы реагировать друг на друга иначе.

 

ТЕРАПЕВТ: (отцу) Что Вы говорите себе, когда узнаете, что она опять объелась?

ОТЕЦ: Мне противно и я вроде как должен ее остановить

ТЕРАПЕВТ: Джуди говорит, что когда эта расстроенная часть в Вас одерживает верх, она становится более самокритичной, и скорее всего снова пойдет объедаться. Вы знали, что эта часть в Вас обладает таким влиянием?

ОТЕЦ: Она говорила, я и сам вижу, что из-за меня она становится еще более неистовой и противной самой себе, но, кажется, я не могу сам остановиться. Не могу смотреть, как она это делает с собой. Тяжело просто сидеть и понимать, что ничего не можешь сделать.

ТЕРАПЕВТ: Как Вы думаете, помогло бы это Джуди, если бы Вам удалось оставаться с нею только самим собой, так, чтобы она знала, что Вы все равно любите ее?

ОТЕЦ: Наверное. Я правда люблю ее, но я понимаю, что ей трудно это видеть все время. Раздражение перекрывает мою любовь. Я мог бы попробовать быть терпеливее, но эта ситуация меня так мучает, что я знаю все равно буду расстраиваться.

ТЕРАПЕВТ: То есть Вам вообще-то хотелось бы, чтобы эта расстраивающаяся часть не вмешивалась в ваши отношения с Джуди, но Вы не знаете, как этого добиться. Верно?

ОТЕЦ: Да, верно.

Такие вопросы также приносят в семью совместный образ желаемого будущего. Как обсуждалось в главе 6, способность выработать единое мнение, совместный образ будущего одно из важнейших свойств хорошего руководства и здоровой человеческой системы. Оно легко затмевается противоборствующими частями. По мере того как поляризация сходит на нет и стороны чуть уступают, членам семьи удается описать, как они предпочли бы относиться друг к другу. Когда они это делают, их Самости могут сформировать этот образ, сопровождаемый надеждой, которой им раньше так не хватало.

ТЕРАПЕВТ: Если бы вам с Джуди удалось сделать так, чтобы ваши части не вмешивались в ваши отношения, как бы это выглядело?

ОТЕЦ: Я бы хотел, чтобы получалось поговорить с Джуди о ее жизни. Не так чтобы она мне должна была все рассказывать или говорить со мной все время, но я бы просто хотел ее снова узнать и иметь возможность давать ей какие-то советы время от времени.

 

Члены семьи не всегда хотят признавать связь собственных субличностей с проблемами. Как минимум один член семьи может настаивать на том, что это часть личности другого, а не его, должна измениться. Когда ситуация выглядит таким образом, терапевту вовсе не нужно убеждать клиента в том, что его субличности также участвуют в проблеме. Такой клиент скорее согласится с тем, что все его попытки изменить субличности другого человека провалились или возымели обратный эффект. Постепенно они смогут согласиться на временный мораторий на попытки изменить личность другого, если только будут уверены в том, что терапевт со своей стороны будет готов помогать другому меняться. Когда такая договоренность достигнута, каждый человек может начать работать с теми своими частями, которые затронуты и огорчены проблемой.

Подводя промежуточные итоги терапии на данном этапе, терапевт спрашивает у членов семьи, каким они видят желательное положение вещей, спрашивает, какая их субличность стоит на пути у такого плана, и не хотелось бы им кое-что изменить в этих ограничивающих субличностях.

 

Успокаивание Менеджеров относительно предстоящих изменений

Когда члены семьи признали, что им хочется изменить отношения со своими субличностями, терапевт спрашивает, нужна ли им его помощь и объясняет как именно он может быть им полезен. В этот момент могут прозвучать тревожные голоса Менеджеров одного или нескольких членов семьи, и терапевту остается просто обсудить каждую из тревог с искренностью и прямотой.

 

ТЕРАПЕВТ; Если хотите, я могу помочь Вам с этой расстроенной частью. Похоже, ее приводит в действие та часть, которая особенно заботится о Джуди и которой больно видеть ее мучения.

ОТЕЦ: Да, это правда. Если бы мне было все равно, я бы не расстраивался.

ТЕРАПЕВТ: Когда будете готовы, я могу помочь Вам и с этой заботливой частью тоже не так чтобы она перестала заботиться, но так, чтобы боль не была невыносимой. Вам нужно поработать с этой своей частью?

ОТЕЦ: Я на все готов, чтобы помочь Джуди, но я не думаю, что вся проблема во мне.

ТЕРАПЕВТ: Согласен. Мы уже говорили о частях личности Джуди и миссис Р., которые вовлечены в проблему, и я собираюсь спросить у них, хотят ли они работать со своими частями. Цель состоит в том, чтобы вся семья вместе постаралась удерживать свои субличности от вмешательства, так, чтобы все вы могли лучше проявлять свою любовь и заботу друг о друге.

ОТЕЦ: Хотите сказать, что эта моя часть вызывает булимию у Джуди?

ТЕРАПЕВТ: Нет, совершенно не это. Мы просто пытаемся создать максимально благоприятную среду, в которой Джуди могла бы работать с собственными частями, ответственными за ее булимию. Когда ее части ее личности постоянно приводятся в действие находящимся внутри вас «Расстроенным Парнем», ей труднее справляться. Если с нею вы будете оставаться самим собой, ей будет легче.

ОТЕЦ: Звучит здраво. Но прежде чем попробовать, я должен знать, на что соглашаюсь. Что значит «помочь работать с моей частью»?

В этот момент Менеджеры отца (равно как и Джуди, и ее матери) хотели выяснить, что им предстоит. Они беспокоились о том, что им придется делать на глазах у других и, насколько этот процесс безопасен. Описывая процесс, терапевт пытается успокоить всех Менеджеров.

ТЕРАПЕВТ: Есть много способов делать это, и мы выберем тот, который вам больше всего подойдет. Например, в течение одной недели я могу предложить Вам обращать больше внимания на «Расстроенного Парня», и когда вы его почувствуете или услышите, просто попросите его отойти в сторонку. То есть придется всего лишь обращать больше внимания на то, что происходит, и немного менять образ мыслей. Или я попрошу Вас постараться увидеть эту Вашу часть и поработать с нею в воображении. Или я могу как бы напрямую поговорить с этой частью, это будет выглядеть как игра или сценка.

 

Главное помните, что разных способов очень много, так что для Вас нет никакого риска что-то сделать не так. Мы подберем тот способ, который подойдет именно Вам. Я знаю, как все это делать безопасно для Вас, так чтобы Вы полностью контролировали, с какой скоростью мы продвигаемся и о чем в данный момент нужно говорить. Я никогда не буду заставлять Вас делать что-то быстрее или откровеннее больше, если Вам некомфортно. Когда будете готовы дайте мне знать, захотите ли Вы встретиться со мной наедине или Вы не против, чтобы жена и Джуди были тут. В любой момент я могу попросить их выйти из комнаты. У каждого есть вещи, которые он готов обсуждать только лично, и нам бы хотелось, чтобы каждый из вас ощущал себя в полной безопасности. Иногда в том, что другие члены семьи присутствуют и видят происходящее, есть свои преимущества: например, после этого они могут больше сочувствовать тому, что Вам приходится переживать. Но мне бы хотелось, чтобы каждому прежде всего было комфортно и безопасно.

Уверенная манера терапевта держаться; его необвиняющая, оптимистическая, предполагающая множество вариантов позиция; аргументы, касающиеся безопасности и контроля все это деактивирует Менеджеров сразу всех членов семьи. Терапевт привносит пример лидерства Самости в систему, которой такое руководство было ранее недоступно.

На этом этапе терапевт может вести диалоги, подобные тому, что приведен выше, и с другими членами семьи, по мере того как те или иные их субличности будут мешать терапии и изъявлять желание измениться. По мере того как члены семьи видят, что другие тоже готовы взять на себя часть ответственности за проблему и намерены сделать что-то зависящее от них. Менеджеры каждого члена семьи все больше и больше успокаиваются. По мере того как атмосфера на сессиях ощущается как более безопасная и Менеджеры становятся более расслабленными, члены семьи начинают все больше руководствоваться собственной Самостью в реакциях друг на друга.

 

Выбор уровня фокусирования

На этом этапе перед терапевтом и семьей открывается множество возможных направлений работы. Выбор ими пути будет зависеть от того, на каком из системных уровней (внутренняя семья, взаимодействие в семье, ядерная или расширенная семья, рабочий коллектив или учебное заведение, сообщество или культура) лучше всего сосредоточиться для начала, и как лучше всего поступить с ограничениями, которые существуют на этом уровне. Терапевт может предложить семье возможные варианты, а семья выберет подходящий.

 

ТЕРАПЕВТ: Теперь, когда мы в общих чертах выяснили, что в каждом из вас есть части личности, завязшие в проблеме, следует выяснить, что же держит части в их преувеличенных ролях. То, что их ограничивает, может существовать на многих уровнях. Мы уже говорили немного о внутреннем уровне как действуют субличности внутри вас. Но в ваших взаимоотношениях и в вашей жизни есть и другие вещи, помимо семьи, они также может повлиять на ваши части. Например, очевидно, мистер R, что Ваш «Расстроенный Парень» немедленно включается при появлении неистовой части Джуди. Но можно было бы обсудить и то, как на расстроенную и сердитую часть влияет работа. Или как распределение обязанностей по дому влияет на защищающую часть миссис Р. Или как отношения Джуди со сверстниками влияют на ее критикующую часть. Мне бы хотелось услышать, что думает каждый из Вас о том, в какой области находится больше всего то, что мешает.

МАТЬ: Ну, я знаю, что Пол сердится из-за работы. Бывает, что вечером он возвращается домой буквально на взводе. Я его не виню он и так под огромным давлением, и просто стараюсь тогда не попадаться ему на глаза.

 

Таким образом терапевт может расширить пространство, охваченное терапией, с уровня индивида до любого уровня, изменения на котором кажутся осмысленными, и вернуться к работе над субличностями, когда это будет уместно. Члены семьи могут обсудить внешние препятствия и что с ними делать, одновременно обсуждая, как эти внешние препятствия сказываются на их частях личности.

 

Изменение уровня

Я надеюсь, на этом этапе у. читателя уже сложилось представление о Системной семейной терапии субличностей как о гибком процессе, основанном на сотрудничестве. Фокус терапии будет сдвигаться с внешней системы на внутреннюю и обратно, поскольку мир воспринимается как огромная система, состоящая из систем на нескольких уровнях. Изменения на внешнем уровне семейных взаимоотношений могут привести к изменениям внутри каждого из членов семьи, и наоборот. Таким образом, терапевт может сосредоточиться на любом из уровней, имея в виду, что это влияет и на другие уровни также.

Одной из причин этого является действие принципа «параллелизма». Этот принцип гласит, что человек А часто относится к человеку В способом, аналогичным тому, как относится к своей субличности, напоминающей В. Например, когда миссис R. (мать Джуди) грустила, мистер R. относился к ней так же, как к собственным грустным Изгнанникам. Он начинал суетиться и давал ей советы нетерпеливым, критикующим тоном. В соответствии с принципом параллелизма, если бы мистер R. смог позаботиться о своих Изгнанниках, эта способность преобразовалась бы в более заботливое поведение по отношению к Изгнанникам жены, даже если бы в терапии никогда не поднимался вопрос о том, что он недостаточно заботлив. В соответствии с тем же принципом могло бы произойти и обратное. Если бы ему удавалось руководствоваться Самостью при общении с загрустившей женой, ему бы стала легче давалась и забота о собственных Изгнанниках.

Таким образом, работающий в модели ССТС терапевт свободен в выборе любого из уровней для работы, смотря по тому, что кажется более эффективным и экологичным, будучи уверенным в том, что изменения одновременно произойдут и на других уровнях. В своей работе с некоторыми семьями и парами мы никогда не работали напрямую с их внутренними системами, так как это было бы дискомфортно или в этом не было необходимости. Тем не менее я использовал с ними терминологию частей личности и часто просил членов семьи отодвинуть субличность, которая вмешивалась в работу, никогда не используя при этом техники «. Внутреннего взора» или «Прямого доступа», так как работа на внешнем уровне вела к разрешению проблемы и появлению большей гармонии. С другими семьями мы работали преимущественно на внутреннем уровне каждого члена семьи, и семейные отношения радикально менялись без непосредственного терапевтического вмешательства.

 

Расспрос о Грузах прошлого

До сих пор в этой главе я уделял основное внимание тому, как помочь членам семьи снизить поляризацию, оставаться под руководством Самости и как работать с их субличностями. Хотя содержательно эта работа чаще всего будет заключаться в исследовании того, как вовлеченные в проблему субличности членов семьи на самом деле препятствуют ее разрешению (что обсуждалось выше), другие важные вопросы при этом могут оказаться без внимания. Они могут быть не затронуты по причине страхов Менеджеров перед изгнанными темами и чувствами.

Глава 6 была посвящена тому, как то или иное лежащее на семье Бремя может нарушить равновесие в семье, что в свою очередь приводит к возникновению проблем с руководством и поляризованным семейным взаимоотношениям. До сих пор в этой главе предлагалось в начале терапии фокусироваться на семейных поляризациях и лидерстве в связи с проблемой. Это удобная отправная точка, потому что воспринимается семейными менеджерами как наиболее безопасная. Поскольку то или иное Бремя или дисбаланс тесно связаны с поляризациями и проблемами власти, фокус на последних обычно приводит к первым. Если, однако, этого не происходит, и если семья кажется серьезно ограниченной Грузами развития, семейного наследия, нищеты, болезней или хроническими дисбалансами, терапевту следует задавать вопросы, призывающие семью исследовать эти сложные области, даже те, что находятся под запретом.

Те или иные семейные Грузы обычно легче обсуждать, чем нарушение семейного равновесия. Потому терапевт может предпочесть начать с расспросов о том, что обременяет, и затем перейти к вопросам о дисбалансе. Так, например, члены семьи ощущают себя в большей безопасности, когда обсуждают вопрос влияния патриархальных традиций, идущих из их родительских семей или из культур, к которым они принадлежат, чем в разговоре о том, что отец в семье обладает большей властью и может пользоваться большими привилегиями, имея при этом меньше обязанностей по дому, чем мать. При этом с обсуждения темы Бремени патриархальности разговор может плавно свернуть на то, как оно повлияло на нынешнюю несбалансированную обстановку в семье. Если дисбаланс видится как нечто, связанное с Бременем, это несет в себе меньше обвинений и в меньшей степени будет способствовать поляризации членов семьи.

 

Грузы, возникшие в ходе развития семьи.

Семью часто сдерживает тот или иной Груз прошлого, появившийся в ее недавнем или отдаленном прошлом, хотя эти темы и не звучат в терапии как часть проблемы. Если семья спонтанно не сообщает о тех или иных значимых событиях, это может означать, что эти события являются исключенными из обсуждения или осознания внутри семьи. Иногда эти события, подобно призракам, проскальзывают на семейных сессиях, присутствуя незримо, но с большой силой, у терапевта может возникнуть чувство, что что-то не складывается будто он собирает пазл, в котором пропущен фрагмент.

Стоит семейным Менеджерам ослабить хватку, позволив беседе с семьей свободнее течь и терапевт может захотеть спросить о событиях, которые возможно были обременяющими. Ими могут оказаться неоплаканные смерти, случаи насилия, приведшие к инвалидности болезни, супружеские конфликты вплоть до разъезда, проблемы с алкоголем или наркотиками и т.д. Или же это могут быть события, с точки зрения терапевта незначительные, но обладающим особым значением для семьи. Часто после того как об этом событии заговорили и обсудили, возникает впечатление, будто все это время семья будто застыла во времени вокруг того события, совсем как застрявшие в прошлом части внутренней системы.

В некоторых случаях обременившее событие запустило проблему, которую сейчас предъявляет семья. Поэтому терапевт может спрашивать о начале и об истории проблемы, и о том, на какой период жизни семьи (возможно, травматичный или трудный) пришлось возникновение и развитие проблемы. Иногда обременившее событие можно выявить по тому, как его Груз проявляет себя сейчас. То есть, когда во время сессии проявляются склонные к крайностям субличности, терапевт может спросить о происхождении их убеждений или чувств.

 

ТЕРАПЕВТ: Миссис R., кажется, очень боится потерять Джуди. Не происходило ли в семье чего-то, что могло оставить на ней такой Груз страха?

ОТЕЦ: Не знаю, связано ли это как-то, но до рождения Джуди у нас был один выкидыш и еще один ребенок родился мертвым. Нам обоим было тяжело, но когда появилась Джуди мы просто поспешили вперед и оставили все это позади. Я об этом давно не думал, но, может быть, это как-то неосознанно влияет на нас.

Затем терапевт обсудил влияние этих событий и их Грузов на жизнь семьи. В дополнение терапевт предложил обоим супругам заглянуть внутрь себя и спросить, нет ли субличностей, которые до сих пор хранят связанные с этими событиями чувства. В ходе внутренних и внешних бесед члены семьи решили, что делать, чтобы ослабить Бремя этих событий. Супруги обсудили, какими были их отношения во время и после этих событий, и муж извинился, что в тот период был не очень доступен и не мог утешить жену. Он сказал, что его способ справляться с горем забыть о нем; ему было невыносимо находиться рядом с плачущей женой. Миссис R. удалось выразить, в каком негодовании она тогда была, как чувствовала себя в тот ужасный период; как отчаянно она хотела иметь ребенка; как страх потерять Джуди продолжался и после ее рождения (у девочки была астма, хотя и несильная). Во время этого откровенного рассказа она открыто плакала, и муж смог утешить и обнять ее так, как никогда не мог раньше. Затем оба родителя поработали со своими нагруженными субличностями в присутствии друг друга.

 

Груз культуры и семейного наследия. Точно также как терапевт может идентифицировать тягостные последствия того или иного события в истории семьи по упоминанию о нем в ходе сессии, терапевт может обсудить также влияние культуры и наследия то есть, то Бремя, которое передается из поколения в поколения. (Этот процесс, подробно обсуждается в главе 8).

 

ТЕРАПЕВТ (отцу) Откуда появилось Ваше убеждение в том, что мужчинам полагается больше свободного времени дома?

ОТЕЦ: Ну, так было заведено в нашей семье, думаю, у меня это от родителей у них было так.

Или терапевт может начать с просьбы к каждому из родителей описать свою родительскую семью или национальную культуру, чтобы обсудить, какие Грузы они несут в себе и какие из них до сих пор присутствуют в жизни семьи и как себя проявляют.

ОТЕЦ: Отец мне роздыху не давал. Как бы хорошо я ни учился, он ни разу не сподобился меня похвалить. Он всегда как-нибудь давал мне понять, что я недостаточно хорош.

ТЕРАПЕВТ: То есть он был под гнетом перфекционизма. Джуди, как ты думаешь, есть у папы часть личности, которая унаследовала этот гнет?

ДЖУДИ: Еще бы! Может быть не точно такой же, потому что иногда папа меня хвалит. Но у меня рядом с ним всегда есть ощущение, что я недостаточно хороша, будто бы я его разочаровываю даже когда он меня хвалит.

ТЕРАПЕВТ: А как ты думаешь, у тебя есть часть, которая унаследовала перфекционизм от него?

ДЖУДИ: Вообще-то я не критикую всех подряд, только себя и родителей. Но, наверное, да, я всегда сужу о людях негативно, даже если я им об этом не говорю. Но к себе я строже чем кто бы то ни было.

ТЕРАПЕВТ: (всей семье) Как вы думаете, как на вашу семью влияет бремя перфекционизма, унаследованное от родителей отца?

 

После этого семья обсудила, кто именно нес на себе это Бремя и, как на него реагировал каждый из них, и что они могли бы сделать сообща, чтобы помочь друг другу его ослабить. Они также принялись фантазировать о том, откуда оно могло взяться в родительской семье мистера R. Они задумались над тяготами и неприязнью, с которыми пришлось столкнуться семье пра-прадеда Джуди, еврейского эмигранта времен начала XX века, а также притеснениями, которые переживала семья деда и бабушки во время Второй мировой войны.

Кроме этого, семья может воспринять из своей культуры некоторые ценности и эмоции, не являющиеся ограничивающими сами по себе, но могущие оказаться таковыми, если не подходят под актуальные обстоятельства семьи. Терапевт может спросить о ценностях или структуре родительских семей, о том, чем они похожи и чем отличаются от ценностей и структуры их нынешней семьи, и как эти сходства и различия совмещаются с жизнью членов семьи сейчас.

Наконец (как это описано в гл. 8) многое в современной массовой американской культуре может создать Бремя. Часто бывает полезным обсудить с семьей, какие из этих Грузов культуры они восприняли и хотят ли они нести их дальше. Этими Грузами может быть конкуренция и стремление к материальному благополучию, внешняя неприступность, застенчивость, индивидуализм, патриархальные установки и расизм.

 

Реальное Бремя. Реальное Бремя, как обсуждалось в главе 6, это ограничение, которое налагается на семью обстоятельствами сегодняшнего дня. В этом смысле оно отличается от Бремени развития, истории или культуры, поскольку его ограничивающее действие не связано (или только частично связано) с особыми чувствами и идеями. Реальным Бременем может быть тяжелая, полная стресса работа, последствия нищеты, расовой или половой дискриминации или необходимость жить в опасном районе. Оно может заключаться в необходимости заботиться о больных или престарелых членах семьи, или в каких-то еще событиях, истощающих семейные ресурсы и изнуряющих тех, кто стоит во главе семьи. Задавая вопросы про реальное Бремя следует узнать, в чем оно состоит, как влияет на семью, на чьи субличности оно в наибольшей степени действует и какие именно совместные усилия членов семьи могли бы немного его облегчить.

 

Расспрос о нарушениях равновесия

Бремя приводит к нарушению равновесия. Как читатель может помнить из главы 6, семьи могут быть разбалансированы в четырех областях: степень влияния, доступность ресурсов, уровень ответственности и границы. Когда в терапии установилась достаточно безопасная атмосфера, доверительная настолько, чтобы члены семьи были в состоянии справиться с прежде запретными темами и чувствами, терапевт может задать вопросы относительно сбалансированности ключевых семейных взаимоотношений в этих областях. Ниже приводятся примеры таких вопросов:

• Кто принимает самые важные решения в семье чтобы проследить вклад того или иного нарушения равновесия в эти области?

• У кого есть субличности, которые боятся обсуждения нарушенного равновесия? Что, согласно их опасениям, может случиться?

• Как этот дисбаланс воздействует на субличности каждого из вас?

• При каких условиях могло бы стать легче?

• Что именно удерживает Вас от того, чтобы сделать как лучше? Чьи субличности могут быть против?

• Если все придет в более уравновешенное состояние что неприятного тогда может произойти?

• Как вы думаете, этот дисбаланс влияет на застрявшие в проблеме субличности каждого из вас?

Часто эти вопросы приводят к доселе запретным темам, и, следовательно, пугают семейных Менеджеров. Если члены семьи выражают (явно или скрыто) сильный страх обсуждать нарушенное равновесие, терапевт может вначале проработать эти страхи. Тревога членов семьи часто снижается, когда они исследуют эти страхи открыто, под руководством их самостей.

Вопросы о несбалансированности в семье, как и вопросы о Грузах, не только обнаруживают полезную информацию; сами по себе они мощная интервенция. Они позволяют пробудить внутри семьи лидерство Самости. Это происходит, поскольку такие вопросы требуют от клиента выхода на мета-уровень, на то, что я называют «метаперспективой» способность подняться над схваткой и посмотреть со стороны на семейные трудности. Самость человека в большей, чем все другие части, степени способна на видение в такой мета-перспективе, и эти вопросы пробуждают Самость в каждом из членов семьи. Когда им удается общаться с такой метапозиции своих Самостей, они с большим сочувствием могут относиться к своим затруднениям и видеть решения, которые были скрыты «туннельным зрением» их субличностей.

 

МЕТОДЫ СЕМЕЙНОЙ ТЕРАПИИ

До этого момента я в первую очередь обращал внимание на содержание семейных сессий, проводимых в модели ССТС. Представленные выше способы работы включали в себя применение терминологии субличностей и использование вопросов, выявляющих Грузы и семейные дисбалансы. Сейчас я хотел бы сфокусироваться на двух методах, составляющих основу семейной терапии в моей модели; удержание лидерства Самости и работа с субличностями одного человека.

 

Удержание лидерства самости: детектор субличностей

При обсуждении ограничений, существующих вокруг проблемы, можно ожидать, что субличности членов семьи будут захватывать контроль над беседой. Когда терапевт отмечает это, он может остановиться, спросить человека, правда ли, что сейчас он охвачен субличностью, и попросить субличность уступить место Самости, доверив ей власть. Таким образом, терапевт развивает «детектор субличностей» умение ощущать, когда человек руководствуется Самостью, а когда нет и использует его, помогая семьям при общении продолжать удерживать во главе процесса их Самости.

 

Переговоры о перемирии между субличностями Этот способ поддержания лидерства Самости один из двух основных методов ССТС (Системной семейной терапии субличностей). Например, если семья хочет обсудить какие-то конкретные взаимоотношения, терапевт создает условия, при которых двое лицом к лицу могут начать говорить о том, что их беспокоит. По мере того, как в разговор вторгаются их субличности и конфликт начинает нарастать, терапевт останавливает разговор, а затем просит каждого человека обратиться внутрь себя и разобраться, что именно так расстроило их субличности, а затем вернуться и поговорить от лица части личности, не позволяя чтобы она контролировала его целиком. Таким образом, укрепляется вера каждого члена семьи в свою Самость они получают возможность воочию убедиться, что под руководством Самости дела идут лучше. К тому же проблемы в таком случае имеют тенденцию разрешаться довольно быстро ведь именно ригидность частей была тем, что поддерживало проблему. Теперь, когда они чувствуют себя услышанными и даже понятыми, решение находится гораздо быстрее.

 

ОТЕЦ (обращаясь к Джуди). Ты со мной хорошая, только когда тебе что-то надо. Сидишь у себя в комнате все время, делаешь Бог знает что, и предполагается что я должен просто с этим мириться!

ДЖУДИ: А тебе только и нужно, что меня контролировать. Я с тобой не разговариваю, потому что на самом деле ты мне не нравишься...

ТЕРАПЕВТ (прерывая Джуди): Ладно, на секунду остановите музыку. Я хочу, чтобы каждый из вас обратился внутрь себя и поговорил со своими частями чего они хотят и почему они сейчас решили захватить вас целиком. Дайте знать, когда сможете снова говорить от лица самих себя.

ДЖУДИ (после долгой паузы). Окей, я вернулась.

ТЕРАПЕВТ; Можешь рассказать отцу, что с тобой было?

ДЖУДИ: Моя злая часть заводится каждый раз, когда ты начинаешь ругаться из-за времени, что я провожу в своей комнате. Мне и самой от этого плохо, но когда мне стыдно из-за того как я выгляжу, мне нужно спрятаться. И когда ты на меня за это набрасываешься, я ненавижу себя еще больше. У меня есть еще одна часть, помладше, которая чувствует, что ты воспринимаешь меня неудачницей. Когда ты начинаешь комментировать мои проблемы эта часть чувствует себя ужасно.

ОТЕЦ: Извини... Я позволил своему Расстроенному Парню снова выйти наружу. Просто он так переживает за тебя и отчаянно хочет, чтобы у тебя все это кончилось. Когда ты закупориваешься в своей комнате в доме становится пусто, а я знаю, что ты там мучаешься, и не могу чувствовать себя так, будто все в порядке. И еще мне кажется, что как отец я провалился.

 

Тут Джуди с отцом провели переговоры о перемирии между их соответствующими Менеджерами. Другими словами, они начали снижать поляризацию типа Менеджер-Менеджер между ними. Его Менеджеры пытались осуществлять контроль, ее подталкивали к дистанции. Руководствуясь каждый своей Самостью, они смогли сказать что-то от имени тех субличностей, которых Менеджеры защищали. Таким образом, это позволило другому чуть-чуть заглянуть за воздвигнутую Менеджерами защитную стену. По мере того как это продолжалось, и чувствовалось безопаснее, они смогли постепенно предъявлять свои более ранимые части, и снова начать радоваться обществу друг друга.

 

Отслеживание последствий изменения. По мере того как потепление в отношениях Джуди с отцом продолжалось, начали реагировать матери. Отношения Джуди с ее матерью отличались большим слиянием; обе боялись потерять друг друга. Поэтому субличности обеих были встревожены переменой. В связи с этим, по поводу этого и каждого последующего изменения терапевт спрашивал, как на него реагируют субличности разных членов семьи.

 

ТЕРАПЕВТ: Миссис R., как Вам было бы, если бы Джуди и мистер R. стали ближе друг к другу?

МАТЬ: Думаю, это было бы замечательно. Это будет большим облегчением ведь я смогу больше не быть между ними, а им обоим это пошло бы на пользу.

ТЕРАПЕВТ: Рад, что вы так чувствуете. Но будь я на Вашем месте у меня нашлись бы субличности, которые боялись бы потери близости с Джуди. Вы с нею очень долго были близки, а это означает, что многое изменится.

МАТЬ: (обороняясь) Вы что, хотите сказать, что мне нужна дистанция между ними, чтобы Джуди была моя?

ТЕРАПЕВТ: Нет, вовсе нет. Просто может быть есть маленькая часть Вас, которая чувствует себя не очень уверенно и которой может потребоваться немного больше уговоров. Любое изменение в семье может привести в замешательство ту или иную часть личности. Если Вы не против не могли бы вы заглянуть в себя на минутку, просто посмотреть все ли хорошо относительно перемен?

МАТЬ (после паузы). Ну, одна из моих частей вообще переживает, что Джуди растет и становится взрослой. Этой очень нравилось иметь маленькую девочку, и она скучает по ней. Но ведь это естественно, я так думаю. Каждая мать это переживает.

ТЕРАПЕВТ: Совершенно естественно. У меня такая часть есть, и у Вашего мужа, подозреваю, тоже. И у Джуди может быть есть часть, которая боится взросления и скучает по времени, когда была маленькой девочкой. Иногда можно помочь этим субличностям, если прислушаться к их страхам и понять, что для них можно сделать.

Сверив с другими членами семьи отношения к ожидаемым переменам, важно также узнать о других субличностей, вовлеченных в процесс изменения.

ТЕРАПЕВТ; Джуди, есть ли у тебя, которые побаиваются улучшающихся отношений с отцом?

ДЖУДИ: Ну да, я боюсь, что это долго не продлится. Я подпущу его поближе, а он опять начнет говорить гадости.

ТЕРАПЕВТ: А есть часть, которая беспокоится из-за маминой реакции?

ДЖУДИ; Да, есть часть, которая за нее все время беспокоится не только из-за этого, вообще из-за всего, что с нею происходит. Не выношу, когда она расстроена, и не уверена, что она с этим легко справится.

 

В общем, в ходе этого процесса терапевт делает несколько вещей. Во-первых, пытается сохранять состояние руководства Самости внутри семьи, прося членов семьи отмечать субличности по мере того как они проявляются, и говорить от имени субличностей, а не через них. Во-вторых, терапевт просит членов семьи разговаривать между собой о проблемах так, чтобы при этом каждым управляла его Самость. В-третьих, по мере того как лидерство Самости начнет продуцировать перемены, терапевт спрашивает членов семьи о реакции их субличностей на предстоящие изменения и помогает им в работе с ними и в определении оптимального темпа таких изменений.

 

Работа с частями одного человека

Кроме этого процесса бывают и периоды, когда нужно более тщательно поработать с субличностями того или иного человека. В семье Джуди, например, терапевт мог время от времени предложить Джуди поработать с Менеджером, заставляющим ее отстраняться или с травмированной частью, которую защищал это Менеджер, или отцу поработать с Расстроенным Парнем или мать с теми частями, которые боятся потерять Джуди.

 

В присутствии других членов семьи или индивидуально? Эту работу с частями одного члена семьи можно проводить по-разному, в зависимости от того, что для семьи и для человека комфортнее. Может быть полезно работать в присутствии других членов семьи, если сам человек воспринимает такую обстановку как безопасную. Находящиеся в позиции наблюдателей родственники обычно относятся к клиенту с глубоким сочувствием, и начинают понимать его по-другому. Например, Джуди с матерью наблюдали, как мистер Р борется с Расстроенным Парнем в себе. Они увидели, что эта часть критикует и стремится контролировать не только их, но в первую очередь его самого. Они слышали его рассказ о том, что Расстроенный Парень был на самом деле оцепеневшим во времени подростком: ему было двенадцать, когда отец медленно умирал от рака, а он сидел рядом, не в силах что бы то ни было сделать. Потому они смогли воспринять его отчаяние по-новому, почувствовали солидарность с его Самостью в желании избавить Расстроенного Парня от чувства безысходности. К тому же, сам мистер Р почувствовал принятие со стороны жены и дочери, чего с ним раньше никогда не случалось никогда еще они не отзывались на его уязвимость с такой заботой.

Хотя присутствие других членов семьи в качестве наблюдателей может привести к таким замечательным результатам, для самого человека эта ситуация может ощущаться как небезопасная. Ведь клиенту предлагается стать уязвимым в присутствии людей, которые не раз ранили его в прошлом и могут ранить в будущем. Даже если в ходе сессии работа кажется продуктивной и успешной, после нее Менеджеры скорее всего будут в состоянии готовности номер один и затем клиент может сорваться на близких, усмотрев малейший сигнал неприятия в отношении своих уязвимых субличностей. Терапевту стоит предупредить семью о том, что после таких сессий может наступить период обороны.

Следует упомянуть и о том, что даже если семья производит впечатление находящейся в большой степени под руководством Самости очень трудно предвидеть, как отреагируют части наблюдателей на то, что услышат. Например, наблюдавшую за процессом миссис Р могла начать охватывать субличность, чрезвычайно разозленная и обиженная на Расстроенного Парня, что привело бы к искаженному восприятию его усилий и она даже могла начать его атаковать. Это сделало бы мистера Р не расположенным к самораскрытию и более защищающимся. Когда члены семьи работают в присутствии друг друга, терапевту следует оставить время на выяснение какие части наблюдателей были активированы этой работой. Терапевт должен помочь им отделиться от этих субличностей, так, чтобы они были в состоянии отвечать от имени своих Самостей, и должен уметь предвидеть трудности, если отделение не удастся.

Поскольку задача очень деликатная, нужно предоставить членам семьи полную свободу в принятии решения о присутствии наблюдателей. Если сам терапевт боится, что клиенту будет неудобно попросить об индивидуальной встрече, терапевт должен сам настоять на ней. Он может либо попросить остальных членов семьи подождать в приемной, или назначить с человеком отдельную встречу.

После того как один из членов семьи поработал со своими частями отдельно в присутствии лишь терапевта, эмпатия и понимание со стороны членов семьи могут быть вызваны рассказом об этом, если сам клиент захочет об этом рассказать. Но даже такая степень откровенности некоторым может показаться угрожающей или опасной, поэтому и в этом отношении человек может выбрать политику полной конфиденциальности. Если человек хотел бы поделиться чем-то с семьей, у него должна быть возможность обсудить с терапевтом, что из этого можно рассказать, так чтобы потом не пожалеть об этом.

 

Другие факторы, которые необходимо учитывать

Есть правило, выполнение которого помогает семье обеспечивать безопасность при раскрытии субличностей друг перед другом. Правило заключается в том, что никому не разрешается обсуждать или комментировать субличности другого члена семьи за пределами сессии. Каждый, однако, может говорить о собственных частях личности, и я часто поощряю это. Правило призвано предотвратить грубое вторжение в деликатную область, которое может произойти, если члены семьи будут требовать друг от друга избавиться или вывести на передний план ту или иную субличность, о существовании которой они узнали во время сессии. То есть заявления типа «Я знаю, что у тебя там есть маленький мальчик, так что убери эту злую часть от меня и дай я с ним поговорю» не разрешаются. Но можно и полезно говорить что-то вроде «Часть меня боится твой злости, так что дай мне минутку, я ее успокою».

Особенно важно выполнение этого условия при работе с семьей, демонстрирующей слабую степень лидерства Самости. При этом обычно бывает так: субличность члена семьи А (а не Самость А) отпускает комментарии насчет субличности члена семьи В. Фраза типа

«Убери от меня эту злую часть» скорее всего исходит от субличности, желающей, чтобы именно другой изменился. Когда субличность А пытается изменить субличность В, реакция бывает обратной и В оказываясь в еще более радикальной позиции, усиливая поляризацию с субличностью А. Когда Самость проявляется в семье более свободно, ситуация меняется: Самость.4 может помочь В справиться с частями.

Во многих случаях семейной терапии каждый член семьи хотя бы раз работал над собственными частями. Иногда решение на время прекратить совместные встречи и интенсивно, на протяжении нескольких сессий, поработать индивидуально принадлежит терапевту. В других случаях терапевт работает над поддержанием баланса в семье, в то вре.мя как то один, то другой член семьи фок7Сируется на своих частях в присутствии других. В случае семьи Р. например, фокус внимания перемещался с Джуди на мать и затем на отца в течение одной сессии. Насколько это возможно, решение о том, когда и с кем работать, должно приниматься совместно с семьей, в процессе разговора об ограничениях и помехах у каждого из них.

В этом обсуждении следует узнать, как будут себя чувствовать остальные, если один будет больше работать со своей внутренней системой, чем другие. При работе в больше»! степени с субличностями только одного члена семьи всегда есть риск, что или он сам, или его семья решат, что он либо наиболее проблемный, либо больше всех нравится терапевту. Чтобы избежать таких трактовок терапевту следует предложить поработать с каждым из членов семьи и дать понять, что тот, кто работает с субличностями больше других обычно наиболее смелый, больше других хочет, чтобы проблема решилась, или, возможно, самый любопытный в отношении своего внутреннего мира.

 

Техника повышение уверенности в Самости

Когда Боуэн (1978; Кегг & Bowen, 1978) работал с клиентом индивидуально, он часто посылал его в «экспедицию к его родительской семье». Он просил клиента в период между сессиям»! встретиться с семьей, стараясь при этом сохранять определенную степень дифференциации Самости, чтобы избежать включения в типичные для семьи паттерны взаимодействия. Аналогично может действовать терапевт в модели ССТС. Например, миссис R. постоянно чувствовала себя задетой комментариями собственной матери по поводу ее родительской компетентности и обвинениями в проблемах Джуди. В присутствии членов семьи терапевт использовал разновидность технологии внутреннего взора, так называемый метод «повышения уверенности в Самости», чтобы помочь субличностям миссис R. довериться ее Самости в контакте с матерью.

 

ТЕРАПЕВТ: Представьте себе в воображении, будто Вы помещаете свою мать в отдельную комнату, а Вы и Ваши части остаетесь снаружи. Через минуту вы будете должны войти и ваша Самость вступить с ней в контакт. А ваши части будут ждать снаружи в безопасности. Потому для начала поговорите с субличностями и обсудите, что они хотят, чтобы Вы сказали матери, когда будете в комнате, и кто боится пускать вас туда одну.

МИССИС Р: после паузы) Окей. Сначала был спор о том, что ей сказать, но они договорились. Сейчас есть рассерженная часть, которая не позволяет мне идти одной.

ТЕРАПЕВТ: Как вы думаете, вы сможете убедить ее довериться Вам на какое-то время?

МИССИС Р: (после продолжительной паузы) Я сказала ей, что понимаю ее страхи, но знаю, что могу сама справиться, если только мне не нужно будет беспокоиться о том, что мои детские части будут задеты. Я попросила рассерженную часть присмотреть за ними, пока я в комнате.

 

Затем она вошла в комнату, используя Самость, и спросила мать, почему она так к ней критична. После первого язвительного ответа мать немного смягчилась и сказала, что она возмущена тем, что дочь всегда была особенно близка с отцом. Сама миссис Р была удивлена это услышать, о чем и сообщила матери. Но это помогло ей лучше понять многое в их отношениях. В завершение этого внутреннего диалога миссис Р мысленно вышла из комнаты и спросила у ожидавших субличностей, как она им в качестве их представителя. Они казались очень довольны и были поражены, что она могла быть такой сильной, хотя одна из частей настаивала, что в реальной жизни это никогда не получится. Миссис Р попросила субличностей позволить ей сделать то же самое по-настоящему, и они сказали, что можно попробовать. На следующей неделе она пригласила маму на обед и провела с нею похожий разговор. Хотя ее мать и не стала говорить о своей ревности к отношениям миссис Р и ее отца, она призналась (когда дочь ее об этом спросила), что часто чувствовала себя отстраненной от отношений отца и дочери.

Это называется техникой увеличения доверия к Самости, потому что позволяет взрастить уверенность в способности Самости руководить. Видя, как хорошо Самость решила проблему с ее матерью, части миссис Р стали больше верить в лидерские способности Самости в других областях внешней и внутренней жизни. Они чувствовали меньшую потребность ее защищать и больше поверили в возможность быть под ее защитой. Эта техника может применяться во многих контекстах и для многих целей. С миссис Р она использовалась в семейной терапии, но может также применяться индивидуально или с парой. Поводом для ее использования могут быть отношения с живым или умершим человеком, предстоящая ситуация или та, что уже произошла. За работой в воображении не обязательно должна следовать соответствующая ситуация в реальном мире, сама по себе внутренняя работа оказывается очень мощной.

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Эта глава состоит из многих частей, поскольку с семьями в модели ССТС можно работать множеством различных способов. Терапевтам следует помнить, что можно начать с любого из методов или тем и легко переключиться на другие, поскольку все они взаимосвязаны; все завязаны на субличности каждого из членов семьи. Терапевтам также следует помнить, что не обязательно воспроизводить процедуру семейной терапии в точности так, как описано здесь. Многие идеи и методы можно легко перенести из модели ССТС в другие формы семейной терапии, которые больше подходят читателю.