Недопустимость политики умиротворения агрессора

Россия не может позволить себе роскошь открыто противостоять США и их союзникам по НАТО иначе, как будучи прямой жертвой их открытой и в принципе не маскируемой агрессии. Однако она должна выработать логичную и понятную позицию в отношениях с ними и убедить в своей справедливости не только свое собственное, но и мировое общественное мнение. Ведь в современных условиях господства информационных технологий участник конкуренции, политика которого недостаточно ясна, недостаточно обоснована и недостаточно справедлива, в принципе не будет услышан и не сможет реализовать свои насущные интересы, в том числе и внутри собственной страны.
Широко известна точка зрения, согласно которой правительство Е.М.Примакова было первым правительством постсоветской России, устраненным с едва ли не бесспорным активным вмешательством внешних факторов. Констатация этого факта, с высокой степенью вероятности представляющегося очевидным, не должна вызывать какого-либо негодования или моральных оценок, в принципе неприемлемых при анализе процессов общественного развития.
Более того: всемерное содействие отставке правительства Е.М.При-макова в определенной степени было для государств-агрессоров вынужденным актом самозащиты. Ведь вполне однозначная позиция России по косовской проблеме, твердо и последовательно, хотя, к сожалению, не только без излишней, но и без совершенно необходимой (хотя бы для самозащиты) огласки отстаиваемая Е.М.Примаковым, создавала для них реальную угрозу политического кризиса беспрецедентных в новейшей истории масштабов и практически непредсказуемых последствий.
Дело в том, что, как было показано выше (см. параграфы..), кажущееся единодушие общественного мнения США и их союзников по НАТО по поводу нападения на Югославию было вызвано не отсутствием, но, напротив, небывалой глубиной раскола, возникшего внутри этих обществ и разделившего практически все сложившиеся в них структуры. В результате ни одна из общественных структур в принципе не могла занять однозначной позиции, так как объединяла как последовательных сторонников, так и непримиримых противников агрессии.
Пока этот раскол не выплескивался на поверхность политической жизни, его подспудный характер обусловливал видимость солидарной поддержки агрессоров «всем цивилизованным человечеством». Однако в случае публичного проявления хотя бы в одном значимом случае он обеспечил бы мгновенный и всеобщий политический кризис всех развитых обществ, участвующих в агрессии, рядом с которым беспорядки 1968 года или кампания против войны во Вьетнаме показались бы безобидными студенческими вечеринками.
А проявление это представлялось практически неизбежным. Ведь ни один нормальный человек не может долго избивать беззащитного, особенно когда сам до конца не понимает, зачем он это делает. То же самое и с нормальными обществами. Они могут совершить неспровоцированный акт агрессии подобно тому, как обычный человек может впасть в раздражение и из-за пустяка подраться на улице, но не могут продолжать его, не встречая никакого ощутимого сопротивления, неопределенно долго.
По оценкам, страны НАТО попали бы в глубочайший политический кризис в своей истории, который с самого начала принял бы открытые, не поддающиеся сокрытию формы, уже в июле. Таким образом, натовские планировщики, намечавшие сухопутное вторжение в Югославию на конец лета - начало осени (скорее всего, на сентябрь) 1999 года, опаздывали безнадежно даже в том маловероятном случае, если бы оно действительно принесло исцеляющую победу, а не стало бы долгосрочным кошмаром, напоминающим Вьетнам.
И Е.М.Примаков, поддерживая ситуацию в постоянном напряжении, сознательно или бессознательно, но терпеливо и неуклонно вел агрессоров именно к этому состоянию, как Кутузов - Наполеона к Москве. Вероятно, активное неприятие правительства Е.М.Примакова в США и проамериканскими силами в России24 во многом было вызвано осознанием этой его роли: не делая никаких резких движений, не располагая практически никакими значимыми ресурсами, формально оставаясь совершенно пассивным, он держал за горло практически весь развитый мир, объединившийся в этой агрессии вокруг НАТО. Он сумел обратить против нарушившей правила международного общежития стороны саму ее силу, - именно в этом и состоит мастерство дипломата.
Возможно, и Милошевич не оказывал ощутимого сопротивления США и их союзникам по НАТО, превратив всю свою страну в одну «дергающуюся мишень», именно потому, что ждал практически неизбежного в ближайшей перспективе «психологического слома» агрессора.
Он не учел лишь того, что в условиях высокой степени зависимости России от внешнего мира у него уже не было даже этой «ближайшей перспективы».
Е.М.Примакову, несмотря на все его усилия, не удалось создать у руководства США и их союзников по НАТО ощущения возможности цивилизованного выхода из войны без «потери лица». Шаткость его позиций внутри страны, обусловленная не только интриганством и вероятной коррумпированностью ближайшего окружения президента России Ельцина, но и прискорбным невниманием самого Е.М.Примакова к жизненно важным вопросам организации государственного управления и информационного взаимодействия с обществом, по-видимому, сделала для американцев наиболее эффективным выходом из положения не сложный поиск относительно равноправных путей урегулирования косовского конфликта, а достаточно простое и несравнимо более традиционное для них устранение неудобного политического деятеля.
Отставка Е.М.Примакова объективно спасла страны НАТО. Для Югославии она означала фактическую капитуляцию (решение формальных вопросов было обеспечено при помощи челночной дипломатии представителей администрации президента России), отторжение Косово (а в перспективе и Черногории) и проведение на его территории под прикрытием преимущественно натовских «миротворческих» сил беспощадной этнической чистки, подобной той, которая проводилась под прикрытием международных, но в целом контролируемых США вооруженных сил в других регионах бывшей Югославии.
Для России же отставка Е.М.Примакова означала потерю, по всей вероятности, последнего шанса вернуться в число влиятельных стран мира при помощи традиционных, дипломатических действий, не ведущих к глобальным и непредсказуемым потрясениям.
Эта драматическая и получившая всеобщую известность история не должна заслонять от нас другой, менее известный урок правительства Е.М.Примакова, заключающийся в безусловной пагубности, причем именно с внутриполитической точки зрения, всякого потакания агрессору, даже в том случае, когда его действия не направлены непосредственно против самой России.
Ведь такая «политика умиротворения агрессора» неминуемо поддерживает сторонников этого агрессора внутри самого российского общества, делает их потенциально более влиятельными и приучает к безнаказанности действий, объективно направленных против национальных интересов страны их проживания. Таким образом, недостаточная ясность и последовательность политики в отношении агрессии, совершенной против третьих стран, создает в обществе питательную почву как минимум для терпимости по отношению к этой агрессии, которая в будущем может распространиться и на умиротворяющую агрессора страну.
Еще опыт начала Второй мировой войны со всей определенностью показал: государство, которое не сопротивляется агрессии против третьих стран, неминуемо теряет от самого факта своей пассивности и поневоле превращается в соучастника совершаемых преступлений. При этом наносимый ему ущерб в определенной степени выше ущерба, наносимого агрессору сопротивляющимся объектом агрессии, ибо оно жертвует своим моральным авторитетом и репутацией практически так же, как агрессор, но, в отличие от него, не получает от своих аморальных действий никакой компенсации в виде практических выгод, достижение которых и являлось первоначальной целью агрессии.
Поэтому Россия, несмотря на всю свою слабость и незащищенность, должна прибегать хотя бы к неявному сопротивлению: с одной стороны, не скрывать своего активного осуждения действий агрессора, с другой - эффективно противостоять агрессору таким образом, чтобы он не мог доказательно связать возникающие у себя проблемы именно с ней. По-видимому, это единственный способ, доступный ей не только в ее сегодняшнем положении, но и в обозримом будущем.
Применительно к ситуации, связанной с подготовкой США агрессии против Ирака такими действиями, даже при преобладающей слабости России, со всей очевидностью могли бы стать:
· Создание иллюзии решимости наложить вето на резолюцию Совета безопасности ООН, одобряющую нападение на Ирак, что и было исполнено на практике. Россия гарантированно не могла действовать в соответствии с этой иллюзией, так как месть США носила бы сокрушительный характер (см. параграф … - включая отсутствие в зале заседаний), однако, создавая ее, воодушевляла других, более самостоятельных участников стихийной антивоенной коалиции на сопротивление агрессивным планам США. В итоге эта позиция укрепила Францию, Германию и Китай в их противостоянию американской агрессии и лишила США возможности получить формальное одобрение Совета безопасности ООН, вынудив их игнорировать международное сообщество.
· Договоренность с Саудовской Аравией об исключении России из сферы исламской экспансии (включая отзыв как посланных ранее, так и действующих самостоятельно террористов и миссионеров) в обмен на создание иллюзии решимости наложить вето в Совете безопасности ООН и поддержку действующего руководства этой страны перед лицом угрозы проамериканского переворота. Насколько можно понять, достичь этого соглашения не удалось из-за того, что руководство Саудовской Аравии хотело получить заверения России в действительном использовании права вето в Совете безопасности, а не в создании соответствующей иллюзии.
· Появление у Хусейна (разумеется, без нашего ведома и не из нашей страны) соответствующих оборонительных систем ПВО с обученными специалистами, а также, возможно, других систем современного оружия, эффективного против американской группировки.
· Появление дополнительных финансовых ресурсов у борцов за мир в Европе и особенно в США, дополнительная интеллектуальная и организационная подпитка их активности.
· Провоцирование в мировых СМИ информационных кампаний против американских товаров и услуг с особым упором на преувеличение их качества, вплоть до их вредности для здоровья, а также против американских производителей (прекрасный повод для этого давала, например, недавняя череда разрушительных скандалов, вызванных фальсификацией бухгалтерской (?? - финансовой: статья ОВ в Эксперте) отчетности). Кампании такого рода (при условии невозможности установить их связь с Россией) являются действенным инструментом поддержки российских производителей, конкурирующих с соответствующими американскими товарами и услугами (преимущественно, разумеется, на российском рынке). В то же время подобные неявные удары очень хорошо отслеживаются и правильно понимаются всеми западными производителями, которые сталкиваются таким образом в антивоенный лагерь.

Глава 17. ШАНС РОССИИ