Лев Николаевич Толстой (1828-1910) мысли 0 воспитании

О воспитании я думал очень много. Бывают вопро­сы, в которых приходишь к выводам сомнительным, и бывают вопросы, в которых выводы, к которым пришел, окончательные, и чувствуешь себя не в состоянии ни изменить их, ни прибавить к ним что-либо. Таковы выво­ды, к которым я пришел, о воспитании. Они следующие.

Воспитание представляется сложным и трудным делом только до тех пор, пока мы хотим, не воспитывая себя, воспитывать детей или кого бы то ни было. Если же поймешь, что воспитывать других мы можем только че­рез себя, то упраздняется вопрос о воспитании и остает­ся один вопрос жизни: как надо самому жить? Потому что не знаю ни одного действия воспитания детей, кото­рое не включалось бы в воспитание себя. Точно так же, как себя. Если отец, мать одеваются, едят, спят умеренно и работают и учатся, то дети будут то же делать.

Два правила я бы дал для воспитания: самому не только жить хорошо, но и работать над собой, посто­янно совершенствуясь, и ничего не скрывать из сво­ей жизни от детей. Лучше, чтобы дети знали про сла­бые стороны своих родителей, чем то, чтобы они чувствовали, что есть у их родителей скрытая от них жизнь и есть показная. Все трудности воспитания вытекают из того, что родители, не только не исправ­ляясь от своих недостатков, но и даже не признавая их недостатками, оправдывая их в себе, хотят не ви­деть этих недостатков в детях. В этом вся трудность и борьба с детьми. Дети нравственно гораздо проница­тельнее взрослых, и они, часто не выказывая и даже не сознавая этого, видят не только недостатки роди­телей, но и худший из всех недостатков – лицемерие родителей, и теряют к ним уважение и интерес ко всем «по их поучениям...

Лицемерие родителей при воспитании детей есть самое обычное явление, и дети чутки и замечают его сейчас же, и отвращаются, развращаются. Правда есть первое, главное условие действительности духовного слияния, и потому она есть первое условие воспита­ния. А чтобы не страшно было показать детям всю правду своей жизни, надо сделать свою жизнь хоро­шей или по крайней мере менее дурной. И потому вос­питание других включает в воспитание себя, и другого ничего не нужно.

Воспитание есть воздействие на сердце тех, кого мы воспитываем. Воздействовать же на сердце можно только гипнотизацией, которой так подлежат дети, – гипнотизацией, заразительностью примера. Ребенок увидит, что я раздражаюсь и оскорбляю людей, что я заставляю других делать то, что сам могу сделать, что я потворствую своей жадности, похотям, что я избегаю труда для других и ищу только удовольствия, что я гор­жусь и тщеславлюсь своим положением, говорю про других злое, говорю за глаза не то, что говорю в глаза, притворяюсь, что верю тому, во что не верю, и тысячи, тысячи таких поступков или поступков обратных: кро­тости, смирения, трудолюбия, самопожертвования, воздержания, правдивости, – и заражается тем или другим во сто раз сильнее, чем самыми красноречи­выми и разумными поучениями. И потому все или 0,999 воспитания сводится к примеру, к исправлению и со­вершенствованию своей жизни.

Так что то, с чего вы начали внутри себя, когда мечтали об идеале, т. е. о добре, достижении которого несомненно только в себе, к тому самому вы приведены теперь при воспитании детей извне. То, чего мы хотели для себя, хорошенько не зная зачем, то теперь вам уже необходимо для того, чтобы не развратить детей.

От воспитания обыкновенно требуют и слишком много, и слишком мало. Требовать того, чтобы воспи­тываемые выучились тому-то и тому-то, образовались, как мы разумеем образование, – это невозможно; так же невозможно и то, чтобы они сделались нравствен­ными, как мы разумеем это слово. Но совершенно воз­можно то, чтобы не быть самому участником в развра­щении детей (и в этом не может помешать ни жене муж, ни мужу жена), а всею своею жизнью, по мере сил своих, воздействовать на них, заражая их приме­ром добра.

Я думаю, что не только трудно, но невозможно хорошо воспитать детей, если сам дурен, и что воспи­тание детей есть только самосовершенствование, ко­торому ничто не помогает, как дети. Как смешны тре­бования людей, курящих, пьющих, объедающихся, не работающих и превращающих ночь в день, о том, что­бы доктор сделал их здоровыми, несмотря на их нездо­ровый образ жизни, так же смешны требования людей научить их, как, продолжая вести жизнь ненравствен­ную, можно было бы дать нравственное воспитание детям. Все воспитание состоит в большем и большем сознании своих ошибок и исправлении себя от них. А это может сделать всякий и во всех возможных ус­ловиях жизни. И это же есть и самое могущественное орудие, данное человеку для воздействия на других людей, в том числе и на своих детей, которые всегда.невольно ближе всего к нам.

Толстой Л.Н. Пед. соч. СПб., 1912. С. 346-348.

АДЕЛАИДА СЕМЕНОВНА СИМОНОВИЧ (1844-1933)