Вероятно, это же касается и режиссера первого гэдээровского вестерна Йозефа Маха? Что Вы можете о нем рассказать?

Режиссер Йозеф Мах (справа) и актер Ханьо Хассе во время съемок

Йозеф Мах был человек очень интересный. Когда ДЕФА собралась снимать первый «индейский фильм», ни один режиссер студии не хотел этим заниматься. Они говорили: «Ну, что это, какие-то индейцы… Мы хотим заниматься большим искусством!» И тогда за фильм взялся чешский режиссер Йозеф Мах, очень хороший человек. Он, кстати, предусмотрительно взял с собой чешского кинооператора Ярослава Тузара. Оба, так сказать, «воробьи стреляные», имевшие большой опыт в приключенческом жанре. Подчеркну, что работать с Махом было одно удовольствие. Он всегда что-то предлагал, что-то выдумывал или добавлял, часто обсуждая это с нами. Жена Маха называла его «Пепико». Бывало так, я спрашивал: «Ну, Пепико, как будем делать? Может так?» Он отвечал: «Ну, да, да… давай, делай так!» И это было здорово. Отличная работа! Такого «экшен»-фильма про индейцев никто раньше в ГДР не снимал. Это был чистой воды эксперимент. Либо пан, либо пропал. И Йозефу Маху это удалось. Да и для меня тоже это был большой успех. Я сыграл главную роль, впервые попал на киноэкран в ГДР. Я думал, что, вот, сняли фильм, и на этом все. Но на премьере я увидел огромное количество людей. Все, что мне пришлось пережить, просто невероятно. Только я прилетел обратно, еще не распаковал чемоданы, а уже снова телефонный звонок. Руководитель съемок Ханс Малих: «Только не отказывайся! Мы делаем следующий фильм!» Я ответил: «Хорошо. После всего пережитого я, конечно, согласен». Так уж случилось, что 12 «индейских фильмов» сняли потом почти один за другим. Но большая заслуга Йозефа Маха, что именно первый фильм получился.

– В «Сыновьях Большой Медведицы» была сцена поединка Токей-Ито с Громом Гор, которого играл Милан Яблонский…

Да, верно. Милан Яблонский, как и я, учился в академии физкультуры. Благодаря этому очень многое в фильме мы могли делать вместе.

Гойко Митич против Милана Яблонского в фильме «Сыновья Большой Медведицы» (1966)

А Вы не помните точно, где снимали ту сцену поединка? В нынешней Боснии?

Тогда это была Югославия. Место расположено выше Дубровника, в районе долины Зупци, недалеко от Требинье. Но вот точнее назвать не могу. Помню, что там был луг. Какую-то часть еще доснимали в ГДР. Мы тогда во время съемок очень много разных мест посетили. У меня, к сожалению, не было цели запомнить все названия. Мы – актеры, больше были озабочены тем, чтобы все подготовили, чтобы грим лежал на месте… Иногда просто спали в дороге… Поэтому далеко не всегда можно точно назвать те места, где мы были.

А реку Миссури?

Миссури… Ее снимали в разных местах. Сцена, когда индейцы заходят в воду и собираются переправиться вместе со своим скарбом, — это окрестности Потсдама. Местечко называется Капут. Панорама реки на экране, когда звучит мелодия и женский вокал поет: «О, Миссури, верни мне моего любимого…» — это река Дунаец (в нашем прокате песню вырезали, а река Дунаец протекает вдоль нынешней словацко-польской границы). Да, сняли в разных местах, а потом смонтировали.

Кадр из фильма «Сыновья Большой Медведицы» (1966)
/ Место съемок: Капут, окрестности Потсдама

В следующем Вашем фильме «Чингачгук – Большой Змей» есть сцена, где Вы стоите у дерева в плену у гуронов. В Вас летят стрелы, они впиваются в ствол в миллиметрах от Вашего лица, но Вы даже не моргаете. Как удалось так правдоподобно все это снять?

Это кинотрюк. Стрел было восемь-десять. У каждой с обоих концов имелись два маленьких колечка. Через них продевалась тонкая проволока или леска, специально покрашенная так, чтобы быть незаметной для зрителя. Ее крепили к дереву с одной стороны и натягивали на некотором расстоянии от ствола, у которого я стоял. Стрелки пускали стрелу за стрелой, которые скользили точно вдоль натянутых лесок по своим направлениям. Крупным планом показывали момент, когда стрелы впивались в ствол надо мной, позади и сбоку. Все это, конечно, было не так просто. В первом дубле одна стрела сорвалась, завертелась, задела мне голову, нос… Понятно, что я выругался… Дубль был испорчен. Пришлось переснимать, а мне — смотреть на эти стрелы, которые, казалось, летят прямо в глаз. Но во второй раз обошлось. Эта сцена в студии потом не монтировалась. Как сняли, так и показали.

Г

ойко Митич в вестерне «Чингачгук — Большой Змей» (1967) / Кадр из фильма