Конец очарования и давление групповых норм

Теперь группа счастлива, сплочена и расслаблена. Царит атмосфера коллективного самоуправления.'Любое напряжение разряжается шуткой и смехом. Усилия направляются на улаживание разногласий, поддержание атмосферы гармонии. Это время веселья и поэзии. Наблюдается групповое творчество. На встречах появляются кофе и печенье, организуются вечеринки. Решения принимаются единогласно, так как каждый должен быть счастлив.

Однако слишком тесная идентификация с группой ведет к анонимности и утрате чувства личной ответственности за поступки, т. е. к деиндивидуализации и ослаблении? самоконтроля. Необходимо подчеркнуть, что вопросы, по которым принимаются столь единодушные решения — не те, которые в действительности больше всего волнуют членов группы. Поэтому непосредственность, игры и удовольствия постепенно идут на убыль. Это и неудивительно, ведь глубоко положительные чувства выражать значителино труднее и опаснее, чем негативные, так как откровенное выражение дружбы и любви делают человека открытым и крайне уязвимым.

На этом фоне начинают формироваться жесткие групповые нормы, к соблюдению которых принуждают всех членов группы. Стабильность мнений, разделяемых всеми членами группы, облегчает внутригрупповое общение и поддерживается ограничением личной свободы каждого. Какое-то время это ограничение свободы еще не ощущается или может даже на первых порах устраивать, но постепенно у некоторых участников нарастает неудовлетворенность. Это неблагоприятно влияет на внутригрупповые контакты, и компания разваливается на обособленные группки.

Солидарность и гармония становятся иллюзорными, но еще некоторое время группа цепляется за эти иллюзии. Затем ущемленность отдельных членов, из-за необходимости идти на значимые для себя" компромиссы дпя поддержания атмосферы общей гармонии, начинает выступать отчетливо. Дальнейшее нахождение в группе, где надо сохранять единогласие, означает попную потерю себя, принесение в жертву своей личности. Подобная тотальная включенность вызывает страх снижения самооценки, поскольку все отчетливее замечаются индивидуальные особенности. На этом этапе участники начинают остро воспринимать различия между собой, но, пройдя трудный путь группового развития, не связывают теперь эти различия с примитивной оценкой «хорошо» или «плохо»

Наступает период распада и дестабилизации групповых ценностей. К этому моменту участники созрели для того, чтобы рассматривать различия не в эмоциональном, а в рациональном плане, понимая, что согласие достигается не принуждением, а договоренностью, компромиссом в дискуссии. Все это ведет к лучшему пониманию друг друга, и коммуникация налаживается уже на новом фундаменте. За счет расширения ассортимента способов взаимодействия снимаются ограничения, определившиеся ранее ролевыми ожиданиями, а не личностными особенностями. Эти изменения происходят в результате смены позиции, за счет перехода от одних установок и ценностных ориентации к другим.

Таким образом, для изменения внутренних установок (которые и определяют направленность будущих поступков) необходимо создать ситуацию диссонанса. Для этого человека

надо поставить в условия, когда под  давлением обстоятельств или людей должен совершить поступок, не согласующийся или не вполне согласующийся с его прежними установками и убеждениями. Тогда, для уменьшения возникшего и раздражающего его диссонанса, автоматически включается подсознательное изменение первоначальной установки в духе ее приспособления к совершенному поступку. Важно подчеркнуть, что изменение установки легче всего происходит в ситуации наименьшего внешнего принуждения. Если человек не отождествляет себя со своим поступком (например, если поступок был анонимным, совершен по принуждению или в таких коллективных решениях, когда мера индивидуальной ответственности неясна), то когнитивный диссонанс может не возникнуть. В этом случае, когда внешний нажим ослаблен, человек возвращается к своей первоначальной установке и ведет себя по-прежнему.