Глава II. Организация строевых частей артиллерии и новые формирования 9 страница

Большинство батарей для стрельбы по воздушному флоту имело на вооружении 76- мм полевые пушки обр. 1900 г., но были батареи и с 76- мм пушками обр. 1902 г., и с 75- мм морскими пушками в 50 калибров, и даже с поршневыми пушками обр. 1895 г. (вскоре после сформирования батарей замененными 76- мм пушками).

Много батарей для стрельбы по воздушному флоту была организовано путем переформирования ополченских батарей.

Всего было сформировано около 200 номерных 4-орудийных батарей для стрельбы по воздушному флоту с 76- мм пушками на разных неподвижных установках. Из них только четыре [138] батареи сформированы в 1915 г. (в 1914 г. не формировались), все же остальные были сформированы в 1916—1917 гг. после создания при ставке Упарта.

В конце 1915 г. были сформированы только две «автомобильные батареи для стрельбы по воздушному флоту». Формирование первой такой батареи производилось при офицерской артиллерийской школе. Батарея была вооружена четырьмя зенитными 76- мм пушками обр. 1914 г., установленными на специально приспособленных бронированных автомобилях; те же автомобили служили одновременно и зарядными ящиками (в каждом автомобиле помещалось по 64 патрона). Кроме того, в батарее состояло: 4 бронированных автомобиля — зарядных ящика, в каждом автомобиле возилось по 96 патронов и около 330 кг бензина и масла; 3 легковых автомобиля для офицеров и команды связи (остальные солдаты размещались: на орудийных автомобилях — по 6 орудийных номеров и по 2 шофера и на автомобилях-зарядных ящиках — по 3 солдата и по 2 шофера); 4 мотоциклета для разведчиков и 1 автомобиль — кухня-цейхгауз.

Бронировка автомобилей состояла из щитовой стали 3 1/2 мм толщины, предохраняющей шоферов, прислугу и жизненные части машины от шрапнельного и дальнего ружейного огня.

Командиром 1-й автомобильной батареи для стрельбы по воздушному флоту был назначен инициатор ее создания капитан Тарновский.

По поводу формирования этой батареи в докладе ГУГШ 128 сентября (11 октября) 1914 г. Военному совету говорилось, между прочим, что при стрельбе по воздушному флоту из зенитных пушек обр. 1914 г. «возможно достигнуть быстрых и положительных результатов, имея в виду, что по разработанной Тарковским новой теории стрельбы поражение летательных аппаратов происходит не разрывом отдельной шрапнели, а целой сферой разрывов от нескольких шрапнелей. Командование батареей на войне самим изобретателем даст ему возможность получить ценный материал для дальнейшего усовершенствования системы на основании боевого опыта».{188}

Батарея Тарковского находилась во время войны на Северном фронте в районе Двинск — Рига. Кадры для новых формирований автомобильных и других батарей для стрельбы по воздушному флоту по большей части обучались при 1-й батарее под руководством Тарковского.{189}

Всего за время войны было сформировано лишь девять автомобильных зенитных батарей. Между тем к концу декабря 1916 г. минимальная потребность в зенитных батареях определялась Упартом так: на каждый корпус по одной 4-орудийной зенитной батарее; сверх того, для каждой армии — по три и для каждого фронта по четыре таких батареи. Всего требовалось 146 зенитных батарей с 584 орудиями. [139]

Таблица 13. Формирование батарей для стрельбы по воздушному флоту в 1914—1917 гг.

 

Название батарей	Число батарей	Число и образцы орудий
		76- мм полевые пушки		76- мм зенитные пушки обр. 1914 г.	75- мм пушки в 50 калибров
		обр. 1900 г.	обр. 1902 г.
1914 г.{190}
1, 2 и 3-я противосамолетные батареи		—	—	—	2
1915 г.{191}
Отдельная батарея для обороны царской резиденции от воздушных аппаратов{192}	1	12		4	—
1, 2-я и отдельная автомобильные батареи для стрельбы по воздушному флоту	2	—	—	8	—
1, 2, 3 и 4-я отдельные легкие 4-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	4	16	—	—	—
1916 г.{193}
5—18, 22, 23, 24 и 26-я отдельные легкие батареи для стрельбы по воздушному флоту	18	72	—	—	—
19, 20, 27 — 84-я позиционные легкие 4-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	60	240	—	—	—
3 — 7-я отдельные автомобильные батареи для стрельбы по воздушному флоту	5	—	—	20	—
1, 2 и 3-я отдельные бронированные 4-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	3	—	—	—	12
4-я противосамолетная батарея	1				4
Автомобильная отдельная команда для стрельбы по воздушному флоту{194}	1/4	—	—	—	1 [140]
Батальон Петроградской крепостной артиллерии для обороны столицы от воздушного флота	—	—	—	—	—
1917 г.{195}
126—144, 167, 169-193, 196 — 203-я отдельные легкие батареи для стрельбы по воздушному флоту{196}	53	120	92	—	—
85—125, 145 — 163-я позиционные легкие 4-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	60	240		—	—
8-я и 9-я автомобильные батареи для стрельбы по воздушном флоту	2	—	—	8	—
1 — 10-я железнодорожные 2-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	10	—	—	20	—
Кавказские две позиционные 4-орудийные и тринадцать позиционных 2-орудийных батарей для стрельбы по воздушному флоту	15	34	—	—	—
Отдельная 75- мм батарея для стрельбы по воздушному флоту	1	—	—	—	—
164, 165 и 166-я Свеаборгские 4-орудийные батареи для стрельбы по воздушному флоту	3	12	—	—	—
68-я Черноморская батарея для стрельбы по воздушному флоту	1	4	—	—	—
Ботническая позиционная батарея для стрельбы по воздушному флоту	1	4	—	—	[141]
1, 2 и 3-я отдельные ездящие батареи для стрельбы по воздушному флоту {197}	3	—	—	12	—
Батарея офицерской артиллерийской школы для стрельбы по воздушному флоту{198}	1	8	4	4	—
Всего в 1914—1917 гг.	247 1/4	762	96	76	33

 

Из табл. 13 видно, что всего за время войны было сформировано 247 1/4 батарей для стрельбы по воздушному флоту, на вооружении которых состояло 967 пушек разных образцов, из них зенитных 76- мм пушек обр. 1914 г. было только 76, одна автомобильная зенитная французская 75- мм пушка с командой, присланной на русский фронт из французской армии, и 32 морских 75- мм пушки в 50 калибров, приспособленных для зенитной стрельбы. Из 76 зенитных пушек обр. 1914 г. поставлено было на автомобили лишь 36 пушек (9 батарей), 20 пушек были назначены на вооружение десяти железнодорожных 2-орудийных батарей, которые стали сформировываться уже в 1917 г. (в том числе так называемый «стальной дивизион Путиловского завода»). Причем 6, 7 и 8-я железнодорожные батареи для стрельбы по воздушному флоту были готовы [142] к отправке на фронт лишь 27 ноября (10 декабря) 1917 г., а приказ ставки о сформировании 9-й и 10-й таких же батарей состоялся лишь 2 (15) декабря 1917 г., т. е. в то время, когда война на русском фронте фактически закончилась. Наконец, 12 зенитных пушек обр. 1914 г. были даны в октябре 1917 г. на вооружение 1, 2 и 3-й так называемых отдельных ездящих батарей для стрельбы по воздушному флоту. Орудия в этих батареях были поставлены на подвижные деревянные платформы.{199} По 4 зенитных 76- мм пушки на позиционных установках имели: батарея для обороны Царского Села (Пушкина) и батарея офицерской артиллерийской школы.

Таким образом, можно считать, и то с некоторой натяжкой, что во время войны русская армия имела на фронте не более 25 зенитных батарей с 70—75 специальными орудиями 76—75- мм калибра для стрельбы по воздушным целям, т. е. гораздо меньше того минимального числа зенитных батарей, какое считалось необходимым иметь (146 батарей с 584 орудиями).

Что же касается остальных 220 батарей для стрельбы по воздушному флоту с приспособленными полевыми 76- мм пушками обр. 1900 и 1902 гг. на неподвижных установках, то их нельзя считать «зенитными» вследствие малой эффективности стрельбы из этих пушек по быстро летящим целям.

Для того чтобы сбить один самолет германской и французской артиллерии, требовалось в среднем выпустить от 3000 до 11000 выстрелов даже при стрельбе из специальных зенитных орудий; при стрельбе из приспособленных орудий требовалось произвести выстрелов в 3—4 раза больше, т. е. в этом случае поражение быстро летящего самолета можно считать удачной случайностью.

Артиллерия ближнего боя

В русской артиллерии к началу первой мировой войны на вооружении не имелось орудий батальонной и полковой артиллерии для непосредственного сопровождения пехоты в бою. О специальных «траншейных» пушках до войны вовсе не думали. Вообще орудиям «ближнего боя» — минометам, бомбометам и пр. — не придавали сколько-нибудь серьезного значения не только в «полевых» боях, к которым почти исключительно и готовились, но и в осадных операциях. В качестве единственных представителей таких орудий для осадных операций предназначались имевшиеся в русских крепостях слабая медная «полупудовая» мортира Кегорна и 34- лин. нарезная мортира.

Между тем об орудиях «ближнего боя» не только упоминалось в курсах артиллерии и фортификации того времени (эти орудия признавались необходимыми в последнем периоде осадной войны, когда осадные работы приближаются к гласисам [143] укреплений), но необходимость их подтвердилась осадой Порт-Артура в русско-японскую войну.

«Траншейная» артиллерия понадобилась вообще в длительные периоды той же войны с окапыванием и укреплением противников вблизи друг от друга, когда приходилось стрелять из траншей в траншеи на расстоянии каких-нибудь 500 м и когда для этой цели обыкновенная артиллерия со своими большими начальными скоростями и тяжелыми системами оказывалась непригодной. Во время войны с Японией выяснилось, что система «траншейной» артиллерии должна быть легкой, разборной, переносной, должна иметь сильный фугасный снаряд, небольшую начальную скорость (около 100 м/сек), но достаточную меткость огня при крутой траектории. Начало такой артиллерии было положено русскими в 1904—1905 гг., т. е. за 10 лет до первой мировой войны; тогда уже применялась. стрельба минами и другими снарядами из орудий ближнего боя, причем способы этой стрельбы вырабатывались самими войсками импровизированными средствами в траншеях и окопах. Известный русский артиллерист, защитник Порт-Артура Л. Н. Гобято, в «Артиллерийском журнале» 1906 г. № 8 указывал на успешную стрельбу из 47- мм морских пушек шестовыми минами с 6 кг влажного пироксилина при обороне Высокой горы в Порт-Артуре.

К началу войны 1914 г. только одна германская армия имела на вооружении минометы, которые предназначались первоначально для поддержки саперных войск в борьбе за сильно укрепленные пункты.

Что касается орудий ближайшей поддержки пехоты в бою, то для этой цели русские артиллеристы не предполагали создавать батальонную, полковую или какого-либо другого вида артиллерию. Предполагалось, что эти задачи будет решать 76- мм пушка, надеясь, что малоподвижность этой пушки возместится ее дальнобойностью и меткостью. Некоторые же предполагали, что конная артиллерия могла бы в маневренных боях, будучи подвижной, неожиданно появиться под прикрытием своей конницы против флангов противника и поражать его продольным огнем, что позволило бы подвести атакующую пехоту почти вплотную к противнику, без особого риска поражения ее своим огнем. Наконец, считали, что горная пушка ввиду ее легкости могла бы до некоторой степени выполнять задачу сопровождения пехоты, так как при небольшом весе пушки с лафетам (обр. 1909 г. — 624 кг, обр. 1904 г. — 330 кг) она могла передвигаться на небольшое расстояние даже усилиями людей. Но при этом упускали из виду, что имелось ничтожное количество конных и еще меньше горных батарей (84 конных и 45 горных). Кроме того, конная артиллерия вследствие чрезмерного веса пушки была мало способна к быстрому маневрированию на больших пространствах. [144]

В действительности в начале маневренного периода войны 1914 г. искусные действия 76- мм легких пушек с больших и в особенности со средних дальностей позволяли пехоте удачно, с небольшими сравнительно потерями, атаковать противника. При этом в большинстве случаев не требовалось от артиллерии сопровождения пехоты колесами для поддержки огнем с небольших дальностей. Редкие попытки сопровождать пехоту в бою колесами если и бывали, то как и следовало ожидать, не достигали цели, так как шестерочная упряжка лошадей, необходимая для перевозки полевой 76- мм пушки, являлась хорошей целью для неприятельской артиллерии и пулеметов.

Конная артиллерия действовала со своей кавалерией и пехоте вообще помогала редко. Исключением бывали случаи, когда конные батареи, появляясь против фланга противника, обстреливали его продольным огнем и тем оказывали существенную поддержку своей пехоте.

Горная артиллерия довольно хорошо служила для ближайшей поддержки непосредственного сопровождения пехоты в бою, особенно при действиях на пересеченной и лесисто-болотистой местности, причем для сопровождения пехоты пушку с лафетом (без запряжки) перетаскивали иногда за пехотой на руках. Но горной артиллерии в русской армии было слишком мало, даже на Юго-Западном фронте, где она была нужна для действия в горах — на Карпатах.

Русская 9-я армия, занимая в марте 1917 г. на Юго-Западном фронте 247 км гористой местности, имела только 16 горных батарей, которые на столь широком фронте не могли, разумеется, оказывать должное содействие своей пехоте.{200}

Необходимо было недостаток горных батарей возместить штурмовыми полевыми батареями. Между тем ни штурмовых, ни траншейных батарей русская армия в начале войны не имела.

В маневренный период войны, когда в конце 1914 г. стал ощущаться «снарядный голод», огонь неподавленной неприятельской артиллерии наносил большие потери наступающей пехоте. При подходе к атакуемому противнику пехота попадала под огонь его пулеметов. С удаленных наблюдательных пунктов командиров батарей пулеметы противника не были видны. Телефонный провод, идущий от командиров батарей к поддерживаемой ими пехоте, часто перебивался снарядами или рвался своими же войсками, а иногда его нехватало, вследствие чего связь с передовыми наблюдателями и частями нарушалась, и пехота предоставлялась самой себе. Попытки артиллерии переменить позицию, чтобы быть возможно ближе к пехоте и действовать с ней в неразрывной связи, не удавались. Наконец, вследствие чрезвычайкой отлогости траектории 76- мм полевой [145] пушки нельзя было вести огонь по противнику, когда своя пехота подходила к нему ближе 200—300 м, во избежание ее поражения. Поэтому получалось так, что в самый критический момент боя, когда пехота могла броситься в атаку, она лишалась огневой поддержки артиллерии и безнаказанно расстреливалась неприятельскими пулеметами.

В общем уже в конце 1914 г. выяснилась острая необходимость иметь артиллерию сопровождения, которая могла бы всюду следовать за своей пехотой, быть с нею органически связанной и способной ее поддерживать огнем при любых обстоятельствах. Когда же в 1915 г. война приняла явно позиционный характер, армия настойчиво стала требовать придачи пехоте специальных орудий для уничтожения пулеметов и легкой артиллерии, которые обнаруживались в неприятельских окопах лишь непосредственно перед атакой и наносили огромные потери пехоте. Для сопровождения пехоты требовались орудия, отличающиеся большой меткостью, хотя бы на малых дальностях, и легкостью, позволяющей перетаскивать их на колесах вручную двум — четырем солдатам или переносить в разобранном виде.

Распоряжением армейского и фронтового командования стали придавать пехотным частям орудия небольшого калибра. Весной 1915 г. начальник штаба Северного фронта телеграфировал наштаверху, что «47- мм пушки признаются самым действительным средством для подбивания неприятельских пулеметов».{201} Через год после того главком Западного фронта просил дать фронту возможно больше не только 47- мм пушек Гочкиса, но и 76- мм горных пушек, так как надобность в них для борьбы с пулеметами весьма велика.{202}

С развитием позиционной войны, когда началась борьба по уничтожению оборонительных сооружений на сближенных укрепленных участках позиций, пехоте потребовалось иметь в районе своих передовых окопов орудия большой мощности, навесного действия и в то же время достаточно легкие для свободного перемещения за пехотой; этим условиям могли удовлетворять орудия ближнего боя, т. е. траншейные орудия — бомбометы и в особенности минометы крупного калибра.

Наконец, помощь артиллерии пехоте потребовалась не только для прорыва укрепленной полосы, но и для своевременного прочного закрепления занятых позиций неприятеля. Эта последняя задача, как показал опыт позиционной войны, оказалась чрезвычайно трудной. Пехота, захватившая неприятельские позиции, вследствие понесенных ею больших потерь, перемешивания и разобщения отдельных частей и в связи с этим — утраты надлежащего командного управления, бывает обыкновенно настолько расстроенной и неустойчивой, что оказывается не [146] в состоянии удержать за собой завоеванную территорию без немедленной поддержки со стороны артиллерии, в то время как последняя, оставаясь на своих прежних позициях, не может оказывать такой поддержки пехоте.

Все это заставило серьезно задуматься над вопросом о придаче пехоте таких частей артиллерии, которые были бы с ней органически связаны и действовали бы в бою плечо к плечу, немедленно отвечая на все ее запросы и решая огнем поставленные ею боевые задачи.

Ставка главковерха впервые подняла вопрос об изготовлении траншейных орудий в июле 1915 г. следующей телеграммой в ГАУ: «По сведениям нашего военного агента в Швейцарии, заводом Шкода изготовляется легкое переносное орудие калибром в 35 мм, особенно пригодное для стрельбы из линии пехотных окопов; огонь этот весьма действителен по пулеметам. Во Франции, по официальным данным, войска также широко снабжаются мелкокалиберной артиллерией, частью изготовленной вновь. Небольшое количество пушек мелкого калибра, имеющихся в морском ведомстве, уже использовано нами; неоднократно приходилось отказывать войсковым начальникам в просьбах о высылке им таковых орудий. Представлялось бы желательным изготовить и у нас специальные мелкокалиберные пушки для нужд позиционной борьбы».

В том же 1915 г. членом Арткома Розенбергом был спроектирован образец 37- мм траншейной пушки и приступлено к изготовлению таких пушек. Кроме того, были заказаны в Америке 37- мм пушки системы Маклена.

Заказы на 37- мм пушки, как и все прочие, выполнялись крайне медленно. Между тем войска настойчиво требовали подачи им траншейных пушек такого образца, чтобы они были легко разбирающиеся и легко переносимые, удобно помещающиеся для стрельбы в пулеметных гнездах, имеющие пехотный прицел и легко обслуживаемые самой пехотой (а не артиллеристами). Траншейная пушка Розенберга обр. 1915 г. отвечала этим условиям: разбиралась на три части — ствол орудия со щитом (вес около 74 кг), лафет с нижним щитом (около 82 кг) и колеса (около 25 кг), устанавливалась в любом пулеметном гнезде, имела пехотный прицел и могла обслуживаться пехотой. При стрельбе на 1000—1200 шагов траншейная пушка Розенберга отличалась хорошей меткостью и достаточной пробивной способностью по щитам орудий и пулеметов.

Впервые указания о применении «отдельных штурмовых батарей», вооруженных 76- мм штурмовыми пушками обр. 1910 г., взятыми из крепостей, были объявлены приказом ставки 1 (14) марта 1916 г. Согласно приказу 22 февраля (6 марта) того же года, было сформировано 18 таких батарей за № 1—18. В батарее полагалось иметь по 8 пушек. В бою рекомендовалось располагать по два и даже по одному орудию (поэтому на каждое [147] орудие полагалось по два фейерверкера{203}, способных самостоятельно вести огонь); дальнобойность допускалась до 3,2 км, скорострельность — до 15 выстрелов в минуту. Батареи придавались артиллерийским бригадам. Назначение «отдельных штурмовых батарей»: скорая стрельба на небольшие дальности по открытым целям в решительные моменты боя; сопровождение пехоты при атаке «для непосредственной поддержки и закрепления взятых участков неприятельской позиции». Для борьбы с дальнобойной артиллерией батареи эти не предназначались.

Штурмовая 76- мм пушка обр. 1910 г. перевозилась четверкой лошадей (вес системы с передком около 1 т); поэтому для сопровождения пехоты при атаке она была мало пригодна.

Приказом ставки 23 декабря 1916 г. объявлены были новый штат отдельных штурмовых полевых батарей (в батарее 8 орудий, 4 зарядных и 8 парковых ящиков, 24 патронные повозки, 2 телефонные двуколки) и новые «Указания» об их службе взамен «Указаний», объявленных в приказе от 1 (14) марта.

Полевые штурмовые батареи могут быть использованы, — говорилось в новых «Указаниях», — как при наступлении, так и при обороне. Размещаются они повзводно и даже поорудийно для получения главным образом флангового и перекрестного огня. Сопровождают пехоту для непосредственной поддержки атаки и закрепления взятых участков неприятельской позиции, выдвигаются на руках (вес орудия в боевом положении без передка около 1/2 т) или при помощи передков лошадьми, смотря по обстановке. Допускается скорострельность 15 выстрелов в минуту, дальность — до 2,5 км. При обороне назначаются для фланкирования подступов и отражения атак на близких дистанциях. Огонь открывается для непосредственной поддержки атаки, для отражения контратак при закреплении взятых участков неприятельской позиции и для отражения атак противника. Для борьбы с артиллерией не предназначаются. Пристрелочные выстрелы ведутся одновременно со стрельбой легких и горных орудий, чтобы отвлечь внимание противника от мест расположения штурмовых орудий. Патрон специальный или горной пушки обр. 1904 г. Горными патронами обр. 1909 г. стрелять нельзя, так как они дают начальную скорость больше 274 м в секунду. Батареи придаются артиллерийским бригадам, командиры которых контролируют их боевую готовность и, по указанию старших начальников и по соглашению с соответствующими начальниками участков, принимают меры к правильному использованию штурмовых батарей в бою, заботятся о боевом питании и прочем снабжении. При наличии в батарее только двух офицеров (кроме командира) и использовании батареи повзводно и даже поорудийно «Указания» обращали внимание на необходимость подготовки орудийных фейерверкеров, как [148] начальников, могущих вести самостоятельный огонь своих взводов или орудий.

К 1917 г., ко времени созыва в Петрограде междусоюзнической конференции, ставка (Упарт) установила следующую норму снабжения армии траншейными пушками 37- мм калибра системы Розенберга обр. 1915 г. или системы Маклена: каждый пехотный полк обеспечивается батареей в 4 траншейные пушки. По этому расчету на 687 полков требовалось 2748 траншейных 37- мм пушек. Между тем к январю 1917 г. в армии состояло всего около 450 разных траншейных орудий, в том числе: 76- мм штурмовых обр. 1910 г. — 144 (18 батарей), 47- мм пушек Гочкиса — 93 и траншейных 37- мм пушек Розенберга и Маклена — лишь около 200.

Вследствие недостатка специальных орудий задачи артиллерии траншейной и сопровождения ложились на полевую легкую, конную и в особенности на горную артиллерию, если последняя оказывалась в составе того или иного войскового соединения. Для обстрела неприятельских орудий ближнего боя или для обстрела фланговым огнем важных подступов 76- мм пушки выдвигались в передовые окопы или в ближайший к ним район, причем для обстрела подступов при обороне огонь открывался только с переходом противника в наступление.

В начале января 1917 г. помощник наштаверха сообщал военному министру Беляеву, что на совещании главнокомандующих фронтами в декабре 1916 г. возбуждался вопрос о необходимости скорейшего снабжения армии средствами ближней борьбы: траншейными легкими пушками мелкого калибра (главным образом для борьбы с пулеметами) и в особенности о необходимости развития производства минометов, которые являются отличным средством для разрушения искусственных препятствий и окопов и для сильного морального воздействия на противника. «В прежние операции главкоюз тоже указывал, — сообщалось Беляеву, — на необходимость интенсивного снабжения пехоты, в особенности минометами и пушками». Указывалась минимальная норма — 2 миномета на батальон и 2—4 траншейные пушки на полк. «Целесообразность этих орудий борьбы подтверждается применением их в значительных размерах как нашими союзниками, так и врагами. Наша пехота настойчиво требует минометы, считая их как бы своей артиллерией. При усилении снабжения минометами возможно сократить производство бомбометов, которые как орудия борьбы в значительной степени уступают минометам». Так заканчивалось письмо помощника наштаверха.{204}

Через несколько дней военный министр ему ответил, что на фронт подано уже 1440 минометов (58- мм Дюмезиля 1202 и 47- мм Лихонина 228) и 37- мм траншейных пушек Розенберга 137 и что к весне еще будет подано легких минометов 1245 [149] (20- мм, 47- мм и 68 мм), а тяжелых лишь 183 (89- мм Ижорского завода 12 с 1200 выстрелами, 94,5- мм японских 21 с 900 выстрелами и 6- дм. мортир Эрхарда 150 с 30000 выстрелов) и 37- мм траншейных пушек 160 (Розенберга 150 и Максим-Норденфельда 10) по 1000 выстрелов на каждую пушку.

«Тяжелые минометы, — сообщал военный министр Беляев наштаверху, — являются уже настоящими артиллерийскими орудиями, их можно готовить только на орудийных заводах в ущерб другим орудиям (лишь десятками в месяц). Союзники сами имеют тяжелые минометы единицами, много десятками, а потому не обещают их нам в сколько-нибудь значительном количестве».{205}

В мае 1917 г., согласно приказу ставки, формировались девять отдельных скорострельных 8-орудийных траншейных батарей с 47- мм пушками Гочкиса, выделенными из отдельной морской артиллерийской бригады особого назначения; но затем через 2 месяца, в июле, формирование этих батарей было отменено и вместо них сформированы были лишь две траншейные пехотные команды с теми же пушками.

Из сформированных в 1916 г. 18 отдельных траншейных батарей батареи № 3, 7, 8, 10 и 13 по приказу ставки в июне 1917 г. были перевооружены 76- мм короткими пушками обр. 1913 г. (на неразъемном горном лафете обр. 1909 г.) и названы «отдельными штурмовыми горными батареями». Эти короткие пушки несколько тяжелее 76- мм траншейных пушек обр. 1910 г. (вес системы в боевом положении пушки обр. 1913 г. около 615 кг, а пушки обр. 1910 г. — 540 кг), но балистические качества их гораздо выше (предельная дальность их — шрапнели 5335 м и гранаты 7040 м, тогда как у пушки обр. 1910 г. она для шрапнели и гранаты равна лишь 2560 м).

Последней, сформированной уже в ноябре 1917 г., была 19-я отдельная штурмовая горная батарея (с короткими 76- мм пушками обр. 1913 г.).

Потребность в бомбометах и минометах в ходе войны быстро возрастала. Бомбометы со снарядами преимущественно осколочного действия применялись для поражения защитников окопов, минометы с минами преимущественно фугасного действия служили для разрушения блиндажей и проволочных заграждений.

Ввиду относительно несложной конструкции этих орудий изготовление их началось в 1915 г. кустарным способом в ближайших к фронту мастерских по образцам нескольких таких орудий, захваченных нашими войсками у немцев. Затем стали поступать случайные и бессистемные требования от войск в ГАУ, которые первое время не давали достаточно ясного представления о том, каким именно условиям должны удовлетворять бомбометы и минометы. [150]