Значение деятельности Петра I

Петр I подходил к управлению государством и преобразовани­ям в нем как к строительству дома или корабля, по выражению Е. Анисимова. Возможно, и сам Петр I не возражал бы против та­кого образа. Корабль для него был символом организованной, рас­считанной до дюйма структуры, материального воплощения чело­веческой мысли, сложного движения по воле разумного человека. Корабль вполне мог быть для Петра I моделью идеального государ­ства.

Подобные идеи были характерны для XVII в., называемого «ве­ком рационализма». Знаменитые философы того времени — Бэ­кон, Гассенди, Спиноза, Локк, Лейбниц — утверждали, что наука, опытное знание есть вернейшее средство господства человека над силами природы, что государство — это чисто человеческое уста­новление, которое разумный человек может изменять по собствен­ному желанию, совершенствовать в зависимости от целей, которые он перед собой ставит.

"Государство строят, как дом, утверждал Гоббс. Идея о человечес­кой природе государства порождала представление о том, что госу­дарство — это и есть тот идеальный инструмент преобразования общества, воспитания добродетельного подданного, т.е. идеальный инструмент, с помощью которого можно достичь «всеобщего блага».

Для XVII—XVIII вв. характерен механицизм в подходе к обще­ству, человеку и природе. Выдающиеся успехи точных и естествен­ных наук приводили к трактовке общественной жизни как процесса, близкого к механическому. Учение Декарта о всеобщей математике — единственно достоверной и лишенной мистики отрасли знания — было очень распространено: образы некоей маши­ны, действующей по точным законам механики, точного часового механизма для объяснения человека и общества были самыми по­пулярными среди государствоведов, политиков, ученых XVII — на­чала XVIII вв.

Эти идеи с разной степенью упрощения ходили по Европе, были известны в России. Несомненно, определенное влияние они ока­зали и на Петра I. Он был лично знаком с Лейбницем, хорошо знал труды Гроция и Пуфендорфа, книгу которого «О должности чело­века и гражданина» приказал перевести на русский язык.

Этот механистический подход к человеку, государству и обще­ству, к сожалению, в явной или неявной форме распространен и по настоящее время. Дискуссии о том, стихийно или продуманно, по плану, действовал Петр I, упреки в том, что нередко он действовал бессистемно, без предварительно продуманной всесторонней про­граммы преобразований, основаны скорее всего на не до конца осознанном убеждении, что такую программу составить все-таки можно и если хорошо ее разработать и постараться, то можно и осуществить. Но история не знает таких примеров. Человек и об­щество — это очень сложные самоорганизующиеся системы. Об­щество состоит из людей с разнообразными, часто разнонаправленными интересами, человек в своем поведении нередко руководствуется чувствами, а не соображениями разума. Примирить противоречивые интересы, объединить людей с совершенно разными потребностями, предусмотреть и просчитать всевозмож­ные природные, экономические, общественные и прочие послед­ствия непосильно даже самому гениальному человеку.

Петр I действовал по ситуации, активно и действенно отклика­ясь на те или иные события. К примеру, готовясь к войне со Шве­цией, он реорганизует армию по европейским образцам и на осно­ве опыта, накопленного в самой России. Для ведения войны требовалось много денег, оружия, снаряжения, а потому начинаются лихорадочные поиски источников денег, изобретаются подати, подстегивается промышленность в ущерб будущему народа (а иначе зачем разорять основу государства и общества — кресть­ян, купцов и ремесленников). Для Петра I благо Отчизны, которой он так ревностно служил, и его собственные интересы как само­держца — одно и то же, но понимание народом своего блага было другим. Не благоденствие народа было главной целью Петра I. Он много раз говорил и предписывал беречь крепостных крестьян, заботиться о них, но интересовали царя не сами по себе крестьяне, их благосостояние, а исправное несение ими податей и других повинностей ради главного дела его жизни — армии и флота, Санкт-Петербурга. Результат известен — вконец обнищавшие кре­стьяне, разоренные купцы и ремесленники. И даже когда в конце своего царствования Петр I начинает готовить реформы, стремится проводить их продуманно, поставив четкую цель и сформулировав программу (указ, регламент), а затем берется осуществлять, то из его благих порывов мало что получается, и еще ярче проявляется утопизм его намерений все предусмотреть.

Утопических мечтаний полны и предписания Петра I о развитии школ, науки, искусства, средств на которые выделялось мало, поскольку все забирали война и постоянно растущий бюрократи­ческий аппарат. (И как все это похоже на громадье наших планов в советский период.) Для Петра I характерна страсть к регламен­там, уставам: к примеру, помимо регламентов по отдельным отраслям государственного управления, он составил Генеральный регла­мент, а положения Воинского устава распространялись и на гражданскую жизнь. Петр I стремился вогнать живую жизнь в гра­нитные русла предписаний, но поток жизни не подчинялся ему. Сколько он ни предписывал не брать взяток, сколько ни грозил страшными наказаниями, бил и казнил — все продолжали брать взятки, воровать, увиливать от службы и учебы, потому что сам же Петр I создал идеальную среду для распространения этого зла, образовав гигантский бюрократический аппарат, установив госу­дарственный контроль над экономикой и всеми сферами россий­ской жизни. Точнее, сама логика развития Российского государст­ва и общества в течение XV — начала XVIII вв. привела к такому положению, и Петр I не мог и не пытался свернуть с пути, проло­женного предшественниками. Если внимательнее проанализиро­вать сущность процессов, протекавших в государственной, соци­альной и экономической сферах России в XVI — начале XVIII вв.. то становится очевидно, что произошедшие изменения носят больше количественный, чем качественный характер.

ЛЕКЦИЯ Х

ПРОСВЕЩЕННЫЙ АБСОЛЮТИЗМ ЕКАТЕРИНЫ II