Внешняя политика России в 90-е годы

Формирование концепции. Распад СССР стал важнейшим событи­ем международной жизни конца XX в., оказавшим огромное влияние на систему международных отношений. На смену биполярному миру, многолетнему противостоянию двух социальных систем должна была прийти иная организация международной жизни, отражавшая новое соотношение сил и соответствующая глобальным вызовам современ­ности.

В российском обществе осмысление посткоммунистических реа­лий проходило непросто, дискуссии о приоритетах внешней полити­ки были связаны как с оценкой состояния международных отноше­ний, так и с фундаментальными представлениями о путях будущего развития России. Некоторое время в общественном сознании царила эйфория. Политики ожидали, что радикальный поворот от конфрон­тации к сближению с западными странами автоматически изменит их отношение к России, мобилизует массированную политическую под­держку и экономическую помощь. В этих условиях ставка была сделана на ускоренную интеграцию в евро-атлантические структуры. В первой половине 90-х годов получила теоретическое обоснование и практи­ческое воплощение политика атлантизма. В основе атлантической внешнеполитической концепции лежали ориентация на западную модель развития, неконфронтационное видение современных между­народных отношений, отрицание примата силы в решении междуна­родных проблем, оптимизм в оценке развала СССР и в оценке меж­дународной ситуации. США, Западная Европа представлялись глав­ными союзниками и партнерами как на международной арене, так и в проведении демократических реформ в России.

На Западе ситуацию воспринимали иначе. Нашу страну считали проигравшей «холодную войну», не спешили устанавливать «страте­гическое партнерство» и тем более не видели Россию в качестве рав­ноправного союзника. Ей в лучшем случае отводилась роль младшего партнера, любое же проявление самостоятельности рассматривалось как рецидив советской «имперской» политики. Об игнорировании

751

интересов России свидетельствовало продвижение к ее границам НАТО, противодействие реинтеграционным тенденциям на постсо­ветском пространстве. Россия оставалась отгороженной от Запада ви­зовыми и таможенными барьерами, его рынки защищались высокими тарифами, квотами и другими регуляторами. Все это оказало отрезвля­ющее воздействие на российскую политическую элиту. Критическое отношение к атлантизму в среде политиков стало звучать все громче в середине — второй половине 1993 г.

В середине 90-х годов окрепло убеждение в том, что единствен­ным надежным ориентиром внешней политики должна стать твердая защита национальных интересов. Появился больший реализм в оцен­ке последствий распада СССР и ситуации в мире. Утверждаются пред­ставления о становлении много полярного мира, в котором абсолютно доминировать не способна ни одна, даже самая мощная держава. Ана­лиз реформ внутри России подводил к выводу о непродуктивности ко­пирования западного опыта без тщательного учета особенностей своей страны. Осознание геополитического и культурно-исторического свое­образия России возрождало интерес к идеям евразийства, которые также привлекались при обосновании внешнеполитической стратегии.

Утверждение представлений о многополярности формирующейся системы международных отношений, отход от атлантизма и переход к курсу на разновекторную внешнюю политику связывались с именем Е. М. Примакова, который в 1996 г. после отставки А. В. Козырева воз­главил российский МИД.

Проведению эффективной внешней политики препятствовала и нерешенность ряда важных организационных проблем. Одна из них была связана с уходом из МИДа опытных дипломатов на более высо­кооплачиваемые должности в частном бизнесе. Это сказалось на рабо­те внешнеполитического ведомства. Выступая на коллегии МИДа в октябре 1992 г., Б. Н. Ельцин говорил: «Во внешней политике России, к сожалению, много импровизации, непоследовательности и проти­воречивости. Есть ошибки и просчеты... Беда в том, что МИД следует за событиями и редко предвидит их. Не хватает информации, не хва­тает анализа и, главное, действий,.. Куда делись мыслители, аналити­ки, практики — все они оказались неспособными в новых условиях?.. Что тревожит? Россию воспринимают сейчас на Западе как государ­ство, говорящее только "да", государство, которое иногда не замеча­ет, как по отношению к нему другие не выполняют своих обязательств, молча снося обиды, даже оскорбления».

Изменившиеся внешние и внутренние условия существования России ставили новые задачи в области координации международной деятельности между различными ее субъектами. Общими вопросами межгосударственных отношений занимался МИД; свое видение внеш­ней политики имели военные структуры; формирующийся россий­ский бизнес заявлял о своих приоритетах; субъекты Федерации также

752

заметно активизировали внешнеполитическую деятельность. Между тем в стране не сложилось единой формы организованного предста­вительства и согласования интересов всех действовавших на этом на­правлении групп. Так, в ноябре 1993 г. руководство СВР выступило против расширения НАТО на Восток, а МИД заявил, что это не уг­рожает России. Именно поэтому в начале 1995-го в Послании Феде­ральному Собранию президент прямо поставил задачу «улучшения координации внешнеполитической деятельности». Однако созданный Б. Н. Ельциным в конце 1995 г. Совет по внешней политике полностью с этой задачей так и не справился.

Российско-американские отношения. Отношения с США занима­ли ключевое место во внешней политике России в 90-е годы. В целом они заметно изменились в лучшую сторону. В то же время российско-американские связи представляли сложное переплетение взаимодействия, поиска сфер совпадающих интересов и разногласий по конкретным вопросам международных и двусторонних отношений. На взаимодей­ствие двух государств оказывали влияние различия их экономических и политических возможностей. России было трудно претендовать на роль глобальной державы. В сравнении с СССР она обладает более скромным экономическим потенциалом. Ее национальный доход в условиях кризиса сократился вдвое и по оптимистическим подсчетам составляет 8—9% от американского. В 10 раз по сравнению с середи­ной 80-х годов уменьшились военные расходы России. Кроме того, в результате дезинтеграции СССР она лишилась прежних союзников и не приобрела новых, в то время как США укрепили лидирующее по­ложение в переживших «холодную войну» военно-политических бло­ках Европы и Азии.

Новый характер российско-американских отношений получил отражение в двух документах 1992 г.: «Декларация президентов Рос­сии и США» и «Хартия российско-американского партнерства и друж­бы». В них предусматривались отказ сторон рассматривать друг друга в качестве противников; общая приверженность правам человека, эко­номической свободе; поддержка США курса России на углубление реформ; продолжение процесса сокращения вооружений и сотрудни­чество в поддержании стратегической и региональной стабильности.

Значительно активизировались российско-американские полити­ческие связи. Приобрели регулярный характер встречи президентов двух стран. Оживились межпарламентские контакты, взаимодействие по линии других государственных учреждений и ведомств. Все это по­зволило добиться важных результатов.

Активно развивалось сотрудничество в сфере сокращения воору­жений. В 1992 г. ратифицирован подписанный годом ранее Договор об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), а уже в 1993-м подписан Договор СНВ-2. Стороны достигли рамочной договоренности, предусматривавшей радикальные сокращения на-

753

25 - 5578

ступательных вооружений США и России к началу XX в. Сферой дву­стороннего взаимодействия становилось сотрудничество в безопасном уничтожении ядерных и химических боеприпасов, а также вопросы не­распространения оружия массового поражения и ракетной технологии.

Начало рыночных реформ в России открыло значительные перс­пективы для сотрудничества в торгово-экономической области. Снят был ряд ограничений периода «холодной войны», создавалась дого­ворно-правовая база экономического взаимодействия. Рабочим меха­низмом решения проблем в этой сфере стала созданная в 1993 г. меж­правительственная российско-американская Комиссия по экономи­ческому и технологическому сотрудничеству (известная по именам ее сопредседателей как «Комиссия Гор—Черномырдин»). Всего в 90-е годы подписано более 200 двусторонних документов, включая крупные межправительственные и межведомственные соглашения в самых раз­личных областях.

Развернулось российско-американское сотрудничество в урегули­ровании острых региональных проблем. Это касалось преодоления по­следствий кризиса в Персидском заливе, ситуации в Анголе, Никара­гуа. Россия и США кооперировали усилия в качестве сопредседателей мирной конференции по Ближнему Востоку. Обсуждался вопрос об ограничении поставок оружия в страны «третьего мира», велся ин­тенсивный поиск нормализации обстановки в Афганистане, бывшей Югославии, Камбодже, Сальвадоре, на Кипре.

В середине 90-х происходит определенная эволюция российско-американских отношений. Избавление от угрозы коммунистической реставрации в России в результате президентских выборов 1996 г. при­вело к ужесточению диалога американской администрации с Москвой по спорным вопросам. США стремились реализовать свои планы пере­стройки международных отношений в духе моноцентризма и американ­ского лидерства. Интенсификация российско-американских контактов в первой половине 90-х не привела к снятию существовавших в их отношениях противоречий, многие из которых весьма значительны.

США все больше отходили от поддержки традиционных принци­пов международного права, базирующихся на уважении суверенитета и невмешательстве в чужие дела, в сторону так называемого «гумани­тарного вмешательства» под предлогом защиты прав человека и этни­ческих меньшинств. Обосновываемая Вашингтоном правомерность «гуманитарной интервенции» получила название «доктрины Клинто­на» и была апробирована во время вооруженной операции на терри­тории бывшей Югославии. Натовские бомбардировки Белграда при­вели к значительному охлаждению отношений России с США и их союзниками.

Россия выступала против построения формирующейся системы международной безопасности на основе НАТО, принижения в меж­дународных делах роли ООН, ОБСЕ. Американская сторона и ее парт-

754

неры по блоку оставили без внимания возражения России по поводу намеченного расширения альянса за счет включения в него бывших стран-участниц Варшавского Договора и некоторых республик рас­павшегося СССР. США отказывались признать территорию бывшего Советского Союза зоной приоритетных интересов России, интегра­ционные импульсы в рамках СНГ трактовали как стремление возро­дить «советскую империю». На противодействие этому была направле­на американская доктрина поддержания «геополитического плюрализ­ма» на постсоветском пространстве. Все более острые разногласия заявляли о себе в связи с Договором по ПРО (1972) и попытками США обойти его и отказаться от ограничений. Несмотря на положительную динамику экономического сотрудничества, в США в отношении рос­сийских товаров не были отменены дискриминационные ограниче­ния, сохранялись антидемпинговые пошлины и квоты, существовали препятствия для ввоза в Россию высокотехнологичной продукции. Более агрессивной стала политика Вашингтона по вытеснению России с высокотехнологичных товарных рынков. В целом же в 90-е годы в рос­сийско-американских отношениях сложился достаточно отлаженный механизм взаимодействия и преодоления разногласий.

Россия и Европа. Европейское направление российской внешней политики в 90-е годы являлось одним из приоритетных. С одной сто­роны, в Европе были особенно зримыми результаты преодоления «хо­лодной войны», что открывало для России благоприятные перспек­тивы активного участия в жизни континента. С другой — происходив­шие в Европе глубокие перемены были способны серьезно осложнить ее объективно неизбежное взаимодействие с нашей страной. Среди них наиболее значимы объединение Германии; активизация интегра­ционных процессов в западной части континента; внешнеполитичес­кая переориентация бывших советских союзников; конфликты на тер­ритории бывшей Югославии. Зарождение новой европейской полити­ки России также было осложнено сужением пространственного ареала, значительным сокращением экономического и особенно военного потенциала государства. Все это содержало опасность оттеснения на­шей страны на периферию международно-политического развития.

Для России наиболее острой проблемой формирования европей­ской безопасности был вопрос о роли НАТО в новых условиях. Пер­воначально были распространены представления о том, что этот блок ожидает та же судьба, что и Организацию Варшавского Договора, поскольку исчез главный объект противостояния альянса. Рассчиты­вали также, что постепенно НАТО будет трансформироваться из пре­имущественно военной в политическую структуру обеспечения безо­пасности. В декабре 1991 г. 6. Н. Ельцин заявил о готовности России присоединиться к этой организации. Однако развитие событий пошло по третьему сценарию. Произошла переориентация НАТО на новые военно-стратегические цели, взят курс на расширение круга участни-

25*

755

ков, появились притязания на исключительное право принимать ре­шения по самым острым вопросам обеспечения европейской безо­пасности, в том числе и в обход ООН. Россия стремилась противодей­ствовать этим тенденциям, однако начала делать это не сразу.

Во второй половине 1993 г., в связи с обсуждением вопроса о расширении альянса путем включения в него новых членов из числа стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), в России началась антинатовская кампания, впервые объединившая самые различные политические силы. Лидеры западных стран были проинформированы о решительном возражении России против включения государств ЦВЕ в НАТО. Кампания подогрела настроения бывших советских союзни­ков в пользу присоединения к альянсу, однако оказала определенное влияние и на западные страны. При обсуждении вопроса о расшире­нии стали подчеркивать, что оно не должно привести к возникнове­нию новых разграничительных линий в Европе или оттеснению Рос­сии. В связи с этим предполагалось параллельное решение двух задач: включение в НАТО новых членов и развитие отношений с Россией.

Для сотрудничества со странами, не участвующими в альянсе, в январе 1994-го принята программа «Партнерство во имя мира» (ПРМ). Москва сдержанно отнеслась к этому проекту, присоединилась к нему лишь в мае 1995 г., но участвовала формально. Российское руковод­ство стремилось обеспечить своей стране особый, более привилегиро­ванный статус, однако добиться этого не удалось. Ситуация серьезно осложнилась после декабря 1996-го, когда сессия НАТО санкциони­ровала начало процесса расширения альянса. Россия была поставлена перед дилеммой: либо дальнейшее активное противостояние ему (со всеми вытекающими из него политическими и военными последстви­ями), либо согласие с его решением и попытка обеспечить прорыв в двусторонних отношениях Россия—НАТО.

Под влиянием российского МИДа во главе с Е. М. Примаковым выбор сделан в пользу второго, более прагматичного варианта. В ре­зультате в мае 1997 г. стороны подписали Основополагающий акт о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности. В документе определялись «цели и механизм консультаций и сотрудничества, со­вместного принятия решений и совместных действий, которые соста­вят ядро взаимоотношений между Россией и НАТО». Был создан Со­вместный постоянный совет Россия—НАТО. Таким образом заклады­вались политико-правовые основы для превращения отношений Россия—НАТО в один из центральных элементов европейской безо­пасности.

Однако дальнейшие события показали, что стороны по-разному трактовали смысл достигнутых договоренностей. Если Россия склоня­лась к тому, чтобы созданный механизм принимал совместные реше­ния по вопросам безопасности в Европе, то в НАТО его рассматрива­ли лишь как форум для совместного обсуждения проблем, рекомен-

756

дации которого не носили обязательного характера для руководства альянса. Эти различия в позициях ярко проявились в связи с событи­ями вокруг Косово в 1999 г.

Для России особенно болезненным было то, что совершен не про­сто акт агрессии против ее исторического союзника, а что это сдела­но вопреки ее активным возражениям. Бомбардировки Югославии по­казали неготовность лидеров ведущих западных стран превратить отно­шения Россия—НАТО в значимый компонент европейской безопасности. Более того, альянс претендовал на право применения силы за предела­ми стран-участниц без санкции Совета Безопасности ООН. В новой «Стра­тегической концепции НАТО», одобренной на юбилейном саммите альянса в апреле 1999 г., в число задач организации впервые включа­лось «проведение операций по реагированию на кризисные ситуации», не связанные с коллективной обороной от внешней агрессии.

Активное участие в европейских делах Россия принимала в рамках Общеевропейского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) — наиболее представительной по составу участников и универсальной по функциям структуры. В отличие от других евро­пейских объединений, здесь она является полноправным участником. По ее инициативе разработана и на саммите ОБСЕ в Стамбуле (1999) одобрена Хартия европейской безопасности, где анализировались вызовы, с которыми предстоит столкнуться континенту в XXI в. В документе подтверждалась приверженность Уставу и ООН и отсут­ствовала проблематика «нового интернационализма* по гуманитар­ным основаниям. Под влиянием России в Хартии нашла широкое от­ражение антитеррористическая проблематика. В рамках ОБСЕ велись переговоры о сокращении вооружений. В 1999 г. одобрена важная для России новая редакция Договора об обычных вооруженных силах в Европе, где учитывались возникшие после окончания «холодной вой­ны» новые реалии.

Не менее важным для России было расширение связей с Евро­пейским Союзом (ЕС) — едва ли не самой влиятельной организаци­ей, в рамках которой осуществляется интеграция государств-участни­ков. Главной областью интеграционного развития в ЕС является эко­номика, но объединительные усилия постепенно распространяются и на другие сферы. В 90-е годы ЕС выступал как важнейший торгово-экономический партнер России. В 1997 г. вступило в силу Соглашение о партнерстве и сотрудничестве между ЕС и Россией, открывающее широкие возможности для привлечения инвестиций в нашу страну.

В 1996.г. Россия принята в Совет Европы — организацию, имею­щую целью добиваться расширения демократии и защиты прав чело­века, развития сотрудничества по вопросам культуры, образования, здравоохранения, молодежи, спорта, информации, охраны окружа­ющей среды. Ориентация на высокие европейские стандарты также важна для динамично развивающейся России.

757

В целом многосторонние и двусторонние отношения России с ев­ропейскими государствами развивались динамично, во многом конст­руктивно, хотя сохранялись различия по некоторым важным подходам. Помимо вопросов международной безопасности, партнеры далеко не всегда находили общий язык по внутренним проблемам России. Чаще других в центре дискуссий оказывалась чеченская проблематика.

Во второй половине 90-х годов внешняя политика России приня­ла более сбалансированный характер. Российская дипломатия стала уделять больше внимания не только западным партнерам. Активнее стали контакты со странами Дальнего, Среднего и Ближнего Восто­ка, государствами Юго-Восточной Азии.

Новый характер приобрели отношения между Россией и страна­ми Центральной и Восточной Европы. В 1992 г. глава российского МИДа А. В. Козырев формулировал задачи на этом направлении сле­дующим образом: «С восточноевропейскими странами Россия при­держивается иной, принципиально обновленной стратегии междуна­родных отношений. Она полностью избавлена от присущих бывшему СССР элементов высокомерия и эгоцентризма и основана на прин­ципах равноправия и взаимной выгоды. Стратегическая задача на ны­нешнем этапе — предотвратить превращение Восточной Европы в сво­его рода буферный пояс, изолирующий нас от Запада. Мы стремимся также к тому, чтобы не допустить вытеснения России из восточноев­ропейского региона». Однако решить эти задачи не удалось. Как отме­чают специалисты, в 90-е годы восточноевропейские страны стали для России «зоной холода и недоверия».

Руководители государств ЦВЕ в качестве главных задач ставили укрепление экономической и политической интеграции с Западом путем постепенного присоединения к Европейскому Союзу и вступ­ления в НАТО в качестве основы обеспечения своей безопасности. Первоначально Россия не видела в этом большой угрозы. Так, в под­писанной в августе 1993-го советско-польской декларации отмеча­лось, что намерение Польши вступить в НАТО «не противоречит ин­тересам других стран, в том числе и России», что многими было рас­ценено как согласие на расширение альянса за счет стран ЦВЕ. Это положение, однако, вызвало критическое отношение среди большей части российской политической элиты и особенно в военной среде. В результате через некоторое время Б. Н. Ельцин направил письмо лидерам Англии, Франции. США и Германии, где он фактически дезавуировал свою прежнюю позицию.

Однако механизм вовлечения в альянс новых членов был запущен и после подготовительной работы 1992-1998 гг. в апреле 1999 г. на юбилейном саммите НАТО в Брюсселе в союз были приняты «канди­даты первой очереди». Ими стали Польша, Чехия и Венгрия. Харак­терно, что на этом, приуроченном к 50-летию создания этой органи­зации, саммите присутствовали главы всех государств ЦВЕ, Балтии и

758

практически все главы стран СНГ за исключением России и Белорус­сии. Особую озабоченность нашей страны вызывало то, что праздно­вания пришлись на период, когда авиация НАТО (с 24 марта) наноси­ла ракетно-бомбовые удары по территории суверенной СРЮ. Прибли­жение — произошедшее и намеченное — границ альянса к территории Российской Федерации при новой трактовке задач НАТО вызывало обоснованную тревогу в самых разных кругах российского общества.

В 90-е годы намного сократились масштабы экономического со­трудничества между Россией и странами ЦВЕ. Практически свернутой оказалась производственная кооперация, связи сводились в основном к торговле, притом в относительно скромных масштабах. Исключение составляли страны Балтии, которые за счет российских грузопотоков получали до 60% своих валютных доходов. Налаживание новых отно­шений на рыночной основе тормозилось и таким «наследием про­шлого», как проблема взаимных долгов. После перехода в 1990 г. во взаиморасчетах со странами СЭВ с переводных рублей на твердую ва­люту СССР превратился из кредитора восточноевропейских стран в их должника. Россия же, приняв на себя после распада СССР его долговые обязательства, оказалась должна практически всем государ­ствам Восточной Европы. Сумма долга варьировалась от нескольких десятков миллионов переводных рублей Румынии до 5 млрд долларов Чехословакии. Все это блокировало экономические связи между быв­шими союзниками. Только во второй половине 90-х годов переговоры о порядке погашения долгов привели к конструктивным взаимопри­емлемым соглашениям.

При однозначном экономическом стремлении стран ЦВЕ в ЕС здесь в этот период происходило осознание сложности интеграции в европейские структуры. Наметился взаимный спад существовавшей в1991-1992 гг. эйфории. Более строгий учет собственных возможностей и геоэкономических процессов подводил лидеров этих стран к заяв­лениям о своем особом пути европейской интеграции и отношениях с соседними странами, включая Россию.

Россия и Содружество Независимых Государств. Два первых года существования Содружества характеризовались центробежными тен­денциями, быстрым распадом целостности пространства бывшего СССР. В 1993 г., с ликвидацией единой рублевой зоны, прекратилось существование общего экономического пространства. В разных направ­лениях развивались политические и правовые системы. Новые госу­дарства активно устанавливали самостоятельные экономические, по­литические и военно-политические отношения с третьими странами. К 1993 г. завершился раздел Советской Армии и формирование наци­ональных Вооруженных сил.

Российская политика в отношении стран СНГ в 90-е годы опреде­лялась противоборством двух тенденций. Часть политиков считали не­обходимым сохранить Содружество в качестве сплоченного геополи-

759

тического объединения при доминирующей роли России. Сохранение и укрепление многостороннего сотрудничества в рамках СНГ рассмат­ривалось в качестве главного направления российской политики. Дру­гой подход исходил из признания неизбежности геополитического и геоэкономического плюрализма на постсоветском пространстве, обус­ловленного как ограниченностью ресурсов России, так и ее приори­тетной заинтересованностью в интеграции в глобальные экономичес­кие процессы. В середине 90-х доминировала первая линия, которая определена Б. Н. Ельциным, утвердившим своим указом в сентябре 1995 г. документ «Стратегический курс России с государствами — уча­стниками Содружества Независимых Государств».

В январе 1993 г. принят Устав СНГ. Координация действий в рамках Содружества осуществлялась Советом глав государств, Советом глав правительств, Советом министров иностранных дел. Советом мини­стров обороны и Советом командующих пограничными войсками, Межпарламентской ассамблеей, а также через органы отраслевого сотрудничества. В Минске функционировал Исполнительный секре­тариат СНГ. Всего в рамках Содружества в 90-е годы было подписано около 2 тыс. различных соглашений, большая часть которых не реали­зована.

К концу десятилетия стало очевидным, что в рамках СНГ удалось смягчить последствия распада СССР, но интеграционные цели не достигнуты. Сократилось экономическое сотрудничество между Рос­сией и странами СНГ (уменьшился объем внешнеторгового оборота, не удалось создать ни Экономический союз, ни даже зону свободной торговли). Не увенчалось успехом взаимодействие и в военно-полити­ческой области: не выполнен в полном объеме Ташкентский договор о коллективной безопасности (1992), сокращалось российское воен­ное присутствие в государствах Содружества, оказалась нереализован­ной концепция совместной охраны границ. В политической сфере не удалось решить главную поставленную задачу — превратить СНГ в «политическое объединение государств, способное претендовать на достойное место в мировом сообществе». Более того, внутри СНГ шел процесс формирования разнонаправленных коалиций, притом без участия России. Не сложилось многостороннего сотрудничества стран СНГ и в гуманитарной сфере.

Во второй половине 90-х в российской политике в отношении СНГ обозначились перемены. Наша страна стала более прагматично подходить к его проблемам. Отступили на второй план задачи интегра­ции в военно-политической сфере, происходила «экономизация» свя­зей. С 1999-го Россия перестала настаивать на наделении органов СНГ наднациональными полномочиями, против чего возражало большин­ство государств-участников. Постепенно акцент переносился на эф­фективность двустороннего и многостороннего сотрудничества в рам­ках Союза Белоруссии и России, а также с участниками Договора

760

между Россией, Белоруссией, Казахстаном и Киргизией об углубле­нии интеграции в экономической и гуманитарной областях.

Россия и югославский кризис. Начало боевых действий на террито­рии Югославии связано с объявлением 25 июня 1991 г. Словенией и Хорватией о своей полной независимости и о выходе из состава Юго­славии. Это произошло после проведения на территории этих респуб­лик референдумов, в которых за это проголосовало большинство на­селения. Вслед за объявлением независимости на территорию сепара­тистов вступили части Югославской народной армии (ЮНА).

Особенно сложно складывалась ситуация в Хорватии. Здесь жило много сербов, которые не хотели отделяться от Югославии. Власти же Хорватии стремились «самоопределиться» в существовавших админи­стративных границах, установленных вскоре по окончании Второй мировой войны бывшим руководителем Югославии И. Тито (хорва­том по национальности), а также включить в состав вновь образуемо­го государства населенные хорватами земли Боснии и Герцеговины. Это привело к тому, что хорватские сербы осенью 1991 г. провозгла­сили независимость от Хорватии, создали ряд своих территориальных образований и заявили о желании объединиться с Югославией. Им на помощь пришла ЮНА, и в места ее столкновений с хорватами в кон­це 1991 г. были введены «голубые каски» ООН.

Намного запутаннее этнополитическая и конфессиональная ситу­ация была в Боснии и Герцеговине. Мусульманская и хорватская об­щины стремились к отделению от СФРЮ, чего не желали жившие здесь сербы. В результате весной 1992 г. в регионе существовали: Хорватское государство Герцег—Босния, мусульманское Босния и Герцеговина; им противостояла Республика Сербская Боснии и Герцеговины. Еще ранее на территории республики использовались силы ЮНА. В столкновениях между общинами имели место и «этнические чистки».

В последний год существования СССР высказывался за сохране­ние целостности СФРЮ и дистанцировался от происходящих в ней событий. Однако с начала 1992 г. ситуация резко изменилась. Вслед за США и рядом европейских государств независимость Хорватии, Сло­вении, Боснии и Герцеговины признала и Россия. Она также «поло­жительно отнеслась к воле народов Сербии и Черногории жить в еди­ном государстве», созданном в апреле 1992 г. и взявшем название Со­юзная Республика Югославия (СРЮ). Российская внешнеполитическая линия в конфликте в 90-е годы определялась, с одной стороны, дав­лением патриотического, коммунистического большинства в парла­менте, требовавшего защиты исторического союзника России на Бал­канах, с другой — позициями западных партнеров, от кредитов и политической поддержки которых во многом зависела стабильность внутриполитического положения руководства Российской Федерации.

Изначально страны Запада стремились помешать использованию вооруженных сил СРЮ для поддержки сербских сил на территориях

761

недавно возникших стран. С этой целью 30 мая 1992 г. СБ ООН принял решение о введении режима санкций против СРЮ за участие в бос­нийском конфликте. Тогда Россия проголосовала за санкции, кото­рые больно ударили по экономике СРЮ. В то же время она принимала активное участие в попытках урегулирования югославского кризиса, будучи членом международной Контактной группы (КГ). Однако ста­новилось все очевиднее, что Запад не является беспристрастной сто­роной в конфликте, поддерживая антисербские силы. Это нашло от­ражение в бомбардировках в 1994 и 1995 гг. позиций воюющих сербов авиацией стран НАТО, осуществленных на основе расширительной трактовки резолюций ООН, против чего выступала Россия. В резуль­тате политического и военного давления руководство СРЮ (воглав-ляемое С. Милошевичем) весной 1995 г. согласилось признать Боснию и Герцеговину, а также и Хорватию в их, международно признанных, границах, и бойкотировать боснийских и краинских сербов до приня­тия мирного плана.

Широкий круг проблем бывшей Югославии нашел отражение в документах, подготовлен иных в ноябре 1995 г. в Дейтоне (США) и оформленных в Парижских соглашениях 14 декабря 1995-го. Соглаше­ния предусматривали и проведение военной операции, согласно ко­торой в регион вводились международные силы для выполнения дос­тигнутых договоренностей. Их общая численность определялась в 60 тыс. человек, в том числе 20 — военнослужащие США. Россия свое участие в миротворческих силах оговорила особыми условиями.

Новое обострение югославского кризиса началось в 1998 г. Фак­тическое поражение сербов в 1991 — 1996 гг. способствовало оживле­нию радикального сепаратистского движения албанцев в сербской области Косово. На территории соседней Албании формируется так называемая «Освободительная армия Косово» (OAK). В ответ на ее террористические действия против сербов сербская полиция прово­дит ответные операции, которые албанской стороной квалифициру­ются как геноцид против мирного населения. Однако при активном участии стран НАТО формируется международное мнение об ответ­ственности за этнические чистки, в первую очередь сербской сторо­ны. Предлогом для силового решения конфликта стало для НАТО об­наружение тел 45 албанцев, убитых в местечке Рачак в Косово. В рам­ках начавшейся 24 марта 1999 г. военной операции под названием «Союзнические силы», в которой приняли участие 13 стран—членов НАТО, были нанесены ракетно-бомбовые удары по военным и граж­данским объектам СРЮ, которые повлекли за собой огромные чело­веческие жертвы и материальные потери. Погибли 2 тыс. гражданских лиц, 7 тыс. получили ранения, 30% из них — дети. Материальный ущерб превысил 200 млрд долларов. Бомбардировки были прекраще­ны 10 июня 1999 г., когда СРЮ приняла натовский ультиматум. Из Косово выведены сербские войска, а вместе с международными си-

762

лам и r край вернулись не только албанские беженцы, но и боевики OAK. Как полагают специалисты, в нынешних условиях вероятность отторжения Косово от СРЮ заметно возросла.

Россия и страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Преобразова­ния в СССР и России в конце 1980 — начале 1990-х годов делали политику страны в АТР более динамичной. 1989 г. был поворотным для нормализации отношений с Китаем: в мае этого года состоялся официальный визит в Пекин М. С. Горбачева, во время которого нор­мализованы межгосударственные отношения СССР и КНР. Взятый тогда курс закреплен после распада СССР. В 1992 г. в период визита в Пекин уже Президента РФ Б. Н. Ельцина подписана Пекинская декла­рация, подтверждающая волю сторон к активному сотрудничеству.

В 90-е годы отношения между двумя странами развивались доста­точно стабильно. Всего с 1991 по 1999 г. состоялось 6 российско-ки­тайских встреч на высшем уровне, которые происходили поочередно в Москве и Пекине. КНР стал вторым по значению торговым партне­ром России и одним из основных покупателей российской промыш­ленной продукции, в том числе военной техники и технологий. Рос­сийские специалисты участвовали в реализации китайских проектов по развитию атомной энергетики.

России и Китаю удалось достичь важных договоренностей в обла­сти урегулирования пограничных вопросов, длительное время осложняв­ших отношения между государствами. В 1991 г. подписано соглашение о восточном участке российско-китайской границы, а в 1994-м — о западном. Оба договора ратифицированы парламентом. К 1997 г. рос­сийско-китайская граница была согласована на 97% ее протяженно­сти. В апреле 1996-го подписано российско-китайское соглашение о мерах доверия в зоне границы, к которому в 1997 г. присоединились Казахстан, Киргизия, Таджикистан (возникла так называемая «шан­хайская пятерка»). Стороны согласились о взаимном сокращении воо­руженных сил в районе границы, в результате чего на протяжении 7,5 тыс. км создана полоса пониженной военной активности глубиной 100 км по обе стороны ее линии. «Шанхайский форум» — встречи руководителей пяти стран на высшем уровне для обсуждения вопро­сов пограничного сотрудничества — регулярно проводился в 90-е годы.

Важное место в развитии российско-китайского политического сотрудничества заняла двусторонняя Декларация о многополярном мире и формировании нового международного порядка, подписанная в Москве в апреле 1997 г. Стороны заявляли о стремлении к установ­лению «равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в XXI веке». В документе констати­ровалось окончание эпохи биполярности и выражалась готовность содействовать формированию иной, многополярной структуры меж­дународных отношений. Россия и Китай осудили гегемонизм как яв­ление международной жизни.

763

Достаточно устойчиво развивались отношения России с Японией. Их значение обусловлено тем, что эта страна занимает второе место в мире по экономической мощи, а также тем, что сотрудничество с ней в регионе (как и с США) является особенно важным для России в связи с ростом экономической мощи и повышением самооценки Китая. В то же время российско-японские связи были отягощены спо­ром о принадлежности южной части Курильской гряды. Признав в 1956 г. возможность обсуждения «территориального вопроса», совет­ская сторона под влиянием изменения международной ситуации с начала 60-х годов и до конца 80-х отказывалась это делать. Положение изменилось в период «перестройки», когда во время апрельского 1991 г. визита М. С. Горбачева вЯпонию текст советско-японского коммюни­ке зафиксировал стремление сторон к мирному урегулированию (в виде подготовки мирного договора), определил территориальные его аспекты в форме демаркации. Аппетит японцев был подогрет как ос­лаблением СССР, так и готовностью некоторых отечественных поли­тиков быстро и решительно — в духе «нового мышления» — решить территориальный вопрос.

После распада СССР и до 1993 г. Япония настаивала на категорич­ной формуле ^только все и только сразу», т.е. на одновременной пере­даче всех четырех островов, отойдя даже от компромисса, зафиксиро­ванного в декларации 1956 г., которая предполагала передачу лишь двух островов при условии заключения мирного договора. В 1992 г., под влиянием критики общественности и возражений властей Саха­линской области, российское руководство в полуофициальных выс­туплениях своих представителей говорило о несвоевременности и не­приемлемости требований японской стороны. Однако жесткая пози­ция Японии привела к тому, что в 1992 г. визит Ельцина в Токио дважды откладывался.

Позже Япония, убедившись в невозможности разрешения про­блемы в условиях неустойчивой политической ситуации в России и сильной общественной оппозиции передаче островов, смягчила свои позиции. В ноябре 1993 г. во время визита в Японию российский прези­дент принес извинения японскому народу за жестокости, с которыми столкнулись в СССР японские военнопленные, удерживавшиеся в со­ветских лагерях до 50~х годов. Тогда же была подписана Токийская дек­ларация, в которой стороны выразили готовность продолжить поиск решения проблемы мирного договора и в этом контексте — обсуждение проблемы спорных островов. Новым шагом в этой дискуссии стала со­стоявшаяся в 1997 г. в Красноярске «встреча без галстуков» Б. Н. Ельцина и премьер-министра Р. Хасимого, на которой подписано соглашение о намерениях добиваться разрешения спора об островах до 2000 г. Одна­ко в дальнейшем эта инициатива развития не получила.

Еще в январе 1990 г. восстановлены дипломатические отношения между СССР и Республикой Корея. В 90-е годы контакты между Рос-

764

сией и Южной Кореей развивались достаточно стабильно. Они опира­лись на заключенный в 1992 г. Договор о дружбе и сотрудничестве. Эго пока единственный случай подписания такого рода документа с нос точно-азиатским государством—союзником США. Особенно динамично развивались торгово-экономические отношения между двумя страна­ми. Вместе с тем установление Москвой дипломатических отношений с Сеулом привело к охлаждению ее отношений с КНДР, которые на протяжении 90-х годов оставались достаточно натянутыми.

Россия стремилась включиться в региональные экономические процессы, используя для этого участие в многосторонних институтах региональной интеграции, которые в 90-е годы приобрели важное значение в АТР (их насчитывалось более 15). С 1996 г. Российская Фе­дерация в качестве гостя и наблюдателя участвовала в работе структур наиболее важной региональной организации — АСЕАН, охватываю­щей зону Юго-Восточной Азии. В 1998 г. наша страна принята во вто­рую по важности региональную структуру — Азиатско-Тихоокеанский экономический совет (АТЭС).