Остановимся на некоторых основных направлениях в изучении социологии духовной жизни в конце 70-х — начале 80-х годов. Исследования этого времени, проведенные в разных регионах, существенно отличались друг от друга, однако основные тенденции оказывались общими. Широкое распространение массовых коммуникаций (особенно телевещания в 60-е − 70-е г.г.) произвело радикальные изменения в повседневной культурной деятельности миллионов людей. Центр духовной жизни перемещается в семью, а точнее — к домашнему экрану. Распространение видеосистем в 80 − 90-е годы укрепляет эту тенденцию. Средства массовой информации, наряду с институтами культуры, оказывают решающее влияние на процесс «массовизации» культурных символов, образов и смыслов в духовной жизни.
Исходя из такой постановки проблемы, Л. Буева исследует социокультурное развитие общества в плане выявления характера изменений и механизмов усвоения личностью социального опыта [3]. Она выделяет «традиционный» способ функционирования социокультурной информации, в рамках которого ценности и нормы передаются в виде обычаев и традиций, представляющих собой особую разновидность социокультурной информации, а также «рациональный» или «идеологический». Последний тип трансляции социокультурной информации наиболее распространен в современном обществе, когда социально значимая информация транслируется посредством различных «текстов» культуры и фиксируется в общественном сознании. Принципиальное различие между «традиционным» и «рациональным» способами трансляции социокультурной информации состоит в том, что в рамках второго передается не сама деятельность в совокупности со всем богатством социальных отношений, а ее идеальная модель. В силу этого соответствующая идеальная модель, схема для того, чтобы стать социально значимой и конкретной, требует интерпретации в конкретных условиях жизни того или иного общества.
Отмечается, что для социокультурного развития нашей страны на рубеже ХХ – ХХI веков характерны снижение значимости «традиционного» механизма трансляции ценностей и норм социального поведения и повышение роли «рационального». Эти перемены во многом обусловлены глубокими социально - экономическими сдвигами. В начале и середине ХХ века большинство населения нашей страны составляли жители села, а также поселков городского типа, малых городов. Их образ и уклад жизни, как правило, характеризуется «традиционными» механизмами трансляции и усвоения социального опыта. Относительно невысокий уровень образования, недостаточно интенсивные контакты с каналами культуры не позволяли приобретать объем социальных знаний, необходимый для новых условий жизни. Важнейшим источником такого опыта являлась семья, велика была роль обычаев и традиций. Традиционный или близкий к нему образ жизни обеспечивал тесную взаимосвязь индивида со своим социальным окружением. Произошедшие изменения в духовной жизни общества привели к значительному снижению воздействия традиционных механизмов. В конце ХХ века важным фактором общественного развития явился рост образования и культурного уровня населения, еще выше он у молодежи XXI века, вступающей в эпоху тотальной информатизации и глобализации.
В исследованиях духовной жизни В. Барулина, М. Кагана, А. Уледова, А. Шабанова, Ю. Вяземского и многих других отмечается взаимосвязь концепций культуры и концепций человека [1, 26, 61, 69, 9]. Обращается внимание на то, что стать человеком – значит стать индивидуумом, обрести индивидуальность. Индивидуальность мы обретаем, руководствуясь паттернами культуры, исторически сложившимися системами значений, с точки зрения которых мы придаем форму, порядок, смысл и направление нашей жизни. Духовная жизнь в своем развитии подчиняется закономерностям углубления духовных потребностей, функционирования духовного воспроизводства, связей между областями духовной жизни. Области, охватывающие духовную деятельность, духовное общение и распределение духовных ценностей, концентрируют духовную жизнь индивидуума. Закономерности духовной жизни, свидетельствующие о ее расширении и возрастании значимости в обществе, о сближении ее уровней, об укреплении связей между областями, являютсяспецифическими для духовной жизни социума и характеризуют его особенности.
Философ Мераб Мамардашвили указывал на необходимость корректировки термина «высокая духовность», так как локализировать духовность практически невозможно. Идеи и установки, выражаемые вербально или поведенчески, служат не в качестве зеркального отражения реальной действительности, а в качестве средств, с помощью которых общество, социальные группы пытаются понять и интерпретировать эту действительность. Поэтому иллюзию духовности трудно отличить от реальной духовности. Зачастую значимость приобретают не только реальные действия той или иной социальной группы и индивида, но и то, как они оцениваются и воспринимаются, в каком контексте подаются и т.д. Способ и средства передачи сообщений столь же важны, как и его содержание. Жизненный стиль молодежи как социальной группы или жизненный стиль конкретных ее представителей и духовную культуру невозможно отделить друг от друга [46].
В 90-е годы ХХ века в условиях глобализации развития средств массовой информации набирающая небывалый темп практика эстетизации безобразного представляет угрозу духовному миру человека. Важнейшими направлениями исследований, обусловливающими друг друга, становятся в современном мире проблемы взаимовлияния культуры и общества.
Академик Д. Лихачев, размышляя над проблемами духовной жизни, отмечал, что сохранение культурной среды – задача не менее важная, чем сохранение окружающей природы. Если природа необходима человеку для его биологической жизни, то культурная среда не менее необходима для его духовной, нравственной жизни, для его привязанности к родным местам, следованию заветам предков, для его нравственной самодисциплины и социальности. Продолжая эту мысль, в общественных кругах обсуждается концепция построения новой социокультурной политики, которой не было аналога в прошлом. Эта государственная политика должна быть органично увязана с главными целями и задачами развития страны – такими как духовное оздоровление нации, повышение качественного уровня жизни, борьба с бедностью, преодоление социальной апатии, смягчение социальной напряженности [41].
