Глава 2. Культурная коммуникация

Культурная коммуникация — предмет социологии культуры. Культура диалогична по своей природе. Поэтому, говоря о куль­турной коммуникации, мы раскрываем сущность диалога, который идет между создателями (коммуникаторы) и потребителями (аудитория) культурных ценностей. Следует различать непосред­ственную коммуникацию, при которой коммуникатор и аудитория имеют непосредственное общение друг с другом, и косвенную, опосредованную.

В первом случае между полюсами коммуникации устанавлива­ется прямая и обратная связь, не нуждающаяся в техническом канале и посредниках. Таковы лекция, урок, митинг, дискуссия. простая дружеская беседа. Ярким примером такой коммуникации являются замечательные «Диалоги» Сократа, дошедшие до нас в изложении Платона. Непосредственная коммуникация всегда имела и будет иметь непреходящее культурное значение. В про-

представляет себе реакцию аудитории; мнение какого-то слоя каких-то культурных групп он может принять за всеобщее. В этом случае и могут оказать ему существенную помощь социологически; исследования, которые подтвердят или опровергнут иллюзии авторг и критики, привыкшей выносить свой вердикт от имени народа. чаще всего совершенно не зная его действительного мнения.

О роли критики в культурной коммуникации следует сказать особо. Если все изложенные выше элементы этой коммуникации можно расположить последовательно друг за другом на одной го­ризонтали, то критика находится как бы над этой горизонталью. Критика связана со всеми элементами культурной коммуникации. Критик, анализируя произведение, обращается к автору, -ука­зывал ему на достоинства и недостатки его работы. Критик участ­вует в работе учреждений, осуществляющих огбор, тиражирование и распространение произведений. Обычно такой отбор производит­ся на основе заказанных критику отзывов на произведения. Кри­тик выделяет те культурные ценности, которые с первую очередь должны быть сохранены для последующих поколений. Наконец, для публики критика выступает лоцманом, позволяющим верно ориентироваться в безбрежном море ценностей культуры и выби­рать лучшие из них.

В искусстве критика является профессией, в других же сферах культуры, и том числе б науке, критиком обычно выступает ком­петентный специалист, хорошо знающий проблему, которой посвя­щено произведение.

Сегодня критика чаще всего изолирована or социологии. Более того, нередко критик расходится с господствующим в обществе мнением о произведении, причем истина может оказаться на его стороне. Известно, например, каким феноменальным успехом поль­зовались у публики «Анжелика» или «Рабыня Изаура», резко осу­жденные критикой. Очевидно, социологические данные об успехе этих произведений не могут изменить оценку критики. Однако в... этом случае критика должна объяснить причину этого успеха, не v ограничиваясь только ссылкой на неразвитость художественных А вкусов публики.

Разумеется, эти творения нравились далеко не всем слоям и | культурным группам. Такой дифференцированный анализ мнений '1 аудитории — благодатный материал для размышлений критика: он I может резко не соглашаться с мнением большинства, но не может не учитывать его.

Нередко взгляды критиков на одно и то же произведение диа­метрально противоположны. В этом легко убедиться, сравнив оценки критиками журналов «Знамя», «Нева» и «Октябрь», с одной стороны, «Молодая гвардия», «Слово» и «Наш современ­ник», с другой. В этом случае дифференцированный анализ мне­ний разных слоев публики, осуществленный социологами, может стать веским аргументом в пользу той или иной стороны.

Социологический анализ, как видим, оказывается необходимым для глубокого научного изучения всех элементов культурной ком­муникации. Ее изучение — основная задача социологии культуры как научной дисциплины.

Естественно, в современный период культурная коммуникация, очень существенно отличается от ее состояния в XIX в. Это связано с научно-технической революцией и так называемой «пост­индустриальной» («информационной») цивилизацией, о которых речь пойдет в следующей главе.

Глава 3. НТР И КУЛЬТУРА

Мы стали бы самой развитой и богатой страной во всем мире, если бы наши реальные успехи в осуществлении научно-техниче­ской революции хоть наполовину соответствовали масштабам ее исследований в общественных науках. Даже опытному библиогра­фу обозреть всю литературу по этой проблеме было бы очень не­легко. Однако литературы, посвященной влиянию НТР на куль­туру, очень немного, К тому же посвящена она почти исключи­тельно появлению новых технических средств репродуцирования и распространения культуры.

Поэтому, очевидно, нет смысла подробно анализировать значе­ние для культуры киносъемки, радио, телевидения, звуко- и видео­записи, новой полиграфической техники, тем более, что несколько лет назад мне пришлось уже подробно освещать эти проблемы.

НТР — длительный и сложный процесс: это целая эпоха пере­хода к новому типу цииилизации и, вероятно, сегодня наиболее интересно и важно выяснить, что это за цивилизация и что она несет духовной культуре общества. Если сравнить литературу, посвященную НТР 50 —70-х гг., и современный анализ этой циви­лизации, мы увидим гигантскую разницу. Вопреки предупрежде­ниям одного из создателей современной кибернетики Н. Винера наступающая в результате НТР цивилизация изображалась как чисто индустриальная. Не просто главное, а даже абсолютное место в культуре этой цивилизации отводилось науке, причем Далеко не всей науке, а лишь естественным и техническим наукам. Весь XX в. был «веком науки», тем более это относили к после­дующим столетиям.

На первый план в культуре выдвигался и соответствующий тип мышления — мышление ученого-рационалиста. Происходил своеобразный «возврат» к рационализму Декарта и Спинозы. Математико-физический метод мышления стал выдаваться за всеоб­щий, характерный и для гуманитарных наук. Издавалось огромное количество книг, посвященных математическим (и даже физиче­ским) методам в литературоведении, искусствознании, истории, психологии и т. д. Нет сомнения, что разработка этих проблем была полезна: эти методы, ранее не применявшиеся в гуманитарных науках, начали приобретать там права гражданства. Бед; в том, что эти методы предлагались как основные, ведущие в гуманитарных дисциплинах. Утверждалось, что они идут на смену старым», «традиционным» методам и скоро вытеснят их.

В социологии математические модели объявлялись всесильными, подчас сама социология превращалась в разновидность приклад­ной математики. Достаточно обратиться хотя бы к печально изве­стной «Рабочей книге социолога». Математические модели и раз­витый математический аппарат необходимы квалифицированному социологу, и.плохо, что значительная часть наших социологов не владеет ими. Но речь идет о явной недооценке социологической теории, об абсолютизации математических моделей и методов, о превращении их в очередную моду.

Повсеместно в стране, особенно среди молодежи, шли дискус­сии «физиков» и «лириков», в процессе которых ставилось под сомнение какое-либо значение гуманитарных наук и искусства для будущего физика и инженера. Так, в Уральском.политехническом институте такая дискуссия проходила под девизом: «Нужен ли инженеру Чайковский?»

Эйфория первого периода НТР скоро прошла, хотя и по сей день заметны ее следы, особенно в сознании «шестидесятников» --тех, чье мировоззрение формировалось именно в эти годы. Важно подчеркнуть, что «новое мировоззрение индустриальной цивилизации» на самом деле новым назвать трудно: все его идеи можно было найти в работах русских философов столетней давности, •например, в изоестных трудах Д. И. Писарева.

Школа в эти годы значительно усилила свою утилитарно-при­кладную направленность: из школьной программы были изъяты с таким трудом внесенные в нее логика и психология, значительно сокращено было количество часов на преподавание истории, лите­ратуры, географии. Пострадала даже столь важная для мировоз-, зрения молодежи теоретическая наука астрономия. Ей тоже не нашлось должного места в школьной программе.

Жизнь показала, что такое господство «нового индустриального, типа мышления» (по существу технократического) не только не ускорило темпов научно-технического прогресса в нашей стране," но и явилось одной из причин (разумеется, не единственной) его торможения, ибо без широкого общего культурного развития не смогли бы создать ссои \к-ории ни Бор, ни Эйнштейн, ни Капица, ни Ландау, ни Сахаров.. Перед учреждениями культуры в 60 —70-е гг. ставилась задача «стать проводниками научно-технического прогресса». Часть клуб­ных учреждений была превращена в «Дворцы науки и культуры». Люди, пришедшие в клуб отдохнуть после рабочего дня, загоня­лись на лекции о полимерах или о передовых методах доменного производства. Резко сократилось число народных университетов культуры, которые заменялись «народными университетами науч-' но технического прогресса». Господство «нового стиля» мышления в этот период было повсеместным, оно охватило все развитые страны мира (другой вопрос, что у нас оно нередко принимало особенно уродливые формы). Таким образом. НТР создала новую парадигму мышления.

Эта парадигма основывалась на величайшем влиянии НТР на пгю современную мировую культуру. Благодаря ей возник ряд новых видов культурной деятельности, новых видов и жанрог. искусства, не только новых научных дисциплин, но и целых отрас­лей науки. Культурная деятельность стала болея широкой к разно­образной, что является несомненным показателем прогресса культуры.

Однако в «мышлении индустриального общества» эти новые риды культурной деятельности фактически противопоставлялись «старым», «традиционным». Кино, телевидение, видеозапись посте­пенно выходят на первый план, тесня и все более подчиняя себе литературу, музыку, изобразительные искусства. Мх субсидируют т(организуют наиболее богатые и мощные монополии, их влиянию подчиняется вес7> земной шап. Характерно, что и В. И. Ленин из г-сех видов искусства важнейшим, как известно; считал кино, по­скольку оно является и самым массовым.

Все без исключения новые виды культурной деятельности воз­никли на основе современной техники и в какой-то степени могут Рыть названы «техническими». Они никоим образом не должны конкурировать со «старыми» (прежде всего с чтением), и вообще пыделенис «более важных» и «менее важных» видов культурной деятельности некорректно. Любой вид культурной деятельности имеет свою специфику, спою ценность, свою уникальную культур­ную роль. Он незаменим и поэтому важен с не меньшей мере, тем любой другой вид.

Аберрация технократического сознания состояла именно в идее превосходства этих новых видов культурной деятельности над традиционными. В известной мере это объясняется и тем, что без "технических» видов культурной деятельности было бы невозможна широчайшее распространение «массовой культуры».

Обычно появление этой культуры связывают с НТР, что. hi наш взгляд, неточно. В России еще в середине XIX в. имелась так называемая «культура для парода», в которой преобладали либо религиозные брошюрки, либо душещипательные сентиментальные истории, либо приключенские повести о разбойниках. Эта литера-туpa с полным основанием по всем ее характерным чертам может быть отнесена к массовой культуре. Она и создавалась для масс, для народа.

Если НТР и не создала массовую культуру, то во всяком слу-чае она дала ей «второе дыхание». Современная полиграфия, кино, телевидение, радио, видео- и грамзапись превратили ее в культуру для миллионов и десятков миллионов людей. Сами по себе телевидение и кино — видеоканал. по нему можно транслировать любую культуру. По телевидению выступает М. Ульянов и В. Леонтьев, камерный ансамбль и доморощенный «бард» — автор пошлых куп­летов. Телевидение не создало массовую культуру, по оно дало ей невиданную раньше трибуну.

Парадигма «индустриального сознания» рассматривает массо­вую культуру как одно из величайших достижений НТР. как ее порождение. При этом в слова «массовая культура» вкладывается совершенно различное содержание. Чаще всего эти слова употреб­ляются для обозначения: а) коммерческой культуры, способной благодаря своему гигантскому распространению давать огромную прибыль; б) сниженной, «второсортной» культуры, рассчитанной на малокультурную, невзыскательную аудиторию; в) манипуляторской культуры, признанной манипулировать сознанием и поведе­нием «массового человека», массовым сознанием.

Очевидно, все эти подходы не противоречат друг другу и в совокупности раскрывают сущность этой культуры. Массовая куль­тура — создание отнюдь не только ловких и предприимчивых дель­цов, как нередко о ней говорят, она может быть и результатом сознательной государственной политики (фильмы «Падение Бер­лина». "Светлый путь», «Клятва»),

«Индустриальное» сознание мифологизирует массовую культу­ру, ее произведения, героев. Звезда современной эстрады, популяр­ный киноактер или телевизионный комментатор — уже не реальный человек, а именно миф с придуманной для него биографией, внеш­ним обликом, манерами, взглядами. Технический какал знакомит с этим мифом миллионы людей.

Стереотип мышления «индустриального общества» математизи­рует и формализует любое явление культуры. Вся культура для представителей этого мышления — не более, чем информация. Не­сомненно, любая культура несет информацию, имеет информаци­онную функцию, но это не может стать основой для сведения куль­туры к информации. Можно ли измерить в битах музыку Чайков­ского, стихотворения Пушкина или игру на сцепе С. Юрского?' Художественная культура вообще не может быть сведена к иифор-\=. мации, равно как и религия, нравственная культура. В противном, случае сам термин «информация» расширяется до необъятных".-' пределов и вообще теряет смысл. Сопереживание, эмоциональное;;¹-¹ воздействие информации измерить в битах невозможно: в этом, случае мы, уподобимся пушкинскому Сальери, который «музыку разъял, как труп».

Благодаря рассматриваемой нами парадигме мышления в заго­не б стране оказалась социальная психология. В политическом," религиозном, нравственном сознании изучались взгляды людей, по почти полностью игнорировались социальные чувства.

Эта парадигма мышления привела к разрыву социологии и со­циальной психологии. Социологический исследования апеллировали только к разуму опрашиваемого, хотя далеко не на каждый вопрос реципиент даже себе может дать разумный ответ.

В культуре всегда соединяется рациональное, эмоциональное и иррациональное. Не учитывающий этого обстоятельства социолог sic может изучать культуру. Любое серьезное исследование в этой Сфере требует объединения усилий социологов и специалистов но социальной психологии.

Таким образом, период господства узкого рационализма был г.есьма противоречив: он дал немало ценного культуре, но оказался препятствием ее дальнейшего развития. Уже к концу 70-х гг. на Западе появляются симптомы его близкого конца. В 1973 г. вы­ходят нашумевшая книга Дэниела Белла — широко известного во всем мире американского социолога — «Приход постиндустриаль­ного обществам. Эта книга оказалась во многом пророческой. Тремя годами раньше (сентябрь 1970) доклад Белла о постинду­стриальном обществе был прочитан на VII Международном социо­логическом конгрессе.

Белл показал, что господствующая парадигма мышления вступи­ла в резкое противоречие с реальным состоянием общества и по­требностями людей. Главный порок индустриальной цивилизации — полное игнорирование ею человека, который рассматривался только как агент, фактор производства. Постиндустриальное общество яв­ляется результатом современных достижений НТР — внедрения по­коления самонастраивающихся автоматов-роботов, нового поко­ления ЭВМ. принципиально новых передовых технологий. Научно-технический прогресс привел к значительному сокращению числа рабочих и вообще ~ к уменьшению доли людей, занятых в мате­риальном производстве. Соответственно, растет и будет расти коли­чество людей, занятых в непроизводственных отраслях — науке, культуре, искусстве, сфере обслуживания, сфере досуга, туризме и пр.

Теории постиндустриального общества исходили из намечав­шихся в 70-е гг. тенденций развития, но в основном имели прогно­стический характер, растягивая переход к постиндустриальному обществу до 2000 г. и даже далее. Это «общество науки», общество культуры. Акцент в нем переносится с экономики производ­ства товаров на экономику услуг. Значительно увеличиваются до­воды общества,повышается качество жизни. Конечно, и этой тео­рии имелись и серьезные элементы утопии: мысль о полном иско­ренении бедности или идея постепенного перехода власти к учс-мым-экспсртам. Однако прошедшее двадцатилетие в целом под-'нердило прогнозы о новом типе цивилизации.

В центре нового тина цивилизации находится человек, его реальные потребности и интересы, проблемы его образования и квалификации. Это общество, обращенное лицом к человеку, Чело-век получает широчайший доступ к информации (вот почему эту цивилизацию часто именуют «информационной»), однако информация является здесь средством приобщения его к ценностям куль­туры.

В нашей стране теория «постиндустриального» общества была встречена враждебно. В 1975 г. выходит книга Г. И, Иконнико­вой¹, в которой эта теория предстает как очередная досужая вы­думка «платных идеологов буржуазии», направленная против марксизма и социализма. Никаких выводов наша социологическая наука из нее, к сожалению, не сделала.

Неукоснительное движение развитых стран Запада и Востока к постиндустриальному обществу потребовало и изменения господ­ствующей парадигмы мышления. Новую парадигму можно назвать «гуманистической". В ее основании лежит идея о человеке как главной цели общественного развития.

Появление этой парадигмы было бы ошибочно считать только следствием научно-технического прогресса. Такой подход был бы глубоко ошибочным. Она явилась и следствием массовых движе­ний: демократического движения за права и свободы человека, охватившего все континенты; движения против войны, против при­менения массовых средств уничтожения, прежде всего — атомного оружия: движения «зеленых» за культуру природопользования и природ сохранения протил грозящей человечеству экологической катастрофы: движения против неоколониализма за разные права всех народов, больших и малых.

Таким образом, новая парадигма мышления имеет достаточно прочную основу. Характерной ее особенностью является прежде всего отказ от рассмотрения человека как функции производства или государственной машины: производственный. политический или развлекающийся индивид. Человек не может быть сведен ни к одной из этих функций. Он должен рассматриваться как целостность.

Новая парадигма мышления связана со стремлением исключить 'войну из жизни общества. Представим себе, что новое политическое мышление победило б нашей стране в 50-.е гг. В этом случае было бы невозможно ожидать ответных шагов от США или Англии; мир еще не был готов к разрядке. Сейчас правительства уже не могут не считаться с волей народа. Новая парадигма мыш­ления все в большей степени ориентирована на общечеловеческие ценности.

Впервые люди в различных странах наминают осознавать себя членами единой общности — человечества. Это «плачетарчоо» мышление вытекает ив новых представлений о человеке как суще­стве, связанном не только с Землей, но и с Космосом.

Все эти особенности новой парадигмы мышления не могут быть безразличны для социологии и должны находиться в постоянном поле зрения социологии культуры.

Осуществляется ли переход к.этой новой парадигме мышления у нас т; России? Однозначно ответить на этот вопрос очень слож-

¹ Иконникова Г, И. Теория «постиндустриального общества» Будущее чело-. нечестна к его буржуазные толкопаыия. М., 1975.

 

но. Да, он, разумеется, идет, ибо наша страна не отгорожена от ucefi мировой культуры и происходящие бо всем мире процессы не могут не коснуться такой огромной державы. Новая парадигма мышления соответствует всему духу преобразований ее экономи­ческого и политического строя, решительного освобождения от последствий господства тоталитарного режима. Однако во всех развитых странах этот процесс органично вытекал из новых успе­хов НТР, он совершался на базе новой техники и технологии. огромного роста производительности труда и утверждения нового качества жизни. У нас же появление первых признаков перехода к новой парадигме происходит в обстановке тяжелейшего соци­ально-экономического, политического и духовного кризиса, в обста­новке массового озлобления, накала страстей, угрозы безработицы, голода, вооруженных конфликтов. Мягко говоря, это далеко не лучшая обстановка для утверждения господства новой парадигмы мышления. Поэтому процесс ее утверждения идет у нас так мед­ленно и связан со столь острыми противоречиями, проявляющими­ся и в сфере культуры.

Разумеется, новая парадигма мышления — далеко не единствен­ное проявление влияния НТР на культуру. Это влияние весьма многообразно. Поскольку, как уже говорилось, этот вопрос в целом изучен достаточно хорошо, остановимся на нем очень кратко.

Влияние НТР на субъект духовного производства, творца цен­ностей культуры, может быть двояким, в зависимости от господст­вующей в его сознании парадигмы мышления: «технократической» или «гуманистической». От этого во многом зависит направлен­ность его творчества. Сам процесс деятельности субъекта духов­ного производства состоит из трех основных этапов: 1) рождение замысла, идеи; 2} се разработка; 3) оформление и материали­зация.

НТР прямого влияния на первый и второй этапы оказать не может, рождение замысла и разработка его идут в голове человека и ни в каких технических средствах не нуждаются. Пушкин писал гусиным пером, современный поэт чаще всего печатает свои стихи на пишущей машинке или компьютере. Вряд ли это можно считать прогрессом поэзии.

Однако такие технические средства оформления, материализа­ции, несомненно ускорят процесс работы, освобождая время для собственно творчества. В некоторых же видах культуры эти новые средства приобретают содержательное значение, влияя на сами замыслы творца. Возьмем, например, архитектуру: XX в. дал н распоряжение архитектора металл, железобетон, пластмассы. Разу­меется, только благодаря этим новым материалам и можно было создать новую архитектуру современности. Композитор и дирижер получили поеме электроинструменты, значительно обогатившие состав оркестра, режиссер получил в распоряжение новую технику сцены. Все же влияние НТР на процесс создания духовных ценностей связано в первую очередь с информационными компьютер­ными системами, которые невиданно расширили не только получе­ние самой разнообразной информации, но и качественно измелили сам диалог, культурное общение с предыдущими поколениями ц современниками. Именно это общение r наибольшей степени влияет на процесс производства духовных ценностей.

Телевидение» видео позволили существенно изменить процесс сохранения духовных ценностей, дополнив начатое кино и грам­записью дело. Выше уже говорилось об изменении процесса рас­пространения ценностей, культуры в результате внедрения телеви­дения и новых средств связи (телефакс, телекс и пр.). Таким обра­зом, НТР влияет на всю культурную коммуникацию, и это влия­ние характерно для всех стран мира. Методика его социологиче­ского исследования сравнительно полно рассматривалась я литера­туре, и мы не.будем на ней специально останавливаться. Важно подчеркнуть только одно: при этом надо отрешиться от наивной и глубоко фальшивой иллюзии, будто бы все последствия НТР в нашей стране всегда положительны, а на Западе — всегда отри­цательны. Жизнь достаточно зло посмеялась над подобным;! иллю­зиями.

Думается, что между НТР и культурой существует двусторон­няя связь; до сих пор говорилось о влиянии НТР на культуру, но очень существенно и обратное влияние культуры на НТР. От куль­туры зависит глубина и основательность проведенных преобразо­ваний и темпы самого научно-технического прогресса. До сих пор еще типична картина: страна, несмотря на страшный недостаток валюты, покупает для того или иного предприятия новейшее обору­дование, а оно годами простаивает в ящиках на складе иди даже па заводском дворе, пока его. наконец, не растащат на части. Оказывается, покупая новое оборудование, завод не позаботился обеспечить кадры, способные освоить его. При умопомрачительной цифре общего количества рабочих, высококвалифицированных ра­бочих, знакомых с современными технологиями, у нас очень мало. Само понятие «квалификация» постепенно меняет свое содержание, Б недалеком прошлом мы включали в него навыки ручного труда, эмпирический опыт, сейчас оно означает главным образом хорошее знание машин и механизмов, умение налаживать и ремонтировать их. И в первом, и вo втором случаях высокая общая культура не обязательна для высококвалифицированного рабочего. Им может стать и не очень культурный человек. Но для новых технологий постиндустриальной цивилизации высококвалифицированный рабо­чий обязан хорошо владеть основами наук, обладать хорошей пси­хологической подготовкой для быстрого принятия самостоятель­ного решения с нестандартных ситуациях, ориентироваться во всей' системе производства. Это требует не просто формально высокого уровня образования, но и высокой общей культуры. Думается, что огромная трудность дальнейшего развития НТР

даже тогда, когда страна преодолеет тяжелейший экономический кризис, будет заключаться в том, что у нас нет развитого слот «белых воротничков». А ведь и от них (а не только от ученые и инженеров) во многом зависят и темпы НТР. и ее достижения. У нас уже с момента поступления в техникум молодого чело­века ориентируют на то, что после его окончания он войдет в слои специалистов, в интеллигенцию. Пора перестать обманывать себя и других; интеллигентом выпускник не становится, а идти в рабо­чие он психологически не готов. Нигде во всем мире нет столь резкого разделения квалифицированных рабочих и низшего слоя специалистов, которое до сих пор существует у нас. На деле и те и другие входят в один «средний слой» («белые воротнички»). В единый слой их объединила не прихоть того иди иного социо­лога, а объективное развитие НТР. Соответственно, необходимо ориентировать среднее специальное образование на подготовку та­кого слоя. Задача социологов — проверить эту гипотезу.

Вероятно, следует обратить значительное внимание и на реаль­ное образование. Может быть следует, как это было до революции в России, принимать в производственно-технические училища не после 8-го класса, как сейчас, а с 1-го, создав реальные учи­лища. Большой и сложной задачей, стоящей перед социологией, является изучение общественного мнения об оптимальных формах во многом разрушенных ныне связей между научными учрежде­ниями и.производством, а также — между производством и выс­шей школой. Сегодня непрерывно растет наше отставание в тех­нике и технологиях от передовых стран Запада. Когда мы выйдем из экономического кризиса, перед нами во всем объеме встанет задача наверстать упущенное, чтобы выйти через несколько лет на мировые рубежи НТР. Не сделав это, мы не сможем оставаться великой державой. Вот почему уже сегодня следует думать о соз­дании условий, которые бы позволили со временем выйти на рубеж передовой техники и технологии.