Стратегическая позиция?
Что говорит про международные отношения указанный автор?
«По мнению данных критиков СССР стоило принципиально отказаться от обеспечения стратегических позиций перед реальной угрозой вторжения (в случае с Финской войной, присоединением Прибалтики и Польской кампанией РККА), принципиально отказаться от переговоров с британскими и американскими империалистами после Второй Мировой, принципиально не взаимодействовать с националистическими силами в Китае, чтобы одолеть Японский фашизм? Такая принципиальность могла привести только к самой печальной судьбе для Союза...».
Что есть стратегическая позиция по мнению Липатова-Дегнера? Территория близ Ленинграда, Карс или Босфор и Дарданеллы? Вас не удивляет, что оправданием стратегических позиций обосновывали свои претензии все мировые империалистические державы? Конечно, возразят они, опрометчиво сравнивать СССР только по схожести внешней политики. Совершенно верно! Такой упрёк допустим, если бы мы не знали об экономическом базисе красной автаркии. Внешняя политика лишь взаимно дополняет внутреннюю. И если для авторов Липатова-Дегнера вопрос о разделе Польши, ликвидации польской компартии, попытка захвата Карса и черноморских проливов, война за территории с Финляндией, союз с Германией есть стратегическая позиция, то понимают ли эти товарищи вообще, что есть интернационализм? Как видим, если такие господа окажутся у руля после революции, они с чистой совестью повторят ошибки своих предшественников — и даже не поперхнуться. Виновными, наверняка, окажутся очередные «троцкисты», которые то и дело, что не дают стране достичь высот. Ууу!
Про взаимодействие с националистическими силами Китая никто не осуждает. Вот только Иосиф Виссарионович советовал не просто союзничать, а вступать коммунистам в Гоминьдан. Чтобы не тратить здесь время на то, что уже было сказано, рекомендуем ознакомиться с работой Л. Троцкого «Сталин и китайская революция». Указанные там откровения и заявления Сталина, их оригиналы, читатель без труда сможет найти в сети.
Принципиальность, товарищи Липатов-Дегнер, это проведение интернационалистской политики, единственная стратегическая позиция которой — опора на мировой пролетариат.
Если авторы считают, что СССР должен опираться не на мировой класс, а, как говорит Сталин, лишь на собственные силы, то они недалеко ушли от национальной ограниченности их идола, оды которому они написали в своей статье: да, у Сталина были ошибки, мы это признаём, но всё равно он прав. Непонимание ошибок прошлого приводит лишь к тому, что эти ошибки могут быть повторены в будущем, а Прометеем старых ошибок в новое время является никто иной, как критикуемый здесь автор.
Уничтожение буржуазного государства
Когда речь заходит об отказе Сталина от мировой революции, некоторые наши товарищи, скорее всего в силу непонимания термина «мировая революция» и зачем она вообще нужна, называют мировой революцией события в Европе после Второй мировой, а именно — создание Варшавского блока. Было ли это продолжением мировой революции и революции ли вообще?
Главной и самой важной задачей революции является уничтожение старого буржуазного государства. И если в случае с Россией, буржуазное государство не было полностью уничтожено из-за отсталости и базиса, не созревшего для социализма, то, по идее, в таких развитых странах, как Германия, пролетариат должен был сделать ту работу, для которой он был призван.
Без уничтожения буржуазного государства, без замены его государством типа Коммуны, т.е. отмирающим государством, ни о какой диктатуре пролетариата не может идти и речи, а уж о социализме тем более. Диктатура пролетариата именно потому и представляет из себя переходящее и отмирающее государство, поскольку в управлении и подавлении принимает участие ранее угнетаемый класс наёмных рабочих, который по сути производит новое отрицание — уничтожение себя как класса наёмных рабочих.
Было ли сломано буржуазное государство в странах Восточной Европы?
Нет. Почему?
Коммунисты там пришли ко власти или при помощи буржуазных выборов и советского давления. Очень кратко и ясно события, происходившие в Чехословакии описал один из авторов «Вестника Бури» Н. Соснов. Очень точно автор сделал оговорку или даже скорее указал на оговорку чехословацких коммунистов:
«Бескровная (ни одного убитого или раненого и вообще ни одного выстрела кроме пальбы в воздух на радостях) февральская революция 1948 года стала закономерным итогом социалистического выбора, свободно сделанного чехословацким народом. При том, что высшие государственные посты с этого времени стали занимать члены КПЧ, на протяжении всех лет социалистического развития вплоть до отстранения коммунистов от власти в 1990-е годы традиции многопартийной системы в Чехословакии не прерывались. Партии-инициаторы февральского кризиса не были принудительно распущены; в некоторых из них произошёл раскол, другие же продолжили существовать под прежним именем, но с новым составом руководства». [http://vestnikburi.com/krasnyiy-tranzit/]
Пожалуй, единственный минус выдержанных статей Соснова о красном транзите — это то, что автор не называют вещи своими именами, он будто бы стыдится сказать, что это обыкновенный империализм с разделением на сферы влияния. Впрочем, это соответствует нейтралистскому духу самого интернет-ресурса: мы и не за красное, но и не за чёрное, мы чуть-чуть за то, чуть-чуть за это, а конкретные позиции у каждого из нас свои. Сталинская имперщина выражалась вовсе не в архитектуре или в тосте «за русский народ», как мило напела на ушко Дегнеру сказочная Лорейлян, а в разделе Европы: сперва с Германией, затем со Штатами.
Ключевым момент является здесь в том, что коммунисты пришли к власти с опорой на буржуазную легальность, т.е. мирным способом. Какая ирония, вы не находите? То, что декларирует ХХ съезд КПСС (мирное сосуществование и разнообразие путей прихода к социализму) в 1956-м году, сталинское руководство одобряет и воплощает до него с 1945-1949 гг.
Что сделали после февральской революции чехословацкие коммунисты? Может быть, приступили к уничтожению старого государства, к образованиям рабочих коллективов как настоящих владельцев предприятия? Нет. Они заняли правительственные посты. Вот такая «революция» получается. Аналогичная ситуация наблюдалась и в Болгарии, где коммунисты также пришли путём свободных выборов — «мирно». Для тех, кто изучал историю международных отношений, совершенно ясен тот факт, что когда идёт борьба за сферы влияния и решение итогов ещё впереди — никто так легко не сдаётся. Однако Восточная Европа сдалась без особого шума, и коммунисты пришли мирным путём: неужели и вправду возможна пролетарская революция мирным путём?
Вопрос и главный упрёк заключается не в методах прихода, а скорее в том, что эти методы очень тесно связаны с тем, что делали эти «товарищи», получив руль власти. Они... заняли правительство. Слома государственного аппарата насилия не произошло. Может быть, это было вызвано также и отсталостью Восточной Европы и там, как и в случае с Россией, это было невозможно? В случае с Россией, хотя бы были попытки установления и реальной работы рабочего самоуправления, рабочей демократии в виде фабрично-заводских комитетов и рабочей милиции. Русские рабочие действительно воплотили принцип Парижской Коммуны с её выборностью и самоорганизацией рабочих. Тут же перешла обычная сдача государственной машины.
Сразу вспоминается то, как легко менялся политический строй во Франции и Англии, как легко английская республика стала обратно монархией Стюартов, а французская империя — бурбонской, затем республиканской, после чего снова монархической. Государство оставалось нетронутым, буржуазия сохраняла институт насилия. Армия и полиция — эти два кулака буржуазного государства оставались нетронутыми, и именно их уничтожение равносильно уничтожению буржуазного государства и замены его отмирающим.
И этого не произошло. Коммунисты Восточной Европы и не стремились этого делать. Они просто взяли министерские портфели, провели национализацию и назвались «народными демократиями». Отказ от уничтожения буржуазного государства по сути есть отказ от социалистической революции, а переход капиталистической собственности из рук буржуа в руки государства, как мы выяснили, особенно без прямого управления рабочими этими средствами производства, не ликвидирует капитализма. Система наёмного труда аналогично осталась нетронутой, а значит капитализм никуда не исчез.
Вообще, ключ к разгадке тайны сталинской мировой революции заключается... в Германии. Выше мы уже частично затрагивали немецкий вопрос в контексте Ноты Сталина.
Социалистическая революция в Германии не выгодна Кремлю. Кремль боялся конкурента своей власти, и с этой целью воспользовался старым добрым принципом divide et impera: и с общего согласия, Германия была разделена на зоны оккупации. Независимое немецкое государство, т.е. ГДР, создаётся там лишь в 1949-м году.
Над небольшим кусочком Германии легче установить власть и легче его подчинить. Государственная власть так же без помех была отдана коммунистам и первым президентом-коммунистом буржуазной республики ГДР стал Вильгельм Пик. Институт президента перестаёт существовать лишь с новой конституцией 1968го года, декларирующая построение социализма. Даже в ГДР не было произведено уничтожение буржуазного государства: оно всего лишь сменило своего собственника. Бесправный пролетариат Германии, в этой развитой стране, не имел также своей власти над средствами производства.
То, что государственный аппарат не был уничтожен и что он служит против пролетариата, становится совершенно ясно, глядя на следующие события.
Восточная Европа и пролетариат
Начиная осуществлять «социализм» в рамках своих национальных границах, Восточноевропейские государства повторяли советскую систему во многих её экономических аспектах: и индустриализация, и планирование, и полная государственная собственность. То же касается вопроса коллективизации. Государства, как Венгрия и ГДР в течение длительного времени все ещё выплачивают контрибуции.
Германия
Одним из наиболее известных рабочих антисоветских восстаний было восстание в ГДР 9 июня 1953 года, в ходе которого рабочие Восточной Германии против повышения норм выработки устроили экономическую забастовку. Можно бесконечно обвинять в этом агентов Запада или США, дескать, что они запланировано готовили забастовку. Как и в случае с польской «Солидарностью», западные спецслужбы играли здесь не последнюю роль, однако не решающую: не будь соответствующих условий, все финансовые вливания США оказались бы бесплодными. Это первый случай, когда «социалистическое государство» поворачивает свои штыки против рабочих.
Что это значит?
Если государство направляет против рабочих государственный аппарат насилия, то из этого логически вытекает тот простой факт, что государство содержит в себе классовый антагонизм и представители правящего класса имеют с наёмными рабочими непримиримые интересы. Говоря простыми словами: проявляется классовая борьба пролетариата и ответные действия государства против наёмных рабочих. О какой диктатуре пролетариата может идти речь, если государство давит рабочие выступления войсками и расстреливает демонстрации? Если в случае с царским правительством, это было ясно, т.к. Романовы никогда не заявляли о том, что они лучшие друзья мирового пролетариата, то что же с т.н. «народными демократиями»? Расстрел рабочих в 1953-м показывает то, как и с какими целями был сохранён буржуазный аппарат государства. Берлин и Москва боялись. Боялись они революций рабочего класса, и формирование национальных армий должно было стать первой и главной опорой против таких вот выходок. Подавления восстания не вызвало осуждения с советской стороны.
Экономическая забастовка вылилась в политическую, кроме Берлина охватывая Лейпциг, Магдебург, Гёрлиц, Йену и Галле. Немецкое восстание было по своему качеству рабочим, которое требовало отставку правительства Германии. К 17му июня забастовки были полностью ликвидированы советскими войсками. Ещё одной особенностью и, пожалуй, одной из общих черт с подобными восстаниями в Польше и Венгрии — здесь также происходит стихийное создание забастовочных комитетов, а рабочие самовольно берут власть сперва на заводе, а затем и в округе. Но без нужной организации, без партии — всё это также было обречено.
Ещё одним подтверждением сохранения буржуазного государственного аппарата в ГДР была та лёгкость, присущая всем просоветским режимам Восточного блока, а именно — почти бескровный «переход к капитализму».
Венгрия
С момента образования Венгерской народной республики, эта страна была обременена контрибуциями, выплачивая их не только Советскому Союзу, но и Чехословакии с Югославией. По сути венгерский пролетариат расплачивался кровью за ошибки своих правящих классов во время Второй мировой, а теперь расплачивается... опять за них же. Как-то не интернационально, вы не находите? На сопротивлении венгерских рабочих стоит подробнее остановится.
Мы найдём в венгерских событиях общие черты с польским сопротивлением правительству народной республики, а именно — на месте разбежавшейся власти появляются почти забытые формы пролетарской диктатуры — фабричные комитеты и советы. Венгрия возрождала традиции Венгерской Советской Республики и Октября. Появление таких рычагов пролетарской власти было лишь прологом к осуществлению рабочей демократии в Венгрии, правда, дальше этот пролог не двинулся: неблагоприятная международная обстановка и опыт рабочей демократии оказался погребённым под обломками советских снарядов.
Движущей силой венгерского сопротивления были рабочие, заменявшие полностью или частично на местах правительство. Новая форма политической организации, некая Венгерская Коммуна, уже давала о себе знать.
Что из себя представляли венгерские советы 1956го?
Обратимся к статье Т. Крауса «О венгерских рабочих советах»:
«Парламент рабочих советов, собравшийся 31 октября для решения стихийно возникших вопросов и включавший в себя 24 крупно промышленных и 5 областных крестьянских союзов, а также несколько советов, созданных интеллигенцией, принял следующий классический и характернейший документ о правах и принципах функционирования рабочих советов:
1. Заводы принадлежат рабочим. На основании выпущенной заводом продукции рабочие платят государству налог, а также определенную долю полученной заводом прибыли.
2. Высшим органом управления заводом является рабочий совет, демократически выбранный трудящимися.
3. Рабочий совет выбирает из своего состава директорский комитет из 3‒8 членов, являющийся постоянным органом рабочего совета и выполняющий функции, которые будут подробно определены позже.
4. Директор является служащим завода. Директор и другие служащие, занимающие важные должности, выбираются рабочим советом. Выборам предшествует конкурс, публично объявленный директорским комитетом.
5. Директор занимается делами предприятия и ответственен перед рабочим советом.
6. Рабочий совет сохраняет за собой следующие права:
A/ Утверждает все планы предприятия.
B/ Выносит решения об определении и использовании фонда заработной платы.
C/ О заключении всех международных поставочных договоров.
D/ О проведении всех кредитных операций.
7. В спорных случаях рабочий совет выносит решения относительно принятия на работу и увольнения трудящихся.
8. Он утверждает финансовые балансы и выносит решения об использовании остающейся в распоряжении предприятия прибыли.
9. Берет в свои руки решение социальных вопросов на предприятии»
Говоря о введении советских войск и подавление восстания, Краус замечает следующее:
«Помимо выдвижения общих политических требований (вывод советских войск, национальная независимость, демократические парламентские выборы), политическая деятельность рабочих советов носила скорее местный характер и расширилась лишь после того, как 4-го ноября началось вторжение советских войск, и снова наметились контуры кризисной ситуации».
Т.е. Советы не были такой уж аморфной массой. Далее:
«В этой деятельности усилилось направление, представители которого видели перспективу страны в соединении рабочего самоуправления с системой многопартийной демократии, в которой основы социализма должны были быть защищены от угрозы капиталистической реставрации конституционными гарантиями. 6-го ноября государственный министр правительства Имре Надя, известный венгерский юрист Иштван Бибо сформулировал эти идеи в специальном проекте, который был принят возникшим 14-го ноября Рабочем совете большого Будапешта. Согласно этому проекту, после вывода советских войск «общественной формой Венгрии станет социальная система, основанная на запрещении эксплуатации (социализм), что конкретно означает... сохранение земельной реформы 1945 г. с максимальным наделом в 20‒40 хольдов, сохранение национализации шахт, банков и тяжелой промышленности, общественную собственность на заводы, основанную на рабочем самоуправлении и предоставлении рабочим акций предприятия или доли прибыли, полную свободу частного или кооперативного предпринимательства с гарантиями, обеспеченными запрещением эксплуатации…». Все это должно было быть одобрено учредительным собранием, определяющую роль в котором должны были играть рабочие советы».
Требования, как можно видеть, даже немного наивны, а ряд их имеет нечто сходное с синдикализмом. Разрешение частного предпринимательства, если бы оно было реализовано, и венгерская революция победила, представляло бы из себя некую бомбу замедленного действия под фундаментом пролетарской диктатуры.
Похожее утверждает и материал немецкой секции 4го Интернационала под редакцией Сибиллы Фухс (этот материал впервые в России публикуется в журнале «Социальное равенство» в первом выпуске):
«25 октября 1956 г. рабочие Печа учредили первый революционный комитет. Был создан рабочий комитет на заводе в Мишкольце. В тот же день рабочие сформулировали свои требования и передали их правительству. Были освобождены узники тюрем и трудовых лагерей.
26 октября началась общенациональная забастовка. Борьба быстро перекинулась на места. Революционные комитеты и рабочие советы начали организовывать политическую и общественную жизнь независимо от правящей партии и правительства. Как и в России 1917 года, возникло двоевластие.
Оказавшись изолированным от масс, партийное руководство пребывало в беспомощном состоянии. Центральный Комитет Компартии Венгрии фактически согласился с формированием нового национального правительства. Он также обещал пересмотреть отношения Венгрии с советским правительством при условии прекращения военных действий.
Хотя Имре Надь сумел удержать военный комитет партии от нападения на аллею Корвина, центр вооруженного сопротивления рабочих, часть бюрократии нацеливалась на силовое подавление восстания. По всей стране происходили кровавые столкновения, сопровождавшиеся многочисленными жертвами».
Кульминацией венгерской коммуны стала операция «Вихрь», в ходе которой советские войска подавили венгерские советы. Как назвать происходящее подавление? Чем был по своей сущности «Вихрь»? Это была попытка сверхдержавы удержать государство в своей сфере влияния ради «стратегической безопасности», о которой говорил нам Дегнер, который ныне скажет, скорее всего, раз это было сделано после Сталина, а всё после Сталина, как известно, контрреволюционно и не социалистично. Операция «Вихрь» просто помогла венгерскому правительству удержать свой пролетариат в узде. И у них получилось.
Польша
Польша в этой цепи событий интересна своим разнообразием самого мощного сопротивления пролетариата всей Восточной Европы. Польская буржуазная государственная машина не единожды поворачивала против польских рабочих своих штыки тоже с полного одобрения советского руководства.
Одним из первых попыток сопротивления польского пролетариата государственной власти Польской Народной республики, считается Познаньское восстания в 1956, источником которого было отсутствие продуктов первой необходимости, продуктов питания и т.д.
Восстание первоначально вспыхнуло на заводе и было подавлено, позже распространяясь на всю Познань, где также было подавлено войсками.
Следующим симптомом стал политический кризис в 1968, когда студенты и рабочие также проводили протестные акции против правительства. На этот раз территория охватила не только Познань, но и Торунь, Лодзь, Гданьск, Краков. Протесты были разбиты, а их лидеры обвинены, как бы комично это не звучало, «в сионизме».
Далее. По Польше в 70-71 гг. прокатилась серия недовольства, где польские рабочие сперва северной части страны (работники верфей), а затем и другие города провели свои забастовки. Такие забастовки были также подавлены силой, даже не смотря на то, что государство пошло на определённые уступки.
Что было наиболее примечательным среди всех этих восстаний и что делает польские события схожими с событиями в Венгрии 1956? По аналогии с фабзавкомами или большевистскими профсоюзами как ячейками боевой организации пролетариата, существовавшие в Петрограде 1917-го, польские рабочие создают профсоюзы, которые становятся координирующими центрами борьбы против просоветской польской власти. Так возникает небезызвестный профсоюз «Солидарность», служащий рабочим опорой против государства. Организованная «Солидарностью» забастовка приводит к отставке коммунистического правительства в 1988-м. Забастовка парализует всю деятельность государственных органов Польской народной республики. Правда, «Солидарность» ведёт рабочих не к диктатуре пролетариата.
Несколько слов о «Солидарности».
Польский пример говорит о том, что классовая борьба в капиталистическом обществе необязательно ведёт к пролетарской диктатуре. Для того, чтобы классовая борьба вела к диктатуре пролетариата, очень важна роль коммунистического авангарда. Такого авангарда польские рабочие были лишены. Уничтожение настоящих коммунистов не устранило необходимость в вождях и лидерах рабочего движения. Раз нет коммунистов, то разве значит это, что объективная реальность не сможет пробить себе дорогу? И она пробила, пробила без коммунистов.
Польский рабочий не только был лишён политической власти, но и отчуждён от неё вовсе. То, что рабочий профсоюз «Солидарность» захватил власть и обрёл такую популярность, говорит лишь о том, что в Польше имелась база для такого сопротивления. Эта база - капиталистическая эксплуатация. Не будь польский рабочий отчуждён и придавлен, Солидарность не развилась бы дальше очередной политической секты. Но то, что она взяла верх, то, что она достигла в конце политического Олимпа и помогла направить и организовать то движение, что существовало до неё, уже является показательным. В то же время профсоюз «Солидарность» не был единственной силой польских протестов. Совсем мало уделено внимания Польской социалистической партии труда, которая делала не только акцент на политико-демократических правах населения, но и на производственном самоуправлении через своего рода фабзавкомы или точнее — советы.
P.S. Нельзя обойти вниманием ещё один вопрос. Участие рабочих в либерально-демократической деятельности «Солидарности» не могла не нанести свой рабочий отпечаток на профсоюз в целом. На обсуждение общественности в июле 1981 профсоюз вынес Проект Закона Об органах самоуправления на предприятиях. Этот законопроект предлагал установить выборность правления завода с помощью рабочих советов: выбранное правление полностью зависит от тех, кто его выбрал — служащих и рабочих, и может быть отозвано в любой момент. Происходит выбор посредством всеобщего голосования в коллективе предприятия. Выбранные органы власти уже заключают и устанавливают договоры с органами государственной власти. Решения об объединении, разделении или закрытии предприятия принимаются Общим собранием трудящихся. Общий срок членов такого правления или вернее Совета — 4 года. Выборы — всеобщие. Директору здесь отведена роль исполнителя воли трудящихся, а не самодовлеющего диктатора, имеющего власть над жизнью и смертью подчинённых. Забавно, не правда ли? А ведь «Солидарность», даже при своей буржуазности, была единственной силой, что защищала и отстаивала права рабочих в польском государстве.
Проект закона законом так и не стал полноценным законом, превратившись в очередную пыльную папку для исторических анналов.
Следует заметить, подводя итог, что во всех случаях именно систематического сопротивления поляков просоветскому режиму ведущую и главнейшую роль играл пролетариат. Частными случаями такое сопротивления назвать нельзя. Это была настоящая организованная классовая борьба польских рабочих.
Говорить о том, что подобные польские восстания были делом рук контрреволюционеров или западных спецслужб — значит верить в теорию заговоров и всемогущества субъективного фактора. Даже после установления тотального контроля польского Министерства общественной безопасности, после расстрела лидеров и самих демонстрантов, польское движение рождало новых лидеров.
Народные демократии?
Так много в тексте упоминалось о режимах «народной демократии». Что есть такое народная демократия?
Обратимся к Большой Советской Энциклопедии.
«Народная демократия, форма политической организации общества, утвердившейся в ряде стран Европы и Азии в результате народно-демократических революций 40-х гг. 20 в. Возникновение народной демократии связано со вторым этапом общего кризиса капитализма, характером 2-й мировой войны 1939—45, с решающей ролью СССР в освобождении от фашизма и оккупации народов Европы и Азии. В подавляющей части этих стран Народная демократия возникла как революционно-демократическая власть, руководимая рабочим классом; в ходе перерастания народно-демократической революции в социалистическую Народная демократия превратилась в форму диктатуры пролетариата».
А что же такое «народно-демократические революции»?
Энциклопедия снова даёт ответ: «Народно-демократическая революция — антиимпериалистическая, антифеодальная, демократическая революция, развернувшаяся в обстановке 2й мировой войны и после неё в ряде стран Европы и Азии и явившаяся прологом социалистических преобразований в этих странах».
Кажется, ещё недавно Третий Интернационал говорил о том, что возможно перерастание буржуазной революции в социалистическую. Тут у нас выделяется особый вид революции – народно-демократическая. За фасадом такого красивого названия прячется куда более интересные моменты.
Если революция «антифеодальная», то почему она не буржуазная? Может быть, если она демократическая, это ещё и буржуазно-демократическая революция? Видимо, авторы такого термина не утрудились его теоретически обосновать или побоялись называть вещи своими именами, потому что определение буржуазно-демократических революций не особо отличается от народно-демократических. Даже здесь марксистская терминология и теория мозолит глаза «красным теоретикам» Кремля.
Оказывается, для социалистических преобразований теперь нужна не социалистическая, а народно-демократическая революция. Если мы взглянем на «изменения», произошедшие после таких переворотов в советской сфере влияния, в «смене» буржуазных республик на народно-демократические, то социалистичность их преобразований рассыплется как карточный домик.
Термин народных демократий отражает типичный для советских «теоретиков» приём, при помощи которого марксизм уныло подделывался под реальность. Вопрос о том, как народная демократия стала пролетарской диктатурой рассмотрен выше — путём расстрелов рабочих. Жонглирование теорией марксизма так хорошо вошло в практику «советских марксистов», что теория народных демократий не нашла никакого осуждения среди главного теоретика России — Иосифа Сталина. Почему его теоретический гений не развеял тайну о классовой и социальной сущности режимов, которые поддерживал Советский Союз в Европе? За всё это время ни один сталинистский теоретик так и не смог дать режимам Восточной Европы адекватный марксистский анализ. Почему? Потому что это бесстыдно продемонстрирует тот факт, чем они были на самом деле. Что уж говорить, если даже учебники по политэкономии сталинского и послесталинского периода не смогли чётко разграничить отличия народной демократии и социалистической политэкономии от буржуазной республики и политэкономии капитализма.
Если это не пролетарское государство, т.е. не диктатура пролетариата, то диктатура какого класса? Чьи классовые интересы защищает государство, если там нет пролетарской диктатуры? По сей день это остаётся загадкой. Неужели там тоже пресловутая диктатура народа по Мао?
Пытаясь все же разобраться в вопросе «народной демократии», нужно снова вернуться к польскому опыту. Получаются примерно следующие этапы: с 1945 по 1952 Польша ещё буржуазное государство, а с 1952 (новая конституция) — народная демократия... расстреливающая рабочих. И вот в 1976м она социалистическая республика... которая так же расстреливает рабочих, что и буржуазная, и народно-демократическая Польша до этого. Странно, не правда ли? У всех этих периодов есть одна общая основа: наёмный труд. Рабочая сила во всех трёх вариантах польского государства по-прежнему выступает товаром. Государство служит защитой такого порядка.
При этом напомню, буржуазный аппарат государства не был уничтожен ни при народной демократии, ни при «социалистической Польше». И этот буржуазный аппарат служил защитником системы наёмного труда. Это есть ответ на вопрос, почему «народная республика» в Польше легко переходит в буржуазную республику Польши. По сути, эта концепция применима и к Советскому Союзу, который к концу своего существования не гнушался поучаствовать в войне в Персидском заливе на стороне США. Говоря проще: народная республика была обыкновенным буржуазным государством, обыкновенной буржуазной республикой, которая сменилась в итоге также на буржуазную республику. Можно ли ставить знак равно между буржуазной республикой ПНР и буржуазной республикой Польши после 90х? Есть ли здесь противоречие и может быть автор сам запутался?
Отнюдь. Эти два государственных образования тем и отличны друг от друга наличием политической свободы. Самой прогрессивной формой государства при капитализма является буржуазная республика. Самой прогрессивной как раз из-за свободы собраний, свободы организаций, митингов, наличия парламента, что отличало её от монархий или диктатур. Польская народная республика, даже несмотря на то, что она также буржуазная республика, не могла похвастаться ни тем, ни другим.
Эти факты дают основание назвать период 80-90х годов ХХ века в Польше не иначе, как буржуазно-демократической революцией. Политическая революция, которая оставляет нетронутым экономический базис, приводит к изменением в надстройке.
События в Европе после Второй мировой войны действительно напоминают буржуазно-демократические революции против откровенно фашистских или вассальных Германии режимов. В ходе таких революций была восстановлена не только национальная независимость ряда государств, но и был установлен более-менее демократический строй. После разделения Европы на сферы влияния, ряд этих «завоеваний» коммунистической партией были ликвидированы. Даже не смотря на относительную свободу в народных демократиях Европы в вопросе политических прав по сравнению с Советским Союзом, эти государства с трудом можно будет назвать «демократическими»: ни как буржуазные республики, ни как пролетарские государства. Естественным и закономерным финалом здесь было завершение буржуазно-демократических революций путём уничтожения промосковских режимов и восстановлением более демократического буржуазной республики.
Термин политической революции вполне подходит не только к событиям в Восточной Европе конца ХХ века, но и к СССР. Буржуазно-демократическая революция в Советском Союзе, начатая Горбачёвым и закончившаяся распадом этого государства, была одним из этапов того процесса, начатого в Феврале 1917го. Октябрьский переворот, сталинская контрреволюция, события 90-х годов – это этапы русского революционного процесса, который, видимо, ещё не закончился. Важно понять, что всё это – акты одной драмы, всё это закономерности противоречивого развития России и мира. Период «Перестройки» были также частью акта, я бы сказал даже – естественной его частью. События 80-90х и активизация пролетариата в борьбе против компартии и советского государства могли иметь два пути, но, к сожалению, дальше буржуазно-демократической революции пролетариат не пошёл.
Чтобы буржуазно-демократическая революция в России конца ХХ века переросла в социалистическую, пролетариату не хватило организованной силы, настоящей коммунистической партии, которая смогла бы провести свой класс к победе. Однако исследование горбачёвской эпохи не в стоит в порядке задач этой работы.
Сателлиты Москвы и советский финансовый капитализм
Является ли создание Организации Варшавского Договора продолжением мировой революции?
Отвечая на этот вопрос, достаточно посмотреть на послевоенную карту Европы: чтобы назвать революцию мировой, нужна, по крайней мере, революция в мировом масштабе или хотя бы в наиболее развитой части света — Западной Европе. Мировая революция против капитализма призвана была освободить производительные силы, сдерживаемые капитализмом, уничтожая попутно национальные границы и наёмный труд. Социализм есть мировая система и всегда считалась классиками только мировой системой.
Исходя из того, что социализм «возможен» в одной, отдельно взятой России, с опорой на внутренние силы, такую же идею построения социалистического общества провозгласила вся советская сфера влияния: от Германии до Болгарии. Получается, что социализм — это не мировая система, а некое подобие дюринговских коммун с товарным производством, при чём в каждой из этих Коммун наличествуют товарно-денежные отношения, наёмное рабство и отсутствует господство пролетариата.
Вот такой вот ревизионизм, в котором Дегнер упрекнул на словах Троцкого, а не деле оправдал самого главного ревизиониста мировой истории.
С доброй руки и при поддержке Москвы, буржуазные республики Восточной и южной Европы стали «народными республиками», где власть была отдана коммунистам путём выборов, после чего последние просто сменили на своих должностях буржуазных министров, не реорганизуя коренным образом аппарат государства. Такая лёгкая передача власти в руки коммунистам говорит лишь о том, что роли были заранее распределены. Как Вашингтону, так и Москве были невыгодно революционные движения в Европе, которые могли с лёгкостью перекинуться на соседние страны. Подобный опыт мы уже наблюдали в период после Первой мировой. Страх перед настоящей мировой революцией толкнул СССР к тому, чтобы поддержать мирный переход. А «мирный переход» означал только сохранение господства буржуазного государства против пролетариата. Эту мысль подтверждают события в Польше, Венгрии и Чехословакии. В последних двух требовалось военное вторжение советских войск, отрывшим огонь по рабочим. Вот вам и пресловутая «дружба народов». Москва здесь защищала не интернационализм и не мировую революцию, а свои государственно-стратегические интересы, не имеющие ничего общего с социализмом.
На просторах Восточной Европы попросту создавались лояльные режимы Москве в противовес Западному блоку. В это время США начинает реализацию плана Маршалла, а западные демократии начинают своё перевооружение. Более отсталая в вопросе промышленности Восточная Европа начинает индустриализацию, на которую Советский Союз щедро выдаёт... кредиты.
- Советская социалистическая экономика 1917-1957 гг., М. Рабинович, стр 647-649
Также к вопросу о кредитовании, возьмём в качестве примера Польскую народную Республику:
- Международные экономические отношения отношения, учебник, под ред Любимова
Кредитная система вообще есть система частного накопления. Проценты в данном случае идут уже не в карман буржуазии (которая уже не нужна для этой цели), а государству. С какой целью и под сколько процентов выдаются кредиты?
Не смотря на «льготные» условия кредитования, кредит есть кредит, который как явление не может не служить частным накоплением, даже если это частное накопление назвали социалистическим по причине того, что экспортом-импортом руководит государство.
В отличие от США, выдававшие свои кредиты под 3-5%, советские банки выделяли народным демократиям кредиты под 2%. Как мы видим, кредиты не были безвозмездными — «Народная демократия» в итоге должна была вернуть эти деньги. Выданная сумма в итоге тратилась на закупку промышленного оборудования как раз из государств Восточного блока, чаще всего у той страны, что как раз и выдала кредит. Неужели процентная ставка ничего не говорит о сущности советского государства, выдававшего им кредиты? Возвращаемся к формуле Д-Т-Д’, которая в нашем случае превратилась в формулу Д-Д’. Вначале пути у нас есть деньги, которые предоставляются восточноевропейским государствам. В конце тоже остаются деньги, но уже увеличенные процентной ставкой. Т.е. СССР получает больше денег, чем вложил до этого. Абсолютно не важно, 2% как у СССР или 3-4% как у США, важно то, что это есть капитал. Владелец соответственно выступает и не может не выступать капиталистом. Государство, выдающее другому государству кредиты, отдаёт их с процентами, в надежде вернуть ещё большую сумму, чем он выложил. Такая практика встречается у нас повсеместно, однако почему-то когда затрагивается советский её опыт, сталинисты любят этот момент умалчивать.
Так, Польша и Румыния не стеснялись брать кредиты не только у стран восточного блока, но и у западных государств. Капиталистом здесь выступала та страна, которая давала им кредиты. Логика капитализма неумолима и под вывеской социализма прятал свою голову государственный финансовый капитализм. Да, СССР помогал этим странам экономически, но даже и это не делает его социалистическим на международной арене. Он помогал только действуя в своих государственных интересах, не более того.
Самое интересное впереди.
На основании экономической интеграции членов СЭВ и ОВД, создаются такие международные монополии, как Международный инвестиционный Банк, Международный банк экономического развития, Интерспутник и т.д. Не смотря на то, что они появляются уже после Сталина и не входят в тему данного исследования, появление таких компанией есть появление первой советской транснациональной корпорации и свидетельствуют о новом этапе экономической экспансии Советского Союза. Теперь Москва могла не напрямую, а посредством международной организации проводить инвестиции в хозяйства отсталых государств. Инвестиции в определённые отрасли хозяйства той или иной страны производятся только с целью получения дополнительной прибыли. То же касается и кредитной политики. И кредиты, и инвестиции вовсе не были безвозмездной помощью «нуждающимся», эта была прагматическая политика: хочешь хорошо жить — плати; хочешь получать товары — плати; не можешь платить — останешься должен и сделаешь ряд уступок. К слову, указанные компании существуют и по сей день, легко вписавшись в новую рыночную экономику. Капиталистом здесь выступает не только отдельно взятое государство, а международная организация, созданная под крылышком Советской республики. Как мало здесь уже значат слова «советская социалистическая». Рождение нового треста, нового мирового капиталиста, и уже не совокупного капиталиста в лице государства, а капиталиста в его традиционном западном понимании.
Какой итог можно подвести? Создание вассальных режимов в ОВД было обычной практикой великой державы, что действует по принципу «власти-подчинения». Идея мирового социализма просто была изменена на содружество «национальных» коммун: для мировой революции, как считают многие сталинисты, достаточно просто дать министерские портфели коммунистам, что по их мнению равносильно социалистической революции. Продолжением мировой революции были бы революционные изменения, проведённые коммунистами у власти. Практика же показывает, что ничего революционного или выходящего из рамок капитализма эти господа делать и не собирались.
Финансовый капитализм существовал и в самой России. В СССР существовали т.н. «потребительские кредиты», которые выдавали населению не частные банки, а единый государственный банк. Система кредитования включала следующие виды кредитов с соответствующими процентными ставками:
§ Потребительские кредиты на промышленные и другие товары (выдавались под 2% годовых);
§ Ипотечные кредиты на строительство (под 1-2,7%);
§ Кредиты на покупку товаров с долгим сроком эксплуатации (под 5-6%);
§ Кредиты на оплату пая для членов жилищно-строительных кооперативов (под 2,7%);
§ Кредиты с госдотацией для молодых семей (выдавались на покупку квартиры под 1%, а на обустройство квартиры – под 2,5%);
§ Нецелевые займы (под 8%);
- Кредиты на покупку дачных участков и строительство загородных домов (под 8%).
[http://oppps.ru/kredity-v-sovetskom-soyuze-kak-komu-na-kakie-nuzhdy.html]
За неуплату кредита вовремя предусматривались также и штрафные санкции. Кроме процентных ставок, система кредитования советских граждан ничем особо не отличалась от аналогичной в капиталистических государствах. Не думаю, что потенциальные критики хотят настолько испортить о себе мнение, что будут считать аргументом в пользу советского социализма низкие процентные ставки. На это есть что возразить, правда, уже в контексте современной эпохи. Так в некоторых странах европейского сообщества наблюдалась тенденция к установлению кредитов не только с нулевой ставкой, но и с отрицательной! Такой опыт начался сперва в Дании, где была установлена процентная ставка 0% и 0,2%. Далее эта цифра упала до -0,2%. Аналогичный процесс наблюдался также в Швейцарии, где ставка по депозитам была установлена -0,75, а в Швеции - -0,25% [http://www.vedomosti.ru/economics/articles/2015/06/16/596567-tsentrobanki-evropi-eksperimentiruyut-s-otritsatelnimi-protsentnimi-stavkami] [http://www.vestifinance.ru/articles/52690]
Думаю, что аргумент «зато проценты меньше были» — отпадает сам собой. Кредиты в СССР вовсе не были частностью или случайным пережитком капитализма. Наоборот, это было органическое продолжение капитализма в СССР с его стремлением превращать деньги в капитал. Процентные ставки и возвращение денег с процентами уже есть первый акт образования капитала. Накопителем этих средств выступало государство. Как же мало здесь значат формы собственности! Однако многочисленные господа продолжают радовать нас сюрпризами об отсутствии капитализма в СССР. Получается, что капитал есть, наёмный труд есть, примеров антагонизма более, чем достаточно, а капитализма по их мнению всё-таки нет. К слову, антагонизм происходил не только между сугубо польским капиталом и польскими рабочими или русским капиталом и русскими рабочими, но и между русским капиталом и рабочими других государств.
Краткие выводы:
а) буржуазное государство в Восточной Европе не было уничтожено, диктатура пролетариата не была установлена, т.к. может быть установлена только посредством разрушения государства и заменой его отмирающим;
б) если в Восточной Европе была диктатура пролетариата, тогда кому сопротивлялись польские, венгерские, немецкие и чешские рабочие? Подчеркнём ещё раз: наёмный труд сохранился. Данный аспект будет мозолить глаза сталинистам в течение всей этой работы. Было бы неплохо выделять снова и снова то, что главной характеристикой капитализма является именно противоречие труда и капитала, наличие наёмного труда, чтобы не дать им ни на секунду забыть этот очевидный факт. Там, где есть наёмный труд, не может быть социализма.
в) если в Восточной Европе был социализм, тогда почему государство расстреливало рабочих своих государств?
г) такое явление, как расстрел и подавление рабочих забастовок при помощи оружия и техники свидетельствует о том, что государство не просто не находится в руках рабочих, а имеет с ними совершенно антагонистические интересы;
д) на примере Польши можно сказать, что классовая борьба не всегда ведёт к пролетарской диктатуре: классовая борьба польских рабочих под руководством «Солидарности» против государственной номенклатуры ПНР приводит к политической революции.
е) общей чертой сопротивления восточноевропейских рабочих «народным демократиям» было создание революционных ячеек рабочего самоуправления;
ё) подавление рабочих восстаний и война против рабочего самоуправления (Польша, Венгрия, Чехословакия) ещё одно свидетельство эксплуататорского характера Советского Союза и пресловутых народных демократий;
ж) сопротивление рабочих во многом было стихийным и разрозненным в силу отсутствия социалистического авангарда и настоящей ком. партии, а потому — обречено;
и) кредитование сателлитов подтверждает тезис о том, что в Советском Союзе был государственный капитализм: кредиты и инвестиции в народные демократии и дружественные режимы означали попутно и извлечение прибыли. Вспоминая формулу капитала Д-Т-Д’ всё становится на свои места;
й) наёмный труд остался наёмным трудом, пролетариат как класс сохранился;
к) социальные льготы, как упоминалась в главах выше, не характеризует социализм как таковой. По сравнению с низким уровнем жизни такие льготы — ничто. Примеры недовольства нам известны.
