Пять книг, которые потрясли мир. 1 страница

Крестовый поход

Часть 1. Ветхий Завет

…И соколы ловили тех, кого ловили,
и упускали тех, кого упускали…

(Усама ибн Мункыз)

Раз, два, три, четыре, пять Я иду искать.
Кто не спрятался — Я не виноват!

(детская считалочка)

 

Оглавление

1. В ружьё! 1

2. Как мы стали лицемерами?. 4

3. Пять книг, которые потрясли мир. 5

Бытие. 6

Исход.. 17

Левит. 21

Числа. 22

Второзаконие. 24

4. Встряска. 25

Иисус Навин. 25

Судьи. 26

Руфь. 34

5. Цари. 34

Первая книга царств. 34

Вторая книга царств. 46

Третья книга царств. 55

6. Царьки. 66

Четвёртая книга царств. 66

Первая книга Паралипоменон. 84

Вторая книга Паралипоменон. 85

Первая книга Ездры.. 89

Книга Неемии. 91

Вторая книга Ездры.. 94

Книга Товита. 97

Книга Иудифи. 101

Книга Есфири. 107

Книга Иова. 113

Псалтирь. 119

Притчи Соломона. 121

Екклесиаст. 122

Песня Песней Соломона. 123

Книга премудрости Соломона. 124

Книга премудрости Иисуса, сына Сирахова. 125

7. Пророки. 126

Исайя. 126

Иеремия. 128

Плач Иеремии. 131

Послание Иеремии. 131

Книга пророка Варуха. 132

Книга пророка Иезекииля. 132

Книга пророка Даниила. 134

Осия. 138

Иоиль. 139

Амос. 139

Авдий. 140

Иона. 140

Михей. 141

Наум.. 141

Аввакум.. 142

Софония. 142

Аггей. 142

Захария. 142

Первая книга Маккавейская. 143

8. Священники. 144

Вторая книга Маккавейская. 144

Третья книга Маккавейская. 148

Третья книга Ездры.. 151

 

 

В ружьё!

Настали такие хорошие деньки — в нашем обществе есть всё. Ну, кроме справедливости. Так уж получилось: рынок есть, многопартийная система есть, выборное право есть, демократические институты есть, а справедливости нет. Куда она подевалась?

А она была вообще, эта справедливость? Вдруг её и не было никогда? Очень может быть, но...

Если её никогда не было, то откуда я знаю вообще это слово — «справедливость»? Откуда оно мне известно? Скажите!

Главное — о правосудии мы всё-таки говорим. Все говорят о правосудии! Не всегда, но хотя бы иногда. Ведь говорят же! А о справедливости — ни гу-гу. Почему так?

Нет, мне захотелось разобраться. Не то, чтобы я тут был самый обделённый — в смысле справедливости. Нет, что вы. Просто я вижу, что есть несправедливость, а справедливости — нет.

И почему-то так получается, что это стало для меня личным делом. Я не знаю, возможно, это болезнь или комплекс какой-нибудь — да, какая разница?

Как только я подумал о справедливости, вернее — о её отсутствии, мои глаза обратились к нашему Олимпу. Ведь рыба гниёт с головы. Или народ ошибается в этой поговорке?

Посмотрел и понял: народ не ошибается никогда. Голова живёт несправедливо. И больше всех кричит о духовных ценностях, о религии. Почему, интересно?

Как только небожитель (или его сопливый потомок) творит беззаконие, сразу оказывается, что они неподсудны. Но зато, они «очень религиозны» и «глубоко верующие люди».

У меня сразу возникает ощущение какой-то логической связи между тем, что они неподсудны, и их декларациями своей «глыбокой» религиозности.

Один на глазах у всей страны бредёт в церковь перед началом рабочего дня, а второй всю ночь молится. И оба врут.

Естественно, мне захотелось присмотреться к источнику этой «религиозности». Узнать, как говорится, откуда ноги растут. И я присмотрелся. Вот, что из этого вышло.

Да, ещё момент: мне уже говорили, что я оскорбляю чувства верующих людей. Ну, во-первых, истинно верующего такой фигнёй с веры не сбить, а во-вторых...

А, во-вторых: больше дискредитировать религию, чем наши «небожители» — невозможно.

Нет, я просто пытаюсь понять… Почему нечистые на руку правители так много говорят о морали, о духовности, о религии, о боге?

И, чем грязнее у них руки, тем больше говорят, тем чаще демонстрируют их, эти «чистые руки».

Что это за религия такая?

Что это за тайное учение?

Доктрина двуличия?

Концепция грязных рук?

Идеология лжи и воровства?

Нет, это, всего лишь, христианство.

Со всех сторон я слышу о противостоянии мусульманского и христианского миров. Методом исключения я прихожу к выводу: я принадлежу к христианскому миру, а к мусульманскому миру я не принадлежу. Так уж получилось.

И это напрягает! Мне не нравится жить с ощущением, что мне противостоят мусульмане всего мира.

Ведь я им ничего не сделал! И они мне ничего не сделали — пока. Но противостоят — только потому, что я принадлежу к христианскому миру.

Неужели он так плох, этот христианский мир, что само его существование является причиной тотальной ненависти и противостояния?

Как я себе это представляю? Я стою на бескрайней равнине, а напротив меня расположилось огромное войско мусульман. Душманы, басмачи и всё такое. Они вооружены: у них автоматы, бомбы, и огромные ножи. Острые такие.

Они настроены очень воинственно, и мне становится страшно. Они кричат: смерть неверным! В смысле — христианам. А значит — мне. А значит — всем нам. За что?

Я — христианин. Я христианин?

Секундочку! Давайте разберёмся.

Разборки — вообще наша национальная забава. Вот Крым. Разбираются.

— Так, ну-ка проваливайте отседа!

— Не будем проваливать.

— Что значит «не будем»? Вы что, не видите — нашим детишкам негде в футбол играть?

— Нельзя тут в футбол играть — это кладбище наших предков.

— Да кто вас спрашивает вообще?

Стоп. Что-то не так.

Играть на кладбище в футбол нехорошо. Хотя, с другой стороны…

Нет. Нет никакой «другой стороны». Я бы не хотел, чтобы на могиле моего деда играли в футбол. А вы бы хотели?

Я бы даже, пожалуй, чего-нибудь сотворил с такими «футболистами». Сделал бы с ними что-нибудь криминальное.

Так почему же стоит такой пронзительный визг, и все защищают футболистов?

А оттого он стоит, что футболисты относятся к христианскому миру, а своих надо защищать — в любом случае. Разве нет?

Что это значит? Это значит, что вопрос не будет решён по справедливости. Он будет решён «по закону» — если в выигрыше останутся футболисты.

Если же нет, то и по закону он не будет решён. Он никак не будет решён.

«Христиане, вы оскверняете чужие святыни, и говорите, что это правильно. Вы — двуличны и лживы, вы — воры, ибо берёте чужое без спросу. За что вас уважать?»

А мне нечего ответить. Небоскрёбы далеко, а стадион рядом, и под ним — кладбище.

Но, может быть, ответить так?

«Подумаешь, мы и на своих старых кладбищах строим разные вещи».

Нет, я даже озвучивать этого не буду, ибо знаю, что мне ответят. Вот, что мне скажут:

«То, что вы делаете с вашими кладбищами — ваше дело, но осквернение собственных святынь не даёт вам права осквернять чужие». Вот так, примерно.

И ещё я начинаю понимать, что в нашем, христианском мире справедливость и закон — совсем разные вещи.

Есть ещё иудеи. Предтечи, так сказать. Они стояли у истоков и ислама, и христианства. И тут мне не придётся выдумывать разговор. У меня есть друг детства! Мы вместе выросли и как-то не задумывались о том, что принадлежим к разным мирам. И вот… Спрашиваю.

— Это правда, что ваши священные книги разрешают обманывать христиан?

— Правда. Ответ — не так прост, но, чтобы не юлить, я отвечу именно так.

Да. Простой вопрос — простой ответ. Но я опешил. Всё-таки, мы друзья…

— Подожди, а почему? Ведь это нехорошо.

— Что нехорошо?

— Обманывать христиан.

— Обманывать вообще нехорошо, но скажи-ка, друг мой ситный, ты веришь в бога?

— Нет, конечно. Это глупо — верить в бога.

— Ну, это твоя приватная позиция, да и речь не о том. Ты крещёный?

— Да.

— Вот тебе и ответ. Ты крещёный, носишь на шее крестик (должен носить), а в бога не веришь. Вот скажи: ты христианин?

— Наверное, нет, хотя я не знаю.

— Ты хотя бы честно отвечаешь, за это я тебя и люблю. Сам посуди: тебя крестили, ты христианин, но в бога не веришь. Как к тебе относиться иудею? Тебе ещё повезло — я хороший друг.

— А ты сам-то в бога веришь?

— Это — между мной и моим богом, к делу не относится.

— Что значит «не относится»?

— То и значит. Не я к тебе с этими вопросами пришёл. Значит, разговор не обо мне, а о тебе, правильно?

Я чешу затылок.

— Ну, да.

— Ты ведь пришёл ко мне, как христианин к иудею, и поэтому… Было бы лучше, если бы ты ответил, как и большинство твоих соплеменников: я христианин и верю в бога.

— А вдруг они верят в бога на самом деле?

— Тем хуже для них. В смысле — для вас. Вы на каждом углу кричите о том, что бог есть и вы в него верите, но живёте так, будто его нет. Вы построили столько церквей, что скоро их будет больше, чем жилых домов — для чего? Чтобы ходить туда на праздники?

— Почему это мы живём так, будто его нет — с чего ты взял?

— Вы выполняете свои заповеди: подставляете щёку, отдаёте рубашку и так далее? Вы делаете это?

— Нет.

— А я в субботу не работаю.

— Ха! Не работать в субботу легче, чем подставить щёку.

— Конечно, это легче. Но, насколько я помню, вы сами эту религию выбрали. Более того, после семидесяти лет безбожничества вы опять решили вернуться к ней. Кто вас на аркане тянул? Смотри, мы свои заповеди выполняем, мусульмане тоже, а вы — нет.

Вы не сможете их выполнять, даже если захотите, но это — ваш выбор, правда?

Ещё раз — вы называете себя христианами, кричите о своей набожности, даже когда вас не спрашивают, и при этом, нарушаете все заветы Христа.

— Ты уходишь от ответа на мой вопрос.

— Нет, я как раз подхожу к нему. Скажи, если твой сосед по лестничной площадке постоянно скандалит, врёт тебе, лицемерит, говорит одно, а делает совсем другое, и всё время заявляет, что его стиль жизни — единственно правильный… — ты сильно будешь сопротивляться искушению обмануть его?

— Я не знаю.

— Вот видишь. Но, я думаю, что ты не только найдёшь способ оградить себя от его выходок, но ещё и детей своих научишь — что им нужно делать, чтобы не попасть в беду с такими соседями. А дети научат своих детей — и так далее.

— То есть, это и написано в ваших книгах — как выжить с полоумным соседом?

— Это и в ваших книгах написано. Ветхий Завет написан нами, а не вами — для нас, а не для вас.

— А какого милого мы втиснули его в нашу библию?

— Ты МЕНЯ об этом спрашиваешь? Откуда мне знать… Как человек со стороны, я могу предположить, что вы сделали это для солидности — без Ветхого Завета ваша библия из толстой книги превратится в брошюрку.

— Хорошо. Вы искали способ выжить соседа с площадки. Но скажи мне: каким бы ни был сосед, он всё-таки хозяин, он живёт у себя дома, а вы нет.

— Кхм. Вот так всегда. Хорошо, я тебе отвечу. Мои предки пришли жить в этот город в 16-м веке. А когда пришли твои?

Меня начинает клинить. Я точно знаю, что в этот город пришли жить мои родители, так что я горожанин в первом поколении. Но ведь, родители и их родители жили на этой земле, пахали, сеяли, жали.

С какого века они это делали? Не знаю, но думаю, что давно. Об этом я и говорю ему. Он улыбается.

— То есть, ты не знаешь, с каких пор твои предки живут на этой земле. Не весь народ, а именно твои предки. Ты не знаешь своей истории, о жизни своих прадедов хотя бы ты уже ничего не можешь сказать. Ты не знаешь своих священных книг. Так, чего ты хочешь от соседей?

— Значит, лицемерие и невежество — наши главные недостатки?

— Я бы остановился на лицемерии — это ваша главная черта. Грех, я бы сказал.

— У меня такое ощущение, что ты был готов к этому разговору.

Он посмотрел на меня своими выпуклыми, карими глазами, и я увидел в них мудрость всех его предков, вместе взятых. И спокойствие. И лёгкую насмешку.

— Мы всегда готовы к таким вопросам.

Странное ощущение. Обида. Я будто проиграл битву. И… Я не верю этому.

Я НЕ ВЕРЮ ЭТОМУ!

Они говорят, что мы — лжецы. И этому я не верю. Невзирая на вороватых правителей. Теперь я хочу разобраться по-настоящему.

На прощание друг сказал мне: «Гляди-ка, тебя задела власть, и ты начал искать причины и говорить о принципах. Но если бы твои правители вполне тебя устраивали — стал бы ты задавать ТАКИЕ вопросы? Подумай об этом».

Как мы стали лицемерами?

Я не делал намеренного зла людям
Я не говорил лжи перед судилищем правды
Я не убивал, я не обманывал
Я не оскорблял изображений богов
Я не прелюбодействовал
Я не отнимал молока от уст младенцев
Я не вынимал из гнезд священных птиц
Я чист! Я чист! Я чист!

(Египетская книга мёртвых)

Вся наша история — это история обмана, а не воровства, как пошутил когда-то историк.

Протест, который вызывает в нас это утверждение, вызван тем простым фактом, что мы обман уже давно не считаем таковым.

Если же мы и признаём лживость наших слов и поступков, то всегда находим для них оправдание.

Между тем, обман для нас действительно стал нормой, и случилось это не сегодня, и даже не вчера.

Правители обманывали друг друга и свои народы. Народы отвечали им тем же. Сегодня положение дел не изменилось.

Абсолютно честного человека все считают идиотом. Нам не стыдно лгать или воровать. Нам стыдно быть уличёнными в этом.

И не надо оправдываться тем, что, дескать, во всём мире так. Хотя бы потому, что во всём нехристианском мире — не так.

Немного напыщенно, правда? Скажем так: врём на каждом углу. Тотально. Дома, на работе и по дороге. Врём родным, друзьям, чиновникам, а все они, в свою очередь, врут нам. Замкнутый круг. Кружочек.

Мы врём государству — отматываем счётчики, делаем липовые справки, удостоверения, крутим деньги «в тени».

Государство не остаётся в долгу: кидает нас с ценами, пенсиями, пособиями, зарплатами, играет на курсе валют и так далее. Врёт нам о нашем внешне- и внутреннеполитическом положении.

И все довольны! Ворчим, правда, но это для порядку — как не поворчать? Стиль жизни у нас такой — ничего не поделаешь.

И что, неужели христианство в этом виновато? До крещения мы были чистыми и честными?

Что-то не верится. Греки, например, врали напропалую. Деревянную лошадь троянцам «подарили». Хорош подарочек.

Все герои — обманщики. Главный обманщик — Одиссей, пример греческой доблести. Тот вообще, если ни разу за день не соврал, считал этот день потерянным. И не только греки. Вот мы, к примеру. Князья обманывали друг друга, как хотели!

А Ольга обманывала древлян. Послов в баньке «парила», воробушков с огнём на Коростень пускала — в знак дружбы. Кстати, она первая проголосовала за крещение. Странно.

Ну, ладно, обман на войне — святое дело. Врага не грех обмануть. В общем, врать нехорошо, но на войне — можно. И нужно.

Да только, что же получается? Если мы обманываем государство, а оно обманывает нас, то это значит, что мы с ним — враги и находимся в состоянии войны?

А друзья? А близкие? Мы ведь врём и им тоже. Значит, на ножах? Грустно.

А всё-таки, у персов главными добродетелями были умение стрелять из лука и честность. Возможно, в другой последовательности.

Но мы говорим о религиях, о моральных кодексах, так что — глянем сюда, и не будем отвлекаться на бытовуху.

Вот у греков, например, Зевс тоже любил приврать. То лебедем прикидывался, то быком — и совращал земных женщин.

Он и жизнь свою с обмана начал. Его спрятали от папашки, который норовил сожрать сыночка, в какой-то пещере. Там маленький Зевсик притворялся козлёночком — жить хотелось.

НО! Попробовал бы врунишка Одиссей соврать Зевсу! Ха-ха-ха! Попробовал бы Святослав соврать Перуну! Попробовал бы хоть кто-нибудь соврать у капища! Раздача наступала незамедлительно. Помните, как лжецов проверяли?

В воде топили, между двух огней проводили, раскалённые железячки в руку пихали. Правда высоко ценилась — тогда.

А сегодня? Ну, сегодня ходят на исповедь. Рассказывают про то, сколько раз поковыряли в носу на прошлой неделе. О чём-то стоящем и на исповеди не расскажут — никому, никто и никогда.

Получается, что местечковому духу с болота соврать нельзя, а творцу вселенной — запросто. Чудеса.

Неужели главный бог не так крут? Нет, не так — он круче всех и всего. Просто мы в него не верим. Вот такая петрушка.

Зачем мы тогда приняли христианство? Мы — это кто, народ или верхушка?

С верхушкой всё понятно — Ольга, которая всё это замутила, имела государственные резоны.

С одной стороны, хазары подпирают, мечи реквизируют, дань накладывают, с другой стороны католики, которые хазар поддерживают, крестовым походом грозят, а с третьей стороны — византийцы, которые против хазар и католиков выступают.

А мы тут на блюдце дуем. Придётся к кому-то примкнуть, в одиночку не выстоим. А выстоять надо, уж очень привлекательно для северных разбойников превратиться из бандитского вертепа в государство.

Вот и выбрала псковитянка — греков. Не сразу, правда, успела два раза в православие креститься и один раз в католичество — на всякий случай. Случаи, они ведь, всякие бывают.

С верхушкой понятно. А народ? Вот не стал бы народ креститься, и ничего бы не поделали ни Ольга, ни Владимир, ни Ярослав. Не будем, и всё тут!

Но мы сказали: будем. Со скрипом, правда, но всё-таки... Почему?

Всё очень просто. Мы приняли христианство ДЛЯ УДОБСТВА. Так легче жить. Христианский священник не станет водить вас между двух огней, если усомнится в ваших словах. Отнюдь.

Вы ему соврёте, а он погладит вас по головке и скажет: хороший мальчик, больше так не делай.

Все приятные стороны язычества мы прихватили с собой в христианство: гадание, ворожбу, яички, блины на масленицу и всё такое. А то, что неприятно тяготило, мы сожгли вместе с истуканами.

С христианством мы поступили так же. Взяли себе идею вселенского прощения, согласились с тем, что наши грехи уже давно кто-то искупил (и, слава богу), а остальное...

Ну, кто станет вырывать свой глаз, если он его соблазняет? Ведь это же смешно.

Так что, не верим? Конечно, нет.

Кто станет верить в бога, которого не видно, не слышно, который ничего не делает — ну, так чтобы ощутить это действие?

Даже с попами он не говорит, а уж с простыми людьми — подавно. Его, как бы, и нету — нечего бояться.

Волоса видели, Перуна слышали, Ярило светило и так далее. Попросишь их о чём-нибудь, они твоё желание исполнят. Или не исполнят, но что-нибудь обязательно сделают. А тут...

Даже пророки (те, кто разговаривал с богом), они только в древности были, и то, неизвестно ещё — то ли были, то ли враки всё это.

А сегодня любого пророка закроют в психушку — быстрее, чем он успеет «отче наш» продекламировать.

И все с этим согласятся. Никому в голову не придёт сказать: «ребята, подождите, а вдруг он и вправду пророк?».

Ага. Смирительная рубашка для такого паренька — не самый плохой расклад. А уж, если кто-то вдруг объявит себя сыном божьим — тогда держись.

Мы не верим в то, что кто-то может быть пророком, не верим в то, что кто-то может быть Спасителем сегодня. Так, неужели мы верим в то, что они были в древности? Конечно, нет — мы не идиоты.

Христианский мир. Вот такие мы весёлые зверьки.

Не верим в бога. Никто из нас не верит в бога.

Просто некоторые говорят, что верят, а некоторые говорят, что не верят.

Ведь, есть разница: верить в бога или говорить о вере. Не правда ли?

Пять книг, которые потрясли мир.

Кроха сын к отцу пришёл,И спросила кроха
Что такое «хорошо»?Что такое «плохо»?

Владимир Маяковский

Тора, или Пятикнижие Моисеево. Их приписывают Моисею. Когда они написаны? Не хронологически — нет. Логически, я бы сказал.

В тот момент, когда Моисей получил скрижали с заповедями на горе Синай, у него никаких книг не было.

Шестую же книгу написал Иисус Навин, его помощник и правопреемник.

Это значит, что написаны они за те сорок лет, в течение которых иудеи кочевали вдоль границ Ханаана, готовясь к вторжению.

Писалось ли хоть что-то, или передавалось устно на манер текстов «Ригведы», не так уж и важно.

Устная традиция существовала и позже, параллельно с письменной. Были и носители традиции — письменной и устной.

Слово «написаны» мы употребляем формально. В любом случае — Тора возникла после бегства из Египта, но, до вторжения в Палестину.

Может быть, имеет смысл ограничиться двумя скрижалями, этими каменными пластинами, на которых были начертаны десять заповедей, а не рассматривать все пять книг?

Нужно. Нужно рассмотреть. Наша, христианская церковь называет их богодуховными.

Это значит, что их содержание продиктовано указаниями «свыше».

Бытует расхожее мнение, что простое чтение библии делает человека чище и моральнее. Так ли это?

Ещё один момент. Хотя книжные полки и прикроватные тумбочки завалены библиями, мало кто из людей, носящих на шее крестики, читал их.

Проще говоря, вы не читали библию. Так я её вам напою, хоть я и не Карузо.

Вам надо знать содержание книги, на которой ваши правители клянутся вам в верности.

Когда вы уличаете своих правителей во лжи, подумайте о том, что клятва на такой книге позволяет им это.

Нет, к чёрту заумные слова. Вот, просто беру библию. Открываю. Читаю на первой странице: «К благочестивым читателям». Это точно ко мне. Так, это сюда, это туда...

О! «...это одно из многих свидетельств того, что Библия возвращается в нашу жизнь и вместе с ней — основанные на великих библейских идеалах...»

Это то, что нужно. Великие библейские идеалы! Сейчас я буду приобщаться.

Бытие

Сначала — про сотворение мира. Это неинтересно. Но про Адама и Еву интересно. Даже очень. Перипетии изгнания из рая все знают. Но вот, что интересно — представьте, что у вас есть дети. Маленькие, несмышлённые.

Они едва говорить научились. В детский сад вы их не отдаёте, ибо нет никаких детских садов. Нянек им не нанимаете. Ходите на работу или на службу — не знаю, как это назвать. Отлучаетесь надолго по делам.

И оставляете их без присмотра в огромной квартире. Перед уходом инструктируете: это берите, это не трогайте, ну, а это — ни в коем случае! И уходите.

Дети остаются. Играют, развлекаются. И всё время смотрят на запретный плод. На него — в первую очередь, ведь вы запретили его трогать. Понятное дело, что всё остальное станет для них второстепенным.

А, вот это... Почему нельзя? Почему всё можно, а это нельзя?

Время идёт, а вас всё нет. Они смотрят, слюнки текут, от любопытства головки трещат. И они не могут удержаться. Пробуют.

Чтобы предвидеть такой исход дела, не нужно быть богом. Достаточно иметь детей. Двух пятилетних детишек — мальчика и девочку. Любой, кто был родителем, знает это.

Если вы создаёте для детей такую ситуацию, можете не сомневаться — они съедят эти сливы. И вот вы приходите домой и видите, что сливы съедены. И что же вы делаете?

Правильно, вы выгоняете своих пятилетних детишек из дому — на улицу, в мороз, в подворотню, в трущобы, где бродят бездомные собаки и маньяки. Ведь вы — хороший отец. Самый настоящий.

Я уже понял, что не оторвусь от этой книги. Она действительно переполнена идеалами.

Вот ещё поучительная история. Потоп. Началось всё не по вине людей, как и в предыдущем «эпизоде».

Ангелам понравились земные женщины, и они стали захаживать в их шатры — когда мужья были на работе.

То да сё, «позвольте поцеловать вас в губки, мадам». В общем — любви все возрасты покорны.

И в чём были виноваты земные женщины? Что они могли противопоставить напору ангелов? Пояс верности? Не смешите меня.

Да, ангелы насиловали земных женщин, и за это бог решил утопить их. Не ангелов, а женщин. А с ними — всё человечество. Для комплекта, так сказать.

Не знаю, как с логикой, но с чувством справедливости у него всё было в порядке.

Потоп был ещё тот. Все знают эту историю. А вот, что было дальше?

Дальше была история Хама и его сына Ханаана. Потоп закончился. Ной решил отметить окончание потопа небольшим возлиянием. Напился он чисто по-нашему и отключился в шалаше — в чём мать родила.

Хам вошёл к нему в палаточку, увидел голого папу, выбежал на воздух и рассказал об увиденном братьям. Братья не нашли отцовских одежд, сняли свои и, пятясь задом, внесли их в шалаш и прикрыли срам голого папаши.

Ной проспался, узнал о случившемся и очень обиделся на Хама. Решил проклясть. Но не его самого, а одного из четырёх сыновей любителя подсматривать. Выбор пал на Ханаана.

Ханаан — так называли на Ближнем Востоке Палестину.

Проклятие же заключалось в том, что все хананеи-палестинцы и их потомки будут рабами у своих сородичей. Вот такая геополитика.

Посмотрим на эту историю ещё раз. Ной нажрался, как свинья, светил голым задом и уснул на полу. Дети прикрыли его срам.

Он, как настоящий любящий отец, обиделся на них за это и проклял. Хм, у него был пример для подражания.

Следующий эпизод — с вавилонской башней. Он никак не соприкасается с моралью. Просто богу не понравилось, что люди научились делать кирпичи из глины и строят башню. Он увидел, что они не успокоятся, пока не построят её.

А причина такого задора, оказывается, в том, что все говорят на одном языке. Бог смешал их языки и разогнал по всей земле (по Ближнему Востоку).

Никакого разрушения башни не было. Просто люди перестали понимать друг друга, перестали строить башню и вообще сотрудничать.

А город за такой феномен стал называться Вавилоном. Об исторических фактах не стоит и говорить. Вавилон был одним из самых молодых городов Междуречья. Ур, по сравнению с Вавилоном — древний старик.

Кстати об Уре. Город этот расположен в самом плодородном районе Междуречья — на юге, у самого синего моря. Основан, говорят, ещё дравидами, которые пришли с Инда. Во всяком случае, протошумерам он достался уже в готовом виде.

Для нас важно то, что этот город —благоустроен, удобен и богат. Эти места часто называют прообразом мифического Эдема.

Именно отсюда Фарра, отец Аврама с группой родственников двинулся в скитания.

Уйти с такого хорошего места в преклонном возрасте — не каждому под силу. Причины были очень вескими. Злопыхатели поговаривают о том, что их выгнали за аморальное поведение.

Это не важно, если разобраться. Фарра сразу нацелился на Ханаан, хотя никто из небожителей перед ним такой задачи не ставил. Это было его приватным решением.

До Ханаана он не дошёл, решил остановиться на половине пути — в Харране. Это где-то в районе Мари, на севере Междуречья. Там же Фарра и умер. Его сын Аврам ни о каких походах не помышлял, но в процесс вмешался бог.

Он велел ему идти в Ханаан, обещал за это всем его потомкам благую жизнь и власть над народами.

Аврам собрал родственников и пошёл, куда велели. Придя на место назначения, Аврам раскинул свой чёрный фирменный шатёр, построил жертвенник, и стал ждать дальнейших указаний.

Оказалось, что в благословенной земле жуткий голод, а указаний всё не было. Аврам решил действовать автономно и повёл своих людей в Египет — там хлеба всегда хватало.

На подходе к Египту он проинструктировал свою жену Сару, чтобы она всем представлялась его сестрой.

Фараону Сара очень приглянулась, он заплатил Авраму богатый калым и забрал красавицу к себе в гарем.

С этого момента у фараона начались ужасные неприятности. Злопыхатели говорят о некоей болезни. Не будем акцентировать внимание на этом моменте.

Сон у фараона стал беспокойным, во сне явился ему бог и объяснил положение дел. Напуганный фараон не стал вникать, что за бог вступил с ним в контакт, хотя повадками этот бог не напоминал ни Осириса, ни Тота с Гором, и вообще.

Позвал он утречком Аврама пред свои ясные очи, поукорял его за нечестность и попросил покинуть королевство.

Аврам забрал жену Сару, нагрузил дареные продукты питания и ювелирные изделия на дареных же вьючных животных — и был таков.

Вы приходите в чужую страну, подкладываете свою горячо любимую жену под местного царя... Вы же хороший человек — праведник!

Разбогатевший Аврам вернулся к своему жертвеннику в Ханаан. Лот, его племянник, тоже не бедствовал. Стада их увеличились, а пастбища остались прежними. Пастухи Аврама стали бить по лицу пастухов Лота, те отвечали им взаимностью.

Аврам предложил племяннику занять земли по соседству, чтобы все были довольны. Лот откочевал в окрестности Содома, очень интересного во всех отношениях городка. Бог тут же подтвердил Авраму своё обещание насчёт покорения всей Палестины. Аврам обрадовался.

Голод в Ханаане к этому времени кончился, но начались войны. Лот попал в переплёт. Содомиты с гоморрцами выбрали момент переселения Лота для своего восстания против каких-то еламитов. Жители Содома и Гоморры были жестоко биты, а Лот пленён.