У подружки звездного квотербека «Тайд» произошел выкидыш в самом разгаре скандала вокруг отмывания денег кампанией «Принс Ойл». 5 страница

Все дело в записке.

Неожиданно для себя я стала безнадежным романтиком, и его милые слова этому поспособствовали.

– Роум! Какого черта? Аххх!!! – снова закричала Элли.

Мы сидели на нижнем ярусе студенческой зоны стадиона «Брайант-Денни» и смотрели игру «Тайд» против Обернского университета – это местное дерби, они были самыми ярыми соперниками, – и похоже, у Роума была не лучшая игра, уже третья в сезоне, в которой он показывал себя не в форме. Я посмотрела на экран и увидела, как он, матерясь точно сапожник, расстегнул застежку шлема и, растолкав игроков от себя, шарахнул кулаком по земле, явно недовольный тем, что там произошло.

Его образ плохого парня на поле был невероятно сексуальным, а в сочетании с тем, как форма подчеркивала его впечатляющую фигуру… ну, это в принципе должно быть незаконно.

Элли закрыла лицо руками и следила за игрой сквозь пальцы, ее лицо выражало абсолютное отчаяние. Кэсс, которая только что приступила к своему третьему корн-догу, разочарованно покачала головой.

Чирлидеры начали свое выступление, и я увидела, как радостная Лекси высоко задирает ноги. Она попала в команду чирлидеров, покорив жюри переворотом назад и тройным колесом со шпагатом. Она была маленьким счастливым готом.

Я воспользовалась моментом, чтобы оглядеться. Домашний стадион «Кримсон Тайд» оказался просто огромным. Атмосфера была наэлектризована, и я быстро поняла, почему Роум так известен в кампусе и, раз уж на то пошло, во всей Алабаме.

Когда он выбежал из тоннеля, его лицо и данные появились на гигантском экране в зачетной зоне. Как только он с командой вышел на поле, стотысячная толпа во все легкие начала скандировать «Вперед, ‘Тайд’!» под аккомпанемент ревущих труб и гремящих барабанов. Такого я еще никогда не видела.

Каждый раз, когда Роум подавал мяч, все фанаты замирали чуть ли не в молитве, но, к сожалению, он пока не смог удачно завершить ни один из своих пассов. Кэсс не жалея эпитетов, объяснила мне, что это очень плохо.

Разгневанного Роума подозвали к скамье, где тренер принялся орать на него и лупить рукой по клипборду в подтверждение своих слов. У меня возникло резкое желание сорваться с места и отогнать от него этого мужика.

Я повернулась к Элли.

– Почему его ругают? Ну и что, что он промазал несколько раз? Неужели это так плохо?

– Да, это так плохо. Роум не может себе позволить продуть все эти игры, Мол. Он выпускник и считается лучшим квотербеком страны – номер один в драфте[8] НФЛ. Все внимание сейчас приковано к нему. Плюс, чтобы «Тайд» снова попали на Национальный чемпионат в этом году, он нам нужен на сто десять процентов. А сейчас он еле на двадцать тянет. Я никогда не видела его таким несобранным. Просто не понимаю. – Она выглядела растерянной.

Толпа вновь начала кричать, и когда я глянула на игровую площадку, Роум уже бежал обратно на поле, надевая шлем.

Таскалуское солнце, как всегда, нещадно палило, и на переполненном стадионе с открытой крышей становилось ужасно жарко. На мне было короткое белое льняное платье без рукавов и пара ковбойских сапог Элли, которые она великодушно вручила мне как «аллилуйя, ты идешь на игру» подарок. Она прямо сказала, что мне надо вливаться и перенимать дерзкие южные манеры. По такому случаю я даже нанесла легкий макияж и обнаружила, что мне даже нравится стиль кантри.

– Я пойду за диетической колой. Вам что-нибудь взять? – прокричала я сквозь рев толпы и аплодисменты, отогнав от себя комара и осознав, что нуждаюсь в передышке от изнуряющей жары стадиона.

Элли покачала головой, слишком увлеченная игрой, а Кэсс полезла в карман за двадцаткой.

– Большой пакет чипсов и рутбир, солнышко.

Я взяла деньги и пошла вдоль стадиона к торговым палаткам. Я сделала лишь с десяток шагов, когда тысячи голов, словно в замедленной съемке, стали поворачиваться в мою сторону. Прежде чем я успела понять, что к чему, мяч попал в толпу и двое мужчин начали драться за право его забрать. Толкаясь, они двинулись ко мне, и я получила удар локтем в нос, от чего больно шлепнулась на задницу. Реагируя на мое падение, толпа издала коллективное «ох», а охранники растащили мужчин.

Рука инстинктивно потянулась к носу, он немного болел, но, насколько я могла судить, был невредим, ведь крови не было. А вот очкам досталось гораздо больше, они просто развалились у меня в руках. Я вцепилась в их кусочки, пока подоспевшие люди спрашивали, в порядке ли я. Какой-то мужчина прокричал, что он медик, потом склонился надо мной и принялся ощупывать мое лицо.

– Мне кажется, удар пришелся по очкам, – заявила я, поднимаясь с помощью лысеющего медика, который присел, чтобы поддержать меня. Как только я поднялась на ноги, толпа зааплодировала. Я приложила сломанные очки к лицу, по половинке в каждой руке, и, оглядывая стадион, с досадой заметила, что моя маленькая неловкость транслировалась на большом экране.

– Принс! ПРИНС! Куда ты, черт возьми, собрался?! – заорал разгневанный мужской голос, и небольшая толпа вокруг меня начала расступаться.

Я посмотрела на открывающийся проход и увидела, как ко мне бежит Роум. На его лице застыло выражение абсолютного ужаса, а я просто стояла, прижав сломанные очки к глазам.

– Черт, Шекспир! Мне так жаль. Ты в порядке? – спросил он с паникой в голосе. Он бросил шлем на пол, обхватил мое лицо ладонями и поднял голову, выискивая повреждения своими огромными карими глазами.

– Роум, я в порядке. Спасена очками. Они пожертвовали собой, спасая мой нос. Тебе не нужно извиняться. Это все из-за тех двух пьяных идиотов, которые приземлились мне на лицо! – Я показала черную оправу очков, ставшую набором из двух частей, и на секунду перестала нормально видеть, пока не вернула их на место.

Когда ко мне вернулось зрение, я заметила, что Роум немного заулыбался и покачал головой.

– Это могла быть только ты. Из всех на этом гребаном стадионе именно ты должна была тут оказаться. Я уже не удивляюсь, ты всегда где-то рядом. Похоже, это какой-то знак свыше.

Я пожала плечами.

– Я шла за колой.

Он мягко засмеялся.

– Во время моей игры?

– Эмм, ну, честно говоря, я ни черта не понимала происходящее и хотела пить.

Какие-то женщины перегнулись через перила и закричали Роуму:

– Мы любим тебя, Пуля!

– Забери меня домой, милый!

– Трахни меня, номер семь!

Я отвлеклась, и он перестал улыбаться. Потом взял меня за подбородок так, чтобы я смотрела только на него.

– Ты пришла.

– Пришла, – с улыбкой ответила я.

– Почему ты передумала?

– Ты достучался до меня, – подразнила я, процитировав его слова из нашего жаркого спора в коридоре.

Ромео раздосадовано усмехнулся.

– Мисс? Боюсь, нам нужно проводить вас в медпункт для осмотра – таков порядок. Пройдите, пожалуйста, со мной. – Медик взял меня за руку и попытался увести.

Роум поднял палец, прося секунду обождать. Наклонился и заглянул мне в глаза.

– Ты точно в порядке?

– Все хорошо. Тебе там матч не пора выигрывать? Уверена, все эти люди не на нашу болтовню пришли посмотреть.

– Да, я был вроде как немного занят, пока ты не решила поучаствовать в пьяной драке.

Я уже пошла было за медиком, когда Роум внезапно склонился ко мне и запечатлел томительный поцелуй на моих губах. Он был нежным и мягким, отличным от наших обычных неистовых и импульсивных обжиманий.

Роум напоследок заглянул мне в глаза и с решительным выражением на лице побежал обратно на поле. А толпа открыто пялилась, гадая, почему звездный квотербек так заинтересовался пострадавшей девушкой.

В безопасности медпункта я начала восстанавливать самообладание, когда внезапный восторженный рев фактически сотряс фундамент стадиона, заставив меня вскочить со своего места.

– Что случилось? – поинтересовалась я в панике.

Медик посмотрел на маленький телевизор в углу.

– Вот черт!

– Что?

– Пуля только что передал пас на сорок ярдов и сделал тачдаун.

– Тачдаун – это ведь хорошо, да?

Он переключил внимание на меня, явно задаваясь вопросом, не получила ли я все же травму головы.

– Да, это очень хорошо, особенно учитывая, что остался всего один период. Мы ограничены. У нас только пятнадцать минут, чтобы добиться Ви.

– Ви?

– Виктории, победы, – ответил он, разочарованно вздохнув.

– Ясно. Поняла, – пробормотала я, решив, что лучше заткнуться.

Медик выключил телевизор, чтобы не отвлекаться, и, закончив осмотр, помог мне склеить очки в районе переносицы белым спортивным тейпом, столь грубый ремонт был хорошо заметен. Не самое удачное модное решение, но выбора нет. Как сказала бы моя бабушка: «Чему быть, того не миновать».

Когда я вернулась на трибуны, тут же услышала финальный свисток, и толпа взорвалась восторженными криками. Кэсс с Элли прыгали на месте, а увидев меня, бросились навстречу и едва не завалили меня на пол. Но я устояла на ногах. Второй раз за день падать я не стану.

– Молли, ты в порядке? Мы все видели на большом экране, – сказала Элли, ее темные глаза расширились от одного взгляда на мое лицо. – Дорогая, твои очки! – Она слегка отклонилась назад и пристально осмотрела меня в поисках видимых повреждений.

– Да, Моллз, не могу поверить, что ты отхватила локтем по лицу. Молли Шекспир – новый член бойцовского клуба. Это было охренительно смешно, – расхохоталась Кэсс, держась за живот, будто от боли. А потом резко перестала улыбаться. – Где мои чипсы и рутбир?

– Вообще-то я не успела до них добраться, Кэсс! – Она надулась и разочарованно скрестила руки. – Мы победили?

Элли обвила мои плечи рукой.

– Победили? Дорогая, да мы их просто размазали. После того, как Роум поцеловал тебя, он вернулся на поле другим человеком, пасовал исключительно точно, отлично играл. Черт, он самый результативный игрок.

Мои глаза расширились от удивления.

– Это же хорошо, да? Самый результативный игрок?

– Хорошо? Дорогая, люди говорят, что это твой поцелуй принес ему столь необходимую удачу.

Я отступила и скептически глянула на нее.

– С чего вдруг?

– Это развернуло его игру на все сто восемьдесят градусов. – Она улыбнулась и восторженно захлопала.

Кэсс положила руки мне на талию и повернула меня к экрану.

– Видишь?

Твою ж мать.

Парни, управляющие экраном, хорошенько поработали в мое отсутствие. Постоянно повторяющаяся подборка начиналась с пропуска Роумом серии подач. Потом эпизод, когда на меня навалились два пьяных идиота, вмазали локтем по лицу и свалили на пол – это выглядело хуже, чем было на самом деле. Далее показано, как Роум убегает с поля, игнорируя тренера и оставляя товарищей по команде глазеть на его удаляющуюся фигуру. Следом момент, когда он обхватил мое лицо ладонями и склонился чтобы поцеловать. Завершающий отрывок показывал три удачных тачдауна Роума, которые я пропустила, проторчав в медпункте.

Это было уже слишком. Сердцебиение участилось, а грудь сдавило словно тисками. Я терпеть не могла находиться в центре внимания, и трансляция моего изображения тысячам людей была выше моих сил. Добавить ко всему поцелуй Ромео и мое состояние можно назвать тревожно-подавленной неразберихой. Я твердо верила, что не всем следует быть в свете софитов, и причисляла себя к этим «не всем» в первую очередь.

Я медленно повернулась и посмотрела на поле, где Роум давал интервью, и – сюрприз, сюрприз – Шелли влезла в кадр вместе с ним, целуя звездного квотербека в щеку и прикидываясь его гордой девушкой.

Когда я увидела их вместе, мое сердце упало. Одно стало совершенно очевидно – я не из их лиги.

Я была такой чертовски глупой, когда пришла сюда, думая, будто между мной и таким парнем, как Роум, что-то возможно. Он был самым популярным парнем в кампусе. Его страстно желала куча агрессивно настроенных девушек, а я была книжным червем, крайне обособленным интровертом.

Ромео Принс должен быть с кем-то вроде Шелли. С кем-то, кто легко впишется в его насыщенную, гламурную жизнь.

Я повернулась к Кэсс и Элли, пытаясь скрыть свои чувства.

– Я пошла домой. Мне пора возвращаться к учебе. Встретимся позже.

И пока они не начали протестовать, быстро покинула стадион, снова и снова силясь забыть ощущение прекрасных мягких губ Ромео.

И цитируя его же: «Легче сказать, чем сделать».

Глава 7

 

– Моллз, тащи сюда свою сочную английскую задницу! Мы собираемся напиться, и нам нужен четвертый мушкетер!

– Серьезно, Кэсс, в последний раз говорю: я пас, но все равно, спасибо.

Из динамика раздался громкий треск, и мне пришлось убрать телефон от уха. Кэсс явно уже набралась своего чертова пойла.

– Молли? Молли! – Элли перехватила трубку.

– Я здесь, Элли.

– Ты точно не хочешь прийти, дорогая? Мне не нравится, что ты одна сидишь в своей комнате, а все здесь веселятся.

– Правда, Элли, все в порядке. Я просто устала.

Последовала длинная пауза, во время которой мне удалось услышать музыку «Зак Браун Бэнд» и громкую болтовню на заднем плане.

– Ладно, дорогая. Встретимся утром, но если передумаешь – звони.

– Хорошо, сладкая. Повеселитесь там!

Я нажала «отбой» и рухнула на кровать. Провела пальцем по экрану и уставилась на заставку с изображением розового лотоса в тихом пруду.

Добравшись домой, я приняла душ и надела старую линялую розовую ночнушку, после чего отклонила все приглашения на вечеринки в честь большой футбольной победы.

Кэсс, Лекси и Элли решили пойти на вечеринку в братство Роума, что через дорогу, и использовали весь свой арсенал, пытаясь уговорить меня присоединиться к ним. Но мне нужно было держаться подальше от всего связанного с Ромео Принсом, поэтому я придумала кучу отговорок, чтобы не идти.

Мне хватало ума понять, что он мне нравится, очень нравится, а стая бабочек в животе, трепещущее сердце и бесконечные эротические сны однозначно это подтверждали.

Время, которое мы провели с Ромео наедине за прошедшую неделю, возвело мои чувства на новый уровень, и я просто не знала, как с этим справиться. Поэтому мой план был таков – хотя его навряд ли бы одобрило ЦРУ – избегать близких контактов со звездным квотербеком «Тайд».

И план вступал в силу незамедлительно.

Сев на кровати, я распустила длинные волосы и, почувствовав, как кончики щекочут поясницу, принялась массировать кожу головы, уставшую от необходимости поддерживать массу моих кудрей весь день, потом удобно устроилась под лиловым одеялом с хорошей книжкой. Я взяла свой потрепанный экземпляр «Джейн Эйр» и, отправившись в мир старой Англии и мистера Рочестера, растворилась в страницах книги.

Примерно через час полного забвения и релаксации я услышала какой-то стук. Оглядела пустую комнату: единственным источником света было мягкое красноватое сияние прикроватной лампы. Мне стало не по себе, я была совсем одна в доме.

Услышав стук снова, я вскочила с кровати и встала посреди комнаты – звук доносился с балкона.

Осторожно прокравшись к двери, я проверила, не ждет ли меня снаружи чужак, и повернула замок. Открыв дверь, я увидела, что по красной напольной плитке разбросаны камешки. Я шагнула на балкон, позволяя легкому вечернему ветерку меня окутать, нагнулась и подняла один из камешков. Как только я начала подниматься еще один угодил мне в плечо.

Глубоко вдохнув, я подошла к перилам и рискнула глянуть вниз. Сначала ничего, кроме темноты, видно не было. А потом от нее отделилась фигура.

– Шекспир?

Этот сексуальный южный говор невозможно было не узнать.

Ромео вышел из тени в тусклый свет лампы, освещающей крыльцо. Очертания его внушительной фигуры подчеркивались сумеречным светом и смотрелись просто великолепно. Теперь он выглядел, как обычно – на нем были низко сидящие линялые синие джинсы и красная футболка «Тайд», – и мне пришлось сдерживать чувство восторга, окатившее мое тело.

– Привет, Мол, – прошептал он с застенчивой улыбкой.

– И тебе привет, – тихо ответила я – Что ты здесь делаешь?

– Хотел тебя увидеть.

– Правда? Зачем? – Я была искренне удивлена. Думала, он будет где-нибудь праздновать победу.

Роум ссутулил широкие плечи и, засунув руки в карманы, бросил на меня застенчивый взгляд.

– Я заметил, что ты не пришла, – он подошел чуть ближе, и мне стало легче его видеть, – и хотел проверить, в порядке ли ты после сегодняшнего. Я думал о тебе весь вечер.

– Разве ты не должен быть с Шелли?

– С какого перепуга я должен быть с ней?

Я пожала плечами.

– Она была рядом с тобой после игры, вы славно смотрелись вместе. Я подумала, что ты, вероятно, захочешь отпраздновать сегодня с ней.

Он заметно напрягся.

– Давай прямо сейчас расставим все точки над «и». Она для меня ни хрена не значит. И никогда не будет. – Глядя на меня, он склонил голову набок. – Ты поэтому не пошла на вечеринку? Думала, я буду с этой ненормальной сучкой?

Я поморщилась от его слов.

– Роум, мне просто не хотелось сегодня идти на вечеринку, вот и все. Иди развлекайся. Не нужно обо мне беспокоиться.

– Никуда я не пойду.

Мое сердце забилось чаще, он стоял под моим балконом и уверял, что между ним и Шелли ничего нет. Только расслабившись, я поняла, как сильно меня задела мысль о ком-то другом рядом с ним.

Я перегнулась через перила и не смогла сдержать смешок.

Шоколадные глаза угрожающе сузились.

– И что же тебя так рассмешило, Шекспир?

– То, что Ромео стоит под моим балконом и жаждет моего внимания.

Я прикрыла рот рукой, а потом сложила ладони вместе и, поднеся их к плечу, продекламировала:

– Ограда высока и неприступна.

Тебе здесь неминуемая смерть,

Когда б тебя нашли мои родные…

Они убили бы тебя.

Для пущего эффекта я похлопала глазками.

Ромео безуспешно боролся с ухмылкой, расползающейся на его лице.

– Ты что, блин, ее наизусть знаешь?

– Я читала ее сотни раз. Она прекрасна и трагична. – Я хмыкнула. – Почти как мы с тобой, тебе не кажется?

Ромео исчез из виду, и до меня донесся какой-то шорох. Я подбежала к дальнему углу балкона посмотреть, что происходит, и вот он – проверяет на прочность деревянную шпалеру, поднимающуюся вверх по стене.

– Ромео, осторожнее! Какого черта ты делаешь?

Дотягиваясь до следующей хрупкой перекладинки, он посмотрел на меня с веселым блеском в глазах.

– Иду к своей Джульетте.

Я попятилась назад. Он поднимается ко мне… в мою комнату… где мы будем наедине.

Пипец.

Ухватившись обеими руками за каменные перила, Роум перелез через ограждение, приземлился на ноги и вытер ладони о джинсы. Когда он поднял глаза на меня, его дыхание резко остановилось, а руки застыли на бедрах. Он не сводил взгляда с моей ночнушки.

Осмотрев себя, я внутренне съежилась от того, как мало скрывала моя одежда. Только я собралась объяснить, что уже легла в кровать, когда он явился, как Роум оказался в миллиметре от меня. Большие темные глаза изучали каждый изгиб моего тела. Он облизал полные губы длинным розовым языком, а я следила за тем, как его взгляд путешествует от моих бедер к груди.

Роум поднял руку и запустил пальцы в мои длинные волнистые волосы.

– Мне нравится, когда они распущены, – хрипло произнес он, будто ему было больно говорить.

Я автоматически потянулась к локонам, но вместо этого моя ладонь коснулась его руки. Не успела я одернуть руку, как его пальцы сжали мои, и он опустил наши руки вниз. Я потупила взгляд, он погладил большим пальцем мою ладонь, от чего у меня по рукам побежали мурашки. Роум нежно убрал мои волосы с плеч и принялся завороженно водить указательным пальцем вверх-вниз по оголенной коже.

Мои глаза закрылись, соски затвердели так сильно, что легкая хлопковая ткань ощущалась почти болезненно.

– Ромео? Ч-что ты делаешь?

Мятное дыхание щекотало мне лицо.

– Не уверен. Но останавливаться не хочу.

– Роум, не думаю… – Я распахнула глаза от внезапных резких звуков – пьяные члены сестринства возвращались домой, прерывая наш момент. Если бы они приложили немного усилий, то увидели бы нас касающихся, ласкающих друг друга, становящихся с каждой секундой все ближе.

Роум уткнулся носом мне в шею, и я инстинктивно выгнула спину, полностью отдаваясь его власти.

– Нам… нам нужно остановиться.

Роум со стоном лизнул мою загорелую кожу.

– Нет, Мол. Я долго сдерживался. Старался не торопить события, но хватит, я больше не хочу быть для тебя никем. Я хочу тебя. Я так чертовски сильно тебя хочу…

– Роум. Это не очень хорошая идея. Я не могу.

– Конечно, можешь, – сказал он с игривой ноткой в голосе, пока его руки блуждали по моей талии.

Я уперлась ладонями в его твердую грудь.

– Пожалуйста… просто… подожди минутку.

Ромео отступил и удивленно моргнул.

– Что? – спросила я в ответ на его неожиданную реакцию.

– Мне еще никто не отказывал. – Он был совершенно растерян.

– Ты серьезно?

– Смертельно.

– Это… печально.

Ухмыляясь, он начал приближаться, кончики его пальцев легко прошлись по моей руке и устроились на бедрах, сжимая тонкую ткань.

– Зато правда. – Он заметно сглотнул, подавляя вспышку робости. – Ты этого не хочешь? Не хочешь… меня?

– Ромео… я…

– Что? – нетерпеливо спросил он.

Я провела руками по лицу.

– Знаешь, ты слишком многого хочешь.

– Знаю, – выдохнул он с кривой дерзкой улыбкой.

– Я не знаю, чего ты от меня хочешь. Ты делаешь со мной все, что заблагорассудится, а я к такому не привыкла.

Подойдя еще ближе, он обнял меня за талию.

– Тогда позволь мне показать, чего я хочу. Перестань, бля, сопротивляться.

Я попыталась вырваться из его хватки.

– Нет, Роум, это просто… просто…

– Я хочу быть с тобой, – заявил он, его большие карие глаза смотрели почти с мольбой. – Ну же, Мол. Ты нужна мне. Скажи, что понимаешь меня. Скажи, бля, что чувствуешь то же, что и я.

Я закрыла глаза и почувствовала, как его руки опустились на поясницу, все мое естество затрепетало в ответ. Было так хорошо. Не было ни споров, ни длинных внутренних дебатов. Я собиралась сдаться.

– Заходи, – хрипло сказала я голосом, полным желания.

Ромео прижался своим лбом к моему и выдохнул с облегчением.

– Черт, да.

Взяв Роума за руку, я увела его с балкона и тихо закрыла дверь. Повернув замок, я почувствовала спиной тепло – Роум снова обнял меня за талию. Массируя руками мой живот сквозь тонкую ткань, он нагнулся и легонько поцеловал меня прямо за ухом. Нежные пальцы опустились на бедра и прижали меня к паху, который затвердел, реагируя на соприкосновение со мной.

Повернувшись в его объятиях, я встала лицом к нему, и губы Роума сразу же нашли мои. Сначала его движения были мягкими, губы воздушно скользили по моим, нежно очерчивая их контур. Я зарылась руками в его волосы и притянула Роума еще ближе. Его язык исследовал мои губы, после чего продвинулся дальше, сливаясь с моим в сладком, ласковом танце.

Я полностью в нем растворилась.

В этот момент я поняла, что уже ничего не будет, как раньше, мне уже не вернуть время до Ромео. Мое тело жаждало его, а сердце не позволяло сопротивляться.

Роум развернул меня и, не прерывая поцелуя, принялся подталкивать назад, пока мои ноги не уперлись в кровать, и мы мягко опустились на нее. Я ощущала его разгоряченную плоть. Громкие одобрительные стоны побуждали меня действовать, и я полностью открылась навстречу его страсти.

Мои руки спустились от его волос к краю футболки и скользнули под нее. Пальцы начали выводить круги на его спине, он застонал прямо мне в рот, и этот стон отдался вибрацией на наших сражающихся языках. Его рука мягко опустилась с талии ниже. Он нежно провел по моему бедру своими длинными, опытными пальцами и прервал наш поцелуй.

Ромео опустил глаза, я почувствовала, как его ладонь скользнула к подолу моей ночнушки, и тут же ее перехватила. Он замер и устремил свой взор на меня.

– Я-я не могу. Все происходит слишком быстро, – прошептала я, стыдливо отводя взгляд.

Он со вздохом убрал руку от моей ночнушки и, взяв меня двумя пальцами за подбородок, твердо сказал:

– Не делай этого.

– Чего не делать?

– Не переживай из-за того, что остановилась. Никогда из-за этого не переживай. Я овладею тобой тогда, когда ты будешь сходить с ума от желания и умолять меня тебя трахнуть. Никогда не переживай, что остановилась. Когда ты отдашься мне, ты будешь такой влажной, что просто не сможешь терпеть.

– Когда я отдамся тебе? – спросила я, слегка раздосадованная его уверенностью в том, будто не смогу перед ним устоять, но и в то же время дико возбудившись от этого.

– Когда ты отдашься мне, – убежденно ответил он.

У меня буквально челюсть отвисла.

– А ты самоуверенный. Я ведь могу и отказать.

Он небрежно вздернул плечами и провел указательным пальцем по моей коленке.

– Все у нас будет. Мы оба это знаем, и я считаю дни до того, как войду в тебя и заставлю кончать… снова и снова. – Он облизнул губы, и те заблестели от влаги. – Считаю долбаные минуты …

Я изо всех сил пыталась думать, но желание победило логику, и я притянула его обратно к своему разгоряченному телу.

С печальным смешком он толкнул меня на матрас, его поза выражала упрек.

– Не нужно было на тебя давить. Ты еще не готова.

– Ты и не давил. Просто… просто… я… не очень опытна… и я…

Его глаза расширились, и он вскинулся.

– Черт, ты девственница?

Я опустила подол ночнушки и слегка подтянула колени вверх. Его удивленные глаза неотрывно следили за мной, пока я заправляла волосы за ухо.

– Нет, не девственница, но я не очень опытна во всем этом… соблазнении. Я спала только с одним парнем и только раз, в прошлом году, – выпалила я на одном дыхании.

На лице Роума промелькнула собственническая гримаса, и его мускулы напряглись.

– Когда это произошло?

– Когда я была в Оксфорде. Оливер и я…

– Оливер? – холодно бросил он.

– Да, Оливер Бартоломью.

Роум больше не злился, теперь он пытался побороть улыбку. Я сузила глаза.

– Что?

– Оливер Бартоломью. Очень… по-английски.

– Он и есть англичанин! Как и я! Хватит глумиться!

Я перевернулась и скрестила руки на груди, но он, безуспешно пытаясь скрыть улыбку, притянул меня обратно лицом к себе.

– Хорошо, хорошо, извини.

Я ослабила оборону, больше не в силах злиться, и взяла его за руку.

– Итак, Оливер, он был твоим парнем?

– Да, полагаю. Во всяком случае, я пыталась воспринимать его как парня.

– Пыталась?

– Да. Я… я не очень хорошо сближаюсь с людьми. С ним я попыталась, но в конце концов не смогла. Мы как бы встречались пару месяцев – ходили в кафе, были партнерами по учебе и все в таком духе, – и я решила сделать следующий шаг, просто чтобы покончить с этим. Он очень сильно этого хотел. Мне было все равно. И я подумала: почему бы нет? Олли был мил со мной и вполне мне нравился. А вот секс – не очень.

Роум с ужасом отпрянул, выпустив мою руку.

– Что? Тебе не понравился секс?

Я зарделась от стыда и начала теребить выбившиеся ниточки на хлопковой простыне.

– Было как-то неловко, неуклюже и совсем не так, как я ожидала.

Ромео провел пальцем по моей руке, наблюдая, как кожа покрывается мурашками от его прикосновения.

– Олли просто не умел делать это правильно.

Новая волна мурашек пробежала по моей обнаженной коже. Он заметил эту предательскую реакцию и понимающе ухмыльнулся.

– Думаю, с тобой, Шекспир, это будет по-особенному. Я никогда в своей чертовой жизни ничего не хотел так сильно, как попробовать тебя на вкус, почувствовать тебя… услышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

– Ромео… – Я передвинулась, освобождая между нами пространство, пока все не зашло слишком далеко.

Он потянулся и взял меня за руку.

– Я остановлюсь, но не буду скрывать, что безумно этого хочу, Шекспир. Бля, просто безумно.

Я драматично застонала, накрывая голову подушкой, и услышала, как Ромео хрипло посмеивается рядом. Он стянул подушку и вопросительно вскинул бровь в ответ на мое странное поведение.

– Нам нужно срочно чем-то заняться, Роум. Мне сейчас очень нужно отвлечься.

Он широко улыбнулся, сверкая зубами.

– Ты украла мою реплику, Шекспир. Разве не я должен был тебе это сказать?

Я хихикнула.

– Наверное, но я почти готова запрыгнуть на тебя, хотя предпочла бы не делать этого сегодня. Не хотелось бы перейти из разряда почти-девственниц в шлюхи после одной ночи в твоей чертовой компании!

Ромео запрокинул голову и громко рассмеялся, и я присоединилась к нему, не в силах сопротивляться. Он сжал мою руку.

– И что же нам теперь делать, почти-девственница, чтобы ты не сдалась и не запрыгнула на меня? Хотя я не особо против того, чтобы ты это сделала.

Я игриво хлопнула его по груди.

– У меня есть идея, если ты не возражаешь?

Только я спрыгнула с кровати, как Ромео шлепнул меня по заднице. Я предостерегающе покачала головой и вставила диск в видеоплеер. Вернувшись в тепло одеял, я запечатлела невинный поцелуй на губах Роума и уселась, откинувшись на изголовье кровати. У меня в животе порхали бабочки.