У подружки звездного квотербека «Тайд» произошел выкидыш в самом разгаре скандала вокруг отмывания денег кампанией «Принс Ойл». 10 страница

Я провела руками по его предплечьям.

– Не буду притворяться, что мне все равно, но я твоя и только твоя. И я с этим справлюсь.

– Так и есть. Я даже не замечаю больше других девушек, с нашего первого поцелуя.

Казалось, ему было трудно в этом признаться.

– Ромео?

Лаская кончиками пальцев мое лицо, он следил за каждым моим движением.

– М-м-м?

– С нами что-то не так? То, как мы получаем… удовольствие – абсолютное извращенство? Ты приказываешь мне, как вояка, а я с радостью подчиняюсь.

Он загадочно улыбнулся в ответ на мое беспокойство.

– Отвечу громким «да».

Я кивнула, медленно отворачиваясь. Он повернул меня обратно к своему довольному лицу.

– Тебе это нравится, Мол? Ты наслаждаешься, когда я командую?

Я закатила глаза, ощущая, что завожусь от одной лишь мысли.

– Да… каждый раз.

– Тогда мы в порядке. На самом деле, нет двух более подходящих друг другу людей. Мы восполняем те эмоции, которых нам не хватает

Я хихикнула.

– Несчастные влюбленные, предназначенные друг другу звездами?

Он снова улыбнулся. Это была широкая улыбка, такой я у него еще не видела – беззаботная и свободная.

– Думаю, нужно прекращать цитировать эту чертову пьесу, Шекспир. Мне кажется, мы извращенная версия «Ромео и Джульетты» для взрослых.

Я невольно расхохоталась, и Ромео присоединился ко мне. Я поправила платье и взяла его за руку.

– А теперь пошли танцевать.

– Я и так уже на грани. И просто взорвусь, если буду смотреть, как ты двигаешься. Твое тело таит в себе опасности, крошка.

Я потерлась о его тело, ощущая уплотнение в джинсах.

– До того как мы закончим сегодняшнюю ночь еще очень далеко, Ромео. Я хочу, чтобы ты думал об этом, пока мы отсюда не уйдем. Но мы пришли сюда танцевать, и я хочу танцевать. Показать всем твоим трофеям из прошлого, что ты теперь мой, и им следует отвалить на хер от моего мужчины.

Я повернулась, чтобы уйти, но он потянул меня назад и, оторвав от пола, обвил моими ногами свою талию.

– Скажи это еще раз, – строго приказал он, игривый Ромео полностью исчез, и проявилась его темная сторона.

– Что сказать?

– Что ты только что сказала.

– Что ты мой?

– Да, – прохрипел он, устраиваясь у меня между ног.

– Ты теперь мой. Без условий. Какой есть.

Он зарычал и толкнул меня к стене. Я не собиралась препятствовать ему в том, чего он хочет, и, судя по выражению его лица, он тоже. Я на самом деле собиралась отдаться своему парню в кладовой, и меня это ни капли не волновало.

Ромео приблизился, расстегивая ширинку, и тут задергалась чертова дверная ручка.

– Эй, кто там? Открывайте! – крикнул мужской голос из коридора.

– НЕТ! – сквозь зубы рыкнул Ромео, практически до боли сжав мою талию.

– Открывайте, или я позову охрану!

Ромео уронил голову мне на плечо, и я приглушила смех в его волосах. Потянувшись, я застегнула его ширинку, вывернулась из объятий и переплела наши пальцы.

– Пошли, малыш. Давай хоть немного побудем на нашем свидании.

Резко кивнув, он обхватил мое лицо руками.

– Ты выйдешь и покажешь всем, что мы вместе. Ты должна это… нам. Пора быть дерзкой, детка. Покажи им.

На моем лице медленно расцвела улыбка, теплое чувство зародилось в груди. Он показал мне, что нас не разлучить. Теперь была моя очередь доказать это на практике.

Роум распахнул дверь, и молодой бармен с застывшим лицом отступил на пару шагов.

Проталкиваясь через толпу, мы пробрались к нашему столику. Наши друзья танцевали, поэтому мы взяли пиво и успокоили разбушевавшиеся гормоны алкоголем.

Я заметила грудастую официантку и подозвала ее. Ромео внимательно наблюдал за мной, пока та приближалась, каждый его мускул говорил о готовности вмешаться. Я пересела к нему на колени и позволила с гордостью держать меня в руках.

Она окинула нас оценивающим взглядом и, что-то пробормотав себе под нос, нацепила фальшивую улыбку.

– Чем могу помочь?

Я игриво взглянула на Ромео, который удивленно улыбался моей новообретенной уверенности в себе. Наше свидание в кладовой охладило мою ревность – если пара ощущает такое инстинктивное притяжение друг к другу, нет нужды бояться соперников.

– Нам двойную порцию текилы и… – Я провела пальцем по животу Ромео до пояса джинсов, и его бедра подались вперед в ответ на мое движение. – Что ты будешь, малыш?

Глаза Ромео загорелись неприкрытой страстью, и он ответил исключительно мне:

– Возьмем всем еще по пиву, красавица.

Я повернулась к официантке.

– Поняла?

Она кивнула и, закатив глаза, развернулась.

Меня это разозлило.

– Ох, и вот еще что, – крикнула я ей вдогонку. Она обернулась, раздражение сквозило в ее стервозном взгляде, маска лицемерия спала.

Я широко улыбнулась.

– Он теперь мой. И передай всем потаскушкам, которые хотят переспать с моим парнем еще раз, что он совершенно недоступен.

Она кинула яростный взгляд на Ромео и скрылась в толпе. Мое сердце колотилось с бешеной скоростью.

Ромео развернул меня к себе, в безумном восторге покусывая мою шею.

– Нам снова нужно в ту кладовую… немедленно. Черт, это было так круто, детка, – прорычал он.

– Это было достаточно дерзко? – спросила я.

Ухмыльнувшись, он снова прижался ко мне.

– Охрененно дерзко! Я просто без ума от новой тебя.

– Это не новая я. Просто раньше эта часть меня бездействовала.

– Тогда буди ее, крошка! Буди ее!

Громко хлопая в ладоши, к нам подошла Кэсс в обнимку с Джимми-Доном.

– Молли Шекспир! Я никогда не слышала, чтобы ты с кем-либо так разговаривала. Мне это чертовски понравилось! Я прямо фанатею от тебя, подруга! В следующий раз говори так же и с Шелли. Эта сучка нуждается в хорошей взбучке от новой Молли! – Она нагнулась и поцеловала меня в макушку, как гордая мамаша.

Спустя пять минут мы все выпили текилу и отправились танцевать. Когда мы добрались до танцпола, заиграла «Побереги лошадь (Оседлай ковбоя)» группы «Биг-энд-Рич», Ромео начал шутливо пританцовывать, и я прижалась к нему, вторя его движениям. Кэсс и Джимми-Дон танцевали тустеп, как никто другой, толпа расступалась перед ними, а Остин позволил Лекси запрыгнуть себе на спину, когда заиграл припев.

С каждым новым шотом мои барьеры все больше исчезали, и Ромео этим пользовался: поглаживал меня, ласкал языком оголенную кожу и шептал непристойности на ухо.

Мы не присаживались часа два и успели переместиться в угол клуба, отгородившись от внимания толпы. Ромео прижался к стене, а я танцевала около него, перед ним, на нем. Я почувствовала его эрекцию обнаженными бедрами и именно тогда приняла решение.

Я прижалась к нему на вступлении «Как живется в деревне» Рэнди Хаузера, обвила руками шею и увидела, как улыбка озаряет его лицо, когда он в ответ стиснул мою талию.

– Ты в порядке?

Я покачала головой и надула губки.

Он нахмурился, и у него на лбу появилась милая морщинка.

– Почему? Что случилось?

Я пробежалась пальцами по его длинным волосам и прижалась к уху.

– Я хочу домой.

– Тебе плохо? Что-то не так?

Вздохнув, я кивнула.

– В чем дело? Скажи мне, – настаивал он, стараясь защитить меня. Именно этого я и хотела.

– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой и уложил в кровать.

Роум провел языком по нижней губе, вид у него был растерянный.

– Хорошо. Ты уже устала? Ведь еще довольно рано.

Я снова покачала головой и продолжила:

– Я хочу, чтобы ты уложил меня в кровать… лег рядом со мной… и занялся со мной любовью.

На этих словах Ромео откинул голову, и в его шоколадных глазах вспыхнуло возбуждение. Он прижал меня к скользкой от пота стене и толкнулся бедрами мне между ног.

– Ты это серьезно?

– Смертельно.

– Я не хочу, чтобы ты делала то, к чему не готова, – смягчив тон, пробормотал он. – Ты выпила. И я не хочу, чтобы утром ты об этом пожалела.

– Я не настолько пьяна, чтобы не понять свои чувства. Я хочу тебя, Ромео. И я об этом не пожалею.

– Тогда умоляй меня.

Заметив мое удивление, он прошептал жестким тоном:

– Я говорил, что возьму тебя только тогда, когда ты будешь умолять меня об этом, когда захочешь меня, как никого другого. Если ты уже дошла до этой точки, Мол, ты должна доказать мне. Ты должна умолять.

Я вспомнила его слова, и мурашки побежали по коже. Он возбуждал меня. Его слова были как предварительные ласки.

– Ромео Принс, я хочу, чтобы ты уложил меня в кровать, хочу, чтобы ты медленно меня раздел, хочу, чтобы сделал меня полностью своей. Пожалуйста, Ромео, займись со мной любовью… сегодня ночью.

В какой-то момент мне показалось, что он возьмет меня прямо тут, у стены, но тогда он приказал:

– Иди возьми свою сумочку. Я буду ждать тебя снаружи. И не задерживайся. – Он исчез в толпе, я видела только, как он в спешке расталкивает людей на пути к выходу.

Словно во сне, я подошла к столику, собрала наши вещи и, извинившись перед друзьями, направилась к выходу.

Только я вышла на улицу, страстные глаза Ромео тут же сконцентрировались на моем взволнованном лице, он наблюдал за мной, как хищник за жертвой. Роум кивком пригласил меня подойти ближе.

Я поплелась на отяжелевших ногах и остановилась перед ним. Наклонившись, он легонько поцеловал меня в шею, взял за руку и, не говоря ни слова, махнул такси.

Мы запрыгнули на заднее сиденье, наши бедра оказались вплотную прижаты друг к другу, напряжение в воздухе было практически осязаемо. Даже седой водитель средних лет заерзал на сиденье и постоянно поглядывал на нас в зеркало заднего вида, очевидно, беспокоясь, как бы мы не потеряли контроль на его кожаной обивке.

Я не могла сидеть спокойно от возбуждения, и рука Роум легла на мое подпрыгивающее колено.

– Прекрати.

Я рискнула взглянуть на большую выпуклость у него на джинсах. Постаралась придвинуться ближе, поцеловать украдкой, прикоснуться, просто чтобы дать моему возбужденному телу еще немного продержаться.

Ромео заметил, что я собираюсь подвинуться, и наклонился к моему уху.

– Решай, хочешь ли ты, чтобы нас арестовали за секс в общественном месте, поскольку если ты придвинешься хоть на миллиметр, я трахну тебя прямо здесь, прямо сейчас и без любезностей. Выбор за тобой, Шекспир.

Я отодвинулась к двери, открыла окно и впустила немного воздуха, пытаясь собрать мысли в кучу и разобраться, на что я все-таки соглашаюсь.

Когда – казалось бы, спустя целую вечность – мы наконец-то остановились перед домом сестринства и вышли на тихую улицу, Ромео сказал:

– Ты заходишь через главный вход, а я залезу через балкон. И поторопись, крошка. Я серьезно. Не испытывай меня сейчас.

 

Глава 15

 

Как только я вошла в комнату, Ромео тут же оказался возле меня, его дыхание – смесь мяты и пива – обдувало мою разгоряченную кожу, охлаждая ее.

– Подойди к кровати и сними сапоги. – Его голос был напряженным и жестким.

Мои ноги пришли в движение, как будто были созданы специально для его приказов. Я подошла к кровати и стянула сапоги.

– Посмотри на меня.

Я сделала, как он велел, трепеща от опьяняющей смеси предвкушения и возбуждения. Ромео стоял у стены в лунном свете, который освещал его красивое лицо, и наблюдал за тем, как я охотно следую его приказам.

– Сними платье… медленно.

Я плавно стянула платье через голову и бросила его на пол, оставшись только в новом бюстгальтере без бретелек и шелковых трусиках. Ромео быстро приблизился и стал обходить меня по кругу, с довольной улыбкой рассматривая мое практически обнаженное тело. Он остановил свой оценивающий взор на моем бедре и провел пальцами по маленькой татуировке.

Его ошеломленный взгляд встретился с моим.

– Тату, Шекспир? Ты меня удивляешь. Раньше ты никогда не позволяла мне его увидеть.

Он опустился на колени и начал изучать надпись, его лицо находилось на уровне моего живота, и теплое дыхание обдувало бедра, вызывая у меня из груди приглушенный стон.

Ромео провел пальцем по татуировке, и во мне зародилась тревога при воспоминании о ее происхождении, я замерла и сделала глубокий вдох.

Не отрывая взгляда, Ромео успокаивающе взял меня за руку. Его прикосновение утешило меня, и паника тут же рассеялась.

– Ты утоляешь мой голодный взор, как землю освежительная влага, – тихо прочел он и поцеловал мое бедро. Посмотрел на меня и спросил: – Что это, детка? Почему эти слова удостоились чести расположиться на твоем прекрасном теле? – Легкие, как перышко, прикосновения пальцев продолжали исследовать завитки и точки на замысловатом шрифте.

Я запустила руки в его волосы, и он крепко прижал меня к себе.

– Это Уильям Шекспир, один из его любовных сонетов, номер семьдесят пять, – призналась я, пытаясь подавить всхлип, когда он погладил меня между ног.

Его глаза широко распахнулись.

– Но почему эта фраза настолько важна, чтобы навсегда запечатлеть ее на себе?

Мои глаза наполнились влагой, и я закусила губу, чтобы не разрыдаться.

Хватка на моих бедрах усилилась, и Ромео провел языком по низу моего живота.

– Скажи мне, Мол. Я не стану спрашивать дважды. Я с тобой, я не позволю тебе сломаться.

– Э-это просто цитата, которая мне нравится. Вот и все, – уклончиво ответила я.

Его темные глаза сузились.

– Я знаю, что это не вся история, детка, но можешь рассказать мне позже.

Я резко выдохнула и осознала, что до сих пор стояла, затаив дыхание.

Ромео поднялся на ноги. Его руки медленно опустились с моих плеч на лопатки, и я тяжело сглотнула. Пальцы остановились на застежке бюстгальтера, мое сердце забилось быстрее. Я инстинктивно потянулась и схватила его за рубашку, чтобы устоять на ослабевших ногах.

И ощутила, как бюстгальтер расстегнулся и упал, открывая его разгоряченному изучающему взору мои округлые груди. Я опустила глаза на его рубашку, не в силах справиться с волнением от того, что стояла почти обнаженная. Положив руки мне на спину, Ромео скользнул ладонями вверх и схватил мои волосы в кулак, приподнимая мой подбородок.

Мои глаза были закрыты, но даже сквозь сомкнутые веки я ощущала его пронизывающий взгляд.

– Открой.

Я покачала головой, не уверенная, что смогу справиться с интенсивностью напряжения между нами – воздух практически трещал от сексуальных флюидов.

Усилив хватку, он потянул меня за волосы.

– Открывай. Я не стану просить снова.

Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, и подняла отяжелевшие веки. Ромео наклонился и припал к моим губам в жарком поцелуе, его пальцы пробежались по моей ключице и сдавили левую грудь. Я простонала ему в рот, и его язык ударился в танец с моим. Его рука ласкала мой сосок снова и снова, посылая электрические импульсы влагалищу.

С нехваткой воздуха Ромео оторвался от моих распухших губ, и его словно перемкнуло: он подхватил меня на руки и уложил на середину кровати.

Раздвигая мои ноги, Ромео ущипнул меня за сосок, и от захлестнувших ощущений у меня спина выгнулась дугой. Надо мной нависло мускулистое тело Ромео. Одним движением расстегнув заклепки, он избавился от своей рубашки и остался только в линялых джинсах, низко сидящих на бедрах.

– Ты прекрасна, крошка. Вся готовая. И вся моя.

Он вновь обрушился на мои губы в умопомрачительном поцелуе, от которого я вся начала извивалась. Ромео медленно прошелся языком по моей шее и мягкими губами проложил дорожку из поцелуев между грудей. Мои бедра инстинктивно заерзали по матрасу в поисках освобождения.

Его рука нырнула в мои трусики, и пальцы стали неистово меня ласкать. Я схватила его за волосы и потянула за золотистые пряди, чтобы усилить ощущения. Зарычав от моей грубости, он резко поднялся и притянул меня за ноги к своей затвердевшей плоти.

За секунду избавил меня от трусиков, и я задрожала в предвкушении. Я еще никогда не была так открыта, так свободна, и он увидел это на моем лице.

Нагнувшись, он убрал волосы с моего лба.

– Сейчас я возьму тебя и покажу, что ты для меня значишь, как сильно я тебя хочу и что ты моя. Ты понимаешь меня, детка?

– Я понимаю тебя, Ромео.

В ответ на мои слова по его коже побежали мурашки, я приподнялась и стала покрывать его грудь и живот пылкими поцелуями. Он издал гортанный стон и оттолкнул меня назад, в его глазах горел огонь.

Ромео передвинулся на край кровати, расстегивая свои джинсы, и я увидела, как тяжелая ткань падает на пол. Он взялся руками за черные боксеры, и я прикусила губу, наблюдая, как те последовали за джинсами. Я осмотрела восхитительное тело во всем его обнаженном великолепии, мои бедра напряглись от одного лишь вида.

Забравшись ко мне, Ромео накрыл меня своим телом, и его эрегированная плоть поддразнивающе уперлась в мое бедро. Одной рукой он обнял меня, а второй – приподнял мою ногу и согнул ее в коленке, его пальцы скользнули к моему теплу, дабы убедиться, что я готова. Я в жизни ни к чему не была так готова.

Ромео отстранился и потянулся к джинсам.

– Ромео, что…

– Презерватив, – сказал он, оглядываясь на меня.

Я прикоснулась к его руке, останавливая.

– Я на таблетках.

– Детка, – простонал он.

– Пожалуйста … я просто хочу тебя, без преград.

Он навис надо мной в мгновение ока, выражение его лица было хищным и диким. Возбужденно взял меня за бедра и потерся о мой вход, удостоившись моего рваного вдоха. В приступе нежности он склонился и очень ласково поцеловал меня. Прижался к моему лбу и, стиснув челюсти, вошел в меня одним быстрым толчком.

Я извернулась под ним от неожиданного чувства наполненности, но большое тело Ромео прижало меня, не давая ускользнуть. Его сильные руки упирались в матрас подо мной, пока он все глубже и глубже проникал в меня. Я провела ногтями по его спине и прикусила его обнаженную кожу, чтобы не закричать от удовольствия.

– Ромео… Боже … Я не могу… Это слишком…

Подняв голову, он легонько поцеловал меня в кончик носа.

– Конечно, можешь, детка. Тебе понравится. Это мы, это то, что всегда должно быть между нами.

Он полностью вышел из меня и замер.

– А теперь я заставлю тебя выкрикивать мое имя.

Мои глаза расширились в ожидании, и Ромео ворвался в меня – стремительно, сильно и жестко.

– Бля, ты просто великолепна.

Я зажмурилась, мои ногти еще глубже впились в его спину.

– Ромео!

Придерживая меня за ягодицы, он яростно задвигал бедрами, мои ноги обхватили его талию, а руки обвили шею. Он потянулся и переплел наши пальцы, используя свое положение, чтобы еще быстрее и сильнее вбиваться в меня, забирая мое сердце. Непроизвольные стоны слетали с моих уст, а внизу живота начало формироваться нестерпимое напряжение.

Ромео поднялся с моей груди и шире расставил ноги, чтобы получить лучший угол, заставляя меня открыться еще больше.

– Ухватись за мои руки.

Разомкнув объятия, Ромео взялся за деревянное изголовье кровати, и я обхватила его бицепсы, пока он использовал свою силу, чтобы неистово вбиваться в меня снова и снова.

– Тебе нравится, детка? Нравится так сильно? – прорычал он.

Я поджала пальчики на ногах.

– Да! Да!.. – Пламя желания лизнуло мою кожу, бедра сжались.

– Давай, Мол. Кончай. Сейчас, – приказал Ромео, костяшки его пальцев побелели от крепкости хватки на изголовье кровати, которая уже отбивала краску со стены.

Мое тело запело в экстазе, я закрыла глаза и закричала. Я кончила.

Ромео запыхтел громче, когда я сжалась вокруг него. Я приподняла веки и увидела, как его глаза закатились, рот приоткрылся, и он издал громкий стон освобождения. Его жар излился в меня, и Ромео обмяк, прижав меня к кровати.

Мы оба тяжело дышали, я крепко держалась за его плечи. Когда он наконец поднялся, тихая безмятежность на его лице лишила меня воздуха, я провела рукой по его влажному лбу и улыбнулась.

– Привет, Мол.

– И тебе привет.

Ромео ответил мне улыбкой – широкой улыбкой, – обескураживая меня тем, как восхитительно он выглядел. И я подивилась, как такое возможно, что кто-то столь привлекательный вообще существует… и хочет меня.

Наклонившись к моей шее, он стал покусывать влажную кожу.

– Я даже и не мечтал о тебе. Заниматься с тобой любовью было… свыше всего… – Он опустил голову, не в силах закончить предложение.

Я выгнула шею, предоставляя ему лучший доступ, и успокаивающе погладила его по волосам.

– Ромео… это было… прекрасно.

Он прошелся влажными губами по моей шее и остановился на губах, нежно покусывая их и посасывая кончик языка. Осторожно вышел из меня, и я, поморщившись, втянула воздух.

Ромео поднял голову и изучил мое лицо.

– Тебе больно?

Я аккуратно свела ноги и вздрогнула.

– Да. Я говорила, что не очень-то опытна во всем этом. Я практически девственница. Ты определенно оставил свой след!

Он с улыбкой положил голову мне на живот, удивляя своей нежностью, и медленно погладил меня между ног.

– Мне жаль, что тебе больно, крошка. Но не буду врать. Мне нравится, что ты чувствуешь себя качественно оттраханной.

Я закатила глаза.

– Рада, что ты собой доволен.

Он поднял голову, услышав явный сарказм в моих словах, и сузил глаза.

– О, ты даже не представляешь, Шекспир. Подожди, и увидишь, что еще я для тебя припас.

Я затрепетала от его слов, и понимающий блеск его глаз показал, что он доволен моей реакцией.

Устроившись рядом, он притянул меня в свои объятия и начал играть с моими волосами.

– Расскажи мне то, что никому не рассказывала.

Я напряглась, и он успокаивающе взял меня за руку, побуждая заговорить.

– Что, например?

Он пожал плечами.

– Что угодно. Только то, чего никто не знает. Какую-нибудь сокровенную тайну или страх.

Я заглянула в его глаза, полные надежды, и приняла отчаянное решение сделать так, как он просит. Поделиться тем, что причиняет мне больше всего боли.

– Иногда мне так одиноко, что кажется, будто я буквально могу от этого умереть.

Боль исказила его лицо, и он лег на меня, спешно покрывая поцелуями мои губы, щеки, лоб.

– Молли, детка, ты разбиваешь мое долбаное сердце.

Я незаметно утерла непрошеную слезу.

– Это правда, и я никому этого не говорила до сего момента… до тебя. Для меня это очень тяжело. Просто поразительно, какой оглушительной может быть тишина, беспрестанно напоминающая тебе, что ты совершенно одна в этом мире.

Ромео нервно облизал нижнюю губу, и глаза его заблестели.

– Могу я кое-что тебе сказать?

Я смущенно кивнула. Он пробежался пальцами по моей щеке, но скорее набираясь силы, чем успокаивая меня.

– Я тоже отчаянно одинок.

Я не смогла сдержаться, слезы полились ручьем, и Ромео прижался лицом к моей шее, справляясь с нашей общей болью. Мы держались друг за друга, как за спасательный круг.

Я ощутила горечь соленых слез, скатывающихся на мои губы. Спустя несколько минут столь необходимой близости, Ромео поднял голову, и абсолютное спокойствие отражалось в его глазах.

– Мы больше не должны чувствовать себя одинокими, детка. У тебя есть я, а у меня – ты.

– Это безумие, Ромео. Мы знаем друг друга всего ничего, а мне кажется, будто всю жизнь.

Его губы растянулись в ухмылке.

– Мы предназначены друг другу звездами, Шекспир. Несчастные влюбленные, предназначенные друг другу звездами. И у нас впереди целая жизнь, чтобы узнать друг друга, в отличие от наших тезок. Я позабочусь, чтобы мы жили долго и счастливо.

Положив ладони на пылающие щеки Ромео, я притянула его к своим губам. С минуту он позволял мне вести, после чего отстранился и игриво покачал пальцем у меня перед носом, напоминая не выходить за границы дозволенного.

Резко скатился с меня и лег на спину, я положила руку ему на живот и удобно устроила голову на груди.

– М-м-м… – задумчиво протянула я.

– Что, детка? – спросил он, поглаживая мои волосы.

– Так удивительно слышать биение чьего-то сердца рядом со своим.

– Мол…

– Тсс… просто… дай мне послушать. Это дарит мне чувство невероятной… завершенности.

Сильные руки крепко прижали меня к груди, и я расслабилась, слушая ритм его сердца.

Спустя несколько минут тишины Ромео спросил:

– Эта цитата на твоем бедре, расскажи мне о ней. – Я напряглась, но Ромео обнял меня еще крепче. – Я с тобой, детка.

– Мой… – Я прочистила горло, пересохшее от переживаний. – Мой отец использовал эту цитату в своей предсмертной записке. Он говорил мне ее каждый вечер перед сном, и я хотела как-то сохранить память о нем, просто чтобы никогда не забыть.

Я услышала, как Ромео тихонько вздохнул в сочувствии.

– И ты это запомнила? – спросил он.

Я кивнула на его теплой обнаженной коже.

– Да. Я запомнила это хорошо и надолго, но у меня до сих пор есть та записка.

Он немного передвинулся.

– Правда?

Я приподнялась на локте, заметив, как он занервничал, и поняла: он понятия не имеет, что на это ответить.

– Хочешь ее прочесть?

Он выглядел на удивление напуганным.

– Зачем?

– Затем, что никто, кроме меня и бабушки, ее не читал. Мне бы хотелось поделиться этим с тобой. Я с каждым днем все больше и больше хочу тебе раскрываться. Это может помочь тебе понять кое-что… обо мне.

– Хорошо, – согласился он, широко раскрыв глаза.

Я медленно встала с кровати и подошла к шкафу. Достала старинную дубовую шкатулку, хранившуюся на самом верху, и повернулась к Ромео, который беззастенчиво наслаждался видом моего обнаженного тела.

Я покачала головой и рассмеялась.

– Ты неисправим.

– Просто чтоб ты знала: сегодня ночью я возьму тебя еще раз. Я зависим, Шекспир. Как долбаный наркоман.

Привычная дрожь прошла по телу, пока я приближалась к нему. Он притянул меня в тепло своих объятий. Открыв шкатулку, я достала потертый пожелтевший заламинированный клочок бумаги и трясущимися руками передала его Ромео, который начал читать про себя.

Тишина давила все сильнее, мне было необходимо некоторое пространство. Я накинула свой новый черный шелковый халатик до колен, подошла к балкону и глубоко вдохнула свежий воздух, наблюдая, как деревья плавно раскачиваются на вечернем ветру. Неважно, сколько раз я читала эту записку, мне каждый раз было больно, и слова сами собой всплыли в моей голове:

 

Моя малышка Молли-пупс, это самое сложное письмо, которое мне когда-либо приходилось писать.

Во-первых, я хочу, чтобы ты знала: я любил тебя сильнее, чем любой отец когда-либо любил свою малышку с самого основания мира. Ты радость глаз моих и лучшее, что я сделал в своей жизни.

Знаю, сейчас тебе слишком тяжело все это понять, но ты поймешь, со временем. Я хочу объяснить, почему оставил тебя, и хочу, чтобы ты знала: это не из-за того, что ты что-то сделала неправильно.

В своей жизни я любил многих людей, но то, как я любил твою маму, было чем-то необъяснимым. День, когда ты родилась, стал одновременно самым счастливым и самым печальным в моей жизни. Самым счастливым – потому что появилась ты, самым печальным – потому что я потерял половину своей души.

Я был разбит, Молли, и только Бог мог меня исцелить.

Однажды, моя милая девочка, какой-нибудь счастливчик поможет тебе понять, что значит любить. Он поднимет тебя над землей и покажет, каково это – отдать кому-то свое сердце и добровольно предложить в дар свою душу, которая навеки будет принадлежать ему. Убедись, что он достоин твоего сердца, и сделай все, что в твоих силах, дабы защитить то, что у вас есть.

В будущем, когда станешь старше и мудрее, ты наверняка оглянешься на мой уход, и у тебя возникнут вопросы, опасения, обвинения за то, что бросил тебя в столь юном возрасте – на этот счет у меня нет подходящих объяснений, которые смогли бы принести тебе покой. Люди могут сказать, что я был эгоистичен, оставляя тебя, но я считаю, более эгоистичным было заставлять тебя жить с отцом, существующим лишь наполовину.

С момента смерти твоей мамы моя жизнь стала одинокой и печальной, вы с бабушкой были единственным светом в моей тьме. Хочу, чтобы ты знала: я обрел покой и я в самом счастливом месте, которое только можно представить – в объятиях твоей мамы, на веки вечные.

Живи полной жизнью, моя дорогая девочка, и однажды, когда пожелает Господь, я встречу тебя у ворот рая, чтобы ты снова запрыгнула в мои объятия, а я покружил тебя, говоря, какая ты красивая, и познакомил тебя с мамой… на которую ты так похожа.

 

«Ты утоляешь мой голодный взор, как землю освежительная влага».

– Уильям Шекспир

 

Я люблю тебя.

Папа x

 

Я поняла, что Ромео закончил читать, когда почувствовала его у себя за спиной, жар его тела проникал сквозь тонкую преграду шелка. Оставив на моей шее нежный поцелуй, он бережно развернул меня и молча поднял на руки. Выражение его лица было нечитаемым, я обвила руками его шею, наслаждаясь этим новым чувством глубокого доверия.

Все так же молча Ромео отнес меня к столу в углу балкона и, уложив на белую поверхность, развязал пояс на шелковом халатике – ткань разлетелась в стороны. Его мягкие губы проложили дорожку из поцелуев от лодыжек до бедер, а затем он нежно обернул моими ногами свою талию. Нависая надо мной, Ромео вошел в меня – мучительно медленно – и занялся со мной любовью. Он двигался так нежно, переплетя наши пальцы, и мы вместе достигли кульминации, безмолвно дыша в ночной тиши.